В ритме танца. Роман

В четыре пришли тётя Зоя и Варя. Я слышал мамин голос, смотря во все глаза на девочку. Овальное лицо, голубые глаза, скрывающиеся за толстыми стеклами очков, миниатюрная, худенькая, одетая в жёлтое шерстяное платье с длинным рукавом.

Моё сердце бешено колотилось в груди. Я узнал её с первого взгляда – ту плачущую девчонку, бегущую по школьной лестнице.

Она так же, как и я, с любопытством рассматривала меня. Но вот на ее лице появилась светлая, белоснежная улыбка, а щеки покраснели – видимо, она вспомнила нашу первую встречу.

– Значит, тебя зовут Варя.

– Да, – прошептала девочка, продолжая улыбаться.

– Рад знакомству. Меня зовут Илья.

– Я помню.

Я смотрел на нее, не отрывая взгляда, а на губах появилась приветливая улыбка.

Глава 4

Я вышла из подъезда. Шел мокрый снег, заметая дороги белесым покрывалом. Снежинки падали мне на ресницы, попадая за воротник зимнего черного пальто, моментально тая, очутившись в тепле.

Шла, не спеша по заснеженной улице, счастливо улыбаясь бледному февральскому солнышку.

Начало февраля. Лютый мороз щекотал мои щёки и нос, отчего захотелось в голос рассмеяться. Но смотря на идущих навстречу прохожих, сильное желание тут же пропадало: я не желала выглядеть полной идиоткой и подавила в себе порыв.

Неожиданно ощутила резкий сильный удар кулаком в спину. Упала и почувствовала острую боль. Колени ударились об лед, который скрыт под мягким и холодным снегом. Я стиснула зубы, чтобы не заплакать у всех на виду.

– С дороги, косолапая! – прошипел мне в спину мальчишка моего возраста.

«Почему люди ко мне так жестоки? Ведь я им ничего плохого не делаю. Как странно». – Сняв связанные бабушкой варежки из белой пушистой шерсти, я начала на ощупь искать упавшие в снег очки.

– Это твоё? – услышала вдруг я мальчишеский голос и, щурясь, попыталась разглядеть его лицо, но тщетно.

– Да, спасибо, – я грустно улыбнулась.

– Да, никаких проблем! В следующий раз будь осторожна. Ну, пока!

Я надела очки и четко увидела спину в серой куртке, скрывающуюся за поворотом.

– Варя! Почему ты сидишь на снегу?! Заболеешь и подцепишь ангину! Ты ведь недавно совсем болела. Мало тебе было?!

Услышав знакомый голос, я невольно улыбнулась: ко мне со всех ног бежал мой лучший друг Илья. Его лицо раскраснелось от мороза, челка темно-каштановых волос виднелась из-под темной шапки.

– Привет! – поздоровалась я с Ильёй.

– Горе ты луковое! – подразнил меня Илья, помогая встать и отряхивая мои штаны. – Давно ждешь?

В свои восемь лет Илья вел себя как взрослый. С ним интересно, несмотря на то, что он обожал читать книги и узнавать мир. Он не был похож на обычных мальчишек его возраста: отличался самостоятельностью, добрым сердцем и богатым внутренним миром. Хотя изредка по выходным Илюшка мог позволить себе расслабиться и посмотреть мультфильмы, либо поиграть с друзьями в компьютерные игры.

Мы познакомились в сентябре благодаря нашим мамам. Сначала нам обоим было тяжело общаться, ведь мы привыкли быть одни. Лучшим другом для нас стало одиночество. Лишь познав его, мы поняли и приоткрыли себя друг другу. Хотя, если честно, больше всего хотелось подружиться Илье, чем мне. Я привыкла к издевательствам и придиркам со стороны одноклассников, да и просто незнакомых людей. Зная, как жесток мир, я закрылась в себе и забилась в угол, словно испуганный зверек. Мне было больно осознавать, что меня не принимает общество такой, какая я есть.

