Никому тебя не отдам

Толкнув ее обратно на кровать, парень уже даже не стал возвращаться к губам. Он сразу устремился к груди.

Мила застонала еще громче. Ее била крупная дрожь, но с холодом это вряд ли было связано. Слишком откровенно она обхватывала его бедра ногами. Слишком тесно прижималась, выгибаясь ему навстречу. Все же царапая его плечи и спину до крови. Глеб чувствовал это, искренне радуясь. Возникло дикое мазохистское желание, ощутить боль от ее рук. И боль была. Такая сладкая. Такая возбуждающая.

Болезненный укус чуть ниже линии ребер, и девушка, громко вскрикнув, вцепилась в волосы Глеба, заставляя его отстраниться от ее живота, заставляя посмотреть ей в глаза. Такой же дикий, животный взгляд. Несколько секунд, после чего они снова целуются, а на его спине остается длинный след от ее ногтей.

В наказание парень прошелся ладонью по девичьему бедру и скользнул за резинку белья, накрывая Милу. Изумленный полувскрик-полувздох, и девушка выгнулась в руках Глеба. Он не ласкал ее, не гладил, не пугал… Он вошел в нее. Пальцем. Пальцами. Не стал ничего ждать. Просто сделал то, что хотел. А дальше… Дальше было так странно.

Маршал продолжал целовать ее. Отвлекая и вместе с тем, вынуждая привыкать к новым ощущениям. В конце концов, ее ждет кое-что намного более серьезное, чем пальцы. Через некоторое время девушка снова окончательно расслабилась, полностью отдаваясь Глебу. Так искренне отдаваясь. Так чувственно. Маршал больше этого не мог выносить. Она нужна ему.

Отстранившись, он стянул с нее белье и потянулся к ремню на своих джинсах, где бугор в районе ширинки образовался уже слишком давно. Мила, к легкому удивлению парня, во все глаза смотрела на него. Без стыда, без стеснения. Жадно. Нетерпеливо. И, кажется, все сильнее возбуждаясь. Ну и где, спрашивается, та скромница, которую он первый раз поцеловал едва ли не силой?

Джинсы соскользнули на пол, и парень остался перед девушкой полностью обнаженным. Несколько секунд Мила просто смотрела на возбужденный член, после чего перевела какой-то неуверенный взгляд на Глеба. Усмехнувшись, он произнес:

– Не бойся. Он не кусается.

Улыбнувшись в ответ, девушка снова позволила себя накрыть горячим телом. Еще неизведанным мужским телом. Немного пугающим, но таким любимым.

Маршал снова поцеловал Милу. Все так же глубоко, все так же страстно. Вновь зарождая в ней желание. Сейчас он должен быть осторожным. Именно сейчас. Потом, в другие разы он вряд ли сможет сдерживаться, но сейчас, в ее первый раз, Глеб должен сделать все, чтобы боли было как можно меньше.

Ее широко разведенные ноги, ее руки на его плечах, ее такие доверчивые губы и взгляд, полный любви. Разве такое можно предать?

Сильный толчок. Громкий вскрик. Еще пара глубоких царапин на плечах и вниз по рукам.

– Тише, расслабься, – прошептал он на ухо Миле, после чего снова ее поцеловал, отвлекая от острой режущей боли. Девушка честно пыталась расслабиться, но первое время это было просто невозможно сделать. Слишком больно. И воздуха не хватает. Пара слезинок помимо воли скатились по щекам. Глеб тут же подобрал их губами.

Шмыгнув носом, Мила потянулась к губам парня. Сначала нежно, легко по его губам. Потом глубже, осторожно. Язык о язык. Его тепло, тяжесть его тела. Глеб. Боль понемногу ушла на второй план. Остался лишь Глеб.

Парень начал двигаться. Медленно. Как оказалось, с первым толчком он вошел не во всю длину. А Мила изо всех сил старалась не напрягать мышцы, что давалось ей с трудом, но давалось. И становилось легче. Постепенно становилось намного легче. И движение Глеба уже не доставляло столько боли.

Вскоре она снова льнула к нему, обхватывая его шею руками, заставляя целовать так сильно, так крепко, как только возможно. И сжимать ее в объятиях изо всех сил. Ее стоны начали наполнять комнату, действуя на Маршала как музыка.

