Пробуждение

Его провели на самый вверх. В келье Магнуса стояла тьма. Все пространство занимали полки с книгами, небольшой столик со стулом и грубая кровать. Кто-то рылся в рукописях на столе и книгах на полке, переворошив все. Магнус же любил абсолютный порядок.

– Что же за послание? – полюбопытствовал Аркес, оглядывая беспорядок.

Сильные руки толкнули в кабинет, а дверь следом захлопнулась.

– Она велела держать тебя здесь!

– Эвелина? Ты говоришь о ней?

– О ней самой, самозванец.

– Почему ты называешь меня так?

Из-за двери послышался издевательски смех.

– Ты думаешь, кто-то поверил тебе? Аркес? Бессмертный Бог и Творец? Ага, щас! Умер Демиург! Все это видели!

– Я воскрес!

– Ну да. Тогда тебе должны быть не составит труда выбраться отсюда и наказать нас! Желаю удачи!

И вслед донеслись поспешные шаги, уходящего прочь мужчины. Аркес еще долго прислушивался, надеясь, что кто-нибудь придет поговорить с ним. Надежды оказались напрасны. Когда солнце поднялось в зенит: понял, что он здесь надолго. Неизвестно будут ли кормить. Мучительной смерти это не означало, ибо он уже был свидетелем того, что смерть более не властна над ним. Но ощущение голода и боли будут вполне себе реальны.

Окно зарешетили. Но близкие Магнусу знали другие пути. В любом монастыре Аберонии имелась масса потайных дверей, которыми, как правило, владел лишь настоятель. Но кому, как ни Богу доверять свои секреты? Аркес взял с верхней полки том с ярко желтым переплетом. «История земли турингов» сама по себе была достаточно интересна, но больший интерес сейчас представлял ключ, лежавший прямо за книгой.

И вот ключ вставлен в едва заметную скважину на стыке двух плит стены. Мгновение ничего не происходило, заставив на миг Демиурга усомнится, что дверь откроется. Последовал протяжный скрежет и стена поддалась. Во тьме он уже шагал без сомнения.

Предатели! Кругом одни предатели, готовые на любую мерзость лишь бы сохранить свою никчемную жизнь или немного обогатится. Ни тому, он столько тысячелетий учил смертных. Увы, каждая цивилизация доказывала ему это. И каждый раз с новыми силами он пытался изменить суть людей. Кончилось тем, что они попытались забрать его силу. Только из-за того, что Творец отказал им в бессмертие. Неслыханно!

Но что же хочет Эвелина? Она всегда являлась мудрой советницей, что вела его на этом трудном пути. Всегда поддерживала и помогала. И все же так мало он знал о ней. Как Бог может утратить свою силу? Или к этому приложила руку именно она? Вопросы, вопросы, а ни одного ответа Аркес так и не нашел. Он никогда не представлял себя в подобной ситуации, никогда не глядел на создаваемый мир со стороны обывателя. И это очень помогло ему понять простые вещи. Насколько важно смертным быть счастливыми. Как дороги им воспоминания. Как ценят они родственников. Все это Творцу казалось нелепым и чуждым раньше. Теперь он видел мир совсем иным.

В темноте временами попадались освещенные участки. Как правило, они проходили в непосредственной близости от других помещений. Здесь ютилось слишком много людей. Даже позорная сдача аббата Магнуса не спасла им жизнь. Что ждет их теперь? Насколько жестокими могут быть люди к тем, кого еще недавно называли братьями? Увы, история знала ответ. Нет страшней войн, чем развязанных из-за веры.

Лабиринт уходил резко вверх, и там дорогу перегораживала сплошная стена. К выдаче Магнуса подготовились основательно и закрыли единственный путь из кельи. На всякий случай он пару раз въехал с разбега плечом в каменную кладку. Не поддалась. Понурый Демиург вернулся обратно. А значит, придется смириться со своей участью и ждать. А может быть во всех его предыдущих неудачах замешана тоже она? Может колдунье не выгодно, чтобы человеческая цивилизация обрела мир, спокойствие и войны прекратились? Что ж… Он подождет. Но свои ответы получит. Аркес чувствовал, как темное чувство рождается глубоко в нем, заполняя, но не стал противиться на этот раз.

************

Проклятье! И почему я сразу не дочитала эту книгу до конца? Теперь нельзя рассчитывать на Валмира. Слишком мало времени… Нужно найти Аркеса до того, как Всадник уничтожит этот мир – иначе я останусь тут навеки. Он должен узнать правду, которая освободит меня.