Свыклась с мыслью, что я инвалид и никому не нужна. Никому, кроме мамы. Даже отцу на фиг я сдалась. Ведь даже не помню, когда в последний раз видела его.

Мама для меня – ангел-хранитель. Оберегает меня и любит, несмотря даже на то, что она на восьмом месяце беременности, и скоро у меня появится братик.

– Эй, Варь, ты в порядке? – притронулся к моему плечу Илья.

Я кивнула, приходя в себя.

– Да, просто задумалась. Куда пойдем?

– Ты замёрзла. Пошли ко мне в гости. Я тебя горячим земляничным чаем напою, и твои коленки надо осмотреть, возможно, ты их разбила.

– Хорошо, – улыбнулась я.

– Давай руку. – Произнес с улыбкой Илья.

Я взяла его за руку, и мы направились к его дому, по пути проваливаясь в сугробы.

Здорово иметь друга, с которым можно чувствовать себя самой собой. Не притворяться другим человеком, навязав ему своё мнение, а знать, что он всегда придет на помощь. И благодаря этому простому правилу жизни становится на душе светло и по-настоящему весело.

Конечно, о том, что у меня ДЦП, Илья понял ещё погода назад, когда пришла к нему вместе с мамой в гости по приглашению тети Оли.

Пристальным взглядом синих глаз он оглядел меня с ног до головы. Пристальное внимание к себе и вот его взор остановился на моих ногах. Я сжалась, боясь, что вот сейчас он подойдёт и скажет мне в лицо какое-нибудь едкое слово.

И вот он подходит. Шаг. Второй. Третий. Мое сердце забилось в груди, отдавая прямо в виски, отчего голова заболела.

Внутри все сжалось от плохого предчувствия. И я зажмурилась, готовая услышать обидное, причиняющее страшную душевную боль слово, однако, к моему изумлению, услышала совершенно другое:

– Привет. Значит, тебя зовут Варя. Рад знакомству.

Я пожала протянутую мягкую детскую ладошку, и смотрела уже во взрослый взгляд.

Прошлой осенью Илья поинтересовался у меня, чем я увлекаюсь, на что я зарделась и решила промолчать. Испугалась, того, что он не поймет. Не примет того, что занимаюсь танцами с трёх лет. Освоила уже два танца – венский вальс и румбу. Хотя вру, румба у меня пока ещё не очень хорошо получается, но я стараюсь. Обещаю Ксении Александровне, что буду танцевать дома, повторяя полученные в студии знания, но, когда оказываюсь в уютной квартире, хочется лишь лечь и ничего не делать. Но я понимаю, что мама платит деньги за занятия, и, тем более что моя учительница занимается со мной танцами индивидуально, то есть со мной одной и выкраивает для меня личное время. Сразу пропадает лень, и я тружусь до последней капли пота.

И когда вижу улыбку на измученном, но молодом лице хореографа, у меня тоже повышается желание танцевать и хочется порхать по паркету, словно бабочка. Потому что благодаря танцу могу выразить те чувства, которые у меня в душе. Когда люди ненароком причиняют мне боль, не осознавая этого, я начинаю думать, как лучше показать через танец свой внутренний мир.

Мама мне говорит, что никому не надо ничего доказывать, самое главное – принять себя такой, какой создала меня природа.

– Варь, вот чай. Выпей, пожалуйста. Сразу же согреешься.

Я искренне улыбнулась Илье и тяжело вздохнула: вновь задумалась.… Взяла в руки кружку с горячим чаем и ощутила приятный земляничный аромат. Подула на напиток и осторожно отпила.

– Спасибо тебе.

– Все нормально. Мы же друзья. Тем более, я не прощу себя, если ты снова простудишься, но уже по моей вине.

Как же уютно. Тепло. Отставила ещё горячую кружку с чайком и с задором в голосе предложила:

– Пойдем, сыграем в гонки? Я ведь проиграла в прошлый раз, помнишь? Хочу отыграться!

