Десятая печать или новогоднее убийство

– Я позвонил своему приятелю в Вену, – продолжает Славик, – просил его купить картину. Ему удалось это сделать, а сегодня мне ее доставил один наш знакомый.

– Музей торгует копиями? – удивляется Сергей Маратович.

– Не совсем так, – отвечает ему Рита. – Это подделка из знаменитого венского музея подделок.

– Мама, хочешь, я ее принесу?

– Ну, если все уже позавтракали, – не скрывает своего нетерпения Людмила Михайловна.

Славик быстро покидает гостиную и возвращается с картиной.

Я, естественно, никогда не видела подлинника, но это полотно выполнено замечательно.

– Славочка, ты уже и место для нее приготовил, – умиляется Зиборова. – Спасибо тебе, сыночек, спасибо, дорогой!

Филипп и Антон помогли Славику водрузить полотно на стену.

Мы все вместе стоим перед картиной.

– Это чудесно! – говорит Горлова. – Поздравляю, Люда, ты так давно ее хотела!

Женя крутит рыжей головой и с присущей ей непосредственностью спрашивает:

– А почему эта картина производит на вас такое впечатление?

– Ты сама ответила на свой вопрос, девочка, – отвечает ей хозяйка дома, – «импрессионизм» в переводе с французского означает «впечатление».

– А по-моему, в этой картине что-то не так, – замечает Антон Викторович. – Не знаю, как точнее выразиться.

– В том-то и дело, что все не так, – отвечает ему Филипп. – Во-первых, слишком большой формат для этого жанра – до Мане такого себе никто не позволял, а во-вторых, обрати внимание: техника мазка художника просто выставлена напоказ. С близкого расстояния картину просто невозможно рассмотреть. Так впоследствии работал великий Дали.

– Правильно, милый, – соглашается с сыном Людмила Михайловна. – А ты что скажешь, Слава?

– Мане решил пренебречь масштабом, чтобы добиться наибольшей выразительности, – говорит Славик. – Посмотрите: по законам геометрии девушка на заднем плане не может быть такого размера.

По глазам Зиборовой видно, что она счастлива, оттого что ее сыновья разбираются в таких нюансах.

– А мне кажется, что эта картина очень сексуальна, – подает голос Рита.

– Кто о чем, а кошка о сметане, – смеется Филипп и тут же, извиняясь, добавляет: – Не сердись, Марго. Ты абсолютно права. Безусловно, художник бросает вызов обществу. Об этом говорит не только то, что мужчины на картине одеты, а женщины обнажены, но и то, что женщина на переднем плане смотрит прямо на зрителя, где бы он ни стоял.

– Так он делает зрителя главным героем своей картины, – предполагаю я. – Вам не кажется?

– Абсолютно согласен с Надей, – говорит Славик. – А ты, Маргошенька, умница – суть ухватила. Мане действительно хотел, чтобы мы понимали, кто именно изображен на картине. Видишь лягушку в углу полотна? Она, как мне кажется, лукаво улыбается, а во Франции того времени лягушка была символом проституции.

– Я одно могу сказать, – подает голос Веня. – Если живописец хотел подчеркнуть необычность своего произведения, то ему это удалось. Смотрите, чем они завтракают – инжир и черешня, а эти фрукты не зреют в одно и то же время.

– Вы все просто молодцы! – восклицает Людмила Михайловна. – Я не могла бы словами объяснить сущность этой картины лучше вас, но дело в том, что слова тут не нужны.

– А знаешь, Веня, – обращается к повару Филипп, – я где-то читал, что Мане прекрасно кулинария, а сам великий Ренуар ездил к нему в деревню из Парижа, чтобы вкусно поесть.

– Сразу видно, что этот француз был стоящим мужиком, и картина у него хорошая, – заканчивает общий разговор Вениамин.

– Мои дорогие, – обращается ко всем Людмила Михайловна. – Я хочу немного посидеть здесь одна, а вы пойдите погуляйте. Фил, не забудь, что елка во дворе еще не украшена – организуй девочек, они тебе помогут. Идочка, на тебе, как всегда, общее руководство. Веня, если тебе нужна помощь, то Антон в твоем полном распоряжении. Ты же не допустишь женщин на кухню?

– Ни в коем случае! – улыбается Веня.

– Люда, я могу составить тебе компанию? – спрашивает Сергей Маратович.

Ему отвечает Славик:

– Лучше давай погуляем, пора нам с тобой поговорить, папа.

