Юми. Авантюрная история для взрослых. Второе издание

Сын пошел по стопам отца. Сравнительно неплохой зарплаты хватало на безбедную жизнь, а полная аполитичность всей семьи делала эту жизнь еще и спокойной.

Однако адресом не ошиблись. И это оказались не представители власти. Строгого вида худощавый японец в очках, сопровождаемый двумя мордоворотами, без разрешения прошел в дом, жестом выставил наружу жену Георгия и обоих детей, после чего у них состоялся непродолжительный разговор. В предложенной альтернативе – получить массу неприятностей либо скромную сумму в размере своего годового жалования, плюс обязательство молчать как мертвая рыба – профессор Симонов выбрал второе.

Девочка прожила у них три месяца. Сначала Георгий не верил в мероприятие – девочка не знала ни слова ни из одного славянского языка. Правда, она отлично говорила на английском и немецком, знала корейский, тайский, малайский языки и несколько филиппинских диалектов, а также немного шанхайский диалект китайского языка. Однако обучение пошло успешно. Никогда в своей жизни он не видел столь прилежной ученицы. Казалось, она даже никогда не спала – когда бы он ни заглянул в ее комнатку, она сидела и учила.

Дети Георгия – Мария и Иван – очень быстро подружились с девочкой. Она казалась младше их, однако через некоторое время Георгий начал думать, что она несколько старше, чем он подумал изначально. К середине обучения он мог побиться о заклад, что ей, пожалуй, даже лет двадцать. Если не больше. Пару раз он перехватил ее взгляд – и готов был поклясться на Библии, что это был взгляд взрослой опытной женщины, а отнюдь не той девочки, какой ему ее представили. Впрочем, это его абсолютно не касалось.

К окончанию срока обучения Георгий был совершенно доволен своей ученицей. По-русски она говорила ничуть не хуже, чем его дети и он сам. Она усвоила русские привычки – по крайней мере те, которые усвоил он. Георгий понимал, что сейчас в СССР все совсем иное – но он верил в незыблемость русского менталитета во всем мире. В чем неоднократно убеждался, случайно сталкиваясь с советскими моряками – крайне грубыми и обычно пьяными.

Человек в очках больше его не беспокоил. Данный ему аванс Георгий предусмотрительно пожил в банк и очень рассчитывал на остаток оплаты – этого ему хватило бы на новый автомобиль и, скорее всего, даже на покупку квартиры для Ивана. Иван заканчивал школу и намеревался поступать в колледж.

За девочкой приехали день в день, как и обещали. За два дня до этого произошло событие, которое окончательно убедило его в том, что Отоми (именно так ему представили ученицу) значительно старше, чем кажется.

В этот день он был дома один. Отоми прибежала с утренней пробежки – она ежедневно тратила на это занятие не менее часа. Он слышал, как она прошла в душ, потом в свою комнатку. То, чтобы девочка жила в маленьком неприметном чуланчике, было одним из условий договора.

Как она вошла в его кабинет, он не слышал. Девочка вообще умела двигаться совершенно бесшумно, в чем он не раз убеждался. Кода она обняла его сзади, он вздрогнул и едва не закричал от неожиданности.

Непонятно каким образом он оказался распластанным на покрывающем пол ковре. Девочка оказалась неожиданно сильной для ребенка, и в первые мгновения он не мог даже шевельнуться. А когда смог – распаляющее желание обладать сидящей на нем японкой взяло верх над здравым смыслом.

Конечно, маленькая девочка, которой прикидывалась Отоми, не могла бы так сладострастно предаваться любви. Она так и не дала ему сменить позу, прыгая на нем сверху и издавая глухие протяжные стоны. Сначала он думал, что ей больно – но, посмотрев ей в лицо, понял, что она полностью предается страсти. И он для нее – всего лишь механизм для удовлетворения себя.

Уже через полчаса, когда вернулась Анна, его жена, Отоми вела себя как ни в чем не бывало. В отличие от него – он впадал в краску и отвечал невпопад. Впрочем, жена привыкла к некоторой его рассеянности и, казалось, не обратила на это никакого внимания.

Люди в черной машине приехали, конечно, не совсем вовремя – вся семья была в сборе. Обычно они ездили в выходной в парк и затем ужинали в ресторане – но накануне ему позвонил человек в очках и назначил встречу на утро. Поэтому Георгий отложил поездку с семьей на послеобеденное время.

