Год Стрельца

Все становилось нарядным. Зима кротко, но уверенно предупреждала о своих твердых намерениях, а осень сдавала потерянные позиции. Холодный воздух уже предвещал первые морозы, темные лужицы затягивались искристой ледяной паутинкой.

Водитель отвез Анну в ресторан.

– Добрый вечер, Анна Андреевна, – с улыбкой встретила ее администратор.

– Здравствуйте! У вас, как всегда, тепло и уютно, – ответила Анна, открывая папку с меню, – что там у вас есть новенького?

– Есть два новых салата. Один из них – «Зимняя прелюдия», а второй – «Первый снег», прямо, как сегодняшняя погода.

– А что у нас есть сам снег? – вопросительно посмотрела Анна.

– Кокосовая стружка.

– В таком случае, от салата «Первый снег» придется отказаться. Вот что я не люблю, так это кокосы. Пожалуй, «Царский салат» будет неизменным на нашем столе, потому что я предпочитаю ананасы. Далее, нарезки – сырная, мясная, и фруктовая.

– Овощную нарезку не заказываете?

– Овощи приготовьте нам, пожалуйста, на гриле.

– Анна Андреевна, я забыла, сыр с какой плесенью класть вам в нарезку, с белой или черной?

– С белой, пожалуйста. Мой муж любит сыр с черной плесенью, но он на праздник не попадает, к сожалению, он в командировке. У нас девичник. Семгу сделайте, как прошлый раз, было очень аппетитно, а главное, вкусно. И называется интересно – «Семга с соседями». Так, а что же заказать из горячего?

– Из горячего могу предложить вам мясо по-скифски.

– Что-то особенное?

– Мясо запекается в фольге с морковью по-корейски и помидором. В момент подачи мы делаем эффект факела.

– Это нам подходит. Еще запишите печеночные орешки, оливки трех сортов и расстегаи с грибами. И обязательно ваш фирменный соус к мясному блюду – ничего подобного нигде не ела. Дома пыталась как-то сотворить что-то похожее.

– Получилось?

– Получилась обычная аджика.

– Соусы готовят под руководством шеф-повара из натуральных продуктов, привезенных из Крыма, а какие специи и приправы туда добавляют и в каком количестве, неизвестно. Это его конек.

– На десерт кофе и мороженое с киви. Спиртное и напитки, как обычно.

В машине Анна вздохнула с облегчением – на сегодня сделала все. Впереди только легкий ужин, душистая теплая ванна и несколько страниц книги.

VI

Пирог праздника под названием «день рождения» кто-то, вероятно, замешал на философских дрожжах. Остальные праздники проходят более легкомысленно и безмятежно.

Восьмого марта, например, думается о наступающей весне. В воздухе чувствуется свежий ветер перемен, которые несет сама весна. Первые весенние цветы напоминают, что жизнь прекрасна и удивительна.

Затяжные майские праздники, верные традиционному бессмертному лозунгу «Мир Труд Май», давно переместились на загородные и дачные участки с гармоничным переплетением приятного с полезным. Майский труд, сосредоточенный на наведении порядка после зимы, обычно мирно переходит в отдых с шашлыками.

В день рождения, грустный праздник, как поется в песне, многие считают прожитые годы, нажитые проблемы и болезни. Философия Анны состояла в том, что в передовой колонне ее жизни должен идти позитивный флагман.

Что такое годы? Это всего лишь сухой математический счет, а математику она не любила со школы. Что такое возраст? Это накопленные опыт и знания, умение анализировать происходящие в твоей жизни события. Главное – это состояние твоей души, которая может заболеть или истлеть, но она никогда не состарится и, если жить по ее законам, то многое в жизни будет даваться легче и проще.

Утро дня рождения встретило Анну свинцовым небом, что совершенно не портило ее праздничного настроения. Было бы удивительно, если бы солнце в этот день выбралось в небо и задержалось там. Анна давно приучила себя к той мысли, что чем мрачнее погода, тем ярче и веселее должен быть праздник. Все шло по плану. Первым, как всегда, поздравил муж. С трепетом и волнением она слушала его бархатный голос:

– У нас сейчас тоже пасмурная погода. Вот-вот начнется то ли снег, то ли дождь, а в моем небе три солнышка – одно большое и два маленьких.

