Экстремист. Хроника придуманной жизни

Продавцом видеокассет я проработал до августа следующего года. В августе уволился и съездил на Черное море. Мне было все равно где отдыхать, лишь бы это было недалеко от моря. Методом тыка я оказался в небольшом поселке под Новороссийском. Там было хорошо, но не более. Тем не менее, уезжать оттуда не хотелось.

После возвращения в Москву я пропьянствовал весь сентябрь, в октябре стал совершать какие-то телодвижения, но почему-то меня никуда не брали. Сказывалась, конечно, нехватка опыта и наглости. В общем, в декабре мне пришлось снова устроиться в прежнюю фирму продавцом видеокассет. К тому времени я уже давно понял – что за дурацкая организация была в моей фирме. Из продавцов выжимали все силы, заставляя их работать по 12 часов, и при этом платили за работу копейки. Впрочем, на продуктовом рынке, наверное, эксплуатируют ещё больше.

Когда я снова устроился в свою старую фирму, появилась хоть какая-то определённость и какие-то деньги. Вообще хотелось стабильности. Всё шло более-менее хорошо, только вот в начале марта меня выгнали с работы. Впрочем, я и сам бы ушёл, так мне всё там надоело. Просто случай такой подвернулся. Мы тогда работали с одним моим хорошим знакомым из общаги, на одной торговой точке. К нам прислали нового напарника, и сразу начались пропажи кассет, какие-то недосдачи. Мне-то это было привычно, а вот моему знакомому нет. Причина конечна была ясна – этот вот новый напарник. Впрочем, и не совсем новый – он работал до этого 3 года в нашей конторе и был там хорошо знаком всей этой шайке руководителей фирмы, с кем-то пил, в общем, отношения у него с ними были хорошие. Кто оказывается, крайним в такой ситуации? Естественно, крайними оказались мы с другом. На нас всё «повесили», знакомого просто выгнали, а меня перевели в запас, и предложили поставить продавцом на другую точку. Конечно, мне это не подходило, и я уволился, можно сказать – «громко хлопнув дверью».

Я снова был безработным. Для меня это состояние было привычным, и я нисколько не парился, проедая и пропивая оставшиеся деньги. О цели приезда в Москву я старался не думать, обычно у меня это получалось. И все-таки течение моей жизни в нынешнем ее виде меня все больше не устраивало.

Иногда я снова пытался окунаться в богемную жизнь, но постепенно делал это все реже и реже. Мне надоела вся эта бесконечная череда пьянок и бессмысленного трепа, все эти неформальские приколы, я хотел чего-то большего. Как-то вдруг оказалось, что на общение с «богемой» у меня теперь не было времени, да и желания особого тоже. Но замена этому была не намного лучше – я с каждый днем все больше погружался в трясину «обывательщины», все меньше старался реагировать на внешний мир, отгораживаясь от него размеренным существованием.

Распорядок жизни у меня был таков – днем я, если мне не надо было на работу, сидел в интернете, вечерами – смотрел фильмы на компе или бухал. Если работал ночью – все было так же, менялось лишь время суток. Все. Иногда читал какие-нибудь книжки модных авторов. Так живет очень много людей в Москве, и их это вполне устраивает. Меня это тоже какое-то время устраивало. Все идет по накатанной колее, не надо ни о чем думать, будет день – и будет пища, как говорится. Не надо ни о чем думать – вот, что очень важно, вот к чему привыкаешь очень быстро. И это ужасно.

И все-таки в человеке заложено ощущение какого-то правильного и нужного направления, пусть он даже и глушит это ощущение всеми возможными способами, иногда оно все-таки прорывается. Так и мне в какой-то момент стало казаться, что жизнь проходит зря.

Пока я не мог решиться радикально изменить жизнь, но внутри меня бродило это ощущение неудовлетворенности самим собой, оно медленно превращалось в какой-то новый продукт, созревало в мысли, которые приводили к четким и явным выводам. А выводы были таковы – нужно срочно что-то менять, иначе я рисковал остаться среднестатистическим обывателем, обычным человеком. Конечно, это не так уж и плохо, но я не видел себя в этой роли. Я же хотел что-то сделать для страны, для своего народа, изменить его жизнь к лучшему. А что теперь? Я прожил уже два года в Москве, но за это время в моей жизни ничего не изменилось. Даже отмазка насчет снятия фильма уже не «канает», так чего же я жду?