Человек в очках на этот раз не приехал. К дому подошли лишь двое громил. Один из них нес большой чемодан. «Что это? Деньги?» – глядя на них из окна, недоуменно подумал Георгий.

Он пошел к лестнице, ведущей вниз, чтобы встретить гостей. Проходя мимо комнатки Отоми, он занес руку, чтобы стукнуть ей и сказать, что за ней приехали. Однако дверь распахнулась за миг до этого. Отоми стояла, одетая в свое детское платье, и смотрела на него.

– За тобой приехали, – сказал он по-русски.

– Я знаю, – ответила она. – Прощай.

Она приподнялась на цыпочки, подставляя губы для поцелуя. Он наклонился к ней, и в этот момент острая спица вошла ему точно в сердце. Он застыл на миг, еще успев услышать непонятный шум внизу, в кухне, где были жена с дочкой. И мир исчез.

Юми вышла на улицу одна. Проходя мимо кухни, она с иронией посмотрела на происходящее. Руки Анны и Марии были пришпилены ножами к деревянному полу, и над ними вовсю старались боевики. Их голые задницы ходили вверх-вниз совершенно синхронно. Это было законное право Якудза – обладать своими жертвами. Впрочем, и по плану все должно было выглядеть как разбойное нападение.

Юми перешагнула через лежащее у входа тело Ивана, не спеша прошла по дорожке и села в машину. Водитель не проронил ни слова. Минут через десять из дома вышли боевики. Чемодан, который они несли, явно был намного легче, чем по пути туда.

Машина уже забралась на пригорок, когда из оставшегося далеко позади дома показался дым. Еще через мгновение стало видно пламя, и дом вспыхнул, как спичечный коробок. Юми удовлетворенно кивнула головой и откинулась на спинку сидения.

Глава 6. 1978 год, где-то в СССР. Улан-Удэ

К нежданному визиту своего брата Николай не был готов.

Брата он видел последний раз лет двадцать назад. Брат был даже не двоюродным, а скорее сводным – у них была одна бабка, но разные деды и потому разные фамилии. Что, впрочем, не мешало им в детстве сильно дружить. А потом Василий уехал во Владик в мореходку, и по окончании ее не вылезал из заграничных рейсов.

Николай раз в год получал от него письмо с описанием житья-бытья. Иногда были месяцы и годы, когда письма не приходили – значит, Василий был в рейсе. Из писем следовало, что Василий женился на поварихе, и она родила ему сначала сына, потом дочку.

Василий приехал не один. Милая черноволосая девочка Юля с красивыми раскосыми глазами оказалась племянницей его жены. Николай давно уже запутался в хитросплетениях сложных родственных связей своей большой семьи и сильно этим не заморачивался. Гораздо больше его интересовали привезенные Василием сувениры – особенно несколько бутылок виски с изображенной на них лошадью и два блока сигарет Hi-Lite.

Лошадь оказалась хороша. Они засиделись допоздна на кухне – и жена Галина, и Юля, и дочка Танька уже спали. О причине приезда Василий, впрочем, под выпивку говорить отказался, перенеся серьезные дела на утро.

Утром слегка опохмелились. Виски, который Николай пробовал впервые в жизни, оказался удивительно беспохмельным, что не помешало им принять под утренний чай капельку коньяка – пока Галина не видела. Для разговора Василий предложил пойти прогуляться, и Николай понял, что дело будет серьезным.

Сначала он принял предложение брата в штыки. Он совсем недавно стал мастером в вагонном депо, жена успешно работала репетитором, и очередь на «Жигули» уже виднелась в обозримом будущем. Взять девочку в дом на правах дочки он, может быть, и согласился бы, но переезжать при этом в Иркутск…

Однако когда Василий озвучил сумму благодарности, Николай сразу замолчал. Столько вся их семья не заработала бы и за три года. А тут был вопрос всего одного учебного года для девочки – которая потом, по словам Василия, поступит в техникум и будет жить в общежитии.

Последнее слово, как обычно, осталось за Галиной. И слово это было утвердительным. Тем более что квартира в Иркутске, по словам Василия, была – причем неплохая. Там когда-то жила тетка жены Василия, которая благополучно скончалась два года назад.

