Линии жизни

Конечно, часто в сюжетах злодей в конечном итоге становился хорошим человеком, потому что оказывалось, что его кто-то когда-то не понял или обидел и поэтому он был злым, а после того, как хорошая честная пионерка (хороший и честный пионер), комсомолка (комсомолец), помогли обиженному и он стал достойным членом советского общества.

Алена Безрукова была прямолинейной, честной и хорошей пионеркой, которая готовилась стать комсомолкой, а затем и членом компартии. А для этого нужно обязательно принимать активное участие в общественной жизни. Что Алена с удовольствием и делала.

Класс у них был дружный, хотя, конечно, как и в любой школе, бывали разные ситуации. Но в целом, благодаря родителям из родительского комитета, ребята часто собирались вместе на чаепития, ходили вместе в горы. А так как в основном жили неподалеку от школы, то и играли тоже вместе.

Основными играми были драки или игры типа «Зарница», это когда есть «белые», а есть «красные». И «красные» должны победить!

Солнце уже клонилось к закату, зимой темнеет рано. А в школьном дворе шла очередная «военная» баталия.

Снежная стена, построенная на футбольном поле, изображала Брестскую крепость. Защищала эту крепость генерал Безрукова Елена. Ее отряд был практически «разбит» снежками, которыми забросали их крепость мальчишки. Девочки, кто в слезах, а кто просто потому что поздно, разбежались по домам. И на «защите» крепости осталась только она. И сдаваться не собиралась.

Закатное солнце освещало полуразрушенный снежный вал. А на нем, наверху, отбиваясь от «врагов», доблестно сражалась храбрая и бесстрашная воительница. «Враги», то есть мальчишки из класса, конечно же собирались сбросить ее со стены и победить. Отважная маленькая «генеральша» дралась так, словно это был реальный фронтовой рубеж и от этого зависела ее жизнь. Девочка пиналась, кусалась, дралась не на жизнь, а на смерть, мальчишки буквально отлетали от стены. И она победила!

Раскрасневшаяся, растрепанная, со сверкающими от восторга глазами она ворвалась в квартиру:

– Мама, я победила!!!

– Кто бы сомневался, – улыбнулась Людмила, – мой руки и за стол!

***

Хотя класс был дружный, спуску друг другу ребята не давали. В то время было принято на сборе пионерского отряда выставлять человека у доски и рассказывать ему, какой он плохой и как он не прав в том-то и в том-то. Дети, жестокие в своем подростковом максимализме, не щадили друг друга. Подобные экзекуции были тяжелым психологическим испытанием для тех, кому выпадало «счастье» оказаться перед классом и попасть под «разбор полетов».

Сложно сказать, хорошо это было или плохо. С одной стороны, сильные духом ребята становились еще сильнее и старались исправить свои ошибки. А вот слабые либо ломались, либо затаивали злобу и обиду надолго.

Лена тоже пару-тройку раз удостаивалась «чести» постоять на «лобном месте». Доставалось ей за то, что она «опять кого-то побила». Самое обидное для девочки было то, что она-то была уверена, что дралась не просто так, а за справедливость. Например, защищала одноклассниц от нападок пацанов. Но те же самые одноклассницы, из-за которых поборница справедливости подралась вчера, сегодня хором со своими обидчиками дружно гнобили защитницу. Агрессивность среди детей в таких ситуациях обычно зашкаливала, и редко кто брал на себя смелость встать на защиту обвиняемого. Но, к счастью, бывали и такие.

Учась в школе, Алена весьма активно принимала участие в жизни школы и класса. Если приходили новые ученики, она стремилась помочь им адаптироваться в коллективе, первая заговаривала, знакомилась и знакомила с остальными.

Она верила в дружбу, в честность, в советские идеалы. В партию, в правительство, в справедливость, в то, что нужно помогать и защищать слабых.

