Бомба для банкира

Зазвонил телефон. Александр снял трубку и услышал голос Сазана:

– Сашок? Ты еще не проголодался? Отобедаем в «Соловье», в пол-первого.

Дмитриев ждал лейтенанта на улице, в машине, и с неприязнью наблюдал за двумя спортивного вида парнями, стоявшими в проеме раскрытой двери. Парни приехали вместе с Сазаном, но милиция была вынуждена их пустить, потому что они предъявили удостоверения охранников банка.

Сергей сел в машину.

– Нашли трех прохожих, – сообщил Дмитриев, – все проходили близ крыльца в последние полчаса. Все подтверждают, что на крыльце стоял пакет с мусором. Вроде бы там была шкурка от банана, косточки какие-то, и две или три жестяные банки. Одна старушка сказала «жестяная банка», другая говорит, – просто консервная банка, а охранник посольства утверждает, что это было пиво «Хенекен». Видимо, прав охранник: у него и глаза внимательней, и потом, он их натер об этот мусор, пока в скучал в будке. Очень много взрывчатки, – преступник, видимо, рассчитывал убить не только того человека, который трогал пакет, но и любого, кто находился в радиусе трех-четырех метров. Даже, может быть, сидел в машине.

– А как пакет попал на крыльцо, он не видел? – кивнул на посольскую будку Сергей.

– Он сменился в семь пятнадцать, и мусор уже валялся на крыльце. Поднимать он его, конечно, не стал, не его это дело – чистить мусор.

– А напарник его где?

– Напарник живет в Бирюлево, а телефона у него нет.

– Поехали в Бирюлево, – сказал Сергей.

В Бирюлево милиционерам открыла настороженная женщина: из ванной доносилось скворчание элетробритвы, и в кухне орал голодный ребенок.

Сергей показал свой пропуск и сказал:

– Я к Федору Шадко.

Электробритва смолкла, и Шадко вышел из ванной, со свежей царапиной на щеке и в круглых очках. Он не спал после дежурства, – значит, спал во время дежурства.

– Добрый день, – сказал Сергей, и опять показал свой пропуск. – Вы ночью дежурили у чешского посольства?

– Да.

– Напротив ворот посольства находится головной офис банка «Межинвест», – вы не заметили ничего подозрительного?

– Нет, – ответил милиционер.

– Между четырьмя и семью пятнадцатью утра к двери банка положили пакет с мусором. Вы видели, кто это сделал?

Милиционер заколебался. Судя по всему, банк платил ему за присмотр, и теперь Шадко размышлял, входит ли в условия оплаты обязательство молчать перед милицией.

– Гм, – сказал Шадко, – пакет я видел.

– А кто его оставил?

– Не знаю… А вот… – стучались к ним в пять утра.

– В пять?! Кто?

– Не знаю, парень какой-то чернявый.

Потом подумал и добавил:

– Он вроде как шел к банку, я решил, что это почтальон. Знаете, со скоростной почтой.

– Вы когда-нибудь видели почтальона в пять утра?

Шадко безумно удивился.

– И верно, – сказал милиционер, – не видел!

– Вы могли бы его описать?

Охранник насторожился.

– Парень, – снизу джинсы, сверху свитер, – а чего еще сказать?

– Вы его видели раньше?

– Нет, – уверенно заявил Шадко.

Сергей вытащил из кармана бумажник, а из бумажника – фотографию своей семилетней дочки. Затем протянул руку и снял с носа Шадко очки.

– Это он? – осведомился Сергей, держа карточку на расстоянии одного метра от носа охранника. Тот немедля потянулся глазами к карточке, но Сергей прикрыл ее рукой.

– Вы были без очков? – спросил Сергей.

Шадко хлопал глазами. Сергею уже все было ясно. Охранник спал и поэтому был без очков. Ранние шаги разбудили его, он выглянул из будки, но забыл одеть очки и вообще не мог удивиться чему бы то ни было, ибо не знал, это уже явь или еще сон.

– Как же вы могли узнать или не узнать его без очков? – с насмешкой спросил лейтенант. Вы же без очков на таком расстоянии не отличите корову от самосвала.

– Я вам что, андропов, за такие деньги да ночью не спать? – сказал Шадко.

Когда они спускались вниз, Дмитриев полюбопытствовал:

– У него что на плечах-то? Ведерко со стиральным порошком? В пять часов какой-то любитель чистоты выносит к двери банка пакет с мусором, а он спит и видит интересные сны!

