Согласно В.П. Мешерскому, «царь Александр III был великим русским государем. Он был велик не громкими и славными делами, он был велик духом своего царствования, духом своего служения России, проникавшим постепенно не только во все пути и тропинки духовной жизни государства как целебное, успокаивающее врачевание, но шедшее дальше, за пределы России, как волшебный двигатель и миролюбия, и умиротворения, и сила этого духа была так велика, что уже после первых годов царствования Александра вся Европа с Бисмарком, знавшим толк в вопросе о величии во главе, сознавала, что Россия растет государственной мощью, отражая в себе рост своего монарха. Историограф его призван невольно сопоставлять это действие царя, названного своим народом миротворцем, на Европу, и это признание Европой роста и возвышения России от роста ее монарха – с другим царем, Александром, с Александром I, тоже названным Россией и Европой Великим, и сопоставлять, говорю я, для того, чтобы наглядно изобразить различие между сими двумя великими Александрами. Александр III в продолжение своего царствования не вынув меча из ножен, добыл свое величие, тоже свершая победоносное шествие через Европу, но это шествие и эти победы совершал волшебно его дух, и об этом шествии и об этой победе свидетельствует громко летопись всего света, вещающая, что благодаря влиянию русского монарха Александра III, не извлекшего меча из ножен, и в Европе мечи не вынимались из ножен, и во славу мира ни капли солдатской крови не было пролито»12.

Экономическая политика Александра III была направлена на решение двух важнейших задач: ускорение хозяйственного развития страны и поддержку и усиление позиций дворянства. В решении первой задачи глава Министерства финансов Н.Х. Бунге ориентировался на расширение внутреннего рынка, одновременный подъем сельского хозяйства и промышленности, упрочение положения средних слоев населения. 9 мая 1881 г. был принят закон о снижении размеров выкупных платежей и списании недоимок по ним за предыдущие годы. Убытки, понесенные в результате казной, призвано было покрыть повышением земельного налога в 1,5 раза, налога на городскую недвижимость, а также ставок акцизных сборов на табак, спирт и сахар. В результате ставка акциза на водку была повышена в 1881 г. до 8 коп., в 1885 г. – до 9 коп., в 1888 г. – до 9,25 коп., в 1892 г. – до 10 коп.

31 января 1884 г. в Департаменте неокладных сборов для заведования контрольно-снарядным делом был учрежден Технический комитет. В состав Комитета, помимо высших управленцев (непременный член, 5 старших, 4 младших техников, делопроизводителя), были введены ведущие ученые и инженеры. С введением Новых правил о питейной торговле 14 мая 1885 г. ожидалось увеличение делопроизводства в питейном отделении. По этой причине 30 мая 1885 г. I Отделение было разделено на два. В первом − были оставлены дела о винокуренном производстве, а во второе − передано делопроизводство по оптовой и раздробительной торговле крепкими напитками и питейной контрабанде. Во избежание затруднений в подготовке статистической отчетности Законом 24 апреля 1889 г. был создан Статистический отдел (в составе заведующего и 2 его помощников). Он занялся «собиранием, обработкой и публикацией статистического материала, позволяющего оценить влияние акцизного сбора на народное благосостояние и дать основания для подготовки законодательных работ или административных действий в области акцизных сборов». Новое расписание должностей было введено 31 мая 1889 г. Число отделений не изменилось, но компетенции их были уточнены: I Отделение вело дела о питейном акцизе винокуренных предприятий, вывозе спирта за границу; II Отделение ведало частной торговлей крепкими напитками, нарушениями устава о питейном сборе; III Отделение − акцизом с табака, сахара и спичек, взысканием питейно-откупных и соляных недоимок; IV Отделение − гербовым сбором, V Отделение готовило годовой отчет13.

