Мой адрес – Советский Союз. Том 3. Часть 2

Многие говорили о том, что, какие бы оттенки мнений ни были представлены в новом кабинете, он сохранил не только сочувственное воспоминание о своих предшественниках, но и, как было видно, в немалой степени унаследовал существо их политики. Правда, в программном заявлении правительства говорилось о стремлении содействовать разрядке напряженности, улучшению отношений с Советским Союзом и другими социалистическими странами. Но в то же время в заявлении содержались и реваншистские установки старых правительств. В нем можно было найти и абсурдные притязания правительства ФРГ выступать от имени всего немецкого народа, и территориальные претензии к другим государствам, и домогательства ядерного оружия, и провокационные устремления в отношении Западного Берлина, и т. п. Налицо была попытка совместить несовместимое и, не внося существенных корректив в реальное содержание политики ФРГ, ограничиться лишь ее перелицовкой.

Конструктивный подход к делу укрепления мира и безопасности в Европе и во всем мире был возможен лишь, исходя из реальной действительности, прежде всего из признания факта существования двух германских государств – Германской Демократической Республики и Федеративной Республики Германии. Равноправное участие обоих германских государств в усилиях, направленных на развитие и укрепление межевропейского сотрудничества в различных областях, позволяло их населению внести свой вклад наряду с другими европейскими народами в дело прогресса и мира. Размежевание обоих названных суверенных государств, явившееся следствием разгрома гитлеровского рейха и длительного послевоенного развития, свершилось на социально-классовой основе, и никому не дано было изменить этого положения.

Неизменность границ и неприкосновенность социалистического немецкого государства – Германской Демократической Республики – являлось одной из важнейших основ прочного мира и безопасности народов Европы. Бессмысленны и безнадежны были всякие попытки давления или шантажа в отношении ГДР, равно как и планы вражеского проникновения в социалистическое германское государство. Только неисправимые авантюристы могли строить расчеты на насильственное изменение послевоенных европейских границ. Того, кто захотел бы испытать прочность рубежей ГДР и других социалистических государств, постигнет неотвратимое сокрушительное возмездие.

Домогательства ФРГ в вопросах ядерного вооружения продолжались. Проведенные через НАТО решения о создании с участием ФРГ новых органов НАТО по ядерному планированию были восприняты западногерманскими милитаристами и реваншистами лишь как поощрение их ядерных вожделений. Одновременно с предъявлением претензий на оказание «особого влияния» ФРГ в вопросах использования ядерного оружия правительство ФРГ заговорило и о создании так называемых «европейских ядерных сил», сделав при этом заявку на прямое участие в них ФРГ.

Советское правительство исходило из того, что интересам мира отвечало бы развитие добрососедских отношений между всеми европейскими государствами с целью оздоровления обстановки в Европе и развития взаимного доверия и уважения. Советский Союз и другие социалистические страны выдвинули в Бухарестской декларации широкую программу мер, направленных на укрепление мира и безопасности в Европе. Исходя из этой программы, правительство СССР будет и дальше последовательно и неуклонно добиваться действительного улучшения политического климата в Европе, развития сотрудничества между европейскими государствами Востока и Запада, включая, разумеется, и Федеративную Республику Германии. Но оно не могло, и не будет впредь закрывать глаза на опасности, грозившие миру в Европе и во всем мире со стороны неонацистских и милитаристских сил Федеративной Республики Германии.

В исторические дни крушения гитлеровского рейха миллионы людей на земном шаре, не на жизнь, а на смерть боровшиеся за свою свободу и независимость, верили в то, что германскому нацизму, германской агрессии навеки положен конец. Народы жаждали прочного и длительного мира, полного разоружения и демилитаризации Германии с тем, чтобы она «никогда больше не угрожала своим соседям или сохранению мира во всем мире». Они с облегчением и надеждой восприняли решение держав антигитлеровской коалиции «стереть с лица земли нацистскую партию», «уничтожить ее филиалы и подконтрольные организации, распустить все нацистские учреждения, обеспечить, чтобы они не возродились ни в какой форме»…

Выражая волю и решимость народов, выстоявших в смертельной схватке с фашизмом, Нюрнбергский военный трибунал заклеймил гитлеровскую партию как центр заговора по осуществлению преступлений против мира, военных преступлений и преступлений против человечности.

