Никому тебя не отдам

– Мне вот интересно, как жопой можно чуять романтику, – слегка озадачено произнесла Мила, открывая дверь здания и проходя внутрь, при этом самозабвенно таща за собой партнера.

– Ну, она у меня чувствительная, – слегка затерявшись в собственных размышлениях, ответил Егор, чуть растягивая слова.

– Поразительно, – усмехнулась Мила, стараясь сбить внимание парня с вопроса о романтике. – А что она еще у тебя чует?

– Ой, ну вообще-то многое, – тут же заинтересовался Егор столь интересной темой, как его задница. – Ну, во-первых, она чует то, что ты пытаешься уйти от ответа. Так вот знай, этого не будет.

– Не угадал, – хитро усмехнулась Мила и втолкнула парня в зал, встретивший их музыкой и зычным голосом тренера, наставлявшего другие пары.

Сейчас если уж выбирать между взбучкой и откровениями на щекотливую тему, девушка выбирала взбучку. Почему-то ей было неудобно делиться своими чувствами с Егором. Он, конечно, друг, но… Но все-таки парень. А Мила не была уверена, что сможет сдержать все писки-визги, рождающиеся у нее внутри, когда разговор заходит о Глебе.

– Кредова! – тут же раздался громогласный рев тренера, заметившего появление девушки.

Попадание в поле зрения этого мужчины автоматически прекращало все посторонние разговоры. И так следующие несколько часов. А там можно понадеяться, что Егор и забудет о своем вопросе. Вероятность этого была высокой, поскольку память у парня была истинно девичьей. То бишь, абсолютно дырявой. Главное, никоим образом не напомнить ему об этом. Хотя будет сложно, если тренер все же решит оставить Милу на дополнительное время.

Мысленно взмолившись всем известным богам, девушка приступила к усиленной подготовке к гадскому школьному празднику. Убить за это Нику мало.

Вероника сладко потянулась в мягкой, теплой кровати, нагретой телом за ночь, и открыла глаза. Крик птиц, спокойно сидевших до этого на дереве за окном, оповестил о ее окончательном пробуждении.

– Теперь я понимаю выражение "мертвого разбудишь", – схватившись за мгновенно зашумевшую голову, произнес Андрей.

– Ты что делаешь в моей квартире, извращенец?! – возмущенно орала Ника, забившись в угол кровати и натянув одеяло до самого подбородка.

Мужчина на мгновение ошарашено замер, пару раз моргнув, после чего сурово нахмурился.

– Дамочка, вообще-то ты в моей квартире, – отрезвляюще произнес он. – Может, для приличия вспомнишь вчерашнюю ночь?

Ника напрягла сонные мозги, силясь вспомнить, что же вчера произошло. Такова уж была ее особенность, что спросонья она плохо соображала кто, где и кого. Однако через пару минут напряженного сопения, пока Андрей включал компьютер в своей комнате, девушка, наконец, вспомнила все события вчерашнего вечера. И ей захотелось спрятаться под одеяло на веки вечные.

Стыдно.

Глава 24

Андрей уселся за компьютер, даже не обращая внимания на девушку, заныкавшуюся на его кровати под одеялом. Он даже не собирался высказываться по поводу вчерашнего происшествия. Во-первых, он не видел в этом смысла, ибо это уже произошло, а сотрясать зря воздух он не любил, а во-вторых, Ника и так все сама прекрасно понимает. Так лохануться, как это умудрилась сделать она, наверно, никто другой просто не сможет.

Вспомнив вчерашние слова девушки по этому поводу, мужчина едва сдержал тяжелый вздох. Мошка ей в глаз попала… Кроме как "пиздец" на это даже сказать нечего.

За спиной тихонько завозились, и на свет показались виноватые глазены Сократовой.

– Андрей, – протянула она жалобно. – Ты же не злишься на меня. Правда? Ну не злись, пожалуйста.

– Успокойся, – отозвался мужчина. – Никто на тебя не злится. Подумаешь, сорвала операцию, к которой готовились два месяца. Мелочь какая. С кем не бывает.

Ника, чувствуя себя последней идиоткой и прекрасно осознавая ответственность за это, так же тихонечко, как и выглянула, заползла обратно под одеяло. Ей хотелось разреветься. Причем она даже винить никого не могла, поскольку вина была сугубо ее собственная. И вот же, она это отлично понимала. Сарказм Андрея только добивал. Не жалея. Вообще не жалея. Лучше бы он орал и пытался ее придушить, чем вот так равнодушно отзывался о ней с разочарованием в голосе.