В 1885 г. был изменен кадровый состав акцизных управлений. 7 мая 1885 г. мнение Государственного совета «Об усилении личного состава акцизных управлений» учреждало должности младших и старших техников, контролеров и чиновников по судебной части, а также упраздняло должность помощника управляющего акцизными сборами. Техники наблюдали за контрольными снарядами и за технической частью производств, обложенных акцизом. Чиновникам по судебной части вверялось в обязанность наблюдение за ходом дел о нарушениях акцизных сборов в суде и представление интересов акцизного управления в суде. Кроме того, по решению министра финансов чиновники по судебной части имели право вести в суде и другие дела. Для непосредственного надзора за винокуренными заводами, а в случае необходимости и за питейной торговлей учреждались должности младших и старших контролеров. Каждому заводскому контролеру предоставлялась «безвозмездно чистая и светлая комната, удобная для жилья, с отоплением от завода, печью для варки пищи и необходимой мебелью». После введения в 1885 г. новых правил торговли крепкими напитками разъездным надсмотрщикам вменялся в обязанность надзор за «раздробительной» (розничной) торговлей. При этом надсмотрщик должен был проверить соответствие записей о приходе и расходе алкоголя его наличию, крепость реализуемого вина, порядок отпуска и чистоту помещения.

14 мая 1885 г. для регулирования торговли крепкими напитками в губерниях и уездах были образованы губернские и уездные по питейным делам присутствия, а в городах это дело возложили на городские думы. Если Акцизные управления являлись финансовыми учреждениями, то Присутствия по питейным делам относятся всецело к категории учреждений внутреннего управления. Подчинение их Министерству финансов объяснялось тем, что торговля вообще, а следовательно и крепкими напитками, находилась в введении этого министерства; питейные присутствия состояли в тесном отношении с акцизными управлениями. При этом следует отметить, что других учреждений, содействовавших развитию торговли другими видами предметов, облагавшихся акцизными сборами, как-то табак, сахар и проч. не существовало. Объяснялось это тем, что фактически торговля крепкими напитками давало государству весьма значительный доход, ставивший ее в привилегированное положение и привлекавший особое внимание со стороны государства; деятельность Питейных присутствий заключалось не только в мерах содействия развитию этой торговли, но и в критериях нравственного характера. Чрезмерное распространение употребления крепких напитков крайне пагубно отражалось не только на хозяйственной стороне народной жизни, но и на всеобщей нравственности14.

В состав уездных присутствий, действовавших под председательством уездного предводителя дворянства, входили: председатель или член уездной земской управы, уездный член окружного суда, один земский начальник, по назначению уездного съезда, уездный исправник и чиновник акцизного ведомства; таким образом, присутствие имело в своем составе представителей земства, суда, полиции, крестьянского управления и Министерства финансов. Подобный состав уездного присутствия указывал на разнообразие преследуемых им задач. Земские учреждения привлекались к участию в этом деле в виду того, что они являлись вообще органами местного хозяйственного управления; от их представителей рассматриваемые учреждения могли ожидать наиболее полезных указаний; участие представителя судебного ведомства могло быть объяснено тем, что данным учреждениям приходилось иногда иметь дело с вопросами о привлечении к судебной ответственности лиц, нарушавших требования Питейного устава; кроме того, не следует забывать, что, по крайней мере в отношении крестьянского сословия, чрезмерное употребление крепких напитков считалось особого рода проступком, влекущим за собою судебную кару. Участие в питейных присутствиях представителя полиции объясняется полицейскими задачами этих учреждений. Интересы финансовые, тесно связанные с торговлей крепкими напитками, также имели своего защитника в лице чиновника акцизного ведомства. Труднее объяснить участие в этих учреждениях чиновника ведомства крестьянского управления. Вероятнее всего это объясняется тем соображением, что крестьяне уже по самой своей численности являлись главными потребителями крепких напитков и следовательно в отношении их более, чем в отношении других, имели значение финансовые, полицейские, нравственные и другие цели, преследуемые Питейными присутствиями. Отличие состава губернских присутствий заключалась в том, что председательство в них возлагается не на губернского предводителя дворянства, а на губернатора; от суда участвовал представитель прокуратуры; представительство финансового ведомства было усилено участием управляющего Казенной палатой; наконец, наряду с другими, в качестве члена присутствовал городской голова губернского города, что объяснялось тем, что губернские Питейные присутствия являлись высшею инстанцией в отношении городских дум по вопросам торговли крепкими напитками.