Германский нацизм, выступая в роли поработителя других народов, причинил немало бед и самому немецкому народу, погубил и искалечил жизнь миллионам немцев. Вполне понятно, что в самом немецком народе проявлялась решимость ликвидировать всякие следы фашизма и росло понимание того, что твердый и бескомпромиссный разрыв с милитаристским прошлым, с национал – шовинистической идеологией во всех ее извращениях и реконструкция общественной и государственной жизни на демократических началах являлись для него вопросом жизни и смерти.

Однако факты говорили о том, что реальные выводы из уроков прошлого сделаны были только в Германской Демократической Республике. Здесь были полностью претворены в жизнь Потсдамские решения об искоренении нацизма, демилитаризации и демократическом переустройстве общества. Социалистическое германское государство взяло на себя благородную миссию – сделать все для того, чтобы с немецкой земли никогда больше не исходила угроза новой войны. Эта миссия снискала Германской Демократической Республике доверие и уважение со стороны всех миролюбивых народов.

Германский нацизм играл главенствующую роль в подготовке и развязывание второй мировой войны, которая не остановилась на границах Европы, а принесла опустошения и потребовала бесчисленных жертв также от народов других районов мира. Вот почему Советское правительство считало своим долгом обратиться к правительствам, парламентам и народам не только Европы, но и всех других континентов с призывом проявить величайшую бдительность и перед лицом фактов, свидетельствовавших об активизации милитаристских и неонацистских сил в ФРГ, сделать все, чтобы эти силы не смогли угрожать миру на земле.

Народы не забыли и никогда не забудут, что фашизм – это война. При одном упоминании слова фашизм в их памяти воскресает Европа в дыму пожарищ, бесчисленные руины городов, муки и гибель миллионов людей. Нет, подобная трагедия не должна повториться. Позволить, чтобы над миром снова нависла тень свастики, – значило бы предать память тех, кто отдал свои жизни в борьбе против фашизма, поставить под угрозу будущее нынешнего и грядущих поколений.

Советский Союз исходил из того, что державы антигитлеровской коалиции в соответствии с их обязательствами по Потсдамскому и другим международным соглашениям продолжали нести ответственность за то, чтобы не допустить возрождения германского милитаризма и нацизма. Забывать об этой ответственности значило бы поощрять силы милитаризма и нацизма, которые тогда все выше поднимали голову в ФРГ.

Советское правительство обращало внимание правительства, политических партий, общественных сил и всего населения Федеративной Республики Германии на необходимость преградить путь неонацизму, покончить с политикой милитаризации и вместе с другими европейскими народами направить свои усилия на обеспечение прочного мира и безопасности в Европе.

Народы жаждали мира и ненавидели войну. Им было известно, ради чего хлопотали о ракетах и ядерных бомбах западногерманские милитаристы, и они справедливо требовали оградить человечество от сил реакции разрушения.

Советский народ, народы других социалистических стран и, можно с убеждением сказать, другие миролюбивые народы обрушат весь свой гнев, всю свою мощь на тех, кто в слепом стремлении к реваншу навлек бы на человечество бедствия новой войны.

Советское правительство, руководствуясь интересами обеспечения мира и безопасности народов, внимательно следило за происками неофашистских и милитаристских сил и было готово в соответствии с обязательствами по Потсдамскому и другим международным соглашениям, в случае необходимости, принять вместе с другими миролюбивыми государствами все меры, которые будут диктоваться обстановкой.

Данное Заявление Советского правительства было передано 28 января 1967 г. Министерством иностранных дел СССР посольствам США, Великобритании и Фраиции в Москве с соответствующими краткими сопроводительными нотами.