– Расспроси местных жителей, – сказал Сергей, – может, кто-то чего-то видел.

– Это в пять утра-то?

– Поищи бегунов и собачников. Они часто выгуливают собак рано.

– А девица в ларьке?

– Никого она не видела, кроме банковского охранника, который ушел с поста. Думаю, Сазан ему сейчас мозги вправляет за эту отлучку.

– А бар там какой-то… – Ага, – поддержал Сергей, – сходи в бар. Хозяин тебя отлично накормит и сообщит тебе все приметы подозреваемого, – и это будет человек, который увел у него на прошлой неделе выгодную сделку.

Они вышли из облупившейся пятиэтажки. Дом выходил торцом к грязно-серой улице, и на газоне, разделявшем заасфальтированную плошадку у подъезда и тротуар, лежали кучки черного снега и оттаявший прошлогодний сор. Посередине улицы, звеня, останавливался трамвай. Возле трамвайной остановки на рекламном щите молодой человек курил «Luky strike». Молодой человек весь до самой макушки был забрызган грязью, и, наверное, поэтому не внушал особого желания курить «Лаки страйк». В гастрономе напротив во всю витрину красовался огромный двухметровый пакет молока. Выходцы из трамвая завистливо озирались на коммерческие киоски и покорно текли от трамвайной остановки к стеклянной двери гастронома.

– Смотри! – вдруг сказал Дмитриев.

Когда трамвай отъехал, стало видно, что за ним стоит ореховый «Вольво». Машина деликатно помигала указателем поворота и переехала через пути. Два или три автомобиля на встречной полосе шарахнулись от нее в разные стороны. Вольво мягко перевалился через газон, проехал несколько метров и остановился у дома.

Дмитриев, бывший, в отличие от Сергея, в форме, первым подошел к машине.

– Нарушаете, – сказал он, – товарищ водитель. Ваши права.

Человек, сидевший в машине, молча протянул ему корочку. В корочке вместо прав лежало двадцать долларов. Сергей заглянул в машину.

– Мы уже сегодня встречались с вами, – заметил он.

– А, это ты, мент. Проворный.

– Выйдите из машины, – приказал Сергей.

– За что?

– За нарушение правил дорожного движения и попытку подкупа должностного лица при исполнении служебных обязанностей.

Сазан молча хлопнул дверцей. В отличие от своих людей, предпочитавших спортивные костюмы и раздолбанные моторы краденых «Мерседесов», он был одет очень хорошо, в двуборный светло-серый костюм, и из-под пиджака деликатно высовывалась белейшая манишка.

– Назад, – сказал Сергей.

Сазан послушно сел на заднее сиденье.

– Вы бы еще наручники мне надели, – сказал он.

– Ща у тебя из кармана выну и надену, – пообещал Сергей.

Ехали молча. Уже в центре, у гастронома на Смоленской, Сергей приметил свободное местечко и сказал Дмитриеву:

– Остановись.

Дмитриев остановился. Сергей ушел в магазин и через некоторое время вернулся с двумя буханками хлеба, кефиром и молоком, а также бумажным свертком, в котором сиротливо прятались двести грамм голландского сыра.

– Проголодался? – спросил Сазан.

Сергей было как-то неловко говорить бандиту в костюме от Версаче, что продукты просила купить жена, и что не далее как вчера в двухкомнатной квартире Сергея на Войковской состоялся грандиозный скандал по поводу еды, квартплаты, Сергея в частности и хамства всех мужиков вообще. Поэтому лейтенант подоткнул кефир под сиденье и сердито бросил Дмитриеву:

– Поехали.

– Слушай, мент, – сказал Сазан, когда они отъехали, – у меня к тебе предложение. Ты проголодался и я проголодался. Ты меня отпустись по-человечески, и мы сейчас посидим вместе в «Янтаре». И я расскажу тебе кое-что.

– И часто ты завтракаешь с милиционерами?

– Нет, – отозвался Сазан, – иногда я им плачу, но завтракать я с ними не завтракаю. Ты будешь первый.

– «Янтарь» – это где в прошлый вторник застрелили троих черножопых? – поинтересовался Дмитриев.

– Ага, – сказал сзади Сазан.

– Тебя там в это время, конечно, не было? – спросил Дмитриев.

– Не.

– У него алиби, – сказал Сергей, – он в это время грабил склад с ураном в Челябинске-семнадцатом.

Через десять минут Дмитриев остановил машину у «Янтаря».