– Большое – это я, а два маленьких – Аленка и Деня? – засмеялась Анна.

– Конечно, зайчонок. Завтра мы уже будем вместе. Передавай привет своей честной компании, отдыхайте и не теряйте морального облика.

– Олежка, между прочим, девичники провоцируете вы, сами мужчины. У вас, в этом случае, не хватает или желания с нами общаться, или времени, поэтому мы, как жертвы обстоятельств, вынуждены прибегать к такого рода мероприятиям.

– Таким жертвам, как вы, кровожадность мужчин только на руку. Знаю я вас.

– Ну, да. Но мы самые порядочные и самостоятельные женщины, самые скромные и самые веселые – все будет о’кей, – Анна говорила о праздновании дня рождения, но больше думала о предстоящей встрече с мужем.

Ожидание праздника для нее всегда было приятнее самого праздника, который на этот раз обещал быть в кубе радости: девичник, приезд мужа и большой праздничный семейный ужин, а также корпоративчик на работе.

О работе в день рождения Анна запрещала себе думать. Это был ее день, распланированный по пунктам и проходящий под девизом «Красота не терпит суеты».

Анна как-то в шутку назвала ритуал подготовки к банкету придуманным ею словом «клеомэйк». Так она облагородила процесс наведения красоты, откусив кусочек от имени легендарной Клеопатры, женщины, вошедшей в историю не только под ликом царицы Египта, но и прародительницы косметических процедур. Анна мечтала принять ванну из козьего молока, которую предпочитала Клеопатра, хотя бы из интереса и любопытства, и пусть даже не из козьего молока и даже не целой молочной ванны, а разбавленной водой, но попробовать хотела.

После зарядки Анна взяла из холодильника три апельсина, выжала сок, немного разбавила его минеральной водой и выпила. Из кухни путь пролегал в ванную комнату.

Когда после ремонта Анна увидела свою ванную, она объявила, что будет жить именно здесь – так ей понравилась эта маленькая и уютная комната. На стенах красовалась фантазия мастера – нестандартный рисунок, гармонично выложенный в плитке. Цвет плитки выбирали с Олегом вместе. Решили, что она будет частично белого и частично пастельного салатового цвета. Это сочетание не бросалось в глаза, а напротив, расслабляло и успокаивало. Мебель ванной комнаты подбирали в такой же цветовой комбинации. Хромированные ванные аксессуары нежно поблескивали в свете специальных лампочек в серебряных обрамлениях.

Количество флакончиков на таких же хромированных полках уже давно не считалось – их было так много, что новому человеку, попавшему в эту ванную комнату, хотелось там надолго задержаться и рассматривать их, как в музее. Пушистые мягкие полотенца и уютные махровые халаты говорили: “Открой горячую водичку, понежься под душем, а мы тебя укутаем”.

Анна приняла контрастный душ. Нельзя сказать, что она любила эту процедуру, и поэтому всякий раз затягивала сам процесс контрастности – не хватало смелости резко переключить воду, но как потом себя уважала! Прыгать в холодный бассейн, выходя из парилки в бане, ей удавалось легче, потому что там не оставалось времени на размышления.

Махровый халат быстро ее согрел, и она принялась за свое лицо: протерла очищающим тоником, аккуратными массажными движениями почистила скрабом, а затем нанесла маску. На десять минут можно было прилечь. Анна чувствовала, как кровь организма приходила в ускоренное движение – сначала после контрастного душа, а потом и маска, проникая в очищенные скрабом поры, заставляла пульсировать сосуды.

Через десять минут Анна смыла маску, подушечками пальцев прошлась по гладкой отшлифованной коже лица, осталась удовлетворенной и направилась варить себе кофе. На кухню вошла Алена, потягиваясь и лукаво улыбаясь:

– Доброе утро, мамочка! С утра прекрасно выглядишь, сегодня ты в каталоге самых красивых именинниц! Я тебя поздравляю, вернее, мы тебя поздравляем с днем рождения!

– Кто это мы? – удивилась Анна.

– Мы – это я и Тоша, – она подхватила кота, чмокнула маму в губы и подставила мордочку любимца для поцелуя.

– Спасибо, мои хорошие, – улыбнулась Анна.