Кумиром девочки была Искра Полякова, героиня книги «Завтра была война…» Бориса Васильева. Позже, когда Лена училась в колледже, на очередном совместном «Читательском вечере», перечитывая книгу, ее однокурсники в один голос заявили, что Искра Полякова – это воплощение Алены Безруковой. Но до этого еще далеко…

К сожалению, жизнь не предполагает абсолютно конкретных четких историй… Часто бывает так, что «презентуется» картина, а на самом деле, если посмотреть глубже, реальная ситуация совсем не такая какой выглядит внешне…

Глава третья. Гульнар

У Гульнар Сырбаевой были огромные черные глаза, нежная, словно фарфоровая кожа. Тяжелые черные волосы, заплетенные в косы, подчеркивали высокий лоб и обрамляли круглый овал лица. Про таких говорят – луноликая красавица. Веселая, умная, она привлекала к себе невообразимой легкостью в общении. Всепонимающая подруга, которая была рядом с Леной, начиная с пятого класса. В 13 лет дружба длиною в 3-4 года много значит. Это почти как дружить всю свою сознательную жизнь. Девочки делились секретами, радостями и печальностями, которые наполняют подростковую девичью жизнь в это время.

Гульнар открывала для Лены мир взаимоотношений мальчиков и девочек, рассказывая истории о «дружбах» пацанов и девчонок из их школы. О том, кто на кого как посмотрел, кто что сказал, и что это, скорее всего, значит. Лена, со своими стремлениями к справедливому миру, к тому, чтобы стать лидером пионерской, а затем (о, мечты, мечты!) и комсомольской организации школы, была настолько далека от всех этих томных взглядов и шепотков, что даже не замечала, как преображалась из драчливой бойкой пацанки в привлекательную девушку. Весь этот мир взаимных интересов и подростковых влечений был далек от председателя совета дружины школы.

Гульнар, дружа с Леной, тоже весьма активно принимала участие в общественной жизни школы, часто они вместе занимались организаций различных мероприятий. Лена в тот период даже чаще говорила «Мы» а не «Я». «Мы придумали, сделали, пошли, организовали…»

Периодически Гульнар рассказывала истории про разных девочек из других классов, которые завидовали их с Леной дружбе и поэтому говорили про них всякие гадости. Подружки единодушно осуждали этих нехороших девочек и продолжали верно дружить дальше.

– Представляешь, иду в школу, гляжу в почтовом ящике письмо лежит. Думала, тетя из Чимкента написала, заберу, а потом после школы маме отдам. А на конверте мое имя, прикинь!

– Гульнар с блестящими от возбуждения глазами показала Лене конверт. – открываю, а там такое!

– Покажи, – Лена с любопытством смотрела на листок, вырванный из тетради.

Вместе они прочитали письмо, в котором девочка из параллельного класса, как можно было понять из написанного, гневно писала про Гульнар и Лену, про то, какие они отвратительные и неправильные. Подписи в конце не было.

– Какая гадость! – Лена брезгливо отбросила от себя листок, который после прочтения казался чем-то мерзким и скользким.

– И не говори, – Гульнар согласно кивала головой.

По дороге в школу они обсудили, какой же надо быть гадкой, чтобы писать такие письма, и как подло, когда человек, вместо того, чтобы подойти и открыто сказать все в глаза, пишет всякие анонимки.

Инцидент забылся, подружки по прежнему старательно выполняли всякие пионерские дела, подолгу гуляли парочкой и разговаривали свои девчачьи разговоры.

Но через некоторое время Гульнар опять получила по почте анонимку, а затем еще и еще…

Письма стали приходить с завидной периодичностью. Аноним писал такие мерзости о девочках, что порой было невыносимо читать. Когда же в письмах стали проскальзывать маты, Лена, не выносящая ненормативной лексики, вспылила.

Она решила провести расследование и выяснить, кто же такая эта самая Лена Хохлова (со временем в письмах появилась эта подпись), которая пишет такие мерзости.

– Слушай, дай ка мне все эти письма, я все-таки хочу выяснить, – кто же их пишет! – Лена была настроена решительно.

– Да зачем тебе это надо, – немного растерянно протянула Гульнар – мы же с тобой решили, что это слишком низко для нас – разбираться, кто там такой придурошный.

– Ну уж нет, хватит! Сколько можно, про меня всякие гадости будут писать, а я молчать что ли должна! Да и какое они имеют право про тебя всякую дрянь говорить! – вскинулась в ответ Алена.

