Кукловоды

Человечку сразу будто кляп сунули в рот. Видимо, узнав «своих», он умолк, опустил руки и скрылся из виду. Кошелев на все еще ватных ногах заковылял к воротам рынка.

Настроение было испорчено.

Дойдя до самых ворот, еще не совсем вернувшийся в колею Дмитрий хлопнул себя ладонью по лбу – доллары-то забыл купить, «загончик» пополнить!

«Загончик», загон…

* * *

Подобно многим людям с высшим или, как говаривал Кошелев, «верхним» образованием, Дмитрий в свое время прочел массу умных (и не очень) книжек.

В основном он читал книги технические; бестселлерами же совершенно не интересовался. В результате на сегодняшний день в его не очень большой голове пересыпалась и тарахтела масса всевозможных знаний: технических и гуманитарных, систематизированных и беспорядочных. Электроника, электротехника, компьютеры и программирование, финансы и банковское дело – все это кучей разноцветного и в большинстве своем бесполезного хлама валялось в его седовласом «чердаке». По мере надобности, предварительно обыскавшись, Кошелев доставал оттуда нужный предмет и пускал в дело.

Например, года три тому назад Дмитрий выудил из одной своеобразной книги тривиальную, но оригинально поданную идею – создать так называемый «загон». Вообще речь в книге шла о всевозможных способах достижения прочного финансового положения. Столь животрепещущая тема сразу же привлекла пристальное внимание алчущего изобильной финансовой стабильности Кошелева.

Идея автора книги состояла в создании каждым индивидуумом личного «загона» – надежного и постоянного источника дохода, дабы оному гражданину не зависеть от превратностей судьбы и настроения начальника. В качестве пояснения для «особо одаренных» писатель привел пример древнего сибирского охотника, который каждый день рано утром выходил охотиться на оленей. Долгие годы он мерз, голодал, рисковал жизнью и здоровьем; когда охотнику нездоровилось, семья жила впроголодь. Наконец, приобретенная за многие годы мудрость подсказала сибиряку идею – устроить возле дома загон для скота, дабы иметь мясо всегда и в любом количестве. Вместо рискованной беготни по тайге с надеждой на «авось» в груди и пустотой в желудке.

Пример – примитивный, идея – витающая в облаках, однако Дмитрий, закончив читать книгу, долгое время оставался недвижим, как в темя ударенный, переваривая эту книжную мудрость и впитывая ее поучительные соки. По всему выходило, что он, сегодняшний цивилизованный Дмитрий Ефимович Кошелев, и есть тот древний сибирский охотник – то же самое, только вид сбоку.

Так любил шутить один из преподавателей в институте связи – профессор Аникеев, большой шутник и балагур. Число «пи» он помнил до седьмого знака после запятой, и как? В виде стишка! «Пи» -число легко запомнить, «пи» -число легко прочесть – три, четырнадцать, пятнадцать, девяносто два и шесть», – распевал профессор высоким тенорком.

А вот Кошелеву было не до песен: вместо «загона» блестело чистое поле, а сам Дмитрий в этом поле – волк. А волка, как известно, ноги кормят. Эх, ноги, ноги… Не те уже ноги-то – болят, гудят, а то и вовсе подкашиваются под тяжестью валящихся на плечи бед и лет.

После принятия окончательного и бесповоротного решения о создании обширного золотовалютного запаса прошло уже немало времени – а в «загоне» Кошелева вместо несметного стада гордых оленей хромала пара захудалых коз. Благоприобретенная «Хонда», сожрав и их, подводила хозяина все чаще. Как, впрочем, и здоровье.

Итак… Растущее количество седых волос и, соответственно, уменьшающееся количество зубов во рту настойчиво требовали принятия каких-то кардинальных решений.

Поход в банк и открытие счета не заняли много времени. Пластиковая карточка удобно расположилась в бумажнике среди прочих документов и согревала сердце. Цифра же на счету по современным критериям выглядела просто смехотворно – пятьсот условных единиц. Она чуть ли не вслух взывала о немедленном добавлении энного количества нолей.

Эти безмолвные крики уже долгое время вызывали у Кошелева непроходящую головную боль. Ну что это за загон такой, в котором сиротливо бродят полтора козла?! А ведь самые приблизительные расчёты показывают: чтобы валютный счет превратился в надежную опору, от количества нулей после единицы должно рябить в глазах. Даже с миллиона (!) американских долларов – при пяти процентах годовых – в месяц будет падать в руки всего четыре с чем-то «штуки». С миллиона, а не с пятисот занюханных баксов!

