Вечная зависть

– С кем? – спросил Саша.

– Дедово любимое чтение о рыбалке, – пояснил Вячеслав Михайлович. – Классика жанра. Значит, вы вернулись домой во сколько?

– В четыре с минутами. Будильник не ставила, мне сегодня к третьему уроку… ой! Мне на работу-то можно? Два урока – и я вернусь!

Одеваясь на работу, Агния Львовна вспоминала, но так и не вспомнила, закрывала ли калитку, когда уходила: должна была закрыть, всё это делается на автопилоте. Но класться бы не стала.

Когда она убежала в гимназию, Саша сказал:

– Михалыч, ее ведь убивать приходили…

– Скорее всего. Главное, совершенно непонятно, зачем. Я в ее биографии при первом покушении так покопался, как в юности не изучал жизнь Владимира Ильича к Ленинскому зачету. Ни-че-го!

– Ты в Романов запрос посылал?

– Да ездил я туда по случаю… по делу Кузнецовых, ну, помнишь? Благо тут по прямой километров двести! В общем, такая биография: внучка знаменитого нашего орденоносного утятинского педагога Сергея Львовича Ивановского, дочь его единственного сына Льва Сергеевича. Он был инженер-строитель, когда газопровод проводили, его в Романов направили на строительство. Там и осел. Дети тогда совсем маленькие были. Брат ее на два года моложе, очень успешный московский юрист. Не беден, но далеко не олигарх. Больше родни нет. Материна родня вся вымерла, у отца были только двоюродные сестры, те тоже помре… одна осталась, Раиса Ивановна, когда-то здесь преподавала, теперь в областном центре живет… многие тут еще ее помнят. С троюродными братьями-сестрами они не знакомы, да и какая это по нынешним временам родня! Наследство ни с какой стороны не обломится, денежного интереса тут быть не может.

– А со стороны брата?

– Тут полная гармония. Он разведен, детей нет. То есть она его наследница. Чему наследовать? Юридическая контора, он по арбитражным делам. Партнер, но далеко не главный. В собственности квартира… и всё! Вот, недавно этот особняк купил. Он охотой, рыбалкой увлекается.

– Постой, а если, допустим, помирает она, потом брат, то кому наследство перейдет?

– Дочери ее. Девочка родила несколько недель назад. Нанимать киллеров для убийства сначала матери, а потом дяди – это какие же возможности у молодой семьи! При сравнительно небольшом наследстве. А по-человечески – просто бред!

– Так. А знакомые у дамочки?

– Я с некоторыми в Романове встречался. В общем так. Жила она двадцать лет в семье, забитая в землю по самые уши. Муж командовал, он решал, кому в дом приходить. Она у него из дурочек не выходила, хотя все, даже его друзья, отмечают, что педагог она от бога, в деда, видно. Дети ее любили, очень много выпускников по биологической линии пошли. Год назад школа получила большой грант по ее проекту, но, конечно, основную премию и звание отхватил наш муж. Кстати, когда она уехала, начались неприятности. Она какой-то экологический школьный лагерь организовала, а без нее дети быстро разбежались. Сказали, стало неинтересно.

– Да, я тут тоже кой с кем разговаривал, говорят, ребятишки у нее очень биологией увлеклись. Брат мой двоюродный, балбес такой, смеялся. Первого сентября принесла букет местной растительности: крапиву, камыш, папоротник и прочее – и устроила она им опрос на выживание: что можно съесть на природе, когда есть нечего, чем лечиться, вытираться, согреваться… Он сказал, одиннадцатый год отсиживаю, первый раз интересно стало. Она им предложила: до конца сентября определитесь, кому ЕГЭ по биологии и экологии нужно, с ними буду работать отдельно. В результате Васька решил туда записаться. Можете себе представить, полкласса биологией дополнительно занимаются! Все, кому она для поступления нужна и все, кто едва тянет учебу. Спрашиваю Ваську, почему, а он отвечает: и легко, и интересно! Да, а почему у нее фамилия девичья? Вроде, она приехала к нам еще до развода?

