Метаморфоза Остапа Бендера

Думаю, вы как раз подпадаете под эти критерии. Если, конечно, согласитесь, поскольку определенный риск есть… Возможна гибель… Хотя вероятность такого исхода невелика – где-то один из десяти тысяч. Я могу рекомендовать вас Сталину. Только, пожалуйста, никому не говорите о нашем разговоре.

Бендер с трудом пришел в себя. Он слушал профессора и не верил своим ушам.

– Да-да, – механически ответил он, – я – могила! Скорее умру, нежели подведу вас и Иосифа Виссарионовича. Я вообще мало общаюсь с людьми. А родственников, к сожалению, у меня нет.

– Ладно, все хорошо, – сказал профессор, прерывая великого комбинатора. – Я рад, что вы правильно меня поняли.

Георгий Михайлович не услышал от Остапа прямого ответа на вопрос, желает ли он стать первым пассажиром машины времени. Вместе с тем в том, что ответ на этот вопрос будет положительным, он почему-то не сомневался.

Беседа продолжалась еще около сорока минут, после чего Елизаров заторопился домой, говоря, что жена, наверное, волнуется.

Командор любезно предложил проводить профессора до дома. Но тот отказался, сославшись на то, что уже чувствует себя хорошо и беспокоиться не стоит. Остап не настаивал.

Георгий Михайлович записал в свой блокнот адрес Бендера, оставил ему свой и ушел, на прощанье крепко пожав командору руку.

Проводив гостя, великий комбинатор уделил несколько минут ликованию. Он радовался легкому успеху. Ему не верилось, что на свете случаются такие чудеса, когда удача сама находит человека, который приложил лишь минимум усилий, чтобы ее отыскать.

«Видимо, все-таки Бог любит меня, – промелькнула у него в голове мысль, которую Бендер немедленно отогнал. – Нет, это не простое везенье. Это результат моего труда. В данном случае проделанной работы оказалось достаточно для достижения цели.

Потребовалось бы больше усилий – я бы их приложил. Так что здесь нет ничего сверхъестественного. Все, чего я добиваюсь, – следствие моих личных действий. Вот такой вот винегрет».

На этом цепь мыслей великого комбинатора не прервалась. Напротив, по непонятным причинам слово «винегрет» подстегнуло его к более глубоким раздумьям о собственной гениальности. И, надо признаться, мысли на эту тему нравились командору чрезвычайно. И со временем – все больше и больше.

§4. Отец всех времен и народов

Ориентировочно через два часа после ухода Елизарова в квартиру вошел Ипполит Матвеевич.

– У тебя был гость? – спросил писатель.

– Да, – Остап кивнул. – Я познакомился с одним хорошим интеллигентным человеком. Чисто случайно. А как твои дела? Все ли хорошо у тебя, мой друг?

– У меня все просто великолепно, – ответил Воробьянинов, который, однако, не очень-то великолепно выглядел. – Сегодня одобрили мою новую статью о причинах возникновения псевдолитературы. Я очень рад, что, наконец, закончил эту работу. Сколько нервов я на нее потратил!

Писатель глубоко вздохнул, после чего сказал, что завтра уезжает на три недели.

– Меня попросили написать книгу о буржуазной психологии на современном этапе развития истории. Мне нужен живой материал, для чего я намерен посетить Париж и Лондон.

– Я горжусь тобой. Ты молодец! – с пафосом произнес Бендер. – Значит, дела у тебя идут полным ходом. А вот я бездействую, ничего, можно сказать, не предпринимаю.

– Слушай, – вдруг оживился Ипполит Матвеевич, – а может, устроить тебя на какую-нибудь солидную работу? Это для меня совсем нетрудно. Есть люди, которые помогут…

– Нет уж, нет, – прервал писателя Остап. – Я, пожалуй, еще отдохну. Усталость пока еще чувствуется. Придет время, и я сам, может быть, попрошу тебя об этом. А на данный момент мне не хочется себя обременять официальными общественными связями. Я желаю свободно повертеться на крутящейся Земле.

– Ну как хочешь, – успокоился Воробьянинов, – твоя воля. Смотри только без меня не скучай.

Бендеру было не до скуки. Его тревожили вопросы, на многие из которых он пока не знал ответа. Проанализировав существо текущего момента, командор сначала решил, что доверять полностью словам профессора Елизарова нельзя. На его взгляд, не может такой великий человек быть таким доверчивым. Действительно, Георгий Михайлович доверил величайшую государственную тайну, можно сказать, первому встречному. Хотя и спасителю, но не проверенному на пригодность.