Возможно, мои революционные настроения подогревались и тем, что личной жизни у меня в этот период никакой не было – ни в прямом, ни в переносном смысле, как говорится. Так, случайные бабы, с которыми я знакомился в интернете, иногда дешевые проститутки на час. Таким образом, хотя кому-то это и покажется смешным, у меня была дополнительная серьезная причина для того, чтобы ненавидеть мир.

Почему же так получалось? Если упрощенно рассматривать причины моего одиночества, то они таковы. Я не мог знакомиться с московскими девушками, потому что у меня не было денег. Вот и все. Тупо и прямо. Не было денег на период ухаживаний, не было денег на то, чтобы посидеть в кафе, мне и на самого себя-то часто не хватало, элементарно на еду! Конечно, многие скажут, что они знакомились и жили со своими подругами вообще без денег, но мне такая девушка в тот момент так и не встретилась. К тому же у меня был какой-то психологический барьер, который не позволял мне просто так встречаться с кем-то, без хотя бы какой-то минимальной культурной программы, а денег на эту программу не было. Я не мог ничего предложить своей избраннице, а принимать знаки внимания от нее – этого я вообще не мог допустить. Так что ситуацию мою вы можете себе представить. К тому же вокруг была Москва, с ее кричащими рекламами, с ее гламурным раем, с ее безумно дорогими машинами и квартирами, посреди которой находился такой лузер, как я. Была и еще одна причина, может быть, самая главная для меня. Я не хотел, чтобы та, с которой я познакомлюсь, могла бы подумать о том, что я хочу от нее прописки, жилплощади и т. д. Сама мысль об этом была для меня невыносима. А ведь так думают, пусть невольно, обо всех приезжих, которые знакомятся, флиртуют, женятся на москвичках. Мне этого всего было не надо, и я не мог допустить, чтобы кто-то так обо мне думал. Это было очень важно для меня.

Конечно, я был такой не один, да и девушки бывают разные, очень многие из них сами приезжие, и у них тоже почти никогда не бывает денег, так что можно было найти себе вариант при желании, но… Я так ничего и не нашел.

А жизнь продолжалась. Как правило, она запоминается какими-то эпизодами, какими-то моментами, которые застревают в памяти. При этом вовсе не обязательно, чтобы это были самые яркие или самые важные моменты твоей жизни, очень часто ты помнишь какие-то абсолютно ненужные или случайные события, которые происходили с тобой.

В какой-то момент ненадолго я снова стал жить в общаге ВГИКа на улице Бориса Галушкина, или Ганнушкина, как мы его называли. Мы курим в коридоре. Илья говорит о новой рэп-группе под названием Face to Face.

– Слушай, это просто улет. Я знаю оттуда чувака, у него погоняло Noize MC. Реальный пацан, без понтов абсолютно. А музон у них просто чумовой. Погоди, я тебе поставлю.

Илья забегает в комнату и врубает музыку у себя на компе. Слышится довольно профессиональная считка, что-то там про трудную судьбу наркоманов. У меня похмелье и с утра трещит голова, но я вежливо улыбаюсь и говорю: «Да, клево», чтобы сделать Илье приятно. Потом ухожу в комнату и ложусь на кровать лицом к стене.

Мне все надоело, все обрыдло и опротивело. Эта жизнь, которую я веду в последнее время – она невыносима. Конечно, иногда я думаю, что это все так и должно быть. Как любят говорить у нас в стране: все как у людей. А чего ты хотел? Нет, чего ты хотел? Явно не этого.

О том, чтобы снять кино, в это время я уже не думал. Я смотрю на эти стены, засранные общажные стены и я их ненавижу. Просто ненавижу! И я больше не могу этого терпеть.

Это была абсолютная депрессия. И что меня тогда спасло от самоубийства? Смешно сказать – я боялся, что родители расстроятся из-за моей смерти. Кроме того, не хотелось умирать, имея какие-то деньги в кошельке. Странно. Так всего лишь триста рублей спасли мне жизнь. И еще. В какой-то момент приступ депрессии был очень сильным, и я совсем уже собрался покончить с собой. Вдруг, когда я вышел на балкон, я случайно взглянул на небо. Я вспомнил все ужасы гибели планеты от космических опасностей, и то, как я боялся раньше за все человечество и за свою жалкую жизнь. А тут сам собрался покончить с этим всем, собрался совершить само-убийство. Мне стало смешно, я хохотал несколько минут.

