В пятнице 13 судеб. Роман о демонах в Раю. Книга первая

Никто из прибывших ещё не покидал этого места, никто из них не сообщал другим о его местонахождении. Какая-то сила, неизвестная человеку, не позволяла этого сделать. Даже, если кто-то безмерно желал пригласить в город Рауд своего близкого, ничего не выходило. Получалось приглашать лишь незнакомцев, что могли подарить лишь любовь, а родных по крови или людей из прошлой жизни ни у кого пригласить не получилось. А, может, не так уж сильно и желали этого, раз способ не нашли.

Далеко не каждый получал, так называемую, райскую жизнь, но, даже миллиметра мысли не возникнет, чтобы покинуть город Рауд. Никто здесь не оставит своё гнёздышко, ведь в этом месте он больше, чем счастлив…

Здесь процветали любовь и верность, что дарила целостность любви, и этого хватало многим сполна, чтобы не желать покинуть маленький Рай. Однако, каждый человек в этом городе ждал самого настоящего, вдохновляющего и несравненного чуда! Каждый ждал то, что невозможно представить, о чём нет шанса помечтать. Всё так в их головах, потому что настолько избранными себя считали люди…

Райский город рос не в высоту, как подобало нынешнему веку, а в ширину, потому с каждым днём приближался к пустыне, что кипела и плавилась за его спиной! Кто-то считал, что и сама пустыня подкрадывается, как голодный, хищный зверь и скоро неизбежно будет рядом – дышать не в спину Рая, а в его нутро! Но, несмотря на это, на улицах всегда кипела жизнь, и всем хватало воздуха, который дурманил и освежал, как и подобает Раю.

Пустыня правила большей частью Земли, и это было известно каждому, даже самому маленькому представителю города Рауд. Райский город и пустыня появились примерно в одно и то же время. Только, город приносил людям дары, а пустыня захватывала Землю и отнимала у неё кусочек за кусочком – постепенно, не торопясь, словно растягивая своё личное удовольствие и безмерный аппетит.

Когда глядишь на неё, стоя посреди Рая, она не пугает своим видом, но расстраивает, если долго в неё вглядываться, а, порою, даже вызывает долгожданные слёзы. «Мёртвая земля», – говорили люди, показывая на неё пальцем, и в чём-то, ведь, правы. Когда эти два слова проникали в фантазию, каждый ярко представлял, как город Рауд падёт, а пустота восторжествует, и огонь, и пески здесь сожгут каждый лепесток! В такие моменты и приходил в их души жуткий страх, но не перед пустыней, а перед их городом. Люди боялись его кары и того, что город может сделать с ними, если они позволят пустыне окунуться в него и попробовать на вкус, так называемое, райское наслаждение. Странно и глупо бояться то, что сам называешь Раем, но, к сожалению, это имело место быть…

Городу сто лет, он был создан в пятницу тринадцатого, и не было определённой даты, в которую была зачата его жизнь. Была лишь пятница тринадцатого – в этот день и следовало отмечать рождение города, пусть, даже и три раза в году, если так решал календарь.

Был ли он создан человеком или для человека? – это загадка, но людям нравилось жить в какой-то особенной, сказочной таинственности и быть её частью, и присутствовать там, где творится история, где пока ещё цветут и пахнут остатки былого мира.

Конечно, были несколько персонажей, что являлись потомками первых поселенцев. Они, уж точно, должны были знать, как и кем был создан этот город, но они на отрез заявляли, что их предки ни слова не говорили об этом, потому что сами не были наделены знаниями.

В эти слова мало, кто верил.

–Почему?

–Потому что нравилось так людям…

В Раю жил очень древний старик по имени Люмар, которому на сей день было сто одиннадцать лет, и люди говорят, что он ребёнком застал создание Райского города, но не доказать тех слов, на которые не обращают внимания. Старик для всех был молчаливым или же умалишённым. Защищался этой маской от тупых вопросов, на которые не стоит отвечать.

Он почти никогда не выходил из дома, хотя все люди этого города всё своё время проводили на улице, на свежем воздухе. Читал старинные газеты, смаковал слова. Искал средь слов свой собственный кусочек правды. Иногда находил, но чаще всё противоречило тому, что уже создал за век в своей голове.

Многое произошло в его жизни, не мало горя испытал и не видно окраин его затхлой тоски. Потерял он и детей, и внуков, и всё своё прошлое, и всё своё будущее. Пропиталась слезами кровать.