– Хорошо!

И мы побежали в комнату Ильи.

Войдя, я огляделась: большая просторная комната с евроремонтом. На стенах зеленые обои. Окно отчасти скрывают шторы. Слева письменный стол с регулируемой высотой, на котором стояла настольная лампа, а неподалеку компьютер. Кровать, укрытая мягким пледом, разместилась в нескольких метрах от письменного стола. Потолок выложен белой плиткой. В правом углу занял свое законное место шкаф-купе.

Я подошла, прихрамывая на правую ногу, к письменному столу и внимательно начала разглядывать книги. Даниэль Дефо «Робинзон Крузо» – прочитала первое название.

– Ты читаешь такую взрослую не по годам литературу. Нравится?

– Да. Очень. «Робинзон Крузо» очень интересная книга. Советую.

– Я обязательно прочитаю, – дала обещание, откладывая книгу и садясь на стул напротив Ильи.

Илья запустил на компьютере компьютерную игру. Достал приставку «SEGA» и, пристроившись поудобнее за столом, подал один джойстик мне.

– Держи. Готова?

– Готова! Сегодня я тебе не проиграю! – уверенно произнесла я, – в последний раз я тебе проиграла в гонки, поэтому надеюсь, что сегодня мне повезет.

Илья улыбнулся.

За игрой мы не заметили, как пролетело время. Я проиграла Илюшке с перевесом в три очка.

– Ха! Проиграла!

Я обиженно надула губы и подставила лоб, чтобы он поставил семь щелбанов. Но к своему удивлению заметила, как покраснел Илья и, воспользовавшись моим внезапным замешательством, друг обнял меня и поцеловал.

– Один, – проговорил Илья, на секунду оторвавшись от щеки. – У тебя щека мягкая, поэтому вместо семи щелбанов лучше тебя семь раз поцелую!

Я попыталась возмутиться: не хочу, не хочу! Но меня остановил серьезный взор друга: по одному его взгляду стало понятно, что он настроен решительно. Я вздохнула.

– Хорошо, целуй.

Ощутила легкое прикосновение его губ к щеке. И так еще пять раз.

– Я точно уверен: в следующий раз ты обязательно выиграешь! – уверенно произнес Илья, вставая из-за стола, чтобы налить новую порцию чая.

– Ну, конечно! Как я выиграю у тебя, если ты даже не поддаешься?

Илья улыбнулся и пообещал:

– Хорошо, в следующий раз во время очередной игры обещаю, что поддамся.

Я промолчала. Часы показывали четыре часа.

– Хорошо с тобой, но мне пора. Отлично поиграли.

– Я провожу тебя.

Я отказалась:

– Не стоит. Увидимся в школе. – Надела черное зимнее пальто, сапоги, шапку и, попрощавшись с другом, вышла на лестничную клетку.

Глава 5

С того момента, как нас познакомили родители, прошло полгода. Честно, я был приятно удивлен, когда увидел стоящую рядом с тетей Зоей Варю – полную противоположность воображаемой мною девчонке. Почувствовал, как созданный в мозгу идеал разлетелся вдребезги, словно тончайшее стекло. Был счастлив по-настоящему, узнав, что вместо бездушного монстра на меня смотрела голубыми глазами эта нежная, миниатюрная, словно кукла, девочка, робко сжимающая тоненькие пальчики в кулачки, будто боясь чего-то. В ее глазах, в самой глубине души, затаился, словно в морской пучине, испуг. Ее взгляд пронзал меня насквозь. Я понимающе улыбнулся, говоря этим, что был бы рад стать для нее хорошим другом.

– Эй, ботаник! Ну, что, дашь списать? – подошел, ухмыляясь, Пашка, поправляя пятерней взлохмаченные рыжие вихры.

Я стоял у окна, опершись руками на подоконник и скрестив ноги. Услышав чуть хрипловатый голос одноклассника, я с неохотой скользнул по нему задумчивым взглядом и, тяжело вздохнув, спокойным ровным тоном произнес:

– А учиться самому никак?

