Операция «Предки»

* * *

Мы подъехали к нашему двору. Дядя Денис притормозил и дал знак остальным тоже остановиться.

– В чем дело? – спросил отец.

– Пусть Андрюха войдет во двор один. Если они будут там, они снова пристанут к нему. Мы подъедем через несколько минут. Так будет эффектнее.

– А если их там не будет? – спросил я.

– Будем искать, пока не найдем, – ответил дядя Денис.

Я слез с мотоцикла и направился ко двору.

* * *

Во дворе «зубров» не было.

Я прошелся по двору, посмотрел в тех местах, где они обычно бывают. Нигде их не нашел.

Минут через десять во двор въехали отец с друзьями.

– Ну что? – спросил отец.

– Их нет.

– Ладно, подождем до следующего раза, – сказал дядя Денис.

– А, может, ты знаешь места, где они тусуются? Поищем там, – сказал отец.

– Я везде посмотрел. Их нет.

– Ну ладно, ничего. Ты их еще встретишь, не волнуйся, – засмеялся дядя Денис.

– А если не встречу?

– Тогда и проблема решится сама собой, – все еще смеясь, сказал дядя Денис.

– Проблемы так не решаются, Денис, – сказал отец. – Это будет не решением, а удачей.

Я почувствовал тот же дискомфорт, какой почувствовал во время разговора с дедом. Не хватало еще, чтобы и друзья отца начали обсуждать мою никчемную жизнь.

Много чего тогда промелькнуло в моей голове. Я снова начал злиться на отца. Я снова подумал, что надо было пораньше начать беспокоиться о проблемах сына. Лет эдак на семь-восемь раньше. Затем подумал: а может, это я во всем виноват? Я же никогда ему ни о чем не рассказывал. Откуда ему было знать, что у меня есть проблемы? На вопрос «Как дела?» я всегда лишь коротко отвечал «Хорошо»… Но, с другой стороны, это ведь обязанность родителя разузнать все. Это он не построил со мной дружеских, доверительных отношений. И именно поэтому я не желал с ним делиться своими мыслями. Как это возможно, чтобы у кого-то, пусть даже ребенка, никогда не было никаких забот? Отец обязан был это понимать. Как понимает дедушка… Впрочем, я и сам постоянно огрызался, даже когда отец иногда, очень редко, пытался заговорить со мной…

Все это промелькнуло у меня в голове секунды за две-три. Поразительно, как быстро иногда работает человеческий мозг.

– Ладно, Андрей, – продолжил отец, – в следующий раз найдем их. Только у меня к тебе просьба. В следующий раз, когда они к тебе пристанут, пожалуйста, ударь хотя бы одного из них хотя бы один раз, ладно?

– Да, дело твой отец говорит, Андрюха, – сказал дядя Денис.

– От этого будет только хуже, – сказал я.

– Почему это? – спросил отец.

– Посмотри на мои руки. Разве я могу кого-то ударить?

– Руки твои говорят лишь о том, что ты не можешь ударить сильно, а не о том, что не можешь ударить совсем.

– Меня же изобьют, если ударю.

– Тебя по-любому изобьют. А ударив, поверь мне, ты ощутишь такую свободу…

– Свободу? От чего?

– От всего, что тебя сковывает.

– Они меня не начнут бить после этого?

– Начнут, да еще как. Но получать люлей после того, как ударил ты и получать люлей просто так – это не одно и то же.

– Да, дело твой отец говорит, Андрюха, – снова вмешался дядя Денис.

Я ничего не ответил.

– Пообещай мне, что ударишь, – настаивал отец.

– Обещаю, – сказал я, и отец удовлетворенно кивнул.

– Хорошо, – сказал он. – У тебя ключ от дома есть?

– Есть, – сказал я.

– Я бы хотел умыться.

– Ладно, – сказал я, – я только у мамы спрошу.

– Давай.

– Чего? – удивился дядя Денис. – Я не понял, ты что, должен спросить у мамы, пускать отца в его собственный дом, или нет?

– Это не мой дом, – сухо ответил отец. – Давай, Андрей, спроси.

Я зашагал к дому.

* * *

Захожу в дом.

Вижу – мама стоит у окна и наблюдает за папой и его друзьями.

– Мам, привет!

Она вздрагивает от неожиданности.

– А, привет, Андрей. Ты когда вернулся?

– Сегодня. Я заходил домой. Тебя не было.

– Понятно.

– Слушай, тут папа. Он хотел подняться, умыться. Спрашивал, ты не против?