Эта жизнь… Она никогда тебя не удовлетворяет, никогда, чтобы ты не делал. Конечно, возможно на какой-то короткий срок ты становишься доволен чем-то, а потом… Кажется, еще Ницше говорил, что человек счастлив только в момент коитуса и разрядки сексуального напряжения, все остальное время он несчастен. Впрочем, что-то такое было еще у Аристотеля.

И я ходил по городу один… всегда один. Естественно, мне не хватало женской ласки и сочувствия, хоть и все бабы сволочи. Кроме того, не хватало чего-то еще. Это был какой-то этап моего становления, как мне сейчас кажется. Я вспоминал все старые мои «любови», и понимал, что это все было не то. И что теперь, в данный момент я абсолютно одинок. Никто не позвонит на мобилу, не позовет в гости. Никто. Мне в буквальном смысле не хватало воздуха, воздуха любви. Того вещества, без которого жизнь в двадцать два года невозможна и бессмысленна. Но что же? Знакомиться можно везде – на улице, в метро, в клубах, в университете. Но ведь нигде ты не знаешь – любовь это или нет. А ошибка – это больше, чем ошибка. И потому – зачем рисковать? Ведь когда-нибудь все твое знакомство перерастет в серьезные отношения, нужно будет делать штамп в паспорте, рожать детей – я на самом деле тогда так думал. Ничего этого мне было неохота. Охота было каких-то чистых отношений, настоящей любви, но объектов для нее я вокруг себя не видел. Конечно, у меня были завышенные требования, и в жизни все не так, но попробуйте поверить в это в двадцать два года. Кроме того, были и другие причины моего одиночества, о которых я писал выше.

И вот, я же понимаю, что эта жизнь, твоя жизнь проходит мимо тебя. Просто проходит. В принципе, она же должна проходить, так или иначе. Таков закон жизни. А у тебя она проходит вот именно так. И когда ты смотришь на других людей, ты понимаешь, что у них, наверное, все точно так же. Точнее – у большинства из них. Потому что, богатые люди – это другая каста со своею жизнью. Но и тебе, и богатым хочется, чтобы жизнь была разной – ты хочешь знакомиться со всеми красивыми девушками, которых ты встречаешь за день; хочешь легких, необязательных отношений с ними; хочешь жить одновременно и в Лондоне, и в Париже, и в каком-нибудь Урюпинске – потому что везде есть своя жизнь, пусть отстойная, пусть дурацкая, но своя! И в каждом городе, в каждом селе девушки пойдут вечером под ручку с парнями гулять по улицам родного населенного пункта, а потом – что будет потом, каждый волен представить в меру своей фантазии. И ты хочешь одновременно всего этого, ощущать все это, но ведь это же невозможно! Потому что у тебя своя жизнь, а у миллионов миллионов других людей – своя. И это правильно.

В какой-то момент я понимаю, что дальше так продолжаться не может. Нужно что-то сделать, как-то изменить накатанное течение жизни. Да и накатанное-ли? Разве это нормальная жизнь, когда ты пьешь каждый день и не имеешь никакой цели существования. Наверное, все-таки нет.

А пил я, к этому времени, действительно довольно много. Каждый день я пил пиво, обычно пару-тройку бутылок, кроме того, временами (и постепенно все чаще и чаще) я уходил в запой, когда мы пили по несколько дней, а иногда – и больше недели. Пили со мной мои знакомые, студенты из общаги ВГИКа, ну да для студентов это привычное состояние, учиться все равно все начинали только ближе к сессии, а вот мне приходилось увольняться с работы, искать какие-то подработки, временные халтуры. Меня все это вовсе не смущало, но я никак не мог найти ответа на свои вопросы, а водка нисколько не помогала. С водки, как в песне Высоцкого, было похмелье, Верки не было, да и что с нее взять. Все это тянулось около полугода, пока в один прекрасный день, проснувшись утром с дикого бодуна, я вдруг не почувствовал с абсолютной ясностью, что, в общем, мои нервы уже на пределе, и нужно немедленно что-то кардинально менять. Оставаясь в Москве, я бы никогда не вырвался из этого круга, и как старый актер, заучивший на всю жизнь лишь одну роль, продолжал бы играть и играть только ее. И я решил уехать. Куда – мне было не важно. Хотя, нет. Домой я возвращаться не хотел, там все было бы еще хуже. Тогда куда? Я прислушался к себе – хотелось куда-нибудь на юг.