Компетенция уездных присутствий определялась 462 статьей Устава об акцизных сборах, по которой на них возлагалось принятие мер к тому: 1) чтобы число заведений для раздробительной торговли крепкими напитками не превышало в каждой местности действительной в них потребности, в ущерб интересам народной нравственности; 2) чтобы к раздробительной торговле питиями не допускались лица неблагонадежные; 3) чтобы излишние стеснения питейной торговли не порождали корчемства; и 4) чтобы в раздробительной торговле питьями не установлялось монополии. Что касается круга деятельности губернских присутствий, то она исчерпывалась: наблюдением за правильным и однообразным применением уездными присутствиями и городскими думами требований питейного устава; рассмотрением жалоб, подаваемых на эти учреждения и утверждением в некоторых случаях их постановлений. Жалобы на губернские присутствия подаются не в то или другое министерство, а в Правительствующий Сенат по первому департаменту. Обстоятельство это следует объяснить не рангом, не высоким положением этих учреждений среди других, а тем, что они не были подчинены исключительно одному какому либо одному министерству, а сразу двум – министерствам финансов и внутренних дел. О делопроизводстве рассматриваемых учреждений следует отметить, что хотя решения и постановляются в них принимались по большинством голосов, но мнениям некоторых лиц придавалось особенное значение; таковы были председатели этих учреждений, представители акцизного ведомства и полиции; при несогласии этих лиц с постановлениями присутствий, дело переходило в высшую инстанцию; для губернских присутствий такою инстанцией являлся Министр финансов, который и утверждал представляемые ему постановления, но не иначе как по соглашению с Министром внутренних дел или другими «подлежащими» ведомствами. В 1894 г. в некоторых губерниях в виде опыта была введена казенная винная монополия, так что торговля спиртными напитками стало составлять исключительное право казны. Присутствия по питейным делам в районе винной монополии были упразднены, и заведывание казенною продажей спиртных продуктов было возложено на Акцизные управления15.

Закон 18 мая 1885 г., представляя преимущество мелким винокуренным заводам, установил 7 % перекура с первого миллиона градусов и 5 % с остального количества. Законом 9 июня 1887 г. эти нормы были понижены на 2 %. Усилия заводчиков направились на увеличение выкурки с целью получения большего перекура. Его наличие на рынке давало возможность заводчикам продавать спирт ниже существовавших акцизных ставок. «Установившиеся цены на спирт, – отмечал Н.С. Терский, – обыкновенно едва покрывают стоимость винокуренных припасов, затем как большая часть стоимости собственно производства, так и проценты на затраченный капитал, вместе с предпринимательским барышом, могут быть получены только при перекуре». Получить перекур позволяло лучшее устройство заводов, лучшая технология производства, лучшее качество материалов (большая степень их чистоты и предварительной обработки), лучшее их сочетание.

Для упрощения надзора над производством и сбытом вина «Положение» определило наименьший допускаемый размер завода в 540 ведер квасильных чанов (в совокупности). Законом 25 мая 1888 г. нижний предел емкости квасильных чанов был опущен на отметку в 270 ведер, а Законом 1 июля 1890 г. верхний предел поднят до 9 тыс. ведер емкости. Порядок измерения и описания завода был следующий: должностные лица акцизного надзора, прибыв на устроенный завод, проводили подробный осмотр его помещений и строений, принадлежащих заводу, а также земель, находящихся под заводом, вместе с постройками и двором. Осмотр завода производился по его отделениям: квасильному, дрожжевому, перегонному или аппаратному, помещение для контрольных снарядов, паровичную, солодовню, спиртоприемную или затрубную, лабораторное помещение для рабочих, винокура, акцизного надзора, подвалы для хранения спирта, склады или амбары материалов винокурения и топлива, контору, жилые дома (квартиры) управляющего заводом, винокура и других лиц, служащих на заводе; помещения для скота, состоящего на барде, для рабочих при откармливаемом скоте, бордяные лари. При осмотре указанных выше помещений и отделений завода подробно записывалось, из чего он состоит, сколько этажей, что находится в каждом отделении. Затем в опись завода вносилась заводская посуда, которая нумеровалась. Далее проводился осмотр перегонного аппарата и обеспечений, указанных в смете, утвержденной управляющим акцизными сборами, измерялись дрожжевые чаны и кадки с квасильными чанами. Измерение дрожжевой посуды завода производилось только геометрическое и без составления протокола. Измерение же квасильных чанов производилось геометрически и водою с составлением протокола. Работы по измерению заводской посуды производились рабочими завода и за счет заводчика16.