Сазан и Тихомиров вышли из машины и поднялись вверх по широким бетонным ступеням к бывшей советской «стекляшке», чьи прозрачные стены были теперь наглухо занавешены коричневыми бархатными шторами, и где у дверей маялся привратник в костюме джентльмена и с лицом бандита.

Они выбрали столик в углу. Сазан щелкнул пальцами, подзывая официанта, и сказал:

– Как обычно, для двоих.

Официант поклонился, недоуменно посматривая на спутника Сазана. «Крутой парень», – подумал про себя официант, профессиональным взглядом отметив вытертые коленки джинс и припухлость под свитером, происходящую от висящей под мышкой кобуры.

– Я навел о тебе справки, – сказал Сазан, когда официант отошел.

– Это хорошо, – согласился Сергей, – если бы у моего приятеля взорвали офис, я бы первым делом наводил справки о тех, кто мог это сделать. Если ты стал наводить справки обо мне, стало быть, кто взорвал офис, ты знаешь и так.

– Ты чего делаешь в милиции?

– Я охраняю порядок.

– Простите меня, Сергей Александрович, но работать в милиции, чтобы охранять порядок – это все равно что служить в борделе, чтобы сохранить девственность.

– Тебе, как владельцу борделя, виднее.

Сазан пожал плечами и сказал:

– Все для блага человека и для полноценного отдыха работников фирмы.

Помолчал и добавил:

– Я этой бомбы не подкладывал.

– И на Пятницкой тоже не подкладывал, да?

– Чего? – удивился Сазан.

– Концерн «Таира», – напомнил Сергей. – Ты разорил его, вместе с тремя тысячами вкладчиков.

– «Таира?» – сказал Сазан, – а, это которые брали с людей пять миллионов и обещали через два года автомобиль? Сергей Александрович, мне стыдно за вас! Эти люди испарились бы ровно через шесть месяцев! Кто-то отнял награбленное и прикрыл деятельность обиравшей людей конторы раньше, чем это сделала подкупленная инспекция… – Похвальная благотворительность. Для окончательного завершения образа Робин Гуда этому кому-то, конечно, следовало вернуть деньги разоренным старушкам.

– Сергей Александрович! Тот, кто зарывает свои деньги на поле чудес в стране дураков, должен быть бит, и бит крепко. Считайте, что этих людей научили уму-разуму.

Помолчал и добавил:

– Чего вы мне шьете дело? У меня есть репутация, и я не хочу этой репутацией рисковать. И я среди своих версий, буду, например, рассматривать и такую: человек, который подложил бомбу к «Межинвесту», намеревался уничтожить этой бомбой мою репутацию.

– Что значит репутация? – уточнил Сергей.

– Репутация о том, что со мной можно иметь дело. Что я не режу сейфы автогеном, а охраняю людей.

– Это хорошо, что ты охраняешь людей. А чем же в таком случае занимается милиция?

– Милиция? – в глазах Сазана вспыхнули веселые огоньки. – Ай-яй-яй, Сергей Александрович, – хотите сделать из меня стукача, да еще на родную милицию?

Сазана покачал головой. Некоторое время он сидел неподвижно, как кошка у шкафа, под которым бегает мышь, а потом вдруг заговорщически вытянул палец и прошептал:

– Ладно. Могу показать.

Сергей оглянулся туда, куда указывал палец. За третьим столиком у окна сидели двое молодых парней. Один из парней накалывал вилкой грибы на своей тарелке, а другой эти грибы глотал. Этакий способ кормежки доставлял парочке огромное удовольствие, – юнцы хихикали, и довольно громко. Сергей раза два видел старшего парня: это был сын его непосредственного начальника, генерала Захарова.

– Между прочим, – сказал Сазан, – меня бы за такое поведение отсюда попросили.

Сергей почувствовал, что краснеет, как помидор в теплице.

– Впрочем, – продолжал Сазан, – удивительно толковый парнишка. Не знаю, как у других, а мне он недавно продал три килограмма плутония, по сходной цене, и списанную подводную лодку, на которой я теперь плаваю в Патриарших.

Двое за столиком хихикали все громче. Сын Захарова вдруг притянул своего спутника к себе и чмокнул его в губы.

– Вот так, – сказал Сазан, – зарабатывают СПИД. А ведь по факту продажи подводной лодки можно завести на него уголовное дело. Или это принесет меньше лавров, чем расправа с известным Сазаном, главой преступной группировки?

Сергей молчал.

