Необыкновенное путешествие Таисии

Почувствовав себя в безопасности, буревестник сбавил скорость. Он парил высоко в небе над заснеженными просторами, уходящими со всех сторон за горизонт. Там, где раньше дули ветра, теперь была тишь. Снег падал крупными хлопьями и таял, не достигнув земли. Теплый воздух под крыльями, заботливо сопровождал путешественников. Таисия очень устала. Она доверилась буревестнику и, прильнув к его пернатой шее, закрыла глаза, пока он продолжал свой полет. Под ними крутилась земля, и казалось вновь пошло своим чередом время. Белое покрывало в серебряных проталинах, их серебро темнело и исчезало, оголяя ожившую землю. Оживала зелень, оживали озера и реки. Небо вновь стало голубым, и где-то за белыми облаками пряталось солнце.

Буревестник начал снижаться. Таисия открыла глаза. Внизу она заметила большое озеро. Оно не было замерзшим, вода в нем блестела. На берегу девочка заметила какое-то движение. Когда они подлетели ближе, она разглядела тот самый локомотив поезда, на котором приехала. Вагонов за ним не было. Вокруг ходила проводница, а время от времени появлялся Капитан. Таисия обрадовалась, увидев их. Это было не то место, где она оставив их, сбежала. Рядом не было рельсов, и локомотив стол прямо на земле, недалеко от воды. Его задняя часть была похожа на уголь, а кабина обшарпана и помята. До Таисии донесся бодрый голос Капитана.

– У нас совсем нет времени, – ворчал он, пока проводница взволнованно нарезала круги. Женщина подняла голову, и увидела, как прямо на них что-то быстро движется по воздуху.

– Смотрите, Капитан! – вскричала она.

Капитан выглянул из локомотива и, не опуская головы, подошел к ней.

– Что это? – удивленно сказал он.

– Это она! – закричала проводница. – Это Таисия! Я вижу ее.

Она замахала руками. Капитан вскинул руку и неуверенно помахал.

– Не может быть, – сказал он.

Таисия радостно помахала в ответ. Еще минута и она, приземлившись, бросилась в их объятия.

– Как же мы рады видеть тебя целой и невредимой, – сказала проводница.

– Мы и не думали, что увидим тебя еще когда-нибудь … – сказал Капитан, но проводница ткнула его в бок.

– Что вы такое говорите, Капитан, – возмутилась она. – Конечно, мы думали, и знали.

– Я тоже рада вас видеть. Но как вы здесь оказались? И что случилось с поездом?

Они переглянулись. Что-то недоброе читалось в их взгляде.

– Я не знаю, знаешь ли ты, – начала проводница. – Твоя мама, она искала тебя.

– Я так и знала, – сказала она, словно самой себе.

– Значит, ты видела ее?

– Не совсем, в каком-то роде. Это долгая история.

– Насчет долгих историй, у нас и в самом деле нет времени, – вмешался Капитан.

– О чем вы? – спросила Таисия.

– Вода вот-вот поднимется и затопит берег. Надо срочно уходить. А мой малыш еще не готов, – он похлопал локомотив.

– Но как мы уедем на нем? Ведь железной дороги здесь нет.

– Вы и понятия не имеете, на что он способен, – улыбнулся капитан. – Надо сказать, твоя мама оказалась гораздо упрямее тебя. После встречи с ней, нас изрядно потрепало. Мне пришлось модернизировать локомотив. Теперь он сможет, я надеюсь, ехать без железной дороги. В противном случае, я не знаю, как мы выберемся отсюда. Хватит разговоров, нам надо спешить, – окончил Капитан.

– Но как мы уедем сейчас, – вмешалась проводница. – Мы ведь не знаем, где ее мама.

– Боюсь, это так, – мрачно произнес Капитан. – Но, мы не можем оставаться здесь, это слишком опасно.

– Что же нам делать? – запаниковала проводница.

– Я, кажется, знаю, кто может нам помочь, – сказала Таисия. – Готовьтесь к отправлению, Капитан.