Пашка сплюнул и со злобой в голосе прошипел:

– Не твоего ума дело. Так дашь?

– Да мне не жалко. Бери. Только урок через двадцать минут. Вернешь мне перед звонком. – Я достал тетрадь по математике и протянул Пашке. Он схватил ее и усмехнулся:

– Илюха, ты такой безотказный. Прям тошнит!

Я лишь молча пожал плечами.

Пашка отошел, чтобы переписать материал, а я остался в холле.

Школьная жизнь кипела: мимо меня проходили дети моего возраста, старшеклассники. Улыбались, общались. Я тоже невольно улыбнулся: подошел к стене, на которой висели грамоты, гимн школы – все, что не успел внимательнее прочесть после школьной линейки первого сентября. Внимательно рассмотрев и прочитав грамоты, понял, что директор школы – мужчина. Интересно как он выглядит? Неужели это тот же самый человек, который так скучно говорил о школе?

– Илья, почему не на уроке?

Вздрогнув, я обернулся на мужской голос.

– Здравствуйте, – смутился я, – звонка еще не было.

– Как тебе школа? Нравится? Одноклассники не задирают?

Я помотал головой.

– Нет, все в порядке.

Ко мне подбежал Пашка с тетрадкой в руках.

– Ботаник… – начал одноклассник, но заметив стоящего напротив брюнета, он замолчал на полуслове. Сглотнул и поздоровался: – Здравствуйте, Николай Васильевич.

– Здравствуй-здравствуй, Скворцов, – тяжело вздохнул Николай Васильевич. – Пожалуйста, я тебя прошу: не доставай Илью и других своих одноклассников, договорились? Иначе мне придется вызвать в школу твою маму. Ты меня понял?

Павел кивнул.

– Вот и славно, – улыбнулся добродушно Николай Васильевич.

– Николай Васильевич! Николай Васильевич! Вы мне нужны! Срочно! – подбежала к мужчине женщина средних лет с темно-русыми волосами, в черной юбке и белой блузке.

Мы стояли неподалеку и наблюдали интересную картину.

– Кто это? – прошептал я, обращаясь к рыжему Паше.

– Ты учишься в школе полгода и до сих пор не знаешь? – удивленно глазел на меня Пашка. – Директор это наш с завучем!

– Вот это да…

Пашка лишь хмыкнул.

Николай Васильевич Скворцов работал директором средней школы №39 больше двадцати лет. В школу работать он пришел после окончания института. Его устроил старший брат, ушедший на пенсию.

Также помимо директорского поста Николай Васильевич классный руководитель параллельного первого «Б» класса, в котором учится Варя Кудрявцева с нелегкой судьбой. Сначала классным руководителем Вари хотела стать завуч школы Людмила Петровна, учившая самых трудных детей, но в последнюю минуту Николай Васильевич отклонил кандидатуру Людмилы Петровны и в конечном итоге сам взял шефство.

Директор обладал темным цветом волос, черными глазами, ямочкой на левой щеке; обаятельной улыбкой, волевым характером и крепким спортивным телосложением. Свою работу он любил.

За несколько минут до начала урока Пашка отдал мне тетрадь. Я взял из его вспотевших ладоней свою тетрадку и, заметив оторванный левый уголок, взглянул на мальчишку. Увидев его скорчившееся в презрительной гримасе лицо, говорившее мне: мол, ну, что скажешь? Как поступишь? покачал головой и сел на своё место. Тут же подскочил, словно ужаленный: на стуле лежали несколько кнопок. Я усмехнулся: детсад какой-то. Кто-то неудачно пошутил. Ха-ха. Смешно. Думали, я разревусь, как девчонка, и убегу жаловаться учителю? Не на того напали. Я вглядывался в лицо каждого мальчишки и девчонки, с моего лица не сходила ехидная насмешка.

