Необыкновенное путешествие Таисии

– Только никогда их не хвали, – прокричал он, убегая.

– Почему? – спросила Таисия, но Вениамин был уже далеко. – Так, не хвалить. Потянуть. Что может быть проще.

Девочка слегка потянула Рыжика за рога, и он сдвинулся с места. Он шел медленно, но Таисию это вполне устраивало. Она интуитивно дергала за рога в разные стороны, поворачивая то вправо, то влево. Наконец, почувствовав себя уверенно, Таисия дернула рога на себя, и жираф галопом поскакал по полю, следом за Вениамином, нарезавшим круги в ожидании спутницы.

– Я же говорил. Проще простого, – сказал Вениамин, когда они поравнялись.

– Это все Рыжик. Хороший мальчик, – восторженно произнесла девочка, потрепав его по макушке, и тут же прикусила язык.

Жираф издал пронзительный крик и возбужденно закачал головой. Таисия вцепилась в ремни седла. Ее бросало в разные стороны. Едва не упав, она перевернулась вместе с седлом и оказалась прямо перед мордой жирафа. Рыжик горделиво прищурился. Он лизнул Таисию в щеку своим длинным языком и успокоился.

– Я же говорил – не хвалить, – напомнил Вениамин, помогая девочке вернуться на место.

– Они что, всегда такие? – спросила Таисия.

– Да, такая черта характера. Они хоть и ленивы, но делают все, что от них хотят, а стоит похвалить… впрочем, ты и сама это видела. Иногда они хуже детей.

– Теперь то я это точно запомню, – подытожила Таисия.

– Ну что, наперегонки? – предложил парень.

– До куда?

– До того водопада, – указал Вениамин и не успел он обернуться, как Таисия уже погнала Рыжика галопом в сторону цели.

Они встретились у водопада. Парню так и не удалось догнать Таисию. Впрочем, в глубине души, он этого и не хотел. Ему приятно было видеть ее счастливой.

У водопада было шумно. Для того чтобы быть услышанным приходилось кричать. Вениамин протянул Таисии зонтик.

– Зачем? – спросила она.

– Делай как я, – ответил он.

Парень раскрыл зонт и направил своего жирафа к водопаду. Тот подошел к воде вплотную, сунул в нее голову, а когда высунул – Вениамина в седле не было. Таисия раскрыла зонт. Она направила Рыжика к воде, целясь в то место, где до этого исчез парень. Рыжик медленно засунул голову в воду. Напор бил с такой силой, что девочка еле удерживала в руках зонт. В пещере, за водопадом уже ждал Вениамин.

– Что это за место? – спросила она.

– Так, пещера. Пойдем, мне так много нужно тебе показать.

– Нет, я спрашиваю про все это? Все так странно. Я будто сплю, но понимаю, что это не так.

– Это лучшее место, в которое только можно попасть. Страна желаний. Мир, где мечта – это жизнь, она здесь повсюду. Она живет в каждом, во всех и во всем. Это мир, который ты строишь сам, так как тебе хочется. Не нужно никого слушать, как и что делать, просто мечтай, и все будет по-твоему.

– Такого не бывает.

– Ты уже здесь, значит бывает.

– Ты хочешь сказать, все чего я захочу – тут же исполниться?

– Да. Все что угодно, так что будь осторожнее с фантазиями, – усмехнулся он. – Мир, который создает разум может быть гораздо опаснее чем ты думаешь.

– Так, довольно. Что я должна делать? – спросила Таисия, уже готовая разозлиться.

– Закрой глаза, – начал Вениамин. – Представь мир вокруг себя таким, каким бы ты хотела его видеть.

