Преданные и проданные. Триллер

Между тем дождик перестал, и «плешка» принялась наполняться людьми. Выползли покурить пассажиры из залов ожидания. Успели вернуться проститутки, обслужившие ранних клиентов. Ждали новых только что вылезшие из электричек подмосковные путаны, каждый вечер приезжавшие на промысел в столицу. Подкатывали на такси москвички. Покинули свои норы проспавшиеся и протрезвевшие бомжи. Сейчас их мучал синдром похмелья, и одолевали думы: где бы разжиться дармовой выпивкой? Здоровые и увечные опустившиеся мужчины и женщины сидели на парапете подземного перехода, соединявшего Ленинградский вокзал с Казанским. Здесь же шныряли отбывшие свои сроки заключения уголовники. Кое-кто из них собирался погулять в Москве перед отъездом к месту жительства. Кто-то искал прежние связи. Кто-то уже их нашел и теперь занимался поиском выпивки, чтобы отметить освобождение из мест лишения свободы. Разгуливали среди проституток искатели приключений – приезжие и московские. Около них терлись любители поживиться за чужой счет: прихлебатели, шулеры, торговцы наркотиками, сутенеры, бандиты-грабители. С каждого из искателей приключений «плешка» брала свое. Если видели, что клиент бедный – «худой карась» – его быстро спроваживали, подсунув старую, потертую проститутку из бомжих. С этого хватало несколько рублей за услуги и пятнадцать-двадцать рублей за выпивку. Все это прямо сейчас шло в общий котел бродяг. Проскакивали и «караси средней руки». Им подкидывали проститутку помоложе и повыше классом, продавали выпивку, выпрашивали стакан «на поправку здоровья» и отпускали с миром. Бывало, им, как и «худым карасям» попросту предлагали убраться с «плешки». Случалось, как и «худых карасей» грабили. Но это происходило редко, когда улов был крайне скуден. Богатые клиенты или «жирные караси» всегда становились добычей грабителей. «Жирным» подбирали привлекательных и молодых дам. Затем торговались, подбирали «компаньона» и шли для затравки выпить в какой-нибудь закоулок, где уже поджидала компания бомжей или молодых людей с темным прошлым. Там «карася» «обдирали как липку», избив в случае сопротивления. На такую «работу» и подрядился Шизик с компанией.

Пару часов прождали «ребятишки» на вокзале. Там было тепло, хотя и душновато. Милиция не шерстила в помещении. Для нее было главным, чтобы не играли в азартные игры, не орудовали карманники и похитители чемоданов – «фармазоны». Однако время тех и других, как и вокзальных аферистов, истекло после одиннадцати ночи. Парни истомились в ожидании. Они быстро проиграли полученную от Алеши пятрку на игровых автоматах. Наконец, появился Алеша. Он вызвал с собой Шизика и Славку. Парни увидели мельтешение на «плешке». Две пожилые бомжихи раскалывали пьяненького майора-медика.

– Да, ладно, девчата, у меня в час пятьдесят шесть поезд на север отходит. Пойдем, дерябнем и побалуемся немного! – уговаривал он бомжих.

– Мы по одной не ходим. Только вдвоем! Если хочешь, вон того рыженького возьмем, – указали бомжихи на Алешу. – Он в командировку из Кустаная приехал…

– А я уже бутылочку взял! – вытащил Алеша из плаща заранее припасенную поллитру.

Медик немного поломался. Затем пошел в сопровождении бомжих и Алеши к платформе Каланчевская, примыкавшей к Площади трех вокзалов. Милиции в этот час на Каланчевке уже не было. Редкие пассажиры забились в ожидании электрички в стеклянный павильон станции. Следом за бомжихами шли Шизик со Славкой. Славка видел, как целовался взасос с одной из бомжих майор. Остановилась компания в самом конце платформы. Там бомжихи достали стакан, налили в него содержимое бутылки.

– Сейчас выпьем и пойдем ко мне. Здесь три минуты до моей хаты! – сказала бомжиха, которую называли Тамарой.

