Пером по шапкам. Книга первая

Мы видим печальные примеры того, как президенты, премьеры и даже дикторы центрального телевидения не знают правила использования в русском языке частиц «не» и «ни», не умеют правильно склонять числительные. Поэтому, видимо, принимаются решения об упрощении грамматики русского языка, которое заключается в том, что убирается буква «ё» из алфавита, предлагается устранить родовые различия, упростить правила произношения, отпуская ударения на произвол судьбы и так далее. Мальчиши-плохиши, плохо изучавшие школьные предметы, пролезли в руководящие структуры и теперь придумывают преобразования, дабы спрятать за ними свою безграмотность, якобы проявляя деловую хватку.

Под видом демократизации образования предлагается школьникам самим выбирать для изучения наиболее подходящие им предметы. Но разве подросток, не зная жизни, не понимая, что ему будет важнее, может сам определить приоритеты необходимых ему в будущем знаний? Нам всем знакома ситуация, когда и после окончания средней школы выпускники не всегда знают, чего хотят, что им больше нравится. Известны тысячи примеров, когда изобретателями становятся люди, не любившие свою специальность в школе, известными композиторами становятся те, кто плакал в детстве, когда их заставляли заниматься музыкой, дети врачей, которым с детства внушали важность медицины и необходимость идти по стопам родителей, тем не менее, терпеть не могли эту профессию. Абсолютно однозначно, что чем больше знаний у окончившего школу, чем они разнообразнее, тем шире возможности выпускника, тем больше у него перспектив.

Уже сегодня я встречаю студентов, которые не знают, где протекает река Волга и где находится Каспийское море. Эти вчерашние школьники уподобляются знаменитому Митрофанушке, мать которого говорила, что мальчику не нужна география, так как извозчик всегда знает, куда ехать. Неужели мы будем спокойно смотреть на то, что наши инженеры отлично работают на компьютерах, не имея ни малейшего представления о звёздных мирах, не умея отличить созвездие Большой медведицы от Млечного пути и не зная, что Куликовская битва была раньше Октябрьской революции семнадцатого года, а великую эпопею «Война и мир» написал не англичанин Шекспир, а русский писатель Лев Толстой?

И как мы будем называть школу с преподаванием лишь нескольких предметов по выбору? Сейчас она ещё общеобразовательная, а после принятия реформы её следует называть узкопрофильной? При этом одни школьники будут профилироваться по алгебре или геометрии, другие по литературе или истории, третьи по астрономии или географии, четвёртые по физике или химии. Откуда же появятся Ломоносовы?

Разумеется, в прежней системе образования были свои недочёты. Кто спорит? Изучали иностранный язык таким образом, что никто по окончании школы не мог говорить на английском или немецком. Но ученики знали, что это такое. Знали, сколь не просто даётся знание иностранных языков. И шли на факультеты иняза только те, кто хорошо представлял себе эти трудности. Да, в институтах была практика вместо обучения свободному владению иностранными языками сдавать на зачётах тысячи выученных слов, которые тут же забывались. Но тогда задача перед преподавателями стояла другая. В вузах готовили специалистов, которые должны были уметь читать и переводить иностранные тексты. В то время в стране не было совместных с иностранцами предприятий, инженеры не ездили в многочисленные зарубежные командировки. Потому и в школе давались лишь общие представления об иностранном языке.

Сегодня ситуация изменилась. Знание других языков, помимо своего родного, стало необходимостью. Соответственно требованиям изменилось и преподавание, ставя основной целью свободное владение одним или несколькими иностранными языками. Обладающие возможностями стали даже посылать своих детей за границу, с этой единственной целью отрывая любимых от родного дома. Такие реформы можно только приветствовать, особенно если они будут касаться не только самых богатых, но и всех способных к учёбе ребят.

К подобным изменениям в преподавании вносят новые условия жизни, её новый ритм. Но это не значит, что надо избивать старую проверенную десятилетиями систему образования, слепо переводить её на уровень зарубежной Болонской системы, устраняя одновременно существовавшие в России традиционно любовь к детям, желание не только помогать каждому ребёнку учиться, но и воспитывать его в духе любви к Родине, к своему народу.