Таисия закрыла глаза. Мысли не слушались ее. Она чувствовала себя глупо, стоя в пещере в надежде на какое-то чудо. Это было смешно и нелепо, надеяться, но все же, то что она уже увидела, не давало ей покоя. Неужели это все существует? Может это все таки сон? Если сон, то это самый лучший и интересный сон, который ей когда-либо снился. И ей вовсе незачем скоро просыпаться. Ей снова захотелось увидеть эти облака цвета розового золота, услышать пение птиц, словно, проснувшись ранним летним утром, почувствовать легкую его прохладу, плавно влетевшую в открытое окно. Она ощутила легкий холодок, пробежавший по ее коже, как на ветру развиваются ее волосы, шелестя, будто листва в лесу. Тяжелый густой воздух обволакивал ее тело, а под ногами больше не чувствовалась земля. Вдыхая полной грудью воздух, оставлявший во рту сладкое послевкусие, она парила, боясь открыть глаза. Птицы пели уже совсем близко. Журчала вода. Лес, свежий после дождя, шептал. Притяжения не было. Была только легкость. И эта легкость, от головы до кончиков пальцев, перешла в забвение. На время, кажущееся вечностью, она забыла кто она. Не чувствуя себя, она летела большим облаком по небу. Разбиваясь на части, и вновь собираясь в кучу, закручиваясь от неба до земли, стелилась по ней туманом, словно плывя на спине. Вскидывая руки назад, отталкивалась ими от толщи воды, качаясь на волнах. А разбившись о камни, брызгами разлеталась по горячему песку. И снова облаком вверх, чтобы дождем обрушиться на землю, оставляя идеальные круги на воде, рисуя их на асфальте и бетоне. Среди серых домов, серые плиты бетонных дорожек набирают лужи, и журчат ручьи. Вода все сильнее бьет по подоконникам. Пусть все заметят, что она есть. Что она льется, бьется, брызжет, заливая тротуары. Пусть не до сна будет тем кто спит, и не пройти тем, кто идет. Пусть все ее знают и боятся. Яркая вспышка на черном небе, и удар. Дрогнула земля, и еще сильнее по крышам и окнам, по зонтам случайных прохожих. И там, под куполом зонта, окруженная глухим стуком разбивавшихся об него капель, она крепко держала за руку маму. Она ясно видела ее лицо снизу. Ее строгий уверенный взгляд. Выпрямив свободную руку, она высунула ее под дождь. Холодные капли намочили ее ладонь. Она вернула ее обратно и вытерла о плащ. Очередной порыв ветра чуть не вырвал зонт из рук мамы, вывернув его наизнанку. Вода сразу хлынула на них и, не успев испугаться, Таисия оказалась у мамы на руках… Дверь растворилась, и впустив их, с грохотом захлопнулась. Стало тихо, ровным шипением слышался дождь снаружи. Таисия сидела на лавочке, пока мама снимала ей сапоги. Мамины мокрые кудри падали ей на лицо. Они приятно пахли, как цветы. Капли текли по ее щекам, и можно было подумать, что она плачет.

– У тебя волосы мокрые, – заметила Таисия.

– Дождь, что тут поделаешь, – спокойно ответила она, достав платок из кармана куртки дочери.

– Ты не возражаешь? – спросила она, крутя в руках платок.

– Нисколечко, можешь оставить его себе.

Мама вытерла лицо и улыбнулась.

– А то приду на работу как уродина.

– Никакая ты не уродина, – ревностно произнесла Таисия. – Ты очень красивая.

– Ну да, – иронично ответила мама.

– А я говорю, что да, – настаивала девочка.

– Спасибо, но самая красивая все же ты, – сказала мама и потрепала дочь за нос.

– Папа говорит мы обе красивые.

Они поднялись по лестнице и прошли по длинному коридору. Их встретил запах детского сада. Он не был неприятным или плохим, он просто был другим. Он был больше чем запах вымытых стен и полов, начищенных ковров, или запахов еды, разносившихся по коридору. Это был запах страхов, одиночества. Самого страшного одиночества, что испытываешь лишь в толпе других таких же как ты, но далеких и чужих тебе людей. Но самым едким был запах несвободы. Он оставался на всем – волосах, одежде, руках, и даже в носу.

