Сонеты Шекспира: Вдохновение реальностью. Историческая головоломка

Эта череда сонетов показывает, что смена или продолжение темы не является признаком смены или подтверждения адресата, не только для женских (21—36), но и мужских сонетов, т.е. – для всех сонетов.

Это подтверждает верность учёта в «своде неизменных правил» темы сонета, как характеристики обобщающего понятия «образ» – главным является наличие или отсутствие противоречия в отношении адресата в «образах» сменившейся или продолжающейся темы.

В череде сонетов 37—42 тема меняется один раз, но без противоречий.

Поэтому (отсутствие противоречий) и можно распространить указания отдельных сонетов на всю эту череду.

Выделить же сонеты 37—42 в отдельную череду нас заставляет, принятая нами, логика анализа. По этой логике мы не можем распространить указания сонетов 21—36 и далее, на сонеты 37—42, так как в сонете 37 встречаем противоречие сонетам 21—36.

А это значит, что в сонете 37 происходит смена адресата и вся череда сонетов 37—42 адресована другому человеку, не тому, кому были адресованы сонеты 21—36.

Сонет 37

Но какой знак смены адресата в этом сонете? Ведь, казалось бы, никаких противоречий в том, что Шекспир развивает тему хвалы своей возлюбленной, нет.

Он уже хвалил однажды её душу (сонет 31) и там это не стало знаком смены адресата. И хотя здесь поэт говорит, что собирается также хвалить и ум, и богатство, и красоту, и происхожденье, и вообще любой знак во благо адресату – For whether beauty, birth, or wealth, or wit, Or any of these all, or all, or more, но это больше похоже на дополнение, о котором поэт раньше просто не успел сказать. Но тогда получается, что перед нами дополнение манифеста Музы из сонета 21. Но может ли такое быть, если ключевой фразой сонета 21 звучит вопрос: «Зачем хвалить, коль цели нет – продать?», а значит любые дополнения неуместны? Тогда получается, что здесь сменилась цель такой хвалы – теперь поэт желает всем показать (продать) достоинства адресата, в том числе и внешность, от хвалы которой был прямой отказ в сонете 21.

Фантазировать в стихах так (меняя принципы в отношении одного человека) можно, а вот сохранить при этом последовательность не удастся. Но Шекспир последователен.

Поэтому, смена цели – знак смены адресата. Перед нами случай, когда тема между сонетами 36 и 37 не меняется, но расширяется за границы дозволенного, в чём и заключается противоречие в отношении адресата.

Сонет 37. Оригинальный текстAs a decrepit father takes delightTo see his active child do deeds of youth,So I, made lame by Fortune’s dearest spite,Take all my comfort of thy worth and truth;For whether beauty, birth, or wealth, or wit,Or any of these all, or all, or more,Intitled in thy parts, do crowned sit,I make my love ingrafted to this store:So then I am not lame, poor, nor despised,Whilst that this shadow doth such substance give,That I in thy abundance am sufficed,And by a part of all thy glory live:Look what is best, that best I wish in thee;This wish I have, then ten times happy me.

Но есть и ещё один знак смены адресата в сонете 37, подтверждение которому находится в явно «мужском» сонете 39. Поэт называет или себя «частью» адресата – And by a part of all thy glory live (сонет 37) или адресата «частью» себя (сонет 39), что в общем – одно и то же.

А значит и адресат – один и тот же. Но одно пока не ясно – какой по счёту этот адресат в сонетах, четвёртый или второй? Не он ли был ранее?

Сонет 38

Мы видим новый ракурс старой темы, той же, что и в сонете 18 – о роли хвалебных стихов во времени: «и тот, кто внял тебе в свой звёздный час, пусть стих создаст, в веках не превзойти – And he that calls on thee, let him bring forth Eternal numbers to outlive long date».

Как мы помним, именно об этой роли стихов Шекспир, якобы, «забыл» в сонете 22, что противоречиво сонету 18 и указало на другого адресата.

Теперь же, «вспомнив» об этом в сонете 38, Шекспир, с одной стороны, противоречив сонету 22, а значит и всей череде сонетов 21—36, но, с другой стороны, согласован с чередой сонетов 18—20. Это указание на то, что адресат сонетов 18 и 38 – одно лицо.

