Пробуждение

Плащ Аркес был пронзен в нескольких местах. Кровь лилась из серьезных ран на груди и животе. Кристофер бросился к своему Богу, желая помочь, но Аркес жестом велел оставить его в покое. Менестрель опустился на колени, обнажил торс, закрыл глаза. На глазах у пораженного герцога раны зарастали, не оставляя даже шрамов. Аркес, наконец, открыл глаза и улыбнулся.

– И так каждый раз.

А тем временем, светловолосая женщина припала к телу своего убитого спутника и рыдала. Вторая – скорбно глядела вдаль. Ее лицо пересекал свежий шрам, а в волосах начала появляться седина, хотя на вид она была достаточно молода. Тяжело всего приходилось простым жителям. Какую бы сторону они не выбирали все равно приходилось страдать, а зачастую терять свой кров и близких.

Аркес уже принял решение. Он положил руку на плечо своего спутника, взглянул вглубь его глаз и сказал:

– Ты должен помочь им добраться до города.

– Но один вы не управитесь! Аббатство окружено!

– Вот поэтому ты и идешь с ними, – покачал головой Демиург. – Для меня раны не страшны, скрытно или в лоб я смогу проникнуть туда. А ты же смертен и скорей всего погибнешь в этой попытке. Нет. Ты пойдешь в Эук, я не могу обрести этих женщин на смерть, так же как и тебя.

Видя глубокую печаль, что покрыла лицо Лорда, Аркес добавил:

– Мы встретимся на этом самом месте. На третьи сутки, в полдень. Я жду до вечера, затем иду на твои поиски.

– А если не будет Вас я…

– Отправишься своей дорогой! И это не требует обсуждения.

– Мой Бог жесток, – с насмешкой откликнулся Эл-Вадук.

– Куда уж менестрелю рассуждать о милости Богов? – Аркес поправил лютню за спиной, чтобы не билась о плечи. – Желаю тебе доброго пути, герцог Эл-Вадук! Ты всегда был на хорошем счету у Бога, и надеюсь, поможешь ему вернуть мир на эту землю.

Кристофер поклонился, пожелал удачи, и не вымолвив ни слова, отправился к телеге с женщинами. А Бог еще долго смотрел вслед, понимая, что больше они вряд ли увидятся. По крайней мере, в его планах Кристофер отсутствовал.

*************

Ветер принес запах дыма, заставив путников затаиться в зарослях ольхи. До Онеры оставалось пару миль, всего лишь преодолеть один холм и они там. Но продвигаться стоило с осторожностью: враг должен быть поблизости. Хотя они и не представляли, как он выглядит. А может и не враг он? Или никакого врага и нету?

Патрик пригнувшись, двинулся вперед. Какое-то внутреннее чувство принудило девушку остаться на месте и наблюдать. Впереди расстилались вересковые луга, и лишь на вершине холма стоял одинокий ясень. К нему и шел монах. Похоже, кто-то уже занял удобное местечко: Эльза увидела едва заметное движение в листве и замерла в нерешительности. Ее спутник тоже приметил что-то подозрительное. Стая дроздов, тревожно щебеча, вспорхнула с дерева. Вслед с верхней ветки вылетела стрела и вонзилась у правой ноги Патрика.

– Ни шагу! – донесся неуверенный голос из листвы.

– Ты кто таков будешь, лучник?

– Ни твое дело. Я не вторгаюсь с оружием наперевес на чужие земли!

Монах примирительно вернул двуручный топор в чехол у себя за спиной и развел пустыми руками:

– В столь опасное время даже крестьяне вооружаются.

– Ты что-то не похож на крестьянина, – отозвался стрелок, его черная голова на мгновения мелькнула возле верхушки ясеня.

– Не стану спорить, мой юный господин. Тебе ведь лет пятнадцать, так? Как доверили тебе стоять на страже?

– Ни твое дело говорю! – завизжал подросток.

– Ах так ты еще и девчонка!

Теперь и Эльза уловила в голосе женские нотки, а так же то, что терпение у нее иссякало. У Дель Рей на поясе висела глисса, но отравленный шип не достал бы лучника, да и стрелять в ребенка не позволяло что-то внутри. Однако, нужно было действовать, поэтому Эльза метнулась вправо, обходя по краю вересковое поле.