Галине неожиданно понравилось предложение. Думала она недолго – до понедельника. Позвонила каким-то знакомым в Иркутск, выяснила, что Николая переведут на новую работу в депо без каких-либо проблем. Сложнее было с Танькой – та устроила скандал, что ее лишают подруг и родного класса. Впрочем, Иркутск был сильным аргументом – развлечений там было гораздо больше, да и сам город интереснее. К тому же они как-то сразу нашли общий язык с Юлей – а Юля ей только об Иркутске и твердила.

Переезд наметили на середину августа. Времени было достаточно и для перевода на новую работу, и для обустройства квартиры. Николая сильно заботило, чтобы девочки попали в хорошую школу – но Василий неожиданно вызвался самостоятельно съездить в Иркутск и решить этот вопрос по своим морским каналам.

Глава 7. 1978 год, где-то в СССР. Иркутск

Игорь много раз мечтал, чтобы и с ним было так же. Чтобы посреди урока зашла завучиха и представила всему новому классу его. А он чтобы стоял перед всеми, и все думали – ну-ка, что это за новый интересный персонаж?

С новых девочек весь класс не сводил глаз. Хоть завучиха Тафиса и сказала, что они сестры, верилось в это с трудом – фамилии у них были разные, да и внешность… Таня была лишь чуточку раскосой и носила длинную косу почти русого цвета. А вот Юля была типичной буряткой – правда, очень красивой.

Девочки сели вместе – ради них отличницу Маринку переместили к Игорю, отчего он был совсем не в восторге. Маринка была не только отличницей, но и стукачкой – а значит, прощай разные интересные занятия на уроках. Сам он предпочел бы сесть с новенькой Юлей – она его сразу чем-то приворожила. Нет, своей симпатии Ритке он не собирался изменять – несмотря на то, что Ритка не особенно выделяла его среди других мальчишек – но эта новая девочка была просто фантастически интересной…

Первые два дня к новеньким присматривались, что они из себя представляют, и к какой группировке примкнут. С Таней все стало ясно уже на следующий день – она сразу показала себя упертой отличницей, способной составить конкуренцию Маринке. Класс все понял и начал с иронией и сочувствием наблюдать за жестким соперничеством. Правда, в отличие от болезненной Маринки, Таня занималась гимнастикой, и получив пятерку по физкультуре, моментально оказалась на голову выше соперницы.

А вот с Юлей было непонятно. Она была доброжелательна ко всем, но ни с кем не сближалась. Неаккуратную попытку местного ловеласа Мишки Бутакова пригласить ее в кино она отвергла мягко, но настойчиво, сразу приподнявшись в глазах всех девочек класса. А вот с уроками, в отличие от Тани, у нее было не очень. И на русском, и на английском она откровенно плавала, математика и физика тоже были не ее. Зато на истории, которую вел директор школы Владимир Николаевич, она буквально расцвела.

Она первой подняла руку на его вопрос о причинах кризиса в политике первых русских князей, и последующие двадцать минут весь класс сидел, раскрыв рты. Юля рассказывала гораздо лучше Владимира Николаевича – хотя до сих пор именно он считался самым интересным учителем в школе. Учитель тоже был безмерно удивлен, изредка вставлял ехидные вопросы и тут же получал на них развернутый ответ.

– Ну, и откуда у нас такая умная девочка оказалась? – наконец спросил он, когда Юля выдохлась.

– Из Владивостока, – пискнула Таня.

– Далеко, – кивнул Владимир Николаевич. – Переехала с родителями?

– Нет, – ответила Юля. – Просто… так получилось.

– Там в спецшколе, наверное, училась?

– Нет. Я… просто интересуюсь историей.

– Отлично, – Владимир Николаевич азартно потер руки. – Ну что же, очень рад…

Глава 8. 1978 год, где-то в СССР. Иркутск

Игорь две недели робел и не решался пригласить Юлю в кино. Она казалась ему такой… взрослой, что ли. На все их забавы она смотрела не то чтобы странно, но как-то снисходительно.

Лед сломала, как ни странно, она сама. Как-то раз, когда он шел из школы, наслаждаясь неярким осенним солнцем, она догнала его и просто пошла рядом.

Постепенно они разговорились. Игорь с удивлением выяснил, что она прекрасно разбирается в его хобби – американских индейцах, и так же, как и он, буквально бредит фильмами с Гойко Митичем. А после того, как она сказала, что ее дядя-моряк бывал в США и обещал привезти ей самый настоящий вампум, Игорь понял, что она лучшая девочка на свете.

