Пером по шапкам. Книга первая

Я попросил принести этот бутерброд, заказал обед и спросил все-таки:

– Маша, вы комсомолка?

– Только сегодня, – ответила она, улыбнувшись. – Мы отмечаем день рождения комсомола.

Я был в приятном ностальгическом состоянии. Из динамиков неслись звуки комсомольских песен. Над головой на большом экране можно было видеть название исполнявшейся песни и имена исполнителей: то знаменитые советские ансамбли, то известные солисты вроде Иосифа Кобзона. Было ощущение, что я попал в старые добрые времена, когда в молодежных кафе мы устраивали комсомольские свадьбы, литературные вечера, соревнования клуба веселых и находчивых, где обязательно пели хором вот эти самые комсомольские песни.

Как бы для оживления моей памяти из динамиков в это время доносятся до боли знакомые слова:

Люди посланы делами, люди едут за деньгами,Убегая от обид и от тоски,А я еду, а я еду за мечтами,За туманом и за запахом тайги.

Да, деньги не были тогда мерилом нашей жизни. Комсомольцы школ собирали по домам макулатуру и металлолом, сдавали в пункты, а на вознаграждение приобретали музыкальные инструменты для самодеятельных ансамблей и аппаратуру для школьного кинотеатра. Комсомольцы предприятий создавали молодежные бригады, а после работы выходили дружинниками наводить порядок на улицах, проводили рейды по общежитиям, проверяли работу продавцов магазинов, правильность использования транспорта, освещали всевозможные недостатки «комсомольским прожектором». Чего только они не делали, куда только не прилагали свои силы, чтобы быть полезными?

Увлеченный воспоминаниями, я не заметил времени, а Маша уже принесла заказ. Я был ей рад и спросил безо всякого подвоха:

– Маша, а вы знаете, кто такие комсомольцы?

«Комсомолка Маша» смутилась, отвечая неопределенно:

– Я родилась уже в другое время.

– Понимаю, – согласился я, – но вы же знаете, что такое комсомол?

Признаюсь, дорогой читатель, я просто не предполагал, что на такой простой вопрос кто-то может не ответить, и, когда моя милая «комсомолка Маша» сказала, что не знает значение слова «комсомол», я не мог поверить своим ушам.

– Вы же отмечаете день комсомола! – воскликнул я. – Как же вы не знаете, что это такое?

Разумеется, я не преминул тут же сказать: «Коммунистический союз молодежи».

Маша вежливо поблагодарила, добавив: «Теперь буду знать», и пошла принимать заказ у соседнего столика.

В командировку я приехал читать лекции студентам-заочникам. По иронии судьбы в этот день предметом разговора была «История Отечества». Беседу начал с рассказа о том, что произошло в кафе. Когда я сказал, что девушка, представляющая себя комсомолкой, не смогла объяснить смысл этого слова, то обратил внимание на вопросительные взгляды слушавших меня с интересом студентов, а от кого-то из них прозвучало:

– А что это такое?

Я опешил от неожиданности. Никто из присутствовавших двух десятков студентов не знал ответа на мой вопрос. Никто не мог объяснить, что такое комсомол. Только один паренек робко произнес, что это те, кто помогал людям, вспомнив, очевидно, тимуровцев Аркадия Гайдара. Но ведь у всех моих слушателей были аттестаты зрелости. Все проходили историю страны. Что же им там преподносили на уроках?

Пришлось рассказать с любопытством воспринимавшим мои слова студентам о рождении союза молодежи в восемнадцатом году, о том, сколь опасно для каждого было тогда вступление в такой союз, так как и кулаки, и белогвардейцы, бывшие дворяне и владельцы частной собственности с ненавистью относились к новой организации, при первой же возможности уничтожая своих врагов всеми возможными способами, часто из-за угла дома пулей или ножом в спину. Но молодые люди, желавшие победы революции, не сдавались и вступали в ряды комсомольцев ради того, чтобы не было классов богатых и бедных, угнетателей и угнетенных… Скажете, утопия? Нет, это вековая мечта всего человечества. И кому же ее осуществлять, как не юным, смелым, восторженным?