– Что же вы, Сергей Александрович? Вы меня арестовали за поворот в неположенном месте. Во-он у них сумка на стуле висит, – ведь они оба уже нажрались из этой сумки. Вам интересно, куда эта сумка поедет дальше? Что же вы не встаете и не арестовываете его?

– Мы арестуем его, – вдруг сказал Сергей. – Мы вычистим Россию железной метлой.

– Ах железной метлой, – протянул с уважением бандит. – Железная метла, это, конечно, вещь. Хотел бы я подержаться за ее ручку.

– Не верите?

Выканье бандита, а пуще того, барский его костюм, наконец достало Тихомирова. Он и сам не заметил, как сказал собеседику «вы».

– Нет, не верю. Время железной метлы прошло и наступило время рынка. Нефтяной министр становится директором нефтяного концерна, а зампред ГКИ – хозяином прииска. Это, впрочем, не беда. Беда начинается тогда, когда судьи, прокуроры, и генералы милиции тоже пытаются приватизировать свою должность. Тогда людям становится плохо, потому что судья, действующий по законам спроса и предложения, это очень тяжело, а если этот же судья будет еще и с железной метлой… – Это я уже слышал, – сказал Сергей, – В стране нет закона и прочее.

Сазан усмехнулся.

– О нет. Не бывает страны, в которой нет закона. Это все равно как нет планеты, на которой не действует закон тяготения. Если судьи и прокуроры не могут охранять общество от произвола, то общество само создает структуры, которые его охраняют. Они возникают снизу. И так как продажным прокурорам не нравится, что они утратили монополию на охрану закона, они называют эти стуктуры – организованной преступностью.

– Вы мне что-то хотели сказать о сегодняшнем покушении.

– Я уже все сказал. Мы с Александром школьные приятели. Я не имею обыкновения подкидывать своим приятелям бомбы или позволять другим подкидывать им идеи на эту тему.

Сергей закусил губу. Сазан глупо, нахально, непростительно его провел. Сазан с самого начала не собирался делиться никакой информацией. Сазан с самого начала собирался сделать одно: чтобы его, Сергея, увидели через три часа после покушения мирно беседующим с Сазаном. Сазан понял, что он не может дать Сергею цыпы, и решил сделать так, чтобы все, включая начальство Сергея, решили, будто он дал ему цыпу.

И еще Сазан хотел показать ему сына генерала Захарова, кушающим грибочки с чужой вилки.

– Это все, чем вы хотели со мной поделиться?

Валерий улыбнулся:

– А что же еще?

– Я думал, вы назовете подозреваемых.

– Нам менты не кенты, – сказал Сазан.

Сергей неторопливо поднялся из-за стола. Одной рукой он схватил Сазана за лацкан изящного пиджака, а другой нанес страшный удар сбоку и вниз, туда, где смыкаются челюсти. Сазан даже не успел вскочить. Он рухнул вместе со стулом на пол, проехался на спине, дрыгнул ножкой и въехал затылком в толстую отопительную трубу, опоясывающую по периметру бывшую стекляшку.

Все замерли. Официант закрыл глаза, ожидая неизбежного выстрела: вот сейчас Сазан застрелит своего несуразного спутника… Официант закрыл глаза и принялся изгонять образ Сазана из своей памяти. «Кто стрелял… Не помню, начальник! Джорджи, жирный».

Сергей постоял немного, покачался на каблуках и пошел прочь. Официанты испуганно брызнули прочь.

– Погоди, – вдруг раздался голос Сазана.

Сергей обернулся. Сазан сидел на полу, нелепо расставив ноги, и глаза у него были, как у бешеного петуха.

– Ты мне нравишься, мент, – сказал Сазан. – Когда тебя вышибут с работы, я дам тебе место в своей фирме.

Сергей молча повернулся и вышел из ресторана.

Глава 2

Было двенадцать часов дня, когда Сазан вошел в кабинет директора «Межинвеста». Зубы его, к некоторому его удивлению, остались целы, но челюсть как-то скверно поскрыпывала. Сазану было противно жевать этой скрипящей челюстью, и он был голоден. Голова у него слегка кружилась. И подумать только, что этот поганый мент повернулся и ушел, уверенный, что Сазан не станет стрелять ему вслед!