Повод нашелся сам собой: в кинотеатрах уже третий день шел фильм «Братья по крови». Пригласить Юлю получилось легко – она тоже еще не ходила на это кино. Согласилась она сразу. Культурный выход наметили буквально назавтра – на субботу.

Как оказалось, Юля и Таня жили совсем недалеко от него – буквально за три дома. Он проводил Юлю до дверей подъезда. Они еще долго болтали, стоя у нее под окнами – но потом во дворе появилась Таня, иронично посмотрела на обоих, и Юля пошла за ней.

Наутро он был готов заранее. На фильм была давка, поэтому он не поленился загодя сбегать за билетами. Потом, к удивлению матери, погладил брюки, надел чистую рубашку и за полчаса, как и договаривались, стоял у подъезда Юли. Сердце его билось, как овечий хвост – он впервые шел с девушкой в кино. И страшно боялся и ее насмешек, и насмешек тех знакомых, кто их увидит.

Но больше всего он опасался, что Юля возьмет с собой Таню – как это часто бывает у девочек, для страховки.

Он ошибался – Юля была одна. И она была такая… красивая, что ли. Она надела короткую юбку, сапожки и голубую курточку – и произвела на него такое впечатление, что он минут десять остолбенело молчал, просто идя рядом с ней. Юля, в отличие от него, непринужденно болтала, рассказывая ему про своего дядю-моряка.

Потом она перешла на школьные дела и как бы невзначай спросила:

– Слушай, а директор… как его… Владимир Николаевич – он как, нормальный мужик?

– Да. Клевый. К нему вообще можно просто так в кабинет приходить, если какие-то вопросы есть. Старшие к нему и домой ходят, чай там пьют, газеты рисуют…

– А. Классно. А девчонки говорили, у него вроде дочка есть? Она у нас учится?

– Ленка. В бэ классе. Да ты ее видела, наверное. Такая в очках.

– Ага, – ответила Юля.

Тем временем они подошли к «Баргузину». В кинотеатр уже была давка – фильмы был интересный. У Игоря сжалось сердце – около входа толкались трое постышевских, с которыми у их околотка был вечный конфликт. А увидев его с девушкой, да еще такой красивой, они обязательно должны были прицепиться.

Однако почему-то обошлось. Пацаны проводили их внимательными взглядами, но не сказали ни слова. «Интересно, чего это они», – подумал Игорь. Впрочем, проблемы могли быть и после кино, на выходе. И это было более вероятно.

Но уже через десять минут он забыл обо всех страхах. Началось кино, а рядом сидела такая девочка… Правда, он не совсем знал, что ему надо делать – обнимать ли ее, или нет. Парни рассказывали, что не только обнимали девочек в кино, но и позволяли себе гораздо больше – например, потрогать сиськи или залезть в трусики. Он подозревал, что эти истории сильно преувеличены, но не оправдать вероятные ожидания девочки было гораздо хуже.

На середине фильма он все-таки решился положить руку ей на плечо. Юля сняла куртку, под ней была тонкая блузка, и от ощущения почти голого тела под рукой Игорю стало жарко. Еще жарче ему стало от того, когда она и виду не подала, что заметила его руку.

На экране с улюлюканием скакали индейцы, отстреливались бледнолицые, его сердце бешено стучало, и как бы невзначай он положил руку на ее колено. Руку тут же аккуратно, но решительно вернули на место, после чего он услышал горячий шепот в свое ухо:

– Не сейчас.

Дорога назад оказалась еще лучше. Постышевские куда-то исчезли, Юля позволила взять себя под руку, и за обсуждением фильма они не заметили, как пришли к ее дому. На этот раз долго задерживаться она не стала – зато на прощание, приподнявшись на цыпочках, прикоснулась губами к его щеке и шепотом сказала:

– Спасибо.

Глава 9. 1978 год, где-то в СССР, Москва, Лубянская площадь

Начальник отдела контрразведки Ардальон Малыгин вошел к председателю КГБ СССР без стука. Они были старинными друзьями, и даже если бы в кабинете начальника был кто-то чужой – секретарша бы его предупредила.

– Смотри, Юрий Владимирович, какая загадка – без долгих предисловий начал Малыгин. – Видишь это письмо?

Председатель КГБ с любопытством и юмором посмотрел на фотоснимок записки, усеянной японскими иероглифами.