Его тон позволяет понять, что ничего хорошего от этого разговора Шулепову-старшему ждать не приходится. Тем не менее Сергей Маратович сразу соглашается:

– Конечно, стоит погулять – погода такая замечательная.

Глава 15

Весь день проходит в веселых хлопотах: украшение елки, катание на санках и так далее. В мероприятиях не принимает участия только хозяйка дома, которая от избытка утренних впечатлений устала, отказалась от обеда и решила отдохнуть в своей комнате.

– Я сейчас принесу вам кое-что выпить – вам сразу станет лучше, – предлагает Людмиле Михайловне Веня.

– Уж лучше смерть, чем твоя гремучая смесь, – смеясь, отказывается женщина. – Я к ужину буду в полном порядке.

Сергей Маратович тоже отказался от обеда. То есть он почти все время проводит в общей компании, но настолько подавлен, что почти не разговаривает.

Все прекрасно, но некоторые события меня тревожат. Мне кажется, что Славик слишком большое внимание уделяет рыженькой Жене. Рита, правда, старается не замечать этого, но я вижу, что происходящее ей неприятно. Да и Филипп с неодобрением смотрит на то, как заботливо Славик усаживает Женечку на санки. Только от Антона Викторовича явно ускользает смысл происходящего. Я стояла рядом, когда он тихо говорил Славику:

– Лакомый кусочек эта девочка. Эх, если б не мои годы, я бы с ней повеселился! Люблю таких крошек: внешне персик, а внутри перчик.

Славик с ним явно согласен.

После обеда в гостиной Антон Викторович включает магнитофон:

– Надо растрясти жирок, танцы в этом здорово помогают. Верно, лапушка? – обращается он к жене.

– Тебе уже ничего не поможет, – смеется в ответ Анаида Жоржевна.

Женя тут же приглашает на танец Славика, а Фил зло шепчет Рите прямо в ухо:

– Твоему мужу нравятся только те девушки, которых в дом привожу я?

– Отстань! Я твоей девушкой никогда не была. А эту девку, – она показывает глазами на Женю, – ты бы мог не приглашать сюда. Резвился бы с ней где-нибудь в другом месте. На какой помойке ты ее нашел, интересно?

– Ну зачем же так, Риточка? – обращается к девушке Антон Викторович.

Оказывается, он, как и я, слышал гневную тираду Марго.

– Почему же сразу – девка? Просто она с отцом приобретала квартиру через нашу фирму. Вот они с Филом и познакомились.

– Наша Рита считает, что порядочные девушки – это модельки на подиумах, а все остальные – это шлюхи, – раздраженно замечает Филипп.

– Вот идиот! – шепчет Рита. – Он у меня точно допрыгается!

– Успокойся, – говорю я девушке. – Ничего страшного не происходит. Сразу видно, что не нужна твоему мужу эта девочка. Он просто кокетничает. Так мужчины чувствуют себя моложе – закон природы.

– Да? А его папочка дококетничался до того, что потерял семью.

– Тем более тебе нечего волноваться. Его пример у всех перед глазами – видишь, ходит, как в воду опущенный.

– Это из-за разговора со Славиком у него такой бледный вид. Я слышала их слова, когда они гуляли за домом. Я как раз на веранде пряталась, чтобы покурить.

– Тебе же это вредно.

– Я знаю. Славик мне тоже запрещает даже в руки сигарету брать, поэтому я и пряталась.

«Похоже, семейная жизнь не выносит табака», – думаю я, а Рита продолжает:

– Я только закурила, приоткрыла окно, чтобы дыма не было, слышу: Славик говорит отцу, что прекрасно понимает, зачем он приехал. Так прямо и сказал: «Ничего, кроме неприятностей, ты здесь не найдешь». Сергей Маратович попробовал ему возражать, тогда Славик на него как рявкнет: «Заткнись или убирайся из этого дома немедленно!» Мне даже показалось, что папаша сыночка испугался, – хихикает Рита. – Я-то знаю, какой у меня муж в гневе – не дай бог!

Филипп вышел на веранду и оттуда слушает музыку:

– Надя, наш договор в силе, мы перешли на ты?

– Конечно, я свое слово держу.

– Тогда иди сюда, посмотри, как красиво снег накрыл деревья и кусты!

Я выхожу на веранду, и некоторое время мы молча созерцаем чудесный вид.

– Как ты думаешь, Надя, я привлекательный мужчина? – неожиданно спрашивает меня Филипп.