– Но это еще не все, – крикнула Алена, выбежав из кухни. Возвратилась она с сереньким игрушечным котенком, совершенной копией маленького Тоши. – Это тебе будет как колыбельная мягкая игрушка, эдакий сонный атрибут, будешь с ним засыпать.

– Какой неожиданный подарок! Тоша! – обратилась она к коту, – теперь у меня будет твоя маленькая копия, которая не будет грызть мои ноги. Смотри, будешь ревновать! – на что Тоша подошел к Аниным ногам и начал тереться о них, жалобно мяукая, как будто прося прощение. На самом деле, все было значительно проще – он хотел есть, а есть он хотел всегда.

– Аленушка, тебе варить кофе? – спросила Анна у дочери, доставая из холодильника любимые котом крабовые палочки, не знающего, что эти самые крабовые палочки делаются совсем не из крабов, а из костной рыбной муки с добавлением крахмала, красителей и ароматизаторов. Но для него это было неважно.

– Нет, мамочка, я уже опаздываю, и не говори, пожалуйста, что вредно выходить из дому голодной. У меня есть шоколадный батончик, я его съем на лекции, а позже пообедаю в столовой, – оправдывалась дочь, на ходу расчесывая волосы.

– На лекции?

– Да, наш препод по культурологии все равно всю лекцию не отрывается от конспекта, делай, что хочешь, только тихо. Некоторые даже дрыхнут. Ну, все, пока. Не забудь свою шаль, не сиди на сквозняке и не мешай вино с коньяком, – Алена подарила воздушный поцелуй, и входная дверь за ней захлопнулась. Иногда Анна позволяла Алене себя воспитывать – из воспитательных соображений: если ты делаешь кому-то замечание или поучаешь в чем-то, то сам не имеешь морального права ослушиваться.

После чашечки кофе Анна нанесла на кожу лица вторую маску, питательную, после первой, увлажняющей. Дневной крем и умеренный макияж, а Анна не усердствовала в косметических средствах, закончили первую часть подготовительной программы. Далее процесс пошел вверх – и образно, и фактически: пришло время укладки волос. Анна укладывала волосы дома – приходила ее мастер, Леночка, из ближайшей парикмахерской.

Еще в первых номерах журнала «Cosmopolitan», в начале девяностых, она прочитала, что своего мастера надо искать не в дорогих салонах, а воспитывать самой, настойчиво и терпеливо. Теперь Анна знала, что Лена чувствует ее настроение и желание намного лучше, чем она сама, к тому же не надо никуда ехать – услуга, приближенная к дому. Лена тоже была довольна своей некапризной клиенткой. Работа с Анной доставляла ей удовольствие, за которое еще и неплохо платили.

Очередь подходила к выбору вечернего туалета. Анна давно привыкла к обвинениям в консерватизме, что касается выбора одежды и принимала их в качестве комплиментов – значит она на правильном пути. Она много раз, покупая очередное платье или костюм в традиционном классическом стиле, приходила домой и, снова его примеряя, давала себе слово следующий раз остановиться на чем-то экстравагантном и броском. Следующий раз она корректно отклоняла предложения продавцов-консультантов и останавливалась на том, в чем могла себя чувствовать комфортно. Внутреннее чутье стиля и внешнее восприятие себя самой нашли друг друга и жили душа в душу.

Маленькое черное платье в гардеробе Анны занимало особое, почетное место. Их было три: платье с рукавом в три четверти, с коротким рукавом и платье на бретелях.

Первое из платьев она надела, четко следуя правилам легендарной Коко Шанель: с ниткой натурального жемчуга и в туфельках – лодочках. На голове в тот вечер она закрутила ракушку и чувствовала себя необыкновенно обворожительной и счастливой. Взгляды окружающих делились на мужские и женские. Разница наблюдалась в оценке производимого впечатления: мужчины не скрывали своего восхищения, а женщины старательно пытались скрыть свои истинные чувства.

Анне удалось разгадать тайну простого маленького черного платья. Это платье не так просто, как кажется на первый взгляд. Его привлекательность она нашла в том, что само платье находится на втором плане. Когда женщина одета в маленькое черное платье, то мало кто вспоминает создательницу этого шедевра или восхищается талантом модельера, зато сама женщина становится красивой картинкой, а платью отводится роль рамки.