«А может, это была какая-то непонятная мне провокация, операция спецслужб?», – вдруг пришло на ум Бендеру. Великий комбинатор не имел никаких оснований так предполагать, но он знал, что лучше переоценить противников, чем недооценить их.

Но вскоре Остап успокоил себя – он пришел к мысли, что провокации в данном случае не было.

«Нет-нет, все это ерунда, – заключил он. – Ведь нити управления сущностным моментом были в моих руках».

Проведя анализ, взвесив все «за» и «против», оценив возможный риск, Бендер принял решение участвовать в эксперименте с машиной времени. В течение дня им был принят еще ряд решений, основное из которых – не паниковать, наблюдать, а при необходимости действовать.

– Надо взять себя в руки, – приговаривал он, расхаживая по комнате. – Я не вижу причин для тревоги… Надо быть готовым ко всему… На корабле не должно быть паники.

Много еще разных изречений произнес самому себе великий комбинатор, пока, наконец, не счел необходимым замолчать. Его окончательное решение – ничего не предпринимать до тех пор, пока не явится Елизаров и не сделает официальное предложение. Что все произойдет именно так, Остап, пожалуй, не сомневался.

И он не ошибся. Ровно в 12.00 следующего дня пришел Георгий Михайлович. Он торопливо сообщил, что уже был у Иосифа Виссарионовича по его вызову, что машина времени полностью готова, и что Сталин хочет сегодня в 13.00 видеть Бендера у себя в кабинете.

Остап хотя и чувствовал определенный страх, оделся очень быстро. По пути Елизаров дал ему несколько рекомендаций по поведению при разговоре со Сталиным.

– Иосиф Виссарионович хочет, – сказал профессор, – чтобы операция началась без промедления. Скоро, очень скоро, если все пойдет по плану, вы попадете в будущее, где вам предстоит огромная работа.

Остап очень удивился, что Елизаров вошел в кабинет вождя народов без стука. Сталин поздоровался с ними за руку и предложил присесть. Бендер сел на стул у стола, а Елизаров – на диван.

Иосиф Виссарионович обошел стол, сел и, не теряя ни минуты, приступил к делу.

– Мне о вас, товарищ Бендер, – начал он, – рассказал Георгий Михайлович. Ему вы очень понравились. Он считает, что на вас можно возложить чрезвычайно ответственную миссию. У меня нет оснований не доверять коллеге…

Мелкая дрожь пробежала по спине Елизарова, когда вождь назвал его «коллегой». Ему почему-то вдруг захотелось встать и крикнуть: «Да здравствует, товарищ Сталин!»

Но профессору удалось сдержать себя. И это к лучшему, поскольку, как часто повторял Иосиф Виссарионович, «лозунги сами по себе ничего не значат, если за ними не стоят конкретные дела».

– Надеюсь, – тем временем продолжал говорить Сталин, обращаясь к Остапу, – вы не подведете.

Бендер не знал, что следует отвечать в подобных случаях. Ему было не по себе. Не верилось, что несколько минут назад с ним за руку поздоровался сам товарищ Сталин, что в данный момент он сидит в кабинете отца народов и беседует с самым великим человеком современности.

– Я буду очень стараться, товарищ Сталин, – взволнованным голосом произнес командор. – Не подведу…

– Хорошо, – констатировал Иосиф Виссарионович, подгоняемый желанием перейти к делу. – Сейчас, думаю, пора оговорить детали предстоящего мероприятия. Товарищ Бендер, прежде всего там, в будущем, вам необходимо узнать все о политической и идеологической ситуации в стране. Нужно собрать полный материал о руководстве государства.

Сталин выпрямился, погладил свои пышные усы, после чего, резко повернувшись к Георгию Михайловичу, сидевшему на диване, спросил:

– Как вы думаете, профессор, я доживу до того времени?

Вопрос поставил Елизарова в тупик.

– Да, конечно, надо надеяться, – пробормотал он робко.

– Спасибо вам за такую уверенность, но мне кажется, что к тому времени меня все-таки в живых уже не будет. Великие люди долго не живут.

Повернувшись, отец народов обратился к Остапу:

– Так вот, товарищ Бендер, надо узнать, что там говорят обо мне после моей смерти. Думается, многие враги революции, которых я не успел добить, подымут свои паршивые головы. Об этих людях мне нужна исчерпывающая информация. Врагов следует убивать в зародыше…

Далее. Вы должны разузнать все о международной ситуации. Хочется верить, что к тому времени уже произойдет мировая революция. Однако, чем черт не шутит… – Сталин сделал чрезвычайно озабоченное лицо. – Мне нужна информация о людях, по чьей вине всемирная революция не произошла или провалилась…

Пожалуй, все. Этого пока достаточно. А теперь несколько слов о том, как вы сможете довести до нас полученные данные. Во-первых, возвращаясь оттуда, захватите с собой письменные и вещественные доказательства. Во-вторых…

Он снова повернулся к профессору:

– Объясните, Георгий Михайлович.