– Это он там, внизу, на мотоцикле?

– Да.

– А что он, говоришь, хотел?

– Умыться.

– Умыться?

– Да. Так что ему сказать?

Мама снова посмотрела из окна. Я вспомнил слова деда о том, что сейчас каждый из них будет делать все, чтобы при следующей встрече выглядеть лучше другого. Сегодня маме это не светило. Отец выглядел невероятно круто. Она этого, очевидно, не ожидала. Она же была в домашнем халате и не накрашена.

Она подошла к зеркалу, посмотрела в него и сказала:

– Скажи, что я не желаю его видеть.

– Ну, мама.

– Не хочу ничего слышать.

Я, ничего не сказав, вышел из дома и хлопнул дверью.

* * *

Через несколько минут я вышел из подъезда и увидел двоих «зубров». Они, увидев меня, засмеялись, и подошли ко мне.

Отец с друзьями разговаривали друг с другом и не видели, что происходит.

– Ты смотри, а? Андрюха два раза за день из дому вышел. Такого еще никогда не было. Тебе что, мало было. Еще получить хочешь? – сказал один из «зубров».

– Ребята, у меня дела, вообще-то, – сказал я довольно громко, чтобы отец услышал.

Сам же я краем глаза следил за отцом и его друзьями. Я заметил, как дядя Денис пальцем указал в нашу сторону, сказал что-то и хотел подойти к нам. Отец остановил его. Я понял: он ждал, пока я ударю.

– У тебя дела? – засмеялись «зубры». – Да неужели. Мусора у тебя в руках нет. Какие еще дела могут быть у такого придурка, как ты?

– Кого это ты придурком назвал, чмо? – проговорил я, не веря своим ушам.

Не верили своим ушам и «зубры».

– Чего? Да ты совсем уже оборзел!

– Сам оборзел, зубренок.

Они не понимали, что происходит. Один из них схватил меня за футболку.

– Да я щас тебя…

Он не успел договорить. Я врезал ему по лицу так, что у него из носа пошла кровь. Оба «зубра» в ярости набросились на меня и начали лупить.

Подбежал отец и отшвырнул их обоих назад. Они смотрели на него, на его байкерский комбинезон и думали, мой ли это отец, или нет.

В тот момент на мотоциклах подъехали друзья отца. Это была задумка дяди Дениса. Так сказать, для большего эффекта.

Дядя Денис медленно, с достоинством, слез с мотоцикла и подошел к «зубрам».

– Проблемы?

«Зубры» переводили взгляд с одного байкера на другого и не могли промолвить ни слова.

– Я вас спрашиваю, проблемы?

– Нет, – выжал из себя один из них.

– Я так и думал, – сказал дядя Денис, – это хорошо. Проблемы никому не нужны. Ведь так?

«Зубры» молчали.

– Я не прав? – продолжал дядя Денис.

– Д-да, Вы правы, – с трудом проговорил «зубр».

– Вот и отлично!

Дядя Денис улыбнулся и протянул им руку. Они дрожащей рукой пожали его руку.

– До свидания, – сказал дядя Денис.

– До свидания, – сказали они и быстро удалились.

Отец посмотрел на меня.

– Ну, как ощущение?

– Нормально.

– Хорошо. Так я могу умыться?

Я подошел к отцу и тихо передал ему ответ мамы.

– Что значит «не хочу видеть»? – воскликнул дядя Денис, который каким-то чудом расслышал, что я сказал. – На что это похоже?

– Денис, не вмешивайся, – сказал отец.

– Ладно, не буду.

– Ребята, спасибо, что приехали со мной, но сейчас я бы хотел посидеть где-нибудь с сыном и поговорить.

– Ладно, Вадим, конечно.

Друзья отца пожали нам обоим руки и уехали.

– Давай поедем в какое-нибудь кафе поблизости, – сказал отец.

– Давай, – ответил я.

Отец сел на мотоцикл, я сел позади него, и он тронулся с места.

Я взглянул на наше окно. Мама наблюдала за нами. Увидев мой взгляд, она отошла от окна.

Альфа-отец

Мы с отцом снова сидели в кафе. Второй раз за всю мою жизнь. Я снова ел мороженое. Отец снова пил кофе.

– Андрей, – сказал вдруг отец, – я знаю, что уделял тебе мало времени.

И снова у меня в голове промелькнули тысячи мыслей. Тысячи вариантов ответа. Типа, «ого, наконец-то» или «похоже, действие машинного масла слабеет вдали от гаража». Но я, почему-то в тот момент решил защищать не свои интересы, а мамины.