Не говоря ни слова, капитан поспешил в машинное отделение. Проводница последовала за ним, узнать – не нужна ли ему помощь. Таисия подошла к буревестнику. Она погладила его по массивному клюву.

– Ты спас меня, спасибо тебе, – сказала она и обняла его за толстую шею. Он вскинул голову вверх, и издал протяжный нежный рокот.

– Я знаю, что ты найдешь маму. Ты ведь найдешь ее для меня? Знаю, что найдешь. Но все же. Это очень важно для меня. Она поехала за мной, а я ее прогнала.

Буревестник тревожно закачал головой. Таисия посмотрела в его глаза и снова погладила клюв.

– Ты здесь ни при чем. Это все из-за меня. Если бы ни я, мама бы не попала в неприятности. Я надеюсь, с ней все в порядке… Ты в этом уверен? Мне стыдно признаться, но я даже рада, что так случилось. Мама проделала весь этот путь ради меня. Какая же я все таки дура.

Раздался грохочущий стук. Это завелся двигатель локомотива. В это же мгновение, сквозь шум, послышались радостные крики капитана и проводницы.

– Получилось! – крикнула женщина Тае и замахала руками.

– Поезд готов к отправлению, – проорал капитан, выглянув из кабины. Он издал два протяжных гудка и с шипением выпустил пар.

– Ну все, нам пора, – сказала Таисия буревестнику. – Приведи нас к маме. Мы последуем за тобой.

Проводив ее взглядом, буревестник с пронзительным криком взмыл ввысь.

Капитан вытер пот со лба, покрепче нахлобучил фуражку и, схватившись за рычаги, выдохнул. Таисия с проводницей стояли рядом. Они с тревогой наблюдали за тем, как вода стремительно подступает к ним. Двигатель взревел, локомотив тронулся. Он с трудом пробирался по сырой земле, вязнув в ней, как в болоте. Метр … еще один… Все молчали. Капитан, весь мокрый, давил на рычаги. Вода уже подошла к колесам. Метр за метром, медленно, вязко. Вода продолжала прибывать. Из-под колес летели брызги. Они становились сильнее. И вскоре, их не стало. Только бульканье колес под водой. Вода скрыла их и продолжала прибывать.

– Ну же! – закричал капитан. – Давай же! Сделай хоть что-то! Давай, давай… – продолжал кричать он.

Локомотив стоял, как вкопанный. Вода скрыла большую часть поезда и все еще поднималась.

– Капитан, – тихо проговорила проводница. – По-моему нам нужно выбираться. Вода вот-вот войдет в кабину.

– Никто не покинет судно. Мы выберемся. Ну же, давай!

Неожиданно локомотив дрогнул. Он слегка накренился в сторону. Потом в другую…и резко поднялся вверх, подпрыгнув словно поплавок.

– Ха! – вскричал капитан. – Что я говорил.

Таисия с проводницей удивленно прижались к окнам. Локомотив слегка покачивался на воде, словно это был пароход. Капитан смотрел на уходящую за горизонт воду. На то, как она блестит при дневном свете, и как она нежно ласкает глаз. Словно мать, укачивающая свое дитя, она качала их корабль. Линия горизонта дрожала, дрожало небо, дрожало сердце капитана, полное любви и покоя. Он смахнул со щеки слезу и, скомандовав «полный вперед», надавил на рычаг до упора.

Пароход плавно шел, разрезая гладь воды. Далеко впереди, под самыми облаками кружил буревестник. Таисия наблюдала за ним в бинокль. Его полет очаровывал, легкий и страстный. Тая чувствовала, что она уже близко. Пароход шел полным ходом, она сидела на крыше и смотрела на горизонт. Одно дело осталось незавершенным, и лишь оно сейчас не давало ей покоя. Она взяла телефон и набрала свой номер. Ожидание, надежда, тревога – все смешалось и волнением засело в груди. Тая вздрогнула, как только услышала голос на том конце телефона. Голос дрожал. Она плакала.

– Это ты, – прокричала она сквозь слезы.

– Что случилось? – спросила Таисия. Она явно позвонила не вовремя, и, судя по всему, ее надежды не оправдались.

– Ты знала! Ты все знала! – продолжала причитать девочка, на том конце провода.