Девушка терпеть не могла, когда в ней разочаровывались. Она привыкла всегда выполнять работу на все сто, без каких-либо проблем. А в этот раз…

Чертова мошка! Ну кто мог предположить, что на высоте пятиэтажного здания ей в глаз залетит это проклятое насекомое, лишив возможности сделать выстрел? Один единственный выстрел, который помог бы расследованию. Она точно неудачница.

– Слушай, я вот одного не понимаю, – снова заговорил Андрей, просматривая новую полученную информацию по делу. – Допустим, мошка тебе в глаз попала. Это, в принципе, возможно, хотя я не знаю каким фиговым снайпером нужно быть, чтобы допустить это. Но вот что я никак не возьму в толк, это как ты умудрилась свалиться в реку? Да вместе с винтовкой. Не расскажешь?

Ника под одеялом даже прослезилась от стыда. Она чувствовала, как адово у нее пылают щеки и удивлялась, почему они еще не светятся. Это же нужно было так сморозить, да на задании. Девушке хотелось провалиться под землю или, на худой конец, стереть всем память о вчерашнем вечере.

– Я зацепилась за какую-то палку в темноте, – все же пробубнила Вероника и подумала, что лучше бы она утонула в той речке, чем сейчас пылала от унижения. Главным образом, сама перед собой. Ну очень уж это происшествие врезало ей по самооценке и простой женской гордости.

– Что, прости? – переспросил Андрей, надеясь, что ему показалось.

– Я зацепилась за палку! – повторила Ника и показалась из-под одеяла. Лохматая, красная и со слезами на глазах. – И я сама знаю, что я лох! Не нужно мне этого говорить. Хотя давай. Можешь высказаться, я тебя послушаю!

Мужчина спокойно посмотрел на Сократову и понял, что даже если бы хотел высказаться, то совесть бы просто не позволила. Издеваться над и так ранеными это низко.

Лучше сразу убить:

– Кто тебя допустил к службе? Это же преступление.

– Дебил! – заорала девушка и, запустив в Андрея подушкой, выскочила из комнаты.

Перехватив летящий предмет, мужчина бросил его обратно на кровать и повернулся к монитору компьютера. Вероника скоро придет в себя, а он еще не дочитал материал.

Минут через 15 Ника появилась в дверях комнаты, свеженькая после душа и укутанная в темно-синий халат, в который, при желании, можно завернуться как в кимоно. Ее истерика уже прошла, она успокоилась, взяла себя в руки и больше не грозила провалиться на этаж ниже от стыда.

Вытирая волосы белым полотенцем, она приблизилась к Андрею, остановившись за его плечом, и заглянула в монитор.

– Кофе сварен, еда в микроволновке, – не отрываясь от чтения, произнес мужчина.

– Спасибо, – кивнула Ника, но уходить не спешила. – Что нового слышно?

– Помимо того, что начальство тебя требует на ковер, тебя пока ничто не должно волновать, – ответил Андрей, повернувшись к девушке. – Ешь, собирайся, и поехали.

Вероника ошарашено уставилась на коллегу.

– Как "на ковер"? – пролепетала она, отчаянно бледнея.

– А вот так, – пожал он плечами. – Или ты думала твой вчерашний поступок останется незамеченным?

– Андрей, – прошептала Вероника и опустилась на край кровати. На лице ее снова отразилось желание разреветься. Ну как дитя малое. Чуть что, в слезы.

– Собирайся, – коротко ответил тот, отворачиваясь. – Через полчаса нам нужно быть на месте.

– Ты же не дашь ему отстранить меня? – тихонько спросила Вероника, теребя в пальцах край полотенца.

– Не знаю, – чуть помедлив, ответил мужчина. – Я начинаю думать, что для тебя было бы лучше бросить это дело. У тебя мало опыта для подобных ситуаций, даже если раньше ты всегда справлялась с задачами.

– Ну надо же мне где-то набираться этого самого опыта, – попыталась возразить девушка.

– Все становится намного опаснее, Ника.

– Ты не воспринимаешь меня, как специалиста! Ты же знаешь, что я…

– Иди собирайся! – жестко оборвал Андрей готовую разразиться доказательствами Сократову. Он редко повышал голос, но если делал это, то лучше подчиниться. Сейчас это был уже приказ, а не дружеская просьба.

