Никому тебя не отдам

– Я утром зайду, – произнес Глеб, взглянув на пунцовую Милу, упорно прятавшую от него взгляд. Почему-то это вызвало легкое раздражение.

– Хо-хорошо, – запнувшись, ответила девушка. – Удачно дойти и спокойной ночи.

Кредова уже собиралась слинять в дом, когда в голове у Маршала что-то щелкнуло. Он, схватив ее за руку, толкнул девушку лопатками к стене и, снова прижавшись к ней всем телом, накрыл открывшийся от неожиданности ротик глубоким поцелуем.

Язык о язык, губы к губам, горячо, страстно, всепоглощающе. И только дрожь волнами по хрупкому телу девушки, и разрастающийся огонь в теле парня. Кажется, они оба этого хотели до безумия, поскольку ее руки, оплетшие его шею, и его пальцы, сжимавшие ее тело, не могли лгать.

– Ты не думаешь, что это уже не игра? – скользя обжигающим шепотом по приоткрытым, влажным губам девушки, произнес Маршал, когда они вынуждены были разорвать поцелуй, чтобы не задохнуться.

Мила лишь пожала плечами, тяжело дыша и не сводя затуманенного взгляда с лица Глеба. То, что она сейчас чувствовала, не давало ей возможности размышлять. Все ее естество кричало лишь одно имя. Но что это значило… Она не знала.

Вернувшись домой, Глеб бревном рухнул на кровать и сразу же провалился в сон. Сегодняшний вечер окончательно его вымотал. И ему даже думать не хотелось на эту тему. Ему вообще думать не хотелось. Ни на какие темы. Голова просто требовала отдыха. Завтра и так предстоял очень тяжелый день. Захар Златов на очереди в морг.

Телефонный звонок разбудил Глеба где-то около пяти утра. Матерясь на чем свет стоит, Маршал выудил телефон из кармана джинс и нажал на кнопку приема вызова:

– Говори, но при встрече я тебя кастрирую, – пробубнил парень, намереваясь уже опять провалиться в сон.

– Маршал, собирайся, я через 10 минут заеду. У нас пиздец случился, – в динамике прозвучал до крайности серьезный голос Стаса.

– Что за пиздец? – пытаясь привести мозг в рабочее состояние, спросил Глеб, силясь сесть на кровати.

То, что Маршал услышал в следующее мгновение, заставило его подорваться с кровати с такой резвостью, что голова закружилась.

– Что?! – проорал он в трубку, чувствуя, как в нем закипает ярость.

– Вот такой вот пиздец, – спокойно подтвердил Стас. – Собирайся, я уже на проспекте. Скоро буду.

– Бляяяять! – прорычал Глеб, срывая с себя вчерашние вещи. Переодевшись в черные джинсы, водолазку и кожаную куртку, парень рассовал по карманам вещи и вышел во двор. Стас подъехал буквально через пару минут.

Запрыгнув в машину и пристегнувшись, Глеб сунул в губы сигарету и, приоткрыв окошко, закурил.

– Рассказывай, что там произошло, – процедил он Стасу, выруливающему на главную дорогу. – Я ж, блять, головой за это отвечаю.

– Это были люди Златова, – сразу выдал брюнет то, что считал главным. – И судя по тому, что они там оставили, они открыли охоту на тебя и Милу. Намного быстрее, чем я предполагал. Видно, ты и впрямь его больно задел в этот раз.

– А что с полицией? – хмурясь, спросил Глеб.

– С ними уже договорились. Мешать не будут, – ответил парень, резко сворачивая и совсем не жалея шин доджа. – Но вот с журналистами еще работают. С ними, думаю, проблем тоже не будет.

– Ясно, – коротко бросил Маршал, размышляя над тем, как выходить из ситуации. Не думал он, что Златов отважится на такие номера. Совсем не думал.

– Маршал, что ты собираешься делать? – спросил Стас, взглянув на парня. Пусть он и пытался скрывать свое беспокойство за друга, но так и не смог.