Эук встретил их закрытыми воротами и группой потрепанных стражников на стенах. Едва телега с двумя девушками и герцогом приблизилась – их окрикнули. Арбалеты недвусмысленно указывали на то, что ждет, если они сейчас развернутся и попытаются скрыться. Сама идея не нравилась Эл-Вадуку. Но выбирал не он.

Солдаты в кожаных панцирях, видавших лучшие времена, стали обыскивать и допрашивать путников довольно грубо. В сторожке едва чадила лампада. Было тесно. До рассвета оставалось несколько часов.

– Говорите, вы не шпионы еретиков и сами всем сердцем преданы Рыцарю Пустоты? – в сотый раз вопрошал усатый мужик, засыпая на ходу.

– Наш дом разрушили, отца убили и мы страху натерпелись, много дней не ели, а вы…

– Потише дамочка! – махнул рукой другой стражник. – Времена нынче тяжелые. Кругом замышляют против нас еретики. Порушить хотят государство.

– Но ведь еще недавно Богом вашим был Аркес, а еретичеством считалось поклонение Всаднику Пустоты? – случайно озвучил свои мысли Кристофер Эл-Вадук.

Мрачно посмотрели на него солдаты. Усатый положил свою внушительную ладонь на плечо фарийца и кивнул:

– Что было, то было. Люди ошибаются и поклоняются ложным Богам. Главное, что сейчас мы поняли свою ошибку. А тебе, чужеземец, ни пристало тут рассуждать. Так уж и быть, мы не доложим о твоих словах начальнику караула, хотя и должны бы по уставу, но предупреждаю: подобные мысли в Аберонии караются смертью. Будь ты даже чужеземец. Я бы на твоем месте покинул город немедленно. Прямо сейчас.

Эл-Вадук намек понял. Бросил взгляд на девушек – те кивнули. Мол, иди, все в порядке.

– Их вы пропустите?

– Вроде придраться не к чему. Разве, что якшаются с такими сомнительными типами, как ты… Но тебя мы не видели. Доспать свои сны хочется, а не разбираться с проходимцем… Так что иди, фарииц.

И так случилось, что был рассвет. Герцог шел на северо-восток и задумчиво оглядывался назад. Вдоль дороги стояли виселицы. Нет, приглядываться к фигурам он боялся. Порой лучше не углубляться во все эти ужасы. Особенно, когда сделать ты уже ничего не можешь. Солнце освятило то, что скрыло ночное путешествие. Опустевшие поселения, убитые, догорающие останцы, брошенные вещи.

А ведь когда-то эта страна являлась сердцем мира. Роскошь и убранство трех городов Аберонии поражали любого. Рынки были переполнены экзотическими товарами со всего необъятного континента. Люди здесь всегда считались мудрыми и рассудительными. Привыкшие сначала думать, а потом делать, они редко затевали войны. Власть всегда твердо держал епископ. Сценарий падения здесь случился тот же, что и везде. Паника, крушение старых идеалов, чувство вседозволенности у части населения. Бог умер. Больше никто не накажет, никто не узнает о грабежах, убийствах, изнасилованиях, мошенничествах. Так они думали. Аркес отчего-то полагал, что если люди живут в достатке и справедливости они меняются. Было время, герцог Зеленой крепости пытался убедить его в истинности вещей, но Демиург был слеп и воодушевлен своим грандиозным замыслом. Теперь все потеряно для этого мира.

Обратная дорога заняла гораздо меньше времени, чем он рассчитывал. Третьи сутки едва начались, как герцог добрался до изгиба дороги. Именно здесь уговорились встретиться. Но смутные тревоги терзали сердце всю дорогу. Задумка Аркеса была опасной. Убить его, конечно, не могли: Бог уже не раз показывал, что смерть не властна над ним.

Желудок, в который раз напоминал о себе. Еда кончилась, а лука, чтобы поохотиться не было. Времени до встречи оставалось много, поэтому мужчина углубился в сосновый бор, надеясь отыскать каких-нибудь съедобных ягод. Найти удалось едва ли горсточку, и то особой уверенности в их безопасности он не чувствовал. Вроде и похожи, а вкус иной… Ягоды только распалили аппетит, но благо он наткнулся на ручей и заполнил желудок хотя бы водой.

Тем временем, набежали тучи и закрыли солнце. Эл-Вадук сел на землю и оперся спиной о ствол вяза. Отсюда открывался хороший вид на дорогу, и в то же время путники не сразу могли бы разглядеть его в переплетениях зелени.