Тем временем, Патрик решил, что бояться девчонку не стоит. С улыбкой он сделал пару шагов навстречу ясеню и вдруг вскрикнул от боли. Стрела со стуком вонзилась в его левую ногу, опрокинув монаха. Лучница услышала много интересного про себя, что ей наверняка слышать еще не приходилось. Но ее внимание сейчас было слишком поглощено ругающимся и охающим Патриком.

Полной неожиданностью стал для нее прилетевший в ребра камень, пошатнувшись, она чуть не свалилась со своего насеста. Колчан слетел с плеча и упал к основанию дерева. Там возвышалась гордая женщина с пронзительным строгим взглядом и высокими скулами.

– Слезай-ка, малышка! Не заставляй меня скидывать тебя с ветки!

Девчонка нахмурилась и плюнула в сторону Эльзы.

– Не дождешься! – сорвала ветку и принялась затачивать ее ножом.

Лезть наверх было проблематично. Поэтому вверх полетел еще один камень, но на этот раз разминулся с лучником.

Патрик в этом время уже подковылял к ясеню и тоже смотрел на черненькую. Он зло подмигнул Дель Рей и прицельно метнул камешек. Тот угодил точно в колено лучнице, которая с громким «ой» полетела кубарем вниз. По счастливой случайности, она зацепилась за сук и повисла в нескольких метрах над землей.

Они связали пленницу и вернулись обратно в заросли ольхи, вынули стрелу из ноги монаха и перевязали. Девчонка оказалась упрямой, ни в какую не соглашаясь рассказывать, что-либо об Онере. Черноволосая с раскосыми карими глазами и загорелой кожей, она походила во многом на Эльзу. Только лишь формы ее отчетливо указывали, что она еще подросток. Монах переводил взгляд с одной девушки на другую. Он, конечно, уже знал, что в роду Дель Рей были эльгаски, но только сейчас ее сходство с южанами стало бросаться в глаза. Монах много необычного слышал об этом народе. Во-первых, все важные решения принимали женщины. Начиная с самой малой ячейки – семьи, заканчивая – вопросами государственной важности. Поэтому зачастую эльгаски вели себя очень властно и были более образованны, чем мужчины. В Эльгаске одна женщина обычно официально имела несколько мужей, а вот обратную возможность закон запрещал. Во-вторых, когда случались войны, оружие в руки брали, как мужчины, так и женщины. Но никакого равенства здесь не было. В то же время, нельзя сказать, что южанки не уважали или плохо относились к своим мужчинам. Просто оба пола воспринимали действующее положение, как единственное возможное. В-третьих, союзы с другими народами здесь были под запретом. Детей, рожденных от смешения крови, на юге очень не любили. Долгие столетия с ними поступали довольно жестоко, несмотря на волю Аркеса. Творец как мог, сглаживал это отношение к полукровках, но не далеко ушел. Знал ли Кристофер Эл-Вадук, какой опасности подвергает Эльзу, посылая сюда? Хорошо, что встреч с местными они пока избегали.

Непонятным оставалась цель присутствия девчонки на дереве. Да и в городе вполне должно хватать взрослых мужчин, чтобы охранять подступы. Или все это ловушка? Терзаемый тревогами, Патрик постарался быть вдвойне внимательным. Следующая стрела может прилететь в горло.

Темнело. Скоро они могли проверить, что же происходит в столице Эльгаска. Естественно монаху придется остаться караулить их маленькую лучницу, хотя он и вяло противился этому. В молчание перекусили остатками сыра и куском лепешки. Лучи солнца в последний раз озарили холм и скрылись за горизонтом. Это стало сигналом и Эльза Дель Рей поднялась. Спутник пожелал ей удачи. Она кивнула, проверила легко ли вынимается клинок, пересчитала заряды для глиссы, спрятала пару ножей в одежде.

Эльгаски уже давно были в дружеских отношениях с Фарией. Торговые караваны активно сновали из одной страны в другую. И хоть войн между странами не было (об этом позаботился Аркес), но некоторая напряженность в отношениях раньше была. И Эльза бы ни кралась, как последний вор, подбираясь к городской стене, если ни события последних лет. И здесь тоже должен царить хаос после смерти Бога. А значит вооруженные группировки, предательства и отравления. Картина, представшая перед ней, отнюдь не соответствовала ожиданиям. Ворота города открыты настежь, словно приглашая. Дома спешно брошены, лишь ветер играет ставнями и створками дверей. Страшной была та тишина. Эльза старалась тише дышать и медленно-медленно продвигаться вглубь города. Она постоянно ожидала ловушки. Но улицы действительно оказались пусты. Жители бежали. А значит враг близко. Становилось еще более непонятно, что делала девчонка на дереве, если охранять здесь некого. Если она хотела укрыться, то выбрала странное место и повела себя необъяснимо. Вопросы, вопросы…