А пока что в глазах рябит по вечерам от усталости. Голубая же мечта Кошелева – иметь такого размера счет в банке (желательно в швейцарском), чтобы вышвырнуть из головы всякие мысли о повседневном заработке, упасть на диван и жить на дивиденды – представляла собой линию горизонта: сколь и как быстро ни беги к ней – она все так же далеко.

Вот уже несколько лет Дмитрий напоминал самому себе осла в упряжке, перед мордой которого призывно болтается ароматный клок сена, нанизанный на шест, который крепко держит в руке хитрый возница. Бедное животное тянется голодной мордой к сену, бежит все быстрее, а подлый хозяин с маслеными глазками улыбается во все свои лишние зубы – ведь сено для ушастого упрямца вроде натюрморта: видит око, да зуб неймет.

Таким вот натюрмортом стал для Дмитрия вожделенный образ будущей красивой, разноцветной и беззаботной жизни.

А в сером настоящем Кошелев, аки пчела, в поте лица и других частей тела, носил в свой пластиковый «улей» крупицы бледно-зеленого меда, добываемого всеми возможными способами – от ремонта телерадиоаппаратуры до подпольной торговли ценными бумагами.

Однажды, в достопамятные времена всеобщего товарного дефицита, в его беспокойную голову влетела очередная идея-фикс – заняться изготовлением и реализацией такого прозаического товара, как бытовой хлорный отбеливатель. Почему именно его – Кошелев не мог себе связно ответить ни тогда, ни после.

Новоявленный химический король арендовал пустующий гараж, свез в него необходимые ингредиенты, примитивное оборудование и начал производство слегка желтоватой на цвет и ужасно неприятной на запах жидкости.

До чего же раздражала эта работа нежные руки, благородный нос и возмущенный разум короля и шута, работодателя и раба в одном лице!

С раннего утра до обеда Дмитрий, заткнув разбухший нос и слезящиеся очи, разводил гнусно испарявшиеся химикалии в грязных бочках. Дошедшее до кондиции «варево» с еще большим отвращением вручную, железным ковшиком, разливалось по пластиковым бутылкам б/у (их по несколько копеек за штуку Кошелев приобретал у одного знакомого бомжа).

В положенное время Дмитрий обедал, не разбирая ни запаха, ни вкуса съедаемого. Воистину – питие мое с плачем растворях.

После обеда и непродолжительного отдыха «бытовохимический магнат» негнущимися пальцами вкось и вкривь наклеивал самодельные наклейки на бутылки, укладывал их в картонные коробки, приобретаемые у того же завсегдатая свалок без определенного места жительства, водружал их на ручную тележку и, обливаясь потом, волок по торговым точкам.

Проклятые хозяева проклятущих торговых заведений весьма неохотно брали самопальный товар даже под реализацию, воротя нос не токмо от запаха емкостей, но и от самой затеи.

Постепенно люди побогаче стали налаживать промышленное производство более качественного и дешевого отбеливателя, и кустарь-одиночка без мотора неизбежно проиграл конкурентную схватку.

В один прекрасный день насквозь пропитавшийся отвратительным запахом хлора Кошелев (прохожие дружно шарахались от химического короля в разные стороны) смачно плюнул на свой омерзительный «цех», сложил дотоле барахтавшиеся руки и ушел на дно.

Безумный эксперимент с едким хлором выел в кармане бизнесмена здоровенную прореху, которую он заделывал долго и нудно.

Тяжким трудом накопив некоторую сумму, Дмитрий покончил с честным бизнесом и занялся сравнительно честным.

Прослышав, что некая фирма сдает в аренду холодильные лотки с обязательным условием реализовывать закупаемое нею же за границей мороженое, Дмитрий пустился на хитрость. Подписав договор, он увез три холодильника в небольшой районный центр – подальше от любопытных глаз контролеров фирмы-хозяина. Памятуя о тяжести одиночного труда, Кошелев нанял реализаторов и принялся кормить неискушенных провинциалов дорогущим импортным мороженым, поставляемым владельцем холодильников, и попутно дешевым отечественным, втихомолку закупаемым им самим непосредственно с завода «Полярная звезда». Для отвода глаз реализуя изящный ящичек импортных «рожков», хитрый Дмитрий под шумок продавал десяток-другой увесистых коробов «чужого» мороженого. И все было шито-крыто.