Когда я приехал на вокзал, то почему-то вспомнил, что я никогда не был в Крыму. А почему бы и нет? Стоял август, говорят, там нормально в это время года и вино недорогое. Билеты я взял на Симферополь.

В тот момент я не думал о доме, родных и друзьях. За время пребывания в столице я почему-то забыл о них. Зачем вспоминать то, с чем ты хочешь покончить, как мне тогда казалось. В общем, я не знаю.

Глава 3

Ехал я около полутора суток, в дороге читал нового Пелевина, общался с соседкой – пожилой женщиной, ехавшей в какой-то санаторий. Мы ехали на «боковухе», мое место было сверху, и это меня вполне устраивало. На некоторых станциях я выходил купить себе пиво, потом стоял с бутылкой на перроне, отхлебывая из нее и дожидаясь отправления поезда. Везде было одинаково, за исключением окружающей природы, которая, пусть и медленно, но неуклонно изменялась по мере продвижения нашего поезда на юг, все более и более напоминая мне о каких-то впечатлениях из детства, когда я ездил на море с родителями.

Крым. Это целый материк. Точнее и не скажешь. Да я и не собираюсь. Добравшись до Симферополя, я выхожу из вагона. Небо пугает своей чистотой и высотой – неужели так бывает на Земле? Оказывается, бывает.

Все крымские пейзажи давным-давно описаны русскими писателями-классиками, и с тех пор в них мало что изменилось. Только на дорогах появились автомобили, немного поменялась архитектура городов, и в некоторых местах около дороги появились синие кабинки биотуалетов.

В Симферополе я гуляю по центру города. Это такой советский городок, который, хотя и приобрел немного черт коммерческой жизни во внешности своей, но внутри остался все тем же советским городом. Так, по крайней мере, мне показалось в те четыре часа, что я там был.

Впрочем, Крым все-таки – мистическое место, и все в нем проникнуто каким-то особым настроением. Нужно только лишь уметь его чувствовать. И вот я ходил по этому обычному советскому городу, в первый раз в своей жизни – но, что это были за ощущения! Словно я попал не в соседнюю и дружественную нам страну, а куда-то на другую планету. Крым загадочен, словно восточная красавица, это место, в котором по-настоящему соединяются и сливаются друг с другом Восток и Запад, недаром здесь понамешано столько народностей и просто – случайных людей, осевших в этом благословенном уголке после своих долгих скитаний по миру.

Но вот уже и вечер, и мне пора садиться на автобус. За 15 гривен он должен довезти меня до Коктебеля, куда я решил направиться еще по дороге сюда. Почему именно Коктебель? Не знаю, кто-то что-то раньше мне про него говорил, да и вся эта поэтическая атмосфера, дом Волошина, в общем…

Через три часа поездки по пустынному пространству Крыма я добрался до Коктебеля, на пляже которого, немного в стороне от основной массы купающихся было разбито несколько палаток, в которых жили т. н. неформалы, приехавшие отдохнуть у моря «дикарями». К вечеру я уже вписался в палатку к одному из местных «аборигенов», угостив ее хозяина «травой», которую купил здесь же, на пляже.

Среди всей этой хиппоты была какая-то необычная девушка. Странно, сначала я не обратил на нее внимания. Я наслаждался солнцем, морем и песком. Человек вообще довольно примитивное и ограниченное существо. Например, я часто живу прошлым – то есть мысли мои заняты тем, что я вспоминаю какие-то события, которые были в моей жизни. При всем при этом вокруг стоит приятный теплый день, поют птицы, ходят красивые, полуобнаженные от жары девушки. А мысли заняты всякой ерундой. И вот ты, понимая это, пытаешься что-то изменить в своей голове, жить настоящим моментом, тем, что происходит сейчас – и в этот же момент понимаешь, что-то теряешь. Что жить настоящим моментом – это тоже плохо. Это значит превратиться в обычного жителя мегаполиса, главным принципом которого является «не париться». Понимаете, не париться! То есть – не задумываться. Плыть по течению. Воспринимать жизнь, такою как она есть. И все. А вот так, чтобы одновременнно и не париться, и в то же время – постоянно ощущать в себе прошлое, накопленный опыт жизни – так я не могу. Да и никто, по-моему, не может.