Осталась лишь правнучка, с которой и разделил свои знания, дабы уберечь, хотя бы её. Ибо знания его бесценны. Они всему виной, слишком многих уже погубили.

Не старость заставила его сидеть в четырёх стенах, лишив свой домик и зеркал, и стёкол. Не время покалечило его походку и убедило постоянно оглядываться. Не стрелки часов виноваты в тяжести каждого дня.

Страх! Всему виною страх. Лишь он заставляет человека стареть.

Знал он врага своего в лицо, встречался с ним уже неоднократно. Успел запомнить, чем пахнет его зловоние, и не забудет, как горит его озлобленный взгляд. Неприятно ему вспоминать эти встречи, но придётся ни раз.

Враг желал погубить его Рай, заразить песками и пустыней. Ни раз пытался убить, но не убил. Много раз ловил его за шиворот, но старик ускользал из прогнивших рук и бежал по Раю без оглядки.

Врагом ему был демон, а с демонами лучше не шутить – любая шутка будет неуместной! Однако, старик был тем ещё юмористом. Любил играть с огнём до той поры, пока не загнан был в тупик коварным демоном.

Догадывался старец, чем тому не угодил, но старался об этом не думать, уводя себя всё дальше от истины. Вместо этого, пытался выяснить, на что способны демоны, но в книгах не узрел ни одного правдивого слова о них. Да и сам приставший демон молчал, не пытался сказать, почему счёл старика своим врагом, почему ни на секунду не пожелал с ним подружиться.

Заблуждение! Кем-то из них правило заблуждение. Кто-то из них непозволительно не прав!

Но об этом позже. Сначала о начале…

Двенадцать лет назад старику исполнилось девяносто девять лет, и в свой день рождения он стоял у Райских врат, не понимая, как здесь оказался. Закрыл двери на все замки вчера поздним вечером и заснул в своей кровати поздней ночью, а ранним утром, обутым и одетым, очнулся на ногах пред Райскими вратами. И первой мыслью было то, что его кто-то пытается прогнать из Рая и не желает, чтоб в Раю этом жил.

Он был не из смельчаков, потому ему, конечно, стало страшно. Подумал на секунду, что это сон, но быстро в этом был разубеждён. Во сне ещё можно допустить мысль, что вокруг тебя явь, но явь никогда не перепутает себя со сном. Затем устаревший рассудок допустил мысль, что это демон нашёл способ выманить его из дома, но и в страхе своём на сей раз пришлось разувериться, ведь по райской тропе к нему шёл человек, а не демон, и это девочка, и ей всего двенадцать лет.

Райский город позволил ей найти его, хотя раньше дети Рай не находили. Лишь повзрослевшим умам была позволена данная честь. Но всё так склонно к переменам, хоть каждый перед ними трус.

Укутана была в лохмотья, что пропитаны песками и пустыней, а на ноги обуть ей было нечего, и старик непонимающе смотрел на её босые ноги и думал: «Как же она прошла всю пустыню босой?», но об этом спросит не скоро, через много лет.

Стоило ей пересечь Райские врата, как она остановилась. Встрепенулась, оглянулась назад и хотела сбежать, но что-то ей помешало. Колотила кулачками в пустоту, но уже поздно – из Райского города ей никогда не выбраться! Никто на это не способен, хоть самый сильный человек ты на Земле.

–Чего ты боишься, дитя? – спросил ошеломлённый старик. – Почему ты желаешь сбежать?

Девочка оглянулась и подозрительно посмотрела на старца. Не доверяла она тому, не смотря на мягкость его тембра, и не желала отвечать на два одинаковых вопроса.

–Где это я? – спросила она его вместо ответа, без восхищения глядя на красоту, что окружила её со всех сторон.

Люмар успел прийти в себя, но, всё же, взял непродолжительную паузу, чтобы ответить тем же, как ему казалось, приятным голосом:

–Это Райский город!

Пока девочка во все глаза глядела на красивые дома и сады с огненными фруктами на ветвях, старик успел восхититься, что город Рауд пригласил такую маленькую девочку. Обычно, его находили те, которым по силам дорога и те, кому суждено стать любовью для какого-то жителя.

Перевела взгляд на Люмара, и в нём нарисовано недоверие. Глаза дитя смеялись, когда не верили ему.