– А чего там мужики стоят? – опасливо посмотрел майор в сторону Шизика и Славки.

– Чего стоят? Электричку ждут. Пей, пей! Я тоже хочу выпить! – ответил ему Алеша.

– А это – на закуску, – поцеловала бомжиха в губы медика, когда тот выпил.

Поцелуй длился минут пять. Руки майора похотливо елозили по заду Тамары, норовя влезть пальцами между ягодиц. Алеша налил еще один стакан. Как только поцелуй закончился, медику снова поднесли выпить.

– П-пей! – кивнул майор, выпив еще, и закачавшись.

– Нет, я что-то не хочу, – возразил Алеша.

– В-выпей ты! – качнулся майор к Тамаре.

– Я?! Да ты что? Я вообще не пью! – устранилась та.

– М-может, ты выпьешь? – опускаясь на лавочку, спросил майор другую бомжиху.

– Больно нужно! – отпрянула она.

– Т-тогда я пошел, – попытался встать с лавочки почуявший недоброе майор.

– Нет, посиди! – повисли на нем бомжихи.

Они скрутили майору руки, а Алеша прошелся по карманам, выгребая из них кошелек, бумажник, какую-то мелочь.

– П-партбилет отдайте, суки! – рванулся майор.

– Вот тебе твой партбилет и твое удостоверение, – Алеша засунул документы во внутренний карман майору.

– Часы, часы сними! – напомнила Тамара.

Часы майора перекочевали в карман Алеши. Речь медика стала нечленораздельной. Он захватал воздух губами и затих. Оставив майора на лавочке, компания перешла через пути и в скверика разделила добычу. При майоре было триста рублей с мелочью. Сотню Алеша дал Шизику, столько же бомжихам. Остальное оставил себе.

– Майор болтал, что с курорта едет… Какие же «бабки» у него были до санатория, если сейчас три «стольника» осталось? Вот бы нам его до курорта швырнуть! – сокрушалась Тамара.

– А ну покажь, что за «котлы»? – потребовала другая бомжиха.

– Да, ерунда! Отечественные, к тому же именные. Видишь: «За отличное выполнение задания командования» написано. Не толкнешь! – покрутил часами перед носом у бомжих Алеша.

– Давай сюда! Нам они сгодятся! – протянула руку Тамара. – Мой без «котлов» уже вторую неделю ходит.

– Мне бы самому приличные часики справить – пробормотал Алеша. Ладно. Хрен с ними! Бери!

Зайдя за кусты, Тамара спрятала часы в трусики. Славку послали посмотреть, что с майором. Выглянув из скверика на платформу он увидел, что рядом с майором стоят два милиционера. Один что-то говорил в портативную рацию.

– За медика я спокоен, – сказал Алеша. – Жить будет!

Прошмыгнув сквериком, компания вышла на другую сторону Комсомольской площади. У Казанского вокзала разделились на группы. Впереди шли бомжихи, чуть поодаль Славка с Шизиком. Замыкал шествие Алеша. Пустынно было у Казанского вокзала. Жизнь била ключом на противоположной стороне площади. Здесь же болтались с сигаретами в зубах пассажиры с поездов дальнего следования и тершиеся возле них попрошайки. Сквозь вокзал с перрона тянуло горевшим в вагонных титанах углем и неистребимым запахом поездных туалетов.

– Девушки, вам не скучно? – окликнул бомжих узбек в плаще на меху и тюбетейке.

– Скучно! – ответила Тамара. – Закурить не найдется?

– Найдем, найдем. Есть наши – «Ташкент». Бутылочка есть. Выпить, побаловаться не желаете?

– Желаем! У тебя времени много?

– Часика три есть…

– Тогда едем к нам, в Перово! – громко сказала Тамара, чтобы услышал Алеша. – За два часика ты управишься и минут за тридцать до отхода поезда приедешь на Казанский. Полтинник на двоих дашь – хорошо будет. У тебя деньги-то есть?