Дела шли довольно неплохо до тех пор, пока ночью из арендуемого неохраняемого ларька не украли оставленный там на ночь холодильник.

Это была катастрофа. Показушные усилия провинциальных сторожей порядка ни к чему ни привели; хозяин ларька, небезосновательно подозреваемый несчастным королем мороженого в исчезновении холодильника, послал Диму подальше и пригрозил «раскровенить паразиту морду». В итоге, в полном соответствии с духом и буквой договора, материально ответственное лицо Дмитрий Ефимович Кошелев вынужден был вернуть фирме стоимость пропавшего холодильника, а попутно, как потерявший доверие, – и оставшиеся два.

Кошелев утерся, подсчитал убытки, нанялся продавцом и принялся торговать хозяйским пивом. Ценой неимоверного риска – недолива, обсчета и банальных краж – он накопил некоторую сумму денег и вложил их в прибыльное дело – продажу пива на разлив из собственной передвижной цистерны.

По случаю Дмитрию удалось недорого приобрести списанную пивную цистерну-прицеп. Немало порадовавшись удачной покупке, он наскоро подремонтировал приобретение, выкрасил его в традиционный ярко-канареечный цвет и открыл монопольную торговлю в том же заштатном городишке.

Некоторое время он не мог нарадоваться жизни. С одной «ходки» – а это означало продажу тонны пива – Кошелев клал в карман около ста долларов чистой прибыли. Местные профессиональные алкаши и просто алчущие любители опустошали тысячелитровую цистерну за несколько дней. Даже за вычетом всех предвиденных и непредвиденных расходов сумму месячного дохода пивного магната Димочки нетрудно подсчитать ученику первого класса.

Но…

Снова недолго дудел оркестр, недолго фраер отплясывал летку-енку. Еще не закончился золотой летний сезон, как передвижной пивной бизнес Кошелева был зарезан насмерть высочайшим указом, строго воспрещавшим подобного рода торговлю ввиду ее антисанитарии и смертельной угрозы здоровью горячо любимого чиновничеством народа.

Все потуги близкого к помешательству владельца желтой цистерны ни к чему не привели – ни подключение к водопроводной сети, ни отпуск пива в одноразовой посуде; недостаточно пухлые конверты оказались бессильны. Нет, взять их господа чиновники взяли, однако разрешение торговать все-таки отобрали.

С горя Кошелев в одиночку допил несвежий остаток пива, совершенно забыв, что для пущей пенистости сам же добавил в цистерну несколько пачек стирального порошка. В результате бочковой монополист сильно отравился и долгое время провалялся в обшарпанной райбольнице.

На лечение ушла львиная доля заработанных на пиве средств.

…Одним словом, все его деловые потуги, безусловно, приносили какой-то доход, для среднестатистического гражданина даже весьма приличный.

Но – его светлость Дмитрий Ефимович Кошелев-Красно Солнышко признавать себя рядовым гражданином упорно отказывался, не отдавая себе отчета в том, что он именно таковым и является, и до сынка губернатора ему очень и очень далеко.

«Золотые» детки сильных мира сего зовутся неординарно – мажоры. Потомка же рядовых тружеников Дмитрия Кошелева-Закопченного с полным основанием можно было назвать форс-мажором.

Сам же выходец из народа очевидный статус-кво стойко отрицал, постоянно суясь не в свои сани.

К тому же жизнь в большом городе, давая возможность заработать, и затрат требовала немалых. Так уж издавна повелось – растущие доходы неизбежно тянут за собой возрастание потребностей и, как следствие, – расходов.

Кошелев безрассудно попытался переступить мудрость веков, начав всемерно эти сволочные расходы сокращать. Он положил себе не тратить больше определенной суммы в день и, как мог, пытался придерживаться самим собой составленной и утвержденной сметы. Он крайне скудно питался, не отдавая себе отчета о последствиях для собственного здоровья; невзрачно одевался, не думая о том, что неказистый внешний вид вредит деловому имиджу; квартиру снимал самую дешевую, какую только смог найти; автомобиль приобрел недорогой, но очень уж подержанный (в чем теперь сильно раскаивался, ибо его многочисленные старческие капризы дорого обходились хозяину. Скупой платит дважды!). Зубы во рту Кошелева росли через один и напоминали частокол, а вставить недостающие было слишком дорого.