–То есть, ты хочешь сказать, что я шла, шла себе, усталости не зная, и не заметила, как умерла? – спросила она и широко улыбнулась старику.

–Нет. – рассмеялся он. – Ты жива!

–Почему же тогда это Рай?

–Разве, люди не заслужили жить в Раю? Не за чем ждать смерти! Рай можно построить на Земле!

–А что такое Рай? – воскликнула та громко. – Это место, где всегда хорошо?

–Нет, дитя, – искренне ответил старик, наслаждаясь наивностью. – Когда всё хорошо, человеку становится скучно. Раю необходимы заботы и хлопоты, невзгоды и переживания. "Что такое Рай?" – это очень сложный вопрос. Когда я слышу его, столько мыслей и фантазий рождается в моей голове, что всё путается и, даже чуточку не могу понять, что же это такое – Рай…

–Мои Мама и Папа в Раю, только, не в этом, а в настоящем! – с грустью промолвила девочка и спрятала глаза.

Услышав это от неё, старику стало не по себе. Нахлынули воспоминания, которым вечность, которые старается забыть. Старик лишний раз убедился, что в устах ребёнка звучит истина. Он протянул девочке руку и прошептал:

–Пойдём, дитя. Я покажу тебе твой новый дом.

–А что это за дом? – спросила она, не взяв его за руку.

–Это приют для детей, которые остались без родителей. – ответил тот, но, увидев испуг на её лице, тут же добавил. – Ты, ведь, сбежала из приюта?

–Да.

Пауза. Понял, что необычная и непростая, потому прошептал ей с теплом:

–Не бойся! В нашем городе живёт любовь, в нашем городе поселилось счастье. Здесь не только в приютах, здесь нигде нет зла! Всё другое в этом городе…

Девочка взяла его руку, хоть и не поверила ему, и почувствовала тепло, какого не испытывала раньше. Даже допустила мысль, что в этом старике живёт добро.

Он привёл её к приюту, что больше походил на маленький дворец, и отворил для неё его двери. Внутри было тепло и уютно, красиво и, главное, чисто. На детском лице расцвела улыбка, и довольный собою старик уже собирался уйти, оставив дитя на попечение. Думал, что на этом всё, но ошибся.

–Когда появился этот красивый город? – неожиданно спросила его девочка при всех, кто её принял, и четыре пары глаз уставились на старика.

–Восемьдесят восемь лет назад. – ответил он, растерявшись, не подумав о том, что в двенадцать лет дети лучше знают историю мира, чем взрослые.

–Надо же! – прошептала девочка, посчитав что-то в уме. – И пустыня стала живой в то же самое время…

Старик внимательно посмотрел в её глаза и не смог скрыть от них своего ужаса. Правда колет глаза, кто бы, что не сказал о правде.

–Как звучал тот голос, что пригласил тебя в наш Рай? – спросил он неуверенно.

–Меня пригласил не человек! – воскликнула девчонка и расплылась в улыбке. – Меня пригласил сам город, и голос его неописуем для моих уст.

Не смог понять старик, кто перед ним стоит. Не смог он представить, что принесёт его Райскому городу пришедшее дитя. Повернулся он спиной к этой девочке и ушёл, пообещав себе не думать о ней ничего плохого…

–И это всё?

–Нет!

Спустя год, на свой столетний юбилей старик пожелал сделать свой день исключительным. Всё-таки, вечность за спиной.

Решил наплевать он на все страхи и на всех демонов, что, как он сам считал, поджидают его за каждым углом. Вышел из дома и с лёгкой душой прогулялся по городу, посетил его окрестности, вкусил все виды фруктов, что встретил на пути, и к вечеру добрался до Райских врат.

Присел на одну из золотистых лавочек и долго смотрел вдаль, прокручивая в воспоминаниях свою вечность, поражения и победы, ошибки и правоту. Правота всегда спотыкалась об ошибки, но поднималась, чтобы быть твёрже и настойчивей – так в его тёмной голове рождались оправдания всем допущенным ошибкам.

Просидел до заката в обнимку со своими мыслями, но исключительность никак не приходила. Старик настолько погрузился в свой поток, что не заметил, как к нему подошла маленькая девочка одиннадцати лет и присела рядом с ним. Помолчала чуть-чуть, а затем спросила его без капли почтения:

–Куда глядишь, старик?

