Чумной доктор

Я стоял как завороженный, не зная, что делать.

И в этот трагический момент меня наконец заметили. Рыжеволосая бестия на балконе, только что спокойно наблюдавшая за процессом убийства близкого человека, вскрикнула и начала указывать на меня рукой. Лицо ее исказила не боль потери, а настоящая злость.

Злость от того, что все задуманное пошло не так.

– Убей его, он все видел! Этот все видел! Видел нас!!!

Я не сразу понял, что эти слова, хоть и обращены были к типу в кожаной куртке, сказаны именно обо мне. Тот, напротив, прекрасно понял сказанное и буквально через секунду стекло балконной рамы рядом от меня взорвалось на сотни мелких осколков от пули. А уже в следующую секунду я упал ничком на грязный балконный пол. Реакция меня не подвела, потому что где-то в нескольких сантиметров от моей бестолковой головы просвистела вторая пуля. Третья разбила еще одну раму, и я почувствовал колкие удары падающих осколков. Один довольно сильно порезал мне руку, на разорванной коже выступила кровь. Все же эта легкая царапина гораздо лучше попадания в сердце или в любую другую часть тела.

Я еще слышал отчаянные ругательства женщины на балконе, план которой по убийству близкого ей человека (Зачем? Почему? Что он ей сделал?) пошел прахом, а все из-за того, что кому-то не спится ночами и утрами. Затем все стихло. Я медленно прополз в комнату, чихая и брезгливо морщась от уличной пыли, и закрыл балконную дверь. Встав за углом, я осторожно выглядывал через окно на балкон и улицу. Киллера и след простыл. Вряд ли он стал бы ждать, когда я рискну вновь высунуться с балкона. Идиотом он меня явно не считал, и я им в реальности не был.

Не стало видно и роковой заказчицы – балкон пятого этажа дома напротив пустовал. Даже рамы закрыты, будто ничего не произошло. Словно мне все приснилось. Но, увы, внизу на тротуаре лежало тело несчастного мужчины, и, может мне и казалось, но вроде бы из-под тела по асфальту неспешно растекалась лужа крови.

Это была страшная картина.

Спустя мгновение меня пронзила стрелой ужаса другая мысль – киллер не просто сбежал с места преступления, опасаясь, что его кто-то увидит еще. Он, понимая, что его детально опишут, побежал устранять хорошего свидетеля, который, как известно в узких кругах, лучше всего бывает в мертвой консистенции. То есть уже сейчас убийца нашел мой подъезд, вычислил этаж и, либо пытается попасть в подъезд, либо уже поднимается по лестнице.

Закрыл ли я на ночь дверь? Сколько раз я забывал ее запирать, и утром равнодушно обнаруживал это нечаянное обстоятельство. Равнодушно, потому что ничего страшного не случалось. Красть в квартире у меня нечего. Убивать, во всяком случае до сегодняшнего дня, тоже не за что.

Я ринулся в прихожую, с удовлетворением увидел все замки закрытыми, задвинул дополнительно засов, и расслышал чьи-то осторожные шаги на лестнице. Хотел глянуть в глазок, но передумал. Глазок – самая уязвимая часть любой двери, даже сейфовой. Пули его пробивают на раз и два, уж поверьте моему опыту, почерпанному из начитанных остросюжетных романов.

Кто-то с другой стороны подергал ручки в слепой надежде найти дверь открытой. А потом сказал:

– Открывай. Можем договориться.

Нет, я ошибся. Киллер все-таки принимал меня за идиота. Наверное, потому что я не спал ночью и так глупо попался на балконе, тихо наблюдая за происходящим словно из партера камерного театра.

– Пошел-ка ты, – мило ответил я ему и зачем-то легонько пнул дверь ногой. Мол, не боюсь я тебя, хотя и был напуган до смерти. Остались бы у меня волосы на голове к этим годам – давно стоял весь седой.

На лестнице смачно выругались. Половину высказанных собеседником в порыве неправедного гнева слов я слышал впервые, а затем принялись ковыряться в замке. Убивец был еще и домушником. Мастер на все руки. Наверное, под таким объявлением горе-заказчица нашла его на просторах интернета или пестрых страницах рекламных газет.

– Идиот, – крикнул ему я. – Можешь хоть все замки вскрыть. Дверь закрыта на засов, а я звоню в полицию. Ковыряйся там на здоровье и дальше.