Развивая тему разговора, я спросил, будучи уверенным в ответе, что произошло в России двадцать пятого октября тысяча девятьсот семнадцатого года. Молчание и вопросительные взгляды были ответом на мой вопрос. В советское время такая постановка вопроса была бы смешной. Ответ знал каждый ребенок. Чуть ли не с детского сада учили строки из стихотворения Сергея Михалкова «В музее Ленина»:

Октябрь! Навеки свергли властьБуржуев и дворян.Так в Октябре мечта сбыласьРабочих и крестьян.

Укоризненно объясняю студентам, что нельзя не знать такого исторического события, которое явилось эпохальным не только для нашей страны, но перевернуло фактически весь мир, вынужденный после этого жить по-новому, учитывая новую реальность – социалистическое сознание, понимание того, что можно жить, когда все равны друг другу, когда нет господ и рабов, есть просто люди, товарищи, когда каждый другому – друг, товарищ и брат. Вот что было главным в революции. И мы гордились тем, что наша страна была первой в мире страной демократии. Я говорю о принципе демократического централизма, который должен был знать обязательно вступающий в комсомол…

– Сегодня, отмечаю я, – многим, захватившим жирные куски, не выгодно вспоминать этот принцип, потому и несется с экранов телевизоров и слышится в средствах массовой информации лозунг: каждый сам по себе, каждый сам за себя. Потому и не преподают по истории подробно, что случилось в семнадцатом году. Потому и придумали новый праздник четвертого ноября, чтобы отвлечь внимание народа от традиционного любимого праздника седьмого ноября, когда миллионы людей выходили на праздничные демонстрации с красными знаменами во всех уголках страны, и их поддерживали массовые демонстрации в других странах мира с такими же кумачовыми полотнищами.

Да простит меня читатель за назойливость к студентам, но меня заинтересовал совершенно простой вопрос, и я спрашиваю:

– А кто из вас, друзья, знает, почему ваш родной город называется Омск?

Когда-то я уже спрашивал об этом здесь же в Омске студентов предыдущих курсов. Их тогдашний ответ меня потряс не то чтобы безграмотностью, а настоящей антиреальной направленностью, вдалбливаемой кем-то целенаправленно в умы школьников. Пришлось тогда рассказывать омичам историю их края, после чего на прощание они с благодарностью подарили мне большой альбом «Земля Омская», который сами до этого не читали.

Вот и в этот раз я услышал, как юноша с первого ряда робко сказал:

– Нам говорили в школе, что Омск – это аббревиатура, означающая «отдаленное место ссыльных каторжников».

Извините, я рассмеялся и саркастически спросил:

– А почему в таком случае другой город назвали Томском? Не потому ли, что это тоже отдаленное место ссыльных каторжников?

Студенты закивали головами.

И тогда я спокойным голосом спросил, не говорит ли о чем-нибудь студентам тот факт, что в городе Омске протекает река Омь, а в Томске – Томь, которые назывались так задолго до появления на них городов.

Молодые жители Омска, успешно закончившие среднюю школу, оказывается, ничего не знали о том, как пришел в их края с отрядом русских казаков Ермак и в 1585 году разгромил войска хана Кучума, как почти через десять лет отряд князя Елецкого основал здесь город Тару, по имени которого в Омске названа Тарская улица, как тарские воеводы и калмыцкие послы обращались с просьбами к русским царям оградить их от набегов джунгар, и как уже при Петре Первом по его указу в 1716 году полковник И. Д.Бухгольц построил острог в месте впадения реки Омь в Иртыш, основав тем самым город Омск, ставший воротами в юг Сибири и в Среднюю Азию. Омск появился, а ссыльных каторжников там еще не было. И неужели жители сегодняшнего города с численностью населения, превышающей два миллиона, могут не знать своей собственной истории? Это трудно себе представить.

«Советская Россия» 19.11.2011

Боевая операция «Выборы»

Фельетон без юмора

Я называю прошедшие выборы в государственную думу военной операцией не потому, что в Москву вводят воинские подразделения для обеспечения общественного порядка после избирательного беспорядка, хотя их ввод и может вызвать обстановку военного характера. Об этом мы будем писать позже. Сейчас разговор о самих выборах.