Рост ставки акцизного сбора сопровождался одновременным увеличением объема поступлений акцизных налогов в бюджет и ростом контрабанды спирта из-за границы. Контрабандный спирт был в два или даже в три раза дешевле российского. В условиях множественной частной торговли государству было сложно бороться с контрабандой спирта, и она приняла огромные размеры. По оценке комиссии, рассматривающей вопрос о мерах борьбы с контрабандой спирта, ввозимого из Пруссии и Австрии, убытки казны от нее достигли в 1882 г. 19 млн руб. Водочные напитки (наливки и настойки), сделанные из уже оплаченного акцизом спирта, сначала не подлежали вторичному обложению. Водочные заводы, имея патент, могли выпускать напитки любой крепости и самого разного качества. Акцизный надзор только пресекал производство напитков, выделанных из нелегального (корчемного) спирта. Отсутствие контроля за качеством водочных напитков, привело к заполнению рынка низкокачественными водочными изделиями. Зачастую это был просто разбавленный или разбавленный и подкрашенный спирт. Часто эти напитки не проходили дополнительной очистки и имели произвольную крепость, от 18 до 30о. Торговля так называемыми «специальными водками», которая не подвергалась акцизному надзору, позволяла обходить закон об обязательной крепости простого хлебного вина, и была настолько выгодной, что совершенно вытеснила его из продажи. На этой почве появились заводы, которые не имели ничего кроме печати, они фактически продавали свои этикетки и право накладывать печать на посуду со спиртом, разбавленным водой. Это привело к уменьшению количества потребляемого спирта, а следовательно, и к снижению доходов казны17.

Э.Ф. Нольде писал о таких «заведениях»: «Существуют… оптовые склады, специально устраиваемые для снабжения законными паспортами самого незаконного спирта, мнимо передвигающегося из одних концов империи в другие. Иногда вы приезжаете в склад, вечно состоящий из двух-трех бочек спирта, а между тем книги этого склада с помощью их чеков, свидетельств и пр. служат передаточными пунктами для большого передвижения спирта. Склады для такой передачи устраиваются преимущественно в городах при размерах торговли столь значительной и быстрой, что даже опытный акцизный чиновник чуть ли не даже в момент присутствия его в складе не уследит и не поймет в чем дело. Иногда же такие склады устраиваются в глуши, где частые ревизии невозможны». При этом он предполагал, что ежегодно от недобора акцизного сбора государство теряло ежегодно до 200 млн руб. «Самые распространенные и самые большие по размерам злоупотреблений, – по его мнению, – совершаются в Царстве Польском, в северо-западных, юго-западных, юго-центральных и южных губерниях, несколько умереннее они в некоторых северных и северо-центральных губерниях»18.

В.П. Смирнов вспоминал: «У знаменитого поэта Некрасова был брат Федор Алексеевич. Заводчик, водочник, богач. В своей Карабихе Ярославской губернии он производил разнообразные напитки, в том числе и ром. Откуда там было взяться рому? Как и винам бордоским, бургундским, хересу? Про него написал Салтыков-Щедрин, а поскольку передо мною нет той его статьи, попробую восстановить ее по памяти. Процесс выделки у Некрасова был очень простой. Он брал подлинную бочку из-под подлинного вина и наливал в нее в определенной пропорции астраханский чихирь, т. е. кизлярскую дешевую водку, и воду. На бочку вливалось ведро спирта, а потом, смотря по свойству выделываемого вина: мадера, малага, рейнвейн, – шло столько-то патоки, столько-то дегтя и столько-то сахарного свинца. Затем эту смесь мешали, пока она не сделается однородной, а после бочки закупоривали. И вот по прошествии времени, когда вино отстоится, приходил хозяин или главный приказчик, и начиналась так называемая сортировка… Плюнет в бочку один раз – выйдет просто мадера по цене 40 копеек. Плюнет два раза – выйдет цвеймадера, цена от 40 копеек до руб. А если плюнет три раза – выйдет дреймадера (цена от 1 руб. 50 копеек и выше, ежели, например, мадера "столетняя"). Потом все это лилось в бутылки, забивалось пробками и поставлялось на стол губернатора. Тот свидетельствовал, "что лучше он ничего не пивал", и товар шел прямиком сперва на Нижегородскую ярмарку, а оттуда уже – по всей России»19.