В одном из домов Дель Рей отыскала немного вяленого мяса, свежих яиц, каравай хлеба и охапку овощей. Выходя, она нос к носу столкнулась с щербатым мужчиной с длинной желтой гривой волос на голове. За плечами его была полная котомка. Тот опомнился первым и замахнулся коротким мечом. Девушка скользнула под удар и ударила противника по опорной ноге. Тот покачнулся, потерял равновесие, но на ногах устоял. Этого мгновения хватило Эльзе, чтобы обнажить свой клинок. Они встали в стойке друг напротив друга.

– Ты что здесь делаешь? – возмутился мужчина.

– Зашла узнать, что здесь твориться. Почему город покинут?

– Ты не местная, – слова прозвучали, как обвинение. – Все знают, что скоро здесь будет Всадник. Ни один эльгаск бы не задал такого вопроса. Повторяю: кто ты и что здесь делаешь?

В ответ Эльза стремительно атаковала, чуть не выбив клинок у него из рук. Эльгаск спохватился и дал решительный отпор. Он бил сверху, прямолинейно, но очень сильно. От каждого удара девушка чувствовала, как все больше немеют ее руки. Она стала отступать. Торжествуя, мужчина бросился в прорыв, вкладывая в удары последние силы. К сожалению, девушка зацепилась о корень дерева. Пошатнувшись, она увидела, как вражеский клинок вышибает оружие из ее рук. Сама же она больно ударилась копчиком о камни, а затем опрокинулась на спину.

Противник безжалостно дернул ее за руку, поднимая. Острие меча было приставлено к ее горлу. Мужчина самодовольно ухмыльнулся и потащил свою добычу в ближайший дом. Дель Рей уже поняла, что этот человек отнюдь не местный житель, а один из мародеров, что всегда любили позариться на чужую. Такие не чураются любой подлостью. О своей дальнейшей судьбе она догадывалась. Однако, его ждал сюрприз: она старалась прикидываться подавленной и сдавшейся.

Мужчина пинком отворил дверь и бросил ее на пол.

– В конце концов, без разницы кто ты. Хорошо, что ты сюда заглянула. – Он не опускал клинка. Резким движением другой руки, он порвал пряжку на ее плаще и откинул его прочь. Затем грубо разорвал блузку и склонился над ней. О намерениях гадать не приходилось.

Эльза ударила молниеносно. Изогнутый стилет насквозь пробил левую ногу. Вдобавок мародер получил плотный и точный удар в лицо, какому бы многие мужчины позавидовали. Пока он не опомнился, она оттолкнула негодяя и побежала.

Свой меч она нашла там же, где его выбили. Быстро подобрала, периодически оглядываясь. Мужчины не было видно. В ее сердце горело желание вернуться и разделаться с ним или хотя бы связать, чтобы уберечь других от его посягательств. Но ее внимание привлекло какое-то движение на юго-западе. Там стена вдруг подёрнулась пеленой тьмы и раздался треск. Потом она увидела тени. Они беззвучно скользили через брешь в стене, стремительно приближаясь. В них угадывались очертания воинов, но в то же время, в них не было объема, и все это казалось странным и завораживающим. Впереди двигалась огромная фигура Всадника. Следом, словно плащ тьмы, шло его войско. Эльза, наконец, поняла, что город стремительно терял свои очертания там, где проходила призрачная армия. Там попросту оставалась Пустота. Еще ей казалось, что Всадник смотрел на нее. В голове зарождался панически ужас.

Она пришла в себя только, когда стены Онеры скрылись за спиной. Девушка дрожала и продолжала бежать. Мысль о том, что это существо видит ее и идет следом никак не желала покидать голову. Видимо такой ужас застыл на ее лице, что Патрик и девчонка сразу все поняли. Лучница больше не сопротивлялась и не ругалась. Она помогла монаху подняться, и втроем, они насколько было возможно быстро – устремились на восток и шли всю ночь, а на рассвете упали и заснули мертвым сном.