– Да видишь ли, фамилия ее мужа – Иванов. Родители с обеих сторон от этого брака были не в восторге, свадьба-то студенческая, по залету, так что тесть с тещей настояли хоть в одном: чтобы фамилию не укорачивала.

– Значит, муж ей не наследник?

– Всё, официально развелись. Если бы мог, то поживился: он ведь делал официальный запрос о ее собственности в нашем районе. Но дом куплен на брата.

– А жилье как они поделили?

– Жили они в доме родителей мужа, потом в квартире ее родителей, а как теща умерла, им ее квартира досталась. Но там вообще анекдот, Агния Львовна из-за ошибки в свидетельстве о рождении вообще не смогла вступить в наследство.

– Как так?

– Я сам свидетельство о рождении видел. Отец – Ивановский Лев Сергеевич, мать – Иванская, да еще Агрипина (с одним «п»!) Григорьевна. Как можно доказать, что она может претендовать на наследство от Ивановской Агриппины, которая с двумя «п»? Заведующая загсом ей посоветовала не затевать разборок, а дать возможность вступить в наследство брату. Мол, по-родственному разберетесь. Теперь хвастается, что благодаря этому совету Ивановы квартиру Ивановских не поимели. Муж со свекровью ее бы облапошили.

– Так, что же остается?

– Что она была свидетелем чего-то такого, за что убить могут. Я уж ее по-всякому пытал, ничегошеньки не вспоминается.

Из гимназии Агния Львовна пошла, как договорились, в полицию, чтобы подписать протоколы и прочие показания. При входе она затормозила у доски, где вывешивались всякие портреты преступников и пропавших: может, и ее грабителя уже вывесили? Что-то знакомое промелькнуло. Она еще раз внимательно просмотрела невыразительные черно-белые портреты, и ее как током пронзило: неужели Сабина? Подошла деревенского вида старуха, спросила, кем из вывешенных Агния интересуется, не узнала ли кого? Агния сказала, что просто выжидает время, а глядит она на единственный здесь женский портрет: неужели это преступница? Нет, ответила ей словоохотливая старуха, и рассказала, что больше трех лет назад летом нашли в придорожных посадках под поселком Энтузиаст труп неизвестной женщины, изнасилованной и задушенной. Ничего при ней не было найдено, и кто она, так и не установили. Жительницы поселка, в основном старухи, решили, что нехорошо, что тело не погребенное. А женщина по виду приличная, ухоженная. Ее социальные органы должны хоронить, да бабы решили по-своему: на кладбище в Патриаршем сами похоронили. Если родня найдется, им будет спокойнее, что все произошло по-человечески, а не формально. Кстати, отрезали у нее клок волос и поручили одной старухе хранить. Если родственники найдутся, генетическую экспертизу могут сделать без эксгумации.

– Какие вы молодцы! – воскликнула прослезившаяся Агния Львовна. – Ведь вот так одна, вдалеке от близких…

– Всё по православному, – строго отрезала старуха. – Я вот тоже одинокая. Но соседи не оставят поверх земли. Значит, и мне не миновать-стать одиноких хоронить.

Расстроенная Агния Львовна решила немного постоять на холоде, чтобы остудить глаза после слез. Тут Венечка позвонил. Он знал ее расписание. Если бы не вызов в полицию, она сейчас была бы уже дома. Венечка был очень оживлен, собирался в Австрию по делам: «Выходим на международный уровень, сестричка!». Агничка с удовольствием с ним поболтала, ничего не сказав, естественно, ни про труп, ни про Сабину. Нет, такой разговор – только при личной встрече. И в полиции решила свои предположения не высказывать, а то накроется медным тазом Венечкин международный уровень. Зашла к Огородникову. Ее заплаканные глаза он все-таки заметил. Пришлось сказать, что, не выспавшаяся и расстроенная, она прониклась судьбой неизвестной женщины: как и у нее, никого рядом близких нет, наверное, молоденькая совсем? Нет, лет 35-40 ей, но ухоженная, здоровая, физически активная, сопротивление преступнику оказала серьезное. Преступнику? То есть это одиночка был? Насиловал, по крайней мере, один.