Пашка лишь рассмеялся, скорчил рожицу.

– Я же пошутил, ботаник!

Я не сдержался, встал со стула и стукнул этому вредине по макушке.

– Эй, ты чего? – опешил мальчишка, погладив себя по больному месту.

– Ничего, – спокойно ответил. – Не доставай меня, понял?

Все притихли. Но когда в класс вошла Наталья Васильевна, одноклассники захихикали. Я убрал кнопки в рюкзак и сел, приготовив школьные принадлежности.

– Итак, всем доброе утро.

– Здравствуйте! – поздоровался с учительницей класс, вставая с мест.

– Начнем урок…

Во время обеденного перерыва мы с Геной вошли в столовую. Друг окинул быстрым взглядом помещение и, присмотрев свободное место, сообщил мне, что он пойдет его занимать.

Я взял пластиковый светло-синий поднос в руки и начал проталкиваться к столу с едой через толпу. Выдохнул, почувствовав, как темно-каштановые волосы неприятно прилипли ко лбу.

Дети толкались, кричали. Женщина-повар быстро наливала суп в тарелки и ставила на стол. Одноклассники брали еду и занимали свободные места. Неподалеку от школьных, в углу стояли три учительских столика.

Передо мной стояла учительница со светлыми волосами с неярким макияжем.

– Леночка, я борщ не буду. Давай лучше второе, салат и чай с шанежкой.

– Сейчас, – повариха быстро обслужила учительницу, и она довольная ушла за свой столик, за которым сидели Наталья Васильевна и рыжеволосая учительница.

– Здравствуйте! – поздоровался я, подойдя к повару, и мило улыбнулся ей.

– О, привет! – улыбнулась мне в ответ повар, наливая борщ в тарелку. – Я была в ресторане – потрясающая и душевная обстановка у твоих родителей в заведении! Мне очень понравилось!

– Я рад. Приходите ещё, будем рады видеть вас всегда. И спасибо за борщ. Ещё второе и компот с ватрушкой с яблоками, будьте добры.

– Пожалуйста.

– Спасибо, – я улыбнулся приятной женщине и, поставив все блюда на поднос, осторожно понес его к столику, за которым сидел Генка.

Увидев меня с полным тяжёлым подносом, заполненным едой, друг соскочил со стула и помог мне поставить ношу на стол.

– Борщ очень вкусный! – зажмурился от удовольствия Генка, когда очередная ложка борща укочевала в рот.

Я пожал плечами:

– Суп, как суп. Начал играть в новую игру, которую я тебе недавно подарил? – поинтересовался я у него, доедая борщ и приступая к картофельному пюре с котлетой. Еда прямо таяла во рту, но иногда попадались комочки не промолотого картофеля, и это простое на вид обстоятельство огорчало меня. Мама всегда делает идеальное пюре без единого комочка, за это я и люблю мамину стряпню.

«Котлета тоже не такая, какая нужно.… Как грустно осознавать тот факт, что не всем удается работать поваром…», – но я все равно нашел в себе силы, чтобы доесть второе, дабы не расстраивать повара. Я уже начал пить компот из сухофруктов, наслаждаясь насыщенным фруктовым вкусом, когда до меня донеслись громкие голоса компании девчонок, вошедших в столовую на обед.

Следом за компанией девочек-первоклашек, тихо, не торопясь, вошла, прихрамывая на правую ногу, Варя. Девочка была одета в школьную форму – черную до колена юбку и накрахмаленную белую блузку. Темные волосы заплетены в косу.

Я заметил, как компания параллельного первого «Б» заняла освободившиеся столики. Варя подошла к прилавку-витрине, для первых блюд, сделанному из металла. Витрина была пуста, поэтому девочка решила подождать, когда школьный повар расставит новые порции. Рядом стояла светловолосая девочка. Она поставила блюда на поднос, развернулась лицом к Варе. Варя сделала шаг назад, чтобы пропустить одноклассницу, но та, сморщив личико, громко на всю столовую сказала:

– С дороги, коза очкастая! Разуй глаза и отойди!