Продолжало сокращаться количество винокуренных заводов: в 1883–1888 гг. их было 565, в 1889–1894 гг. – 482. Вместе с тем увеличивалась их мощность. Так, в 1886–1887 гг. действующие заводы по размерам выкурки распределились таким образом: 73 малых (с выкуркою менее 25 тыс. ведер), 336 средних (с выкуркою 25–100 тыс. ведер) и 90 больших (с выкуркою свыше 100 тыс. ведер). Таким образом, при сокращении более чем в 2 раза числа мелких и средних заводов количество крупных производств выросло на 10 %. Другое крупное изменение затронуло винокуренные материалы. В 1860–1870-е гг. основным сырьем для производства алкоголя в великороссийских губерниях был хлеб. В 1866–1871 гг. перекуривалось около 36,5 млн пудов хлебных припасов против 0,5 млн пудов картофеля (соотношение составляло 73:1). Начиная с 1880-х гг. картофельное винокурение стало преобладать над хлебным. В 1891–1895 гг. было перекурено 16,9 млн пудов хлебных припасов и 36,5 млн пудов картофеля (соотношение 1:2). При общем сокращении количества перекуриваемых хлебных припасов почти вдвое, количество перекуриваемого картофеля возросло в 73 раза. Свою роль сыграли выгодные нормы выходов из картофеля, установленные законодательством, меньшие колебания урожая картофеля против хлебов, умножение картофельных посевов в великороссийских губерниях. Акцизный период стал временем небывалой концентрации винокуренного производства. Если в 1866–1871 гг. 857 расположенных в великороссийских губерниях заводов производили 365,6 млн ведер вина в 40° при средней выкурке в 42,7 тыс. ведер, через 20 лет, в 1886–1891 гг. – 491 завод выпускал из своих подвалов 355,4 млн ведер, имея в среднем выкурку в 72,4 тыс. ведер. Получалось, что при падении числа заводов на 43 % выкурка на один завод выросла на 70 %20.

Сокращение же общего количества произведенного алкоголя на 2,9 % неминуемо вело к казенным убыткам. Руководствуясь фискальными соображениями и под давлением «сельских хозяев, государство приняло меры к поддержанию мелкого винокурения и уравниванию выгод крупных и мелких заводчиков. Законом 4 июня 1890 г. устанавливалось деление заводов на коммерческие и сельскохозяйственные. Сельскохозяйственной объявлялась выкурка, производимая в течение 200 дней между 1 сентября и 1 июля и не превышающая 75 ведер вина на каждую десятину пахотной земли, всего в имении должно быть не менее 60 десятин. Устройство винокуренных заводов в городах и учреждение для их содержания акционерных компаний запрещалось. Законом, вступающим в силу 1 июля 1891 г., перекур был заменен безакцизным отчислением. Оно давалось не в награду за получение высоких выходов спирта, как было прежде, а в вознаграждение потерь, понесенных заводчиком в виде естественной усушки и утечки спирта. Чем крупнее завод, тем лучше он был устроен и, следовательно, тем меньше у него были потери, потому безакцизное отчисление постановлено было производить в обратном отношении к выкурке: 2 % на первые выкуренные 25 тыс. ведер, 1,5 % при выкурке 25–75 тыс. ведер и 0,5 % – при выкурке 75–300 тыс. ведер. Сельскохозяйственные винокурни, кроме того, получили право на дополнительное безакцизное отчисление, и оно находилось в обратном отношении к количеству выкурки: 4 % – при выкурке до 12,5 тыс. ведер, 2 % – при выкурке 12,5–25 тыс. ведер, 1,5 % – при выкурке в 25–75 тыс. ведер, 0,5 % – при выкурке 75–150 тыс. ведер.