Тот вздрогнул, подумав, что к нему обратился демон, но, немедля, повернулся к девочке лицом, и их взгляды встретились. «Не демон!», – с лёгкостью выдохнули его мысли и не ошиблись.

Её холодные черты лица совершенно ему незнакомы, а, значит, это уже второй ребёнок, который осилил дорогу в Райский город. И снова в его день рождения.

–Я смотрю на пустыню. – ответил он ей, наконец, не скрыв дрожи.

–И что видишь в ней?

–Ничего.

–Зачем тогда смотришь?

Вопрос загнал в тупик и нечего ответить, но девочке не нужен был ответ. Ей интересно другое.

–Веди меня в приют! – воскликнула она и снова поразила старика своей осведомлённостью, как будто бы уже была здесь.

–Тебя тоже пригласил сам город? – спросил он, покопавшись памятью в прошлогоднем дне рождении.

–Тоже? – удивилась та и чертами лица продемонстрировала свою заинтересованность.

–Год назад пришла девочка. – пояснил ей Люмар. – Чуть постарше тебя. Она сказала, что её пригласил город, а не какой-то человек. А тебя? Кто тебя позвал в этот город?

–Меня никто не звал сюда! – воскликнула та и смотрела на старика, как на умалишённого. – Как город может позвать? Вы что, вообще, несёте? Веди меня в приют! Я одна на этом свете…

Девчонка не во всём лукавила. Её в Рауд, действительно, никто не звал, но ей так часто снилась мама, и девочка знала, что она здесь. Но об этом говорить незнакомому старику глупо. «Кто знает, что это за место…». Мама бросила её, потому девочка желала сначала пожить в приюте и посмотреть со стороны, а потом уже решить, стоит ли говорить, что она ей дочь или той это совсем не нужно.

Для старика она сказала, как отрезала, и Люмар не знал, как ему быть. На его глазах маленькая девочка решила разрушить устои, что он построил здесь в её же возрасте, а сейчас совсем нет сил противостоять ребёнку.

Он, как уставший каторжник, вёл её к приюту, и за весь их путь девочка ни разу не удивилась красоте города, не умиляли её ни яркость цветов, ни мастерство художников. Взгляд был безразличным, лишённым оттенков восхищения. Старик всю дорогу молчал и лишь у дверей приюта попытался что-то сделать.

–Ты, ведь, понимаешь, что это Райский город?

–Райский? – спросила она, и по лицу растянулась широкая улыбка, но нет в ней детского тепла и тени доброты.

Затем она захохотала и никак не могла остановиться. В этот момент, он во второй раз допустил мысль, что перед ним стоит демон. Знал бы он, насколько сложно стать демоном, не допускал бы подобных, абсурдных мыслей.

–Ты, явно, был максималистом, когда внушил себе, что это Рай!

–С чего ты решила, что это я дал название?

Она помолчала чуть-чуть, измерила взглядом длинные, седые локоны старика, крючковатый нос, пропавшие из виду брови, потускневшие от времени, когда-то голубые глаза, и ответила:

–Интуиция…

Сердце старика рвалось в груди, когда он уходил. Его столетний юбилей был омрачён неизвестностью. Никогда ещё ему не было так страшно за свой город. Нет для него ничего дороже Райского города, и в этом его слабость.

–Старик. – окликнула его девчонка, когда тот отдалился на тринадцать шагов.

–Что? – ответил он ей, остановившись.

–Такое ощущение, что твой город не желает жить! – решила добить его она.

–Почему? – выдохнул он, чуть не плача.

–Не знаю. – пожала она плечами. – Может быть, потому что таким раньше был весь мир, а, теперь, лишь этот город?!

Веки старика дрожали, губы боялись произнести в ответ, даже слово, а душа, его старая душа больше не желала видеть эту девочку в Раю. Но это невозможно, нет такой дороги, что выведет её из места, где поселился Рай.

–Меня не приглашал твой Райский город! – наконец, добила она. – Уже год весь мир его ищет, и, видимо, я нашла его первой. Как думаешь, что будет с ним, когда его найдут миллионы незваных гостей?!

–С ним этого не будет. – ответил ей старик, но больше его ноги не приближались к дверям приюта.