Пока Агния Львовна знакомилась с протоколом и его подписывала, она узнала, что неизвестный разбился, когда она отсутствовала. Медики установили, что время смерти – 3 часа утра плюс-минус час. Саша спросил, известила ли она Вениамина Львовича. Нет, ответила Агния, я не хочу волновать брата. Он за границу уезжает по делам, а если узнает, что вокруг меня такая каша заваривается, всё бросит и сюда прилетит. Так он и о первом покушении не знает? Нет, не надо его беспокоить.

ГЛАВА 6-я.

Эй!

Господа!

Любители

святотатств,

преступлений,

боен,—

а самое страшное

видели —

лицо мое,

когда

я

абсолютно спокоен?

В.Маяковский

Тетя Рая позвонила. Спросила, где Агничка будет Новый год встречать. Агния сказала, что конечно, с Венечкой. Тетя Рая посетовала, что, звоня племяннику, постоянно нарывается на автоответчик. Агния кинулась защищать брата: у него то встречи, то переговоры. «А вечером?» А вечером тем более встречи. Мальчик-то ведь все еще на выданье! Нет, до свадьбы, кажется, еще далеко… судя по скорости смены объектов. Нет, билет еще не покупала. Да, обязательно передаст брату привет от тетки и отругает за то, что не звонит.

Нина Григорьевна ухмыльнулась:

– Что, в Москву все-таки?

Вот послал Господь сваху! Недели три назад водили они малышей обедать в кафе «Селезень». Опять с кухней в школе нелады. И вот привязался к ним мужик. Они посмеялись, не придавая особого значения этому флирту: мужик явно их моложе, да к тому же приезжий. А он зачастил конкретно к Агнии, что особенно странно. Поначалу это ее как-то взбодрило. Да что там говорить, приятно! Но потом стало раздражать, слишком он был нахрапистый. Борю напоминает, тоже считает себя подарком. Приехал отдыхать, рыбачить и охотиться, а сам который день ошивается у школы, набивается в гости. Но Агния держится стойко, как барышня из хорошей семьи. Ни разу его в дом не пустила. Сергей упорно таскался за ней, и это становилось уже просто подозрительным. Не найти девицу для совместного проведения небольшого отпуска и таскаться за дамой в возрасте и строгих правил, которая не только в дом не зовет, но и к телу не допускает? Через две недели предложил руку и сердце, сказал, что его потрясла ее добропорядочность. Ответить на это Агния смогла только: «Даже не смешно». Тогда он стал Нину Григорьевну окучивать, чтобы как-то оказаться в общей компании. Коллега долго носилась с идеей совместного празднования Нового года, но тут Агния стояла насмерть: всю жизнь отмечала этот праздник дома, а сейчас проведу его в гостях! А у Нины не собраться, там мать и ребенок. Пока приятельница искала, к кому бы примазаться, Агния решила поехать к Венечке. И Сергей загорелся ее в Москву отвезти. Нет, Венечка сам за ней заедет! А Венечка, только вернувшись в Москву, снова собрался в Вену. И похоже, что до Нового года не управится. Агния ругала себя за мягкость, не позволявшую сказать: идите вы куда хотите, только от меня подальше, вы мне неприятны! Спасибо, соседка Катя, жена Гены, предложила поездку в Прагу. У нее знакомая взяла путевку на двоих, а ее напарница пошла на попятный. Венечка обрадовался, обещал на Новый год к ней приехать и деньги на карту сбросил. Но кто знает, на какие подвиги ради прекрасной дамы способен Сергей? Вроде бы есть еще места в группе. Поэтому молчит Агния, что к Венечке не в Москву едет, а в Чехию, и не завтра, а сегодня выезжает.