Он поверил – у него не было поводов не поверить, тем более кроме отчаянного звонка правоохранителям у меня не имелось в наличии других шансов спастись – и через минуту на лестнице все стихло. Я набрал номер полиции и как на духу выпалил усталому оператору случившееся:

– Здравствуйте, я стал свидетелем заказного убийства.

Явно с таким обращением им давно не звонили. Может, вообще никогда не звонили.

Приехала полиция, сразу несколько машин, зачем-то скорая помощь, хотя требовалась именно труповозка, фургон следственного комитета, прямо как в сериалах. Квартиру заполонили совершенно незнакомые люди, все как на подбор суровые и недоверчиво слушавшие мой рассказ.

– У вас есть программа защиты свидетелей? – в отчаянии спросил я, когда допрос усталым следователем, который с недоверием записывал мои показания, был закончен и следственные мероприятия, слава небесам, подошли к концу.

– Программа защиты свидетелей? – переспросил он, словно не расслышал мой вопрос. – Это как в американских сериалах, да?

То ли шутил, то ли не знал, что лучше ответить. Скорей всего никто из них не воспринимал всерьез того, что мне грозила опасность, и киллер в любой момент мог вернуться и закончить начатое. В квартире меня могла спасти дверь все с тем же изящным засовом. Но не мог же я сутками сидеть в четырех стенах, никуда не выходя, ожидая, большей частью напрасно, что непутевую заказчицу и ее наемника поймают?

Спустя пару дней я с удовлетворением увидел на всех городских порталах фоторобот киллера, аккурат срисованный с моих сбивчивых слов, и фотографию той женщины. Обоих разыскивали в связи с организацией заказного убийства Виктора Ярусова, начинающего предпринимателя. Все же женщина приходилась убитому женой. Полиция, когда я настойчиво названивал им чуть ли не каждый день, заверяла меня, что делает все возможное и невозможное (смешно, правда?), чтобы поймать убийц и тем самым положить конец моему вынужденному заточению.

– Сейчас полстраны на изоляции, – нагло заявил мне один из оперативников. – Привыкайте!

Через несколько недель я, осторожно положив маску на столик в пекарне в центре города, медленно попивал кофе, глядя в окно на прохожих, спешащих куда-то по улице от шквалистого ветра. Такой ветер – постоянный спутник уральской погоды, особенно осенне-зимней, и этим ледяным постоянством доводит до белого каления всех жителей города. Не давая спать ночами, истошно завывая в щелях окон и подъездных лестниц, назойливый ветер нагло постукивает дверями на переходных лоджиях, плачет в мрачных шахтах лифтов и подло забирается под самую теплую куртку горожанина, попавшего в бурю.

Да, вы не ослышались – я действительно сидел в кафе, наконец выбравшись из западни, в которую превратилась моя некогда уютная, хоть и маленькая квартира на южной окраине города. Около столика лежала спортивная сумка с самыми необходимыми вещами. Я спасался буквально бегством, понимая какой опасности подвергаюсь в собственном доме, и оставив всякую надежду на защиту полиции. Чтобы незаметно покинуть жилище, мне необходимо было изменить внешность, исключая опасность быть узнанным при первом же выходе из подъезда. На свою лысую голову пришлось нацепить парик из длинных, вьющихся волос – в нем я теперь убийственно похож на рок-музыканта эпохи восьмидесятых. Обычные очки сменились на весьма модную оправу с затемненными линзами. Еще одним неоспоримым преимуществом стало то, что за дни заточения у меня отросла солидная бородка, делавшая меня вместе с париком практически неузнаваемым. Другими словами, тот, кого видел на балконе киллер, и тот, в кого превратился я теперь – два совершенно разных человека.

Но оба этих человека по-прежнему боялись преследования и смерти.

В руках медленно нагревался планшет, ожидая соединения с медленным вайфаем пекарни. Я не помнил даже названия заведения, в котором случайно оказался. Меня привлекло яркое объявление на панорамных стеклах о чудесной акции – покупая кофе в кружке емкостью 180 миллилитров, вы получаете два круассана в подарок. Представляете? Целых два круассана! А мне надо было хорошо поесть и при этом экономить деньги. Они теперь на вес золота и необходимы для съема квартиры, где я мог чувствовать себя в безопасности. Хотя бы на время проведения расследования и поисков беглецов.