– Ладно, посмотрю, только кажется, я их повыкидывала…

Поддавшись напору подруги, Гульнар все же принесла несколько писем Лене.

К тому времени у Алены уже выработалась привычка вести записи, фиксировать происходящее, и личные и пионерские дела были аккуратно записаны в отдельные тетрадочки, книжечки. Ведь она со всей душой отдалась работе в пионерской организации. Не проходило дня, чтобы девочка, как председатель совета дружины,не посещалала классный час в младших классах. Начиная с 4 по 8 классы она курировала общественную работу. И ввела такое требование – если человек хочет вступить в комсомол, он реальными делами должен доказать, что достоит такой чести. Как председатель совета дружины юная пионерка считала своим долгом контролировать все, что происходит в пионерской организации школы. А людей в этой самой организации было ни много ни мало – около 1000 человек.

Так что уже в довольно юном возрасте Алена Безрукова получила первые навыки управления организациями. Нужно отдать должное – пионерская и комсомольская организации действительно готовили к жизни хороших управленцев. Это была серьезная школа жизни. Человек, прошедший все этапы роста, начиная с октябрят и заканчивая комсомолом, да еще и на руководящих постах, имел все шансы много чего добиться в дальнейшей карьере. Если умел приспосабливаться под систему. Увы, Лена не умела.

Но вернемся к истории с письмами.

Тщательно изучив почерк, стиль изложения писем, причем все это казалось смутно знакомым, Лена размышляла, кто же эта самая завистливая и ненавистная девочка, которая так старательно поливала грязью двух подруг.

Письма пока больше не приходили, дружба с Гульнар как будто даже стала еще сильнее, они расставались только вечером, когда расходились по домам, а с утра по очереди заходили друг за дружкой, чтобы вместе идти в школу.

***

– Напиши мне в дневнике, что думаешь обо мне – Гульнар протянула Лене тетрадку.

Была в то время такая игра – девочки, ну и мальчики, если соглашались, конечно, писали в специальных тетрадках, что думают друг о друге, потом заворачивали страницу особым образом, и открыть можно было только после того, как человек приходил домой. Это был такой своеобразный способ налаживания взаимоотношений. Обычно все писали, как они относятся к хозяину(-йке) тетрадки, иногда, советовали что то делать, или писали гороскопы, стихи:

Мне хочется чего-то

Не знаю я чего

Загадочное что-то

У сердца моего…

И так далее в том же духе.

И сейчас Гульнар протягивала Лене тетрадку, в которой уже было множество завернутых треугольничками листков.

– Давай, дома напишу, а завтра отдам, – Лена не глядя сунула тетрадь в портфель. – Побежали, а то в столовку не успеем.

Вечером Лена, как обычно устроилась за своим столом, чтобы сделать уроки. Раскладывая стопочками учебники и тетради, она наткнулась на подписанную тетрадку, которую ей передала Гульнар…

Словно пелена спала с глаз Алены. Она узнала почерк, которым были написаны письма. Это был почерк Гульнар. «Подруга» немного изменила, как могла, свою манеру писать, но в целом все было понятно.

Гульнар, такая добрая, искренняя, честная, чистая, легкая, близкая и родная, несколько лет подряд писала всякие гадости и подсовывала их Лене.

Зачем? Почему? Как? КАК?! Такое могло случиться?! Ведь они дружили, ведь Гульнар такая интересная, такая хорошая, такая… такая… такая.. подлая???

У Лены перехватило дыхание. Весь мир, ее мир честности и чистоты встал с ног на голову. Сначала. А потом начал потихоньку, по кирпичику, рушиться.

«Представляешь, иду в школу, гляжу в почтовом ящике письмо лежит. Думала, тетя из Чимкента написала, заберу, а потом после школы маме отдам. А на конверте мое имя, прикинь! Открываю, а там такое!..» Слова закружились и зазвенели у нее в голове…

Воспоминание о первом письме явственно встало перед глазами девочки. И о том, как «подружка» смотрела на Лену с затаенным интересом, узнает-не узнает почерк?

И все эти остальные письма, и обсуждения, возмущения Гульнар подлостью анонима – все пробегало перед глазами Алены, как в страшном сне.

Уроки в тот день она сделала с горем пополам.