Хорошенькая секретарша Александра, которая все не могла забыть, как Сазан одажды подвез ее до дома и пил с ней чай с продолжением, при виде синяка всплеснула руками и утащила его в закуток за нераспакованную коробку с надписью «FUNAI». Там она извлекла из сумочки пудреницу и искусно закрасила синяк пуховкой. После этого Сазан поцеловал ее в губы. Часть пудры осыпалась обратно на секретаршу, а остаток Сазан смахнул, входя в кабинет.

У Александра были посетители, обсуждавшие какой-то контракт. Сазан сел в вертящееся кресло, положил ноги на стол и закрыл глаза. Голова болела ужасно.

Посетители отнеслись с пониманием к визиту Сазана и минут через пять ушли, опасливо оглядываясь на неподвижную фигуру в кресле.

– Принеси-ка нам кофе, Лидочка, – сказал Александр.

Лидочка принесла кофе.

– Мент докучал?

– Да.

– Что говорил?

– Говорил: либо вы с Сазаном сговорились убить бухгалтера, либо Сазан хочет убить тебя и унаследовать фирму.

Сазан, осторожно двигая челюстью, пил кофе.

– Не обижайся, Саша, но если бы бомбу подложил я, ты бы сейчас беседовал не со мной, а с аудиторами господа Бога.

Александр хотел не расплескать кофе, но не смог.

– Чего он хочет, этот мент? Цыпу?

– Он очень хочет цыпу, – сказал Александр. Как только я дам ему цыпу, он схватит меня за мою грязную банкирскую руку и посадит за взяткодательство.

– Суровый мент, – отметил Валерий. – И что ты ему сказал?

– Что я никого не подозреваю.

– А кого скажешь мне?

– Искренко. Тутси. Серов. Савчук.

«Межинвест» и фирма Искренко были связаны соглашением, которое кончилось несогласием. В соответствующем соглашениии был пункт о разрешении соответствующих несогласий через международный арбитражный суд города Стокгольма. И хотя разногласия сторон вряд ли достигли бы города Стокгольма, это была серьезная фирма, которая знала все обстоятельства, и не могла ожидать от смерти директора банка существенных перемен.

Кроме того, банк недавно купил крупный пакет акций костромской компании по производству игрушек «Тутси». Дела у «Тутси» шли плохо, они не распродали даже первой эмиссии, а второй им не разрешили даже с цыпой. Тогда у них родилась блестящая идея реогранизовать компанию как предприятие с иностранным капиталом и получить инвестиции из-за рубежа. Они очень удивились, когда Шакуров разъяснил им, что они не вправе делать этого без согласия держателя крупнейшего пакета акций, потому что именно он, согласно российским законам, стал владельцем компании. И что если реорганизация состоится, то она пройдет по его, банка, планам. По этому поводу было некоторое телефонное мордоплюйство.

Серову Александр отказал в кредите за ненадежностью, примеру Александра последовали прочие банки, и фирма Серова прогорела. Ходили слухи, что Серов совсем опустился и сидит на колесах. Две недели назад Серов забрел в ресторан, где сидел Шакуров, и ругал его грязной свиньей, пока охранники не вывели его наружу и не сделали ему больно. Однако Серов был недостаточно квалифицирован, чтобы устроить взрыв своими руками, и не имел денег, чтобы нанять профессионала.

Самой подходящей кандидатурой был «Савчук». Этот якобы «Савчук» получил по подложным, но виртуозно составленным документам ссуду в двести тысяч долларов на разливочную линию в Твери и прочие нужные вещи. Документы были липовые, равно как и благоприятствующий Савчуку звонок с верха. Однако всех, входящих в здание банка, фотографировала скрытая камера, и у Валерия было несколько очень хороших снимков этого человека. До Валерия дошли слухи, что «Савчук» опять объявился в Москве, а до «Савчука» могли дойти слухи, что банк его ищет, и он мог рассудить, что подложить бомбу дешевле, чем платить.

– Я так думаю, – проговорил Сазан, – что бомбу положил Савчук. Глупый это человек, потому что только глупые люди берут такие ссуды и гуляют после этого по Москве. Я к тебе приставлю еще пяток ребят, а ментов из прихожей ты попроси, – тяжко с ними, с ментами.

«Нет, – вдруг захотелось сказать Александру. – Нет, это не похоже на дурака, потому что твои люди засекли бы дурака на расспросах: когда приезжает директор банка, когда спит охранник в посольстве… И это не похоже на серьезных людей, потому что серьезные люди знают, что фирма не переменится, если отправить меня на тот свет… Это не похоже на постороннего дурака и на построннего умника… о Господи! Неужели проклятый мент прав?»