– Что знала? О чем ты?

– Папа ушел! Не прикидывайся дурой! Ты могла…ты могла сказать мне раньше…ты должна была сказать…

– Послушай, – Таисия пыталась быть рассудительной и спокойной, – хотя ей было ужасно больно. – Если бы я тебе сказала, это бы ничего не изменило. Мы не можем ничего изменить…Ты меня вообще слушаешь? Хватит реветь, возьми себя в руки.

– Отстань от меня! Ты предала нас… у меня был шанс. Я ненавижу тебя.

– Успокойся, прошу тебя. Я здесь ни при чем. И ты ни при чем.

– Никто ни при чем, а папа ушел, он бросил меня. Он обманул, он обещал, что никогда, а сам бросил…Мама прогнала его, это все она.

– Не говори так, маме тоже тяжело. Она любит нас.

– Она ненавидит нас…

– Поверь мне, прошу, она любит тебя! Просто ты этого еще не понимаешь. Слишком сложно сейчас что-то понять, но важно не сдаваться.

– Я не хочу с тобой больше разговаривать…

– Постой…

– Все…

И девочка положила трубку.

– Какая же ты упрямая, – простонала сквозь зубы Таисия.

И все таки папа ушел, думала Таисия. Возможно, она была права – у нее был шанс, и она им не воспользовалась. Все рушится, как рушилось и ничего с этим не сделаешь. Ничего. Все бесполезно.

Таисия лежала и думала, глядя на белые облака и голубое небо. За размышлениями, она не заметила как небо потемнело. Облака теперь казались серыми, а над черной водой озера стелился туман. Таисия взяла бинокль и нашла в небе буревестника. Он по-прежнему кружился, но уже гораздо ниже. Вдруг, он стал стремительно снижаться, и когда он опустился вдалеке над туманом, девочка разглядела пологий скат берега. Она повесила бинокль на шею и быстро спустилась в кабину.

Капитан стоял за штурвалом, в углу на койке спала проводница. Девочка рассказала о том, что видела сушу, и что буревестник опустился над ней, вероятно, что-то найдя. От этой новости все оживились. Проводница проснулась и тут же включилась в разговор. Капитан сбавил ход, "не хватало еще наткнуться на мель", заметил он. Была уже ночь, и капитан зажег фонарь, но кроме тумана и воды, долгое время ничего не было видно. Все застыли в ожидании, и наконец, вдали заблестели белые стволы берез. Сквозь туман показались и ивы, печально склонившиеся над водой. Пароход проплыл вдоль берега, до то места, где на ветке березы сидел буревестник, и остановился.

Все трое вышли на палубу. Паровоз еще пыхтел, и когда он замолчал, они услышали шелест листвы и легкое журчание волн, поднятых пароходом.

– Я полагаю это здесь, – сказал капитан.

– Да, – уверенно сказала Таисия.

– Ты не боишься? Может подождать до утра? – спросила проводница.

– Нет, я итак слишком долго ждала. Я должна идти.

– Значит все, – немного неловко подметил капитан.

– Значит все, – подтвердила Таисия.

– Я уверена, у тебя все будет хорошо, – сказала проводница.

– Спасибо вам, вы много сделали для меня.

– Это тебе спасибо, ответил Капитан, мы уже давно не испытывали подобных приключений и уже забыли какого это. А ты вновь напомнила нам об этом.

– Спасибо тебе, – подтвердила женщина.

Капитан обнял Таисию, следом ее обняла проводница. Сойдя на берег, Таисия не раз оборачивалась и смотрела, как они машут ей вслед. Вскоре они исчезли за туманом, и лишь бледный свет фонаря какое-то время освещал макушки невысоких деревьев.

