Воспоминания о Николаевском ордена Трудового Красного Знамени кораблестроительном институте им. адмирала С.О.Макарова

МИХАИЛ КОКА. ВОСПОМИНАНИЯ О НИКОЛАЕВСКОМ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ КОРАБЛЕСТРОИТЕЛЬНОМ ИНСТИТУТЕ ИМ. АДМИРАЛА С.О.МАКАРОВА

(1970-1976)

© «Литературный Николаев», выпуск 7 – 2017

 ***

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Есть идея. Написать с друзьями и однокурсниками "Воспоминания о НКИ (1970-1976)", где каждый мог бы добавить свои воспоминания об институте, преподавателях, друзьях, однокурсниках, курьезных случаях и т.д. Однако, по ходу работы пришла мысль добавить информацию о том, как сложилась судьба наших коллег и друзей за эти тридцать шесть лет, прошедших после окончания института.

1. ВСТУПИТЕЛЬНЫЕ ЭКЗАМЕНЫ В НКИ.

Во время вступительных экзаменов я, Михаил Кока (Молдова) жил в общежитии на ул. проф. В. Бузника в одной комнате с Григорием Шарата (г. Арбузинка Первомайского района Николаевской обл.), Александром Двоеглазовым (г. Херсон) и, кажется (абсолютно не уверен сегодня), Станиславом Трофимовым (г. Киров).

Среди всех особо выделялся А.Д., т.к. всегда щеголял в форме моряка, только что демобилизованного (что, кажется, производило впечатление и на экзаменаторов; надо полагать, что как минимум 0,5 балла всегда добавляли за форму), и ковылял как заправский «морской волк». Одним словом, представлял себя большим франтом и всегда разбрасывался разными сальными выражениями якобы морского жаргона (среди которых, например, самым невинным можно было считать такое выражение как «Темно как у негра в ж…е»).

С Г.Ш. они быстро нашли общий язык, т.к. оба были большими поклонниками Бахуса. Бывало, что напивались и «бузили» так, что приходилось их успокаивать.

Получилось так, что поступили мы все – трое по специальности «судостроение и судоремонт» и А.Д. на «сварку в судостроении».

И на свою голову, в таком же составе поселились в общежитии и на первом курсе. Пишу «на свою голову», потому что потом нам пришлось расстаться с А.Д. Я сказал Г.Ш.: выбирай, или будешь жить со мной в одной комнате или с А.Д. Г.Ш. остановился на втором варианте и так практически мы не расстались до последнего курса (при выпуске оба были в гр. 617).

2. ПОСВЯЩЕНИЕ В СТУДЕНТЫ

Посвящение в студенты состоялось 1 сентября 1970 г. Все группы построились в каре перед новым корпусом младших курсов (см. № 1 газеты НКИ «Кораблестроитель» от 1.09.70, помещено на обложке) и кто-то из высшего эшелона руководства института (то ли сам ректор, то ли проректор, уж не помню) поздравил нас со становлением нас студентами института в юбилейном году – 50 лет со дня образования НКИ (18 сентября 1920 г.) и пожелал нам больших успехов в учебе.

Потом нам объявили о поездке в колхоз на уборку помидор. Отпустили нас по домам, чтобы запаслись рабочей одеждой и хорошим настроением перед работой.

 3. ПОЕЗДКА "В КОЛХОЗ" ИЛИ "НА ПОМИДОРЫ"

Вообще-то кто придумал этот «колхоз» или «на помидоры» не был уж таким простачком. Сделано было с умом.

Решались сразу две задачи.

Первое, это помощь колхозам в уборке скоропортящегося урожая.

Второе, и ничуть не менее значительным, это знакомство студентов со своими коллегами по группе и потоку.

Что касается второго, то оно оправдывало себя полностью. А то можно было учиться вместе все шесть лет и не узнать по – лучше своих коллег. В этом убедила меня одна коллега по курсу (а точнее – Зоя Польских), при составлении списков групп выпускников 1976 г. Она мне призналась, что некоторых коллег, с которыми она училась уже после переформирования групп после третьего курса (по тематике будущей деятельности – гражданское судостроение, военное кораблестроение и прочность судов), она недостаточно знала, так как они держались как-то особняком. Видимо это происходило по разным причинам. Ну, хотя бы и по той причине, что есть стеснительные люди, которые очень трудно уживаются в новом коллективе.