Анна не представляла, как можно обходиться без этой палочки-выручалочки. Маленькое черное платье выручало ее множество раз: то ли это было неожиданное приглашение на вечеринку, важная деловая встреча, семейное торжество или просто романтический ужин с мужем в милом ресторанчике. Культовая вещь на все сезоны и на все случаи жизни. В жакете можно отправляться на работу, а вечером сменить его на палантин или добавить брошь – и ты соответствуешь заданному моменту. В каждом случае, экспериментируя с аксессуарами, обувью и сумочками, Анна приобретала неповторимый образ. В наше время с его бешеным темпом эта вещь, помогающая быстро трансформировать образ, стала для Анны необходимой.

– О, леди, вы уже готова? – в квартиру вошла Алена, вернувшаяся из института, и застала Анну на пороге дома.

– Как я выгляжу? – вопросом на вопрос ответила Анна.

– Как всегда, отлично. Мамочка, как же ты преданна своему маленькому черному платью! – дочь очередной раз прошлась по классическим пристрастиям Анны, – этому платью, если мне не изменяет память, больше восьмидесяти лет.

– Правильно! Его носили и принцессы, и горничные. Хорошая у тебя память! Только именно этому платью еще и первый юбилей встречать рановато.

– Ты не жемчугом его разбавила? – Алена сдвинула по-учительски брови.

– Нет, доченька. Подобная элегантность прибавляет возраст. Такое сочетание я могла себе позволить лет двадцать назад.

– А-а-а. Сейчас ты позволяешь себе бриллианты и меховой палантинчик, – Алена любя съерничала, но горделиво оценила достоинства матери.

– Ну, и добрая же ты у меня дочь! – засмеялась Анна, – ты лучше вызови мне такси и принеси, пожалуйста, клатч.

VII

Анна приехала в ресторан, как и положено виновнице торжества, первой и мгновенно оценила сервировку стола. На темно-вишневой скатерти празднично смотрелась посуда не традиционно круглой, а квадратной формы, со скошенными углами. В смешанном свете цветных огней поблескивал чешский хрусталь. Накрахмаленные салфетки складывались так искусно, что ломать такую красоту казалось кощунством. В детстве из бумаги делались кораблики, самолетики, тюльпаны, но как можно похожие чудеса вытворять из ткани, оставалось загадкой. На столиках в любое время года стояли букетики живых цветов. Огромный настенный экран развлекал еще немногочисленных посетителей клипами, подобранными на все музыкальные вкусы. Живая музыка ожидалась после семи. Для хозяйки ресторана не существовало мелочей ни в дизайне помещения, ни в обслуживании – во всем чувствовался профессиональный подход к делу и уважение к клиенту. Обратная связь возникала быстро – в городе ценили ресторан «Перфект» и попасть туда можно было, только заранее заказав места.

Особенно ценились столики для двоих. Сегодня они уже все были заняты. Анна почувствовала легкий укол сожаления – в этот вечер один из этих столов заняли не они с Олегом.

– Аннушка, дорогая! – голос вошедшей Ларисы быстро возвратил ее в реальность, – я тебя поздравляю.

С Ларисой Анна училась в институте. Когда-то стройная девчушка –хохотушка превратилась в серьезную пышную даму, которая работала директором школы. Случалось, Анна попадала в школу и видела Ларису в своей директорской роли и, надо сказать, искренне сочувствовала нерадивым ученикам, попадавшим на директорский ковер. В кабинете директора школы на полу действительно лежал ковер.

Одним из достоинств Ларисы было умение быстро снимать строгую учительскую маску и растворяться в сложившейся ситуации. Природа мастерски разместила на ее лице добрые и строгие черты: умные понимающие глаза, четкая линия бровей, немного заостренные скулы, ямочка на подбородке и губы, слегка натянутые, как будто готовящиеся к улыбке. Ларису уважали и ученики, и их родители. Анна любила Ларису за ее открытую душу и готовность помочь в любой ситуации.

Галочка пришла буквально за Ларисой. Яркая, где-то даже вызывающе раскрепощенная, она совершенно не соответствовала своему имени. Родителям следовало бы назвать ее Каролиной или Валерией.