Операция «Выборы» началась задолго до самих выборов. Всё происходило как в настоящей войне. Одна сторона готовила своих солдат (просто членов «Единой России»), офицеров (не просто членов ЕР, а занимающих ответственные руководящие посты в любых хозяйственных и административных структурах), старшин (председателей участковых и территориальных комиссий) и генералов (центризбирком), другая своих – избирателей любых партий (солдаты), членов избирательных комиссий с правом решающего или совещательного голоса (сержанты), наблюдателей (беспогонники).

Обе стороны вооружали своих солдат инструкциями, направленными, как острия копий противников, в диаметрально противоположные стороны. «Единая Россия» давала команду солдатам голосовать стройными рядами, по возможности каждый на нескольких фронтах. Спецотряды за особую плату проходили автоматами по десяткам фронтовых участков по открепительным талонам. Офицеров инструктировали проводить рекрутские наборы в армию голосующих за Единую Россию, как за деньги, так и силой приказа начальников. Подчинённые обязаны были принести открепительные талоны для дружного голосования за «Единую Россию». Старшин обучали приёмам незаметной закладки в урны бюллетенеевых мин, которые при подсчёте голосов неожиданно взрывались, внося в результаты желанные сотни якобы сторонников «Единой России». Гранаты в виде пачек бюллетеней поменьше вбрасывались солдатами по ходу голосования. Эти голоса раздавались виртуально солдатам, не явившимся на войну по причине их пацифистских убеждений, но подсчитывались за них реально. Стратегическая задача перед солдатами, старшинами, офицерами и генералами была поставлена верховным главнокомандующим и его сподвижником одна – набрать как минимум шестьдесят процентов голосов в пользу Единой России, дабы потом в рамках будто бы демократии все вопросы решать одной партией.

Вторая сторона тоже вооружала своих солдат инструкциями, как противостоять тяжёлому вооружению административного ресурса, как не допустить обмана минами и гранатами, наблюдателям вручались видеокамеры и фотоаппараты, которые должны были фиксировать продвижение вражеских танков с пачками бюллетеней в стволах. В семь тридцать утра четвёртого декабря обе стороны сошлись в рукопашном бою на всех фронтах. На одном из них довелось побывать и мне в качестве сержанта. Расскажу о нашем сражении, где мы потерпели поражение, хотя на некоторых других фронтах дело было лучше и наши войска оттеснили всё-таки «Единую Россию», а в некоторых местах даже обратили в бегство, проявляя численное преимущество. Нам, к сожалению, это не удалось и вот почему.

Пришёл на участок, как полагается, в половине восьмого. Комиссия, состоявшая, исключая меня, из библиотечных работников, коим пообещали всевозможные блага от правящей партии в случае её победы на участке. И председатель старалась, как могла, а смогла она многое. Полчаса раскладывались бумаги на столах, расклеивались избирательные плакаты. Пришедшего члена комиссии от КПРФ с правом совещательного голоса отказались таковым признать, оставив право только наблюдателя, хотя я и доказывал, что при наличии удостоверения от партии, которое было заблаговременно представлено в комиссию, статус не имеют право изменять. Только через два часа, после прибытия представителя территориальной комиссии, справедливость была восстановлена.

Урны для голосования стояли не опечатанными, но и не открытыми. В восемь утра членов комиссии посадили на свои рабочие места (моё оказалось в конце зала) и тогда председатель провозгласила несколько директивных слов, приоткрыла крышки урн словно бы для показа, что они пусты. Переворачивать слабо скреплённые верёвочками ящики председатель не рискнула, тем более, что и не хотела этого делать, наскоро опечатала, а тут и первые голосующие стали появляться. Член комиссии с совещательным голосом по имени Маша аккуратно начала фиксировать на бумаге каждого, кто опускал бюллетень в урну.