Чародеи доставили их прямиком к городу, но вот обратно им, похоже, придется топать пешком. А это немало миль. Поэтому последующие два дня шли очень быстро, редко делая остановки. Дель Рей вечно чудилось, что Всадник Пустоты следует за ними по пятам. Она просыпалась в холодном поту, с криком на устах. Монах как мог успокаивал ее, поил какими-то травами, после которых сны исчезали. Путники мало говорили, каждый был погружен в свои мысли. Эльгаская девчонка перед сном отходила от лагеря, садилась и смотрела в задумчивости на звездное небо. Здесь оно выглядело совсем иначе, как будто больше и ближе. Патрик каждый раз разведывал дальнейший путь. Но, несмотря на его старания, дорога привела их к Башне. Они оставляли ее позади, идя на северо-восток, и снова возвращались к обители колдунов. Даже если они шли в противоположном направлении. Наложенное заклятие было очень могущественным, поэтому трем фигурам пришлось подчиниться и вернуться. Эльза сначала хотела оставить девочку здесь, и не показывать чародеям, но Патрик высказал мысль о том, что те уже и так о ней знают. Предположение было не лишено смысла. Да и заставить Алису остаться казалось нелегко.

Вечером третьего дня они пришли. Башня изменилась. Стала словно бы мрачнее и выше. Стоило путникам приблизиться, как внизу ее образовался проход. Там уже стояла одинокая фигура, держа в руках факел. Один из семерых в одеждах из золотистой парчи. Тот самый, что был откровенен и просил о помощи.

– Ну что вы узнали? Мы должны узнать первыми, до того, как расскажете все Рейли!

– Вы снова свободны? – удивилась Эльза.

– Ненадолго, – мрачно отозвался чародей. – Рейли в неважном настроении. По-моему он начинает понимать, что мы хоть и слуги, но не совсем верны.

Они шли медленно по длинной винтовой лестнице. Узкие ступени были мокрыми, а сама Башня периодически слегка подрагивала. На мгновенье Эльзе Дель Рей привиделось, что по ступеням потоками течет кровь. Ох уж эти коварные отблески огня факела!

– Это не Аркес. Что-то чуждое и могущественное. При нас эта сила уничтожила Опал. Благо население заранее покинуло город. Сейчас там Пустота. И она стремительно приближается. Я думаю, Онеры больше нет, – сказал Патрик и потрясенно вздохнул.

– Мы умолчим о том, что видели Рейли, – вмешалась Эльза. – Если вы, конечно, не передумали умирать здесь вместе с ним.

Чародей пронзительно расхохотался.

– Каждый раз кто-нибудь верить в эту сказку, – его лицо расплылось в самодовольной усмешке. – Мы единый организм. Никакой несогласованности, никакого бунта, нет никаких недовольных порабощением чародеев.

Эльзе так и хотелось вмазать по этой противной физиономии, но инстинкт самосохранения противился.

– И какова же цель этого цирка, что вы затеяли? – поинтересовался Патрик.

– Мы еще недостаточно овладели вашими телами, чтобы свободно считывать мысли и подчинить их себе. Вы могли чего-то не сказать. А теперь рассказали правду. Это замечательно. Рейли еще подумает, чем вы сможете послужить!

Свет факела внезапно погас, а сам чародей растворился в воздухе. Стены сжались, закружились, отражая ужасный безумный хохот. Эльза сама того не желая прижалась к Патрику, и обняла дрожащую девочку. А мир все ускорял свое кружение, пол исчез, как потолок и стены чуть позже и они повисли в холодной пустоте. И прошло, казалось, целая вечность прежде чем, кто-либо из них решился подать голос.

– С кем вы разговаривали? – наконец подала голос девочка и отстранилась.

– Колдун, один из семи. Теперь мы все в ловушке, – Эльза попыталась нащупать в кромешной тьме девочку, но вместо этого ударилось лбом о стену.

– Какой ловушке? – в ее голосе слышалось немалое удивление. Ее рука ухватилась за руку Дель Рей и потянула. – Идемте вниз и уйдем побыстрей из этого плохого места!

Спутники не противились, явно ничего не понимая. Никакой лестницы, никакого пути не было – они просто топтались в темноте. Ни проблеска света, ничего. Через некоторое время раздался протяжный скрип открываемой створки и им в глаза ударил пронзительный свет.

Патрик и Эльза закричали от неожиданности и удивления.

– Как? – выдохнул монах. – Как ты увидела путь во тьме?

– Тьме? В Башне довольно светло. И лишь одна лестница!

– Но… – и тут его озарило.

