Планетарий

Разумеется этот обычай существовал, верней сказать, он не мог не существовать, но в этот момент он был воссоздан совершенно случайно, и с полного нуля.

Разумеется нашлись сторонники ортодоксальных взглядов, они считали, что кормить голубей следует по строго определённым дням, праздничным дням, и высказывались в пользу того или иного праздника.

Их оппоненты в принципе соглашались, но называли совсем другие дни, пока наконец одна бабка, поднятая на смех из-за того что выказала незнание и путаницу в самых главных праздниках, купила у Кума стакан овса, и бросив немного голубям, пошла по своим делам, бормоча себе под нос вероятно нечто нелестное и нелицеприятное по отношению к остальным участникам дискуссии.

Этот её поступок, прошу прощения за неуместный пафос и высокопарность, но этот её поступок был подобен спичке поднесённой к охапке идеально сухого хвороста.

Дискуссия относительно праздничных дней продолжалась, но теперь практически все её участники, независимо от поддерживаемых ими точек зрения, считали своим долгом приобрести у Кума по два или три стакана овса, про запас, дедушкин внучек тоже стоял в очереди, с зажатым в ладошке рубликом, приучаясь к самостоятельности, под присмотром самого дедушки, на лике которого светилась мудрая улыбка благости и умиления, и над ликом его казалось бы сиял нимб, нимб самой настоящей и неподдельной святости.

Надо сказать, пусть и забегая немного вперёд, что в очереди к Куму постояли практически все участники будущей драмы, и несчастный начинающий поэт, и угрожающего вида детина, намеревавшийся угостить Аркашку ударом в ухо, осмелюсь предположить, что удар, случись он в действительности, не подвернись вовремя дедушка, был бы с одной стороны ужасной разрушительной силы, но с другой стороны он был бы и с не меньшей силы замахом, это когда кулак заносится далеко назад, и только потом обрушивается на оппонента, возможно Аркашка успел бы отскочить в сторону, впрочем чего уж теперь гадать, ведь всем известно что история не может иметь сослагательного наклонения.

Практически все посетители рынка постояли в очереди к Куму, и если вдруг, кто-то особо наблюдательный найдёт, что небыло, не могло быть в этой очереди единственно что выпускника сморгонской академии, то да, так то оно так, но опять же, с другой, с противоположенной стороны, можно ведь сказать, что очередь-то и состояла единственно из выпускников сморгонской академии, но, ради математической точности, следует сказать что очередь эта состояла из двух частей, разительно отличавшихся друг от друга.

Это стало явственно видно в тот момент, когда Аркашка, увидев что напор посетителей ослаб, и очередь рассосалась, устроил небольшой перерыв, буквально на три минуты, после которого цена за стакан овса возросла до трёх рублей.

Теперь та часть посетителей которая проходила мимо мешка с овсом с равнодушным и независимым видом, вдруг стала проявлять интерес к продукту, и тоже образовала очередь, в три раза меньшую и не такую шумную, кроме того, во время перерыва Аркашка отозвал Осипа в сторонку, пошушукаться, к крайнему неудовольствию Кума.

Кум, откусывая огурец и поглядывая на стоящих поодаль Осипа и Аркашку, догадывался, что речь идёт о нём, и подозревал нечто нехорошее.

Действительно, речь шла именно о Куме:

– Ты посмотри рожа-то какая!

– Как тебя вообще пропустили через шлагбаум с такой рожей!

– Не понимаю, как вас вообще пускают в столицу с такими рожами!

– Ты скажи ему, пусть хотя бы не улыбается, пусть хотя бы немножко повеселей, поприветливей пусть будет, пусть просто не делает такой вот зверской рожи хотя бы!

Держа Наума за пуговицу его видавшего всякое пиджачка, Аркашка глядел в сторону, стараясь чтобы Кум думал что речь идёт не о нём, а о посторонних предметах.

Но после того как Наум разъяснил Куму существо дела, Кум начавший подозревать уж совсем нехорошее, радостно засмеялся.

– Буду, буду улыбаться, а ты Наумушка, если вдруг забуду, ты пинай меня, пинай под жопу, я сразу же и вспомню!

Затем Кум поведал товарищам о придуманном им приёме торговли.