Девочка шла за буревестником. Он летел низко и медленно, не давая девочке отстать от себя. Она прошла вдоль леса и болот, выйдя на небольшую, покрытую туманом улицу, остановилась. Улица показалась ей знакомой. Буревестник пролетел до конца и сел на крышу одного из домов, торчавших из тумана. Таисия шла все быстрее и быстрее, мимо покосившихся заборов и ветхих деревянных домов. Она скрипнула калиткой и вошла во двор. Тая почувствовала сладкий аромат. Такой густой, он словно был у нее во рту и носу. Запах мандарин и хвои, горячий запах новогодних огней и свечей. Запах детских ожиданий, надежд и тревог, волшебный запах. Она вдохнула полной грудью. Словно иголки у нее на затылке вшивали мурашки, что бегали вниз по спине, и так много их бегающих без устали туда обратно. В ушах шумел ветер, внутри жар и стук, непрекращающийся сильный стук. И мысли, одна за другой фейерверком разрывались в голове.

Таисия дернула ручку и открыла дверь. Все замерло. Она слышала только свое дыхание. Ровное, взволнованное. Комната мерцала огнями. Горели гирлянды на рождественской елке. Менялись яркие картинки в телевизоре, оставляя блики на стенах и потолке. Маленький огонек свечи на столе дрожал, освещая нетронутые блюда. В кресле напротив сидела мама. Она закрыла лицо руками и плакала. Слезы блестели на ее пальцах и, скатываясь, падали на колени.

Таисия подошла к маме, и сев рядом, крепко прижала ее к себе. Она чувствовала трепет и дрожь в ее теле.

– Не плачь, мам, – сказала она. – Я люблю тебя.

Мама подняла голову и посмотрела на Таисию. Ее глаза блестели от слез. Они были уставшими и грустными, а сама она сильно постаревшей и слабой. Она вытерла лицо руками и обняла дочь.

– Я тебя тоже очень сильно люблю. Прости меня. Прости, и никогда больше не уходи.

– И ты меня прости. Я никуда не уйду от тебя.

Таисия чувствовала мамино горячее дыхание у себя на шее, и тепло и стук сердца, идущего только вперед, подобно часам. Ей было все равно, что происходит вокруг. В этих объятиях она ощущала себя снова маленькой и беспечно счастливой. Она больше не боялась. Дождь тихо барабанил по подоконнику, оставляя косые линии на окне. За окном еще шумела улица. Тротуары блестели под фонарями. И в белом свете луны, тысячи огней потухали один за другим. Наступала ночь, тихая и безмятежная. Таисия спала в своей кровати. Рядом крепко обняв ее, спала мама. Их блестящие локоны волос сплелись на подушке.

14

Утро недоверчиво заблестело на них и скользнуло по их лицам, красивым и умиротворенным. Они лежали друг напротив друга, словно два отражения одной большой любви, забытой и не понятой, потерянной, но вновь взросшей из талой земли. Два огромных мира, непримиримых, разных, но одинаково прекрасных, слились в один.

Таисия открыла глаза. Уголки рта еле заметно приподнялись. По телу пробежала теплая волна спокойствия. Она не задавала вопросов и не давала ответов. Она просто охватила все тело и сдавила разум, прикасаясь легко и нежно, словно приятная усталость. Глаза уже не закрывались, они не хотели закрываться. Все, что они хотели – это видеть мир вокруг, каким он есть, каким он был, каким будет, когда время унесет его далеко за горизонт. И только мы останемся неизменными, все те же глаза и руки, ноги несут нас вперед под ритм, заданный сердцем, мысли сменяют друг друга, подобно смене дня и ночи. Мы обрастаем знаниями, от которых нам становятся не нужны вопросы, потому что ответы на них мы якобы знаем. Мы все реже смотрим вдаль, лениво отводя глаза от горизонта, и уже не бежим, распинывая утреннюю росу, а устало бродим по кругу, словно стрелки часов. Тик так, тик… так. Но мы все равно все те же. И стоит нам ощутить своей толстой кожей этот легкий ветер, уносящий за горизонт запах надежд и свободы, как мы вновь осторожно устремляем глаза вдаль. Это то самое чувство, когда стрелки часов, давно стоящих на месте, или все еще тикающих в привычном ритме, вдруг оживают мотыльками и, вспорхнув, вылетают в открытое окно. Когда желание идти становится вновь непреодолимым, и ты слышишь незыблемый ритм сердца, и понимаешь что те вопросы, на которые ты когда-то шутя ответил, так и остались не поняты и забыты.

