полная версияПолная версия
О, как убийственно мы любим… (сборник)
«Печати русской доброхоты…»
Печати русской доброхоты,Как всеми вами, господа,Тошнит ее – но вот беда,Что дело не дойдет до рвоты.Апрель 1868
«Вы не родились поляком…»
Вы не родились поляком[68],Хоть шляхтич вы по направленью,А русский вы – сознайтесь в том —По Третьему лишь отделенью.Слуга влиятельных господ,С какой отвагой благороднойГромите речью вы свободнойВсех тех, кому зажали рот!Недаром вашим вы перомАристократии служили —В какой лакейской изучилиВы этот рыцарский прием?Январь 1869
«Нет, не могу я видеть вас…»
«Нет, не могу я видеть вас…» —Так говорил я в самом деле,И не один, а сотню раз, —А вы – и верить не хотели.В одном доносчик мой неправ —Уж если доносить решился,Зачем же, речь мою прервав,Он досказать не потрудился?И нынче нудит он меня —Шутник и пошлый и нахальный —Его затею устраня,Восстановить мой текст буквальный.Да, говорил я, и не раз —То не был случай одинокий —Мы все не можем видеть вас —Без той сочувственно-глубокойЛюбви сердечной и святой,С какой – как в этом не сознаться? —Своею лучшею звездойВся Русь привыкла любоваться.5 февраля 1869
«Великий день Кирилловой кончины…»
Великий день Кирилловой кончины —Каким приветствием сердечным и простым Тысячелетней годовщины Святую память мы почтим?Какими этот день запечатлеть словами, Как не словами, сказанными им,Когда, прощаяся и с братом и с друзьями,Он нехотя свой прах тебе оставил, Рим… Причастные его труду,Чрез целый ряд веков, чрез столько поколений,И мы, и мы его тянули борозду Среди соблазнов и сомнений.И в свой черед, как он, не довершив труда,И мы с нее сойдем, и, словеса святыеЕго воспомянув, воскликнем мы тогда:«Не изменяй себе, великая Россия! Не верь, не верь чужим, родимый край,Их ложной мудрости иль наглым их обманам,И, как святой Кирилл, и ты не покидай Великого служения славянам»…13 января 1869
11-е мая 1869
Нас всех, собравшихся на общий праздник снова,Учило нынче нас евангельское словоВ своей священной простоте:«Не утаится Град от зрения людского,Стоя на горной высоте».Будь это и для нас возвещено не всуе —Заветом будь оно и нам,И мы, великий день здесь братски торжествуя,Поставим наш союз на высоту такую,Чтоб всем он виден был – всем братским племенам.11 мая 1869
«Как насаждения Петрова…»
Как насаждения ПетроваВ Екатерининской долинеДеревья пышно разрослись, —Так насаждаемое нынеЗдесь русское живое словоРасти и глубже коренись[69].Май 1869
Андрею Николаевичу Муравьеву
Там, где на высоте обрываВоздушно-светозарный храмУходит ввыспрь – очам на диво,Как бы парящий к небесам;Где Первозванного АндреяЕще поднесь сияет крест,На небе киевском белея,Святой блюститель этих мест, —К стопам его свою обительБлагоговейно прислони,Живешь ты там – не праздный житель, —На склоне трудового дня.И кто бы мог без умиленьяИ ныне не почтить в тебеЕдинство жизни и стремленьяИ твердость стойкую в борьбе?Да, много, много испытанийТы перенес и одолел…Живи ж не в суетном сознаньеЗаслуг своих и добрых дел;Но для любви, но для примера,Да убеждаются тобой,Что может действенная вераИ мысли неизменный строй.Август 1869
В деревне