Он наловчился насыпать стакан таким хитрым образом, что сверху образовывалась горка, а внизу почти половина стакана оставалась пустой, пустоту эту он закрывал от покупателей своей клешнёй, таким образом получалась существенная экономия овса, Наум с Аркашкой хоть и отнеслись к такой методике скептически, но не возражали.

Теперь технология у них была полностью отлажена, кум насыпал овёс покупателям, а Наум принимал деньги, крупные купюры он сразу засовывал во внутренний потайной карман, а мелочь рассовывал по боковым, купюры в левый, а монеты в правый, а так как оба кармана были уже переполнены, во время краткого перерыва излишек он засунул в глубь повозки, и вдобавок придавил сверху мешками.

После перерыва торговля возобновилась, и через минут эдак двадцать, насыпая очередной стакан, Кум увидел перед собой руку с несколько необычным перстнем.

Кум никогда не видел ничего похожего на этот перстень.

Много раз он из праздного любопытства рассматривал цепочки, кольца, браслеты, которые предлагали ему приставучие цыгане торгующие цыганским золотом, и не разу не видел такого странного своим крайнем убожеством перстня.

Толи дело у цыган!

Вот у них перстни ― так перстни!

Начищены до такого блеска, что просто жуть!

Блеск! Огонь!

А тут невзрачный такой перстенёк, и как будто бы даже покрытый какой-то плесенью. Но так он сросся с хозяйкиной рукой, как будто-бы особый нарост, какие бывают на лапках у породистых голубей. Да и сама хозяйка как будто-бы представляла из себя птицу особой и редкой породы.

Хищную птичку.

Мелкую птичку с маленьким клювиком.

Мелким, но предназначенном природой явно не для семян или ягод.

Скорее уж для разрывания трепещущей от предсмертного ужаса плоти.

Особенно это было заметно именно здесь, посреди рыночной суеты и толкучки. Если уж продолжить проводить эту параллель, то действительно, среди множества

уток, гусынь, ворон, голубиц, кукушек, кур, среди Тань, Валь, Анют, Галин, «galina» кстати на латыни и означает «курица», короче говоря, среди всего зоопарка и птичника хозяйка выделялась чем-то особым и неуловимым.

Только что хорошо пообедавшая, и поэтому добродушная и миролюбивая хищница.

Сокол!

Сокол ведь не слетает с руки. С руки слетают голуби, шумно махая своими тяжёлыми крыльями.

Вот они взлетают с руки поэта, бородатого юноши, уже настолько осмелели, что даже садятся на руку, надо только стоять неподвижно, изображая статую.

А сокол не слетает. Сокол просто исчезает, вы не видите ни подготовки к полёту, ни взмаха крыльев, ни самого полёта, он просто исчезает в небе.

А вы стоите и думаете:

Наверно я моргнул, да, я моргнул, и поэтому не заметил как улетел сокол.

Предположим вы стоите в ангаре с гоночными болидами.

Потому что вы с детства увлекаетесь гонками, вы прекрасный гонщик, один из лучших в команде.

И вот в ангар залетает сокол и бьётся о стекло, в то которое над воротами.

Он падает на асфальт, оглушённый ударом о стекло, и вы берёте его в руку.

Через несколько секунд он приходит в себя. Вы не сжимали его в пальцах с усилием, так как думали что он вероятнее всего мёртв.

Вы рассматриваете редкую птицу, пытаясь определить, что это за вид…

А потом проходит целая вечность, и вы начинаете думать:

Наверно я моргнул, да, я моргнул, и поэтому не заме…

…Вот таким вот образом и сморгнул Кум, пропустив момент когда надо было особым образом подвернуть стакан, чтобы оставить пустоту снизу.

Зазевался, отчего воспылал досадой на самого себя и ненавистью к обладательнице странного перстенька. Но секундная растерянность оттого что утратил контроль над собой прошла как только хозяйка перстня протягивая Осипу деньги вдруг легонько тронула его за рукав:

– Гнали бы вы Аркашку-то от себя!

– Смотри, как возле вас крутится, вы уж поаккуратнее с ним.

Подведёт он вас под монастырь!

Только в этот момент Осип с кумом узнали, что их благодетеля и помощника зовут Аркадием.

Оба они обернулись и посмотрели в сторону Аркашки.