Мама помогла дочери переодеться и тут же ушла. Таисия вслушивалась в затихающие шаги, в надежде, что она вернется и заберет ее, но этого не произошло. Ей вдруг стало пусто и грустно, слезы наворачивались на глаза. Она попыталась снова подлететь, но не в силах оторваться от земли села на лавочку и заплакала.

Шел дождь. Он лил по траве и листве деревьев, по фонтану и красивым бронзовым фигурам вокруг. Цветы на клумбах клонили к земле свои бутоны под его тяжестью. Выкрасив все в серое, он не тронул лишь сидевшую на скамейке девочку, продолжавшую плакать.

Не смея ее тревожить, Вениамин аккуратно присел рядом. Уже изрядно вымокнув, он не обращал на дождь никакого внимания.

– Тебе грустно? – спросил он.

– Немного, но это пройдет, – ответила она.

– Скучаешь по маме?

– Наверно, но мне уже лучше.

– Куда ты привела нас? – перевел тему Вениамин.

Таисия подняла голову и огляделась вокруг. Дождь тут же стих, и все озарилось под ярким свечением радуги. Красивый дом, поросший зеленью вьющихся растений, стоял прямо пред ними. Подъезд дома был украшен цветущей аркой, а прямо за ним располагался сад.

– Я впервые вижу это место, – заметила она. – Может оно твое?

– Нет, это ты нас сюда привела. Все что ты видишь вокруг – твоя работа.

– Так это все настоящее?

– Можешь не сомневаться. Ты не представляешь, на что способен твоя фантазия.

– Тогда пошли внутрь, – предложила она и двинулась в сторону входа.

Вениамин пошел за ней. Пройдя под арку, они остановились. Дверь раскрылась перед самым их носом, и из дома выбежали дети. Они весело забегали вокруг фонтана и бронзовых фигур. Одна из девочек споткнулась, и упав, выпустила из рук воздушный шарик, который тут же взмыл в небо, будто все это время ждал своего шанса на побег. Девочка терла ушибленное колено и плакала. Таисии стало жалко беднягу, она подошла к ней и села рядом.

– Не плачь, малышка, – попробовала она успокоить девочку.

Та ничего не ответила, лишь еще сильнее выпятила нижнюю губу и взвыла с новой силой.

– Это всего лишь шарик, – снова сказала Таисия.

– Это необычный шарик, мой любимый, таких больше нет.

– Глупости. Ты еще маленькая, у тебя будет еще целая гора таких шаров.

– Мне не нужна гора, мне нужен мой шарик.

– "Вот заладила", – подумала Таисия, и вслух продолжила: – Твой шарик теперь улетит в космос. Может его найдут инопланетяне.

– Инопланетян не бывает, – возразила девочка.

– С чего ты взяла?

– А ты их видела?

– "Вредная девчонка, совсем как я в детстве", – подумала Таисия, слегка разозлившись, и вдруг почувствовала как горят ее щеки, заливаясь красной краской. Она вспомнила маму, и ее реакции на проблемы дочери, кажущиеся вершиной горя и самым важным событием, но так и не воспринятые должным образом. Ей стало стыдно. Она хотела быть другой, не такой бесчувственной.

– Перестань плакать. Я верну твой шарик.

– Ты вернешь его? – переспросила девочка, перестав плакать. – Но ведь, он улетел далеко в небо.

– Я верну его. Обещаю. Как твоя коленка?

– Уже лучше, – девочка вытерла слезы и улыбнулась.

Переполненная гордостью Таисия вернулась к Вениамину.

– Ты мастерски справляешься с детьми, – подметил он.

– Спасибо.

Дети у фонтана о чем-то шептались, девочка показала рукой в сторону Таисии, и все они принялись радостно махать ей в знак приветствия.