Я внимательно смотрю в зеленые глаза парня и совершенно серьезно отвечаю:

– Безусловно. Для своего возраста даже слишком.

– Ты говоришь, как мама. Почему же я никому не нравлюсь? Даже Женька болтает с этим облезлым Антоном больше, чем со мной.

– Иногда девушек привлекают мужчины постарше.

– Это не случайность, а закономерность. Всех девушек тянет к Славику.

– Ты ему завидуешь?

– В какой-то мере. Да черт с ней, с Женькой, она мне до фонаря, а вот из-за Ритки я тогда здорово переживал. Сейчас все уже прошло, но иногда меня просто переклинивает.

– Это пройдет. Все-таки Славик тебе не чужой человек.

– А я на него и не злился никогда. Он всегда ко мне хорошо относился, да и сейчас помогает. Предала меня Марго – она же не могла не знать, как я к ней отношусь. Теперь я желаю им только счастья, тем более что у них скоро будет ребенок.

Из гостиной слышится голос Горлова:

– Славик, теперь твоя очередь приглашать Женю на вальс.

Даже отсюда я вижу, как напряглась Рита, но обстановку разряжает Анаида Жоржевна:

– Нет, теперь моя очередь. Помнишь, племянничек, как я учила тебя танцевать? Сколько же лет прошло с тех пор?

– Больше десяти, – говорит Славик. – Мне тогда не было еще восемнадцати.

– Точно, ты боялся идти на выпускной вечер, потому что не умел танцевать.

– Правильно. Так что, Ана, вспомним прошлое?

– Ну-ка, Антон, подбери нам подходящее музыкальное сопровождение, – говорит Горлова мужу.

– Какое пожелаете? – осведомляется послушный Горлов.

– Танго, маэстро, – отвечает ему Славик и направляется к Анаиде с протянутой рукой.

Зазвучала «Кумпарсита», и пара сделала первые движения. Сразу видно, что партнеры понимают друг друга. Мы с Филом поспешили в гостиную, чтобы не пропустить этот номер.

После того как музыка смолкла, а пара на несколько секунд застыла в финальной позе, Рита восторженно захлопала в ладоши. Мы ее дружно поддержали.

– Да вам можно участвовать в конкурсе бальных танцев, – говорит Сергей Маратович. – Это просто восхитительно!

– А меня ты научишь так танцевать? – спрашивает Филипп Анаиду Жоржевну.

– Конечно, ты уже в том возрасте, когда надо уметь танцевать, а то век в девках останешься, – улыбается женщина.

После танца у нее немного растрепались волосы, глаза горят, а грудь вздымается. В этот момент она необыкновенно привлекательна.

– Это только первая репетиция за много лет, – говорит Славик. – Вот посмотрите, что мы забацаем в новогоднюю ночь, правда, Идочка?

Горлова треплет его волосы и говорит:

– Возможно, возможно. Смотря как ты себя будешь вести.

После этих слов Сергей Маратович посылает женщине благодарный взгляд.

– Он еще на что-то надеется, – говорит мне Филипп, который тоже это заметил.

– Считаешь, что у него нет перспективы?

– Да кто ж знает! Вообще-то у мамы мощный характер, но в ее состоянии все возможно.

– То есть?

– Понимаешь, отец умер давно. Конечно, она чтит его память, у нее есть мы со Славкой, но, в сущности, она ведь одинокая женщина.

– Ты прав, тем более что Людмила Михайловна все еще молода.

– Во всяком случае, не старая. Только я думаю, что Слава не даст своему папочке шанса.

– Он совершенно не скрывает своей антипатии к отцу, – замечаю я.

– А ты поставь себя на его место. Я бы наверняка вел себя так же.

– Может быть. Чужие несчастья мы всегда переживаем легче, чем свои.

– Вот именно.

Глава 16

Елку решили наряжать ближе к вечеру, поэтому я направляюсь к себе в комнату, чтобы продолжить изучение документов. Не открывая последней коробки с договорами и справками, я уже прихожу к выводу, что Славик прав. Невозможно объяснить такое количество левых договоров за последний год простым совпадением. Кто-то, имеющий доступ к основной базе информации, причем обоих агентств, явно шельмует. Клиентов понять можно – они кое-что экономят на комиссионных, но фирма несет убытки. Разумеется, это не может быть делом рук рядового риэлтора. На этой стадии у меня возникают вопросы к Славику.

Я направляюсь в коридор, чтобы его разыскать. В этот самый момент вижу, что в спальню к Людмиле Михайловне заходит Сергей Маратович. Значит, Зиборова все-таки решила поговорить с бывшим мужем.