Но в этот самый момент Аркашка вовсе не крутился. Автор и раньше порывался сообщить о небольшой странности Аркашки, но не было подходящего случая, необычность же заключалось в том, что временами Аркашка заметно тормозил.

Он мог посреди оживлённой дискуссии вдруг на несколько секунд замереть, как будто бы отключиться, абстрагируясь от всего происходящего вокруг.

В такие моменты он пристально всматривался в пустоту перед собой, и на лице его появлялась наигранно-лживая улыбочка, я бы осмелился назвать такую улыбочку «педагогической».

Педагогическая улыбка.

С такой вот лживой улыбочкой, органично дополненной ещё и наигранным крайним интересом и внимательностью, профессиональные лекторы выслушивают наиболее глупые вопросы своих идиотов-слушателей.

Но проходило несколько секунд, и Аркашка оказывался снова вовлечённым в круговерть происходящего.

А что не так с Аркадием? ― удивлённо спросил Наум.

– Да шизанутый он, Аркашка твой!

– Сумасбродный! ― злобно подтвердил кум, но Наум с силой пнул его под зад, и лицо кума осветилось лучезарной улыбкой.

– И баба у него шизанутая! ― Дополнила хозяйка перстенька.

И подумав добавила:

– И собачка у них шизанутая!

– И собачка? ― улыбаясь уже иронически, переспросил кум.

– И собачка! ― подтвердила хозяйка ― пудель у них, Хипустрюфель, якобы для поиска грибов, а ты знаешь, дурачок, что пудель ― это знак дьявола?

– Что у собак шерсть, а у пуделя волосы?

– У всех собак шерсть, а у пуделей самые настоящие волосы!

– Порода такая!

Кум озадаченно замолчал, но уже шумела перед ними очередь, требуя обслуживания без задержек, и этот ничтожный эпизод был тут же забыт обоими продавцами.

Но, хотелось бы сразу же намекнуть, так как книжка «Планетарий» не является детективной историей, и не предполагает никакой интриги, никакой завязки и развязки, просто сухое изложение идеи, с некоторой лёгкой коррекцией на восприятие, ведь произнесённое никогда не равно услышанному, надо сказать тётушка была совершенно права в этом своём предположении.

И хотя эта история окончилась для Осипа с кумом благополучно, ох и натерпелись же они страху, когда опричники, под руководством сержанта Преобладаева, и под крики разъярённой толпы вытаскивали их за ноги из-под телеги!

Но перед тем как изложить произошедшее, стараясь сделать это как можно кратче, неплохо было бы буквально на минутку заглянуть внутрь планетария, кстати говоря, ни Остап ни кум так и не заглянули внутрь, лучше всего использовать для этого глаза одного из персонажей ― астролога.

Внутреннее устройство планетария

Что же касается устройства самого планетария, как уже сообщалось ранее, в то время, до переделки, он представлял из себя круглое сооружение, чем то напоминающее цирковой шатёр, а если быть математически-точным, то здание представляло из себя цилиндр, с водружённой поверх его полусферой.

Если взглянуть сверху, то торговая точка Наума располагалась в сорока пяти градусах против часовой стрелки, от входа в планетарий. Совсем недалеко от входа.

Прекрасное место надо сказать! В этом нет ничего удивительного. Если хотите занять хорошее место на рыночной площади, просто вставайте пораньше, кроме того вам нужно обладать бойким характером, на тот случай если вас попытается согнать продавец который пришёл позже, он считает это место принадлежащим ему, так как он стоял на этом самом месте много лет, и как-бы сжился с ним, как-бы сросся с этим местом корнями, он попытается вас согнать.

Сам же вход в планетарий представлял из себя небольшой выступ в виде арки примыкавшей к цилиндру с куполообразной крышей, здесь размещалась касса, небольшое служебное помещение, а в самом верху, где арочный замок, или свод арки, там архитекторами была предусмотрена небольшая будка.

По своду арки полукругом шли металлические буквы образовывая надпись «ПЛАНЕТАРИЙ» и как-раз между буквами «Е» и «Т» вклинивалась небольшая, почти незаметная будка, из неё торчала труба рупора, из которой в свою очередь, временя от времени раздавался приторно-официозный голос, сообщавший о начале сеанса, цене билетов, и кратком содержании пояснительной лекции.

Так как в то время электрические усилители ещё не практиковались, то может показаться странным, как же так, неужели один единственный небольшой рупор способен заглушить гомон рыночной толпы, и шум города?