– Да-да, – перенял эстафету Елизаров. – Мною разработан и изготовлен уникальный передатчик. Он не велик по размеру и сделан в виде кольца. Так что оно постоянно будет находиться при вас.

Профессор аккуратно вынул из портфеля шкатулку и, открыв ее, достал оттуда колечко.

– Нажатием вот этой кнопки вы сможете вызвать нас на связь. (Такими же кольцами располагаем и мы с Иосифом Виссарионовичем.) Даже не приближая кольцо ко рту, вы можете сообщать нам информацию. Когда же нам понадобится вызвать вас на связь, вы услышите из передатчика мелодичный звук. Нажмете на ту же самую кнопку и услышите наши голоса.

Можно сказать, что это устройство работает по принципу телефона, только намного надежнее и долговечнее, поскольку изготовлено из самых дорогих материалов и с применением самых последних секретных технологических разработок…

Впрочем, что я говорю. Лучше все это показать.

Профессор встал и наглядно продемонстрировал принцип действия великого технического изобретения, объясняя его функции.

Сталин с трубкой в руке, стоя у стола и разглядывая устройство, с большим интересом слушал Елизарова. Когда тот закончил, вождь всех народов сказал:

– Мы надеемся на вас, товарищ Бендер. Конечно, сначала будет не так уж и легко. Вам необходимо ознакомиться с жизнью тамошних людей, привыкнуть к их быту. Устройтесь на работу или поступите на учебу…

Ах, да, пока не забыл. Я затрудняюсь ответить на вопрос, какова будет система распределения результатов труда в будущем, если все же коммунизм еще не наступит. Трудно сказать, сохранятся ли деньги.

Иосиф Виссарионович глубоко задумался. Потом он подошел к столу, извлек из ящика какую-то книгу.

Остап, сидевший рядом, смог прочитать ее название. Это был «Капитал» К. Маркса.

– Великий человек! – провозгласил Сталин. – Если у меня возникают какие-либо сложные вопросы, я обращаюсь к трудам классиков, в том числе и Карла Великого, как я его называю. Так вот, Маркс пишет, что пока существует товарно-денежная система, единственным поистине всеобщим эквивалентом стоимости будет золото.

Отец народов с шумом захлопнул книгу и положил ее на место. Затем он почесал затылок, громко фыркнул и прошелся по кабинету.

– Перед отлетом в будущее вы, товарищ Бендер, получите от меня слиток золота. Если понадобится, воспользуетесь им. Конкретных советов по данному поводу сейчас дать не могу. Все зависит от вашей первичной информации.

Сталин остановился, задумчиво покачал головой и спросил:

– Профессор, когда можно будет отправить товарища Бендера в столь необычное путешествие?

Уже приспособившийся к разговорной манере вождя народов, Елизаров быстро ответил:

– Не мне решать, Иосиф Виссарионович. Когда прикажете… Машина к выполнению операции готова. Я, – он посмотрел на великого комбинатора, – и, думается, товарищ Бендер – тоже.

После небольшой паузы профессор продолжил:

– Лучшим же местом совершения этого акта считаю мой лабораторный кабинет, где сейчас находится машина.

Сталин взглядом одобрил ответ профессора.

Снова пройдясь по кабинету, отец народов подытожил:

– Хорошо. Значит так: завтра в вашем кабинете ровно в 15.00 по московскому времени. Все понятно? Операция переходит к кульминационной, а значит, особо секретной фазе.

Присутствовавшие в один голос ответили, что все понятно, что они готовы к выполнению любых указаний отца народов.

– Ну что ж, – констатировал Иосиф Виссарионович. – Вы свободны. Подготовьте себя морально к завтрашнему историческому событию. До свидания.

Сталин попрощался с концессионерами за руку. Затем он сел к столу, взял перо и стал писать.

Елизаров и Бендер, выйдя из Кремля, прошлись вместе по Красной площади, побеседовали около десяти минут и разошлись по домам. Завтра их обоих ждало необыкновенное испытание, к которому, действительно, нужно было психологически подготовиться.

В эту ночь Остап никак не мог заснуть. Открыв окно нараспашку, он жадно вдыхал воздух, вглядывался в небо, в звезды. Ему казалось, что завтра он полетит именно туда, в небеса. Было грустно.

Великий комбинатор, которому предстояло покинуть этот и полететь в совсем иной мир, задумался о смысле своей жизни, оценивая почти каждый свой более или менее значительный поступок, который когда-либо совершил.