– Ну, вижу. Интересное письмо. Дай почитать?

– Понимаю твой сарказм, японского ты не знаешь. Зато я знаю. Займу у тебя несколько минут, дело важное.

– Ну давай. Только, Ардальон Николаевич, побыстрее. Через полчаса мне в Кремль.

– Успеем. Четыре месяца назад наш агент в Токио, имеющие некоторые связи в японской мафии Якудза, сообщил о некой операции, которую Якудза намеревается провести в СССР.

Председатель КГБ изумленно поднял брови:

– Ты шутишь? Якудза? В СССР?

– Нет. Это не шутка. Агент очень серьезный. Он входит в ближайшее окружение руководства разведслужбы японских сил самообороны.

– Так-так. И какого рода операция?

– А вот это и интересно. Никто, ни один человек, даже в руководстве японской разведки, даже в контрразведке, совершенно не представляет, что за операция. Есть предположение, что операцию проводит лично, причем по своей собственной инициативе, начальник штаба разведки Управления национальной обороны Японии генерал Кёкатсуна.

– По своей инициативе? Крайне интересно. Это с чего же он вдруг так рискует?

– Да. Смертельно рискует. Мы прощупали других генералов, до кого дотянулись – никто абсолютно ничего не знает об этом. Даже намеком.

– Так…, – интонация председателя КГБ не предвещала ничего хорошего.

– Слушай дальше. Это не все. Когда-то давно мы вместе со смежниками из ГРУ завербовали бывшего советского торгпреда Ивана Симонова, сбежавшего из Китая в Японию в 1937 году. Активно его не использовали, пару раз воспользовались его услугами для передачи информации. Два года назад он умер. Его сын, Георгий, не в курсе наших отношений с его отцом, однако является большим поклонником Советского Союза. Несколько раз наши агенты беседовали с ним, разумеется, под видом русских туристов – он вполне благожелательно воспринял идею послужить Родине. Собственно, он готовый агент – вхож во многие аристократические дома Японии, знаком с профессурой, знает языки, причем некоторые в совершенстве.

Председатель КГБ удовлетворенно кивнул – он любил элегантные операции.

– На начало мая мы запланировали его окончательную вербовку. Однако за три дня до этого он погиб.

Генерал армии недоуменно посмотрел на своего собеседника:

– Погиб?

– Да. Случился пожар в его доме. Он сам, жена и двое детей погибли. По заключению полиции, произошло короткое замыкание, затем вспыхнул бензин в гараже… никто не смог выбраться из дома.

– И?

– Наш человек, имеющий очень хорошие связи в полиции, выяснил, что время смерти всех четверых – за несколько минут до начала пожара. Но эту информацию в полиции не афишируют. Более того – где-то за пятнадцать минут до того, как случился пожар, соседи видели черную машину с двумя очень крепкими молодыми людьми, отъезжающую от дома Симонова.

– Так…

– А через сутки после того, как наш человек в полиции рассказал это нашему агенту – естественно, тет-а-тет – его нашли утонувшим в собственной ванной. Полиция дела не возбуждала – несчастный случай.

– Итог?

– Мы не знаем. Все, что мы знаем, я тебе изложил.

– Прекрасно. Сказать, что я об этом думаю?

– Скажи.

– Копайте, черт побери!

Глава 10. 1978 год, где-то в СССР. Иркутск

Лена зашла в магазин. Вряд ли она заметила, что за ней следят, но на всякий случай Юми осталась снаружи – делая вид, что разглядывает афишу на остановке.

Она уже четыре дня безуспешно следила за дочерью объекта, однако так и не могла решить, как с ней познакомиться поближе. Девочка почти не выходила из дома, изредка выбиралась по магазинам – в основном с матерью.

Лена училась в параллельном классе, однако Юми и в школе не могла найти точек соприкосновения с ней. Таня, ее «сестра», тоже вряд ли могла помочь – кроме гимнастики, она думала только о книгах, поездках и, как выяснила Юми, о мальчиках – которые в ее жизни гарантированно существовали лишь в воображении.

Юми еще минутку подумала, потом быстро зашла в магазин. Лена стояла в конце небольшой очереди. В авоське лежал сиротливый батон – перед этим девочка побывала в хлебном.