Тысячи прекрасных российских специалистов, тысячи выпускников лучших российских вузов эмигрировали за границу в период перестройки и после развала Советского Союза. Большинство из них успешно работают на промышленность иностранных государств, и им неплохо платят за те знания, которые они получили в советской системе образования, которую мы и начали разрушать.

Те, кто занимается этим разрушением, нам хорошо известны и можно было бы расследовать их преступную деятельность, но доказательства их преступления мы получим позднее, когда окончательно выяснится, что наша страна перестала быть самой читающей в мире, наш народ перестал быть самым грамотным, наши выпускники вузов перестали цениться за рубежом, и не от нас, а к нам начнут приезжать выпускники иностранных университетов руководить малограмотными рабочими, малограмотной страной. Всё это выяснится чуть позже, а до тех пор следствие по делу не ведётся, оставляя «висяк» в народном образовании.

Сетевой литературно-исторический ж. «Великороссъ», 19.02.2011

Тут так устроено, или Как достать правое ухо правой рукой, но через левую сторону

Летний фельетон

А действительно, меня очень интересует, может ли, например, министр транспорта Москвы достать правое ухо правой рукой, но через левую сторону. Наверное, нет. Зато некоторые подчинённые ему сотрудники это наверняка делают.

Представим, дорогой читатель, что Вам нужно поехать в командировку из столичного града Москвы в соседнюю Тулу, до которой, можно сказать, рукой подать – всего сто семьдесят километров по автотрассе и около двухсот по железной дороге. Интересуетесь в Интернете, как же туда лучше добраться. А в этой всёзнающей паутине, оказывается, многие спрашивают, чем лучше добираться в Тулу, если нет своего транспорта. И тут же находится оптимистичный ответ: самый надёжный и безопасный способ ехать от ближайшего в сторону Тулы автовокзала рейсовым автобусом, который и быстрее электрички, и комфортнее, и время отправления чётко обозначено.

Летом меня это очень устраивало: всё-таки не трястись в вагоне со многими остановками, сидеть в удобном кресле и с эдакой приятцей наблюдать чудные подмосковные берёзовые лесочки, речушки и реки, а то и вздремнуть пару часиков, чтобы проснуться уж в Туле, где ждут студенты своего столичного преподавателя на летнюю сессию.

Ближайшим автовокзалом по подсказке Интернета я оказался у станции метро Красногвардейская. Небольшой вокзальчик, но со всеми удобствами: туалетом, кассой, расписанием, телевизором в комнате ожидания, кафе на втором этаже для проголодавшихся. Прибыл в девять утра. Билет взял соответственно расписанию на девять тридцать и с удовлетворением прочитал в нём, что прибываю в Тулу в двенадцать десять. Студентам назначил встречу на час дня, так что успевал спокойно.

По телевизору, висевшему в удобном месте над головой, показывали общественные беспорядки в Греции и Ливии, погодные катаклизмы в Европе и Америке, овощные неприятности в Германии, а из динамиков вокзала доносились иногда объявления о посадке на рейсы в разные города России и даже в столицу Молдавии Кишинёв. Но меня интересовала Тула. Однако сообщение об отправке в Тулу до меня почему-то не дошло, а оставалось по расписанию всего несколько минут. Пришлось выйти на привокзальную площадь и попытаться найти ожидающий меня автобус.

Сделать это оказалось трудновато. Обойдя все многочисленные указатели городов на платформах, я, к своему сожалению не обнаружил моей Тулы. Заметив, что часы оставили мне на размышление и поиски всего три минуты, с надеждой обратился к стоявшему посередине площади служащему, который на мой взволнованный уже вопрос «где же автобус на Тулу?» спокойно протянул руку вперёд и сказал: «Видите вон тот микроавтобусик? Это на Тулу».

Обрадованный, как и другие пять счастливчиков, таким же способом нашедших свой транспорт, я глянул на часы и облегчённо вздохнул, поняв, что успел вовремя, так как машина наша сразу же тронулась в путь. Правда, водитель неожиданно бросил на ходу загадочную фразу: «Едем через Царицыно». Зловещий смысл её я понял несколько позже, когда было достаточно времени её обдумать.