Глеб лишь посмотрел на брюнета и снова уставился на дорогу. Ему нечего сейчас было ответить. По крайней мере, ничего конкретного он сказать не сможет. Единственное, что Стас знал и так, Маршал обещал, что у них начнется очередная война.

В тишине преодолев остальное расстояние до нужного места, машина остановилась рядом с пылающим, полуразвалившимся зданием, вокруг которого бегали пожарные. Зевак тут собралось немеряно, несмотря на столь ранний час. Оно и понятно, в этом районе столько ночных клубов и скрытых притонов. Люди как раз возвращались по домам…

Осмотревшись, Глеб заметил чуть в стороне Мишку и нескольких его парней рядом с черным ниссаном. Выйдя из доджа, Маршал вместе со Стасом подошли к другу.

– Ну что тут? – спросил Глеб, став рядом с блондином.

– Погибших нет, с тяжелыми ранениями увезли парочку девчонок и клиентов. Клуб практически уничтожен. Официально все сваливают на газ. В действительности поджог, – серьезным тоном заговорил Мишка. – Причем постарался кто-то из своих. Клуб загорелся изнутри. Сейчас ищем того говнюка.

– Игорю сообщили? – Глеб злился все сильнее и сильнее.

– Да, – кивнул блондин и посмотрел на парня. – Я забрал то, что было тебе адресовано. Оно в машине. Мы постараемся скрыть от Игоря, что это все из-за тебя. Но ты должен будешь во всем разобраться в ближайшие дни.

– Если Захар продолжит разносить то, что принадлежит Игорю, в покойниках помимо Златова будем еще и мы трое, – добавил Стас.

– Ты думаешь, я этого не знаю? – скривившись, произнес Глеб, глядя, как догорает кусок стены.

– Глеб, ты хоть и его преемник, но он тебя не пожалеет, – внимательно посмотрев на друга добавил Миша. Таким серьезным он редко бывал.

В этот момент за спинами парней раздался шум подъехавшей машины. Обернувшись, они увидели хорошо знакомую белую ауди Игоря. Став лицом к автомобилю, парни наблюдали, как открывается задняя дверь и на улицу выходит стройный высокий мужчина лет сорока, с легкой сединой в каштановых волосах. Через секунду рядом с ним уже стояли двое словно клонированных дядек в черных деловых костюмах. Приблизившись к парням, Игорь пронзительным взглядом уставился на Маршала.

– Здравствуй, Глеб, – губы мужчины растянулись в вежливой улыбке.

– Привет, – отозвался парень, чувствуя, как по коже пробежала неприятная дрожь. Он ненавидел этого мужчину ровно настолько, насколько был и благодарен ему. Именно из-за этого чувства признательности Игорь до сих пор был жив, а не кормил червей на кладбище. У Маршала как-то рука не поднималась отправить на тот свет человека, которому обязан жизнью.

– Ну и какая же мелкая задница разнесла мой любимый притончик? – протянул мужчина, взглянув на руины здания. – А, Глебушка?

– Та, которая через пару дней уже не сможет дышать, – ответил парень, чувствуя, что в этот раз он действительно говорит правду.

Глава 15

Первым делом, войдя в класс, Мила обратила внимание на крайнюю оживленность одноклассников. Они смеялись, что-то живо обсуждали и разве что не пели и танцевали. Атмосферка кардинально отличалась от вчерашнего утра. Что ж могло случиться-то?

– Эй, Ника, что за шум-гам? – спросила Мила, приблизившись к своей парте.

– О, привет, – радостно улыбаясь, Сократова повернулась к подруге от девчонок с соседнего ряда, с которыми что-то обсуждала. – Ты новости не читала на стенде в холле?