– Как ты собираешься вернуть ей тот шарик? – спросил Вениамин.

– Я не знаю, но я это сделаю. Мы это сделаем.

Она вопросительно посмотрела на парня, призывая его к помощи.

– Ну не знаю, – неловко замялся он.

– Да ладно, – хлопнула его по плечу Таисия. – Если и делать что-то, то вместе.

Парень улыбнулся.

– Я даже не знаю с чего начать, обычно мы тут не делаем ничего конкретного, – попытался пояснить он. – Ты вряд ли найдешь этот шарик, а другой она просто не возьмет. Этот мир так устроен, здесь вещи не делятся на цвета, размеры или формы. Каждая вещь индивидуальна, каждая лишь в одном экземпляре. Этот шарик может быть сейчас чем угодно. И найти его сможешь лишь ты. Только ты поймешь, что это он.

– Не будь занудой, – передразнила Вениамина Таисия. – Ты со мной или нет?

Не успел он ответить, как она резко открыла дверь. Перед ними стеной возникла гладкая поверхность зеленоватой воды, стоявшей вертикально в дверном проеме. Это было невероятно, и больше похоже на гигантский пудинг. Таисия заворожено смотрела на свое отражение. Она протянула руку и тронула воду пальцем. Отражение зарябило, от пальца, в разные стороны пошли круги. Она подошла ближе и коснулась воды ладонью. Потом еще ближе, так, что лицом ощущалась прохлада. За порогом была прихожая. В камине горел маленький огонек, стены украшали картины. Лишь одна деталь отличала эту прихожую от других подобных ей – она была заполнена водой от пола до потолка, и вода не вытекала через открытые двери и окна. Таисия задержала дыхание и сунула внутрь голову. Комната отливала изумрудным цветом. Девочка почувствовала, что больше не может задерживать дыхание и высунула голову из воды. Капли стекали по ее голове и лицу, к кончику носа, лбу, подбородку, а оттуда летели обратно за дверь. Она обернулась к Вениамину, по-прежнему стоявшему без движения.

– Ты это видел? – спросила она.

– Да, – ответил он чуть не шепотом. – Таисия! – воскликнул он вдруг. – У тебя на шее что-то…

Таисия провела рукой по своей шее. На ощупь она была шершавой.

– Жабры, – удивилась она, трогая шею.

– Обалдеть, ты амфибия, всегда мечтал стать ненадолго рыбой.

– Что ж не стал? – спросила она.

– Фантазии не хватило. Смотри, они исчезли, – крикнул он, тыкая пальцем в шею девочки.

– Ну да, это же жабры. Какой от них прок на суше. Пошли в дом.

– А вдруг они у меня не вырастут.

– Вырастут, – и она схватила его за руку и потащила в дом.

Медленно войдя в воду, они стали трогать свои шеи. И когда убедились в наличии жабр и сделали первые вдохи, принялись осматривать дом.

Их движения были плавными, шаги глухими. Они прошли просторную прихожую и через арку вошли в следующую комнату. В окнах, сквозь зелень воды, виднелась радуга. Она была единственным источником света за окном, зато таким ярким, каким бывает солнце в полдень ясного дня.

– Это мой класс, – сказала Таисия, зайдя в комнату. Она прошла мимо парт к доске и остановилась возле стола учителя. – Как сейчас помню, Ольга Степановна, мой учитель с первого по четвертый. Она была очень хорошим учителем. Однажды она сказала незабываемую фразу, которую я до сих пор не могу понять.

"– Вы будете учиться всю жизнь, и став мудрее, поймете, что ничего не знаете".

"– Зачем же тогда учиться, все равно не выучишься, – спросила я"

"– Затем, чтобы это понять."

"– И что делать потом?"

"– Учиться дальше. Учение делает нас лучше. Век живи – век учись."