– Когда ты едешь? – спросила Нина Григорьевна.

– Завтра.

– С Сергеем?

– Нин, хватит уже, а? Слушай, я только тебе говорю, что уезжаю автобусом. Смотри, кавалеру моему не скажи!

– Конечно-конечно! Ты с утра уедешь?

– С утра педсовет.

Вовремя же в окно выглянула! Вот он, автомобиль ухажера. Вернулась и заперлась в кабинете. Планы написала на первый день после каникул, отсканировала удачные детские рисунки и включила их в презентацию. В дверь то стучались, то ломились. Отмолчалась. Что-то затарахтело во дворе. Выглянула: школьный двор чистит снегоуборочная машина. Засмеялась и побежала на выход: вот кто меня из ворот незаметно вывезет! По дороге ответила на звонок: «Привет! А хотите ко мне? Я сегодня уезжаю, дом пустой. Только, ты знаешь, тут вокруг меня что-то нехорошее…»

Телефон звонил и звонил. Саша Огородников с трудом оторвал похмельную голову от подушки. Да ни фига себе! Четыре часа! Кого там расхватывает в такую пору? Ехидный голос Белякова. Мол, проникновение в жилище по интересующему тебя адресу, поприсутствовать не желаешь? Саша сначала вспомнил какую-то мать, потом до него дошло: Чирка! «Трупов нет? Слава богу!»

Его этот адрес почему интересовал? Саша стал задумываться о женитьбе. Не конкретно на ком-то, а вообще. В тот день, когда на Агнию Львовну покушались первый раз, он вот о чем рассуждал. У него у самого сестра Наташка на два года старше. Эта учительница о брате просто с благоговением: «Венечка!» А Наташка на Сашу только орет. А доведись родительскую квартиру продавать, разве доверила бы сестра ему деньги? Он обедал у Кожевниковых, мотал на ус обстоятельства дела, а сам завидовал собеседникам. Тетя Таня с дядей Валерой лет тридцать живут. Ни разу не слышал, чтобы орали друг на друга. Вот тетя Таня выставила им бутылку. Сама, между прочим. Но когда дядя Валера заикнулся о второй, она только покачала головой и подложила им на тарелки еще по котлете. Как дядя Валера выбирал себе жену? Другая собеседница, Таисия Андреевна, уборщица с рынка. В их народном театре играет все главные возрастные роли, звезда районного масштаба. Она года два назад второго мужа похоронила. Они сошлись, когда дочери уже взрослыми были. Несколько лет прожили, потом его парализовало. И до самой смерти она за ним ухаживала. Как разглядеть в нынешней красотке будущую мать своих детей и надежную подругу? Он, пока женихались, по Любашке с ума сходил. А поженились – и понеслось! Ни дня без крика. А эта учительница двадцать лет терпела своего Борю. И дальше бы терпела, если бы он, дурак, не решил сходить налево. Ну почему Саша среди сверстниц таких надежных не встречал?

Сияли окна особняка, а сторожка оказалась закрытой. Огородников кивнул полицейскому, клевавшему носом у входа, и поднялся по лестнице на второй этаж. В комнате в креслах друг против друга сидели Беляков и интимный друг Агнии Львовны Андрей Игнатьевич. А на диване расположился какой-то мужик в наручниках. Саша сунул руку Игнатьевичу: «Привет!», он привстал, пожал. Беляков доложил: хозяйка за границу уехала, знакомых пустила пожить, а под утро гость услышал, что кто-то двери открывает. Вышел через кухню во двор, обошел дом и шандарахнул грабителя по тыковке. Вызвал полицию. Вот. Обнаружен набор отмычек. «А сынок-то где?» Заглянул в спальню: «Ну и ну! И не проснулся?» Игнатьич вздохнул: «Убьет он меня завтра, что не разбудил», а Саша его утешил: «Ты скажи, я утром зайду и дам ему настоящий пистолет подержать. А правонарушителя мы задерживаем».