Остап вспомнил маму. Правда, с трудом. Ведь она умерла, когда ему было всего четыре года. Теплая волна пробежала в его душе, слезы выступили на глазах.

– Мама, – тихо произнес он, – мама, почему ты так рано покинула своего малыша?..

Бендер вспомнил отца. Он любил и его, но тот после смерти жены, матери Остапа, бросил на произвол судьбы маленького сына и дочь, которая была на два года старше брата, и ушел в другую семью.

Когда великому комбинатору исполнилось шестнадцать лет, он явился навестить своего хворавшего отца. И вместо того, чтобы одарить больного словами поддержки, Остап вонзил в его сердце нож, который точил все эти годы под плач сестры.

Да, он любил отца, но не смог простить ему измены.

Сестра Остапа умерла через год после гибели отца. Умирая, она призналась брату, что одобряет его поступок – убийство отца и очень гордится своим братишкой. Ей хотелось жить, но чахотка забрала ее в девятнадцать лет.

Так Бендер остался один на целом свете.

Мысленно прослеживая весь своей жизненный путь, Остап делал некоторые выводы.

– А все-таки я, наверное, не зря жил, – промолвил командор с грустью. – Что же это со мной? Что я – умирать, что ли, собрался? Вся жизнь впереди. И вытри сопли, товарищ Бендер. Завтра тебе предстоит выполнить задание, которого не удостаивался ни один человек на свете. Лед скоро тронется, господа присяжные заседатели! Скоро начнется заседание. Я должен засвидетельствовать свое почтение будущему.

Великий комбинатор немного успокоился. Он достал из-под дивана походную сумку и положил в нее все, что считал необходимым…

Долго не мог уснуть и профессор Елизаров. И это вполне понятно. Ведь завтра станет известен результат его многолетней работы. Завтра будет испытано его детище – машина времени.

Георгия Михайловича переполняло чувство гордости за себя. Ему было приятно думать, что он так необходим обществу, государству и партии, что он может оказаться полезным самому товарищу Сталину.

Елизаров, глядя на спящую жену, Екатерину Борисовну, размышлял о том, что, может быть, завтра после предстоящего исторического события он попросит у товарища Сталина разрешения рассказать обо всем жене, поскольку он уже устал ей лгать. На вопросы Екатерины Борисовны по поводу того, зачем его постоянно вызывает глава государства, профессор отвечал различными выдумками. Ложь угнетала его. Он больше не мог врать самому близкому человеку на свете. Профессор рассчитывал на то, что завтра расскажет своей любимой Екатерине Борисовне все до мельчайших подробностей.

Георгий Михайлович представлял себе, как обрадуется жена, когда все узнает. Он не забудет ей сказать и о том, что товарищ Сталин назначит его, Георгия Елизарова, президентом СССР, то есть фактически вторым человеком в стране…

Раньше профессор сторонился политики, даже опасался ее. Ему казалось, что это нечто весьма сложное, чуждое ему. Но теперь мнение его изменилось. Ему вдруг захотелось поучаствовать в управлении государством, быть полезным своему учителю – товарищу Иосифу Виссарионовичу Сталину. Кроме того, Елизаров понимал, что предложение, сделанное вождем, невозможно отклонить…

В кабинете отца народов всю ночь горел свет.

Иногда вождь оставлял свет включенным, даже если ложился спать (для создания видимости работы в ночное время). Но в эту ночь он действительно не спал.

Сталин пропускал через свой мозг мысль за мыслью. Он думал о том, что в ближайшем будущем может стать обладателем абсолютной власти не только в отдельно взятой стране, но и во всем мире. Его согревала ближайшая перспектива раз и навсегда разделаться со своими врагами, «сорняками», как он их иногда называл.

Особенно раздражал Сталина «сорняк», который в данный момент находился далеко от границ СССР, но тем не менее пытался воздействовать на политическую жизнь Советского Союза. Конечно, уважаемый читатель догадался, что речь идет о заклятом противнике Сталина – Льве Троцком.

– Я еще раз напомню всем, – бурчал вождь, затягиваясь дымом трубки, – кто самый важный человек на Земле. Пусть все знают, кто такой товарищ Сталин.

При этих словах Иосиф Виссарионович высоко поднял голову, выпрямился, с прищуром посмотрел в зеркало и задумался о своей личности.

Мысли о своем месте в истории человечества очень нравились отцу народов.

– А разве смог бы кто другой в такое трудное время управлять таким большим государством? – спрашивал он самого себя. – А разве не глубоки и умны мои произведения по экономике, политике, искусству, медицине и по другим разным наукам?!