80 лет Центрально-Азиатской экспедиции Н. К. Рериха. Материалы Международной научно-общественной конференции. 2008

Весьма рельефно важность посольской миссии Рерихов в Москву характеризует дополнительный текст (вставки), вписанный Е.И.Рерих в личные экземпляры книги «Агни Йога». Такие вставки, записанные на полях или чистых страницах книг, имеют текстовый аналог в дневнике. «Учитель должен сказать вам, достигшим границы московских клещей. Столетие каждое Мы предупреждаем человечество. Сегодня, в памятный день Нашего Владыки, Мы можем сказать, что вы совершили наиболее опасное поручение, перед которым мое обращении к Виктории и обращение Сен-Жермена к Людовику совершенно безопасны. Но вы ехали в гнездо безумия и привезли провозвестие, подвергаясь неслыханной опасности. Мы не знаем, кто бы принял подобное поручение. Теперь легко повторять, но первый шаг был труден. Теперь можете духовно отдохнуть. Мы лучше пересадим всю Б[елуху] на Ги[малаи], нежели будем подвергать вас вторично такой опасности» [4, с. 377 (24.04.27)]. Было бы слишком дешевым и поверхностным соблазном эксплуатировать эту запись как свидетельство негативного отношения Учителей Живой Этики к стране, строящей социализм, и к коммунистической идее, поскольку это противоречило бы привезенному Рерихами в Москву посланию и смыслу книги «Община». Опасность и безумие, беспокоившие Махатм, могут быть объяснены общей напряженностью обстановки и несовершенством воплощения принципов общины в молодом государстве. Условия обостренной борьбы при ускоренном переходе от полуфеодального общественного строя к социалистическому могли быть изощренно использованы противниками планов Шамбалы для покушения на свободу и жизнь Рерихов. «Дети мои, вы не замечаете, какая битва идет вокруг вас, темные силы тайно и явно сражаются», – провозглашается в книге «Зов» [5. (17.11.1921)]. Кроме того, нельзя было исключить, что даже искренние и самоотверженные сторонники коммунистической идеи, к которым обращались Махатмы, отнесутся к Учению Живой Этики как к идеологии, враждебной позициям классического научного мировоззрения в понимании закономерностей природы и общества. Это и оправдалось, хотя в смягченной форме, не приведшей к репрессиям. Чичерин резюмировал свои впечатления о Рерихе в двух словах: «полукоммунист – полубуддист», очевидно, подразумевая, что первое достоинство перечеркивается вторым недостатком. Кремлевские собеседники Николая Константиновича не придали серьезного государственного значения его миссии посла неизвестной им Шамбалы и не усмотрели философской глубины в предлагаемом взгляде на мир. По-видимому, мировоззрение было сочтено архаичным и неприемлемым, а реальность Шамбалы и ее могущества – неубедительной. К тому же в 1926 году энтузиазм борьбы за социализм нарастал в стране и коммунисты не ощущали потребности углублять притягательность своих идеалов мировоззренческими представлениями, не укладывающимися в рамки почитаемой ими революционной марксистско-ленинской теории. Им в голову не могло прийти, что наступит время, когда в стране победившего социализма люди разочаруются в идеях, внушаемых с детства, и в смятении умов допустят разрушение достижений предшествующих поколений. Руководители СССР и коммунистической партии отождествляли материалистическое мировоззрение (сторонниками которого в углубленном смысле утверждают себя Махатмы) с более узким его аспектом в виде классической картины мира, не ведая того, что последняя уже не соответствовала к 1926 году передовым позициям в науке. В первой четверти ХХ века научный фундамент корпускулярной картины мира уже не был таким незыблемым, каким продолжал казаться неспециалистам, и классическая картина мира начала утрачивать роль катализатора научного и общественного развития, превращаясь постепенно в тормоз того и другого.