Нарушитель неприкосновенности жилища запротестовал: вот мои документы, зачем задерживать? Проникал я на предмет взаимной страсти, какой тут криминал? Ага, значит, не убивать шел, а насиловать? Так и запишем.

Утром Саша после рутинных дел в отделении поехал навестить отдыхающих. С Беляковым поехал, дело-то его. С крыльца были слышны крики. По холлу гонял годовалый внучок Елены Игнатьевны и орал. За ним наблюдал сын Игнатьевича, подбадривая: «А как кошечка мяучит? А как собачка лает?» На кислое замечание Белякова: «Что же так кричать?» Игнаша-старший ответил: «Ребенку надо легкие развивать, чтобы не болел». Как было обещано, Саша дал ему подержать разряженный пистолет, и даже сфотографировал на телефон, чтобы друзья не сомневались. Малыш тут же потянул руки к старшему товарищу: «Тах-тах-тах!» Игнаша пояснил: «Он так все инструменты зовет: молоток, пассатижи», но для друга оружия не пожалел. А тот сел на пол и стал стучать пистолетом по полу. «Гвозди моим табельным еще не забивали», – возмутился Саша и пистолет отобрал, подбросив мальчишку к потолку, чтобы отвлекся.

Андрей Игнатьевич и Елена Игнатьевна сидели на кухне и о чем-то серьезно беседовали. Старая учительница встала и включила газ:

– Саша, чай, кофе? Может, кашки поешь, горячая еще? Скажи, им не опасно здесь жить?

– А конечно, – пристраиваясь на кухонный диванчик, сказал он. – Злоумышленники теперь знают, что Агния Львовна уехала. Спасибо, чайку попью. Давайте и кашу. Беляков, будешь? Нет, он у нас человек семейный, с утра позавтракавший.

– А с Агничкой что будет, когда вернется?

– То же и будет. Три киллера были, найдут и четвертого. Вы мне расскажите еще раз, как дело было. Вы не знали, что сюда уже лазили?

– Как не знать, Агния предупредила. Я даже баллончик с собой взял.

– Саша, вы, милиция… полиция, так спокойно расписываетесь в собственной беспомощности, – возмутилась Елена Игнатьевна. – Ты можешь сказать, вы что-нибудь выяснили?

– Первый киллер, Гончаров, из Питера. Дядя родной за телом приезжал. Если бы и знал чего, какой ему резон нам рассказывать? Но мне кажется, не знал. Малый – наркоман, не конченый еще, но уже втянувшийся. Эти с родными скрытны. Про второго мы за месяц вообще ничего не узнали, даже имени. Третий знакомство с первыми двумя отрицает. Тупик.

– Плохо я тебя математике учила, Саша.

– При чем тут математика?!

– Вот смотри. Пока вы имели двух убийц, вы не могли определить точки соприкосновения, иначе говоря, через две точки можно провести бесконечное число плоскостей. Теперь у вас три точки, и через них можно провести лишь одну плоскость. Именно в этой плоскости находится посредник. А от посредника строим перпендикуляр к заказчику. Вот и преступная пирамида.

– Ну, а конкретные ваши конкретные шаги, мисс Марпл?

– Этот Сергей отрицает знакомство с теми двумя? Может, правду говорит, а может, врет. Вы у родни Гончарова спросите, не видели ли они его. Он, Сергей этот, из Уремовска, но могут быть какие-то связи в Питере!

– Есть! Место рождения – Ленинград, – просматривая свои записи в блокноте, сказал Беляков.

– А насчет личности второго у меня есть серьезное направление поиска, которое вы почему-то не отработали. Вот скажи, почему Андрюша этого Сергея поймал?

– Услышал.