Варя резко отшатнулась, будто от пощечины, и, сжав губы, через силу улыбнулась:

– Проходи.

– Что ты там промямлила?! – проговорила Лика с презрением в голосе, сощурив глаза в щелочки.

– Ничего…

И тут произошло то, чего никто не ожидал: девочка со светлыми волосами, с ехидной улыбочкой опрокинула свой поднос прямо на голову Варе.

– Анжелика, это что за безобразие ты устроила? Не ожидал от тебя такого. Кудрявцева ничего тебе не сделала, чтобы вот так жестоко с ней поступать. Извинись немедленно!

Лика смотрела в глаза классного руководителя, не переставая улыбаться. Пожала плечами.

– Вот еще! Не собираюсь я перед этой курицей извиняться!

Николай Васильевич тяжело вздохнул:

– Что ж, если ты по-хорошему не хочешь, придется мне вызвать твоих родителей в школу.

– Да, пожалуйста!

Я видел, как подруга вот-вот заплачет. Сердце застучало в груди, и я не выдержал напряжения: мне было обидно за нее, потому что легко понимал те чувства, которые она старалась скрыть за улыбкой.

Варя… – увидев ее лицо, я невольно начал улыбаться. Почему-то всегда при виде ее миленького личика мне хотелось ободряюще улыбнуться. Именно она вызывала в моем сердце радостные и веселые чувства, с которыми я хотел поделиться с другими. Именно она готова выслушать и подсказать, если просто кому-то нужна банальная поддержка. Несмотря на то, что, Варя, вместо доброты и взаимопонимания получает от сверстников противоположное, то есть негатив, злобу, обидные слова и даже, бывает, побои от одноклассников.

Другая девчонка на ее месте озлобилась бы, закрылась в своём маленьком мирке от всех людей, перестала бы их замечать и общаться. Но не Варя. Несмотря на неутешительный факт, что она терпит издевательства и насмешки сверстников, все равно верит в лучшее.

Она страдает из-за того, что вызывает у детей приступы агрессии и непонимания, но всегда отвечает непринужденной легкой улыбкой. Она находит силы не заплакать при обидчиках, а пытается скрыть разрывающую на части душевную боль. Просто ищет укромный ото всех уголок, в котором можно спокойно выплакаться.

Увидев слезы подруги, понял, что должен вмешаться, пока Варина одноклассница не наломала дров. Из груди невольно вырвался тягостный вздох.

– Гена, извини, но я провожу Варю. Поиграем в следующий раз.

Гена расстроено ответил:

– Ладно.

Сорвавшись с места, я подбежал к однокласснице Вари, и, схватив ее за руку, не сдержался:

– Что ты делаешь?! Она тебе ничего плохого не сделала, чтобы так подло с ней поступать. Зачем ты так? Ты же о ней совершенно ничего не знаешь! – кричал в бешенстве я, не обращая внимания на стоящего напротив директора. Я смотрел в наглые глаза Анжелики и продолжал: – Ты хоть знаешь, что в Вариной семье проблемы с финансами? Это тебе хорошо: поставила пятнышко на блузке – тебе мамочка новую купит.

– Илья, Илья, успокойся, пожалуйста.… Все нормально… – тихо проговорила Варя, пытаясь успокоить меня, дергая за рукав рубашки, но я уже разошелся не на шутку.

Людмила Петровна собралась вмешаться в наш разговор, но Николай Васильевич остановил завуча.

– Николай Васильевич, но ведь это не педагогично! Мы должны вмешаться! – возмущенно произнесла женщина.

– Вмешаемся, но позже. Себастьянов защищает свою подругу. Скажите, Людмила Петровна, разве вас в школе мальчики не защищали?

Людмила Петровна промолчала.