На мой стук дверь открывает Славик:

– Проходи, Надюша, как тебе отдыхается?

– Спасибо. Все хорошо. А где Рита?

– Пошла вниз смотреть Мане.

– Хорошо, а то я не хочу мешать ей со своими вопросами.

– Ты о документах?

– Я пришла к выводу, что ты прав. На фирме кто-то ворует. И это не простой клерк.

– Вот и я так же думаю, а они меня на смех подняли, причем все без исключения.

– А ты не пробовал беседовать с людьми, которые обращались в агентства, а потом отказывались от его услуг?

– Это было первым, что я сделал, но они в один голос твердят, что сами нашли варианты покупок или продаж через знакомых или друзей. Это, конечно, вранье. Разумеется, у нас, как и в других фирмах, есть каталог, в котором мы публикуем список недвижимости, которая продается, но там никогда не указываются ни адреса, ни телефоны владельцев. Понять не могу, как люди самостоятельно находят именно те дома и квартиры, которые мы им собирались предложить для заключения сделок.

– Ответ напрашивается один: кто-то имеет доступ к твоему персональному компьютеру.

– Это невозможно. Код знает только мама, причем она его даже не записала. У нее прекрасная память, и она хранит код в голове.

– А ты?

– У меня он занесен в домашний компьютер, а к нему нет доступа даже у Марго. Она его без пароля даже включить не сможет, не говоря уже о том, что она в компьютерах вообще не разбирается.

– А Людмила Михайловна не могла кому-нибудь открыть код?

– Это нелепица. Не будет же она сама у себя воровать. Когда я высказал маме свои подозрения, она сказала, что в таком случае подозревать можно только ее.

– Славик, а Филипп и Антон работают в разных филиалах фирмы?

– Да, но о Филиппе вообще трудно сказать, что он работает в агентстве. Просто мама настояла, чтобы его ввели в состав руководства. На самом деле он редко бывает в агентстве – ему же еще надо учиться и гулять.

– Мне еще кое-что неясно, но я разберусь сама, а ты мне скажи, кто может в твоей квартире воспользоваться компьютером?

– Надя, я же тебе говорил, что Марго и компьютеры – вещи полюсные, практически несовместимые. Это единственное, в чем я уверен на сто процентов.

– А может быть, к ней кто-то приходит в гости в твое отсутствие, а ты не знаешь.

– Знаю я все. Не хотел тебе говорить, но придется. У меня установлена микрокамера, о ней даже супруга ничего не знает. Когда имеешь такую жену и такую квартиру, меры безопасности не могут быть излишними.

– Ты что, не доверяешь Рите?

– Почему? Вполне доверяю. Но с такой красавицей-женой всегда надо быть начеку.

– А к тебе из посторонних никто не приходит? Может, соседи или деловые партнеры?

– Нет, но мне кажется, что ты хочешь спросить меня о другом. Речь идет о женщинах? – хохотнул Славик. – Конечно, я не святой, но в квартиру никогда никого не привожу. Для этого есть отели, базы отдыха на левом берегу Дона и много других мест.

– Ну что ж, надо думать в другом направлении. Но ответ лежит где-то на поверхности, если исключить совпадения. Ты же не веришь в привидения?

– Нет, Надюша, я стойкий материалист. Обещаю: я тоже кое о чем подумаю.

– Слушай, Славик, а ты не слишком много времени уделяешь Жене? Прости, если я лезу не в свое дело, но Рите нельзя волноваться.

– Да брось ты! Женька – просто смешная девчонка. Это вообще не мой тип женщин, а Марго я люблю, только по-своему.

– Еще раз извини меня. В конце концов, это не мое дело. Лучше пойду покопаюсь в документах, может, что-нибудь еще нарою.

– Не перегружайся. Время еще есть. Главное – это то, что ты со мной согласна: кто-то ворует.

– Боюсь, что именно так.

Глава 17

После разговора со Славой я решила немного отдохнуть и спустилась в библиотеку. Здесь никого нет. Я взяла каталог книг и стала его просматривать, здесь столько интересной литературы – просто глаза разбегаются.

– Может, чашечку кофе? – заглядывает в дверь розовое лицо Вени.

– Нет, спасибо. Я минут десять посижу и пойду к себе. А где остальные?

– Риточка в гостиной смотрит на новую картину, а молодежь играет в снежки во дворе.

– Антон Викторович тоже?