С каждым толчком он двигался все быстрее и быстрее. Зверь, которого он посадил в клетку, чтобы не сделать Миле больно в первый раз, вырвался. Девушка больше не подавала никаких признаков того, что ей плохо. Она отдавалась ему. Полностью. Именно так, как он хотел. Не скрывая ничего. Полностью принадлежа только ему одному. Извивалась под ним, закусывая нижнюю губу. Глядя на ее лицо, Маршал возбуждался все сильнее и сильнее. Однако он отлично понимал, что если продолжит в таком темпе, то долго не протянет, а для начала, нужно позаботиться о Миле. Свой первый раз она должна запомнить лишь с положительной стороны.

А Мила тем временем сгорала от волн ощущений, нахлынувших на нее, когда боль отпустила. Не было больше никакого дискомфорта, только жар, растекающийся по телу, грозящий сжечь ее. Она никогда и подумать не могла, что может быть так приятно. Слишком приятно. Настолько, что голова абсолютно отключалась, не оставляя никаких мыслей. Только отчетливое желание большего. Сильного, способного захватить все ее естество. И Глеб щедро дарил ей все, что она хотела.

Ее стоны становились неровными. Тело не слушалось, действуя само. Рваное влажное дыхание. И все такое горячее. Все сильнее и сильнее… И вот оно.

Вцепившись в руки Глеба, Мила выгнулась, прижавшись к нему грудью, а на волю вырвался протяжный стон. Комок огня в низу живота разлился по всему телу блаженной истомой.

Парень сделал еще несколько глубоких толчков и в последний момент с низким стоном покинул податливое тело, оставив на бедре девушки итог своей страсти.

Несколько тяжелых вдохов, чтобы восстановить дыхание, и Глеб навис над Милой, нежно целуя распухшие губы.

– Я так скучал по тебе.

– А я без тебя умирала, – ответила девушка, нежно обхватив его лицо ладонями. – Я так люблю тебя.

– Боюсь, что я люблю тебя больше, – улыбнулся Маршал.

– Ну и шумные же вы, – недовольно проворчал Антон, подавая завтрак на стол. По его помятому виду, было ясно, что уснуть он, если и смог, то только к утру.

Однако отличную яичницу он приготовить успел. Да и вообще повар из него был отменный.

– Не бухти. Или ты завидуешь? – Глеб, сидевший за столом с расслабленным видом, походил на сытого довольного кота.

– Я тебе сейчас на голову твой кофе выверну, – бросил Бушмейстер, усаживаясь на стул. – Вы хоть когда детей заведете, тише будьте. А то несчастные подумают, что папа с мамой дерутся.

– Да какой смысл в бесшумном сексе? Попахивает совдеповскими временами, – Маршал дернул плечом и взглянул на Милу. Девушка сидела пунцовая и, кажется, едва ли не плача. – Ладно, сменим тему. Вы когда последний раз связывались со Стасом и Мишкой?

– Дня четыре назад, – ответила Мила. – А что?

– А то, что вам велели каждый день выходить на связь, – чуть нахмурившись, ответил Глеб.

Антон, уплетавший уже свою порцию за обе щеки, поднял взгляд на Маршала.

– Так, а что случилось-то?

– То, что я теперь буду путешествовать с вами, – Глеб расплылся в неимоверно довольной улыбке.

Мила и Антон уставились на Маршала, как небезызвестные бараны на те самые ворота.

– То есть? – пролепетала девушка.

– Вылечиться, я уже вылечился, – проговорил брюнет.

– Ну, это мы заметили, – вставил свои пять копеек Бушмейстер, за что получил предупреждающий взгляд, после чего сразу стих от греха подальше.

– Оставаться на одном месте мне нельзя. Информация о том, что я был в Канаде, могла просочиться к тем, кто меня ищет. Поэтому решили, что я буду с вами, а меня будут искать на другом материке, если что. Вас никто проверять не будет, поэтому это наиболее безопасный вариант. Да и я под чужим именем катаюсь. Так что вот. Теперь нас трое, – Глеб закончил говорить, а Мила с Антоном остались сидеть с открытыми ртами. Но ненадолго.