– Да, сэр, – ответив на американский манер, Ника вышла из комнаты.

Примерно через 20 минут они покинули квартиру, направляясь в штаб. Вероника всеми силами пыталась держать себя в руках, но эти встречи с начальством, когда накосячила именно она, ее всегда выбивали из колеи. Но если раньше это было не смертельно, то сейчас она могла просто потерять это дело из рук и оказаться отстраненной от работы. А вот этого она очень не хотела. Слишком уж девушка втянулась в весь балаган, чтобы уходить, не закончив все, как нужно. Ника чувствовала, что сможет это сделать, главное удержаться на месте и больше не совершать столь глупых ошибок, как вчера.

А ведь нужно было только сделать один выстрел в одного человека и все бы закончилось в ближайшую неделю.

"Черт, Ника, ты такая овца!" – мысленно ругнулась на себя девушка, поднимаясь по ступеням здания.

Руки плавно скользят, очерчивая контур ее тонкого изящного тела. Девушка выгибается в спине, норовя ускользнуть от, казалось, готовых вот-вот настигнуть ее прикосновений. Но он стремится за ней и, чуть разомкнув губы, склоняется над подставленной шеей, практически опаляя своим дыханием ее светлую кожу.

Тела скользят в опасной близости друг с другом. Его волосы спадают с плеча и мягко щекочут девичье плечо, тут же плавным движением уходящее назад.

Она мягко откланяется назад и, словно крылья разведя руки в стороны, опускается на пол. Он подхватывает ее под поясницей, накрывая своим телом. В этот момент девушка выдыхает и снова изгибается в спине. Навстречу его крепкому горячему торсу.

Но парень таким же чувственным движением отстраняется, не позволяя прижаться к себе. Только голова его скользит от ее подбородка вниз, кончиком носа опять же очерчивая контур. Ладони накрывают ее руки, не касаясь проходят от кончиков пальцев к плечам.

И ниже, к самым бедрам, гладя тело лишь упавшими волосами. Ее ноги поднимаются выше, и кажется будто она хочет обхватить ими торс парня, но вместо этого голени опускаются на его плечи. А в следующую секунду девушка делает изящный кувырок назад, становясь на колени.

Парень стремительным движением оказывается перед ней, и она, будто испугавшись, отшатывается… чтобы в следующее мгновение оказаться под ним.

– Стоп!

Музыка выключается, а Мила и Егор выпутываются из конечностей друг друга, которыми норовили закрутиться в некий феерический узел. Остальные пары, сидевшие все это время вдоль стен, восхищенно захлопали, показывая таким способом свое одобрение номеру лучшей пары, ориентированной на "скользящие" танцы. Суть заключалась в том, что партнеры не должны касаться друг друга, но при том создавать иллюзию очень тесного контакта. К слову сказать, Егор и Мила пользовались большим спросом для всяких мероприятий. Уж больно хорошо у них получалось чувствовать друг друга, что само собой способствовало таким танцам.

– Все хорошо, но, Мила, старайся быть более расслабленной. Твое напряжение бросается в глаза. А ты, Егор, напротив будь сдержаннее. Это все-таки танец, а не эротический эпизод из фильма, – тренер как обычно в конце выступления высказывал свои наблюдения и раздавал советы.

– Послушайте, – Мила, наконец, выпутавшись из волос партнера, повернулась к мужчине. – А не слишком ли это для обычного школьного праздника. Может, станцевать что-то стандартное?

– Кредова, ты и стандартное, это слон в пачке на льду, – скривился тренер, прекрасно помня, что девушка, несмотря на всю свою грацию, с обычными танцами не дружит. Феномен прямо какой-то. – Так что не изобретай велосипед. Станцуете "двух улиток" и точка.

– Не ссы в компот, не делай пену, – тут же отозвался Егор. – Нормальный танец, что ты переживаешь. Я же уже говорил, что школьникам это понравится, с их-то гормонами.

– Вот именно эти гормоны меня и беспокоят, – нахмурившись, произнесла Мила. Ну не хотелось ей выделяться. Образ милой девочки полетит к чертям собачьим.

– Так, все, – снова заговорил тренер. – Никаких изменений. "Улитки" – ваш номер для праздника. И не обсуждается. А сейчас всем спасибо, все свободны.