Также видим, что продолжается тема сонета 37 о публичности хвалебных стихов, – достоинства адресата представляются на всеобщее обозрение: «это льётся в мой стих твоей собственной милой темой – that pour’st into my verse Thine own sweet argument», «продаются».

В зависимость от этого, от мнения современников, ставится либо успех, либо провал стихов: «моей будет боль, хвала твоей – The pain be mine, but thine shall be the praise».

Противоречия в этом нет, а значит и здесь адресат тот же, что в сонете 37.

Сонет 38. Оригинальный текстHow can my Muse want subject to inventWhile thou dost breathe, that pour’st into my verseThine own sweet argument, too excellentFor every vulgar paper to rehearse?О give thyself the thanks if aught in meWorthy perusal stand against thy sight,For who’s so dumb that cannot write to thee,When thou thyself dost give invention light?Be thou the tenth Muse, ten times more in worthThan those old nine which rhymers invocate,And he that calls on thee, let him bring forthEternal numbers to outlive long date.If my slight Muse do please these curious days,The pain be mine, but thine shall be the praise.

Немного смущает предложение адресату встать в один ряд с девятью Музами: «десятой Музой стань – Be thou the tenth Muse».

Как известно, среди Муз нет мужчин. Но возможно, именно поэтому мужчина и смог бы их всех превзойти, мог бы стремиться к этому.

А иначе получается такой сомнительный комплимент женщине с предложением только стать лучше других женщин, как будто она сама это точно не знает, а поклонник, видно, не уверен. Но по нашей логике Шекспир никогда не обращался к своим адресатам с сомнительными предложениями.

Сонет 39

Второе за короткий промежуток (первое – сонет 36) предложение адресату расстаться: «и потому давай побудем врозь – Even for this, let us divided live».

Опять Шекспир забыл, что было раньше? Нет, конечно! Но аргументация поменялась в корне! Попробовал одно – не получилось, теперь пробует другое? Тоже нет! Ведь если адресата не убедило сожаление о разлуке (сонет 36), то тем более не убедит стремление к ней.

Противоречие налицо, поэтому объяснение одно – здесь другой адресат!

То, что убедительно для адресата – женщины (сонет 36), неприемлемо для адресата – мужчины. А то, что убедит мужчину, по смыслу оскорбительно для женщины (сонет 39). Здесь поэт хочет обо всём рассказать (воспеть): «как твою ценность должным образом я могу воспеть – О how thy worth with manners may I sing», а в сонете 36 наоборот— призывает даже случайно не выдать связи, т.к. это заденет честь адресата. Это ещё аргумент, что сонет 36 – женский, а сонет 39 – мужской.

В сонете 39 мы видим преемственность смысла от сонета 37, когда поэт в одном сонете называет себя «частью» друга, а в другом – друга «частью» себя – thou art all the better part of me, что указывает на одного адресата этих сонетов. В сонете 39, также, как и в сонете 37, поэт говорит об отношениях с адресатом, как о любви. Но на фоне женских сонетов 21—36, когда мы видели, как поэт стремился быть вместе с адресатом, сожалел о разлуке, очевидна принципиально другая суть этой другой любви в сонетах 37—39.

Эту суть мы уже встречали в сонете 20, где любовью поэт прямо называл дружеские душевные отношения. Поэтому и в сонете 39 объяснимо, что его не смущает разлука с другом, ведь это даст поэту возможность лучше хвалить друга в стихах: «этим расставанием я дам тебе то, что заслуживаешь ты один – That by this separation I may give That due to thee which thou deservest alone».

Сонет 39. Оригинальный текстО how thy worth with manners may I sing,When thou art all the better part of me?What can mine own praise to mine own self bring?And what is’t but mine own when I praise thee?Even for this, let us divided live,And our dear love lose name of single one,That by this separation I may giveThat due to thee which thou deserv’st alone.О absence, what a torment wouldst thou prove,Were it not thy sour leisure gave sweet leaveTo entertain the time with thoughts of love,Which time and thoughts so sweetly doth deceive,And that thou teachest how to make one twain,By praising him here who doth hence remain.