Разумеется, разумеется способен!

Голос диктора был слышен даже в самых отдалённых уголках рыночной площади, слышен громко, отчётливо и ясно.

Секрет же состоял вовсе не в рупоре, а в самом дикторе, настоящем профессионале своего дела.

Была в древности такая профессия ― глашатай.

И вот здесь представляется прекрасный случай убедиться в правдивости представленной здесь истории. Случай действительно редкий, ведь многое из рассказанного здесь невозможно подтвердить никаким способом, остаётся только верить автору на слово. (ударение на «а» «нАслово»).

Кстати, рекомендуется ознакомиться с краткой брошюрой «Десять отличий истины от правды» о ней уже упоминалось выше.

Как обстоят дела у певцов классической школы не знаю, по всей вероятности они ставят перед собой иные задачи, но когда автор этих букв брал уроки сценической речи, у него был великолепный педагог, женщина-педагог, кстати она ещё и прекраснейший логопед.

Так вот, однажды она, совершенно между делом, между разговоров о том о сём, вдруг сказала, что когда она когда она включает свой голос на полную громкость, то её слышно на первом этаже, а живёт она на шестом, в панельной двенадцатиэтажке.

Из чего думаю разумно будет предположить, что и на двенадцатом её тоже слышно. Может быть из-за влияния сил гравитации слышно несколько тише, хорошо, может быть немного и тише.

И если мы теперь возьмём циркуль, возьмём чертёж здания в разрезе, и проведём окружность, центром которой будет хозяйка квартиры на шестом этаже, то заметим, что её будет слышно и в соседних подъездах, кроме того внутри окружности окажутся квартиры не только соседних подъездов, но и следующих за ними!

Разумеется она говорила таким великолепно поставленным голосом, что я ни на секунду не усомнился в её словах.

Снова, но уже более настойчиво, отсылаю вас к брошюре об отличиях истины от правды, к разделу где рассматриваются детали и подробности. Истина может обходиться и без подробностей, но правду делают только подробности, подробности которые просто невозможно придумать, подробности о которых может поведать только непосредственный их очевидец.

Мне до сих пор стыдно вспоминать тот давнишний эпизод, у меня до сих пор прекрасные отношения с этой женщиной, но уроки как-то сами-собой сошли на нет, мне удалось взять только два урока, это случилось как-раз после этого небольшого житейского эпизода.

У неё есть сын, годков двадцати от роду, намного младше нас с Вованом, а нам в то время было уже около тридцати. Однажды нам пришлось провожать его домой, около двенадцати часов ночи. Он почему-то не хотел ехать в лифте, и мы не спеша, с многочисленными остановками поднялись на шестой этаж по лестнице.

Затем мы, убедившись что он подходит к двери, отошли вниз, на межэтажную площадку лестницы. Мы сделали это для того чтобы сложилось впечатление что чувак добрался домой совершенно самостоятельно.

Видя что молодой человек путается в ключах, Вован подошёл к двери и нажал на кнопку звонка, и сразу же, стараясь не шуметь, вернулся на исходную.

Мой бедный друг, я знаю что вы иногда позволяете себе лишнее в интернете, но бывают ли у вас бывают семейные скандалы?

Цэ фигня!

Нам с Вованом даже пришлось сесть на корточки и сгруппироваться, хотя мы находились на межэтажной площадке, а дверь за парнем сразу же захлопнулась, он сразу же оказался внутри квартиры.

Корме того, звук голоса, прекрасного чистого голоса, без хрипов и лишних обертонов сопровождался странным аккомпанементом.

Это было похоже на нечто среднее между звуками барабана и больших тарелок:

– Бум!

– Бум!

– Бум!

Мне этот звук показалось странным, начало каждой фразы сопровождалось этими необычными ударами.

И только через несколько дней, при следующей встрече с бедолагой удалось выяснить причину происхождения этих звуков.

Оказалось что парень настойчиво пытался пройти по коридору к своему дивану, но каждый раз неизменно ударялся спиной о железную дверь.

Его просто отбрасывало звуковой волной.

Астролог

Порфирий Глыба, ведущий астролог Дикого поля, и здесь необходимо сразу же решительно отмежеваться от каких бы то небыло связей и параллелей, от каких бы то ни было даже наипрозрачнейших намёков на уважаемых представителей астрологического сообщества, дело здесь совершенно в другом.