– Правильно, акустика здесь такая, что Агничка перешла в сторожку. Ну?

– Что ну?

– А что легче: дверь вскрыть или по карнизу на балкон лезть и там опять же дверь вскрывать? Да к бабке не ходи, знал второй об этой особенности дома!

– Знакомый?

– Нет, Агния его не знает. Значит, остаются предыдущие жильцы дома.

– Точно! Или охрана, или гость! – вскочил Беляков. – Васильич, командируй меня в Новогорск, я с прошлого лета мечтал этого говноеда ущучить!

Адвокат Шеметов, сам когда-то служивший тут заместителем начальника, уговаривал Вячеслава Михайловича отпустить своего подзащитного под подписку. Вошел очень довольный Беляков и сунул следователю папку. Тот разулыбался, ознакомившись с содержимым, и перебросил папку Огородникову.

– Значит, с Титаренко вы не знакомы?

– Не знаком.

– Вообще ни одного Титаренко не знаете? Даже своего сослуживца по армии, того самого, кого навещали накануне его смерти? Который по странному совпадению погиб в том же доме, в который вы проникнуть пытались? Саша, Александр Васильевич, а ведь этот наш, он как шампунь два в одном. И киллер, и посредник.

– Подожди, Вячеслав Михайлович. Мы с этим делом третий месяц крутимся. Конец года, а дело висит. Оно нам надо? Мне друг Агнии Львовны сказал, что ухажер этот глуповат и самонадеян. Так Агния Львовна его охарактеризовала, а она женщина проницательная. Значит, будет он заказчика прикрывать. Ну, и флаг ему в руки! Будет он три в одном, слыхал про таких? Он же заказчик. Иван Иванович, хотите с подзащитным наедине пообщаться?

– Пожалуй, нет. Я тут временно, должен из области его адвокат подъехать. Подождем его.

– Ну и всё. Допрос окончен в 15.40.

– Это что же, Саша, – зевая, спросил Вячеслав Михайлович. – Елена Игнатьевна не права оказалась насчет преступной пирамиды? Ну, три точки внизу, четвертая наверху?

– Не сбивай, она все-таки немного математики в мою голову вложила. Если основание высоты совпадает с одной из вершин, или высота равна нулю, – это частные случаи пирамид.

– Неправильные какие-то пирамиды…

– Так преступные…

– У нас самого главного нет – мотива. Училку эту потряси, ну, которая нашему злоумышленнику содействовала. Попугай ее как следует. А я пока не буду с ней встречаться. Мне бы с братцем Вениамином Львовичем пообщаться…

– Ребята, я что хотел спросить, – заглянул в Сашин кабинет Иван Иванович. – Что это за дама, вокруг которой такие страсти кипят? Красоты неописуемой или богатства немереного?

– Обыкновенная, – ответил ему Вячеслав Михайлович, надевая пальто. – Доходы учительские, внешность самая средняя. Сорок лет, рост ниже среднего, упитанность средняя, ножки, пожалуй, коротковаты и толстоваты. Волосы светлые, можно сказать, блондинка, вьются. Глаза светло-серые, немного в голубизну, большие. Цвет лица бледный.

– И на такую femme fatale запал мой доверитель? Он же типичный похотливый козел, извините за мой французский. Такие восемнадцатилетних моделек клеят. И не потому, что такие у него эстетические предпочтения, козлы, они всеядные, но для них важно поиметь всё лучшее.

– Что это ты адвокатскую этику нарушаешь, Иван Иванович?

– Ни капельки. Меня просили проконсультировать клиента о его правах. Посоветовать ему ничего не говорить до приезда Сосницкого и провентилировать вопрос о подписке. Я о деле знаю только от вас, ни доверитель, ни Сосницкий меня ни о чем не информировали. Уже тридцать минут я не являюсь пастухом этого козла.

– Понял. Клиент тебе не понравился.