Сонет 39 является ещё одним ключевым сонетом, наряду с сонетом 20, подтверждающим применение Шекспиром термина «любовь» также и к дружеским отношениям.

Сонет 40

Сонет даёт прямое указание на адресата – мужчину.

Ведь соблазнить женщину – «взял мою любовь – I cannot blame thee for my love thou usest» мог бы только мужчина.

Сонет 40. Оригинальный текстTake all my loves, my love, yea, take them all;What hast thou then more than thou hadst before?No love, my love, that thou mayst true love call;All mine was thine before thou hadst this more.Then if for my love thou my love receivest,I cannot blame thee for my love thou usest;But yet be blamed, if thou thyself deceivestBy wilful taste of what thyself refusest.I do forgive thy robb’ry, gentle thief,Although thou steal thee all my poverty;And yet love knows it is a greater griefTo bear love’s wrong than hate’s known injury.Lascivious grace, in whom all ill well shows,Kill me with spites, yet we must not be foes.

На то, что этот мужчина – не новый адресат, а всё тот же друг поэта, указывает упоминание здесь же предшествующих дружеских отношений с ним: «нет, верность и любовь мои твои и раньше, чем ты большим завладел – No love, my love, that thou mayst true love call All mine was thine before thou hadst this more», также названных поэтом «любовью».

Видно, что поэт обижен на друга – тот «похитил всё у бедняка – Although thou steal thee all my poverty».

Но как мы помним, поэт уже обижался на адресата сонета 34. Но подход, и выход из ситуации настолько разнятся по смыслу, что остаться последовательным для Шекспира возможно в единственном случае – если эти сонеты обращены к разным адресатам.

В сонете 34 поэт предлагает адресату поплакать и тем гарантирует прощение. В сонете 40 речи о слезах нет, а есть предложение адресату убить поэта, чтобы не стать врагом – Kill me with spites, yet we must not be foes.

Но забыть, что слёзы адресата «выкуп за грехи» (сонет 34), поэт не мог. И поведение Шекспира – логично, ведь в сонете 40 разговор идёт с мужчиной.

А значит, на примере сонета 40, мы видим ещё одно подтверждение адресата сонета 34 – возлюбленной поэта.

Сонет 41

Присутствует прямое указание на мужчину, который «женской лаской околдован» и будет ею «побеждён» – And when a woman woos, what woman’s son Will sourly leave her till he have prevailed.

Сонет также обращён к другу, так как упомянуты прежние дружеские отношения: «когда, порой, я не в твоём сердце – When I am sometime absent from thy heart». В развитии темы видна та же ситуация с соблазнением другом возлюбленной поэта, что и в сонете 40.

Сонет 41. Оригинальный текстThose pretty wrongs that liberty commits,When I am sometime absent from thy heart,Thy beauty and thy years full well befits,For still temptation follows where thou art.Gentle thou art, and therefore to be won,Beauteous thou art, therefore to be assailed;And when a woman woos, what woman’s sonWill sourly leave her till he have prevailed?Ay me, but yet thou mightest my seat forbear,And chide thy beauty and thy straying youth,Who lead thee in their riot even thereWhere thou art forced to break a twofold truth:Hers, by thy beauty tempting her to thee,Thine, by thy beauty being false to me.

Сонет 42

Тема измены друга и возлюбленной продолжается: «что взял её, не вся моя печаль, хоть, знай, я горячо её любил – That thou hast her, it is not all my grief, And yet it may be said I loved her dearly».

Сонет также обращён к другу.

В замке сонета снова видим перекличку смыслов с сонетами 37 и 39: «суть одно мой друг и я – my friend and I are one», что подтверждает того же адресата.

Сонет 42. Оригинальный текстThat thou hast her, it is not all my grief,And yet it may be said I loved her dearly;That she hath thee, is of my wailing chief,A loss in love that touches me more nearly.Loving offenders, thus I will excuse ye:Thou dost love her because thou know’st I love her,And for my sake even so doth she abuse me,Suff ring my friend for my sake to approve her.If I lose thee, my loss is my love’s gain,And losing her, my friend hath found that loss;Both find each other, and I lose both twain,And both for my sake lay on me this cross.But here’s the joy, my friend and I are one.Sweet flattery! then she loves but me alone.