Для Алисы никого из чародеев не существовало. Башня была заброшенной и пустой. Однако здесь был свет, и никакая чародейская темнота не удерживала ее взор. Она просто не верила в Рейли и колдуны не имели силы над девочкой. Выходит вся их сила лишь манипуляции над сознанием, иллюзия. Он потрясенно покачал головой и оглянулся на мрачную громадину Башни. На вершине ее высились семь теней, и бессильно наблюдали, как девчонка переиграла их в игре, которой им удавалось одурачить даже Творца.

************

На кромке исполинского соснового леса стоял серый монастырь с двумя круглыми башнями и парой ветхих построек у ворот. Само здание было возведено из базальта, а внутри представляло собой довольно аскетичное убежище, продуваемое зимними ветрами. Рядом протекала небольшая речка, на которой, скрипя, вертелось водяное колесо мельницы.

Старая дорога, пересекавшая лес, вела прямо к порогу жилища монахов. Никакой охраны, никаких стен, лишь небольшой заборчик, чтобы овцы не покидали установленные границы. Странным было наблюдать вооруженный лагерь, разбитый в паре сотен метров. Хотя нечто подобное и ожидал Аркес. Поэтому он пробрался с противоположной стороны от леса: здесь кольцо солдат было не столь велико. Аббатство Кел находилось в осаде мораистов и уступать никто не желал.

Человек несведущий поразился бы, почему монастырь до сих пор не взят, ведь стен он не имел. Но аберонцы знали, что когда нужно монахи способны защитить свое жилище. Невидимая стена держалась лишь на вере защитников, удерживаемая ежедневными молитвами, словами силы и разными ритуалами. Тот, кто назвал бы это магией, рисковал расстаться с жизнью за еретичество. Ибо, как известно магии в мире не существует, есть лишь сила, что дарует Бог. Хотя Аркес с этим мог поспорить, ведь знал другой ответ. Раз он утратил свою силу, а монахи по-прежнему откуда-то ее берут, значит, существовал другой источник.

Чем больше Аркес странствовал по миру после Краха, тем больше он узнавал. Тысячелетия он являлся Богом, руководил десятками цивилизаций, создавал горы, озера и леса, но многие вещи не замечал. Эвелина иногда советовала ему, как поступить или о чем-то просила, но она никогда не вмешивалась в устройство мира. Она также отказывалась объяснять свои цели и прошлое Аркеса. Временами все это приводило к раздумьям. Но положение дел не меняло. Мир стремительно изменился. Увы, это он заметил, только потеряв свою силу.

Осада аббатства Кел длилась больше месяца, но зная, какие усилия требуются для подобного щита, Аркес понимал, что все закончится не позже чем через неделю. Один лагерь тех, кто желал войти и перебить защитников, другие – спасали свои жизни, продлевая неизбежное Увы, спасти никого было на этот раз ни в его силах. Утративший могущество, он уже смирился с этим, как бы больно это ни воспринималось. Все, что требовалось, это ответ на вопрос.

Это утро выдалось холодным. Сменщики не спешили менять часовых, предпочитая тепло и сухость походных палаток. Всю ночь, не прекращаясь, моросил противный мелкий дождь. Факелы вокруг лагеря до сих пор чадили, центральный костер уже догорал. Это был самый удачный час для того, чтобы пробраться мимо для одинокого лазутчика.

Аркес последний участок перед забором полз, замирая и не дыша, как только кто-то смотрел в его сторону. Зеленый плащ давно насквозь промок и слился цветом с окружающей мокрой растительностью. В наплечной сумке находилась и другая одежда, если она конечно еще не промокла. Правда, больше он беспокоился за лютню. Кожаный чехол, как обещал мастер, должен был надежным защитником от влаги, но у Бога уже имелся печальным опыт с музыкальными инструментами. Их он очень любил. Свою жизнь он тоже любил, но откровенно говоря, понимал, что сейчас самое страшная для него участь – это угодить в плен. Смерть не помешает ему вернуться снова, хотя и больно умирать.

На пути к аббатству остался единственный охранник. Лысеющий мужчина, слегка полноватый, и вечно ругающийся вслух на свою жизнь. Аркесу пришлось выслушать длинную тираду о том, как того притесняет жена с тещей, не дают спокойной жизни, а командующий никак не может войти в положение и повысить выплаты. Вот он стоял и вздыхал, а обойти мораиста казалось проблемным. Другие часовые кучковались.