Дело здесь в той таинственной взаимосвязи, которая, по мнению тех же астрологов, существует между именем и судьбой, фамилией и биографией, вот и неудивительно, что граждане с похожими повадками и образом жизни обладают некоторым сходством, и сходство это простирается даже на звучание их имён и фамилий.

Да, действительно в конце прошлого века, да и в начале нынешнего тоже, практиковал специалист с похожей фамилией и сходным именем, тоже один из ведущих астрологов, но сходство, начавшись на этом совпадении, на нём же и заканчивается.

Да и вообще здесь речь идёт о более умных людях.

Было бы заблуждением считать, что в далёком прошлом люди были глупее чем в наше время. Мы судим о днях прошедших только посредством людей существенно опередивших своё время, но были ли они глупей в общей своей массе?

Трудно сказать, но контрасты были чрезвычайны, в наше время умного от глупого отличает всего несколько малозаметных деталей. В древности контраст был просто огромен.

Автор этих букв никогда не интересовался деятельностью современных астрологов, и тем более слухами об их приватной жизни.

Совершенно другое дело ― Порфирий Глыба, ведущий астролог Дикого поля, о деяниях которого автору известно очень и очень многое.

Он рассматривается здесь по той причине, что роль Порфирия Глыбы в этой истории ― уникальна.

Он ― единственная жертва, никто кроме Порфирия не пострадал на всём протяжении в этой истории. На всём-всём-всём протяжении, что даже немного странно, но не пострадал не только никто из персонажей, не пострадало даже ни одно животное, так как собаки (в эпизоде на последних страницах) сразу же разбежались, не получив никаких повреждений от выстрелов, а что касается Порфирия Глыбы, он тоже не пострадал физически, патологоанатом не обнаружил на его теле не малейшей царапины.

Можно даже сказать, и это не будет большим преувеличением, что Порфирий умер от удивления.

Или, если уж не от удивления, то, по крайней мере, смерть его была результатом его же собственных умозаключений.

Так вот, в то же самое время, когда Наум подтаскивал второй мешок овса, подготавливая его для продажи, Порфирий Глыба, в сопровождении трёх учеников и молоденькой длинноногой журналисточки, прикрываясь от начинавшего уже не на шутку палить солнца, а заодно и от разрушительного влияния планет журналом «Наука и жизнь», бодрым и деловитым шагом проследовал в планетарий, они вошли последними, перед самым началом сеанса.

За день до этого Порфирий договорился со смазливой длинноногой журналисткой о том что она напишет коротенькую заметку ― мол: так и так, наш ведущий астролог, Порфирий Глыба, посетил планетарий, как говориться «с дружественным визитом», остался очень доволен, пророчит на ближайшую неделю удачу в любовных и коммерческих делах…

…Небольшой краткий и скромный текстик, просто чтобы напомнить о себе, по этому поводу Порфирий хлопотал целый вечер, утрясая детали, но, как выяснилось в этом небыло никакой необходимости, на следующий день астролога вынесли из планетария ногами вперёд, и не только «Столичный мудозвон» и «Босяцкая Правда», но все остальные дикопольские газеты вышли с портретами Порфирия на первой полосе, с заголовками в которых журналисты казалось бы соревновались друг пред другом в остроумных догадках и версиях.

Да, действительно ― и ведь нашёл же место!

Когда подвижник-аскет погибает во время посещения публичного дома, это по человечески понятно, нетерпимый к пороку, он, под влиянием внезапного душевного порыва, устремляется к дому терпимости, где кончает в числе прочего и свой земной путь, что может быть прекраснее и человечнее?

Да и сказано старцами, что праведникам бог посылает смерть грешника, а грешникам, напротив ― праведную.

А здесь не всё было так однозначно, присутствовала здесь некая загадка.

Разумеется читателям Московского мудозвона было глубоко пофиг, но сразу же возникало множество вопросов, начиная с того что зачем он вообще попёрся в планетарий, чего он там забыл, и кончая труднейшим философским вопросом:

– А вот если бы он не пошёл в планетарий, а пошёл, например в бассейн или баню, что бы стало с астрологом, утонул бы он, или нет?