Радостно запищав, девушка вскочила с места и бросилась к парню. Бушмейстеру захотелось даться головой о стол. Чувствовать себя третьим лишним во всей этой семейной идиллии Маршала и Милы ему не хотелось.

– А ты сможешь спокойно бегать за девочками, – бросил наемнику Глеб, красноречиво улыбаясь, пока Мила не видела.

Секунду подумав, Антон ответил парню той же улыбкой. А ведь он прав, черт возьми. Девочки – это хорошо. Это очень хорошо.

А эти голубки пусть укрепляют свои отношения. И почему-то Антону казалось, что из спальни их в первое время вряд ли вытянешь. Да и только ли в первое время?

Глава 50. Эпилог

10 лет спустя.

Наконец, они выбрались на природу. Мила, выносившая Глебу мозг на эту тему не один день, вчера утром отметилась радостным «mission complete!» на всю их немаленькую квартиру, после чего подсела на телефон, обзванивая друзей. Что-что, а собирать всех близких для веселья в максимально короткий срок она умела отлично. При этом каким-то чудом большинство оказывалось не занято и вполне настроено на развлечения, хотя никого из их окружения нельзя было назвать бездельником.

Именно благодаря этому ее таланту сейчас у озера, находившегося в нескольких десятках километров от особняка Привалова, собралась практически вся их компания за исключением Антона, пребывавшего в это время с заданием в Китае. Тут они собирались задержаться на все выходные.

– Егор, ты куда засунул палатки? – из-под открытого багажника доджа показалась взъерошенная светлая голова хмурившегося Мишки. – Я не могу их найти.

– Они в салоне. На заднем сидении, – отозвался Василиск, стоя чуть впереди машины в одних цветастых шортах. Они только приехали на это место и наемник с удовольствием его осматривал. Чистый песочный берег, вокруг лес, скрывающий дорогу, находившуюся отсюда в метрах двухстах, и довольно большая поляна, будто специально очищенная от кустов и деревьев для отдыхающих. Даже место для костра уже было, что говорило о том, что их компания далеко не первая, кто нашли это чудное местечко.

– А, точно, – пробубнил Миша и полез за искомыми предметами. – Глеб, Стас, забирайте свои!

Друзья тут же приблизились к нему.

– Ну что, точно тут остаемся? – поинтересовался Глеб низким голосом. Со времен школы Маршал заметно изменился. Это уже был не хулиганистый паренек с тяжелым прошлым. Это был сильный, уверенный в себе мужчина, который не раз за эти года показал, кто он и из чего сделан. Он стал полноценным преемником Игоря.

– Думаю, даже если мы предложим им поменять место, Мила с Никой этого не одобрят, – заметил Стас с легкой улыбкой, глядя куда-то в сторону. – Они уже плещутся в воде.

Мужчины повернули головы в одном направлении, чтобы убедиться в словах Привалова.

– Действительно, – проговорил Миша, усмехнувшись. – Они уже все решили.

А девушки, которые в свои «за 25» в лучшем случае походили на двадцатилетних, радостно что-то обсуждали, стоя по голень в воде. Они обе были прекрасны в своих легких летних сарафанах, превращавших их в беззаботных школьниц. Обе с распущенными волосами, блестевшими в солнечных лучах, и с обворожительными счастливыми улыбками на лицах. Да, не зря они все же выбрались сюда.

– Так, ладно, – первым от очаровательного зрелища оторвался Глеб. – Разбиваем лагерь и радуемся жизни.

– Ага, – хмыкнул блондин и всучил друзьям по палатке. – Пахать, рабы.

– Глеб! Глеб, иди сюда! – Мила повернулась в сторону мужчин и, помахав рукой, позвала Маршала. Лицо ее освещала столь любимая им улыбка. Искренняя, полная света. Улыбка, которую он когда-то поклялся защищать.

Мужчина, опустив палатку на землю, двинулся к любимой, сам того не замечая, что в ответ ей просиял нежной улыбкой.

– Тут так здорово! – воскликнула Мила, выскочив из воды и повиснув на шее обожаемого мужа с выражением полного восторга на лице. – Спасибо, что привез нас сюда.