Однако вернемся к «колхозу». Как известно, на потоке «Судостроение и судоремонт» были восемь групп. Я был распределен в 118 группу. Группа была составлена тоже с умом, я бы сказал. Одна половина студентов были городские, другая половина – студенты из сельских местностей (одним словом – «деревня», как, наверное, называли нас за глазами). Сохранялось относительное равенство и согласно полу – примерно половина группы были девушки, притом и городские, и сельские.

Первое время «городские» действительно держались как-то особняком. Мы, «сельские» (я относился к ним), работали, как говорится, по-ударному (просто были привыкшие к таким работам), городские же несколько «отлынивали» от работы. И их можно было понять – ведь для них эта работа была новая и непривычная.

Если я и Григорий Шарата «давали на гору» по 40 ящиков помидор в день, остальные сельские – по 30-35 ящиков, то для городских предел был 10 – 15 ящиков в день. Что в общем было совсем неплохо, т.к. они никогда не трудились на поле.

Постепенно две половинки группы стали сближаться. Из городских самыми общительными оказались Александр Крашенинников (в «простонародье» больше известный как Крош (наверное под влиянием мультфильма «Приключения Кроша») – весельчак и балагур (одним словом, душа компании), Александр Шиф (интеллигентный и очень отзывчивый товарищ и друг) и Александр Ильюк (человек с очень большим чувством юмора). И, конечно, выделялся среди всех Виктор Ремез.

Вскоре произошли изменения в руководстве группы. Для начала деканат назначил старостой группы Виктора Ремез – очень образованный, интеллигентный и воспитанный. В общем, как и полагалось сыну проф. Ю.В.Ремез. Но у него, как принято говорить в таких случаях, не лежала душа к администраторской работе.

И посему он и не очень старался стать лидером группы.

Тогда руководитель «десанта в колхоз» – молодой аспирант кафедры сопротивления материалов (если не ошибаюсь; а вот имя, к сожалению, не запомнил. Может кто-то вспомнит?..) сменил, по своей ли инициативе или посоветовавшись с зам декана по младшим группам Лапин, руководство группы.

Для начала должен сказать, что в группе было два студента – Григорий Шарата и я – Михаил Кока – поступившие после срочной службы в армии. И такое положение было и в остальных группах, т.е. кадры укреплялись студентами обладающим определенным жизненным опытом.

Выбор пал на меня. И не случайно, поскольку у меня всю жизнь была «жилка» лидера – в школе был старостой класса, комсоргом школы, председателем совета физкультуры и спорта и прочее, а в армии – зам. командира взвода. Одним словом, какой-то опыт руководства малыми коллективами у меня уже был. Да еще в сержантской школе прослушал курс психологии коллектива людей (в том случае – воинов).

А посему я стал старостой группы и оставался им до выпуска.

Вот так получилось что я «вышел в начальники».

Как бы там не было, «колхоз» сблизил нас, между нами завязалась даже некоторая городская – сельская дружба. Так что после этого испытания мы приехали на занятия в институт уже знакомыми, и не только в группах, но и в пределах потока.

Один вопрос остался у меня еще с тех пор. С какой целью нам «подбросили» еще и двух старшекурсниц? Если кто помнит (а должны помнить многие), это были Надя (двоюродная сестра одной студентки (звали ее Олеся или Алена – из 113 или 114 группы) и Алла (такая пышечка, с пухлыми губами и очень аппетитной внешностью).

Насчет Нади не могу сказать ничего, а вот Алла каждый вечер (после окончания работы на поле) возвращалась в село с новым ухажером (шофер, тракторист или еще кто-то).

Была она и в нашей комнате. Думаю, все помнят, что нас разместили по 5-6 человек в комнате, а постельные принадлежности были матрасы и подушки набитые самими соломой. Ну и остальные принадлежности, как полагается.

В один день смотрим, что к Наде «приклеился» один наш «сокамерник» Виктор Р. «Приклеился» так «приклеился», мог бы погулять с ней до зари что ли, благо в деревне природа располагает к этому. Так нет «приперся» с ней, где-то после полуночи, к нам в комнату… Думал, что мы спим мертвецки после работ в поле, что ли? Как бы там не было, просыпаемся мы от звуков поцелуев и любовных ласк и лобызаний и обещаний любви до гроба. Ну, мы парни молодые (еще те «жеребцы»!) все на взводе. Куда там до сна… Один из наших – Николай М. – не выдержал и шепчет: «Виктор, не будь жадиной, поделись с друзьями…». Не тут-то было. Видя такой переполох, тот взял и ушел со своей «кралей».