В этом самом классе я получила свою первую двойку за невыполненное домашние задание по естествознанию. Не то чтобы я гордилась этим… но потом я ее исправила.

– А говоришь хороший учитель! – воскликнул Вениамин. – А двойку поставила.

– Дурак ты, – буркнула она, и они двинулись дальше.

Они шли по длинному коридору. Тусклый свет едва доходил до середины пути. Казалось, что они идут в никуда. Мимо, над головами ребят, плыли стаи рыб, под ногами разбегались кто куда крабы. Рыбы размахивали плавниками как птицы, некоторые даже были похожи на птиц. Лишь блестящая чешуя выдавала в них подводных обитателей. Становилось темнее, Таисия продолжали идти, вглядываясь в густую мглу впереди. Ее глаза постепенно привыкали к темноте. Впереди что-то мелькнуло. Вне всяких сомнений это шарик, подумала Таисия. Она чувствовала это.

– Вон он, – шепнула она Вениамину. – Тихо не спугни.

Парень напрягся, но как он не старался, а выделить что-то конкретное на фоне непроглядной темноты у него так и не получалось. Таисия напротив, вцепилась в него взглядом, каким хищники преследуют свою добычу, и мягко, чтобы не спугнуть, двигалась в его сторону. В конце длинного коридора забрезжил яркий свет. Красное пятно впереди оживленно заметалось от стены к стене к выходу. Таисия бросилась следом за ним. В самом конце коридора, откуда шел свет, вода бурлила, образуя воздушные пузыри, которые резко устремлялись вверх. В один из них юркнуло красное пятно. Таисия пыталась бежать быстрее, но ее движения были медленными и неуклюжими. Добежав до конца, она впрыгнула в пузырь, понесший ее вверх так быстро, что все вокруг поплыло. Пузырь крутился и подпрыгивал. Девочка пыталась встать, но снова и снова падала.

Вверху показался красный шар. Завидев преследовавшую его девочку, он заерзал и принялся раскачивать пузырь, что тот пару раз чуть не разбился о каменные стены ущелья. Пузырь Таисии был уже близко. Она согнулась в готовности настичь добычу, и когда они поравнялись, влетела к нему, схватив обеими руками. Сначала он дергался и брыкался в ее руках, затем стал бить крыльями и громко кричать так, что во все стороны летели красные огненные перья. Между тем, скорость, с которой они летели вверх, стремительно росла, каменные стены сужались и казались гладкими. Все ближе и отчетливей слышался шум воды. Еще мгновение и их выбросило мощным напором наружу. Не выпуская из рук то ли шарик то ли попугая, переставшего дико кричать и прижавшегося к девочке, она приземлилась и кубарем покатилась по траве. Уткнувшись лицом в землю, она лежала тяжело дыша. Рядом шумел фонтан, слышался детский шёпот над головой.

– Она жива? – спросил один из голосов.

– Не знаю, должно быть нет. Кому удастся пережить такое.

– Эй, как ты там? – спросил детский голос. Таисия узнала в нем голос девочки, потерявшей шарик. Кто-то из детей ткнул ее в плечо.

– Да жива я, – тихо пробормотала Таисия. Она совсем выбилась из сил, еле говорила и неохотно двигалась.

– Тогда почему не встаешь? – спросила ее девочка и тут же добавила. – Смотри что у меня есть.

Таисия перевернулась. Над ней стояли несколько ребят, тех, что до этого бегали вокруг фонтана. Среди них была девочка без шарика. В руках она держала маленького белого кролика.

– Я нашла его! Правда он прелесть?

– Правда, – ответила Таисия. – А я вот твой шарик вернула.

Она улыбнулась и протянула девочке шарик. Та засмеялась.

– Какая же ты смешная, мне не нужен шарик, я уже нашла своего кролика.

– Какого кролика? Ты что не помнишь как ты упала и у тебя из рук вылетел шарик?