Что за отчаянные крики,И гам, и трепетанье крыл?Кто этот гвалт безумно дикийТак неуместно возбудил?Ручных гусей и уток стаяВдруг одичала и летит.Летит – куда, сама не зная,И, как шальная, голосит.Какой внезапною тревогойЗвучат все эти голоса!Не пес, а бес четвероногой,Бес, обернувшийся во пса,В порыве буйства, для забавы,Самоуверенный нахал,Смутил покой их величавыйИ их размыкал, разогнал!И словно сам он, вслед за ними,Для довершения обид,С своими нервами стальными,На воздух взвившись, полетит!Какой же смысл в движенье этом?Зачем вся эта трата сил?Зачем испуг таким полетомГусей и уток окрылил?Да, тут есть цель! В ленивом стадеЗамечен страшный был застой,И нужен стал, прогресса ради,Внезапный натиск роковой.И вот благое провиденьеС цепи спустило сорванца,Чтоб крыл своих предназначеньеНе позабыть им до конца.Так современных проявленийСмысл иногда и бестолков, —Но тот же современный генийВсегда их выяснить готов.Иной, ты скажешь, просто лает,А он свершает высший долг —Он, осмысляя, развиваетУтиный и гусиный толк.16 августа 1869
Чехам от московских славян
На ваши, братья, празднества,Навстречу вашим ликованьям,Навстречу вам идет МоскваС благоговейным упованьем.В среду восторженных тревог,В разгар великого волненья,Приносит вам она залог,Залог любви и единенья.Примите же из рук еяТо, что и вашим прежде было,Что старочешская семьяТакой ценой себе купила, —Такою страшною ценой,Что память эта и поныне —И вашей лучшею святыней,И вашей жизненной струей.Примите Чашу! Вам звездойВ ночи судеб она светилаИ вашу немощь возносилаНад человеческой средой.О, вспомните, каким онаБыла вам знаменьем любимым,И что в костре неугасимомОна для вас обретена.И этой-то великой мзды,Отцов великих достоянья,За все их тяжкие труды,За все их жертвы и страданья,Себя лишать даете выИноплеменной дерзкой ложью,Даете ей срамить, увы,И честь отцов и правду божью!И долго ль, долго ль этот плен,Из всех тягчайший, плен духовный,Еще сносить ты осужден,О чешский люд единокровный?Нет, нет, недаром благодатьНа вас призвали предки ваши,И будет вам дано понять,Что нет спасенья вам без Чаши.Она лишь разрешит вконецЗагадку вашего народа:В ней и духовная свободаИ единения венец.Придите ж к дивной Чаше сей,Добытой лучшей вашей кровью,Придите, приступите к нейС надеждой, верой и любовью.Август 1869
Современное
Флаги веют на Босфоре,Пушки празднично гремят,Небо ясно, блещет море,И ликует Цареград.И недаром он ликует:На волшебных берегахНыне весело пируетБлагодушный падишах.Угощает он на славуМилых западных друзей —И свою бы всю державуЗаложил для них, ей-ей.Из премудрого далекаФранкистанской их землиПогулять на счет пророкаВсе они сюда пришли.Пушек гром и мусикия!Здесь Европы всей привал,Здесь все силы мировыеСвой справляют карнавал.И при криках исступленныхБойкий западный разгулИ в гаремах потаенныхДвери настежь распахнул.Как в роскошной этой рамеДивных гор и двух морейВеселится об исламеХристианский съезд князей!И конца нет их приветам,Обнимает брата брат…О, каким отрадным светомЗвезды Запада горят!И все ярче и милееСветит тут звезда одна,Коронованная фея,Рима дочь, его жена.С пресловутого театраВсех изяществ и затей,Как вторая Клеопатра,В сонме царственных гостей,На Восток она явилась,Всем на радость, не на зло,И пред нею все склонилось:Солнце с Запада взошло!Только там, где тени бродятПо долинам и горамИ куда уж не доходятЭти клики, этот гам, —Только там, где тени бродят,Там, в ночи, из свежих ранКровью медленно исходятМиллионы христиан…Октябрь 1869
А. Ф. Гильфердингу
Спешу поздравить с неудачей:Она – блистательный успех.Для вас почетна наипачеИ назидательна для всех.Что русским словом столько летВы славно служите России,Про это знает целый свет,Не знают немцы лишь родные.Ах нет, то знают и они;И что в славянском вражьем миреВы совершили – вы одни, —Все ведают, et inde irae![70]Во всем обширном этом краеОни встречали вас не раз,В Балканах, Чехах, на Дунае —Везде, везде встречали вас.И как же мог бы без измены,Высокодоблестный досель,В академические стены,В заветную их цитадель,Казною русской содержимыйДля этих славных оборон,Вас, вас впустить – непобедимыйНемецкий храбрый гарнизон?17 декабря 1869