– И маме тоже, – проговорил я.

– Стоп! – резко ответил отец. – Не влезай в эту тему. Ты слышал только ее точку зрения.

– А какова твоя?

– Эта тема не для твоих ушей.

– А мама со мной говорит об этом.

– Она – женщина.

– И что?

– Женщине вообще не важно быть правой. Ей достаточно лишь найти хотя бы одного человека, кто бы ее слушал и соглашался с ней. И все.

– Ты начинаешь мне напоминать дедушку.

– Ты его помнишь? Когда ты его видел в последний раз?

– Сегодня утром.

– Серьезно?

– Я был у него несколько раз за последнее время.

– Ничего себе. С чего это вдруг?

– Мама отправила меня к нему.

– Интересно… Как он?

– Хорошо. У него сад-огород.

– Я бы с ним пообщался еще. Интересный у тебя дед.

– А как его зовут?

Отец начал смеяться.

– Зови его Мастером.

– И ты о том же! Все только так его и зовут.

– Ты можешь продолжать звать его дедушкой.

Я ничего не ответил. Так мы молчали несколько минут.

– А его «копейка» все еще на ходу? – спросил отец.

– Да, и совсем не изменилась.

– Эта машина спасла ему жизнь.

– Как?

– Он не рассказывал?

– Нет.

– Они с твоей бабушкой попали в аварию. Машина перевернулась. Он выжил, потому что был пристегнут, а она… Ты ее не помнишь?

Я покачал головой.

– Я помню, мама много плакала, когда я был маленьким. Это когда бабушка умерла?

– Да…

– А бабушку как звали?

– Маргарита.

– Ты серьезно?

– Абсолютно, – рассмеялся отец.

– Так вот почему деда все зовут Мастером.

– Возможно.

– Так «копейка» деда перевернулась? Ее потом отремонтировали?

– Мы с дедом ее отремонтировали своими руками. Он говорил, что после смерти бабушки, «копейка» осталась единственным существом, к которому он был привязан. Он так и не оправился от этого потрясения. Бросил все и перебрался в деревню. С тех пор мы и не общались особенно.

Мы снова замолкли на некоторое время, пока я не сказал:

– Пап, почему мы раньше вот так не сидели и не разговаривали?

– Да тебя от компьютера нельзя было оторвать!

– А ты пытался?

– Только не надо опять во всем винить меня.

– А ребенка винить правильнее?

– Ладно, ладно. Успокоились.

– Вот и поговорили. Только поссорились.

– Лучше уж так, чем вообще не общаться. А все из-за этих гребаных гаджетов. Ты весь день за компьютером, твоя мать – в телефоне. Мы едем в машине, она – в телефоне. Обедаем, она – в телефоне. Ложимся спать, она… А потом еще жалуется, что нет общения. Выключи на минуту гребаный телефон, если общения хочешь… Извини, не сдержался.

– Да ничего.

– А знаешь, что я больше всего любил в ней?

– Что?

– Ее ступни, когда она педикюр делала. И она это знала. И нарочно перестала делать его. Вот так вот.

– Ты скучаешь по ней?

– Нет.

Больше разговор особо не клеился. Отец как-то погрузился в мысли. Я смотрел на него и думал о своем. В частности, о том, что, оказывается, мои родители – тоже люди. Да-да, обычно для детей это бывает открытием, если не шоком. Родители – люди со своими тараканами в голове, и часто, даже, не до конца повзрослевшие. Это детям кажется, что родители взрослые и мудрые, а на самом-то деле родить ребенка еще не значит повзрослеть. Совсем не значит.

Я не стал говорить отцу, что мама снова начала делать педикюр.

Толик

Мне не терпелось снова поехать к деду и рассказать ему новости. Не о маме и папе, а обо мне. О том, как я ударил «зубра» по лицу. Не терпелось сообщить эту хорошую новость. Но все-таки я должен был остаться и понаблюдать еще. Дед велел собрать достаточно информации, прежде чем снова ехать к нему.

Тем временем у мамы началась фитнесс-зависимость. Она стала ходить на тренировки каждый день, соблюдала диету, взвешивалась каждые полчаса. Все это требовала ее внутренняя тетя Вера, которая оказалась гораздо строже и требовательнее внешней. Причиной такого рвения, думаю, был папа, сам того не подозревая. Когда мама увидела, что «вопреки здравому смыслу» у папы все окей, и что он не убит горем после расставания с ней, мамино самолюбие было задето. Она-то думала, что это она должна была, наконец, наслаждаться свободой от тяжких оков брака с папой, а он просто был обязан завянуть. Оказалось, что ее предположения не оправдались, и теперь, чтобы переплюнуть папу, она должна была с двойным рвением «радоваться жизни». Она должна была просыпаться утром и сразу радоваться жизни, выходить из дому и продолжать радоваться жизни… И так весь день, пока не уснет. Да что там? Даже во сне она должна была радоваться жизни.