– Ну что, написала? – Гульнар нетерпеливо дернула Лену, которая автоматически, по привычке, как обычно зашла за «подругой» по дороге в школу.

– А? Что? Написала?

– Ну в дневнике написала? – ресницы Гульнар подрагивали от предвкушения того, что она скоро прочитает «секретик».

– Нет. Не написала. – вздрогнула от отвращения Лена.

Школьный день со всеми ее любимыми пионерскими ответственными занятиями длился бесконечно. Как назло, Гульнар все перемены, постоянно крутилась рядом, рассказывая разные истории « А он ей… А она ему… А он вот так голову повернул и смотрит…» Казалось, это никогда не закончится…

– Доча, садись кушать! – мама раскладывала по тарелкам вермишель, жаренную с яйцом, конец 80-х не жаловал людей разносолами.

– Мам, я хочу тебе что-то показать, – голос Лены дрожал. Слезы предательски подкатывали к глазам, какой то странный комок в горле не давал говорить и девочка молча протянула письма матери.

– Потом, после ужина пока…

Увидев то, в каком состоянии находится дочь, Людмила прервала свою речь на полуслове и взяла протянутые листки.

– Какая гадость! Что это?! Кто это писал?! – возмущению Люды не было предела. – Я в милицию заявление напишу!

– Гульнар – выдохнула Лена.

– Кто?!

– Гульнар – голос девочки звучал уже тверже.

– Не может быть, Леночка, с чего ты взяла?

– Я. Знаю. Это. Ее. Почерк.

***

Заявление в милицию родители подавать не стали.

Лена поговорила с Гульнар, та долго просила прощения, объясняла, что всегда завидовала Лене, что она такая вся красивая, умная, успешная, что все мальчики в нее влюблены, а на Гульнар внимания не обращают, а ведь она ничем не хуже, ну вот ни чуточки!

Чтение советской литературы, в которой все хорошие герои благородно прощают подлецов, дало свои плоды и в этой истории. Девочки договорились, что Лена никому больше не рассказывает о подлости Гульнар, но только в том случае, если та не будет вступать в комсомол. Потому что недостойна.

Нужно понимать, что в то время, не вступив в комсомол, было очень сложно жить дальше. Потому что все советские дети должны стремиться стать хорошими комсомольцами. И точка. А если они не стремятся, или вдруг не хотят (как можно, какой кошмар!) стать комсомольцами, значит с ними явно что-то не то. В институт такие неправильные люди конечно могли поступить, но они всегда были на заметке в определенных органах. А уж на работу хорошую устроиться некомсомольцу практически было невозможно. Потому что все должны быть под одну гребенку. Нечего тут выделяться.

Но это была подоплека, о которой мало кто из советских пионеров задумывался, тем более в 13 лет. В этом возрасте максимализм подростка зашкаливает, различные оттенки цветов практически отстутствуют. Либо черное, либо белое. Либо хороший и честный и тогда достоин. Либо подлец и тогда недостоин. Все. Никаких других вариантов.

Но для вступления в комсомольскую организацию нужны были обязательно рекомендации и решение пионерской дружины школы. Председателем которой была Лена.

Казалось бы, вот и все, конец истории. Но нет, все только начиналось…

Глава четвертая. Комсомол. Выбор профессии.

В комсомол Лена вступила за два месяца до того, как ей исполнилось 14 лет. Это было, конечно, рано, но, учитывая заслуги девочки перед школьной пионерской организацией, в горкоме комсомола дали добро на «раннее» принятие юной активной пионерки во «взрослую» жизнь.

Новоявленная комсомолка оставалась председателем совета дружины школы и поэтому носила одновременно и комсомольский значок, и пионерский галстук.

Гульнар заявление о вступлении в комсомол не подавала. Это не прошло незамеченным, через некоторое время в райкоме комсомола подняли вопрос, почему это активистка и отличница до сих пор не в комсомольской организации, в чем дело?

Примерно через полгода Лена обнаружила, среди прочих заявление на вступление в комсомол от Гульнар. И, недолго думая, выступила на совете дружины, объяснив, почему ее бывшая подруга не может быть членом «чистой» комсомольской организации. Заявление в школе «завернули». Тема, казалось, закрылась.