В этом районе Москвы я бываю не так часто, поэтому догадаться, что едем в обратную от Тулы сторону не мог. А что мне было рассуждать? На руках билет, в котором указано, что к месту назначения меня доставят через два часа и сорок минут. А как мы поедем туда – через Париж или Лондон – это не моё дело. Ну, надо водителю ехать через Царицыно, значит, ему так ближе. Подумалось только, что, знай я об этом раньше, мог из метро выйти в Царицыно, а не тащиться ещё три станции до Красногвардейской.

Звонок беспокойства проник в моё сознание, когда наша машинка остановилась в Царицыно, и её водитель по какой-то причине предложил всем выйти и пересесть в стоящий рядом автобус, чуть побольше нашего. Глянул на свои часы и подумал, что теперь для того, чтобы прибыть в Тулу к намеченному сроку, нам лучше всего лететь, а не ехать. Но предложенный нам автобус вряд ли подходил для такого полёта. С первого взгляда на него можно было сказать, что он видал виды и побывал не в одной аварии, настолько обшарпанным и побитым выглядели его корпус и передний бампер.

Просидев в салоне некоторое время в нервном ожидании, не заметив никакого водителя в кабине или около, выхожу, как и другие пассажиры, которых теперь оказалось чуть больше, вижу человека с катушкой билетов на шее, догадываюсь, что он имеет какое-то отношение к нашему рейсу и спрашиваю, когда же отправится автобус и сможем ли мы успеть к двенадцати часам десяти минутам в город-герой Тулу. Мужчина с билетами флегматично сообщает, что отправление минут через пятнадцать, а автобус идёт до Тулы три часа. Стоявший рядом пассажир-пессимист, мрачно поправил: «Хорошо, если за четыре доедем». Возмутившись, показываю билет, где не рукой, а кассой чётко отбито время прибытия. Объясняю, что у меня всё по времени рассчитано. Спрашиваю, на каком основании меня привезли в Царицыно, а не в Тулу, на что получаю столь же флегматичный ответ: «Тут так устроено». Замечательно. А что скажешь в ответ, если так устроено? Не станешь ведь перестраивать, если у тебя другая профессия?

Короче говоря, выехали мы и, прошелестев очень медленно колёсами в целом ряде полуденных заторов, простояв всего десять минут у какой-то заправки, к половине третьего, наконец, добрались до долгожданного города на реке Упа. Это значит, что на дорогу у меня ушло, не буду скромничать, пять часов. Студенты меня, к счастью, дождались, но злоключения моего путешествия транспортом не закончились.

По обыкновению устроившись в гостиницу «Москва», что на железнодорожной привокзальной площади, именно отсюда мне ближе всего к студентам, с удовольствием принял прохладный душ, посетовав на отсутствие горячей воды, о чём заранее оповещало с извинениями письменное извещение о какой-то неполадке, что, правда, не повлияло на стоимость номера, повоевал с комарами, прорвавшимися немедленно в приоткрытое мной окно, застелил приготовленную добрыми хозяевами простынь и мирно проспал до утра. Завтрак, как обычно, был по талончикам в кафе на пятом этаже.

Решил в этот раз маху не давать и при входе в комнату для питания посмотреть, что лежит на тарелках у прибывших раньше меня посетителей. Это было не лишним, так как в предыдущий мой приезд безмолвный официант забыл положить мне фрукты, о чём вспомнил только после того, как я, завершив завтрак, обратил его внимание на то, что на других столах апельсины лежат.

В данном случае апельсинов не было ни у кого. Более того, я не увидел и какой-либо основной еды. У всех лежали булочки и стояли чашки с чаем. Подумалось, что посетители успели поесть главное до моего прихода. Каково же было моё удивление, когда опять-таки безмолвная официантка принесла мне тарелочку с двумя булочками: одна кругленькая маленькая (мне сразу вспомнились школьные годы прошлого века, когда мы любили есть такие булочки по пять копеек за штуку) и вторая, напоминающая рогалик с повидлом. Рядом на тарелочке ломтик сыра и такой же тонкий ломтик ветчины. К ним пристроилась миниатюрная упаковка масла и такого же напёрсточного размера коробочка джема. Полагая, что это только закуска, я немного подождал, но кроме чашки кипятка с упаковкой чая, молчаливая девушка больше ничего не принесла.