– Эм, нет, – качнула головой Кредова. Ей было как-то глубоко все равно, что там написано. Все утро голова была забита тем, что ей сказал Глеб по пути в школу. И она все пыталась понять причину тех его слов. Неужели то происшествие в спортзале понесло за собой последствия? «Не ходи одна некоторое время. Старайся всегда быть с кем-то. Когда все закончится, я скажу», – что бы это значило?

– Они собираются устроить праздник! – счастливо оповестила Ника, просияв во все 32.

– Кто? – опешила Мила, не сразу переключившись с Глеба на Нику, из-за чего информация перемешалась и итог, что Маршал якобы собирается устроить праздник, никак не воспринялся мозгом.

– Да школа же! – надулась Ника, недовольная рассеяностью Милы.

– По поводу? – удивленно хлопая ресницами, девушка села за парту.

– Ну типа в связи с последними событиями, чтобы расслабить учеников и отвлечь перед экзаменами старшеклассников. Чтобы мы не загонялись и спокойно продолжали подготовку, – манерно жестикулируя руками, пояснила Сократова. – Ты прикинь, праздник! Давненько у нас ничего такого не было, да?

– Эм, – без особо энтузиазма усмехнулась Кредова. – А они уверены, что это не отвлечет нас еще больше? В конце концов, к нему же готовиться придется.

– Да скорее всего они десятые классы напрягут насчет этого, – пожала плечами Ника. – Хотя возможно и нас могут попросить о помощи. Особо талантливых, например.

Вероника с хитрой улыбочкой покосилась на подругу, которая тут же побледнела. Этого ей еще не хватало – всяких праздников непонятных.

– Эй! – возмущенно нахмурилась она. – Только попробуй что-то сделать, и я тебя убью!

– Да ладно тебе, Мила, – с улыбкой, ничего хорошего не предвещавшей, Ника похлопала ее по плечу. – Я давно не видела тебя на сцене! Да и остальные тоже порадовались бы. Ты же знаешь, как это всем нравится.

– Ника! Я тебя предупреждаю, – Кредовой эта идея совсем не улыбалась. – Ни слова об этом. Если учитель вспомнит обо мне по твоей вине, я на тебя обижусь до самой смерти.

– Бука, – хмуро выдала Ника, но все же, кажется, успокоилась. – Ну как знаешь. А вообще, как там Егорка поживает? Все еще без девушки ходит? Может, познакомишь нас, м?

Мила бросила уничижающий взгляд на подругу:

– А ты все на мужиков вешаешься. Не надоело?

– А что мне, – Ника развела руки в стороны. – Я ничего не могу с собой поделать. Мужики – моя слабость.

Мила уткнулась лицом в ладошку и покачала головой. Эта рыжая идиотка неисправима.

– Да, он все еще без девушки ходит, – в итоге выдавила из себя Кредова. – Цветет и пахнет, смущая новеньких. И знакомить я вас не буду. Мне с ним еще работать потом. Не хочу, чтобы он меня ненавидел, когда ты ему сердце разобьешь.

– Ну, Мииила, ну пожалуйста, тебе что жалко? – заканючила Ника, вцепившись в рукав рубашки подруги. – Или ты его для себя бережешь?

– Да нет же! – Мила дернулась от Ники слишком сильно и врезалась плечом в проходившего мимо. – Извини!

Повернувшись, чтобы посмотреть в кого врезалась, Мила увидела Глеба, удивленно двинувшего бровью. Неосознанно она растянула губы в виноватой улыбке.

– Извини, – мягко произнесла она. И даже слишком тепло для человека, с которым по идее она не общается.

– Ничего, – без задней мысли ответил Маршал, также легонько улыбнувшись в ответ, и прошел на свое место.

Кредова, как ни в чем не бывало, повернулась к подруге, вспомнив об их разговоре:

– Он совсем не в моем вкусе, чтоб ты знала! – закончила Мила, имея в виду Егора.

Но Нике уже было глубоко плевать и на Егора, и на то, что он был не во вкусе подруги. Рыжая огромными недоверчивыми глазами смотрела на Милу, как собственно и некоторые другие ученики, и будто осмысливала нечто невероятно сложное. Лишь спустя пару секунд, Сократова выдохнула и, наклонившись к Кредовой, тихо заговорила:

– Это что сейчас было?