Но все эти секвестры в итоге оказывались тщетой. Сумбурная и безалаберная жизнь страны со всех сторон больно била рядовых граждан вообще и Кошелева в частности. Деньги он терял часто и помногу – и не прогуливал их, нет. Кстати сказать, горячительных напитков он практически не употреблял – разве что ледяного пивка из запотевшей бутылки с рыбкой сушеной любил лизнуть или стопочку коньяка опрокинуть. И не курил никогда.

Суть проблемы состояла не только в невезении и злых кознях завистников. Разваленная экономика и нищий народ с нулевой покупательной способностью тянули вниз многих мелких бизнесменов (в том числе и нашего героя) подобно камню на шее. Сколько умнейших бизнес-голов разбили лбы об эту принципиально неразрешимую проблему – несть числа. В том числе и Кошелев: сколько денег он вложил в различные бизнес-проекты и потерял их – неохота вспоминать ни ему, ни нам. На каждое более или менее удачное дело приходилось несколько «прогаров». Ну, как тут не вспомнить хорошую песню: «две шаги налево, две шаги направо, шаг вперед и два – назад». Точно такие же пьяные кренделя выписывала кошелевская деловая удача.

…Такого рода мысли совершили ежедневный круг почета в голове Кошелева, пока он шел от машины к продавцу валюты, чтобы приобрести очередной взяток «меда» – десять долларов – и снести их в банк.

Все еще находясь в плену раздумий о жизни вообще и о ремонте тормозов «Хонды» в частности, Дмитрий озабоченным шагом подошел к молодому, прилично одетому человеку и протянул ему несколько «деревянных» купюр.

– Десятку, – коротко пояснил Кошелев и мельком взглянул на деловитого продавца. Этого белобрысого парня он видел здесь впервые.

Валютчик мгновенно пересчитал деньги, сунул под мышку папку, которую вертел в руках, и достал из кармана внушительную пачку «зеленых». Спрятав в другой карман «деревянные», он выудил из пачки купюру и протянул ее покупателю.

Привычным движением Дмитрий взял купюру за края и принялся осматривать ее на предмет соответствия стандартам Бэнк оф Америка. Внезапно продавец валюты, жизнерадостно улыбаясь, предложил:

– Хотите, покажу самый крутой способ выявить фальшивку?

Кошелев любил знать все и даже больше. Глаза его загорелись.

– А ну, – придвинулся Дмитрий ближе.

Белобрысый мигом вытащил из-под мышки папку. Поперек тисненой золотом кожи была протянута толстая резинка.

– Позвольте, – еще шире улыбнулся валютчик, принял из рук Кошелева купюру, сложил ее пополам и сунул под резинку. Быстрым и ловким движением, на манер Игоря Кио, вынул из кармана еще одну десятидолларовую купюру, сложил ее так же и сунул под резинку впритык к кошелевской.

– Вот, смотрите: все линии купюры, в которой вы сомневаетесь, должны полностью совпадать с проверенным образцом – портрет, буквы, цифры… – проникновенным голосом начал урок валютчик, водя холеным пальцем по брезгливым лицам президентов.

В этот момент кто-то отвлек внимание Кошелева, вежливо хлопнув его по плечу. Дмитрий обернулся. Какой-то субъект, держа в руке деньги, спросил:

– Баксы продаете?

– Нет, – коротко бросил Дмитрий и снова обернулся к продавцу. – Ну-ну, —поощрительно подмигнул он валютчику.

– Да вот, собственно, и все, – улыбка белобрысого растянулась до ушей и даже немного дальше. – Берите свои деньги, меня клиент ждет.

Слегка удивленный краткостью лекции, Кошелев вытянул из протянутой папки свою купюру, сунул ее в карман и двинулся внутрь рынка.

Купив все необходимое, Дмитрий сел в машину. Бросив пакет с покупками рядом на сиденье, он вставил ключ в замок зажигания и повернул, запуская двигатель. Вспыхнули разноцветные лампочки на приборном щитке; «Хонда» мелко затряслась в горестном раздумье – заводиться или нет?

Кошелев повернул ключ еще раз – то же самое. Повернув ключ в третий раз, Дмитрий, закусив от злости губу, дал свободной ногой «Хонде» увесистого пинка в рулевую колонку.