Не стану подробно описывать эту часть сражения, где избиратели приходили, искренне надеясь, что их голос займёт достойное место на поле сражения, в котором большинство должно честно одержать верх над меньшинством. На этом этапе сражение идёт скрытно. Никто не знает, в кого стреляет каждый солдат. Только иногда вдруг выяснялось, что солдат приходит, а оружие в виде бюллетеня ему не хотят давать по той причине, что в книге регистрации записано о предварительной выдаче ему открепительного талона, а это не даёт ему право участвовать в сражении на данном фронте. Солдат уверяет, что никакого талона не брал, а председатель утверждает, что не может ничего поделать, поскольку запись в книге сделана вышестоящей территориальной комиссией. Даже если там кто-то ошибся, всё равно ничего не поделаешь, голосовать не будешь. Это тоже было одной из военных тактик «Единой России», применявшейся, как потом выяснилось, почти на всех фронтах, ибо каждый такой открепительный талон шёл в копилку голосов их партии. Разочарованный не проголосовавший солдат написал, конечно, жалобу. Но ведь это всё равно, что выстрел в туман, который, может быть, куда-нибудь когда-нибудь попадёт.

Однако подобные инциденты были лишь разминочной перестрелкой. Основное сражение началось по окончании выборов и начале подсчёта выстрелов за ту или иную партию. Как полагается по закону, теперь-то начиналась открытая борьба, когда все стороны должны видеть друг друга и определить набранные силы. С этой целью раскрываются все карты игроков, вывешивается большой протокол и на нём для обозрения всей комиссии заносятся показатели боя. Для начала, ещё до боёв голосования в протокол необходимо занести число солдат, которые ожидаются на голосовании, то есть зарегистрированы в качестве избирателей этого участка. Этого сделано не было, как не был вывешен вообще большой протокол. Точнее он был, но им не воспользовались, а сразу принялись за подсчёт бюллетеней.

На мою просьбу обработать сначала одну урну, а потом вторую, было отвечено отказом. Составленные вместе столы, вокруг которых выстроились члены комиссии, засыпали вываленными бюллетенями, которые члены священного действа стали быстро растаскивать, раскладывая на семь пунктов на столе. Иногда кто-то называл партию, иногда нет. Кто и что складывал, проверить было невозможно. Одна наша Маша своим острым молодым взором заметила и выхватила несколько раз не успевшие рассыпаться после вброса сложенные пачки бюллетеней, кои я пересчитал и записал в своём особом мнении, что в этих незаконных пачках проставлены голоса только за «Единую Россию». Маша заметила и развёрнутые бюллетени, спрессованные вместе, как если бы они пролежали на дне с самого начала голосования. Ей бы в разведке работать. Но здесь на открытом поле сражения выхватить всё из-под рук противников не удалось.

Чтобы было понятно дальнейшее, приведу всё-таки цифры сил, участвовавших в этой операции. У «Единой России» оказалось 739 голосов. У занявшей второе место «КПРФ» – 286. Третьей шла «Справедливая Россия» с 215 голосами. На четвёртом оказалась «ЛДПР» – 190 голосов. Аутсайдерами шли «Яблоко» – 124 голоса, «Патриоты России» – 17 голосов и «Правое дело» – 14. Если мы всё это сложим вместе (в арифметике мы сильны), то получим 1585 голосов. Но вот беда: никто в уме сложить всё это не мог, а перед глазами никто ничего не писал. Бюллетени скоренько упаковали и спрятали в коробку. Между тем наша Маша, которая вела строгий учёт голосовавших (когда она уходила на короткое время, я продолжал подсчёт, так что погрешность могла исчисляться в единицах) показала данные, которые говорили, что проголосовало всего 1180 человек, что на четыреста пять голосов меньше. А это означает только одно: за «Единую Россию» вброшено четыреста бюллетеней, как минимум, поскольку неизвестно было все ли бюллетени, отнесенные к «Единой России», на самом деле попали по назначению. При такой постановке дела «обвинить» в честности членов комиссии, по крайней мере, некоторых из них, трудно. Да ведь по правилам подсчёта голосов положено, чтобы председатель комиссии брал поочерёдно бюллетень и выкрикивал, за кого подан голос, чтобы все слышали и были уверены в правильности. Но боевая операция на данном фронте не предусматривала честную тактику. Потому нигде ничего открыто не фиксировалось.