Этим утром мама не пошла на работу. Вместе с дочерью, они сидели за столом и завтракали. По большей части они молчали, украдкой поглядывая друг на друга, словно чего-то стесняясь или не понимая. В воздухе витала неловкость, недосказанность. Что это было, думала Таисия, сон, или же… нет, этого не может быть, это точно был сон. Невероятный, страшный сон. Мама вела себя так, будто слышала все ее мысли. Она вела себя странно, совсем не как раньше – была рассеянной и излишне улыбчивой. Впрочем, Таисии так даже больше нравилось. Они пытались поговорить о погоде, но, говоря, каждый думал о чем-то своем, и разговор затухал. Почему она так смотрит, спрашивала себя Таисия, о чем она думает, и что она знает? И опять эта неловкость, как будто наступил кому-то на ногу. Хочется извиниться, но так стыдно, что немеет язык. Да и какое это все теперь имеет значение, главное, что она дома, с мамой. Она даже не была уверенна, уходила ли она куда-либо. Вчерашний день в школе, что она о нем помнила? Он словно был месяц назад.

Мама чесала руки, она была взволнована еще больше. Ребенок, не понимая, что происходит вокруг, оставляет ситуацию как есть, поверив ей на слово. Взрослый же убеждает себя, что он сошел с ума. Этим, судя по всему, занималась и мама.

– Не бойся, мам, ты не сошла с ума, – сказала Таисия. Мама неуверенно засмеялась.

– Очень на это надеюсь.

Она явно что-то знала, но не была готова об этом говорить.

– Тебе сегодня в школу? – спросила мама.

– Конечно, все как всегда, – уверенно ответила Таисия, стараясь не пугать маму еще больше.

Она посмотрела на часы. И в самом деле – стрелка часов подползала к полудню, завтрак уже давно остыл. Таисия поблагодарила маму и вышла из кухни. В комнате все было на прежних местах – тетради и учебники стопкой лежали на столе, кровать аккуратно заправлена. На ней сегодня утром она проснулась рядом с мамой. Сейчас ей хотелось как можно скорее выйти на улицу – было душно и как-то странно. Она быстро собралась, написала в телефоне сообщение подруге и, попрощавшись с мамой, выскользнула из дома на прохладную, залитую солнцем, улицу.

Когда мама провожала ее, то была сама не своя. Она больше не казалась несчастной, лицо ее светилось по-детски, задорно, как перед какой-нибудь шалостью. Что же это, думала Таисия по дороге к подруге. Она не успела дойти до условленного ими места встречи, как услышала дикий визг за спиной. Это была Зоя – она тут же бросилась Таисии на шею и засыпала ее вопросами, множеством глупых и несвязных вопросов, но таких родных и свойственных только ей одной.

– Я вернулась, и это главное, – ответила Таисия, закончив череду вопросов. Она и сама не понимала, что произошло, поэтому решила не вдаваться в подробности. Как ни странно – Зоя не стала перечить. Она была так рада видеть подругу, что все остальное не имело значения.

– А как же мама, она наверно тебя прибила?

– Все хорошо. Пожалуй, даже очень. Мы с ней помирились.

– Слава богу, а то я думала – достанется тебе.

– Как видишь – цела и невредима. Давай лучше рассказывай как тут у тебя дела?

Зоя оживилась. Всю дорогу до школы она рассказывала с какими трудностями ей пришлось столкнуться, сколько потратить сил и нервов, и в итоге, все равно быть пойманной на лжи, из–за балбеса Мишки. Это было забавно – снова слушать ее. Они, словно, не виделись вечность, а теперь вновь сидели за одной партой, все те же, и будто повзрослев.

День в школе прошел с особым наслаждением. Свет казался ярче, стены и окна – светлее и чище. Даже воздух был другим. Она вернулась, и все вокруг шло своим чередом. Лишь Мишка заворожено смотрел на нее. Она чувствовала его взгляд – он был теплым и ласковым. Сегодня он ничуть не раздражал, наоборот – был приятен.