Но вот чудо свершилось: толстяк увидал своего сменщика и побежал за ним с криком. Тот же стремительно двигался в противоположную сторону, к котлу с остатками вчерашней похлебки, делая вид, что ничего не слышит.

Бог припустил бегом, уже не заботясь о том, что его заметят. У самого забора он с размаху влепился в невидимую преграду: сумка и лютня полетели в разные стороны, изо рта вырвался удивленный вскрик. Барьер должен был ограждать только от недоброжелателей. Тех, кто желает зла монахам Кел. Но отчего-то действовал и на него. Увы, времени думать совсем не оставалось. И если его перемещения еще не были замечены, то вскоре будут.

Солнце, тем временем, полностью поднялось из-за горизонта, освещая серый промокший мир и безмерно сокращая время на спасение Аркеса. Люди из лагеря мораистов уже заметили одиноко стоящего человека и поспешно приближались, а лучники брали на прицел. Раньше, когда он был Богом, одна лишь мысль могла раскидать всех их по поляне или заставить окаменеть. Но сейчас… От отчаяния горе-демиург представил перед собой купол, охраняющий монастырь. Воображение добавило незамысловатую деревянную дверь. Он потянулся к ручке и повернул – дверь открылась и Аркес шагнул внутрь. Все это он проделал с закрытыми глазами в своем воображение.

Какого же было удивление, когда мораисты натолкнулись лбами о невидимую преграду, а летящие стрелы остановились прямо перед лицом. Он прошел внутрь! Но времени думать, как это удалось, совсем не было. Стук копыт возвестил о том, что и защитники аббатства узрели странного гостя. Два всадника немного неуверенно приближались, не зная чего ожидать от нагрянувшего. По виду они не являлись монахами, об этом же говорили первые, произнесенные ими слова.

– Я тебе, тварь дьявольская, голову щас отлохмачу! Как проник сюда, бесовское отродье, – говори быстро!

Воинствующие всадники замерли в паре метров от Аркеса, наставив на него копья. Оба боялись. Страх был в их глазах, страх закрался глубоко в души. Вся страна уже несколько лет объята им. Гость искренне и широко улыбнулся.

– Я друг. Ведите меня к Магнусу, он знает, кто я таков.

Всадники переглянулись. Тревога отразилась на лицах.

– Он не знает. Значит точно не от них.

– А может притворяться вздумал! Они уже все способы перепробовали!

– Но внутрь еще никому не удалось проникнуть! Этот первый! – запротестовал другой.

И как по сигналу оба уставились на Аркеса.

– О чем вы говорите? Ведите, говорю к настоятелю, он разберется.

– А нет его.

– Как это нет? – удивился Бог.

– Предательство среди братьев, – хмыкнул короткостриженый юноша. Видимо он в чем-то недавно провинился, потому как для аберонцев короткие волосы считались знаком позора или рабства. – Его выкрали свои же и сдали.

Что-то внутри него оборвалось после этих слов. Весь этот длинный путь оказался напрасен. О том чтобы освободить Магнуса из лап мораистов не могло быть и речи. Уж эти упрятали монаха в самое сердце, и приготовили ему показательную смерть. А значит и ответов Аркесу не найти, придется продолжать свои бесплодные поиски Эвелины по всему миру. Если бы только у него были силы сбросить оковы мораистов с Аберонии, спасти тысячи жизней…

– Вы, случаем ни Аркес? – притворно улыбаясь, проговорил второй – черноволосый, большеглазый. – У нас есть для вас послание!

– Послание?

– От той, кого вы ищите.

Бог глядел и не верил. Определенно, в этом мире он понимал все меньше.

– Ведите!

Внутри было тесно: кто только не ютился здесь! Крестьяне, бежавшие целыми деревнями, от убивающих без разбора фанатиков. Дезертиры, которые не желали убивать невиновных людей, либо людей, которые не разделяли взглядов нынешней власти. Особое место занимали высокие темноволосые паладины – добровольцы из Илийского Ордена. Их лица были словно выточены из камня – суровые и решительные. Немногочисленные, но стоящие многих сотен солдат. А уж о верности их ходили легенды! Ближе к алтарю ютились собственно монахи. Пристрои рядом с основным зданием тоже наполнены были под завязку. Всем этим людям нужна вода и еда. Если с первым проблем тут никогда не имелось, то снедь подходила к концу. Все-таки запасы обитателей аббатства рассчитаны на совсем другое число жителей.