– А как же. И Анаида Жоржевна с ними. Составите им компанию?

– Вряд ли, хочется порыться в книгах.

Перелистывая каталог, я вижу, что среди книг Зиборовой есть словарь фразеологии. Такую литературу я люблю. Надо спросить у Людмилы Михайловны, позволительно ли брать книги из библиотеки в свою комнату. В одном доме я видела табличку с четверостишием:

«Не шарь по полкам жадным взглядом —

Здесь не даются книги на дом.

Лишь безнадежный идиот

Знакомым книги раздает».

Хозяйка уверяла меня, что это сочинил кто-то из великих русских писателей.

Спустя минут двадцать я направилась в свою комнату. Из двери напротив выходит Сергей Маратович. Увидев меня, он несколько смутился:

– Как отдыхается, Наденька? А мы с Людмилой Михайловной поболтали, прошлое вспомнили.

Кивнув мне, он идет в другой конец коридора – в свою спальню. Судя по довольному виду Шулепова, разговор с бывшей женой носил плодотворный характер.

Глава 18

Ближе к вечеру ко мне в комнату заходит Рита:

– Надя, пойдем во двор, сейчас будем украшать елку огоньками.

Филипп уже вытащил из дома стремянку. На нее взбирается Марго, пытаясь развесить игрушки на верхних лапах дерева. Чтобы она не упала, ее поддерживает муж:

– Гоша! Постарайся делать все осторожней – я уже весь в снегу.

– А ты будешь нашим Дедом Морозом, – предлагает Анаида Горлова. – Гляди веселей! Знаешь китайскую пословицу: «Кто не умеет улыбаться, тот не должен заниматься торговлей»? Ты же у нас глава целого синдиката, а ходишь темнее тучи, да еще и злоумышленников ищешь среди своих.

– Это уже законченная история, правда, Слава? – спрашивает у сына Зиборова.

– В любом случае это не тема для предпраздничной беседы, – подхватывает Горлов.

Он надевает на голову Жени корону из елочной мишуры и подводит девушку к Славику:

– Смотри, какая у тебя будет Снегурочка.

– Марго, дорогая, теперь ты годишься только на роль снежной бабы, – зло смеется Филипп.

– Заткнись ты, мальчик с пальчик, – раздраженно говорит ему в ответ Рита.

– Рита, выбирай выражения! – одергивает девушку Зиборова.

Не обращая внимания на свекровь, Марго спрашивает мужа:

– А хлопушки будем вешать?

– Сейчас закреплю гирлянду с огоньками, а потом решим, – отвечает Славик.

– Не надо сюда хлопушки громоздить, – советует Горлова. – Лучше мы их взорвем. И вообще, давайте заканчивать, а то на улице уже темно и холодно.

– Лапушка, ты замерзла? – беспокоится Антон Викторович. – Хочешь, вынесу теплый шарф, который я привез из Англии?

– Нет, спасибо. Не очень-то старайся – все и так знают, какой ты заботливый муж, – говорит Антону Горлова.

– Антон, им угодить нельзя, – смеется Славик.

– Знаешь женскую шутку: «Богатый, добрый и щедрый муж – это фантастика, причем не научная»? Своей жене нельзя угодить по определению.

– Речь идет только о своей жене? – уточняет Антон. – Чужая жена может простить некоторые недостатки?

– Чего не знаю, того не знаю. Я честная девушка! – Славик кокетливо приподнимает плечо и моргает глазами, изображая особу женского пола.

Это получается у него так забавно, что мы все смеемся.

– Молодец, сынок! У тебя это здорово получается, – хвалит его Сергей Маратович.

В ту же секунду выражение лица Славы меняется:

– Не смей меня так называть! Папаша нашелся! Еще один такой номер – и я тебя выкину отсюда. Я уже предупреждал тебя.

Шулепов-старший молча проглатывает обиду, а Филипп бросается к брату:

– Славик, успокойся, я тебя понимаю. Мне и самому эта ситуация не нравится, но не надо так злиться. Ты же маму совсем не жалеешь.

– Правда? – Славик обращается к матери. – Что ты молчишь? Или все возвращается на круги своя? Я – сынок, ты – женушка?

– Я все решу сама, – твердо заявляет Зиборова, направляясь ко входу в дом.

– Это только через мой труп! – кричит ей вслед Славик.

– Может, тебе и в самом деле лучше уехать? – спрашивает Анаида у Сергея Маратовича.

– Возможно, – соглашается он. – Только не сегодня.