– Еще больше мне не нравится коллега. И вообще, от этого дела несет чем-то гнусным. Если вы правы, и этот тип – третий в числе убийц, это же ужасно! У нас еще никогда таких кровавых дел не было. Но вот в то, что он убийца, верится не слишком.

– Поделитесь соображениями.

– Я уже сказал. Козел он, а не убийца. Если дама такая, какой ты ее описываешь…

– Саш, подтверди.

– Объективный портрет.

– Тогда его наняли ее соблазнить, а не убить. И он действительно лез за ее сомнительными прелестями.

– Думаешь, наняли?

– Ну да, если дама непрезентабельная, повести его могли только деньги. На спор… или наняли.

– Андрей Игнатьевич говорил, что Агния Львовна тоже так считает.

– Да? Вы мне не говорили, что она умная. Почему же тогда она не рассказывает, за что ее преследуют?

– Похоже, что не знает… или сомневается. Первый раз она решила, что это какая-то ошибка, и сразу успокоилась. Второе покушение ее напугало. Причем сначала сильно напугало, а потом, когда подумала, напугало еще больше. Может быть, что-нибудь до нее дошло, но делиться с нами не захотела. После праздников приедет, узнает о третьем эпизоде и расколется. И мы надавим, чтобы не соскочила.

ГЛАВА 7-я

Самые прочные стены строятся не из камня и бетона, а из непонимания.

Агния Львовна плакала. Два часа назад она приехала в Утятин, сойдя с автобуса у больницы, где ее ждали на машине Асикайнены. Накормили магазинными пельменями. За чаем Игнаша рассказал о происшествии. Агния Львовна была внутренне готова к дурным новостям, поэтому сумела сохранить лицо. Еще поиграла с Игнашей в города, а потом, сославшись на усталость и разницу во времени, пошла к себе. Сразу не сообразила, что глупость сказала, там, наоборот, на два часа меньше. Ладно, Игнаша не знает, а Андрей и так все понял, уж больно внимательно вглядывался в ее лицо. Вот, пришла в свой домик, легла и заплакала.

Всё так хорошо начиналось! Они приехали в сказочный рождественский город, в первый же день совершили автобусную экскурсию по городу, потом долго неспешно гуляли пешком. Вечером в гостинице Агния сказала соседке по комнате Майе, по чьей путевке она поехала, что очень ей было жалко денег, потраченных на эту очень недешевую поездку, а теперь она безумно рада, что поехала. И эта радость не покидала ее все три дня до Нового года. Новогодним вечером приехал Венечка, повел ее в заранее заказанный ресторан, потом они пошли праздновать в его гостиницу, и тут Агния заговорила о Сабине. Венечка вспылил. Никогда еще Агния не видела брата таким злым. Она испугалась, извинилась и замолчала. Венечка тоже как будто опомнился и попросил прощения. Агния ответила: «Ну, что ты…», но почувствовала себя какой-то замороженной. До самого его отъезда, а уехал он первого во второй половине дня, ей так и не удалось оттаять. На следующий день она взяла себя в руки, с удовольствием смеялась шуткам экскурсовода, болтала с членами группы, одинокими, в основном, женщинами, а в груди царапалась льдинка. Только на обратном пути она решилась самой себе признаться в том, что заморозило ее: мысль, мог ли ее брат изнасиловать и задушить женщину?

А теперь, после того, как она узнала, что кто-то продолжает охотиться на нее, она призналась себе в том, что мог! Мог убить в порыве страсти! Он ведь к Сабине относился не так, как ко всем известным Агнии женщинам, он ее страстно любил. Агния спросила себя, на чьей стороне тогда она? И ответила себе, что она всегда будет на стороне брата, только жить не сможет, если он окажется убийцей. Будет защищать его до последнего, а потом умрет. Незачем ей жить. И правда, кому она нужна? Дочь ее не ставит ни во что, к внучке ее наверняка не подпустят… только брат у нее остался…