Видимо, перепугавшись жестокой расправы нервнобольного хозяина, машина отбросила всякие сомнения. Мотор «схватил» – вздрогнул рычаг перемены передач. Кошелев осторожно тронул с места назад, затем вперед и мастерским виражом обогнул все еще стоявший впереди «Мерседес». Тот издевательски сверкнул на ярком солнце задним стеклом, бросив слепящий блик Дмитрию прямо в глаза. Кошелев поморщился и злобно произнес:

– Двинуть бы тебя в зад!

Кого он имел в виду – автомобиль или его хозяина – осталось неизвестным.

Стараясь ехать помедленнее и меньше пользоваться тормозами, Кошелев держал путь к банку, который имел честь хранить его деньги.

Ничто в мире Кошелев не любил так, как банковскую пластиковую карточку. Ничто и никого.

Вполглаза поглядывая на дорогу, Дмитрий предался сладким мечтам о светлом будущем. Нет, не страны – своем, личном будущем. Он никогда не связывал свою судьбу с судьбой государства, в котором родился и жил. В противовес мудрому замечанию о прямой связи благосостояния отдельного гражданина с общей ситуацией в стране Кошелев имел свое мнение: «В любой ситуации можно неплохо устроиться – нужно только приспособиться!» И хоть суровая действительность постоянно подтверждала правоту оппонентов и напрочь опровергала точку зрения Дмитрия, от своих убеждений он не отходил.

Оригинальностью желаний Кошелев не отличался. Как, впрочем, и подавляющее большинство кандидатов в «новые русские». Хороший дом (желательно – несколько), приличный (а лучше – роскошный) автомобиль, а не этот гроб на колесах, возможность путешествовать по миру и отдыхать на экзотических островах – вот, собственно, и весь список.

Но главное, главное! – будь Дмитрий «при бабках», красивые женщины, откуда ни возьмись, гроздями вешались бы ему на шею. Разные, разные – голубые, красные…

Женщины – это была слабость Кошелева, ахиллесова пята. Его сладость и горечь. Радость и трагедия. Почему трагедия? Да очень просто:

«– Эй, парень, ты девок любишь?

– Люблю!

– А они тебя?

– И я их!»

Эта присказка была о Кошелеве.

Проклятые особи женского пола почему-то никогда не горели желанием упасть в его широкие объятия. Идет Кошелев – мы его не замечаем. Шествует Дмитрий – мы на него плюем! – как бы говорили их взгляды, направленные мимо Кошелева и даже сквозь него, будто бы он был стеклянным.

Дмитрий безумно страдал. Вроде бы возраст уже должен был хоть немного пригасить бушующий вулкан страстей внутри тщедушного его тела, ан нет – чем день, Дмитрий переживал эту проблему все острее. Прямо как сопливый пацан. В гамме отрицательных эмоций присутствовали все аспекты – и физическая неудовлетворенность, и униженное мужское самолюбие, и прямая обида, когда при попытке познакомиться симпатичная женщина, взглянув на тебя, только фыркает и отворачивается. А затем на полусогнутых бежит, как собачонка, за каким-то вшивым кобелем, не обращая никакого внимания на твои страстные тоскующие взгляды. И все потому, что у того кобеля морда краше или кошелек толще. А будут средства у тебя – даже при кривой морде! – побежит за тобой, лишь стоит потрясти кошельком с монетами. Их магический перезвон действует на этих гордячек сногсшибательно и укладывающе.

В кровать, конечно.

Кошелев грезил наяву, как наркоман. Во время таких завораживающих мечтаний с ним иногда происходило что-то странное – некое раздвоение личности. Вот и сегодня – один Кошелев витал в эмпиреях: небрежно развалясь на мягком кожаном сиденье, ехал на праздничный прием в роскошном «Роллс-ройсе», ведомом наемным шофером, с мобильным телефоном последней модели в одной руке и бокалом вкуснейшего коктейля в другой, а рядом, нежно прижавшись, восседала молоденькая королева красоты и мило улыбалась, воркуя ему на ухо какие-то нежные словечки. Другой же Кошелев, бедный родственник первого, сидел, угрюмо уставясь на дорогу, за рулем поросшей мхом «Хонды», приобретенной чуть ли не даром, в руках держал шершавое рулевое колесо, а рядом на сиденье отвратительно улыбался широко разинутой пастью уродливый бумажный пакет. И молчал, сволочь.