Незамужняя природная блондинка с голубыми глазами, она считала себя интеллектуалкой и ярой феминисткой. Но ее феминизм заканчивался там, где появлялось крепкое мужское тело. Иногда она закатывала что-то похожее на истерику по поводу того, что все мужики сволочи и слепые дегенераты – не замечают такое сокровище, как она, а ей хотелось быть за мужем, то есть замужем. В случае жизненных метаморфоз, когда одному из мужской половины человечества удавалось занять определенную часть Галочкиного сердца, начинались истерики из-за покушения на ее независимость: стирать рубашки и готовить борщи с котлетами она навсегда разучилась. На самом деле, она была несчастной и одинокой: одна вырастила сына, дала ему хорошее образование. Сын женился, с головой ушел в работу и иногда звонил матери.

– Анечка, ты божественно хороша! Сегодня все мужики твои – не забудь поделиться! – Галина производила впечатление беззаботной барышни, но Анна знала, сколько сил и терпения приходится прикладывать этой хрупкой, независимой женщине, чтобы заниматься серьезным бизнесом и руководить крупной компанией.

Наташу Анна считала своей боевой подругой – они вместе растили своих детей. По очереди молодые мамочки занимали очередь за молоком в пять часов утра во времена тотального дефицита, вместе гуляли, сидели на лавочке, разговаривали «за жизнь», наблюдая, как их малыши делают пасочки в песочнице. Так же по очереди они встречали первоклассников со школы, поручали детей друг дружке, когда не на кого было оставить, и вместе стояли под институтом во время их вступительных экзаменов. Позже жизнь разбросала их по разным городам, но от этого они даже стали ближе друг другу. Наташа всегда приезжала к подруге на день рождения, заодно проведывала родителей.

Рита, самая близкая из подруг Анны, пришла последней, но не опоздала. Как всегда, она была величественно красива. Черные блестящие волосы, уложенные мастерской рукой, блестящие глаза, аккуратно подведенные черными стрелками, делали ее похожей на итальянскую кинозвезду 60-х годов. С букетом алых роз, в дорогом стильном платье и туфлях на немыслимо высоком каблуке ей не хватало толпы поклонников и ярких вспышек репортеров. Эта красивая, обеспеченная красивым мужем женщина, платила слишком высокую цену за кажущееся счастье, но об этом никто не знал, кроме Анны. День рождения подруги был единственным позволительным мужем выходом в свет без его сопровождения, и то только потому, что Виктор очень хорошо знал Анну.

Официант, высокий молодой человек с приятным голосом и милой дежурной улыбкой, нарисовался сразу, как только женщины подошли к столу. Он деликатно попросил у Анны цветы, поставил в вазу, открыл бутылки со спиртным, разлил вино и коньяк, пожелал приятного вечера и так же тихо удалился.

Приятный вечер начинал складываться из дружеской атмосферы и изысканной сервировки. Салаты в тарелках прятались под аппетитную овощную “оранжировку”, мясную и сырную нарезки выложили узором, прямо-таки из калейдоскопа, рыба лежала на длинном блюде, как на морском дне с имитацией ракушек из яиц и водорослей из листьев салата. Интересно смотрелись разложенные в шахматном порядке бутерброды с красной и черной икрой, печеночный паштет подали в виде цыплят.

– Девочки, начинаем веселиться, – торжественно произнесла возбужденная от приятного волнения Анна, – обо всем забыли, есть мы и этот прекрасный вечер.

– В который раз мы празднуем день рождения нашей замечательной Аннушки, а все, как в первый раз, – подхватила праздничную волну Наташа и подняла свой фужер, показывая, что первой берет слово с тостом в честь именинницы. – Аннушка, ты уникальная женщина, ты вне возраста, время идет параллельно с тобой, ты им управляешь, держишь его, как коня в узде, и не позволяешь ему делать на себе его отметины. Удается тебе это, потому что ты сильная и целеустремленная. Держи в тонусе все и всех – и пусть хватит тебе на это здоровья.

За первым тостом пошел второй, традиционный, за родителей, а третий – за любовь.

– Ура! Ура! – послышалось громкое восклицание, когда речь зашла о любви.

– Выпьем за любовь! – песней протянула Галочка, – и за тебя, Анечка!

Перезвон фужеров переходил в легкое постукивание вилок. Красиво сервированный стол возбуждал аппетит. Количество выпитого спиртного шло прямо пропорционально уровню веселости и степени разговорчивости подруг.