Заявление Советского правительства было направлено также посольству ФРГ в Москве с сопроводительной нотой, в которой говорилось, что Советское правительство ожидало от правительства ФРГ принятия надлежащих мер по пресечению опасной для дела мира деятельности неонацистских и милитаристских сил в ФРГ в соответствии с обязательствами, вытекавшими для ФРГ из Потсдамского и других союзнических международных соглашений.

ОБ АНТИСОВЕТСКОЙ ПОЛИТИКЕ МАО ЦЗЭ-ДУНА И ЕГО ГРУППЫ

За истекшие полвека нашей партии и нашему народу не раз приходилось выдерживать ожесточенные нападки враждебных сил на первое в истории человечества социалистическое государство, говорилось в документе. Но если исключить периоды войны, периоды прямой вооруженной агрессии против Советского Союза, то можно сказать, что никогда еще против него не велась такая яростная кампания, как та, которую развернули нынешние руководители Китая.

Обострение советско-китайских отношений, вызванное политикой руководящей группировки КПК, имело свою историю. И она была хорошо известна социалистическим странам, братским партиям, всей мировой общественности. Широко была известна также позиция нашей партии и Советского правительства в этом важном вопросе. Мы последовательно и настойчиво вели курс на нормализацию отношений с Китаем, добиваясь возврата на путь дружбы и сотрудничества, делали все для организации единства действий наших двух стран и партий в борьбе против империализма, и прежде всего в деле поддержки вьетнамского народа, героически отражавшего американскую агрессию.

В этом был смысл многочисленных предложений и инициатив ЦК КПСС и Советского правительства о конкретных мерах по развитию советско-китайского сотрудничества в политике и экономике, о переговорах и встречах, которые могли бы открыть путь к улучшению отношений, как по государственной, так и по партийной линиям. В этом был смысл нашей политики, неизменно направленной на защиту законных интересов КНР на мировой арене, на обеспечение наиболее благоприятных условий для строительства социализма в Китае, как и в других социалистических странах. В этом, наконец, была причина выдержки и терпения, которое проявляла наша партия, того, что на протяжении долгого времени мы в одностороннем порядке отказывались от открытой полемики, даже перед лицом явно враждебных выходок китайского руководства.

Но, как известно, мир и согласие требуют доброй воли не с одной, а обеих сторон. Какова же была воля Мао Цзэ-дуна и его группировки? Как известно, все предложения нашей партии и правительства направленные на улучшение отношений, постоянно отвергались – причем во все более грубой и разнузданной форме. А политика Пекина принимала все более враждебный характер. Даже там, где интернациональный долг и вся логика событий диктовали необходимость отложить в сторону разногласия, объединиться для совместных действий против империализма, раздувалась по всякому надуманному поводу, а то и вовсе без повода, борьба внутри социалистического содружества и коммунистического движения, главное острие которой направлялось против КПСС и Советского Союза. Группа Мао Цлэ-дуна открыто взяла курс на систематический срыв внешнеполитических действий, которые предпринимались СССР вместе с другими социалистическими странами для защиты интересов мирового социализма, революционного движения, всеобщего мира, курс на раскол коммунистического и освободительного движения и международных демократических организаций. Более того, Пекин начал предпринимать все более настойчивые попытки подрывной деятельности против социалистических стран и коммунистических партий, вмешиваясь в их внутренние дела и организовывая в ряде партий свои раскольнические группы.

Уже давно прошло время, когда политика маоцзэдуновской группы могла казаться выражением идеологических разногласий, дискуссией в рамках коммунистического движения. Эта группа, не ограничиваясь нападками на линию КПСС и других братских партий, перешла к открытой политической борьбе против нашей партии, нашего народа. После XI пленума ЦК КПК, состоявшегося летом прошлого года, и начала так называемой «культурной революции» эта борьба вступила в новую, еще более опасную фазу. Особого накала она, как известно, достигла в последнее время.