На мой вопрос, когда же мы будем составлять все вместе отчёт и заявление о том, что полагается открыто занести все данные, председатель изумлённо воскликнула: «Да если мы всё напишем как есть, у нас ничего не сойдётся». Вот это было откровение. Оказывается, библиотекарь прекрасно знала, что покажи мы реальные цифры, они никогда не сойдутся и вышестоящие органы их не примут. Поэтому её помощник Сергей скоренько всё написал кулуарно на черновичке и тут же понёс в какой-то компьютерный центр сверять и приводить в порядок, чтобы числа всех строк протокола сошлись.

Читатель может не поверить, но отпечатанный протокол мы увидели в пять часов утра, когда с полуозакрытыми от желания спать глазами члены комиссии подписывали протокол, не заметив, сколько было выдано бюллетеней, сколько погашено, сколько проголосовало и так далее. Председатель торопилась отвезти протокол в управу. Все остальные члены комиссии торопились домой спать. Я попросил дать мне копию протокола, что председатель обязана была сделать, но комната с ксероксом к этому времени уже была заперта. Мне пообещали дать копию шестого декабря. Однако и шестого, как договаривались, протокол голосования мне не выдали, заявив, что он в управе и копию сделать не смогли. Наконец после того, как мною было обещано судебное разбирательство, копию протокола вечером седьмого я получил, но без круглой печати, а со штампиком «Верно». Я бы согласился и с этим, но узнал, что ещё до голосования всем «старшинам» избирательный генералитет распространил инструкцию о том, как бороться с наблюдателями и представителями неединороссовских партий. В числе таких способов, как «провоцировать на нарушения и скандалы», «сомневаться в правильности предъявленных документов», «удаление с участков», «усаживание наблюдателей как можно дальше от урн для голосования» был и пункт «если выдавать копии протокола голосования, то всячески неправильно оформленные», т. е. такие, которые не примет суд по причине отсутствия чьей-то подписи, круглой печати и прочее. В моём документе вместо круглой печати штампик. Иными словами «не мытьём, так катаньем» правду оттесняют в закоулки.

Военная операция по надувательству избирателей в пользу «Единой России» завершилась успешно. Вы только представьте, дорогой читатель, что было бы, если бы всё было по-честному? Как бы мы жили в нашей России?

Именно эти вопросы задают сегодня те, кто выходят на Манежную и Триумфальную площади в Москве, у Гостиного Двора в Санкт-Петербурге и в других городах. Народ хочет знать правду, хочет жить честно, а его встречают солдатами.

Сетевой литературно-исторический ж. «Великороссъ», 8.12.2011

Кому грозит Прохоров?

Вообще я не стал бы говорить и писать об этом человеке по причине его слишком малого роста в политике, о чём хорошо заметил депутат Госдумы Смолин, если бы не тот факт, что на недавнем телевизионном шоу-поединке с лидером КПРФ Г. А. Зюгановым этот не состоявшийся к тому времени кандидат в президенты М. Г. Прохоров проявил себя ярким выразителем интересов олигархического капитала. Любопытно при этом, что оба претендента на пост президента России были в советское время комсомольцами, оба были и коммунистами.

Впрочем, слово «были» можно отнести только к Прохорову, который звание бывшего комсомольского активиста института и потом коммуниста, сменил на прозвище олигарх, к которому можно добавить Куршевельский мот, проматывавший на французском курорте миллионы евро на девочек по вызову. Не удивительно поэтому было услышать от него в ответ на заданный ему вопрос о том, патриотично ли покупать российским миллиардерам яхты и спортивные клубы за рубежом, что каждый человек имеет право тратить свои деньги по своему усмотрению.

И с Прохоровым нельзя не согласиться в этом утверждении, но внеся маленькое уточнение в нюанс ответа: тратить можно именно свои деньги, а не чужие. А допустимо ли считать наворованные у народа деньги своими и потом расшвыривать их да ещё не у себя на Родине, а в других странах?

Геннадий Зюганов, который, кстати, коммунистом был не только в благословенные советские времена, но и остаётся им по сей день, что делает ему честь, как не изменяющему своим человеческим принципам, во время телевизионного спора с Михаилом Прохоровым обратил внимание последнего на те преступные методы, которыми бывший «честный» комсомолец, награждавшийся почётными грамотами, наживал свои миллиарды и то, куда сегодня уходят основные доходы от преступно приобретенного «Норильскникеля».