«Так провидение судило…»
Так провидение судило,Чтоб о величии грядущемВеликого славянского царяВозвещено вселенной былоНе гласом грома всемогущим,А звучным писком комара.1860-е
«Радость и горе в живом упоенье…»
<Из Гете>
Радость и горе в живом упоенье,Думы и сердце в вечном волненье,В небе ликуя, томясь на земли, Страстно ликующей, Страстно тоскующей,Жизни блаженство в одной лишь любви…Февраль 1870
Гус на костре
Костер сооружен, и роковоеГотово вспыхнуть пламя; все молчит, —Лишь слышен легкий треск, и в нижнем слоеКостра огонь предательски сквозит.Дым побежал – народ столпился гуще;Вот все они – весь этот темный мир:Тут и гнетомый люд, и люд гнетущий,Ложь и насилье, рыцарство и клир.Тут вероломный кесарь, и князейИмперских и духовных сонм верховный,И сам он, римский иерарх, в своейНепогрешимости греховной.Тут и она – та старица простая,Не позабытая с тех пор,Что принесла, крестясь и воздыхая,Вязанку дров, как лепту, на костер.И на костре, как жертва пред закланьем,Вам праведник великий предстоит:Уже обвеян огненным сияньем,Он молится – и голос не дрожит…Народа чешского святой учитель,Бестрепетный свидетель о ХристеИ римской лжи суровый обличительВ своей высокой простоте, —Не изменив ни богу, ни народу,Боролся он – и был необорим —За правду божью, за ее свободу,За все, за все, что бредом назвал Рим.Он духом в небе – братскою ж любовьюЕще он здесь, еще в среде своих,И светел он, что собственною кровьюХристову кровь он отстоял для них.О чешский край! о род единокровный!Не отвергай наследья своего!О, доверши же подвиг свой духовныйИ братского единства торжество!И, цепь порвав с юродствующим Римом,Гнетущую тебя уж так давно,На Гусовом костре неугасимомРасплавь ее последнее звено.Март 1870
«Над русской Вильной стародавней…»
Над русской Вильной стародавнейРодные теплятся кресты —И звоном меди православнойВсе огласились высоты.Минули веки искушенья,Забыты страшные дела —И даже мерзость запустеньяЗдесь райским крином расцвела.Преданье ожило святоеПервоначальных лучших дней,И только позднее былоеЗдесь в царство отошло теней.Оттуда смутным сновиденьемЕще дано ему поройПеред всеобщим пробужденьемЖивых тревожить здесь покой.В тот час, как с неба месяц сходит,В холодной, ранней полумгле,Еще какой-то призрак бродитПо оживающей земле.Июль 1870
Два единства
Из переполненной господним гневом чашиКровь льется через край, и Запад тонет в ней.Кровь хлынет и на вас, друзья и братья наши! — Славянский мир, сомкнись тесней…«Единство, – возвестил оракул наших дней, —Быть может спаяно железом лишь и кровью…»Но мы попробуем спаять его любовью, — А там увидим, что прочней…Сентябрь 1870
«Веленью высшему покорны…»
Веленью высшему покорны,У мысли стоя на часах,Не очень были мы задорны,Хотя и с штуцером в руках.Мы им владели неохотно,Грозили редко и скорейНе арестантский, а почетныйДержали караул при ней.27 октября 1870
«Чему бы жизнь нас ни учила…»
Чему бы жизнь нас ни учила,Но сердце верит в чудеса:Есть нескудеющая сила,Есть и нетленная краса.И увядание земноеЦветов не тронет неземных,И от полуденного знояРоса не высохнет на них.И эта вера не обманетТого, кто ею лишь живет,Не все, что здесь цвело, увянет,Не все, что было здесь, пройдет!Но этой веры для немногихЛишь тем доступна благодать,Кто в искушеньях жизни строгих,Как вы, умел, любя, страдать,Чужие врачевать недугиСвоим страданием умел,Кто душу положил за другиИ до конца все претерпел.Не позднее ноября 1870