Поэт в сонете 42 проявляет понимание своего бессилия что-то изменить в ситуации. Он оправдывает и друга, и возлюбленную, одновременно, сожалея, что они оба потеряны для него: «нашли друг друга, я потерял обоих – Both find each other, and I lose both twain».

Ещё раз видим, что слёзы, как способ примирения и прощения из сонета 34, даже не упоминаются, что ещё раз подтверждает другого адресата в сонете 34. И здесь показательно заметить, каким образом Шекспир сравнивает любовь к женщине и мужскую дружбу.

Видно, что поэт в статусе душевных отношений ставит мужскую дружбу существенно выше любви к женщине.

И то и другое чувство поэт называет «любовью», и теперь уже рядом, в одном сонете, что снимает последние сомнения в двойном применении Шекспиром этого слова.

Но даже потеря «горячей любви» к женщине не идёт ни в какое сравнение с «уроном в любви» от потери мужской дружбы: «что ты захвачен ей, сильней мне жаль, урон в любви, отнявший больше сил – That she hath thee, is of my wailing chief, A loss in love that touches me more nearly».

Это, прямо выраженное Шекспиром, утверждение ещё раз объясняет, наряду с сонетами 20 и 39, многие неясные места и в предыдущих, и в последующих сонетах.

Ведь поэт здесь даёт исчерпывающее разъяснение применению слова «любовь» к отношениям с другом. И в других сонетах другу, где таких подробных разъяснений не будет, но слово «любовь» останется, это может означать только душевную близость – дружбу.

Такой ракурс непривычен для русской литературной традиции, но при переводе менять «любовь» на «дружбу» неоправданно. Я считаю, что важнее сохранить подход Шекспира и не вводить русского читателя в заблуждение. Удастся ли при этом избежать извращённой двусмысленности в переводе зависит только от переводчика.

Во всей череде сонетов 37—42 присутствуют указания не только на красоту адресата, но и на другие качества, которыми поэт готов восхищаться.

Таким образом, можно видеть преемственность признаков (последовательность поэта) в отношении друга от сонетов 18—20 к сонетам 37—42. При этом такое расширение хвалебного перечня не является запретным для сонетов другу, ведь только в сонетах к возлюбленной поэт скупится на сравнения и хвалу её внешности, о чём указал в сонете 21.

Однако, было бы ошибкой распространять отсутствие хвалы, как определяющий признак и на сонеты к другу, ведь об этом поэт нигде ничего не указывал.

Другими словами, если в сонете присутствует прямое указание на друга, то даже отсутствие хвалы ни о чём не говорит.

А вот если в череде сонетов другу, вдруг, появляется сонет без прямых опознавательных признаков, но с противоречием в отношении хвалы, т.е. изменённым отношением к адресату, то есть все основания рассмотреть этого адресата повнимательнее.

Этот случай будет рассмотрен в следующей главе при анализе на адресность череды сонетов 43—52.

Глава 6. Сонеты 43—52. Прекрасна, но не совершенна

Так выделена череда сонетов 43—52, как имеющая одного адресата – возлюбленную поэта. Определены: пол, плотский характер отношений, место и обстоятельства написания.

Между сонетами 43—52 отсутствуют противоречия, поэтому и можно распространить указания отдельных сонетов на всю эту череду.

Выделить же сонеты 43—52 в отдельную череду нас заставляет, принятая нами, логика анализа. По этой логике мы не можем распространить указания сонетов 37—42 и далее, на сонеты 43—52, так как, и в сонете 43, и далее в этой череде встречаем противоречия сонетам 37—42. А это значит, что в сонете 43 происходит смена адресата и вся череда сонетов 43—52 адресована другому человеку, не тому, кому были адресованы сонеты 37—42.

Сонет 43

В сравнении с сонетом 42 сменились и тема, и обстоятельства.