– Анечка, – взяла слово Лариса и сосредоточила на себе взгляды и внимание. Она как педагог, говорила всегда по-учительски красиво и по-философски мудро. – В каждом году твоей жизни весна переходит в лето, затем на смену приходит осень и завершает год зима. Я желаю тебе, чтобы каждая новая весна дарила тебе тепло солнечных лучей и нежность первоцветов. Пусть лето делится с тобой своими яркими красками, а легкий морской бриз успокаивает тебя и привносит романтическое настроение. Осень встречай с ее щедрыми плодами, а зимние праздники пусть наполняются детскими голосами и освещаются огоньками на елке, под которой ты всегда будешь находить подарки от любимых тебя людей.

– Вот это тост, – оценила Галочка сказанные Ларисой слова, – я хочу сказать вам, девочки, одно – Анька наша – звезда по жизни. Ее любим не только мы, но и мужики. Вы поглядите, только не все и не сразу, как на нее смотрят вон те два мужика.

– Не на меня, а нас смотрят, – попробовала уточнить Анна, – девочки, будьте благоразумны и бдительны. Эти молодые люди слишком молоды для нас – отвлекитесь от искушения и пойдемте танцевать.

Компания подвыпивших женщин начинала привлекать внимание. Все они были слишком красивы и не по возрасту веселы, танцевали легко и беспечно, как будто им было по двадцать пять.

Анна подошла к столу, чтобы выпить сока, когда официант поднес к столу шампанское в серебряном ведерце.

– Извините, пожалуйста, но мы не заказывали, – вежливо и в то же время подчеркнуто заявила Анна.

– Вам просили подать в качестве подарка от мужчин с соседнего столика, – отчеканил официант.

Анна выдержала паузу, медленно подняла голову и посмотрела в сторону. Как она и предполагала, на нее смотрел тот, кто сидел к ней лицом. Она кивнула в знак благодарности, а незнакомец в ответ прикрыл веки, как будто сказал «пожалуйста».

– Анечка, ты верная жена, а бесплатный сыр только в мышеловке. Ты не боишься попасть в постель к этому коту, – подошедшая Лариса четко контролировала ситуацию.

– Ой, милая моя, мне в моей жизни вполне достаточно и сыра, и кота, – сразу нашлась Анна.

– Ага, сюжет закручивается, – начала приговаривать Галочка. Бутылка с шампанским вновь собрала женщин за столом. – Девочки, как мужиков делить будем?

– Галочка, ты своего не упустишь, – рассмеялась Анна.

– Анька, ты специалист по связям с общественностью, а не по связям с чужими мужиками, поэтому положись на меня.

– Мне вот того, что с галстуком, – Наташа первой вступила в игру.

– Я беру его соседа, – Рита разжигала страсти.

– Что значит – беру? Он – мой, – Галочка оставалась не у дел.

– А вот так – кто первый встал, того и тапки.

– Нет, девочки, давайте по-честному. Поворвну, ой нет, порвовну, стоп, по-ров-ну, – наконец, получилось выговорить у Галочки, не то шутя, не то на самом деле заплетался у нее язык.

– По-моему мы входим в кураж, – подытожила Анна, но ей почему-то захотелось сменить тему. Она привыкла к вниманию мужчин, но всегда своим поведением давала понять, что ее сахар им не по зубам – слишком она любила мужа и ценила свое душевное спокойствие. Как-то Галочка сказала:

– Твое поведение пахнет нафталином.

На что Анна ответила:

– Да, я старорежимная – такие экземпляры в природе еще попадаются, но заметь, я не пуританка, и получаю от любви более, чем достаточно. Я получаю от любви огромное наслаждение – и не скрываю этого, но адюльтерчики – это не мой профиль.

Подошел официант и деликатно спросил:

– Анна Андреевна, горячее подаем?

– Пожалуй, пора.

Вынос горячих блюд произвел маленький фурор. Выглядело это действительно впечатляюще. Один за другим выходили молодые люди – официанты, и у каждого на вытянутой поднятой руке был поднос, а на нем блюдо в фольге, пылающее огнем – так подавали мясо по-скифски.

Женская компания все больше и больше привлекала внимание окружающих. Вели они себя скромно, но неординарно. Наташа подошла к музыкантам:

– Ребята, есть тема.

– Без вопросов.

– Нужна песня для именинницы и для нас всех.

– Для вашей именинницы и лично для вас все, что угодно, – услужливо поклонился солист.