Естественно, у нее появился ухажер. Я и до этого подозревал об этом, но теперь она мне ясно дала это понять. Звали его Толик. Откуда я это узнал? Очень просто. Мама «втайне от меня» разговаривала с ним по телефону. Закрывалась в своей комнате, «чтобы я не слышал», но говорила так громко, чтобы слышно было даже у соседей: «Да, Толик. Конечно, могу. Заезжай. Буду ждать…». Вечером она приоделась, накрасилась и со словами «буду поздно» куда-то ушла. Конечно же, все это делалось с одной целью: чтобы я рассказал об этом папе. Это было сообщение: «У тебя есть мотоцикл, а у меня – Толик. Выкуси!».

Папе я, конечно же, ничего говорить не стал. Я позвонил деду. Он не ответил, но перезвонил вечером.

– Ало, деда, привет.

– В чем дело, Таблетка? Что-то случилось?

– Все пропало! У мамы ухажер!

– Это ее право.

– Как? Она же изменяет папе.

– Они сейчас не вместе. А значит, это не измена.

– Но это значит, что папа ей больше не нужен.

– Абсолютно не значит. Ты только отцу не говори.

– Не буду.

– Молодец. Продолжай собирать информацию. Чтобы со следующим приездом ее было много.

– А это информация не была важной?

– Была, и ты ее передал. Ты мне нужен там. Все. Будем на связи.

Дед повесил трубку.

* * *

Несмотря на заверения деда, что все в порядке, я был неспокоен. Что это был за Толик? Кто он? Эти мысли не давали мне покоя.

Но по-настоящему я забеспокоился, когда, наконец, увидел этого Толика. Это был невероятно худой, не особо красивый и абсолютно не мужественный человек. Мне даже стало обидно. Меня уже не так волновало то, что у мамы любовник, а то, что у нее такой невзрачный любовник. Что в нем нашла мама? Неужели она не достойна лучшего?

А встретил я его впервые вот как. Иду я из магазина домой, подхожу к дому. Вдалеке вижу «зубров», которые, увидев меня, решили отойти на безопасное расстояние. Я же в свою очередь и сам, повинуясь выработанному годами рефлексу, увидев их, хотел было ускорить шаг, но через мгновение вспомнил, что ситуация-то изменилась. Теперь «зубры» сторонились меня. Думаю, вы ни за что не сможете до конца почувствовать всю экзотичность того момента: те, кого сторонился весь район, сторонились меня. К этому так быстро не привыкнешь.

В общем, с этими мыслями я направлялся к дому, когда увидел дорогую японскую машину, из которой вышел мужчина, похожий на кузнечика – и лицом, и телосложением. Он посмотрел вверх, и я с ужасом заметил, что смотрит он на наше окно. Увидев меня, он улыбнулся, обнажив два огромных передних зуба. Теперь он напоминал хомяка.

– Ты – Андрей? – спросил он меня.

Как же мне захотелось проскользнуть мимо него, не сказав ни слова. На мгновение мне даже показалось, что лучше уж повстречать «зубров», чем этого кузнечика. Только не говори, что ты Толик. Пожалуйста!

– Я – Толик, – сказал он и протянул мне руку.

Я пожал его руку и с трудом выговорил:

– Очень приятно.

– Взаимно.

Я быстро зашел в подъезд, чувствуя за спиной его счастливую улыбку.

* * *

Зайдя в квартиру, я увидел маму, всю одетую-приодетую, собирающуюся выходить. Я посмотрел на ее лицо. Оно было довольно… довольным.

– А, это ты, Андрей? Я ухожу.

– Куда?

– У меня свидание. А что?

– Ничего.

Мама на несколько секунд как бы зависла. Кажется, она ожидала продолжения. Я молчал.

– Ну, все, пока, – наконец сказала она и ушла.

Я подошел к окну. Увидел, как мама вышла из подъезда, как Толик галантно, по-джентльменски открыл перед ней дверь машины, как держал ее за руку, пока она садилась… В общем, одна из тех стандартных церемоний, после которых мужчина чувствует себя мужчиной, а женщина – женщиной.