Внезапно в полурасслабленное сознание Дмитрия вторгся некий неясный образ, какая-то заинтересовавшая мозг картинка – где-то даже на подсознательном уровне. Раздвоившиеся Кошелевы мигом воссоединились, сиреневый туман выветрился из головы, и неясный образ тут же приобрел зримые очертания.

Да еще какие! Молодая, симпатичная девушка в мини-юбке «голосовала», кокетливо подняв изящную ручку и выставив вперед стройную ножку – словно материализовавшиеся грезы.

Еще не совсем опомнившийся Кошелев принялся размышлять о том, что банк может и подождать, не сгорит, неплохо было бы остановиться и подвезти красавицу; а тем временем левая нога автоматически выжала педаль сцепления, ее близкая подруга – правая нога – с педали акселератора быстренько перескочила на педаль тормоза (да что ж это так противно скрипит в переднем правом колесе?); правая же рука сама включила нейтральную передачу, а затем распахнула правую дверцу. Язык встрепенулся и галантно отшлепал:

– Садитесь, пожалуйста!

Все это произошло как-то само собой. Дмитрий окончательно очнулся от грез и только сейчас оценил по достоинству внешность своей временной спутницы.

Не королева красоты, но все же довольно смазливенькая девица впорхнула в машину, захлопнула дверцу и, мило улыбнувшись, выдохнула:

– Поехали!

Сильный и терпкий аромат духов невидимым облаком наполнил салон, а душа Кошелева налилась сладкими надеждами. Наконец-то! Вот он, счастливый случай! А вдруг?..

Он искоса взглянул на чисто символическую юбку спутницы и спросил:

– Поехали – к у д а?

Выдержав паузу, девица ответила:

– Мне нужно к вокзалу.

И, кокетливо стрельнув глазами, добавила:

– Хотя вообще-то я не тороплюсь.

Дмитрий чуть не подскочил на месте. Он рывком включил передачу и резко тронул машину с места – будто кто-то сильный толкнул их обоих в грудь.

– Если вы не торопитесь – мне тем более некуда спешить, – сдержанно и с достоинством изрек Кошелев, хотя внутренне он бешено тряс головой, хлопал ладонями о баранку и притопывал ногами – шутка ли, такая рыбка ни с того ни с сего заплыла к нему на сиденье. «И на съеденье», – весело думал полный радужных ожиданий Дмитрий.

Настроение Кошелева резко пошло вверх и даже стало слегка зашкаливать.

Сексапильная улыбка, крохотная юбчонка, наличие свободного времени и полное

отсутствие багажа – только крохотная дамская сумочка – все это кое-что обещало. «А может быть, собака, а может быть – корова», – мысленно, сам не понимая к чему, напевал Дмитрий.

Кстати сказать, для таких чисто гипотетических ситуаций Кошелевым была разработана и утверждена некая система обольщения, отлаженный порядок действий. И вот выпал случай привести заржавевшую систему в действие.

– Разрешите? – Дмитрий – сама галантность – наклонился вправо, слегка потеснив спутницу, открыл «бардачок» и вынул аудиокассету со специально подобранными песнями.

Тихонько взвыл механизм автомагнитолы, и дотоле молчавшая в пару кожаных перчаток шведская диско-группа «Е-TYPE» громко запела свой супер-хит «I’m calling, I’m calling your name».

От прекрасной мелодии, сильных и чистых голосов исполнителей, волнующе реально переданных через акустические колонки «Филипс», мороз продрал по коже Кошелева – да и его спутницу тоже. Дмитрий почувствовал это неким седьмым чувством – ни дать, ни взять спинным мозгом.

Нога сама собой нажала на акселератор. «Хонда» взвилась и легко понеслась по хорошей дороге.

До чего же хороша эта гамма чувств – невозможно передать! Машина тихо и быстро мчится, покачиваясь, как лодочка на легкой зыби. Мотор еле слышен – шелест шин и то громче. Пейзажи за окном меняются быстро, как в кино – картинка возникает на несколько секунд и стремительно бежит назад, будто испугавшись несущегося ярко-красного силуэта «Хонды»…

Легкий ветерок нежными ладонями овевал разгоряченные лица. У Дмитрия отчего-то взмокли руки. Сквозь усилившийся аромат духов девушки тоже начал проступать еле уловимый миндальный запах пота.