Я дождался подключения к сети и продолжил просматривать объявления о съемных квартирах. Мне требовалась недорогая, но хорошая квартира. Вещи несовместимые и в чем-то фантастические. О да, я не терял надежды, несмотря на все произошедшее. Как известно, она умирает последней.

Киллер не дремал. Я чувствовал его дыхание рядом, метафизическое присутствие убийцы будило меня по ночам, являлось в кошмарах. Тени квартиры, тонущей в темноте ночи, таили в себе опасности – просыпаясь, мне казалось, что в жилище кто-то есть. Пару раз я будто слышал, что в замке кто-то ковырялся. Я вскакивал с кровати и мчался к двери, сжимая в одной руке нож, заранее приготовленный на тумбочке, в другой телефон с быстрым набором номера полиции.

Но за дверью никого не было. Или убийца, услышав мои шаги, поспешно сбегал с места неудавшегося преступления, опасаясь скорого приезда полиции, или это все были мои фантазии. Такие же бурные, как и очередной начитываемый опус Стивена Кинга.

В конечном итоге, такая жизнь медленно, но верно свела бы меня с ума. Однозначно требовалась передышка. Попросту говоря – переезд. Пришлось оставить квартиру и пожить какое-то время в совершенно другом месте. Там, где я мог вновь вернуть безмятежное спокойствие и тихо заниматься своими делами. В конце концов, надо зарабатывать на жизнь и дальше начитывать фантастику, мистику и эзотерику. Последнюю с меня настоятельно требовали сотни подписчиков, а сборы на новую начитку очередных трудов Елены Блаватской превзошли все мои ожидания.

Наконец, один пестрый рекламный сайт выдал нужное объявление:

«Сдается дом со всеми удобствами в частном секторе юго-западного района. Оплата помесячно».

Так называемый частный сектор представлял собой своеобразный район на юге города. Годах в семидесятых все жилье в тех краях тогдашнего Свердловска представляло собой крохотные деревянные домики с огородиками, больше подходящие своей фактурой для деревни, нежели для растущего с каждым днем областного центра. Стальной волей экскаваторов избы превратились в щепки, а на их месте выросли новые кварталы. Масштабная стройка шла вплоть до девяностых годов, а потом страна рухнула, и стало не до возведения нового жилья. Все, что не успели снести к тому времени раздрая, теперь представляло собой небольшой оазис городской деревни посреди современного мегаполиса. Зимой тут по-прежнему топили печи, и соседние дома заволакивало терпким дровяным дымом, летом через хлипкие заборы лазали мальчишки за яблоками. Частный сектор в нынешние годы выглядел пустым и заброшенным, где по узким улочкам одинокий ветер гонял редкий мусор. Время в нем остановилось полвека назад, и со всех сторон наступали высоченные новостройки, знаменуя собой второй этап уничтожения старого квартала. Казнь, отложенная до новых времен, вновь стучалась железной рукой грейдеров в резные окна старых изб.

Я не интересовался домами или коттеджами, даже такими старыми, потому что они были гораздо дороже того, что ваш покорный слуга мог себе позволить. Но меня приятно удивила стоимость съёма, гораздо меньше средней цены на плохонькую двухкомнатную квартиру где-нибудь на окраине города. Иначе говоря, то была или сказка, или же наглый подвох.

Как известно, кто не рискует – тот не пьет шампанское. А шампанское я любил. Потому быстро набрал номер, указанный в контактах, и около минуты слушал долгие гудки. Неизвестный автор объявления не торопился отвечать на звонок, и когда я уже отчаялся и собирался сбросить вызов, в трубке послышалось устало-недовольное «алло». Видимо владелец спал и не собирался вставать в столь ранний час. Узнав об интересе к дому, человек на том конце провода оживился и сразу же назначил встречу буквально через пару часов непосредственно в частном секторе. Судя по голосу, это был мужчина средних лет, скорей всего несемейный, вряд ли где-то работавший, во всяком случае на постоянной основе, и явно что-то недоговаривающий в своем объявлении. Мне почему-то виделось, что он высокий, худощавый и с неопрятной бородой, которая в его собственных фантазиях придавала ему мужественности и силы.