– Полтинник на двоих найдем, – закивал узбек. – Это Перово далеко? А то мне шмотки из камеры хранения забрать надо.

– Какой далеко?! Десять минут на электричке. Сколько времени, говоришь? Через десять минут наша электричка отходит.

Алеша уже принял решение. Он отправил Славку за кодлой, а сам с Шизиком пошел за бомжихами и узбеком. Те вышли на перрон и крутились возле расписания пригородных поездов, ожидая появления подельников. Наконец, все были в сборе. Бомжихи с клиентом влезли в вагон. В соседнем вагоне разместилась компания казанцев во главе с Алешей. Прибыли на станцию Перово. Бомжихи потащили узбека в лесопосадки у платформы. Там тот достал бутылку водки, которую начали пить из горлышка. Прячась за деревьями и кустами, кодла приблизилась к компании и затаилась. Узбек, прихлебывая, ругал Москву и ее порядки, рассказывая о сделанных покупках. Вдруг он сказал Тамаре:

– Пососи мне здесь!

– Ишь, чего захотел! – фальшиво возмутилась та. – Мы – женщины порядочные! Нас мужья дома ждут! Угостил – спасибо!

– Зачем комедь ломали?! – начал заводиться узбек. – Выжрать захотели на халяву?! Работайте теперь, б…! Я зачем сюда тащился?! Я вам сейчас п… ей навешаю!

– Говорят же тебе: мужья нас ждут! Да не только ждут – мой уже встречать вышел! – указала Тамара на вылезшего из укрытия Алешу.

– Ты чего, мужик, к чужим женам пристаешь? – спросил Алеша опешившего узбека и врезал ему в челюсть.

Тот поскользнулся на мокрых листьях и упал на них. Подняться ему не дали. Окружившая узбека кодла молча била его ногами, пока он не затих. Алеша заскользил по карманам узбека, пересыпая в свой потертый плащ их содержимое.

– Живой? – кивнул на узбека Шизик.

– Живой, живой! Только недельки три ему в больнице поваляться придется, – ответил Алеша, снимавший с узбека карманные часы.

Добычу делили в электричке, везшей кодлу назад, в Москву. Бомжихам обломилась сотня. Еще сотню получила компания казанских. Остальные деньги Алеша не показал. Кроме того, он справил себе приличные часы.

– Сколько же «бабок» ты от нас зажал? – нагло спросила Тамара, когда компания высадилась на перроне Казанского вокзала.

– Как и уговорились – треть, – невозмутимо ответил Алеша.

– Потрахаться не интересуетесь? – спросил Тамару Шизик.

– Нет, дружок! С кем потрахаться у нас есть и без тебя, – ответили бомжихи и скрылись в направлении Каланчевки.

На такси вернулись в Измайлово, купив у водителя три бутылки водки. У дяди Миши Алеша выпил свои полстакана и откланялся. Дяде Мише дали «полтинник» – плату за два дня, плеснули водочки. Тот повеселел. Пользуясь случаем, Славка снова стал допытываться про знакомство того с Брежневым. При каких-таких обстоятельствах свела их судьба?

– При каких, при каких? Ординарцем я у него был, а позже – адъютантом, шестеркой, проще говоря! Но он сам жил и другим жить давал. Меня – сопляка молодого, без образования, без всего – в офицеры вывел. Как удачная операция, он – себе орден и мне – орден. Но капризный был. Барин – да и только! Баб любил крепко. Ни одной юбки не пропускал, хотя жена-еврейка в эвакуации была.

– Дядя Миша, а правда, что Брежнев был человеком очень смелым? Я помню, передавали по радио отрывок из его книги «Малая земля». Там он писал, что как-то из пулемета целые цепи немцев один выкосил…

– А в самой книге это пропечатано?