– Слушай, ты! Если узнаю, что ты и твоя компашка достаете мою подругу – будем говорить в другом месте, поняла? – грозно произнес я, тут же обращаясь к Варе: – Пойдем, тебе нужно умыться и привести свою одежду в порядок. – Я оглянулся на ошалевшую Лику и презрительно произнес сквозь зубы: – Жаль, что ты девчонка, а то накостылял бы тебе по первое число, мало бы не показалось! Завтра выплатишь ей за форму, либо новую купишь, поняла?

***

Лика машинально кивнула, но когда закрылась дверь столовой, она села за стол, и компания рассмеялась:

– Вы слышали его?! С каким серьезным видом он все это говорил! Умора! Так я и выплатила этой клуше за форму! Размечтался!

– Вот-вот, – поддакнула, отсмеявшись и вытирая выступившие от смеха слезы, рыжая зеленоглазая девчонка.

– Ну, что, пошли?

– Да, сейчас уже урок начнется. – Произнесла Лика, вставая из-за стола.

Девочки вышли из столовой. По пути в класс они пересеклись с завучем.

– О, девочки, я как раз вас ищу. Анжелика тебя ждет директор, а вы, девочки, идите на урок.

Подруги пошли на урок, а Лика – в кабинет директора.

«Снова нравоучения! Как это раздражает!»

***

Я стоял у женского туалета. Сжав зубы, корил себя за то, что не взял влажные салфетки. Хотя в душе понимал, что они вряд ли смогут чем-то помочь в сложившейся неприятной ситуации. Тяжело вздохнул и со всей силы ударил по стене. От сильного удара на костяшках пальцев появились ссадины.

Варя вышла из туалета и тут же обратила внимание на мою руку.

– Илья, что случилось? – испуганно спросила она. В ее голубых глазах читался ужас.

Я попытался отшутиться:

– Не бери в голову. Пройдет.

Мне сразу бросилось в глаза ее покрасневшее от слез лицо, мокрая голова и большие бурые пятна на блузке, оставшиеся от борща.

– Что, неважно выгляжу? – невесело рассмеялась девочка, поправляя мокрые волосы.

Я решил промолчать. Подруга вновь рассмеялась, но смех получился невеселым и вымученным.

Мы стояли и смотрели друг на друга. Неловкое молчание затянулось. Я не находил слов, а Варя все больше смущалась, теребя пуговицу на блузке.

– Спасибо, что заступился за меня, – наконец, произнесла Варя. – Я лучше домой пойду, не хочу на уроки идти… – Она развернулась, но я сделал шаг навстречу, и, схватив девочку за руку, проговорил:

– Стой! Не хочу отпускать тебя одну. Я провожу тебя, подожди меня, ладно?

– Хорошо. «Надеюсь, мама не узнает, что я прогуляла уроки»

Я нашел друга, который уже шел на следующий урок, подбежал к нему и быстро ввел его в курс дела. Попросил, чтобы он принес мне тетради после окончания уроков, а также заглянул в Варин класс и предупредил Николая Васильевича о том, что, Варя ушла домой.

– Не вопрос! – понимающе ответил Генка, посмотрев на Варю. – Иди, провожай, а я на Окружающий Мир пошел!

Генка махнул рукой и ушел на урок.

Мы с Варей оделись, и вышли на улицу, где, несмотря на март, бушевала метель.

Глава 6

«Уф, наконец-то обед. Как же хочется есть!», – я подождала, когда в столовую забегут Лика с подругами, и не спеша вошла, прихрамывая на правую ногу.

Меня толкали первоклашки, пытаясь пробраться вперёд и подгоняя меня. Я встала позади Лики, ждущей свой борщ, который наливала повариха. Слышала за спиной тихие голоса девчонок.

Лика поставила блюда на поднос и приготовилась идти за столик, где ее дожидались подруги, но увидев меня, сорвалась на крик. Она обозвала меня очкастой козой и требовательным голосом велела уйти с дороги. Я вздрогнула от резкого голоса и отшатнулась, словно от пощечины.