– Да нет же! – воскликнула девочка. – Вот, я нашла кролика. Мой миленький кроличек, я тебя никогда больше не потеряю, – она прижала его к себе.

Вдруг, стало тихо. Вода перестала шуметь. Дети обернулись к фонтану, он молчал. Таисия подошла к нему ближе. В тоже мгновение, фонтан с силой выплюнул вверх столб воды, на вершине которого восседал Вениамин. Он приземлился на траву, в аккурат возле Таисии и, не в силах подняться, перевернулся на спину. Дети оставили друзей и вновь забегали вокруг фонтана, весело смеясь. По-прежнему держа подмышкой своего попугая, Таисия, немного расстроенная, ушла прочь. Вениамин кряхтя встал и бросился вслед за ней. Она шла быстро, тяжелыми шагами, распинывая траву и желтые листья, только что упавшие с деревьев и обнажившие лес.

– Что случилось, Тай? – спросил он, догнав ее в лесу.

– Я сама не понимаю. Я хотела помочь, а вышло все не так. Ты же видел, как она потеряла этот шарик? – она кивнула головой на попугая, торчащего из подмышки. Он непонимающе вылупил на парня свои большие круглые глаза.

– Я же предупреждал, здесь все не так уж логично, как ты привыкла, но от этого мир не становится менее прекрасным. И вообще, зачем тебе кому-то помогать? Чтобы потом чувствовать себя глупой и преданной?

– Я не уверена, что всегда так…

– А я уверен! Никто не скажет тебе спасибо, они все забудут о твоей помощи. И ты снова почувствуешь себя глупой. Тебе вообще никто не нужен, ты итак можешь быть и счастливой и глупой когда захочешь.

– По-моему ты перегибаешь…

– А по-моему, среди нас появилась новая зануда. Пошли, нам еще столько дел надо переделать.

– Каких? – удивилась Таисия.

– Не знаю, придумаем по дороге.

– Я знаю с чего мы начнем, – сказала тут же она.

– С чего же?

Таисия взяла попугая в руки. Он снова стал похож на красный воздушный шарик. Девочка держала его за веревку, пока он легонько подергивался, пытаясь улететь. Она ослабила хватку, веревка скользнула по ее ладони, и шар взмыл вверх. Он пролетел над головами детей, резвившихся возле фонтана, обогнул крышу дома и, поймав порыв ветра, ринулся в розовое небо, где еще долго виднелся маленьким красным пятнышком.

10

Мама проснулась от сильного чувства тревоги. Она по-прежнему сидела в кресле, за окном светила луна. В комнате было темно. Она посмотрела в угол, туда где стояла кровать дочери, и на секунду ей даже показалось, что она видит ее очертания. Она поднялась с кресла и подошла ближе.

– Глупость, – тихо сказала она, опираясь на пустую кровать.

Раздался звонок. Она вздрогнула, по телу пробежал холод. Она стояла как вкопанная, не в силах сдвинуться с места. Домашний телефон звонил, не преставая, пока мама, поймав себя на мысли, что испугалась, пыталась скрыть страх за безразличием. Наверняка ошиблись, думала она. Кому надо звонить в такое время. Но тихая трель телефона все еще доносилась с коридора, порождая тревогу и беспокойство. Она вышла в коридор и подняла трубку. Вновь стало тихо. Было слышно, как бьется ее сердце и дрожит дыхание. Во рту пересохло, пропал голос. Она пропускала через себя поток мыслей, не соглашаясь и споря с ними. Пыталась отогнать их прочь, как и страх, который схватил ее за плечи своими холодными руками и тряс изо всех сил.

– Алло, – сказала она.

– Алло, – повторил женский голос на другом конце. Он был грубым и гораздо старше.

– Что вы хотели? – резко спросила мама.

– Того же что и ты.

– Вы спятили? Что вы звоните среди ночи?

– Ты должна наступить на свою гордость, – спокойно ответил голос.