Он внушил себе, что два демона пришли в его Райский город. Надели на себя лица детей и решили сыграть с ним в игру

Глава 2

Глаза и уши чувствуют…

Рай есть Рай, потому и приметы здесь только добрые, вкусные и, главное, приносящие счастье. Это значит, что половина из них искажённые. Но, кому это важно, если искажение приносит счастье?! Вот и пятница тринадцатого – это не темнота для них, не страсть чрезмерная, а праздник, яркие танцы и величественный бал, когда все нарядны и невозможно красивы. Всё-таки, это день рождения их Родины, которую невозможно не любить, а уважать тем более!

На балу люди демонстрировали всё, на что способны. Некоторые жители, особенно, юные персонажи, месяцами ждали этот день, чтобы показать себя перед всем городом, продемонстрировать всё, что умеют и чему научились у старших поколений. Только вот, демонстрации проходили не всегда успешно, потому что здесь, как и везде, парили на высоте лишь лучшие из лучших.

Здесь каждый желал быть лучшим, потому многие и гибли – чаще всего, в пятницу тринадцатого. Кто-то нырял в бассейн со стометровой высоты; кто-то ходил по углям, да по разбитому стеклу; кто-то, даже протыкал себя ножами и терпел, считая, что это очень круто. Потом все они не вставали…

Менее отчаянные пели песни; играли на музыкальных инструментах; читали стихи; делились картинами, скульптурами, новыми изобретениями.

Именно сегодня и был этот день демонстраций. Пятница тринадцатого – ровно сто лет с момента создания новой, совершенной для современного мира жизни. Но не все отправились на праздник – всем свет не внушить, всех добром не заправить.

Для кого-то желание показать себя не так уж и важно, и значимо. Для кого-то это не добро…

Серый домик стоит на отшибе, ему одиноко, но не скучно. В нём играет яркий свет, из-за которого были замечены три силуэта.

Чьи-то глаза решили ближе рассмотреть их, хоть и догадывались, кому они могли принадлежать, ведь весь сегодняшний день следили за ними после того, как подслушали маленькую, но значимую частичку их диалога.

Глаза бирюзовые, но цвет – не суть. Главное то, что сокрыто за этими глазами, раз именно с них начинается история сегодняшнего дня.

Его глазам так любопытно, что же эти трое там делают, что же они задумали, что за тайну скрывают за серыми стенами этого убогого домишки! Тем более, в то время, когда весь город уже отправился на самый долгожданный праздник. Его ждали дольше, чем остальные дни рождения, ведь именно сегодня Рай переступит через своё первое столетие и начнёт второе.

Вечность не сильнее тысячелетия, но до четвёртого тысячелетия слишком долго ждать. Не всем дано родиться на границе тысячелетий.

Все люди ждали чего-то особенного сегодня, ведь город их – особенный! Потому многие отправились на праздник, как только солнце коснулось лучами их глаз, несмотря на то, что самый разгар праздника всегда наступал поздним вечером, с первыми нотами темноты…

Человек, которому принадлежали эти любопытные, волчьи, бирюзовые глаза, не задумывался над тем, для чего они ему даны – чтобы видеть для себя или видеть для других, делясь со всеми увиденным. Что из увиденного необходимо скрыть, а, что предоставить миру на растерзание – также не доходило до его мыслей. Эти глаза ни разу так и не поняли, для чего они нужны такому, огромному миру, и не представляли они, какую жизнь подарят человеку, которому принадлежат. Но на мир смотрели чаще, чем на себя в отражении. Не потому что в городе когда-то запретили зеркала, а потому что не ценил он свою красоту. Ему было важно, что он боец, что не боится драться, а остальное точно будет по плечу.

Ноги беззвучны, как надоевший телефон. Они подкрадывались, как будто принадлежали вору, но вором их хозяин не был. Хруст ветки, и он услышал своё сердце, хоть вероятность того, что сквозь стены дома три силуэта услышат неуклюжесть его ног, была бесконечно мала. Мало, что может его напугать, но быть замеченным сейчас боялся, ведь чувствовал, что велика цена…

Он частенько размышлял над тем, что, если бы не родился в Раю, то никогда бы этот город не позволил ему войти в него, не предоставил бы шанса разыскать его среди глухой пустыни. Ведь, чтобы стать первым среди бойцов, ему пришлось победить многих. Но был ли способен на более глобальные отчаяния и подвиги, он ещё не знал. Ему лишь двадцать три исполнилось вчера, вся жизнь впереди.