Правда на следующий день Наденька возвращалась с работы уже с другим ухажером. А наш «ловелас» остался с раненным сердцем (А в общем – то хороший парень и прекрасный баянист. Как заиграет, заслушиваются все). Вот это и была любовь – одноноченька.

Так с какой же целью были подброшены старшеклассницы к нам? Может, кто-то позаботился, чтобы некоторые несмышленые юнцы проходили «Курс молодого бойца» еще до начала занятий в институте?..

4. ГРУППА 118

По прошествии стольких лет мне было трудно восстановить по памяти состав той группы 118 далекого 1970 г. Однако с помощью друзей удалось восстановить следующий состав группы 118:

КОКА Михаил – староста группы

ШАРАТА Григорий – профорг

ВАСИЛЕНКО Зоя – комсорг

БАГНЕНКО Александр

БАРАНЕНКО Валерий

БИЛЯНСКИЙ Юрий

ГУБАЦКИЙ Евгений

ДОМАШИН Cергей

ИЛЬЮК Александр

ИЩЕИНА Елена

КРАШЕНИННИКОВ Александр

КУРАЛОВ Иван

ЛИСИЦКАЯ Галина

ЛЯШУК Александр

МАКАРОВА Евгения

МОСКАЛЕНКО Николай

МУЗЮКИНА Ирина

МУНТЯН Сергей

РЕМЕЗ Виктор

РЕШИН Виктор

САЛУЯН Анатолий

СЕРЕДА Василий

ТИМОФЕЕВА Наталья

ФИЛИН Валентин

ШИФ Александр.

5. ВВЕДЕНИЕ В СУДОСТРОЕНИЕ

Первый ознакомительный курс введения в судостроение вел доцент кафедры проектирования судов к.т.н. Александр Иванович Картава.

Запомнилась первая лекция на потоке. За партами сидят более 200 студентов.

Александр Иванович заходит в аудиторию одетый в белом халате.

Кое-откуда раздаются тихие смешки. А.И. спокойно подошел к кафедре, окинул взглядом зал и спокойно произнес:

– Я вижу тут люди с глухих мест приехали…

В аудитории воцарилась тишина. И больше никто и никогда не смеялся. Потому что всем стало понятно для чего он надел белый халат. Так он просто предохранял одежду от попадания на нее пыли от мела, которым он писал или рисовал на доске.

Позднее, когда я работал инженер – конструктором, у меня в гардеробе было даже два белых халата. Это, так сказать, не что иное как культура производства.

А вообще-то А.И.Картава был легендарной личностью в институте. Об этом может рассказать не одно поколение выпускников НКИ.

 6. ПРАЗДНОВАНИЕ ЮБИЛЕЯ НКИ

3 ноября 1970 г., 14:00, во Дворце культуры судостроителей состоялось торжественное собрание, посвященное юбилею НКИ – 50 лет со дня образования учебного заведения.

Вклад Николаевского кораблестроительного института им. адм. С.О.Макарова (имя которого институт с честью носит с 1949 г.) в подготовке высококвалифицированных кадров для судостроительной промышленности СССР и развитии кораблестроительной науки был высоко оценен руководством страны.

Указом Президиума Верховного Совета СССР институт был награжден Орденом Трудового Красного Знамени.

Весь город, не только институт, готовились к празднованию юбилея. Тем более что для вручения ордена приезжал член Политбюро ЦК КПСС, член Президиума Верховного Совета СССР, Первый секретарь ЦК Компартии Украины тов. Шелест П.Е.

Как говорится, что только не делали. Может, только траву не красили в зеленый цвет.

А в остальном НКИ и город выглядели хорошо.

Торжественное заседание по случаю вручения награды происходило во Дворце Судостроителей при большом стечении преподавателей и студентов института, представителей судостроительной промышленности и общественности города.

Почетными гостями этого торжественного собрания были первые секретари Николаевского, Одесского и Херсонского обкомов партии, заместитель министра судостроительной промышленности СССР Е.Н.Шапошников, первый заместитель министра высшего с среднего специального образования СССР, министр высшего и среднего специального образования УССР Ю.Н.Даденко, председатели Николаевского и Херсонского облисполкомов, председатель ЦК профсоюзов работников просвещения, высшей школы и научных учреждений и другие официальные лица.