«Да, вы сдержали ваше слово…»
Да, вы сдержали ваше слово:Не двинув пушки, ни рубля,В свои права вступает сноваРодная русская земля.И нам завещанное мореОпять свободною волной,О кратком позабыв позоре,Лобзает берег свой родной.Счастлив в наш век, кому победаДалась не кровью, а умом,Счастлив, кто точку АрхимедаУмел сыскать в себе самом, —Кто, полный бодрого терпенья,Расчет с отвагой совмещал —То сдерживал свои стремленья,То своевременно дерзал.Но кончено ль противоборство?И как могучий ваш рычагОсилит в умниках упорствоИ бессознательность в глупцах?Ноябрь 1870
«Впросонках слышу я – и не могу…»
Впросонках слышу я – и не могуВообразить такое сочетанье,А слышу свист полозьев на снегуИ ласточки весенней щебетанье.Январь – февраль 1871
Черное море
Пятнадцать лет с тех пор минуло,Прошел событий целый ряд,Но вера нас не обманула —И севастопольского гулаПоследний слышим мы раскат.Удар последний и громовый,Он грянул вдруг, животворя;Последнее в борьбе суровойТеперь лишь высказано слово;То слово – русского царя.И все, что было так недавноВраждой воздвигнуто слепой,Так нагло, так самоуправно,Пред честностью его державнойВсе рушилось само собой.И вот: свободная стихия, —Сказал бы наш поэт родной, —Шумишь ты, как во дни былые,И катишь волны голубые,И блещешь гордою красой!..Пятнадцать лет тебя держалоНасилье в западном плену;Ты не сдавалась и роптала,Но час пробил – насилье пало:Оно пошло, как ключ, ко дну.Опять зовет и к делу нудитРодную Русь твоя волна,И к распре той, что бог рассудит,Великий Севастополь будитОт заколдованного сна.И то, что ты во время оноОт бранных скрыла непогодВ свое сочувственное лоно,Отдашь ты нам – и без урона —Бессмертный черноморский флот.Да, в сердце русского народаСвятиться будет этот день, —Он – наша внешняя свобода,Он Петропавловского сводаОсветит гробовую сень…Март 1871
Ватиканская годовщина
Был день суда и осужденья —Тот роковой, бесповоротный день, Когда для вящего паденьяНа высшую вознесся он ступень, — И, божьим промыслом теснимый,И загнанный на эту высоту, Своей ногой непогрешимойВ бездонную шагнул он пустоту, — Когда, чужим страстям послушный,Игралище и жертва темных сил, Так богохульно-добродушноОн божеством себя провозгласил… О новом бого-человекеВдруг притча создалась – и в мир вошла, И святотатственной опекеХристова церковь предана была. О, сколько смуты и волненийС тех пор воздвиг непогрешимый тот, И как под бурей этих пренийКощунство зреет и соблазн растет. В испуге ищут правду божью,Очнувшись вдруг, все эти племена, И как тысячелетней ложьюОна для них вконец отравлена. И одолеть она не в силахОтравы той, что в жилах их течет, В их самых сокровенных жилах,И долго будет течь, – и где исход?. . . . . . . . . . . . . . . . Но нет, как ни борись упрямо,Уступит ложь, рассеется мечта, И ватиканский далай-ламаНе призван быть наместником Христа.Июль 1871
«Враг отрицательности узкой…»
Враг отрицательности узкой,Всегда он в уровень шел с веком:Он в человечестве был русский,В науке был он человеком.29 декабря 1871
Памяти М. К. Политковской
Elle a ete douce devant la mort[71]