– Ерунда, – к ним подходит Филипп. – Оставайтесь, Сергей Маратович. Славик сейчас остынет – я его знаю. Встретим Новый год, а там видно будет.

После этой неприятной сцены все расходятся по своим комнатам не в самом лучшем настроении.

Примерно через час ко мне заглядывает Рита:

– Надюша, не обижайся на Славика. У него характер непростой. А приезд отца оказался совсем некстати. Он хотел сам зайти к тебе, чтобы извиниться, но боится, что ты сочтешь его чокнутым. Забудь все, ладно? Сегодня ужинаем в семь. Венечка сказал мне по секрету, что приготовил что-то умопомрачительное.

– Хорошо, Рита, не волнуйся. Передай мужу, что я не сержусь.

Довольная девушка чмокнула меня в щеку и выпорхнула за дверь.

Глава 19

Поразительно, но за ужином все ведут себя так, как будто днем не было неприятной сцены под елкой во дворе.

Веня действительно расстарался: приготовил форель под каким-то сказочным соусом – кусочки рыбы прямо тают во рту.

– Интересные вы люди, – рассуждает повар. – Форель вам нравится, а ведь в соусе присутствуют те же травы, что и в моем бальзаме, но его кроме меня никто не хочет пить!

– Венечка, я готов пожертвовать своим здоровьем, если ты каждый раз к своему бальзаму будешь подавать такую роскошную рыбу, – улыбается Славик.

– Ничего вы не понимаете, – вздыхает повар, отчаявшись кого-либо убедить в полезности своего фирменного напитка.

За столом все расселись в том же порядке, что и накануне. Идет общая беседа. При этом Фил не цепляется к Маргарите, Славик не смотрит грозно в сторону отца – ни дать ни взять святое семейство.

Почему мне кажется, что это затишье перед бурей?

Рита то и дело поглядывает на новую картину.

– А я бы нарисовала «Ужин на траве», – вдруг говорит она.

– Я тебе говорил, что не надо так долго любоваться полотном, – подмаргивает Славик жене.

– А как ты себе это представляешь? – заинтересовалась Людмила Михайловна.

– Все бы поменяла местами: светила бы луна, а не солнце, мужчины были бы обнажены, а женщины были бы в платьях.

– А вместо лягушки была бы корова? – смеется Фил.

– Ты зря иронизируешь, сынок, – замечает Зиборова. – Рита, по-моему, уловила еще одну сторону этого произведения. Нельзя не заметить, что женщины испытывают определенный душевный дискомфорт, несмотря на улыбки на их лицах.

– А я думаю, что ничего у нашей Марго не вышло бы с этой затеей, – рассуждает Горлова.

– Это почему же? – не соглашается с ней Марго.

– Потому что изобразить нагое женское тело легче, чем мужское – есть один маленький нюансик.

Все смеются, но Рита не сдается:

– Ничего подобного! Я видела в музеях скульптуры голых мужчин – полный натурализм. Например, там была статуя одного бога, то ли Зевса, то ли Посейдона, так у него все на месте, а нюансик не такой уж и маленький.

– А ты уверена, что это был музей? – прерывает Риту Филипп. – Может, это был манекен в магазине? Правда, они, как правило, бесполые, но ты, конечно, все можешь нарисовать по памяти.

– Нельзя так говорить о шедеврах, – вставляет Людмила Михайловна, не сдерживая смеха.

– Ну, в крайнем случае я бы изменила позу мужчин на картине, – лукаво улыбается Рита.

– Не надо, Марго, если ты хочешь нарисовать Аполлона, то я готов тебе позировать, – смеется Горлов.

Этот разговор окончательно разрядил обстановку за столом.

Что-то мне не понравилось в рассуждении Риты, но я тут же забыла об этом, потому что Анаида Жоржевна, подняв вверх палец и призывая нас к вниманию, спрашивает:

– Что это ухает?

– Я ничего не слышу, лапочка, – откликается на слова жены Горлов.

– Нет-нет. Идочка права. Я уже давно прислушиваюсь, – говорит Шулепов-старший.

– Наверное, это какая-нибудь птица, – предполагает Филипп.

– Теперь и я слышу, – говорит Людмила Михайловна. – По-моему, кричит сова. Говорят, это плохая примета: сова кричит к смерти.

– Мама, ну что за ерунда?! – возражает Филипп. – Ты же образованная женщина, как можно в такое верить?! Помнишь, как Вольтер говорил: «Предрассудки – это разум глупцов».