Впервые в жизни позавтракав таким странным образом, я прошёл в кухонное отделение и на вопросительный взгляд девушки выразил надежду, что следующим утром завтрак будет нормальным. Ответ не заставил себя ждать: «Будет такой же». Я не поверил своим ушам, когда в дополнение услышал знакомую уже мне фразу «Теперь тут так устроено. Все жалуются, но мы подаём только то, что нам дают».

Тут так устроено. Какое-то магическое выражение, против которого, как говорится, не попрёшь. Но я решил всё же возразить и, извините за грубоватый каламбур, «попёрся» к директору гостиницы. В приёмной никого не оказалось, я ткнулся в приоткрытую дверь, узнать здесь ли сидит директор. И опять не поверил своим глазам: моложавый мужчина, полулёжа в кресле, запрокинув обе ноги на стол, разговаривал с услужливо сидящим рядом сотрудником. Заметив, что я не собираюсь тут же уходить, «косящий», как говорят, под американский образ жизни хозяин кабинета, нехотя, скинул ноги на пол, принял протянутую от меня в подарок книгу (я люблю дарить при знакомстве свои произведения), глянул в удостоверение журналиста (его я тоже ношу всегда с собой на всякий случай) и без тени волнения выслушал мои претензии по поводу скудного завтрака, с которым, как я сказал, впервые встретился за многие годы российских и зарубежных командировок.

Не стану цитировать дословно ответ современного руководителя, суть которого сводилась к тому, что посетители всегда недовольны, что бы вы им ни давали, многие бывают в Европе и хотят есть по европейскому стандарту, подаваемый теперь в гостинице завтрак называется континентальным. Директор даже показал на компьютере фото такого завтрака. Возражая, я напомнил, что мы живём в России, а потому хорошо бы придерживаться российских традиций, одна из которых отражена в высказывании «Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а ужин отдай врагу». То есть утром надо хорошо поесть, чтобы набраться сил для работы, в обед поддержи себя едой поменьше, а в ужин старайся вовсе не есть, чтобы не нагружать желудок перед сном.

Оппонент мой настаивал на том, что в Англии, например, вообще почти не едят во время завтрака, ограничиваясь чашкой кофе и бутербродом с ветчиной. При этом собеседник забыл, что у тех же англичан существует ещё и второй завтрак – ланч, который далеко не так скромен, традиционный чай в пять часов вечера, затем обед и ужин. Словом, совсем не так, как принято в России. Но мне пришлось напомнить и другое, поскольку самому доводилось бывать и в Европе, и в других странах, что почти везде в гостиницах переходят на питание по принципу «Шведского стола», когда посетители сами себя обслуживают, выбирая с открытых прилавков, кто что хочет и сколько хочет. Такое обслуживание мы встречаем уже и в России.

Директору явно трудно было со мной спорить, поэтому он привёл, как ему, наверное, показалось, совсем убойный аргумент в свою пользу, заявив, что у него бюджетная гостиница, где платят за номера пятьсот-восемьсот рублей, а завтраки даются вовсе бесплатно.

«Неужели? – удивлённо воскликнул я. – За мой номер я плачу две тысячи рублей в сутки, и не говорите мне, что мой завтрак даётся мне бесплатно».

Крыть директору было нечем, и я поспешил завершить бессмысленную беседу, поскольку не собирался снова опаздывать к студентам. Но в любезно предоставленной мне дежурной по этажу анкете оставил свои комментарии относительно завтрака, указав, что те посетители, которым нравится континентальный завтрак, могут спокойно получить его в Европе, а в России даже иностранцы хотят знакомиться с русскими традициями, а уж сами русские к ним не только привыкли, но и любят.