При встрече с ним я понял, что не ошибся. Хозяин дома в жизни оказался ровно таким, каким я нарисовал его в своем воображении – клочкастая борода, темные взлохмаченные волосы, немытые уже который день, высокое худощавое тело, спрятанное под демисезонной курткой болотного цвета.

Мы стояли возле одноэтажного деревянного дома, больше напоминавшего деревенскую избу в глубинах нашей необъятной страны. Окна его были украшены резным орнаментом, рядом росли три березы. Перед редким забором в трех шинах от машинных колес до сих пор можно было углядеть остатки увядших цветов. Эдакий цветник. На территории ретро-строения через виднелся весьма неплохой палисадник. Поодаль высился сарай, настолько ветхий, что мог в любой момент обрушиться на голову любого несчастного, рискнувшего войти внутрь.

– Кирилл, – гордо представился хозяин, протягивая руку. На указательном пальце желтел грязью давно не стриженный острый ноготь. Стоит ли говорить, что при встрече со мной мужчина не удосужился надеть маску?

– Простите, за руку не здороваюсь, сами понимаете, пандемия, – коротко ответил я и зачем-то пожал плечами. Мол, без обид, не в тебе дело, а в зараженном мире.

Кирилл удивился и в ответ тоже пожал плечами, слегка обидевшись.

– Верите, что ли?

– Простите?

И ведь не сразу до меня дошло про что он.

– В барановирус?

Я еле сдержался от того, чтобы не закатить глаза и не уйти прочь, не оглядываясь.

– У меня нет оснований не верить.

– Почему же?

– Вы врач или вирусолог?

– Я? Нет, а с чего…

– Тогда давайте закроем тему, хорошо?

Когда вы читаете этот текст? В каком году? Думаю, мне стоит добавить, что со времен начала пандемии люди поделились на противоборствующие группы – верящих и не верящих в новый вирус, видящих смысл в масках и активных противников намордников, как они ехидно их окрестили. Непримиримая борьба шла в социальных сетях, в офисах и производственных предприятиях, в транспорте и магазинах. Люди кричали, еще громче спорили, иногда бросались друг на друга. Короче говоря, ситуация все больше напоминала зачатки квазигражданской войны.

Кирилл снова пожал плечами и пригласил меня в дом. Обиделся он похоже по-настоящему, но вступать в бесконечную дискуссию на тему «есть ли вирус, нет ли вируса», обсуждать конспирологические теории и политические обстоятельства пандемии у меня не было ни желания, ни сил, ни времени. Всегда не понимал простой и логической вещи – если человек не разбирается, например, в технических вопросах машиностроения, он же не идет на завод и не советует конструкторам и сборщикам как и что собирать, определяя последовательность, не так ли? В противном случае, его просто примут за сумасшедшего и отправят в дурдом, где всезнайке возможно самое место. Но тогда с какой стати у нас появилось такое новоявленное число вирусологов и докторов, которые точно знают есть ли вирус, помогают ли маски и как надо жить в условиях новой пандемической реальности? Риторический вопрос, уж простите.

Внутри дом, именуемый в простонародье ИЖС – индивидуальное жилое строение – представлял прекрасный образец деревенской избы. Я будто перенесся из огромного города в деревню. Три небольшие комнаты, кухня с печью, словно пришедшая в наш дивный мир из русских народных сказок; деревянный пол, уютно покрытый разноцветными половичками; старинная мебель. Не дом, а декорации деревенской жизни.

– Почему вы сдаете дом так дешево? – спросил я, осмотрев все помещения. Туалет, на счастье, был внутри, а не во дворе как у большинства соседних строений, и даже из крана текла относительно горячая вода.

– Честно? – спросил, прищурившись, Кирилл.

– Хотелось бы.

– Вон видите ту большую стройку?

Желтый ноготь на указательном пальце острой стрелой указал на виднеющиеся совсем неподалеку высоченные краны, которые этаж за этажом возводили жилые высотки. Чуть поодаль высились уже построенные дома, блестевшие новенькими окнами в свете солнечного дня.

– Весь этот частный сектор отведен под застройку многоэтажек. А вон там на углу построят еще один торговый центр. Лучше бы, конечно, дорогу расширили сначала, хотя на дороги же всем плевать, главное, поскорее построить дома и слупить деньги со счастливых новоселов.

– Не могу не согласиться. Получается, и ваш дом тоже скоро снесут?