Нет, я, конечно, не имел никакого права диктовать маме, с кем встречаться, тем более, сердиться на нее. Но почему Толик? Почему именно он? Деда, ты мне нужен!

* * *

Я твердо решил снова поехать к дедушке. Информации у меня было не очень много, зато переживаний было предостаточно, и я должен был ими с кем-то поделиться. Иначе я бы просто свихнулся. А с кем еще я мог делиться такими личными вещами? Только с дедом.

Перед отъездом я еще раз навестил отца. Там не было ничего нового. Они с друзьями все так же собирались, чтобы потренироваться, но в основном лишь выпивали, разговаривали и матерились.

Увидев меня, они засмеялись, вспомнили историю с «зубрами» и спросили, нет ли у меня больше с ними проблем. Я ответил, что нет.

Первобытный лес

Я снова приехал к деду. Он встретил меня на вокзале. Мы сели в его «копейку» и поехали. Вскоре я заметил, что едем мы совсем не в деревню.

– Куда это мы едем? – спросил я.

– Увидишь, – ответил дед.

Домов вокруг становились все меньше, а деревьев – все больше. Вскоре мы въехали в лес.

– Неужели я тебе так надоел, что ты решил меня в лесу оставить? – пошутил я.

Дедушка рассмеялся и ничего не ответил.

Вскоре мы остановились. Вокруг был уже довольно густой лес.

Мы вышли из машины. Дед достал из багажника сложенный непромокаемый брезент. Когда он начал его раскладывать, я понял, что это палатка.

– Мы тут надолго, как я погляжу? – спросил я.

– Да нет. На пару-тройку дней.

– Блин.

– А что? Не любишь дикую природу? Никогда не смотрел на красивые картинки для рабочего стола в интернете? Какого-нибудь экзотического водопада и джунглей? Не думал: «вот бы оказаться там»?

Дед рассмеялся.

– Смотреть-то смотрел.

– А реально оказаться – кишка тонка? Понимаю.

– Как же ты нас ненавидишь, деда.

– Вас?

– Нас, живущих в городах.

– Ну, почему же ненавижу? Всего лишь жалею. Подержи веревку.

Я начал помогать ему ставить палатку. Вскоре палатка уже возвышалась над травой, листьями и муравейниками.

– Дед, а здесь медведи есть?

– Возможно.

– Возможно?

– Мне не попадались никогда.

– А волки?

– Волки есть.

– Мы здесь ночевать будем?

– Ага.

– А это не опасно – ночевать в лесу среди волков?

– Не опаснее, чем ходить по собственному двору среди зубров.

Дед рассмеялся.

– Откуда ты знаешь?

– На дворе двадцать первый век, Таблетка. Есть средства связи. Например, телефон.

– Ты говорил с папой?

– Он позвонил мне. Мы долго говорили. О жизни, судьбе и все такое.

– А о нашей операции говорили?

– Нет, конечно.

– Значит, про «зубров» он тебе рассказал. Жаль. Я хотел сам тебе все поведать.

– Поведаешь. Я с удовольствием послушаю и твою точку зрения.

– Ладно. Просто я хотел, чтобы это было сюрпризом.

– А что там такого необычного, чтобы еще и сюрприз из этого делать?

– Ну… Э-э-э… Как же? Это же было круто.

– Мал ты еще. Ни хрена не понимаешь.

– У тебя другое мнение на этот счет?

– Не спеши, мы еще доберемся до этого.

– Кстати, я тут тебе колбасу привез. Очень вкусную.

– Спасибо, обязательно попробуем, когда вернемся домой.

– А почему не здесь?

– Здесь все еще каменный век. Никакой колбасы пока не существует.

– А твоя палатка и мои кроссовки? Этого тоже не существует?

– Это не принципиально. Пойдем со мной.

Дед направился в глубь леса. Я пошел за ним. Хоть у меня и не было никакого желания идти туда, но оставаться одному не хотелось еще больше.

Вскоре дед остановился и знаком велел мне сделать то же самое и не шуметь. Он внимательно смотрел куда-то. Я увидел зайца, попавшего в силок. Заяц не мог высвободиться и в ужасе метался туда-сюда. Я следил за взглядом деда. Он посмотрел в другую сторону. Я тоже. К зайцу медленно приближалась лиса. Дед взял с земли камень и швырнул его в лису. Лиса остановилась и посмотрела на нас. Дед швырнул в нее еще один камень, и она убежала, жалея, что потеряла легкую добычу. Дед подошел к зайцу и достал нож.