Многозначительное словоТобою оправдалось вновь:В крушении всего земногоБыла ты – кротость и любовь.В самом преддверье тьмы могильнойНе оскудел в последний часТвоей души любвеобильнойНеисчерпаемый запас…И та же любящая сила,С какой, себе не изменя,Ты до конца переносилаВесь жизни труд, всю злобу дня, —Та ж торжествующая силаБлаговоленья и любви,Не отступив, приосенилаЧасы последние твои.И ты, смиренна и послушна,Все страхи смерти победив,Навстречу ей шла благодушно,Как на отеческий призыв.О, сколько душ, тебя любивших,О, сколько родственных сердец —Сердец, твоею жизнью живших,Твой ранний поразит конец!Я поздно встретился с тобоюНа жизненном моем пути,Но с задушевною тоскоюЯ говорю тебе: прости.В наш век отчаянных сомнений,В наш век неверием больной,Когда все гуще сходят тениНа одичалый мир земной, —О, если в страшном раздвоенье,В котором жить нам суждено,Еще одно есть откровенье,Есть уцелевшее звеноС великой тайною загробной,Так это – видим, верим мы —Исход души, тебе подобной,Ее исход из нашей тьмы.Март 1872
«День православного Востока…»
День православного Востока,Святой, святой, великий день,Разлей свой благовест широкоИ всю Россию им одень!Но и святой Руси пределомЕго призыва не стесняй:Пусть слышен будет в мире целом,Пускай он льется через край,Своею дальнею волноюИ ту долину захватя,Где бьется с немощию злоюМое родимое дитя, —Тот светлый край, куда в изгнаньеОна судьбой увлечена,Где неба южного дыханьеКак врачество лишь пьет она…О, дай болящей исцеленье,Отрадой в душу ей полей,Чтобы в Христово воскресеньеВсецело жизнь воскресла в ней…16 апреля 1872
«Мир и согласье между нас…»
Мир и согласье между насСказались с первого же дня, —Поздравим же, перекрестясь,Тебя со мной, с тобой меня[72].21 апреля 1872
«Как бестолковы числа эти…»
Как бестолковы числа эти, Какой сумбур в календаре;Теперь зима уж на дворе,А мне вот довелось во всем ее расцвете, В ее прелестнейшей поре,Приветствовать Весну лишь в позднем ноябре.Ноябрь 1872
«Тут целый мир, живой, разнообразный…»
Тут целый мир, живой, разнообразный,Волшебных звуков и волшебных снов, —О, этот мир, так молодо-прекрасный, — Он сто́ит тысячи миров.Не позднее 1872
«Чертог твой, спаситель, я вижу украшен…»
Чертог твой, спаситель, я вижу украшен,Но одежд не имею, да вниду в него.Не позднее 1872
«Хотел бы я, чтобы в своей могиле…»
Хотел бы я, чтобы в своей могиле,Как нынче на своей кушетке, я лежал, Века бы за веками проходили,И я бы вас всю вечность слушал и молчал.1872
Примечания
1
Игра в прятки (франц.). – Здесь и далее прим. ред.
2
Поэт имеет в виду так называемых «водоискателей» – людей, умевших распознавать в безводных местах наличие ключевой воды.
3
Зараженный воздух (итал.).
4
Молчание! (лат.)
5
Перевод стихотворения «Frühlingsruhe».
6
Вероятно, написано по поводу смерти Гете.
7
Проблема (франц.).
8
Скальдами назывались в древние времена народные певцы Норвегии и Исландии.
9
Синель (устар.) – сирень.
10
Вилла (итал.).
11
Французский поэт Ламартин родился в провинции Савойя. Стихотворение написано Тютчевым под впечатлением его автобиографической книги «Признания».
12
Обращено ко второй жене поэта, Эрнестине Федоровне.
13
Стихотворение обращено к Е. А. Денисьевой вскоре после рождения ее старшей дочери Елены.
14
Обращено ко второй жене поэта Эрнестине Федоровне.
15
Непостоянная, как волна (франц.).
16
Обращено к Е. А. Денисьевой.
17
Вложено в письмо к жене, которая тем летом жила с детьми в орловском имении Тютчевых.
18
Экспромт из французского письма к жене. К концу 1854 года Эрнестина Федоровна уже свободно читала и говорила по-русски, но семейная переписка, как и встарь, велась по-французски.
19
Обращено к Е. А. Денисьевой.
20
Эпиграмма-эпитафия Николаю Ι, умершему 18 февраля 1855 г.
21
Обращено ко второй жене поэта Эрнестине Федоровне. Написано в день ее рождения.
22
Посвящено поэту Николаю Федоровичу Щербине, в творчестве которого видное место занимали античные темы и мотивы.