Мне тоже выпала честь присутствовать при вручении институту этой высокой награды.

 7. ОТНОШЕНИЯ С КОМИТЕТОМ КОМСОМОЛА

Из общественных организаций в студенческой среде выделялись тогда две: профком и комитет комсомола.

Какая из них была важнее, мы поняли это сразу: это был профком (ну хотя для тех, кто был из сельской среды, потому что места в общежитие распределял профком). По – этому мы всегда серьезно относились к выбору профорга. В принципе в нашей – 118 группе – и выбирать нечего было. Нашим профоргом до самого выпуска был Григорий Шарата, потому что он всегда был справедлив и ребята доверяли ему.

Взять хотя бы случай на третьем, кажется, курсе, когда мы с Гр. Шарата пошли к декану и «выбили» стипендию одной нашей коллеге, которая, к великому сожалению, закончила сессию с одними «уд.»-ами.

Что касается комсорга, то это была с самого начала женская должность. Хотя бы и для обеспечения равновесия ветвей власти в группе или соблюдения равноправия полов.

С теплотой вспоминаю всегда двух наших комсоргов – Зоя Василенко (младшие курсы) и Алла Зайцева (на старших курсах).

Но так получилось, что именно комитет комсомола досаждал нам больше всех разными поручениями. И почему-то чаще всего вызывали по такому поводу в комитет комсомола не комсорга, а старосту группы. Вот, мол, распространяйте билеты лотереи ДОСААФ или билеты в театр и т.д.

Желающих как всегда было мало покупать эти билеты и зачастую складывались, потом отдавали, например, билеты в театр любому, кто желал пойти туда (а желающих всегда было мало или совсем не было). А если никто не хотел пойти в театр, то билеты так и пропадали.

Так было раз, так было два, пока я не поступил по – своему. Приносил билеты, предлагал покупать их, а если никто не хотел покупать, то возвращал их в комитет комсомола.

При этом говорил:

– Извините, но мы знаем дорогу в театр, и если захотим, то пойдем сами без нажима со стороны. А если театру нужна материальная помощь, давайте объявим мероприятие по сбору средств. Думаю что любой не откажется помочь театру. А так я не могу заставить коллег купить эти билеты.

Мне возражали:

– Но Вы же авторитет в группе, сможете убедить их.

– Извините, но я не хочу злоупотреблять своим авторитетом в этих целях.

Это было на младших курсах. А последняя конфронтация с комитетом комсомола была у меня на пятом, кажется, курсе. Вызывают и дают разнарядку на подписку на газеты и журналы. Причем на целый год или полугодие. И даже на время каникул.

Зная отношение коллег к этому мероприятию, я прихожу в группу и говорю:

– Чтобы не было разговоров, любой из вас должен подписаться минимум на одно периодическое издание, по желанию и на любой срок.

Т.е. так как предусматривали правила подписки на газеты и журналы.

Сказано – сделано. Естественно, на издания областные, которые выходили на украинском языке («Ленiнське племя», например) разнарядка не была выполнена.

Меня опять стали воспитывать, на что я ответил:

– Разве я нарушил какое – либо правило подписки, касающееся права выбора издания и срока подписки?..

8. КАК ПОДРАБАТЫВАЛИ СТУДЕНТЫ

Согласитесь, стипендия размером в 40 рублей не всегда хватала, если не была еще помощь из дому. Что касается студентов, пришедших из сельской среды, вопрос это всегда стоял остро, т.к. зарплаты и пенсии в сельской местности в то время были очень малы. Мои родителей, например, были уже пенсионерами и их пенсии составляли 20 руб. (у мамы) и, соответственно 40 руб. (у папы). По – этому рассчитывать на их пенсии было просто неприлично.

Вообще-то трудно вообразить, как можно было прожить иногороднему студенту на рубль с копейками в день.

Чтобы нынешнему студенту иметь хотя бы некоторое представление о размере той стипендии достаточно нескольких статистических данных. Например, на эту стипендию можно было «хорошо» сходить в ресторан не меньше четырех раз. Хлеб стоил тогда 13-16 коп., колбаса – 1,5 – 2,5 руб., 1 кг мяса – 1,4 – 1,9 руб., бокал пива – 25 коп., билет в кино – 25 коп., 1 кг помидор – 3-5 коп, бутылка коньяка – около 4 руб, проезд в трамвае – 3 коп., проезд в автобусе – 5 коп., газета – 2-3 коп. Мне кажется, на нынешнюю стипендию так не развернешься. Все-таки, рубль был крепким!