– Отвернись, – сказал он мне.

Я отвернулся. Через пару секунд с зайцем было покончено.

* * *

Мы вернулись к нашей палатке.

Дед велел мне собрать веток для костра, а сам принялся свежевать тушу зайца. Проделал он это с невероятной легкостью. Сперва удалил шкуру, затем – внутренности, посолил и поперчил.

Затем мы вместе разложили ветки и дед начал разводить костер. Продлилось это довольно долго, так как он принципиально решил не воспользоваться спичками. Делал он это кремнем, как делали первобытные люди. Я не понимал, зачем надо было так мучиться, но, конечно, не посмел его об этом спросить.

Наконец пошел дым, и вскоре появился огонь. Дед был в восторге от того, что сделал. Он смотрел на костер с таким умилением, как обычно смотрят на результат многолетней работы. Например – на яблоню, выращенную на бесплодной земле.

– Видишь, Таблетка, то, что сегодня кажется чем-то обычным, когда-то было равно чуду. И от этого самого чуда зависело много жизней.

– Да-а, – задумчиво сказал я.

– Надо ценить все, что имеешь.

– Да-а…

Дед начал жарить зайца на самодельном вертеле.

– У мамы ухажер появился, говоришь? – спросил он.

– Да. Такой… такой противный.

– Опять ты за свое! Эдипов комплекс замучил?

Я тогда еще не знал ни об Эдипе, ни о его комплексе. Я просто продолжал:

– Реально, он похож на кузнечика.

– А знаешь, почему женщинам нравятся некрасивые мужчины?

– Ты имеешь ввиду – красивые?

– Нет. Именно некрасивые.

– Почему?

– Вот ты только что видел, как трудно было раньше раздобыть огонь, так?

– Так, – ответил я, уже привыкший к тому, что дедушка любит смешивать самые разные темы.

– А представляешь, как трудно было людям, когда они еще и этого не умели? Огонь они находили на природе. Например, ударила молния в засохшее дерево, дерево загорелось. Первобытные люди осторожно подходили к нему, брали «кусочек» огня палкой и несли его к себе в пещеру. Там они разводили костер, за которым следили день и ночь, чтобы не потерять его. Когда же они научились сами добывать огонь, они уже не так боялись его потерять. Понятно?

– Э-э-э, да.

– Так вот. Женщины любят некрасивых мужчин, потому что те лучше ухаживают, так как боятся потерять женщину. Красивый мужчина особо не утруждает себя. Он знает, что всегда будет иметь популярность среди женщин. Как не боялись потерять огонь люди, разгадавшие секрет его добывания.

– Понимаю.

– Такие, как Толик, бывают нужны, когда женщине позарез нужно поднять самооценку. Он из кожи вон лезет, чтобы понравиться ей, а ей это нравится. Мама твоя чувствует себя желанной и любимой. А Ира всегда была красавицей. Мужику повезло. Он «поймал волну».

Лицо деда на мгновение изменилось. Было видно – он очень любит свою дочь.

– Это не опасно? – продолжил я тему.

– Зависит от того, что ты имеешь в виду, когда говоришь «опасно». Ты не хочешь, чтобы твоя мать была счастлива?

– Конечно, хочу!

– Ну, так она счастлива.

– А как же наша операция?

– Она продолжается. Толик – временное явление. Так же как и мото-мания твоего отца.

– Ничего не понимаю.

– После расставания обычно приходит пустота. Ведь человек, который занимал так много места в твоей жизни, ушел. Эту пустоту надо чем-то заполнить. Многие заполняют ее вредными привычками, некоторые – полезными: хобби, спорт, йога, друзья…

– Любовник, – дополнил я.

– У людей есть еще одна интересная особенность, – продолжал дед, не обращая внимания на мою реплику, – многие, научившись на ошибках первого брака, стараются не повторять их во втором, но не имеют храбрости признаться в них в первом браке. Им легче все стереть и начать сначала, чем признать ошибки и извиниться перед партнером. Эгоизм – вот, что движет людьми… Заяц готов.

Дед снял зайца с вертела, разрезал его, и мы начали есть вкуснейшую, нежнейшую зайчатину.

– Ну как? Вкусно? – спросил дед.

– Очень, – ответил я. – А я думал, ты против охоты.

– Еще как против. Но я же не убил убегающего медведя из снайперской винтовки, сидя в вертолете. Этого зайца я убил не ради забавы, а чтобы утолить свой голод, как и предназначено природой.