– Стоишь? – спросила Юми. Лена кивнула, не глядя на нее. Юми выдержала паузу, потом сказала:

– О, я тебя знаю. Ты же в «б» -классе учишься.

– Да, – Лена обернулась, проявив слабый интерес. – А ты…

– А я в «а». Я тут недавно, из Улан-Удэ с родителями приехали.

– А, из Уланки. Я там была один раз с родителями. Ленин у вас там…

– Да, – ответила Юми. – Здоровый.

Лед, вроде, был растоплен. Однако тех сведений, которые успела собрать Юми о дочке директора, было мало для серьезного знакомства. Нужно было потыкать в разные точки. Легкой болтовни хватило до конца очереди – Лена купила молока и кефира, Юля молока, То, что Лена ее подождала, внушало легкую надежду.

– Чем занимаешься? – в лоб спросила ее Юми.

– Ну так… – девочка помялась, смешно поправила большие очки. – Шахматами.

Это был отличный ход. Юми широко улыбнулась:

– Ой. Надо же. Я тоже. А мне играть не с кем. Серьезно играешь?

– Ну… – Лена помялась и покраснела. – КМС. Юношеский, понятное дело.

Слово было для Юми незнакомым, однако переспрашивать она не рискнула. Судя по реакции девочки, это было что-то хорошее.

– Ух ты. Клево. Сыграем?

– Ну-у-у… давай. Если ты сильно играешь. А то мне тренер не разрешает со слабыми… ой, извини. Ты в Уланке в клуб ходила?

– Да, – разговор принял опасный поворот.

– Лихошвая знаешь?

– Ну так… – неопределенно ответила Юми.

– А, так ты, наверное, не в городской клуб ходила, а в универовский?

– Ну да.

– А я там никого не знаю. А к нам в клуб не приходила еще?

– Нет пока. Все не соберусь. Мы же только переехали сюда.

– Давай завтра поиграем? Где встретимся?

Юми не рассчитывала на такую удачу. Лена явно оживилась, и заинтересовалась. Однако приглашать Лену к себе она не рискнула – в случайной беседе с Галиной или Таней моментально выяснилось бы правда и про клуб, и про шахматы.

– Давай в школе. Там есть где?

– Конечно. В пионерской. Там и шахматы, и часы. Отец же тоже играет, мы даже турнир проводили.

– Отец? – недоуменно переспросила Юми.

– Ну да. Владимир Николаевич. Он же мой отец.

– Ой, – растерянно протянула Юми. – Не знала. Он твой отец? Здорово. Он такой… хороший.

– Да. Я в курсе, – Лена рассмеялась.

Они уже стояли у дома директора. Лена помахала рукой:

– Ну давай. До завтра. После пятого. У вас же тоже пять уроков, наверное?

– Да, пять. Давай.

В шахматы Юми играла отлично. Они помогали ей снимать напряжение тогда, когда не было других способов. Или когда надо было неспешно подумать над какой-то сложной проблемой.

Однако к встрече следовало подготовиться. Она подумала, потом аккуратно поставила ненужную ей бутылку молока около урны и направилась к троллейбусной остановке. Шахматный клуб был в центре.

Глава 11. 1978 год, где-то в СССР. Иркутск, улица Литвинова

– Юрий Александрович, почта из главка, – секретарша положила запечатанный конверт на стол.

Генерал посмотрел на часы – рабочий день давно закончился, пятница, жена уже ждет на дачу. С сомнением посмотрел на конверт – там могло быть что-то, что задержит его на работе допоздна. А то и на сутки-двое – и такое бывало. Можно было сделать вид, что он уже уехал – секретарша опытная, не сдаст.

Дисциплина и здравый смысл взяли верх. Он взял стилизованный под кинжал нож для бумаг, аккуратно вскрыл конверт. Скользнул глазами по грифу «Секретно». Циркуляр – то есть документ разошелся по всем управлениям необъятной. Циркуляр и секретно – это что-то серьезное.

Он пробежал глазами текст, посмотрел на подпись. Недоуменно пожал плечами, прочитал еще раз – внимательно. Положил циркуляр на стол, привычно перевернув вниз текстом. Подошел к сейфу. Грузинского «Греми» оставалось немного – но напиваться было и не с руки, до дома он все-таки был намерен добраться еще сегодня.

Налил рюмку, сел за стол, выпил половину. Постучал пальцами по столу, размышляя. Поднял трубку внутреннего телефона, набрал номер.