Угрюмо посмотрев вслед удаляющемуся мужчине, девушка тяжело вздохнула и поплелась следом за остальными девчонками в раздевалку. Видать, праздник и вправду будет зажигательным.

Глава 25

Душ, кофе, пара сосисок, закушенных бог знает какой давности холодными макаронами. Белая футболка с синей абстракцией на спине, джинсы, кеды. Телефон, бумажник в задние карманы. Все равно только самоубийца сунется к нему, даже если корешок кошелька так призывно торчит из-под ткани. Да и местные карманники прекрасно знают, кто он такой и что им будет, если они ему не понравятся.

Сунув ключи и пачку сигарет в передние карманы, Глеб вышел из дома, не забыв запереть дверь. Выйдя во двор, где его наградили разношерстными взглядами молодые мамаши, выгуливающие своих отпрысков, парень пошел в сторону автобусной остановки, мысленно отметив, что мотоцикл сейчас был бы очень кстати.

Хоть его и раздолбали в конце прошлого ноября, Глеб еще даже не начинал заниматься ремонтом своего железного коня. То было лень, то не видел смысла, поскольку все чаще и чаще ему приходилось ездить по делам на представительных автомобилях Игоря, то еще какая-нибудь фигня приключится.

Но сейчас, с приближением лета, Глеб начинал считать, что общественный транспорт раздражает его все сильнее и сильнее. Неизвестно откуда повылазили бабульки с котомками, превышающими вес и размер самих бабулек. И все, как одна, агрессивные до усрачки, на шею залезут, вспомнят все нехорошие слова, испоганят настроение, а потом еще и виноватым оказываешься в том, что вошел в этот автобус. Должно быть, именно это родило в Маршале повальную нелюбовь к пожилым женщинам с большими сумками, что в свою очередь выражалось в беспринципном хамстве на любой косой взгляд с их стороны в его сторону.

Совесть его не душила. Он никогда не пытался быть славным молодым человеком, прекрасно осознавая, что это не его роль в этом мире. Слишком на многие потенциальные жестокости Глеб готов, чтобы быть простым парнишкой со спокойной судьбой. Ну не зря же жизнь толкнула его на опасную дорожку, где он всего за 2 года стал достойным преемником. Слабый не смог бы здесь выжить, сломался бы. Так что, это очередное доказательство того, что Глеб далеко не обычный человек в этом мире.

Необычный, но вынужденный, как и простые смертные, ездить на общественном транспорте. Черт, все-таки жизнь та еще шутница.

Притормозив на остановке, парень взглянул на расписание. До нужного автобуса минут десять. Отойдя на несколько метров от людей, чтобы не мешать им, он закурил. А через секунду раздался телефонный звонок. На экране высветилось имя – Стас.

– Да, – ответил Маршал, с неприязнью покосившись на прошедшую мимо него девушку. Фигурка, личико, волосы, все, как надо. Куколка, нечего сказать. Но конченная блядь. Девчонка с мозгами на правильном месте в жизни бы так не вырядилась, да и настолько приторно-сладкие духи не выбрала. Хотя хер поймешь, в инете сейчас столько говна за "красиво, сексуально" выдают, что нынешняя молодежь скоро вообще перестанет различать, где действительно красиво, а где полный пиздец. Но каждый же самовыражается, блять, через свой стиль одежды. Только мозгов за этим самовыражением не находится, чтобы понять, что они всего лишь уродуют себя. Выглядят как клоуны, только это уже не смешно.

– Ты сейчас где? – интересуется младший Привалов.

– На остановке у дома, – отвечает Маршал, делая затяжку и наслаждаясь дымом, наполняющим его.

– Хорошо, я уже выезжаю, минут через 30 буду у памятника, – звучит в динамике.

– Хорошо.

– А тебе Мишка не звонил?

– Нет, – качнул головой Маршал. – А должен был?

– Просто он сказал, что у него новая информация. Сейчас он поехал к Игорю что-то уточнить. Что-то меня это беспокоит, – отозвался Стас.

– Чем? – не понял Глеб. Мишка часто ездит к Игорю, в конце концов, отчеты мужчине предоставляет именно он.

– Грозящими проблемами, – пояснил Привалов. – Ты бы видел его, когда он уходил. Сто пудов, ночь не спал. Меня беспокоит то, что он мог найти в своей чудо-сети.

– Да чего гадать, – раздраженно скривился Маршал. – Потом спросим.

– Ладно, – бросили на том конце. – Не опаздывай к памятнику.