Если бы перекур сохранился, заводчики могли рассчитывать на прибыль в 0,11–0,19 руб. за ведро в зависимости от размеров выкурки. При безакцизном отчислении промышленные заводы получили не более 0,01–0,08 руб. за ведро, тогда как сельскохозяйственные – 0,3– 0,24 руб. В наиболее выгодном положении оказались заводы, производящие до 1 млн градусов; курившие 1–3 млн градусов, остались на прежних условиях; крупное производство было стеснено. Правительственные узаконения затормозили процесс падения численности заводов. В период 1891–1895 гг. в великороссийских губерниях курили вино 482 завода, на 1,8 % меньше, чем в 1886–1891 гг. В общем числе заводов в 1891–1992 гг. доля производств, расположенных в помещичьих усадьбах, составила 64,1 %, смешанных – 23,5 %, промышленных – 12,4 %. В 1894–1895 гг. доля сельскохозяйственных заводов выросла до 70,3 %, за счет сокращения доли смешанных – до 20,3 % и промышленных – до 9,4 %. В 1891–1895 гг. общая выкурка составила 309,3 млн ведер вина, что было на 13 % меньше, чем в предыдущее пятилетие21.

Вместе с тем был «парализован» процесс концентрации производства: средняя выкурка, возраставшая в течение всего акцизного периода, упала до 64,2 тыс. ведер (на 11,3 %). В 1891–1892 гг. в процентном соотношении к общей выкурке сельскохозяйственные заводы производили 36,8 %, смешанные – 38,8 %, промышленные – 24,4 %. В 1894–1895 гг. 42,6 % от общей выкурки производили сельскохозяйственные заводы, 36,4 % – смешанные, 21 % – промышленные. Становилось ясно, что сельскохозяйственное производство не в состоянии обеспечить прирост валового объема алкогольной продукции. Несмотря на всевозможные способы стимулирования ведущей отрасли дворянского предпринимательства, лучшие его годы остались в былом.

Будущее было за предприятиями нового типа, образцом которых мог служить Теткинский винокуренный завод Курской губернии, оснащенный «комбинированными трубчатыми и бульерным паровыми котлами, в общей сложности в 440 сил. На заводе был установлен железный трубчатый холодильник с медными трубами для затора, перегонный бражный аппарат бельгийской системы, 2 ректификационных медных перегонных аппарата с регуляторами, дефлегматорами и холодильниками, 12 железных угольных фильтров, перегонный спиртный эпюратор завода Бормана Шведе в Варшаве, железный дрожжевой чан с мешалкой завода Ваганд в Ревеле и чугунной зерно-солододробилкой. На заводе также имелось 9 паровых машин, из них 7 – вертикальных и 2 – горизонтальных, имеющих в сложности 94 силы».

В начале 80-х гг. XIX в. 20-летний опыт правового регулирования торговли спиртными напитками в условиях существования акцизной системы их обложения выявил ряд серьезных проблем, неотложность разрешения которых была признана с воцарением нового императора Александра III. В условиях сохранения начал свободной торговли оптимизация правового регулирования торговли алкогольными напитками в этот период была призвана увеличить питейный доход государства и обеспечить развитие отечественного виноделия и сельскохозяйственного винокурения, с одной стороны, и противодействовать усилившейся алкоголизации населения или «оградить народную трезвость и народную нравственность», – с другой. Новые Правила о раздробительной (розничной) продаже напитков, принятые 14 мая 1885 г. и вступившие в действие с 1 января 1886 г. в губерниях, управляемых по общему учреждению, а также на Ставрополье, существенно откорректировали те основания, на которых прежде производилась питейная торговля в России. Закон от 14 мая 1885 г. не распространялся на г. Санкт-Петербург с пригородами и Кронштадт, где действовали особые правила о раздробительной питейной торговле от 16 июня 1873 г., а также на губернии Прибалтийские и управляемые по особому учреждению, где сохраняли действие старые правила о продаже крепких напитков, дополненные в дальнейшем некоторыми пунктами закона от 5 мая 1892 г. Это Курляндская, Лифляндская, Эстляндская, Тифлисская, Кутаисская, Эриванская, Елисаветпольская, Бакинская, Иркутская, Енисейская, Тобольская и Томская губернии, а также Карская, Дагестанская, Кубанская, Терская, Закаспийская, Сыр-Дарьинская, Ферганская, Самаркандская, Акмолинская, Семипалатинская, Семиреченская, Уральская, Тургайская, Якутская, Забайкальская, Амурская, Приморская области и область войска Донского, земли Астраханского казачьего войска, племена разных инородцев и остров Сахалин22.

<1 2 3 4...6 >

На страницу:

Перейти

2 из 6