Одно из главных направлений антисоветской деятельности маодзэдуновского руководства – это клеветническая пропаганда. Она злостно извращала каждый внешнеполитический шаг Советского государства, продиктованный заботой об интересах мира и социализма. Печать и радиостанции Китая изо всех сил старались облить грязью наш народ и его партию. Более того, на протяжении многих месяцев китайская пропаганда обращалась к советскому народу с призывами свергнуть существующий строй, водрузить «знамя Мао Цзэ-дуна на Красной площади», установить в СССР «новый порядок» по образу и подобию того, который тогда насаждался Мао Цзэ-дуном в Китае.

Лживой пропагандой, которая по своему тону, по своим грязным приемам, пожалуй, превосходила все, на что когда-либо отваживались враги нашей партии и нашего народа, дело, однако, не ограничивалось. Китайское руководство встало на путь прямых антисоветских действий и провокаций. Их постоянным объектом сделалось советское посольство в Пекине. Недавно у его стен была организована новая вакханалия, которая длилась более двух недель и создала совершенно невыносимые условия для работы персонала посольства. Китайские власти шли на такое беззастенчивое попрание существующих норм и обычаев международного права, какое редко позволяли себе даже самые реакционные империалистические правительства.

В настоящее время «география» подобного рода провокаций значительно расширилась. Мао Цзэ-дун и его окружение явно пытались выполнить свою авантюристическую угрозу перенести хунвэйбиновские методы политического хулиганства на международную арену. Китайские представители, действуя по инструкциям из Пекина, пытались учинять антисоветские дебоши в Ханое, Париже, Багдаде, Алжире, Пномпене и других городах. Более того, местом одной из провокаций была избрана Москва, а в Москве – такое святое для всех трудящихся место, как Красная площадь и Мавзолей Ленина.

К этому перечню бесчинств каждый день добавлялись новые. Достаточно упомянуть такие факты, как неслыханные бесчинства хунвэйбинов на пекинском аэродроме при отъезде на родину семей советских граждан, злобные выходки против советских поездных бригад, обслуживавших железнодорожные составы на линии Москва – Пекин. Объектом китайских провокаций и оскорблений становился советский персонал, направлявшийся через Китай во Вьетнам, чтобы оказать помощь героической борьбе вьетнамского народа.

Нынешние руководители Китая пытались создать видимость «народного возмущения», втягивая в антисоветские выступления десятки тысяч людей, обманывая их небылицами о «кровавых избиениях в СССР», фабрикуемыми приближенными Мао. Этой цели была подчинена деятельность всей пропагандистской машины Китая. Она изо дня в день разжигала страсти россказнями о «неслыханных зверствах», якобы учиненных против китайских граждан в Москве, занималась прямым подстрекательством толп подростков и молодежи, бросив лозунг «кровь за кровь», угрожая потребовать «уплаты кровавого долга». Но за спинами хунвэйбинов и цзаофаней не удастся скрыться подлинным организаторам провокаций, которые контролировали и направляли действия молодежи, а значит, и несли за них полную ответственность.

* * *

У многих людей во всем мире, наблюдавших за развернутой китайскими деятелями антисоветской кампанией, не укладывался в голове тот факт, что ее организаторами и вдохновителями выступали на сей раз не империалисты, не капиталистическое государство, а политики, называвшие себя коммунистами. Факт этот действительно поразителен и с трудом умещается в сознании. Тем важнее разобраться в причинах этого чудовищного пекинского парадокса.

Чего же добивались организаторы кампании ненависти к Советскому Союзу?

Факты говорили о том, что люди, которые направляли политику Китая, ставили перед собой цель не только воспитать китайский народ в духе вражды к СССР, но и до предела обострить советско-китайские отношения, а в конечном счете – довести дело до их полного разрыва. Однако, опасаясь ответственности за последствия такого шага, они не решались действовать напрямик, пытались спровоцировать на разрыв Советский Союз, чтобы обмануть мировую общественность, обмануть китайский народ, убедить его, будто наша страна, а не маоцзэдуновская группа являлась виновницей обострения советско-китайских отношений. В этом состоял, в частности, смысл выступлений Чжоу Энь-лая на антисоветском митинге, состоявшемся в те дни в Пекине.