Вот когда мне хотелось бы сказать: «Тут так устроено», да не могу. Нет уж того, что было ране. Когда-то народное вече выбирало себе вождей. От их духа свободы в России родились советы народных депутатов. И колхозники в их работе принимали участие, и рабочие, и доктора, и учителя. В нынешней думе (парламент по-иностранному) был некогда один рабочий человек, как бельмо в глазу, да и тот недолго продержался. И какое теперь народ вообще имеет значение в этом отношении? Все гадают, кто будет новым президентом: тот, что сейчас у руля или тот, что был раньше? Никто при этом не говорит «кого мы выберем?». Так вопрос не стоит. Предполагаемые два претендента заявляют во всеуслышание: «Мы договоримся», то есть причём тут народ со своими желаниями? А ещё говорят, что выборы даже не от них зависят, а оттого, кого выберет Америка. Неужели действительно всё теперь тут так устроено, что куда ни кинь, всюду клин? А доколе – я спрашиваю, – тут так будет устроено?

«Советская Россия», 9.07.2011

Алчность частная – смерть государственная

Грустная реплика

Позвольте, я начну с истории да не нашего государства, а потом разберёмся, почему я это сделал.

Пятого ноября 1962 года в норвежском посёлке Нью-Олесун, находящемся на архипелаге Шпицберген почти в тысяче километрах от самой Норвегии в шахте, где добывали уголь, произошёл взрыв, унёсший жизни двадцати одного шахтёра. Резонанс, вызванный невыполнением условий техники безопасности, что привело к гибели людей, был настолько велик, что премьер-министр страны Эйнар Герхардсен вынужден был подать в отставку вместе со всем кабинетом министров, а шахту закрыли навсегда. Теперь в посёлке много лет работает международный научный центр.

К чему я это вспомнил? В советские времена в стране существовало негласное, но очень жёсткое положение: если на предприятии погиб человек (говорили проще – есть труп), руководителя предприятия увольняли с работы. Государство серьёзно карало за людские смерти.

А что сегодня? Перевод производства на частные рельсы распахнул ворота алчности, главной целью которой является прибыль любой ценой, в том числе ценой удешевления средств безопасности и соответственно увеличения человеческих жертв.

Как горох посыпались на землю самолёты, либо не выдерживающие своей старости (а новые стоят дорого), либо перегруженные сверх нормы, либо летающие в недопустимых погодных условиях с неоправданным риском ради получения денег и падающие на леса, ныряющие в воду, убивающие пассажиров, включая государственных служащих.

Шахты то на севере, то на юге подсчитывают убытки от взрывов, в которых погибают шахтёры чаще всего не по причине своей халатности, а в связи с экономией средств на покупку инертного порошка, предотвращающего взрывоопасность, и другого оборудования для обеспечения безопасной работы.

По всей стране горят клубы типа «Белая Лошадь» в Перми, дома престарелых, детские дома, школы, рушатся крыши спортивных сооружений по банальной причине – нежелание расходовать нужные средства на обеспечение техники безопасности. Государство давно приватизировано, и ему невыгодны лишние расходы. Алчность обуревает всех и каждого, а жизни людей уходят до времени – об этом заботы нет.

Вот и сегодня мы говорим об утонувшем на Волге судне «Булгария», поднимать которое со дна реки Волги по иронии судьбы будет та же организация, что поднимала со дна Баренцева моря подлодку «Курск», погибшую вместе со 115 членами экипажа отнюдь не по причине нарушения техники безопасности в то время, когда президент страны отдыхал в Сочи и не счёл нужным немедленно возвратиться в Москву. Говорим и о почти одновременном падении АН-24 на воду, где тоже погибли люди, правда всего шесть человек, тогда как на «Булгарии» число обнаруженных безжизненных тел растёт ежечасно.

Нынешний президент страны скорбно объявляет день траура по погибшим на неисправном судне, не имевшем лицензии, перегруженном пассажирами, в том числе и безбилетными, уже фактически списанным, но продолжавшим работать ради денег частной компании, в порыве алчности. Президент объявляет траур и в то же время на другом совещании говорит о необходимости дальнейшей приватизации государственных предприятий, то есть о дальнейшем росте алчности, а значит и гибели жителей государства. Это ли не фарисейство?

В Норвегии правительство ушло в отставку из-за гибели двадцати одного человека, у нас гибнут тысячи и что?