– Нет…

– То-то! Бздун был твой Брежнев, каких свет не видел! Шли мы как-то на катерах на эту самую Малую землю. Налетели на нас «мессеры», начали из пулеметов стрелять. Леня до того обосрался, что выпрыгнул за борт. Насилу матросы его из воды выловили. Вытащили на палубу и говорят: «Ну, полковник, еще раз выпрыгнешь – больше вытаскивать не будем!» Вот какой вояка был Леня! Болтун он был и на войне, и после войны. В старости совсем на «железках» помешался – по случаю и без случая сам себя награждал. Ордена, разве что на жопу не вешал! Да что себя награждал?! До того опустился, что в других странах награды выпрашивал…

– Что же ты, дядя Миша, при таком бугре состоял, а дворцов не нажил?

– Про то – другой разговор! Давайте-ка выпьем еще и на боковую! Время позднее!

Под утро Шабака разбудил Славку и вызвал его туалет.

– Слушай, Славк, наварил я себе на конец чего-то. Писюн болит, ссать больно… Посмотри, как капает!

– Нужно мне смотреть, как у тебя капает! Трахаться надо с проверенными людьми и избегать случайных связей! Так в журнале «Здоровье» пишут. Читать надо научно-популярную литературу, темнота!

– Не пудри мозги! Лучше, скажи, что делать?

– Попробую помочь. Когда мы уезжали из Казани, дал мне Галим таблеток. «Москва, – говорит, – город большой. Заразу какую-нибудь поймать можно». На этот случай дал мне пилюли.

Славка дал Шабаке принять подряд три таблетки. Тот пару часов к ряду бегал в туалет через каждые пять минут. Но к рассвету успокоился – боль утихла. Выспавшись, парни ссудили дядю Мишу деньгами. Тот сгонял еще за тремя поллитрами. «Полечившись» после вчерашнего, послали старика за Алешей. Хотели договориться, когда снова идти «на работу». От него дядя Миша пришел вконец хмельной.

– Алеша сказал, что он сегодня при деньгах. Поэтому будет отдыхать. Да и вам не советую идти на прежнее место. Там сегодня менты шмонать будут. Алеша говорит, поезжайте на площадь Курского вокзала. Может, там чего словите. Да и вам туда добираться легче. Никаких пересадок. Сели на метро – через пятнадцать минут на месте. Только, Алеша говорит раньше двенадцати туда не суйтесь! Ловить нечего, а менты могут прискребстись. Они там злые! – выдал информацию дядя Миша и отключился.

6

На Площади Курского вокзала в ту ночь шел разгул. Близился конец недели. В столицу приехали «отдохнуть» на два дня гастролерши из Владимирской области: старшеклассницы, петеушницы, студентки, учительницы и медсестры. Кружились подле них тершиеся на вокзале кавказцы, бывшие при деньгах москвичи, денежные мужики с юга России. Терлась здесь и публика победнее, но ее было немного. Шизик быстро оценил обстановку. Он велел подручным кадрить пару владимирских девчат, а Славке – высматривать «карася». Тот сыскался довольно быстро. Мужик лет тридцати сам подошел к Славке. Узнав, что тот ищет бабу, мужик предложил поискать вместе, поскольку владимирские поодиночке «в гости» не ходили.

– А где ты, мужик, живешь? – как бы невзначай спросил Славка. – Поди к тебе час на «тачке» добираться надо… А, у меня под утро в Чебоксары поезд уходит.

– Рядом я живу, на улице Обуха. Пять минут – и мы на хате. Пешком по свежему воздуху дотопаем.

Кодла высмотрела, тем временем, пару девиц в небесно-голубых куртках. Однако те шарахнулись от плохо одетых Шизика с Шабакой. Зато когда к ним подвалили Славка и назвавшийся Владиком искатель приключений в дорогой кожаной куртке, согласились «пойти в гости». У таксистов купили пару бутылок водки и потопали подземным переходом к тихой улочке Обуха. Казанские крались за компанией на почтительном расстоянии. В темном дворике вошли в не поймешь когда построенную пятиэтажку. На лифте поднялись в квартиру. Там застали на накрытом столе следы гулянки: пустые бутылки, наполовину опорожненные банки с консервами, остатки сыра и колбасы.