В этой связи возникает и другой вопрос: зачем группировке Мао Цзэ-дуна было нужно такое обострение, какие цели она преследовала? Ответ на этот вопрос следовало искать во всей националистической, великодержавной политике китайского руководства.

Уже несколько лет назад стало очевидно, что такая политика неизбежно толкала маоцзэдуновскую группу к обострению отношений с марксистско-ленинскими партиями, и прежде всего с КПСС. Встав на националистический, великодержавный курс, эта группа начала борьбу за то, чтобы подчинить своим интересам социалистический лагерь и мировое революционное движение, навязать им свою политическую линию, означавшую разрыв с марксизмом-ленинизмом.

Высокий международный авторитет нашей партии, ее последовательная борьба за ленинские, основанные на равноправии и братстве взаимоотношения в коммунистическом движении – вот что заставило китайских лидеров усмотреть в КПСС главное препятствие для их великодержавных целей. Попятно, что, стремясь подчинить другие социалистические страны, братские партии, все революционное и освободительное движение своим националистическим, великодержавным интересам, китайское руководство сделало ставку на то, чтобы любой ценой скомпрометировать Советский Союз, нашу ленинскую партию.

Не вызывал сомнений также и тот факт, что одной из непосредственных причин антисоветской политики и пропаганды нынешнего китайского руководства являлось стремление отвлечь внимание китайского народа от переживавшихся им лишений и трудностей, от многочисленных ошибок и провалов во внутренней и внешней политике Китая. Фактически здесь мы имели дело со старым, избитым приемом всех беспринципных политиканов, терпящих банкротство. Если дела идут все хуже, если терпит крах одна их политическая акция за другой, то такого рода люди видят единственный выход в том, чтобы свалить вину за все беды на «врагов» – как «внутренних», так и особенно «внешних». Именно по такому принципу действовали тогда и пекинские лидеры.

Совсем не случайно свои первые выстрелы в политической войне против Советского государства и КПСС они сделали вскоре после провала печально знаменитого курса «большого скачка» и «народных коммун». Чем больше вырисовывались масштабы неудач во внутренней политике, чем очевиднее становился крах внешнеполитической линии руководства КПК, которое вело страну к изоляции, тем больше нарастал накал антисоветской кампании. Чем дальше отходило оно от принципов научного социализма, тем громче и настойчивее становилась пропаганда Пекина насчет того, что такой отход, мол, совершает Советский Союз, что наша страна «предает интересы революции», «реставрирует капитализм». Вскоре в китайской пропаганде зазвучали и чисто националистические, и даже расистские мотивы. Выдвинув территориальные претензии к Советскому Союзу, руководство КПК ставило перед собой цель еще больше разжечь шовинистические настроения в китайском народе. Клеветническая пропаганда начала все шире дополняться всевозможными антисоветскими выходками и провокациями. Всеми силами создавая у китайского народа впечатление, будто он со всех сторон окружен врагами, пекинские правители пытались сплотить его на националистической основе, хотели отвлечь массы трудящихся от реальных проблем, которые стояли перед страной, и оправдать военно—бюрократическую диктатуру Мао Цзэ-дуна и его приспешников.

В последнее время все больше выходил на первый план и еще один важный мотив антисоветской политики Пекина. Тогда уже стал очевидным смысл того внутриполитического курса, который настойчиво и упорно проводил Мао Цзэ-дун и его единомышленники. Фактически это – фронтальное наступление на социалистические завоевания китайского народа, в ходе которого бессовестно извращались и растаптывались сами идеалы социализма. Чтобы прикрыть, «идеологически» обосновать такую политику, пекинским правителям как раз и понадобились ожесточенные нападки на страны, где действительно строился социализм, понадобилась клевета на партии, которые действительно следовали учению марксизма-ленинизма, идеалам научного социализма. В обстановке напряженной борьбы внутри партии и народа группе Мао Цзэ-дуна такая клевета понадобилась именно в интересах борьбы за власть. Мао Цзэ-дун просто не мог бы держаться у власти без такой клеветы. Ведь успехи коммунистического строительства в Советском Союзе и строительства социализма в других странах сами по себе разоблачали его отступничество, банкротство его политической линии.