– Угу, – Глеб отключил звонок и спрятал телефон. В этот момент подошел автобус и парень, выбросив окурок, сел в транспорт. Хотя сел, это громко сказано. Втиснулся – самое то. Как и предполагалось, бабулек здесь было процентов 80.

И одна тут же принялась буксовать на Маршала по поводу молодежи, курящей всякую гадость. Наградив бабульку, терявшуюся где-то в районе его груди, задумчивым взглядом, Маршал склонился к ней и так, чтобы слышала только она, произнес низким голосом:

– Сука старая, захлопни пасть, пока твоими потрохами не накормили собак.

И, видно, последующая улыбочка была весьма характерной его угрозе, поскольку бабулька тут же захлопнулась и больше не возмущалась. Правда, выходя через пару остановок, она от души прошлась по ногам Глеба в отместку. Едва не взвыв, парень бросил на женщину взгляд, красноречиво говорящий о том, что если они встретятся снова, то угроза перейдет в неумолимую реальность.

Бабулька с невозмутимым выражением на морщинистом лице показала парню в уже отъезжающем автобусе, средний палец и, спокойно подхватив свои котомки, двинулась по направлению к домам. Глебу оставалось только ошарашено моргнуть и задуматься над этим миром, катящимся хер знает куда…

Когда Глеб приближался к памятнику, стоявшему в центре парка, находившегося через дорогу от того здания, где у Милы были занятия по танцам, парень сразу же увидел Стаса, о чем-то болтающего с двумя девушками. Они обе мило хихикали, восхищенно глядя на сдержанно улыбавшегося им парня, и уже, вероятно, мечтали о следующей встрече с ним.

Маршал порой поражался этой способности младшего Привалова притягивать к себе представительниц противоположного пола буквально одним взглядом. Чем тот беззастенчиво пользовался, никому ничего не обещая и ни от кого ничего не требуя. На любые же попытки привязать его к себе девушкам отвечалось жестким игнором и, в итоге, вышвыриванием из жизни. Глеб даже предположить не смог бы, какая девушка умудрилась бы удержать Стаса рядом с собой, поскольку казалось, что тот попробовал уже, да и не один раз, всех представительниц от "скромниц" до "стервозных штучек". И что самое удивительное – никем не впечатлился.

Взглянув на этих троих, Маршал понял, что девушки сами не уйдут до самого пришествия, поэтому сразу направился к ним.

Стас заметил друга, когда тот был в паре метров от него и девчонок. Наконец, Глеб пришел и от этих двоих можно спокойно отвязаться. Номера телефонов он взял, так что вполне возможно, что уже сегодня вечером он их оприходует.

– Ладно, девушки, мне пора, – улыбнувшись, произнес Привалов, незаметным жестом показав Глебу, чтобы тот остановился и не подходил.

– Что, уже? – расстроенно протянули они.

– К сожалению, – кивнул парень. – Но я позвоню вам сегодня вечером, обещаю.

– Правда? – у девушек загорелись глаза.

– Обещаю, – мягкая улыбка, которой невозможно не поверить.

Глеб за спинами девушек возвел глаза к небу, чем снова едва не нарвался на фак, только теперь от друга. Его спасло лишь то, что Стас просто не мог ему этот красноречивый жест показать.

Распрощавшись с барышнями, младший Привалов проводил их взглядом, махнув на прощание, и только когда они скрылись за поворотом, повернулся к Маршалу.

– Ты неисправим, – усмехнулся Глеб.

– В отличие от некоторых у меня здоровая физиология, требующая ежедневного секса, – отозвался Стас и сделал шаг в сторону дорожки, противоположной той, куда ушли его новые знакомые.

– Это как раз-таки не совсем здоровая физиология, – хмыкнул Маршал, следуя за другом.

– Заткнись, – улыбаясь, ответил Стас. – Мы не за этим сюда пришли, чтобы сексуальную жизнь обсуждать.

– Да твою сексуальную жизнь вообще страшно обсуждать.

– Зато интересно, – парировал Привалов и приметив свободную лавку чуть поодаль, направился к ней.

– Да иди ты, – засмеялся Глеб.

Они опустились на деревянную, прогретую солнцем поверхность и тут же откинулись на спинку. И вместе потянулись к сигаретам. На улице было до одурения хорошо. В такую погоду только на пикнички какие выбираться.

– Так, о чем ты хотел поговорить? – Глеб бросает взгляд на друга.