Но не тут-то было. В районном комитете комсомола уже вполне серьезно стал вопрос, почему Гульнар не вступает в ряды советской молодежи? В чем причина? И почему ее вступление не поддерживает школьная пионерская организация?

Лену, как председателя совета дружины вызывали на заседание райкома комсомола, где она вполне спокойно и осознанно объяснила, в чем дело. Рассказав и про дружбу, и про письма, и про подлость…

Это был конец 80-х. Еще не умолкли волнения, связанные с событиями 1986 года. Тема национализма в Казахстане стояла весьма остро. Именно в этом стали обвинять Лену. На нее давили со всех сторон – и со стороны школы, и со стороны райкома, и даже горкома комсомола.

Это была настоящая война. Воевала система с юной девушкой, которая отстаивала свои взгляды на жизнь. На комсомол, в котором могут быть только честные и порядочные люди, на понятие дружба, в котором нет места подлости и предательству. Сломить председателя совета пионерской дружины оказалось не так-то просто. Ей предъявляли обвинение в разжигании национальной розни, а она доставала свою книжечку (вот когда ооочень сильно пригодился навык все записывать) и перечисляла, когда и сколько было проведено классных часов на тему дружбы народов Казахстана. Говорили, что она развалила пионерскую организацию школы, но снова из волшебной книжечки вытаскивались факты о количестве проведенных мероприятий на различные темы.

Доставалось и родителям Лены. Но они стойко держали оборону и, как могли, поддерживали дочку.

***

Постепенно накал страстей стал утихать. В какой-то момент к Лене пришло осознание того, что по сути дела, бороться то не за что. Что на самом деле комсомольская организация с исключительно честными и добрыми людьми в ней – это утопия. Но это было гораздо позже, уже почти в конце восьмого класса, перед тем, как она закончила школу.

А пока суть да дело, приближался конец 7 класса. Лена уже задумывалась над тем, кем она будет работать после школы. И была у нее заветная мечта – она мечтала стать… агрономом.

***

Мечта о собственном доме свойственна многим городским жителям. Так, чтобы покопаться в земле, чтобы к столу свои помидорки, огурчики, зелень… Наличие дачи чуть ли не у каждой пятой семьи – тому подтверждение.

Лена не просто мечтала иметь свой маленький домик с огородиком – нет, до таких мелочей она никогда не снижала планку. В седьмом классе девочка всерьез задумалась над тем, чтобы после школы пойти учиться в сельскохозяйственный колледж и получить профессию агронома.

– Конечно, Леночка, хорошая профессия – агроном, – вздохнула мама. Людмила прекрасно знала, что спорить и тем более возражать дочери – бесполезно, можно только хуже сделать.

– Я как раз только что разговаривала с тетей Верой, ты же помнишь, она в Исакаровке живет, как раз агрономом работает. Хочешь, можно как раз погостить там пару недель, а Вера тебе покажет и расскажет об этой профессии поподробнее, – Люда умолчала о том, что договорилась с Верой, чтобы та отговорила Лену поступать в сельхозтехникум.

***

Была середина июля. Казалось, что ветер, гонявший по полям и токам скошенные желтые стебли пшеницы, поставил перед собой цель высушить все на свете.

– Лена, вставай, быстренько завтрак собери, я пока корову подою, – Вера честно старалась показать все «прелести» деревенской жизни городской девочке.

На селе встают рано, тем более агроном, ведь ему нужно за день объехать все поля, проверить, как подготовлены зернохранилища к приему зерна, завезли ли удобрения, каково состояние почвы после уборки и еще масса дел, которые нужно проделать за световой день.

– Готова? – Вера на ходу подхватила узелок с едой, приготовленный девочкой – Поехали!

Ночная прохлада еще не успела растаять в лучах восходящего солнца, а Вера с Леной уже бодро шагали по полям, проверяя состояние почвы. Остатки стеблей бледно-желтыми ежиками мягко покалывали ноги, оставляя на них влажный след от росы. Удобрения еще не рассыпали по полю и запах от земли, от травы, от полевых цветов, растущих среди убранной пшеницы наполнял воздух волшебством и таинственностью.