Жили мы вчетвером в одной комнате в общежитии на ул. проф. В.Бузника – я, Григорий Шарата, Александр Двоеглазов и Станислав Трофимов.

Первые трое были после срочной службы, а Станислав – поступивший сразу после окончания школы.

Задумали мы сэкономить на «харчах», занимаясь самими приготовлением пищи. Ходил на рынок за продуктами, где Григорий иногда «убалтывал» какого-то паныча продать нам картошку или что-то другое по – дешевле. Тот уступал, так как, оказывается, и у него сын был студентом, но очень просил нас, чтобы не проговорились на рынке, что купили дешевле. Ибо это являлось нарушением монополии на установленные цены.

Установили график дежурства и каждый из нас вставал пораньше в свою смену и готовил завтрак для всех. Обед или ужин готовили общими усилиями.

К сожалению, это быстро надоело, ибо занимало очень много времени. Потому и перешли на питание в столовой.

Наш стандартный завтрак стоил 25 копеек и состоял из каши манной, оладьи со сметаной и чая.

Обед был несколько шикарнее: полборща, котлета полтавская с гарниром, 2-3 кусочка хлеба, компот и, иногда, 100 гр. (а то и 200!) сметаны. Это обходилось в 50-60 коп.

Вот и посчитайте, что оставалось на ужин. А ведь хотелось сходить и в кино, на танцплощадку или просто выпить бокал пива!

По-этому когда на первом курсе наша коллега Ирина Музюкина (у которой друг был старшекурсником и подрабатывал в свободное от занятий время) спросила меня и Григория Шарата если не хотим подработать немножко, то мы очень обрадовались.

Так я и Григорий Шарата, по рекомендации друга Ирины – Александра Анисинькина, устроились работать сторожами в службе вневедомственной охраны Ленинского РОВД г. Николаев. Другие наши коллеги работали на молокозаводе и других «хлебных» местах.

Работа сторожа, как говорится, была непыльная и выполнялась посменно (примерно 12-ти часовая вахта – с 17:00 до 7:00 следующего дня – через каждые два дня выходных). С пятницы до понедельника утром приходилось отрабатывать это время на троих, в субботу смена кончалась в полдень (12:00), поэтому приходилось пропускать часы занятий в институте. Но для этого случая мы написали заявления в деканат и нам разрешили пропустить до 6 часов занятий в неделю.

Зарплата составляла 62,50 руб./месяц. Суммируйте ее со стипендией, и вы получите сумму 102,50 руб., что для тех времен было не так уж плохо. Я даже не успевал тратить все и открыл счет в сберкассе. Одалживал деньги и коллегам, если те обращались ко мне.

Помню как-то приехал домой, так родители и не узнали меня: одет как франт, при шляпе и новом пальто.

Сторожили мы, в основном, на стройках. Более теплые места (институты, проектные организации и прочее) облюбовали себе пенсионеры.

Но для нас главное было интуитивно почувствовать время, когда начальство приходило с проверкой постов. Тут у меня все обстояло как нельзя лучше: никогда не был застигнут спящим на посту. Хотя без того, чтобы хоть чуть – чуть поспать, нельзя было. Спал на столах или на трех скамейках. Остальное время использовалась для обхода территории и подготовке к завтрашним занятиям, расчета курсовых проектов.

На всякий случай я купил себе свисток. Однажды даже применил его, когда во время обхода смотрю: человек хочет утащить со стройки отопительную батарею. Как засвистел, только и видел его.

Приходилось подменять стариков – пенсионеров во время болезни или отпусков.

Так пришлось подежурить несколько смен на базе Облснабсбыта. Первую ночь вообще не сомкнул глаз. Территория была большая, обзор был плохой, так как она имела форму тавра, а посему нельзя видеть сразу ее. На одном только дворе стояло 33 «Запорожца», а на складах товары на миллионы рублей… И вот как только услышу лай собак (а их было около десятка), выхожу из дежурки и давай смотреть не залез ли кто – нибудь на территорию.

Хорошо было дежурить в яхт – клубе. Там я спал на кожаном диване в кабинете начальника (он сам разрешил, между прочим), на улице музыка была слышна (рядом была танцплощадка).