– Хорошо же вы живете! – проглотил слюну увидевший сервелат Славка. – Я такого сроду не едал!

– Что же ты такой беспорядок развел? – спросили Владика девушки.

– Друзья сегодня собирались, мальчишник был!

– А после мальчишника тебя на клубничку потянуло?

– Почему бы и нет? Давайте, девчата, сейчас приберем на столе и выпьем.

Девчата нехотя собрали грязные тарелки и отнесли их на кухню. Владик разлил водку по рюмкам не первой свежести. Славка оглядел комнату. Он приметил видюшник «Панасоник» и стереомагнитофон той же фирмы. Приглянулась ему и кожаная куртка Владика.

– Давайте, выпьем еще! – предложив Владик, едва опрокинув в себя рюмку.

– Теряем мы только время, – поскучнели девчата. Условия – антисанитарные. Один из Чебоксар, а не москвич. Пойдем мы. Время еще есть. Кого-нибудь поймаем…

– Что вы, девочки?! Сейчас еще выпьем, сказал наливавший себе третью рюмку Владик, – и в постельку, баиньки!

– Да, тебе только баиньки и нужно. Ты на нас, пожалуй, еще описаешься… – ответили девчата.

Владик хотел было возмутиться, но, выпив еще, раскинулся на диване и захрапел. На глазах у опешившего Славки владимирские прошлись по карманам владиковой куртки, вытащив из нее три десятки. Затем стали примеряться к видику.

– Вот, что, девочки, – сказал опомнившийся Славка. – Сейчас сюда деловые ребятишки придут. Хату бомбить будут. Топайте отсюда, пока вас не трахнули! Бабки, что у этого шплинта взяли, пусть будут ваши – за потерянное время. Остальное не трогайте! Не то руки вырву!

Обругав Славку нахалом, девушки покинули квартиру. Оставив дверь открытой, Славка спустился вниз. Кодла курила во дворе. В полном составе поднялись в квартиру. Владик продолжал храпеть на диване. Опустили в спортивную сумку видюшник и стереомагнитофон. Выгребли из шкафов джинсу, пару новых водолазок, несколько заграничных рубах.

– Откуда здесь мужики?! По какому такому праву?! Проснулся на мгновение Владик и снова захрапел.

С Владика содрали кожаную куртку. Следом за ней в сумку полетели ранее снятые джинсы фирмы «Вранглер». Оставив описавшегося хозяина похрапывать, кодла покинула квартиру. По дороге к Курскому вокзалу обсудили: «работать» еще и ехать отдыхать. Остановились на последнем.

– Здесь штук на пять будет! – похлопал по сумке Шизик.

Спали до полудня. Очухавшись, принялись осматривать добычу. Дядя Миша одобрительно кивал головой. Затем он смотался за Алешей. Тот явился быстро, посмотрел на добытое у Владика барахлишко и сказал:

– Вам, братва, его не загнать! В комиссионках товар принимают только у москвичей. А «толкать» с рук опасно: засыпаться можно! Давайте, я его пристрою. Хорошие «бабки» будут!

– Делать нечего. Бери! – Шизик положил добычу в сумку. Когда рассчитаешься с нами?

– Сегодня я гуляю-отдыхаю. Завтра отдам шмотье верным людям… Или завтра вечером, или послезавтра утром принесу «бабло». Идет?

– Идет – не идет, а куда денешься? – разлил по стаканам водку Шизик.

– Я гляжу: вы – толковые ребята! Если и сегодня с добычей придете, предложу вам верное дело. По штуке каждый получит. Ну-да, ладненько. Сегодня без меня поработайте, а завтра решим, что к чему.

Ночью кодла снова приехала на Курский. Она стала приглядываться к тусовщикам, выбирая очередную жертву. Вдруг Шизик замер. Он жестом приказал компании затаиться и замолкнуть. Парни увидели, как сквозь толпу в сопровождении двух молодых людей шел, вглядываясь в лица помятый Владик.