Сетевой литературно-исторический ж. «Великороссъ», 14.07.2011

Рейтинг рейтингу рознь

Наедине с экраном Рискованный вопрос предложили «НТВшники» своей аудитории в телестудии и получили неожиданный результат.

Двадцать первого августа в заключение полуночной программы «НТВшники» присутствующим в телестудии был задан вопрос примерно звучавший так: «Поддержали бы вы сегодня некую группу, если бы такая была, которая бы отстранила от власти нынешнего премьер-министра и президента страны с намерением восстановить Советский Союз и воплотить в жизнь те требования, которые выдвигало ГКЧП двадцать лет назад в августе 1991 г.?»

Любопытный результат ответов. Тридцать восемь процентов ответили «да» и шестьдесят два – «нет». Это через два десятка лет после события, в результате которого страну развалили, разграбили, раздавили, поставили с ног на голову, обещая сделать жизнь лучше, демократичнее, счастливее. И где же это счастье? У кого, если через два десятка лет этой «счастливой» жизни более трети аудитории отвечает «Да, хотим революцию»?

И этот ответ дают люди, пришедшие в студию Центрального телевидения. А им ли, «НТВшникам» не знать, что такое рейтинг? Одно дело спрашивать «Как вам живется?» жителей Рублёвки и другое дело задавать этот вопрос в деревне Крюково любой области или края. В студии НТВ из деревни никого не было.

На том и строятся сегодня рейтинги популярности и всевозможные опросники. В зависимости от желаемого ответа подбирается нужная аудитория. Таковы технологии нынешнего пиара.

Да предложили бы мне, семидесятилетнему журналисту и писателю, сегодня возглавить ГКЧП в том смысле, в котором оно представлялось, я бы ни секунды не колебался и уж, конечно, не позволил бы прийти к власти ни Ельцину, ни его приспешникам. Нет, я бы их не расстрелял, но вместе с Горбачёвым посадил бы на нары, на хлеб и воду за содеянное против народа, а не во благо, о котором столько говорильни.

Так что на вопрос ведущего «Где бы оказались те, кто сегодня у власти из причастных каким-то образом к перевороту 1991 года?» я бы так и ответил: «Их место на нарах». Вы задайте такой же вопрос молодежи. И я не уверен, что они ответят так же. А знаете почему? По одной простой причине: молодые люди в большинстве своем не знают не только того, что произошло в августе двадцать лет назад, но не ответят на вопрос, что случилось в России 25 октября 1917 года. Я бы сам в это не поверил, но лично задавал этот вопрос студентам в Тюмени и Красноярске. Когда в Москве другим студентам я рассказал об этом парадоксальном факте, то с удивлением встретил непонимающие взгляды. Они спросили: «А что произошло в этот день?» То есть молодежь не знает истории страны, но не потому, что не хочет знать, а потому, что ее не рассказывают в школе или пробегают мельком, второпях, соответственно ломающейся через колено системе образования. Сегодняшней власти, ее системе невыгодно, чтобы молодежь понимала происходящее в русле правдивой истории.

Простой русский деревенский поэт Сергей Есенин писал о дореволюционной России в поэме «Гуляй-поле»:

Монархия! Зловещий смрад!Веками шли пиры за пиром,И продал власть аристократПромышленникам и банкирам.Народ стонал…

Деревенский поэт хорошо знал историю своей Родины, знал ее беды и писал о них. Сегодня в России происходит то же самое – власть продана промышленникам и банкирам, а народ стонет. Так вот именно против сползания России к такой жизни выступали ГКЧПисты. К великому сожалению, это были честные люди, не понимавшие, что оказались просто пешками в руках иностранных шахматистов, игравших руками Ельцина и Горбачёва, мечтавших развалить СССР и выигравших постыдную партию. Об этом должна знать молодежь. Только тогда она не будет упиваться порнографическими детективами, сидеть до одурения перед компьютерными развлекалками, сосать банками пиво на всех углах, а будет смотреть серьезные телевизионные программы, включая и «НТВшные», станет принимать сознательное участие в рейтингах, чтобы сделать свою жизнь действительно счастливой и радостной, борясь за то, чтобы голос большинства всегда был слышен и торжествовал победу.