Впрочем, это все лирика. Я обычный человек, решивший рассказать о своей жизни, вот и все.

Ну, тогда продолжаю рассказывать. После первоначальных ярких впечатлений от Коктебеля (который действительно прекрасен), все снова стало превращаться в рутину. Казалось бы, я так хотел изменить свою жизнь, что специально ради этого уехал за тысячи километров от Москвы. Но, как говорится в замечательном советском фильме «Афоня»: «От себя-то убежать можно, а вот от милиции не убежишь». В данном случае, конечно, имеется в виду моя внутренняя милиция, моя совесть, если угодно. Конечно, она не была удовлетворена простым побегом от обстоятельств, если это вообще можно было назвать побегом. Требовались реальные действия, какие-то поступки, за которые не было бы стыдно, но я ничего не делал, я просто приехал отдыхать.

Ну, так чем же я занимаюсь все свободное время? Да ничем особенным. Чем можно заниматься на отдыхе в Крыму? Вот и я тем же самым занимаюсь. С утра я купаюсь в море, загораю, потом совершаю прогулки по окружающим побережье холмам. Вечером снова купаюсь, пью пиво, иногда – курю «траву» с новыми знакомыми. Перед сном долго гляжу на небо. Здесь, на юге, оно, конечно же, не такое, как у нас в средних широтах. Огромная луна, яркие звезды, черный бархат темноты. А вокруг слышны различные ночные шорохи, звуки каких-то насекомых и животных, с моря дует освежающим ветерком. В общем, если это не счастье, то уже где-то рядом с ним.

Таким манером прошло несколько дней.

Я сижу на пляже. День стоит обычный – с утра было прохладно, а к обеду началась несносная жара. Я пережидаю ее в теньке около забора, ограничивающего пляж. Все, так или иначе, нормально, по крайней мере – все могло быть и хуже. Несомненно, мне здесь лучше, чем в Москве. Вот только я до сих пор не нашел ту, которую мог бы полюбить.

Вообще, странно, что человеку кто-то нужен, кроме него самого. Это определенно должно быть важным доказательством существования Бога, странно, что Кант этого не заметил. Всегда кто-то нужен не только как сексуальный объект, а как человек, как тот, с кем бы ты мог поделиться чем-то сокровенным. Это абсолютно нелогично, но ведь так и есть. Человек противоположного пола нужен не только как предмет сексуального удовлетворения, но и как… как человек.

Обдумывая это, я купаюсь, потом немного дремлю. Так проходит день. Мысли все те же.

Вот взять простое общение. Человек, как известно, общественное животное, и построил на этом все свои цивилизации. Любому хочется почесать языком, даже самым замкнутым в себе. И я не исключение. Раз уж нет бабы, так дайте хоть попиздеть с кем-то, разве я много прошу? Слава Богу, этого у меня пока не отняли.

Ну, так вот, в этот день на пляже я разговорился с каким-то человеком. На юге, как известно, люди расслабляются и держат себя намного проще, вследствие чего охотно вступают в контакт друг с другом. Был уже вечер, и я, как обычно по вечерам, пил вино. К тому времени, как меня кто-то окликнул, я уже был в отличном расположении духа. Я обернулся на голос – передо мной стоял невысокий лысоватый мужчина, склонный к полноте. Одет он был в халат и тапочки.

– Можно побеспокоить вас?

– Да, конечно. А что вы хотели?

– Просто вы сидели с таким отрешенным видом, наверно мечтали о чем-нибудь?

Я смутился и сказал:

– Да нет, в общем-то, ни о чем не мечтал. Просто думал.

– Понятно. Можно?

Он указал на место рядом со мной.

– Конечно.

Он медленно, тяжело опустился на песок.

– Понимаете, когда я гуляю по вечерам, я люблю общаться с новыми людьми. В этом специфика моей профессии. Я писатель. Для того чтобы писать новые произведения, мне постоянно нужны новые впечатления, новые переживания, новые люди. Чтобы что-то донести своим читателям, сначала нужно это что-то найти. Но не подумайте что я какой-то бездушный автомат, собирающий информацию. Наоборот, мне все очень интересно. Вас как, кстати, зовут?