Молодая женщина, встав на цыпочки, прижалась губами к губам Глеба, тут же оплетаемая его крепкими объятиями.

– Поблагодаришь меня позже, – ответил Маршал, когда Мила все же отстранилась, но ускользать из его рук не спешила, заглянув ему в глаза. – В несколько иной форме.

– Ой, ну я даже не знаю, – игриво протянула та, откровенно кокетничая. – Я подумаю над Вашим предложением, сударь.

– Я Вас, сударыня, не спрашиваю, а ставлю перед фактом, – поддержав игру жены, проговорил Глеб и принялся ее щекотать, от чего Мила заливисто засмеялась, начав изгибаться в его руках, которые, впрочем, не спешили ее отпускать.

– Эй, герои-любовники, вам по сколько лет-то? Вы уже давно не в школе, чтобы так заигрывать, – Ника, наблюдавшая весь этот цирк, подала голос.

– Завидуйте молча, – хохотнул Глеб и все же отпустил жену.

– Мама! – тут же в ноги Милы врезался темноволосый мальчуган лет пяти и поднял на нее большие сияющие полным восторгом зеленющие глазены. – А когда мы пойдем купаться?

Мила присела перед сынишкой на корточки:

– Купаться? Хочешь купаться? Тогда бегом раздевайся и в воду! Папа же нас отпустит, да?

– Пап, ну пожалуйста, можно? – мальчишка тут же повернулся к Глебу, с мольбой глядя на него.

– Да, папа, пусти нас в водичку, – тут же поддержала Мила с тем же детским непосредственным энтузиазмом.

Маршал усмехнулся и тоже присев перед сыном ответил:

– Хорошо, Ильюша, иди с мамой в водичку. Только присматривай за ней, чтобы ее никто не украл там, договорились?

– Да, – горячо закивал младший Маршалов и сиганул к машинам, скидывать вещи.

– Мам, мам, мам, я тоже хочу в воду! – раздалось требовательное в стороне.

Мила с Глебом повернули головы. Перед Никой стояла девочка с яркими рыжими кудряшками и красивыми синими глазами.

– Давай и мы пойдем. Я тоже буду тебя охранять, чтобы тебя никто не украл! – продолжала девочка умоляюще.

– Обещаешь? – усмехнулась Вероника.

– Обещаю! – заверила та.

– Хорошо, Элинка, – согласилась бывшая сотрудница КГБ. В настоящее время Вероника Привалова была хозяйкой школы по стрельбе. – Иди раздевайся.

С радостным визгом девочка улетучилась в том же направлении, что минутой назад проследовал сын четы Маршаловых.

– Стасик, а куда я положила свой купальник? – сама Ника тут же двинулась к своему мужу, который всегда все помнил, в отличие от нее.

Глеб наклонился к уху Милы и, коснувшись кожи губами, произнес:

– Твой купальник в черной сумке, в переднем кармане. Голой я тебе купаться не разрешаю. Пока что.

Девушка подняла взгляд на мужа, красноречиво двинув бровью, при этом улыбка ее поменяла свой характер, став более соблазнительной:

– Да что ты говоришь. А если я ослушаюсь?

– Мне придется тебя наказать, – плотоядно ухмыльнулся Глеб. – В очень грубой форме.

– Хм, – Мила на секунду закусила нижнюю губу, после чего горячо прошептала, будто бы случайно проведя рукой по паху Маршала. – Ты толкаешь меня на преступление своими угрозами.

Ответом на ее действия послужил короткий рычащий звук, родившийся в груди мужчины, однако не успел он ничего сделать, как Мила уже, весело смеясь, уходила в сторону машин, чтобы переодеться. Глебу осталось лишь сжать зубы, мысленно пообещав действительно наказать жену с приходом ночи. Ну а пока нужно заняться обустройством их небольшого лагеря.

– Мам, я хочу в туалет, – рядом с Милой, сидевшей за раскладным столиком и нарезавшей овощи для ужина, появился Илья.

– Родной, отойди вон к тем деревьям, – девушка кивнула головой в сторону небольших елок. – Только далеко в лес не уходи.