Теперь поэт находится в разлуке с адресатом: «днём глядит на пустоту – For all the day they view things unrespected», и «только сон даёт разглядеть – But when I sleep, in dreams they look on thee» адресата.

Но противоречия с сонетом 42 и в смене темы, и в смене обстоятельств нет, ведь всё это вполне могло бы происходить и с другом.

Однако, прямого указания на друга, или, хотя бы на пол адресата, в сонете 43 также нет. Остаётся проверить, не противоречив ли Шекспир к адресату в «деталях» и «утверждениях», которые являются составными частями обобщающего понятия из «свода неизменных правил».

И такое, противоречивое к другу, «утверждение» в сонете присутствует: «прекрасный образ, хоть несовершенный – thy fair imperfect shade». В этом утверждении нашло выражение сразу несколько указаний на возлюбленную.

Во-первых, поэт, будучи последовательным, не мог назвать «несовершенным» того, чьи достоинства в сонете 37 называл, «королевская черта», «великая слава», в сонете 38 называл «десятой Музой», а в сонете 39 – «во всём часть лучшая меня».

А ведь в этих сонетах, как мы помним, адресатом был друг поэта.

Во-вторых, разлука с другом совсем не вынуждала поэта создавать «несовершенный образ» в сонетах, а наоборот поэт утверждал, как видно из сонета 39, что только в разлуке сможет довести свои сонеты о друге до полного совершенства.

В-третьих, «несовершенство» возлюбленной уже было косвенно упомянуто в сонете 42, когда Шекспир ставил существенно ниже любовь к женщине, чем мужскую дружбу.

В-четвёртых, под «несовершенством» Шекспир мог подразумевать также нереальность образа, ведь поэт видит его во сне, что косвенно указывает на недовольство поэта такой ситуацией – разлукой с адресатом.

А это, в свою очередь, противоречиво мужскому сонету 39, где для поэта разлука с другом не является негативным обстоятельством, но согласуется с чередой женских сонетов 21—36, где поэт явно выражает недовольство разлукой и стремление быть вместе с возлюбленной.

В-пятых, «прекрасный, хоть несовершенный» вполне согласуется с подходом к хвале адресата из женского сонета 21 – «зачем хвалить», т.к. утверждение мало похоже на комплимент.

Сонет 43. Оригинальный текстWhen most I wink, then do mine eyes best see,For all the day they view things unrespected;But when I sleep, in dreams they look on thee,And darkly bright, are bright in dark directed.Then thou, whose shadow shadows doth make bright,How would thy shadow’s form form happy showTo the clear day with thy much clearer light,When to unseeing eyes thy shade shines so!How would (I say) mine eyes be blessed made,By looking on thee in the living day,When in dead night thy fair imperfect shadeThrough heavy sleep on sightless eyes doth stay!All days are nights to see till I see thee,And nights bright days when dreams do show thee me.

Кроме того, обстоятельства сонета 43 аналогичны сонетам 27 и 28 – ночные переживания в разлуке с адресатом, что является косвенным подтверждением одного адресата в этих сонетах. Поэт опять начал разговоры о себе и своих переживаниях, что мы уже видели в череде женских сонетов 21—36.

Поэтому, исходя из всего вышеизложенного, в сонете 43 по правилу 4 «свода неизменных правил» мы обязаны признать смену адресата и считать им теперь возлюбленную поэта.

Сонет 44

Теперь, в отличие от сонета 43, уже не косвенно, а явно выражено недовольство разлукой и стремление быть вместе с адресатом: «гнёт расстояний не прервал бы путь – Injurious distance should not stop my way», «место, что милей – As soon as think the place where he would be», «издалека к тебе – From limits far remote, where thou dost stay», «летать мне не дано – To leap large lengths of miles», «время попусту стенать – I must attend time’s leisure with my moan», что указывает на того же адресата, вследствие отсутствия противоречия в теме.

Сонет 44. Оригинальный текстIf the dull substance of my flesh were thought,Injurious distance should not stop my way,For then despite of space I would be brought,From limits far remote, where thou dost stay.No matter then although my foot did standUpon the farthest earth removed from thee,For nimble thought can jump both sea and landAs soon as think the place where he would be.But ah, thought kills me that I am not thought,To leap large lengths of miles when thou art gone,But that, so much of earth and water wrought,I must attend time’s leisure with my moan,Receiving nought by elements so slowBut heavy tears, badges of either’s woe.