– Вадим.

– Очень приятно, Вадим, а меня зовут Сергей Борисович.

Он протянул мне руку, я пожал ее.

– Видите ли, Вадим… Прежде чем что-то написать… что-то большое, ты должен изолироваться от окружающего мира. Если этого не сделать, в нем всегда найдется что-то, что будет отвлекать тебя от работы – телевизор, пьянки с друзьями, женщины – это еще не весь перечень. Нужно учесть, что в это время необходимо читать правильные книги. Писателю вообще необходимо читать книги, а во время работы над новыми произведениями – тем более. В наше время обычному, не гениальному человеку уже невозможно придумать свой, оригинальный стиль в литературе. Поэтому, вольно или невольно, приходится копировать стиль какого-нибудь из классиков. И это еще в лучшем случае. Важно не забывать, что больше всего на тебя воздействует то, что ты читаешь в данный момент, в настоящее время – таковы законы человеческой психики. Поэтому, писатели часто даже подбирают себе небольшую библиотеку «правильных» книг, стиль которых должен служить образцом для их будущего творения.

– Да? Но вы зря мне все это говорите. Я вовсе не собираюсь быть писателем.

– А я не вам это говорю. Скорее, я повторяю это вслух для самого себя. – Сергей Борисович задумался, потом продолжил: – Понимаешь, писатель – очень непостоянное существо, к тому же, как правило, с плохой памятью. Ему нужно постоянно напоминать про то, что он должен соблюдать стиль, и как он может это сделать. Точно так же как большинству писателей приходится практически заставлять себя писать новые вещи. Ведь это адский труд, а если ты уже чего-то добился – тебе к тому же страшно писать новые свои произведения. А вдруг они окажутся хуже, чем старые? Провал способен похоронить любое, самое прославленное, имя. И зачем тогда напрягаться, думают многие и не напрягаются. Вот только с этого момента они перестают быть писателями. Кстати, а кем вы хотите быть?

– Вообще-то, я хочу стать режиссером.

– Да? И кто же ваши кумиры, образцы в кино?

– Такой вопрос, на который сложно сразу ответить. Таких режиссеров слишком много. Скажем так, больше всего мне нравятся Тарковский, Феллини, Тарантино. В общем-то, мне нравится любой хороший режиссер – например, Рязанов.

– Да. Это правильно. Запомните еще одну вещь, она очень важна: в наше время, хотя, впрочем, как и всегда, очень важно не стать просто потребителем. Потребителем в широком смысле этого слова, потребителем всего – продуктов, информации, развлечений. Если ты станешь таким потребителем, ты никогда не поднимешься над обычной толпой, миллионным стадом людей, которые наполняют собой стадионы на концертах поп-групп; раскупают стотысячные тиражи книг, только из-за того, что автор этих книг объявлен модным; сидят по вечерам у телевизора и смотрят дебильные передачи Петросяна. Если же ты хочешь остаться независимым от чьего бы то ни было мнения, ты должен высказать его сам. Если ты хочешь настоящей, а не придуманной жизни, ты должен выразить себя. Ты должен снять фильм, написать роман, сочинить песню. И тогда, даже если об этом никто не узнает, и ты никогда не добьешься популярности, ты все равно поймешь, что прожил жизнь не напрасно.

Сначала я меня немного напрягал его менторский тон, но сейчас мне было по-настоящему интересно то, что он говорил.

– Да… Может быть, вы и правы. Только вот каждому ли дано выразить себя? Ведь, по-моему, абсолютное большинство людей не обладает никакими творческими способностями. Еще ладно, если это просто прирожденный технарь, думающий единичками и ноликами, но ведь очень много таких, кто дальше школьной программы никогда не выходил и не собирается.

– В общем-то, вы прав, конечно. Но ведь вы же хотите стать режиссером? Значит, вы не должны оправдывать свою лень тем, что другие тоже ничего не делают. В этом-то и отличие, что тебе – дано, а им – нет.

Я молчал. Конечно, он был прав, но зачем он напомнил мне все это именно сейчас? Чертов писака, сборщик впечатлений фигов! Я встал.

– Извините, мне нужно идти, меня ждут.

– О, конечно, конечно. Извините, что заговорил вас. Надеюсь, что вам было со мной не очень скучно.

– Нет, нет, что вы.