– Что вы несете?

Женщина разозлилась и хотела еще что-то сказать, но в трубке уже послышались короткие гудки. Она еще долго не могла прийти в себя, слова в телефоне застряли у нее в голове. Они злили и пугали, от них по телу бежали мурашки. Женщина пыталась оправдать этот звонок глупой случайностью, но она знала, что это больше чем простое совпадение.

– С каких пор это ты стала такой суеверной? – глядя в зеркало, спросила она.

Внутри у нее бежал табун лошадей. Еле вздохнув полной грудью, она оттянула ворот тесной блузки и, вытащив из кармана телефон, стала набирать номер дочери … абонент недоступен. Бросив телефон в сумку, накинув пальто и шарф, она быстро выбежала из дома.

Холодный осенний воздух встретил ее на улице. Тонкая корка льда на асфальте, блестела в свете фонарей. Ровный гул моторов и шорох шин, нарушали тишину ночи. Мама добежала до дороги и поймала такси.

– На вокзал, – ответила она на равнодушный взгляд водителя и тут же вернулась в свои мысли. Она не помнила, когда в последний раз думала о том, что делала не так, да и думала ли вообще. Она всегда была слишком идеальной для этого, и всегда причины находились в других, в ком угодно, но не в ней. Возможно сейчас, оставшись одна и почувствовав себя слабой, она впервые в жизни искала причину всего происходящего в себе, а не в ком-либо другом. Может быть это была минутная слабость, после которой обычно становится стыдно, но пока ей во что бы то ни стало, хотелось найти дочь.

Вокзал был полупустой. Эхом разносилось сообщение об отправлении поезда. Перрон был усыпан опавшими листьями, прибитыми дождем и почерневшими от грязи. Женщина быстро нашла свой вагон и скользнула внутрь. Заняла свое место в пустом купе, она сделала несколько безуспешных попыток дозвониться до Таисии. Поезд тронулся. Стуча колесами, медленно покинул вокзал, оставив позади его очертания. Огни города мелькали вдалеке, пока не померкли и они. По обочине, дребезжа, проплывали тусклые квадраты света, отбрасываемые окнами поезда.

Время перестало ощущаться для Таисии. Раньше оно чувствовалось в каждой смене дня и ночи, каждом звонке, будь то звонок на перемену или урок, неважно. Каждый новый день был заполнен временем, как большой глиняный сосуд. И каждая капля, выпитая или пролитая из него, могла стать чем-то особенным, удивительным, необыкновенным, наполненным горечью обид, разочарованием, или просто водой, без вкуса и запаха. Ты можешь пить из него залпом, жадно прильнув губами к его толстой окаемке, и не заметишь, как оголится его дно. А можешь медленно вкушать каждую каплю, наслаждаясь каждым моментом, подаренным тебе каждым сделанным глотком.

Кувшин времени Таисии больше ее не интересовал. Вода в нем казалась горькой, она почернела, застыла и развеялась воспоминаниями, как и все, что было раньше, словно листья разгоняемые ветром по перрону в тот день, когда Таисия бежала из дому. Сколько с тех пор прошло? – думала она. – День? Месяц? Год? Может и все два. – Она говорила так, будто для нее это не имело никакого значения. Все, что было там, пусть там и останется. Ей ничего не хотелось видеть, слышать или знать о том, что было. Как это называется? – продолжала думать она. – Кажется дом. Мой дом теперь здесь. И больше нигде. У меня никогда не было дома лучше, чем этот. У меня вообще никогда не было дома. Какой это дом, когда ты в нем никому не нужен. Сколько времени прошло? – снова спросила она себя. – Лежа на спине в траве, Таисия вскинула руки к небу. Облака летели так низко, и, казалось, махнешь рукой, и густые, бледно-розовые, они разлетятся и рассеются в ярко-голубом небе. Она продолжала думать обо всем, что ей приходило в голову.