23
Стихотворение посвящено памяти Элеоноры Тютчевой, первой жены поэта.
24
Возможно, в этом стихотворении имеется в виду вторая жена поэта Эрнестина Федоровна, уничтожившая часть своей семейной переписки.
25
Вольный перевод (точнее, стихи на тему) стихотворения немецкого поэта-романтика Н. Ленау «Blick in den Storm».
26
Елизавета Николаевна Анненкова – дочь светских знакомых Эрнестины Федоровны, увлеклась стихами Тютчева. О впечатлении, какое произвели на юную девушку стихи, госпоже Тютчевой сообщила ее мать. Эрнестина передала слова приятельницы мужу, а тот ответил – стихами.
27
Обращено к старшей дочери поэта, Анне. Под «нелегким жребием» Тютчев имеет в виду раннее сиротство (смерть матери) и придворную службу.
28
Стихотворение послано А. А. Фету.
29
Имеется в виду могила Е. А. Денисьевой на Волковом кладбище в Петербурге.
30
Посвящено воспоминанию о последних часах жизни Е. А. Денисьевой
31
Посвящено воспоминанию об Е. А. Денисьевой.
32
Есть музыкальная стройность в прибрежных тростниках (лат.).
33
Посвящено сослуживцу Тютчева по Комитету цензуры иностранной.
34
Написано накануне первой годовщины смерти Е. А. Денисьевой.
35
По-видимому, посвящено Н. С. Акинфеевой (урод. Анненковой) и вызвано светскими пересудами о ее разводе с мужем и предполагавшемся браке с дядей.
36
Навеяно зрелищем лесных пожаров под Петербургом летом 1868.
37
По свидетельству Я. П. Полонского, инициалы обозначают сокращение переставленных слов «Баронессе Крюденер».
38
Посвящено памяти брата поэта, Николая Ивановича Тютчева.
39
Обращено к жене, Эрнестине Федоровне. Написано во время предсмертной болезни поэта.
40
Мета (устар.) – цель.
41
Обращено к поэту-переводчику С. Е. Раичу, бывшему воспитателю, по поводу окончания им перевода «Георгик» Вергилия.
42
Харон – перевозчик душ усопших через реку Стикс из царства живых в царство мертвых (антич. миф.).
43
Посвящено А. Н. Муравьеву, бывшему, как и Тютчев, учеником Раича.
44
Французский подлинник – стихотворение Ламартина «L’isolement».
45
Цитата из великопостной молитвы Ефрема Сирина.
46
Посвящено двоюродному брату поэта.
47
О источник слез… (лат.). Грей (англ.).
48
Написано в связи с обнародованием приговора по делу декабристов.
49
Посвящено чешскому патриоту, ученому и писателю Вацлаву Ганке.
50
Посвящено немецкому писателю и публицисту Карлу-Августу Фарнгагену фон Энзе.
51
Ты знаешь край?.. (нем.).
52
Смеется озеро… (нем.).
53
Обращено к младшей дочери поэта Марии, в замужестве Бирилевой.
54
Помни (лат.).
55
Веве 1859 – Женева 1860 (франц.).
56
Эпиграмма на Г. И. Филиппсона, попечителя Петербургского учебного корпуса.
57
Эпиграмма на повесть Л. Н. Толстого «Казаки».
58
Обращено к дочери Дарье в день ее рождения.
59
Навеяно встречами с императрицей Марией Александровной.
60
Энциклика (лат.), т. е. папское послание.
61
Эпиграмма на С. Г. Строганова, занимавшего должность попечителя при наследнике престола вел. кн. Николае Александровиче.
62
Написано по случаю покушения Д. В. Каракозова на Александра II.
63
Эпиграмма вызвана назначением директора канцелярии министерства С. А. Грейга товарищем министра финансов.
64
На смерть М. Н. Муравьева.
65
Эпиграмма на П. А. Шувалова.
66
Посмертным альбомом именуется книга «Мысли и замечания гр. Д. Н. Блудова».
67
Славян должно прижать к стене (нем.).
68
Обращено к издателю-редактору ультрареакционной газеты «Весть» В. Д. Скарятину.