Не вызывал, например, сомнений тот факт, что в результате экономических авантюр, затеянных Мао Цзэ-дуном, китайскому руководству по существу пришлось отказаться от планов экономического развития Китая, отказаться от строительства материально-технической базы социализма и открыто отречься от курса на повышение жизненного уровня трудящихся. В этих условиях пекинские правители не нашли ничего лучшего, как попытаться превратить нужду в добродетель, объявив экономическое строительство, заботу об улучшении жизни народа делом вообще «антисоциалистическим», «буржуазным». В области теории эту версию обосновали без особых хлопот, пустив в ход против марксистско-ленинской науки очередную обойму маоцзедуновских цитат («В производстве стремиться к высоким показателям, в жизни придерживаться низкого уровня», «Бедность – это хорошо», «Страшно подумать о том времени, когда все люди будут богатыми» и т. д.). Но поскольку практика мирового социализма полностью противоречила таким установкам и представлениям о социализме, китайские руководители развернули клеветническую кампанию против СССР и других социалистических стран, объявив их борьбу за экономический прогресс, за повышение жизненного уровня и культуры «экономизмом», даже «реставрацией капитализма». Ведь чем масштабнее экономические успехи Советского Союза, чем лучше жизнь советских людей, тем сильнее страх Мао Цзэ-дуна и его группы за судьбы своей особой линии, тем мощнее оппозиция этой линии в самом Китае. И, следовательно, – тем яростнее клевета на СССР, тем безрассуднее антисоветские провокации.

То же самое относится и к другим проблемам, с которыми сталкивались руководители КПК. Встретив растущую оппозицию своей политике, они развернули ожесточенную кампанию репрессий, массовых расправ с инакомыслящими. Услужливые «теоретики» из маоцзадуновского окружения попытались объявить беззаконие, произвол, насилие в отношении собственной партии и широких масс рабочих, крестьян, трудовой интеллигенции «подлинной» диктатурой пролетариата, «подлинным» социализмом. Но для этого опять же понадобилось оклеветать Советский Союз и другие страны социализма, которые последовательно шли по ленинскому пути – по пути развития социалистической демократии, укрепления законности, расширения участия трудящихся в решении всех общественных и государственных дел.

Понятно, почему создавала опасность для Мао Цзэ-дуна, для его власти и вся практика КПСС, других коммунистических партий, которые последовательно развивали ленинские нормы внутрипартийной жизни, укрепляли принципы коллективного руководства, строго придерживались демократических начал в деятельности всех партийных организаций сверху донизу. Ведь маоцзэдуновская группа уже давно вела наступление против собственной партии. В Китае были растоптаны самые элементарные нормы и принципы внутрипартийной жизни – выборность партийных органов, отчетность руководителей перед партией и партийными организациями, гласность в обсуждении партийном линии и т. д. Был доведен до абсурда, до настоящего идолопоклонства культ личности Мао Цзэ-дуна. В последнее время под флагом «культурной революции» полным ходом шел разгром партийных организаций, травля и истребление партийных кадров, осуществлявшиеся отрядами маоцзэдуновских штурмовиков, опиравшихся на поддержку армии и органов безопасности. Чтобы оправдать все это, чтобы закрыть рот китайским коммунистам, которые не могли не сравнивать то, что делается у них, с практикой других коммунистических партий, группе Мао Цзэ-дуна и понадобилось опорочить ленинскую линию КПСС, выдвинув против нее нелепые обвинения в «ревизионизме».