Его мать тоже родилась в этом городе, но она совершенно другая, что не удивительно – дети часто совсем не похожи на своих родителей, хоть и говорят многие: «Яблоко от яблони далеко не падает!». Есть дети, чьи родители чисты перед Богом, а есть те, которые донашивают грехи своих предков, если те ушли слишком рано. И есть ещё миллион причин, по которым яблоко может укатиться далеко, а может и вовсе остаться на дереве. Его мама – добрая, очень приятная, отзывчивая и тёплая женщина. Она подарила сыну всю свою любовь, частенько жалела его, слишком усердно оберегала от всего, что могло причинить ему боль и страдания. Всё сработало, он избежал их и стал лучшим из воинов. И горе, и страдания, и синяки, и ссадины ему уже не причинят особенной боли. Он стал таким, какой он есть сейчас, и, кто знает, какие страдания ему принесёт эта участь – быть таким.

Отец его ещё юным оборванцем нашёл этот город, в котором и встретил свою будущую жену. Когда отец был жив, он приходил к маленькому сыну перед сном и долго пересказывал ему одну и ту же интересную историю – о женском голосе, что позвал его вкусить всю прелесть Райской жизни; о своей смелости, что отзывчиво доверился незнакомым устам; о долгой дороге, длиною в неделю, что тянулась через пустыни и моря; о испытаниях, которые необходимо пройти, чтобы доказать Раю, что ты его достоин. И маленький Бернард верил ему, что всё было, действительно, так и ночами мечтал, как уходит из Райского города и, как отец, покоряет дорогу до него.

Райский город запустил его отца в свои просторы именно в пятницу тринадцатого, в свой день рождения. Люди, которые сами нашли Райский город пользовались большей популярностью, чем те, кто здесь родился, и были обречены всю жизнь ловить восхищённые взгляды. Те, кто прибыл в день рождения города, так и вовсе были нарасхват.

Сын сам просил отца рассказывать одну и ту же историю, хоть тот владел и другими, которые тоже сочинил. Эта история настолько врезалась в его память и сердце, что, стоило ей прийти в потемневшие мысли, так сразу же считал себя изгоем и недостойным этого города. Хотя, если глубже думать, его отец так нелепо ушёл из жизни, что несомненным остаётся, что вся эта значимость чисел – лишь человеческая выдумка. Из-за дат и чисел люди выдумывают себе, что они особенны, но ничего не делают, чтобы соответствовать этому слову. И в итоге уходят так нелепо – кто в чистоту, кто в темноту, кто в пустоту. Да не важно куда, главное, что уходят…

С этими безвкусными мыслями он встал на цыпочки перед окошком, чтобы видеть всё, что происходит внутри.

Крохотный домик состоял из одной большой комнаты, в которой юная ведьма проводила большую часть своей жизни. Здесь и кухня, и спальня, и гостиная. Из мебели стол, пара кресел, пара шкафов, три тумбочки. И это не нищета, а образ жизни.

Кто-то прошёл мимо окна, и ему пришлось пригнуться, и ощутить на губах привкус страха. Затем услышал престарелый скрип деревянного пола, и сам издал непонятный звук, чем-то похожий на внезапную икоту, и вновь испугался быть замеченным, но, тем не менее, ещё не стал таким.

Эта ситуация всё больше и больше нравилась ему, заводила своей рискованностью, ведь никогда не делал так. Кто-то скажет: «Это низко!», но Бернард лучше поверит своему, обманчивому сердцу, чем этим людям…

Красивые, женские руки, украшенные браслетами и кольцами, и длинными тёмно-синими ногтями, зажгли спичку, и красивые, зелёные глаза засияли под всплеском магии огня, а бархатные губы сложились в лёгкую улыбку, оголив белоснежные, ровные зубы. «Да! Она, как всегда, загадочна и хороша!» – думали о ней глаза в эту секунду.

А в её очах желание, в них удовольствие от предвкушения грядущего. Она чего-то ждёт, и это что-то скоро явится за ней.

Девушка сидела на полу, подогнув под себя прелестные ноги и подол длинного, чёрного платья чуть смялся под её лёгкостью, а тёмные волосы еле-еле касались деревянного пола.

Три свечи, что образовывали треугольник на полу, первыми вспыхнули от плавного движения её руки. Для четвёртой свечи, что поместилась внутри треугольника, потребовалась вторая спичка.