– Эм? – не поняла Кредова.

– Какого лешего Маршал тебе улыбнулся?! – чуть повысив голос, выдала Ника.

Мила побледнела. Они оба без задней мысли взяли и спалились перед одноклассниками. Настолько привыкли разговаривать друг с другом, что начали считать это естественным. Беда.

Покосившись на Маршала, девушка судорожно искала, что можно сказать подруге и навострившим уши одноклассникам, наблюдавшим, как те перекинулись парой слов. Как назло в голову ничего не приходило. А сам Глеб, вероятно, уже догадавшись, почему вокруг Милы возникла такая напряженная атмосфера, с любопытством смотрел на нее, очевидно, не собираясь ей помогать. Хитрая усмешка скользнула на его губах, а в глазах заплясали веселые огоньки.

«Забавно ему», – чувствуя волну праведного гнева, подумала Мила, поймав себя на отчетливом желании стукнуть Маршала чем-нибудь тяжелым.

Криво усмехнувшись парню, Мила повернулась к Нике и, пожав плечами, спокойно ответила:

– А я откуда знаю, чего этот извращенец мне улыбается. Я-то просто извинилась, а он, наверняка, о каких-то гадостях подумал. Если интересно, спроси у него сама.

Ника и другие тут же покосились на Маршала, который мгновенно злобно ощерился на такое количество взглядов в свою сторону. Все мигом отвернулись.

– Не, что-то мне жить еще хочется, – выдохнула Вероника, с удивлением обнаружив, что ее пробил холодный пот.

– Тогда не задавай дурацких вопросов, – пожала плечами Мила, в душе танцуя жигу-дрыгу, из-за того, что смогла выкрутиться.

– Ладно-ладно, – Ника повернулась лицом к доске.

Прозвенел звонок, и старшеклассники разбрелись по своим местам. Через секунду в кабинет вошла их классная руководительница. Поздоровавшись, она стала перед классом и заговорила:

– Вы уже все слышали насчет школьного праздника?

Более-менее дружное «да» отозвалось на ее слова.

– Хорошо. Его решили провести через неделю, в следующую пятницу. Подготовкой займутся десятые классы, однако учителями было принято решение, что для программы от каждого одиннадцатого и девятого классов понадобится какой-нибудь номер. У вас есть предложения?

Класс растеряно начал переговариваться, обсуждая, кто какими талантами обладает. Однако все, что старшеклассники предлагали учительнице, не вызывало в ней особого энтузиазма.

Мила, решив сидеть тише воды, ниже травы, чтоб не дай Бог не попасться на глаза классной, безразлично листала тетрадь. Ника же, все это время грызшая кончик ручки, не выдержала внутреннего напора и, подняв руку, громко произнесла:

– У нас же Мила танцами занимается! Пусть представит нас со своим партнером!

Кредова едва со стула не навернулась, когда услышала голос Ники на весь кабинет. Дернувшись как от удара, она выпрямилась и дикими глазами уставилась на сидевшую с расслабленным видом подругу. По одному внешнему виду Милы можно было предположить, что та сейчас думает о каком-нибудь изощренном способе убийства.

– А это вариант, – отозвалась классная в повисшей тишине, когда все взгляды были обращены на Кредову. – Ты же вроде танцевала на каком-то празднике в восьмом классе.

– Послушайте, у меня совсем нет времени на это, – попыталась возразить Мила, повернувшись к женщине. – Да я и не уверена, что мой партнер…

– Решено! – безапелляционно заявила классная, стукнув кулаком о ладонь. – Я договорюсь с твоим тренером, и вы выступите на празднике! Насчет учебы не волнуйся, у тебя очень хорошие оценки, не думаю, что праздник сильно на тебя повлияет. Ну как, все согласны с этим?