– Угу, – ответил мальчишка и пошел в указанном направлении.

Взрослые сейчас были заняты приготовлением ужина. Мужчины собрались вокруг костра, болтая на свои темы и поджидая угли для мяса, Ника же с Милой занимались остальными блюдами. Элина бегала рядом с отцом, то и дело возвращаемая им от воды. Девочка будто за день не наплескалась в ней.

Вскоре вернувшийся Илья двинулся к Глебу, став между ним и Мишкой.

– Опаньки, Ильюх, а что это у тебя? – блондин, взглянувший на мальчонку, когда тот вернулся, указал на один из его тапок.

Все перевели на него взгляд. Даже Ника с Милой повернули головы. На тапке красовалась чья-то «разминированная» кучка.

– Нда, неважный из тебя сапер, – усмехнулся Василиск, вызвав своей репликой легкий смех друзей.

Илья же, находясь в полном ужасе, быстро скинул тапок, отправив его в сторону. Возмущенные до глубины души глаза уставились на Глеба.

– Кто… кто это сделал?! – выдал мальчишка. Казалось, его негодованию не было предела.

Мила с Мишей не сдержали веселого хохота.

– Ну кто, ты, – ответил Глеб, открыто улыбаясь, и посмотрел на сына.

– Боюсь, если мы начнем выяснять, кто это сделал, то зависнем здесь надолго, – снова проговорил Егор, подогревая общую обстановку внезапного веселья.

– Ну почему же? Если привлечь соответствующие органы, то только до зимы, – подхватил Стас.

Дружный хохот разошелся по лагерю. Только Илья до сих пор находился в шоковом состоянии.

– Не смейтесь над ним! – неожиданно Элина с воинственным видом стала перед мальчиком, уперев руки в бока и хмуро глядя на взрослых.

Мужчины тут же смолкли.

Девочка повернулась к Ильюше и, взяв его за руку, потащила в сторону:

– Пойдем, помоем твой тапок.

– Но он же испорчен, – грустно заметил мальчишка.

– Ничего не испорчен. Сейчас мы его спасем, – уверенно заявила девочка, подобрав обувь друга и направившись к воде. – Я его для тебя почищу.

– Правда? – в глазах Ильи появились искорки надежды.

– Да, – важно кивнула та, принявшись полоскать тапок в озере. – Ты мой друг, поэтому я всегда буду защищать тебя.

Мужчины переглянулись.

– Что-то это мне сильно напоминает, – проговорил Егор, покосившись на Глеба, в чьих руках тоже был шлепок. Шлепок Милы, из которого Маршал ножом доставал мелкие камни, которые девушка успела где-то насобирать в подошву.

Друзья взорвались очередной волной хохота.

– Мне только интересно, почему роль Глеба взяла на себя моя Элиночка, – сквозь смех проговорила Ника.

– Потому что Ильюха весь в Милу, – отозвался Егор.

– Это вы его злым не видели. Вот уже Глеб рядом не валялся, – Мила поднялась со стула, собираясь помочь Элине почистить обувь сына.

Однако не успела она спуститься к воде, как дети вернулись. Илья уже был обут в свой почти чистый тапок. Элина же решительно подошла к Миле и Глебу.

– Когда мы с Ильюшей вырастем, я на нем женюсь! – твердо заявила она.

В очередной раз всех унесло. До слез. Ника даже попискивать начала от смеха. Миша, судорожно трясся, схватившись за плечо Егора, выглядевшего не лучше. Глеб открыто хохотал. Стас согнулся в три погибели. Только Мила, кое-как собравшись, нашла в себе силы обратиться к девочке:

– Солнышко, может, лучше замуж за него выйдешь?

– Нет! – упрямо качнула головой Эля. – Женюсь на нем!

Мужчины окончательно полегли, Ника билась головой о столик. Мила тем временем повернулась к сыну.

– Ну что, родной, согласен? – поинтересовалась она.

Мальчик смущенно улыбнулся и кивнул, с обожанием в чистых глазках взглянув на Элину.

Василиск, пришедший в себя первым из мужчин, торжественно произнес:

– Итак, товарищи, решено! Лет через пятнадцать играем свадьбу!