Разумнее всего было бы разместить здесь гороскоп, натальную карту Порфирия, всё сразу бы стало понятно, гороскопы так устроены, стоит лишь бегло взглянуть, и всё сразу становиться ясно, но ведь не все умеют читать астрологические карты, поэтому будет проще обрисовать диспозицию словами.

Начать с того, что Порфирий был настоящим учёным, истинным и честным исследователем, учёным в настоящем значении этого слова, настоящим подвижником и энтузиастом.

Неплохо было бы даже почтить его память вставанием, здесь нет сторонников формализма, поэтому можно немножко приподняться на стуле, буквально на секунду.

Много бессонных ночей провёл Порфирий над книгами и звёздными картами лженауки, пытаясь извлечь рациональное зерно, откопать хоть какую-нибудь крупицу здравого смысла, но для поверхностного наблюдателя он казался шарлатаном самого наичистейшего разлива.

Да, действительно, Порфирий, для привлечения читателей Московского мудозвона беспрестанно заглядывал в трубу телескопа что-то высматривая в небесных сферах, в чем небыло совершенно никакой необходимости, звёздные пути неизменны и давным-давно расчислены, более того, заглядывая в трубу, он надевал на голову остроконечный и расшитый звёздами колпак, более того, он был вынужден отрастить совершенно не идущую ему бородку, но, несмотря на внешние атрибуты, истинным учёным был именно он, а не многочисленные дипломированные представители научного сообщества, рассматривающие Порфирия как забавный и любопытный феномен невежества и мракобесия.

Им движил чистейший и бескорыстнейший интерес к тайне.

Именно там, в астрологии, по его мнению и пролегал передний край познания, а то что именно там, на переднем краю, у границы непознанного, пасутся стада баранов, разе это может смутить настоящего исследователя?

– Конечно же нет!

– А где ж им ещё пастись?

Более того, Порфирий непрестанно подвергался нападкам, насмешкам и издевательствам.

А нападки, насмешки и издевательства ― субстанции достаточно обидные сами по себе, и они не становятся менее обидными когда исходят от стада баранов, напротив, они становятся обидными вдвойне и даже втройне.

Кроме того, если уж взглянуть совсем уж беспристрастно, практически все научные открытия были совершены людьми не совсем здоровыми в умственном отношении, да что там говорить, вся история человечества написана исключительно умалишёнными, а с точки зрения обывателя и завсегдатая социальных сетей, так и вовсе неадекватами, что ж с этим поделать?

– Совершенно ничего нельзя с этим поделать!

И вот, став многоопытным и понимающим толк в своём деле астрологом, Порфирий столкнулся с самым настоящим парадоксом, когда дело уже было поставлено на поток, его предсказания стали действительно сбываться, этот удивительный факт заставлял Порфирия временами ошеломлённо застывать от ужаса и восхищения.

Однажды Порфирий, в результате ошибки, крайне редкой у него ошибки, человек он был пунктуальный, в результате ошибки он перепутал натальные карты двух своих клиентов, и затем, получив благодарности от обеих за сбывшиеся предсказания, решил выяснить в чём же тут дело.

О силе внушения, о самосбывающихся пророчествах ему было хорошо известно, он также был осведомлён о том что клиенты, как правило, забывают неудачные части прогноза, те которые не сбылись, а сбывшиеся настолько потрясают из воображение, что они склонны раздувать и преувеличивать их значение, но что бы до такой степени…

Один из клиентов был молодым человеком, студентом, а вторая ― старушкой на склоне лет, и когда Порфирий получил от старушки сообщение о том что она нашла наконец себе подругу, солидную зрелую женщину, и она пристроила её консультантом, в сферу новейших технологий, Порфирий удивился только слегка, а когда он получил второе сообщение, от теперь уж бывшего студента, о том что он избавился от мучивших его остеохондроза и радикулита, и тоже нашёл наконец себе друга, заботливого деликатного и предупредительного, Порфирий задумался о вопросах настолько странных и запутанных, что если бы обыкновенный дибил из социальных сетей вдруг каким-то чудесным образом проник в его голову, проник буквально на пару минут, время достаточное чтобы бегло ознакомиться с содержанием его мыслей, то но на некоторое, впрочем крайне непродолжительное время, приобрёл бы тоже самое озадаченное выражение лица что и у самого Порфирия.