Естественно класс отозвался крайне радостным и довольным гулом. Ну, еще бы, не придется напрягаться ради чужого веселья. Только Миле хотелось удавиться.

Глава 16

Как только урок закончился, Мила выскочила из кабинета с мобильником в обнимку. Каково же было удивление класса, когда за ней тут же выбежал Глеб. И тоже в обнимку с телефоном.

Забежав в конец коридора и свернув за угол, в особый закуток, где любили прятаться прогульщики уроков, поскольку сюда редко какой учитель мог забрести, Мила привалилась спиной к стене и, заглянув в записную книжку телефона, быстро нашла там номер Егора. Она искренне надеялась, что классная еще не позвонила тренеру, и тот еще не попросил парня дать согласие на это выступление. Нужно было попросить Егора, чтобы он не соглашался, сославшись хоть на болезнь, хоть на всемирный потоп.

Она не хотела танцевать. Только не то, над чем она работала последний год.

– Алло, – раздался на том конце бодрый голос Егора.

– Привет! – воскликнула Мила. – Скажи мне, пожалуйста, что тренер еще тебе не звонил и ни о чем не просил!

– Тренер мне не звонил и ни о чем не просил, – тут же послушно сказал парень.

– Ну слава…

– Сказать-то я сказал, но он мне звонил и просил, – не дал Егор с облегчением выдохнуть девушке. – И я согласился.

– Что?! – в отчаянии вскрикнула Кредова и сползла на пол. – Зачем?

– Ну, я думал это тебе нужно, – отозвался слегка сбитый с толку парень.

Мила не сдержала мученического вздоха.

– Слышу, что ошибся. Может, позвонить и сказать, что планы поменялись?

– Да нет, – качнула головой Кредова. – Тренер поймет, что это я тебя попросила, и придушит меня.

– Так, а чего тебя так плющит? – поинтересовались в динамике. – Подумаешь, танец.

– Егор, ну что ты как дурак, – пробубнила девушка. – Мы с тобой танцуем довольно странные танцы. Не для неокрепших умов.

– Да брось, – усмехнулся парень. – Школьники те еще извращенцы. Они будут рады на такое поглазеть.

– Ага, – усмехнулась Мила. – А потом их родители на школу жалоб накидают, за развращение малолетних.

– Эти малолетние в большинстве своем самозабвенно наяривают на порнушку, так что наш танец это так, побаловать их воображение, – не унимался Егор. – Расслабься, изобразим им «двух улиток», и пусть радуются.

– «Двух улиток»? – удивилась Мила.

– А ты что, «Меченную» хочешь? – по одному тону Мила поняла, что Егор сейчас состроил сладко-развратненькую мордашку.

– Да иди ты, – засмеялась Мила. – Не хватало еще, чтобы ты меня кусал на сцене. Они же тут вообще с ума сойдут.

– Вот именно, – подытожил парень. – Так что впечатлим «улитками» и по своим делам.

– Ага, – поговорив с Егором, девушка заметно успокоилась. – Тогда увидимся завтра, да?

– Конечно. Не опаздывай на тренировку, – добродушно произнес парень. – Целую в лобик.

– И я тебя, – умиленно ответила Мила и отключила звонок. – Фух, Господи, за что мне это?

– Он тебе нравится? – вопрос произнесенный холодным твердым голосом заставил девушку вздрогнуть и испуганно повернуть голову.

Над ней возвышался Глеб. Почему-то он показался девушке жутким. Слишком темным, хотя возможно такой пугающий эффект давало окно, расположенное как раз за его спиной.

– Что? – вопрос прозвучал очень робко.

– Этот парень, с которым ты сейчас говорила, – раздраженно цыкнув, повторил Глеб. – Он тебе нравится?

Лицо Маршала странно исказилось. Он был зол. Зол настолько, что Мила боялась пошевелиться. Казалось, что просто стоя над ней, он давил ее волнами сдерживаемой ярости, толчками выходившей из него. Давил, лишая возможности двинуться. Девушка почувствовала себя так, будто ее бросили на дно какого-нибудь озера. И с каждой секундой ей становилось все тяжелее.