Помню, как-то дежурю и вдруг слышу голос:

– Эй, дедуля, подойдите, пожалуйста!

Подхожу. Сразу удивление:

– Ой, извините, не найдется у Вас стакана?

Что делать? Пришлось одолжить.

Через некоторое время подходят опять, протягивают мне стакан и непочатую бутылку вина «Солнцедар» (про которое ходили слухи, что в одной из стран им красят заборы, в другой стране – оно применялось якобы как противозачаточное средство, а в СССР его пили; вообще-то было в то время еще одно вино сомнительного качества – и ведь его не зря продавали в полулитровых бутылках – «Бiле мiцне»), которым на следующий день я угостил своих ребят.

Хороша была дежурство в Судостроительном техникуме, в проектном институте. В этом институте на одном дворе была техника, которая всегда было в поле моего обзора, т.к. я ложился на столе в одном кабинете, откуда, даже не вставая, мне виден был хорошо весь двор. Здесь я научился печатать на пишущей машинке, что весьма пригодилось потом.

А лучшие дежурства были в детских садах, т.к. так кухарки оставляли что – нибудь съедобное для «бедных» студентов.

Тяжело пришлось, когда дежурил один (нехватка людей была в то день) на каком – то машиностроительном заводе.

Стою на проходной, люди идут в смену. Вдруг гудок локомотива. Закрываю проходную и бегом пропустить локомотив с вагонами. Пропустил локомотив и бегом на проходную. И так всю смену…

Другой способ подрабатывания средств на жизнь была работа в студенческих строительных отрядах (ССО).

Но об этом лучше напишут те, кто работал каждое лето в этих отрядах.

9. СТУДЕНЧЕСКИЙ ЛЕКСИКОН, БОРЬБА СО СКВЕРНОСЛОВИЕМ И "ИСКУССТВО" ДЕЛАТЬ ПОДАРКИ

Как и во всяком обществе, естественно, у нас был свой, студенческий лексикон. Ниже приводятся несколько образцов:

«Биля» (…) – приятельское обращение к Юрию Билянскому.

«Бомба» – подробное толкование см. главу 20.

«Дед» – уважительная кличка Михаила Кока, придуманная А.Салуян и В.Середа.

«Железный Кока» – кличка Михаила Кока, придуманная А.Крашенинников и А. Шиф. Она отмечала трудоспособность, усердие и оперативность сдачи любых курсовых работ.

«Крош» – ласкательное имя всеобщего любимца группы Александра Крашенинникова. Может быть, она была навеяна и известным в то время мультфильмом «Каникулы Кроша».

«Старик» – обращение В. Бараненко к Михаилу Кока. Подчеркивало как бы особое уважение к старшему по возрасту.

«Привет от Коки» – выражение, придуманное А.Крашенинников и А. Шиф. У меня был особый способ здороваться – крепко пожимать руку, да еще трясти при этом.

«Стеклофон» – подробное толкование см. главу 20.

«Филя» – обращение приятелей к В.Филин.

Но существовал и другой лексикон, скажем так, нецензурный.

Жили мы тогда в общежитии на ул. проф. В. Бузника, 3.

Среди тех, которые жили в одной комнате в общежитии были и такие, которые нет – нет да выбросят твердое словцо или выражение

Особенно отличался этим у нас Александр Двоеглазов, который владел полным наборов многоэтажных флотских нецензурных выражений. Общим решением объявили борьбу сквернословию. Условились бросить по одной копейке в бутылку из-под шампанского за каждое нецензурное выражение.

Время шло и бутылка заполнялась. Однако так и дождались, когда она станет полной.

Очень уж хотелось ребятам попробовать какой – то напиток из – за бугра (если не ошибаюсь, это было бренди).

Купили мы это бренди, попробовали, искривились (чистый самогон!). И тогда я говорю:

– Да вы знаете, ребята, что за такие деньги я бы вам привез из деревни литра три подобного напитка…

На этом эксперимент по воспитанию хороших манер и закончился. Как принято было говорить в таких случаях – горбатого могила исправит.

Кстати, об «искусстве» делать подарки. Подарков мы особо, конечно, не делали, разве что на дни рождения. Но как – то сразу прижился у нас обычай делать подарки вскладчину (исходя из скромных финансов, которыми владели мы в то время) и, главное, особо утилитарные. То есть такие подарки, которые мы могли использовать опять все (одеколон, крем для бритья или галстук).