Медленно подступал вечер. Он заглядывал в окна, заставляя их зажигаться ярким золотым светом, рассеивая тени по мокрым тротуарам и земле. Урок за уроком пролетали. Звонки, словно будильники – отрывали от мыслей, опять и опять, бесконечное количество звонков. Мишка по-прежнему сидел молча. Он не бросал записки, не играл с телефоном, не вставлял нелепых реплик в монолог учителя. В общем, вел себя совершенно в несвойственной себе манере.

И снова звонок, прерывающий мысли. Опять быстро собраться и идти, инстинктивно следуя за толпой. На этот раз они с Мишкой столкнулись в дверях. Сперва плечами, потом взглядом. Она невольно улыбнулась, он сделал тоже самое, только более неловко и, пропустив ее вперед, пошел рядом.

– Мы к тебе вчера заходили, – сказал он, чувствуя, как сохнут его губы.

– Я знаю, мне Зоя уже рассказала.

– У тебя мама – ну прям, мастер допроса.

– Это она тебя еще не пытала, – они засмеялись, после чего настала мучительно долгая пауза.

– А я ведь не просто так к тебе заходил, – признался он.

– Да? А зачем же?

– Извиниться хотел.

– Можешь сделать это сейчас, – предложила она.

– Конечно могу, – Мишка немного сконфузился, но быстро продолжил. – Повел себя как идиот. Не хотел тебя обидеть.

– Ладно, что было – то было, извинения приняты.

– Значит – ты не злишься на меня?

– Выходит, что не злюсь.

– А в кино со мной пойдешь?

– Посмотрим, может и пойду.

Она улыбнулась, парень выдохнул. Стало легко. Они стояли друг напротив друга, не замечая, как опустели коридоры, и создавшаяся пауза ничуть их не смущала. Только звонок, резкий и протяжный, прервал их радостное молчание, напомнив, что пора бежать.

Последние уроки быстро пролетели. Дождь барабанил по окнам и крыше. В прозрачном осеннем воздухе блестели тротуары. Капли рисовали круги на лужах, разбивались о зонты прохожих и оставляли темные пятна на одежде. Таисия попрощалась с Зоей и Мишкой – друзья разошлись по домам. Как хорошо, что я вернулась, думала она, проходя мимо серых домов и вдыхая прохладный, полный жизни, воздух. Во многих окнах уже горел свет, в том числе и ее собственных. Свет в них был теплым. Он как маяк вдали светился надеждой, пока маленький огонек в сердце дрожал на ветру. Капли текли по лицу. Холодные, вместе с мурашками, они заползали за шиворот. Вдруг, над головой раздался крик. Он прокатился по воздуху и дрожью пробежал по телу девочки. Она подняла голову – белым пятном в темном небе кружил буревестник. Его крик был похож на нежное пение. Таисия знала, что это пение было обращено к ней. Она заворожено следила за его полетом. Буревестник опустился совсем низко, пролетая мимо подъездов и окон домов, голых веток деревьев. Он проплыл в воздухе так близко, что, казалось, Таисия увидела свое отражение в его черных как ночь глазах. Затем он снова поднялся в небо, до Таисии донеслась его прощальная трель, и он исчез. Она помахала ему вслед и вошла в подъезд. Странное нетерпение и радость трепетали в ней. Не дожидаясь лифта, она поднялась по лестнице. Сердце стучало и прыгало. Его стук отдавался в ушах, вместе с мягким топотом ее ног по ступеням. Щеки горели, горело уши и лицо, еще минуту назад холодное от дождя. В глазах мелькали цифры – номера квартир, и двери, за каждой из которых скрывалась своя жизнь, маленький уголок счастья или одинокого горя, тепла и уюта или пустые безжизненные стены. И лишь одна дверь, от которой усиливалась дрожь, и тепло волной хлынуло внутри Таисии. Она замерла и, словно по команде, замер мир вокруг – и стрелки часов и дождь, все остановилось и следило за ней. Щелкнул замок, дверь отварилась. Потертый кожаный чемодан стоял открытый посреди прихожей. Щелкнуло внутри. Стрелки часов сорвались с места и вновь зашагали, ведя за собой жизнь.