– Рвем когти! – скомандовал Шизик. – Нас ищут!

На метро добрались до Комсомольской. Там без труда нашли Тамару с подружкой. Они уже успели остаканиться и теперь куражились над искателями приключений. Славка отозвал бомжих в сторонку.

– Узнаете старых знакомых? – спросил он.

– Где-то, когда-то… – ответила Тамра. – Говори, чего надо?

– Подработать не желаете?

– С вами, ребята, не соскучишься! То подработать, то подтрахаться! Подумать нам надо, а голова варит плохо. Мы ж два дня не просыхали! Только и сумели по куртчонке себе справить, да кое-что из бельишка. Полечите нас!

Бомжихам поднесли по полстакана водки. Те, покурив, согласились на дело. Они показали двух шнырявших в толпе пожилых армян.

– Давно уже тут трутся, привередливые!

– Крутануть их надо! – решил Шизик.

– Тогда, давайте сейчас – молодые скоро от первых клиентов вернутся. Наверняка, их подцепят. Ты, – кивнула Тамара Шизику, – будешь вроде нашего сутенера.

Бомжихи юркнули под стену Ярославского вокзала, а Шизик направился к армянам. Он попросил у них прикурить и коротко поговорил с ними. Вскоре Шизик отошел к Ярославскому вокзалу и вернулся оттуда с бомжихами. Получив от армян пятерку, он отошел к кодле.

– Встаньте за ними в очередь на такси! – велел он. – Поедете следом. Я тоже, когда отъезжать будете, сяду. Действовать будем по обстоятельствам. А пока в тени побуду. Нельзя мне сейчас рядом с ними светиться!

Кодла пристроилась в хвост коротенькой очереди, позади бомжих и армян.

– И чего же такие видные мужчины сюда приехали, на «плешку»? – допытывалась у армян Тамара. – Вам путан надо снимать в дорогих кабаках. Там молоденькие студенточки дежурят.

– Э, дорогая! Везде мы побывали! Все б… ские места в Москве прошли! Коллекционируем мы баб. «Плешку» решили оставить на закуску. Перед отъездом домой сюда заехали.

Подкатило такси, в которое сели армяне и Тамара с подругой. Кодла разместилась в следующей машине, велев шоферу ехать за армянами. В последний момент в такси сел Шизик. Парни видели, как севшие на заднее сиденье бомжихи целуют и ласкают разместившегося между ними армянина. Ехать пришлось недолго. Вывернули на Садовое кольцо, миновав Курский вокзал, свернули на набережную Яузы. Там машина остановилась у двух 12-этажных башен. Рассчитавшись с таксистом, приметили дом, в который вошли бомжихи с клиентами. Предусмотрительные подельницы оставили дверь подъезда открытой, не дав сработать кодовому замку. Парни слышали голоса где-то наверху.

– Как высоко! Десятый этаж! – различила кодла голос Тамары.

Вызвав лифт, поднялись на десятый этаж. Там, в одной из квартир услышали знакомые голоса. Славка позвонил. Ему не открыли. Пришлось позвонить несколько раз.

– И кэто там? – спросили из-за двери.

– Участковый инспектор! Соседи жалуются, что шумите, отдыхать мешаете. Откройте! Мне надо проверить вашу прописку! – нашелся Славка и отодвинулся, уступая место Шизику.

Дверь отворилась. Лицо открывшего вытянулось от изумления, когда он увидел не милиционера, а оставленного четверть часа назад на «плешке» сутенера. Сказать что-либо армянин не успел. Охотничий нож вошел ему в сердце. Подхватив закатившего глаза армянина, Шизик вошел в квартиру. Тихо прокрались в нее парни.

– Чэто там, Рачик? – спросил почему-то по-русски товарищ убитого.

Он приоткрыл дверь и высунулся в прихожую. Ребром ладони Шизик ударил его по переносице, обеспечив тихую, мгновенную смерть. Вытащив второй труп в прихожую, кодла вошла в гостиную. Она была завалена чемоданами, тюками, свертками, картонными ящиками.