Постепенно день прочно занимал свои позиции. К обеду солнце уже было не нежным и ласковым, как утром, нет, потоки солнечного света буквально заливали все вокруг. Они делали воздух таким горячим и густым, что остатки воды, испарявшиеся из раскаленной почвы, заставляли его дрожать и извиваться странными прозрачными змейками.

Агроном Вера старательно показывала девочке все нюансы своей довольно сложной работы, выполняя поручение мамы Лены. Целыми днями они вдвоем мотались по токам, по полям. Вера рассказывала тонкости профессии агронома, надеясь, что все сложности этой непростой специальности испугают юную мечтательницу…

***

– Мама! Теперь я точно знаю, что буду агрономом! – Леночка буквально ворвалась в квартиру, запулив сумку в угол.

У Людмилы буквально подкосились ноги. Присев здесь же, в прихожей, она набрала номер телефона Веры.

– Вера, я тебя о чем просила, а ты что сделала?

***

Мудрая мама не стала отговаривать дочь, она просто однажды как-то спросила:

– Леночка, ты подумай, агроном – хорошая, конечно профессия, ну а вот представь себе: поедешь ты жить в деревню, ну а вдруг не срастется? Вдруг не получится у тебя? Вдруг ты захочешь вернуться в город? Кем ты тогда будешь работать с профессией агронома в городе?

– Нне знаю… – мысль о том, что у нее может что-то не получится даже не приходила в голову юной агрономше.

– Ну выбери профессию, которая тебе будет нужна и в селе, и в городе, а? Подумай, доча.

Озадаченная девочка молчала.

Мама привстала, чтобы уже уйти, и, как бы ненароком бросила фразу:

– Да, кстати, отец так мечтал, что его Аленушка будет учительницей…

– Что мама?

– Ну Аркадий мечтал, что ты станешь учительницей!

Авторитет умершего отца был совершенно незыблемым.

Мысль об учительстве с тех пор прочно засела в голове у Лены. Она стала искать информацию об этой профессии, стала читать книги об учителях и постепенно поняла, что ей очень нравится эта специальность… И теперь уже для нее стало понятно, кем она на самом деле хочет быть в этой жизни. Учителем.

***

Надо сказать, что очень многие ребята и девчата вполне искренне верили в светлые идеалы, которые пропагандировались комсомолом. Но, как это часто бывает, жизнь рассказывала свои истории и показывала свои фильмы не так, как это виделось идеалистам типа Алены Безруковой.

Но все меняется, и взгляды на жизнь, тем более в юности, тоже меняются…

Однажды Лена дала согласие на вступление Гульнар в комсомол, а через некоторое время сама ушла из комсомола.

Не смотря на все перипетии, которые происходили с девочкой в школе и в комсомоле, вернее даже благодаря всей этой ситуации, Лена стала уже несколько иначе смотреть на членство в комсомоле. На саму эту организацию, создающую внешний вид чистоты и честности, а внутри державшуюся зачастую на лжи и подлоге. Борьба с системой закалила девушку, придала ей гибкости и умения хоть иногда, но подстраиваться под ситуацию.

Даже если это противно ей по сути, но необходимо для будущей жизни…

***

Математика никогда не входила в список любимых предметов Лены. Поэтому выпускной экзамен по этому предмету был настоящим испытанием. Тем более, что она была уверена, что точно не сможет решить задачи на некоторые темы.

Концевесеннее солнце заливало класс своими бодрящими лучами. Деревья дружелюбно покачивали ветвями со свежими, еще не успевшими запылиться листиками. В классе стояла тишина. За каждой партой сидел один человек. Шел выпускной экзамен по математике.

Лена, взяв билет, на ватных ногах еле-еле дошла до своей парты. Ни порывы весеннего ветерка, радостно влетавшие в открытые окна, ни солнечные лучи, проникающие в класс через ажурную листву – ничто не могло утешить и упокоить ученицу. Она четко понимала – задачи в билете ей не решить. Это значит – двойка в аттестат, ну, в лучшем случае, тройка. А значит, прощай мечта поступить в педколледж.

– Лена, все в порядке? – заботливый и тревожный голос Маргариты Захаровны, классной руководительницы, звучал словно издалека.