– Вы что-нибудь установили? – спросил Александр.

– Анализируем взрывчатку. Она была в банке из-под пива, а банку подкинули еще до смены охранников. Я поехал к ночному охраннику и развернулся через трамвайные пути: тут меня и сцапал этот мент. Он уже был у охранника, и теперь там полно портупей. Моих ребят не пускают, а нашли ли они чего-то, кто его знает.

– А титульный лист тебе кто испортил?

– Мент.

– Хорошо испортил, – сказал Александр.

– Ничего, – заметил Сазан, поднимаясь, – мне-то этот мент зашиб челюсть, а тебе он успел мозги зашибить. Проворный мент.

Поднялся и вышел.

Начальник Сергея, Константин Захаров, сидел в видавшем виды кабинете и глядел в окно. Между рамами окна виднелись прошлогодние трупики мух. Рядом с окном висело постановление правительства, покрытое нежной зеленоватой плесенью. Постановление требовало повышать эффективность борьбы с правонарушителями и закрывало пятно на обоях, проистекавшее от водопроводной трубы. И с тем и с другим оно справлялось не слишком успешно. Под треснувшее стекло на русом письменном столе были поддеты всякие важные распоряжения и календарик, изъятый при обыске: на обороте календарика имелась не очень приличная картинка. Сергей знал, что Захаров иногда достает календарик, любуется на картинку и вздыхает.

– Ну, – справился Захаров, – чем ты сегодня порадуешь?

– Вчера, – сказал Сергей, в 21:43 поступил вызов, – некто Алкин, в троллейбусе номер 15, имел своим попутчиком пьяного пассажира, который, сойдя у Никитских ворот, забыл в салоне дипломат. Алкин хотел окликнуть владельца дипломата, но в этот миг, к ужасу своему, услышал, что в дипломате что-то тикает. Алкин не стал окликать прохожего и сбежал с троллейбуса в ближайшее отделение милиции. Мы явились по вызову. В дипломате тикал только что взятый из починки будильник. Кроме этого, в дипломате лежали визиточница, записная книжка, три мороженые ножки Буша, шкурка от банана, бутылка Амаретто и чайная коробка, доверху набитая патронами для «Вальтера».

Двумя часами ранее какие-то пацаны прокололи шину БМВ, стоявшего у дверей фирмы «Интертрейд», на Никольской. Хозяин стал менять колесо и обнаружил, что на днище, под правой задней аркой, сидит прямоугольная мина на магнитной присоске. Водитель, Победов Анатолий Витальевич, говорит, что взял машину на день у брата, а брат заявляет, что бандиты перепутали его машину с какой-то другой.

В 7:20 взорвалась бомба, лежавшая на пороге банка «Межинвест». Бомба находилась, видимо, в двух жестянках из-под пива Heineken, и приводилась в действие электродетонатором. Все вместе, по словам свидетеля, было запихано в полиэтиленовый пакет и украшено апельсиновой кожурой и рыбьим хвостом. Скорее всего пакет прилепили скотчем к крыльцу, так, чтобы взрывное устройство сработало при попытке отодрать пакет от крыльца. Оставлена она была около пяти утра. Директор банка утверждает, что бомба предназначалась для него, так как он обычно прибывает в контору раньше всех. Но на этот раз он застрял в пробке, и на бомбе подорвался бухгалатер. Мощность взрывного устройства позволяет предполагать, что преступник учитывал, что намеченная жертва на момент взрыва может находиться в нескольких метрах от крыльца или даже сидеть в машине.

В качестве крыши банк пользуется услугами преступной группировки Валерия Нестеренко, он же Сазан, он же Аудитор.

Нестеренко служил в Афганистане. Отбыл два года по 201-ой статье. Набил морду секретарю институтской партячейки. В лагере, несмотря на статью, как-то примазался к ворам и даже мог покровительствовать осужденным «хозяйственникам». Некоторые из них сейчас, благодаря его рекомендациям, работают в контролируемых им коммерческих структурах. Вышел на волю в 1991 году, сумел вернуться в Москву и занялся организацией кооператива по производству мороженого, который, как выяснилось впоследствии, был просто ширмой для преступной деятельности. Сейчас этот кооператив преобразован в АОЗТ «Кредо», занимается экспортно-импортной деятельностью. Имеет офис и склад на Цветном, откуда развозит сникерсы в им же контролируемые ларьки. Специализируется на рекете, похищениях с целью выкупа, торговлей оружием и взиманием дани со средних коммерческих структур.