– Армяшки не только московских б…й коллекционировали! Пол-Москвы хотели вывезти в Соединенные Штаты Армении, – покосился Славка на упаковки.

Бомжихи в одних комбинациях возлежали на югославских диванах. Они уже были пьяны. Женщины проявили изрядную оперативность – успели не только напиться, но даже постирали трусики с колготками, которые сохли на батарее. Недолго думая, Славка с Шабакой упали на бомжих.

– Охренел, урод? – только и успела спросить Тамара.

Бомжиха не стала сопротивляться. Она расслабилась и получала удовольствие. Только сейчас Славка почувствовал огромную разницу между опытной женщиной и его бывшими одноклассницами. Тамара руководила им. Они кончили одновременно. Кончили рядом и Шабака с тамариной подружкой. Шизик с Мустафой тем временем рылись в барахле убитых. Тамарина подружка позвала Мустафу:

– Иди сюда, толстожопый!

Неутомимый Шабака пристроился к курившей Тамаре. Славка пошел помогать педерасту-Шизику отбирать вещи. Славка вновь изумился: сколько же хотели увезти с собой армяне. Японские магнитофоны и видюшники, «кожа» и джинсуха, шотландские виски и немецкие сигареты перемежались с женским бельем французского и итальянского производства. Были там же канадская песцовая шуба и тоже канадский норковый жакет. Обнаружили при убитых около тысячи рублей, оставленных на дорогу. Кончив второй раз, бомжихи пошли в ванную подмыватсья. Выйдя из ванной, они подкрасились турецкой косметикой, облачились в итальянское белье, английские шерстяные костюмы, канадские шубу и жакет. Поделив добычу, дотопали до Таганки. Оттуда вернулись на такси и, забрав улов, вернулись к Трем вокзалам. С «плешки» кодла поехала на другом такси в Измайлово, а бомжихи, склоняясь под тяжестью груза, потопали на Каланчевку. Там в общественном туалете в ненастную погоду ночевали бомжи. Кроме барахла Шизик выделил им щедрой рукой сотню, а Шабака наградил гонореей.

Утром пришел Алеша. Он принес выручку за взятое у Владика – три сотни рублей. Увидев вытянувшиеся лица ребятишек, Алеша заявил:

– А вы что думали: легко краденое продавать? На ворованном миллионы не заработаешь! Ну и мне за риск проценты надо оставить… Я даже больше вас рискую, когда краденое продаю.

– Хорошие же у тебя проценты! – охнул Шизик убирая выручку.

– Не тушуйся, молодежь! Есть у меня для вас хорошая работенка. А вон и наш клиент подъехал, – указал Алеша на полного еврея, вылезшего из «Волги» у дома напротив. – Денег куры не клюют! Работает, гад, в торговле. Сейчас квартиру кооперативную построил. Говорят, – двухэтажную. Через недельку возьмем его на гоп-стоп или хату разбомбим. Тогда по штуке на брата получите.

– А до этого сидеть и хрен сосать? – спросил Шизик. – Нам настоящий куш нужен, а не та мелочь, что ты принес! Мы сюда отдыхать приехали! Москву хотим посмотреть, по кабакам походить, погулять желаем…

– Ты, юноша, Москву не знаешь. Поэтому если не хочешь засыпаться и снова срок мотать – слушай меня. Я здесь всю жизнь, за исключением червонца, что в лагерях оттрубил. Я тебе помогу работать аккуратно, без засыпки. Сами вы здесь быстро рога пообломаете. Если менты не повяжут – московский блат сдаст. Он залетных терпит до поры, до времени. Словом, покуда не велю, еврейчика не трогать! Есть «плешка», есть Курский вокзал. Там и гастролируйте! Что сегодня взяли? – потянулся к поклаже Алеша.

– Это мы толкать не будем! Сувениры в Казань. Сегодня что-нибудь привезем – предложим.