Вот почему оплата была помесячной. В любой момент частный сектор могли сровнять с землей и выселить оставшихся жильцов.

Но все оказалось еще сложнее и хитрее.

– Дом должны снести. И могут снести в любой момент. Он уже продан застройщику.

– То есть?

Хотя я, кажется, уже начинал понимать.

– То есть я официально им не владею. А неофициально сдаю вам на неопределенный срок.

Кирилл слащаво улыбнулся.

– Я просто хочу немного подзаработать, – продолжил он, косясь на возвышающиеся новостройки, – сами понимаете, пандемия, всеобщее падение доходов… Все такие дела, в общем.

Причина не в падении доходов, подумал я. Такие, как ты, всегда живете стараясь где-то урвать некий кусочек. Хотите и рыбку съесть, и мясца покушать. По сути, Кирилл – обыкновенный мошенник.

– Так вы согласны? – спросил он после минутного молчания.

Выбора особого не было. Эта избушка, не самая худшая в отличие от окружающих ее соседей, наполовину сгнивших, выглядела довольно пригодной для жизни и, главное, стоила почти в два раза меньше самой плохонькой квартиры в городе. Сэкономленные несколько тысяч для меня сейчас как миллион рублей. Тем более, никто не знал, сколько вашему покорному слуге еще придется скрываться от киллера и неудачливой женушки-заказчицы.

– Когда ориентировочно снесут дом? – спросил я, уже соглашаясь на странное предложение хитреца.

– А кто ж его знает. Но я читал интервью застройщика – он в этом году точно не планирует запускать строительство новых очередей.

– Вижу, вы хорошо осведомлены.

– Ну, я же оказываю услугу, и должен отвечать хоть за что-то.

Раздумывал я недолго. Вещи у меня были с собой, деньги тоже, а усталость висела тяжелым грузом. Мне наконец-то хотелось нормально отдохнуть, не вздрагивая от шорохов.

– Что ж, я согласен. Думаю, договор подписывать не будем?

Уже через полчаса счастливый Кирилл умчался, чуть ли не припрыжку, куда-то в сторону новостроек, а я остался возле дверей своего нового дома. Временного, конечно, но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. С этими философскими мыслями я вошел в жилище, закрыл дверь, сразу по привычке заперев ее на имевшийся металлический засов и решил немного подремать. Будь я героем какого-нибудь рассказа Стивена Кинга или Джо Хилла, Говарда Лавкрафта или Шеридана Ле Фаню, в этих старых стенах я обязательно нашел бы призраков, ночью меня настойчиво будил бы странный скрип половиц, а на чердаке (которого тут кстати не было) оказалась бы видеокассета с каким-нибудь странным фильмом или чей-то дневник. Естественно все было бы связано с пробудившимися потусторонними силам.

Реальность оказалась куда банальнее.

После бессонной ночи я спокойно проспал около пяти часов и проснулся, когда на улице уже стемнело. Наспех перекусив остатками печенья и круассаном, я решил немного поработать над очередной начиткой, а затем, когда на улицах почти не останется людей, сходить в супермаркет в соседней новостройке. Он был запримечен по пути сюда, и там я планировал пополнить старенький холодильник, одиноко стоявший на кухне. Стоило мне включить его в сеть, как старый дом заполонило мерное гудение двигателя, которое раз и навсегда покончило с гнетущей тишиной жилища.

Однако в магазин сходить было не дано.

В десять вечера в дверь постучали. На улице словно в сказке царила кромешная тьма. Частный сектор не столько подсвечивался редкими фонарями, хаотично и весьма глупо понатыканными в разных частях квартала, сколько яркой зеленоватой подсветкой новостройки по соседству и ее мощных прожекторов, освещающих детские площадки. Я отогнул занавеску и увидел на крыльце сгорбленную старуху, которая, не переставая, терзала дверь клюкой.

3

Ян

Ранним утром первого ноябрьского дня следователь в отставке Ян Листьев точно не знал, правильно ли он поступает – едет в холодном такси по улицам просыпающегося Екатеринбурга, оставив испуганную жену дома. Не лучше ли было остаться дома, отказавшись от всего?

Среди ночи в квартире раздался звонок. Несмотря на то, что они с женой всегда ложились спать поздно, в эту ночь, устав за относительно беззаботный день, оба уснули рано, совсем не ожидая, что кто-то позвонит. Словно будильник, телефон пробудил обоих супругов.