– Отвечай, – глухо прорычал Глеб, глядя с высоты своего роста прямо Миле в глаза. И это было намного страшнее, чем, если бы он крикнул на нее. Его низкий рокочущий голос… Будто и не человеческий вовсе.

– Нет, – пролепетала Мила, чувствуя, что начинает задыхаться под этим давлением. – Не нравится. Он просто мой партнер по танцам.

– Хм, – парень подозрительно скривился и присел перед Милой на корточки. Та лишь испуганно хлопала ресницами. Первый раз в жизни ей стало страшно перед Глебом. – Докажи.

– Что? – сердце у Милы ускорило свое биение.

– Докажи, что он тебе не нравится, – слишком пронзительный взгляд. Цепляющий за душу. И не просто цепляющий, а окутывающий своей силой и грозящий уничтожить при любом подозрительном движении.

– Как? – девушку изрядно трясло.

– Скажи, кто тебе нравится на самом деле, – ни тени насмешки. Давящая серьезность, готовая уничтожить.

– Что? – ахнула Мила, и щеки ее покрылись стыдливым румянцем.

Глеб лишь слегка сощурил глаза, явно не собираясь повторять свою просьбу. Да, это была всего лишь просьба, но такая, что казалось, будто от нее зависит чья-то жизнь.

Парень чувствовал себя не лучше Милы. Когда он услышал, как она щебечет по телефону со своим партнером, – а то, что это был именно он, Маршал не сомневался – в груди у него начала закипать злость. Появилось отчетливое желание не стоять за углом, ожидая, пока она закончит, чтобы поговорить с ней о ее тренировках и безопасности, а выхватить ее мобильник из рук и разломать его к чертовой бабушке. Его бесило, что она так болтала с каким-то другим парнем. И не просто с кем-то, а с тем, кого он не знал, и кто был гораздо ей ближе, нежели сам Глеб. Его трясло лишь от одной мысли, что тот парнишка может оказаться ее настоящим возлюбленным. Настоящим, а не липовым, каким является Маршал.

Почему-то сама мысль о том, что по сути он не имеет никаких прав обнимать и целовать эту девушку, ведь она не принадлежит ему по-настоящему, выводила из себя. Она должна быть его. Именно этого просит что-то внутри. Что-то, что очень злится при одной мысли о том, что Милы может не оказаться рядом.

Он протянул руку к ней. Опустив ладонь в районе ее шеи, Маршал большим пальцем прошелся по ее приоткрытым губам и погладил нежную щеку.

– Ответь, – повторил он, заглядывая так глубоко в сердце, что даже если бы Мила и захотела, то не смогла бы соврать.

– Ты, – выдохнула девушка дрожащими губами, а с ее ресниц сорвалась пара слезинок.

Он притянул Милу к себе всего одним движением, целуя ее, как голодный. Сразу же ворвался языком в ее рот, даже не прося, а заставляя отвечать. И девушка отвечала. Отвечала так горячо, как только могла. Сейчас, целуя его, она почувствовала себя свободной от его давления. Освободившейся от необходимости скрывать свою симпатию к нему. Теперь, когда под волнами страха она признала не только перед ним, но и перед собой, что он ей не просто интересен, а именно нравится, Миле стало очень легко.

Обвивая его шею и прижимаясь к нему изо всех сил, чувствуя его руки, сомкнувшиеся вокруг нее, она была счастлива.

Глеб оторвался от таких сладких, сводящих с ума губ и крепко обнял девушку. Склонив голову так, что его рот оказался рядом с ухом Милы, парень шепнул:

– Ты мне тоже.

У Милы тут же перехватило дыхание, а щеки мгновенно стали пунцовыми.