Тут мне хочется сделать небольшое отступление специально для некоторых читателей, которые говорят порой, что вот-де какие были коммунисты и комсомольцы, что именно они развалили страну и довели её до ручки, и потому, мол, нечего голосовать за нынешних коммунистов. Именно эта мысль звучала и в устах Прохорова, когда он обвинил Зюганова в том, что коммунисты бросили на произвол и страну, и заводы с фабриками. Для таких читателей хочу заметить, что и во время Великой Отечественной войны были предатели Родины, но ведь не все. И этих предателей народ не почитает героями, а просто проклинает.

Да, нашлись в нашей стране Ельцины и Горбачёвы, Потанины и Прохоровы, сдавшие свои партбилеты, идеалы и совесть, но это не весь наш российский народ, а лишь его отщепенцы. В России миллионы честных тружеников, честно зарабатывающих свой хлеб, живущих по совести не ради наживы, а ради процветания страны и своего народа.

Ради этого коммунисты предлагают свою программу, ставя в качестве одной из главных задач по улучшению благосостояния людей – национализацию природных ресурсов, крупной промышленности, транспорта, образования и лечения.

Что же в ответ на эти здравые планы относительно национализации отвечает представитель нынешнего крупного бизнеса, желающего будто бы стать президентом огромного государства? А он не отвечает, а вопрошает: Вы хотите крови?

Я предлагаю читателям серьёзно задуматься над этими словами Михаила Прохорова. Это не только его собственная мысль. Это не пустой вопрос, внезапно родившийся в голове олигарха во время шоу. Это кредо капиталистов, которое было, есть и будет всегда основным в их жизни. За своё я буду драться зубами до крови. Только так можно понять вопрос миллиардера. И это не просто вопрос. Это угроза.

Но испугается ли наш народ такой угрозы? Уверен, что нет. История это уже не раз доказывала и докажет снова. Власть на блюдечке никто не приносит. Её только берут силой.

Сетевой литературно-исторический ж. «Великороссъ», 27.01.2012

В морозный день горячие головы

Субботним полуднем я вышел на Нагатинскую набережную. Москва река схвачена крепким льдом: мороз постарался на славу, и рыбаки, не опасаясь провалиться, идут по льду, неся в руках буры для высверливания лунок. Где-то чуть дальше стоит палатка. Там уже ловят удачу. Их не интересует политика. Им хочется отдохнуть на природе, хочется, чтоб в этом никто не мешал. Они, скорее всего, ни на какие выборы не собираются идти. И понять их можно. Возможно, они просто не верят в то, что могут что-то сделать, чем-то помочь своей собственной судьбе, а тут на реке вдруг да поймают рыбу. Правда, как известно, есть рыбу из Москвы реки по причине сомнительности чистоты воды, не рекомендуется, но, может, её ловят для котов, а то и просто ради спортивного интереса. Всё лучше, чем размахивать руками на митингах, да потом убеждаться в том, что всё осталось по-старому. По льду неторопливо вышагивают двое в тулупах…

А я иду в метро и направляюсь на Калужскую площадь принять участие в марше протеста против несправедливо проведенных в декабре думских выборов. На станции «Октябрьская» буквально вываливаюсь с толпой пассажиров, и переполненные вагоны сразу пустеют. Оказывается, почти все стремятся в моём направлении. Три эскалатора работают только на подъём к выходу. Дежурная с мегафоном поминутно просит уже уставшим голосом занимать и левую сторону эскалаторов, становясь на каждую ступеньку. Видимо, беспокоятся технические работники, что при таком сплошном людском потоке техника может не выдержать. Но пассажиры об этом не думают и просьбу почти не замечают. Их мысли захвачены тем, что ожидает впереди.

Выхожу на площадь, запруженную почти до отказа. Шествие уже началось чуть раньше, поскольку вновь прибывающим некуда было бы выходить. Выстаиваю очередь перед контрольными воротами с металлоискателями. Узких ворот много, но людей ещё больше. Никто не возмущается. Всё-таки не за картошкой стоим. Молодёжь весело смеётся, люди постарше и особенно пожилые сосредоточенно задумчивы.