– Наверное, ошиблись, – сказала сонная Галя, переворачиваясь в постели. По комнатам разносились писклявые звуки. На этот номер могли звонить только три человека, и все три сейчас совершенно точно спали. Кто вообще теперь звонит на обыкновенные стационарные телефоны, когда у всех мобильники?

Ян лежал, глядя в потолок, не желая вставать и надеясь, что музыкальная трель сама собой куда-то исчезнет. А телефон настойчиво продолжал звонить, отгоняя от Листьевых последние остатки тонкого сна, в который оба успели погрузиться. Вечером они смотрели по одному научно-популярному каналу передачу про колонизацию Марса, и им практически уже приснились дальние космические станции, астронавты-смертники, отправлявшиеся на красную планету без права и возможности вернуться. Но вот всю материю сновидения вдруг с треском разорвал нежданный звонок.

Телефон еще с минуту разрывал темноту квартиры надоедливой мелодией и затем утих.

– Давай спать, – зевая, сказала Галя и уже начала вновь засыпать, как радиотелефон ожил вновь. – Давно уже надо городской номер отключить.

– Это не ошиблись, – сказал Ян, устало поднимая грузное тело из кровати. – Что-то случилось.

Галя испуганно приподнялась, наблюдая как муж в полной темноте выходит в узкий коридор квартиры, зажигает свет и идет в большую комнату, призрачно подсвеченную синеватым блеском дисплея аппарата.

– Алло!

– Ян? Доброй ночи, если так можно сказать.

Голос в трубке издевательски хмыкнул на последней фразе. Он звучал очень знакомо, но Ян так и не вспомнил его обладателя, вернее обладательницу. Единственное, что было ясно – звонила женщина лет сорока со слегка сипловатым голосом. То ли от простуды, то ли от табака.

– Кто это?

– Так и знала, что не узнаешь.

Теперь он вспомнил. И никак не мог поверить в то, что она ему звонит. Сегодня. Сейчас. Этой осенней ночью.

Перед глазами в темноте комнаты возникла яркая фотография – высокая женщина, сидящая в черном кожаном кресле с кучей телефонов (Рабочий? Селекторный? Министерский?) на заднем плане, и краешком портрета президента над головой. Яркие голубые глаза. Безжалостные и строгие. Руки, сложенные замком. Никакого маникюра, колец или часов на запястье. Весьма лишняя бутафория, когда на плечах сверкают погоны.

Картина меняется. В тихом коридоре видна темная дубовая дверь, на которой блестит, словно ее натирают каждый день, желтоватая табличка.

Алла Сергеевна Манжос, генерал-лейтенант юстиции, руководитель Следственного комитета Российской Федерации по Свердловской области.

Для него просто Алла.

Его начальница. Хорошая знакомая, с которой пройдены огонь, вода и что-то там еще по поговорке. Одна из немногих женщин в головной структуре управления местного СКР. Десятки раскрытых дел, несколько убитых при бегстве опасных преступников, двое пойманных маньяков, один из которых убивал женщин прямо в центральном парке, недалеко от управления комитета. Дерзко, подло, нагло, наивно.

– Здравствуй, – после минутного перерыва ответил ей Ян. Он точно не спит? Нет, все слишком реально для сна. Даже слышно щелканье контактов монструозного холодильника на кухне.

– Я понимаю, что разбудила, но дело очень важное, и не терпит отлагательств до утра.

– Ты могла и не говорить про важность, иначе вряд ли так упорно звонила бы среди ночи. И… нет, я не спал, мы всегда поздно ложимся.

Непонятно, зачем он соврал? Хотел показать, что не превратился в обыкновенного, пусть и молодого пенсионера, по-прежнему ложится спать ближе к утру, как и раньше, в те годы, когда они вместе раскрывали особо сложные дела, часть из которых была на контроле у министра внутренних дел?

– У нас очень сложный случай. Нужна твоя помощь.

– Вроде я больше не работаю?

Чистейшая правда. Он уволился, вернее, его попросили уйти. Несколько лет назад. Руководитель отдела кадров мило улыбалась, отдавая ему трудовую книжку. Ее широким плечам в синем пиджаке тоже подошли бы погоны.