Подтверждает разлуку с адресатом, т.к. видна преемственность обстоятельств от предыдущего сонета 43.

Противоречий в деталях и утверждениях также нет.

Дополнительно присутствует упоминание «слёз», «стенаний», как перекличка с женским сонетом 34, указывающая на того же адресата.

Также отсутствует прямая хвала адресату – поэт занят только своими чувствами, что согласуется с женским сонетом 21.

Сонет 45

Недовольство разлукой и желание быть вместе с адресатом выражены явно. Преемственность темы и обстоятельств от сонета 44 подтверждает того же адресата: «оба с тобой, где бы я ни пребывал – Are both with thee, wherever I abide».

Сонет 45. Оригинальный текстThe other two, slight air and purging fire,Are both with thee, wherever I abide;The first my thought, the other my desire,These present-absent with swift motion slide;For when these quicker elements are goneIn tender embassy of love to thee,My life, being made of four, with two aloneSinks down to death, oppressed with melancholy,Until life’s composition be recuredBy those swift messengers returned from thee, —Who even but now come back again assuredOf thy fair health, recounting it to me.This told, I joy, but then no longer glad,I send them back again and straight grow sad.

Продолжается описание чувств поэта, также, как и отсутствие прямой хвалы адресату.

Кроме того, подтверждается плотский характер отношений с адресатом – намёк на «желание – the other my desire» в комплекте с указанием на «нежное послание любви – In tender embassy of love to thee», что для Шекспира невозможно ни намекать, ни тем более, прямо говорить мужчине (см. комментарий к сонету 20 другу).

Да и само поведение в разлуке противоречит сонету 39 другу, где поэт чувствовал себя прекрасно, а не то, что думал о смерти: «моя жизнь, состоящая из четырёх, только с двумя погружается в смерть, угнетённая меланхолией – My life, being made of four, with two alone Sinks down to death, oppressed with melancholy».

Сонет 46

Продолжает тему переживаний в разлуке, теперь войной глаз и сердца: «мои глаза и сердце в безжалостной войне, как разделить твой захваченный образ – Mine eye and heart are at a mortal war, How to divide the conquest of thy sight».

Но, казалось бы, ничего в сонете не говорит о разлуке с адресатом. Но возникает вопрос, а зачем тогда воевать глазам и сердцу? Ведь, если поэт и адресат – вместе, то и глаза, и сердце всегда получают достаточно новых впечатлений для того, чтобы не воевать. Но в сонете речь идёт о пользовании «захваченным» ранее.

Сонет 46. Оригинальный текстMine eye and heart are at a mortal war,How to divide the conquest of thy sight:Mine eye my heart thy picture’s sight would bar,My heart mine eye the freedom of that right.My heart doth plead that thou in him dost lie(A closet never pierced with crystal eyes),But the defendant doth that plea deny,And says in him thy fair appearance lies.To ’tide this title is impanneledA quest of thoughts, all tenants to the heart,And by their verdict is determinedThe clear eye’s moiety and the dear heart’s part:As thus: mine eye’s due is thy outward part,And my heart’s right thy inward love of heart.

В следующем сонете 47 будет прямо сказано, что для глаз – речь о портрете.

Значит, новых впечатлений нет, что и указывает на разлуку и преемственность темы и обстоятельств от сонета 45.

Также, заметим, поэт сосредоточен на своих переживаниях, а хвалы адресату нет. Сомнительно, в этом смысле, выражение: «твой лик – отрада для глаз – mine eye’s due is thy outward part», что является, скорее, констатацией чувства, а не комплиментом внешности.

Но чувства глаз представлены отстранённо от самого поэта, ведь он собирает «суд мыслей», чтобы решить «кого слова верны» – A quest of thoughts, all tenants to the heart, т.е. сам он в эти слова, до «суда», не верит, а после «суда» – не принимает ничью сторону, просто разделяя враждующих.