– О многом. Главным образом это касается всего нашего бреда с Захаром, – парень пожал плечами. – Ты хоть его и припугнул, но мы понимаем, что он не успокоится после этого. Его ребята были замечены во многих подозрительных местах. Около Милы, кстати, все чисто. Никакого странного шевеления.

– За Милой он не отправит никого из своих дуболомов, – ответил Маршал, глядя сквозь деревья на дорогу, где беспрерывным потоком мчались машины со спешащими куда-то людьми.

– Почему? – брови Стаса вопросительно приподнимаются.

– Ну он же не идиот. Точнее идиот, но как Игорь, в отношении работы мозги работают. Наверняка пробил о том, что ее отец полковник. Открыто нападать слишком опасно, его накроют, не успеет и глазом моргнуть. Ему придется действовать тонко, чтобы не привести подозрения на себя.

– Погоди, – Стас повел головой. – Ты о чем говоришь? О похищении Милы?

– Естественно, – кивнул парень, взглянув на друга, и криво усмехнулся. – А ты думаешь, он ее издали пристрелить хочет?

По выражению на лице Стаса было видно, что на эту тему он вообще не думал.

– Он принципиально захочет отомстить мне тем же, чем я тронул его сестричку, – продолжил Глеб. – А для этого ему придется похитить Милу. Тонко похитить.

– А на это из его людей… – ошарашено произнес Привалов. До него, наконец, начало доходить.

– Способен только Антон, – закончил за другом Маршал и нахмурился. – Именно поэтому я тогда интересовался местоположением этого парня. Жаль, что не добился толкового ответа. У меня есть подозрения, что сейчас он занимается слежкой за Милой, изучает ее и ищет момент, когда сможет выполнить свой приказ.

– Но тогда парни, присматривающие за Милой, могут оказаться бесполезны, – обеспокоенно заметил Стас. – Против Антона нам некого ставить.

– Да нет, – качнул головой Маршал. – Есть кого. Только… Не хочется мне его втягивать в это.

– Ты о Василиске? – было видно, что Привалов сам не в восторге от того, что ему банально приходится делать это предположение.

– Да, – все же кивнул Маршал. – О нашей милой гадской змеюшечке.

– Но разве он не отошел от дел?

– Отойти-то отошел, но его всегда можно вернуть. Если хорошо заплатить.

– Честно говоря, не хотелось бы его втягивать в это, – Стас все же надеялся, что можно обойтись и без него. Без этого жуткого типчика, чьи мысли ни за что в жизни нельзя угадать.

– Сомневаюсь, что у нас есть выбор, – тяжело вздохнул Глеб.

Звонок мобильника вырвал их из задумчивого состояния. В конце концов, каждому было что вспомнить об этом Василиске. И воспоминания были не из самых приятных.

– Слушаю, – ответил Маршал, увидев на экране имя Мишки.

– Ты сейчас со Стасом? Где? – быстро протараторил блондин.

– В парке напротив…

– Понял, скоро буду. У меня для вас очешуенные новости, – бросил Мишка и отключился.

Глеб с удивлением посмотрел на телефон. Чего это блондина так плющит. Хотя с другой стороны, это хорошая причина забеспокоиться. Мишка редко таким бывает, зато метко.

К удивлению Стаса и Глеба, друг стоял перед ними через 15 минут с таким собранным, серьезным видом, что казалось будто он не в общественном парке, а на поле боя.

– Привет, парни, – поздоровался он и уселся рядом с Глебом.

– Что там уже случилось? – Стас чуть подался вперед, повернув голову к взъерошенному блондину с кругами под глазами. Ну точно, не спал всю ночь.

– Короче, выяснилось, что Захар уже несколько месяцев ходит под шапкой наблюдения у КГБ. Вчера мы случайно влезли в их разборки со своими разборками и помешали операции. Сегодня их представитель связался с Игорем. Тот, само собой ни слухом, ни духом, и перенаправил того чувака ко мне. Короче там много чего перетерли, но факт в том, что их группа, занимающаяся этим делом, хочет объединиться с нами против Захара, – быстро, но четко оттараторил Миша, приглушенным голосом. И чем дольше он говорил, тем сильнее вытягивались лица у парней. От удивления и накатывавшего осознания того, что они-таки вляпались по самое не хочу.

– Что сделал Захар, что попал под наблюдение КГБ? – наконец, осмыслив информацию выдавил Стас.