Глеб чуть отстранился от нее. Ровно настолько, чтобы коснуться ее лба своим и заглянуть в зеленые глазки со всей нежностью, на какую только был способен:

– К черту игры. Давай встречаться по-настоящему.

Несколько секунд Кредова ошарашено хлопала ресницами, не веря своим ушам, а затем, радостно пискнув, повисла на шее парня, не сдержав радостно смеха и нового потока слез. Крайне счастливых слез.

– Боже, Глеб, я согласна!

Вероника, стоявшая за углом в этот момент, не то, что забыла держать челюсть сжатой, она вообще забыла о том, что та у нее имеется. Закрыв рот двумя ладонями, чтобы не заорать во все горло от удивления, Сократова смотрела перед собой огромными глазами, не веря, что все, что она сейчас услышала, правда.

Самый жуткий парень школы и самая милая девушка теперь встречаются.

Глава 17

Парень с девушкой вернулись в класс перед самым звонком. Мила хоть и пыталась прятать счастливую улыбку, ничего у нее не выходило. Радость по поводу того, что они теперь с Глебом настоящая пара, так и рвалась наружу. Однако для школы между ними как ничего не было, так ничего и не будет. Чтобы не рождать новые поводы для разговоров, они решили спокойно доучиться, а после выпускного уже можно будет свободно вздохнуть.

Звонок на очередные 45 минут бесполезной растраты времени прозвенел, и старшеклассники расселись по местам, ожидая учителя. Тот себя ждать не заставил, явившись буквально через пару секунд. Поздоровавшись, он приступил к уроку алгебры.

Мила даже не успела открыть тетрадь, как сидевшая рядом Ника ввела ее в состояние оцепенения.

– С Маршалом, значит, встречаешься, – тихо произнесла Вероника, чтобы никто другой этого не услышал.

Кредова в состоянии близком к обморочному и с сердцем, отплясывающим лезгинку, медленно повернулась к подруге. Та встретила ее холодным, чуть высокомерным взглядом.

– Откуда…? – прошептала Мила.

– Да я слышала весь ваш разговор с ним в том закутке, – не дав закончить вопрос Миле, ответила Ника. – Хотела у тебя прощения попросить за то, что не сдержалась. А оказалось, что это ты у меня прощения должна просить.

Мила непонимающе захлопала ресницами. А ей-то уже за что прощения просить? За то, что с Глебом начала встречаться?

– Могла бы, между прочим, и сказать, что мутишь с ним, – обижено пробубнила Вероника. – Я же твоя лучшая подруга.

– Ника, – умиленно улыбнулась Кредова и легонько коснулась руки рыжеволосой подруги. – Не дуйся.

– Я не дуюсь, – неохотно отмахнулась та, но Мила уже видела, что та не обижается. – Но сегодня после школы я иду к тебе, и ты мне все выкладываешь. Возражения и фразы типа: «У меня свидание» не принимаются.

– Хорошо, – с той же улыбкой ответила Кредова.

Сегодня она как раз была свободна. Глеб еще по дороге в школу сказал, что проводит ее домой, а затем ему сразу же нужно по делам. По каким именно он не говорил. На самом деле девушку слегка беспокоили эти его дела. Ей было интересно, чем он занимается, куда уезжает, откуда у него такие друзья, слишком необычные для простого школьника. Чего стоил один Стас. Хоть он и оказался неплохим вроде бы человеком, впечатление о себе все же оставлял не самое легкое. Он был таким же опасным, как и Глеб. Непонятно только в хорошем или в плохом смысле опасным.

Миле было интересно все о Глебе. Только он почему-то совсем о себе не говорил. Так, только общую информацию. Он не рассказывал о своем детстве, о своей жизни, о своих увлечениях. Он вообще старался говорить обо всем постороннем, не касавшемся их жизней. Хотя Мила была не против поделиться с ним своим прошлым, что собственно и делала между делом. Но Глеб даже случайно не обмолвился ничем таким, что могло бы помочь девушке узнать его лучше. Он будто всегда следил за своими словами.