Как отзвук сожаления о несостоявшемся контакте с руководством Советской страны, находим слова Учителя в тексте книги «Община», изданной Рерихами по возвращении в столицу Монголии Ургу (Улан-Батор) в 1927 году: «Мои предложения не приходят в спокойный час. Костер может быть раздут или потушен. Мы не любим глухое ухо. Истинный коммунист гибок, подвижен, понятлив и смел. Именно Ленин охватил бы пришедшую минуту Азии. Где же ученики? Жду, жду. Не орешки в сахаре, но молния в буре. Жду, жду, иначе не пройдете. Говорю решительно <…> Кому же собрали мы жатву? Конечно, общине мира. Послушайте, искатели общины, огнем прочистите ухо. Жду, жду, жду! Время близко и благоприятно, если приблизиться без предательства и без тупости» [2, 4.2, V, 3]. Если эти слова могли быть оставлены коммунистами без внимания в 1927 году, то в наши дни их актуальность и программная значительность буквально бьют в глаза, как яркая вспышка света. Ведь коммунизм и в самом деле не прошел, натолкнувшись после семидесяти триумфальных лет на айсберг предательства и тупости в руководящих кругах и в народной толще.

По нашим человеческим меркам посольская миссия Рерихов в Москву выглядит как неудавшаяся и бесплодная, поскольку советское руководство не только не проявило серьезного внимания и заинтересованности к обращению Махатм, но даже скрыло факт этого обращения, информация о котором появилась в печати с задержкой в четыре десятилетия [1]. И встает вопрос, как могли высокомудрые и дальновидные Учителя Живой Этики не предвидеть этого, а предвидя, не отказаться от бесполезной затеи, к тому же не безопасной, с их точки зрения, для посланцев? Однако именно подобные недоумения должны побудить нас заняться с сугубой пристальностью и углубленностью анализом действий Махатм, вместо того чтобы давать им легковесные оценки. Необходимо обратить внимание на характерные особенности посольской миссии Рерихов в Москву и общую историческую обстановку в момент этой акции, равно как в предшествующие ей и последующие десятилетия. Такой анализ позволит нам осознать глубину, напряженность, серьезность участия высокого Братства в решении проблем эволюции человечества и увидеть в обращении Махатм к коммунистам, а через них ко всему русскому народу, закладывание духовного магнита, действие которого рассчитано именно на современный этап, когда решается вопрос о прорыве земной цивилизации через нависшие над ней экологические и социальные угрозы в космическое будущее. Посольство Н.К.Рериха в Москву от имени Махатм осуществлено с соблюдением трех важнейших принципов общения высшего разума с людьми: 1) не затрагивать карму, 2) избегать навязчивости, 3) начинать в малом начертании. В книгах Живой Этики есть прямые указания на эти принципы.

«…Помните условие водительства не затрагивать кармы» [6, 4.2, IX,10]. «Учение может открыть дверь, но войти можно лишь самому… Учитель ничем не может подвинуть <…> сознание, ибо каждое внушение нарушало бы личное достижение» [2, 4.1, XI, 3]. «Мы можем жестом передвигать дела. Но жест Наш не поможет вашей карме» [5 (12.04.1922)]. «С вами Говорю и вам Указую и Наполняю вас желанием подвига Учения. Но прочно не доверие только, но и строительство. Доверие делает меня строителем, но вы должны строить» [5 (13.05.1922)]. «Надо приложить усилия, нужно руками строить новую силу. Помогу, помогу, но приложите усилия» [5 (8.04.1922)]. «Воля человека свободна <…> Мы Можем предупредить <…> подать Совет и направить, Можем подсказать решение, но подавить чужую волю или ее сломить не имеем права, ибо священна она <…> Казалось бы, одно малое усилие с Нашей стороны, и рушится самое хитросплетенное злодеяние, но, если сам человек не дойдет в понимании своем до недопустимости совершаемого зла и не проявит хотя бы малейшего усилия в противоположном направлении, Мы не Можем вмешиваться в течение его кармы, чтобы не нарушить свободы воли. Воля подавленная обязательно вызовет взрыв, и будет человеку еще горше, чем было раньше. Но зато можно свободно прилагать даже к малейшей крупице добра и воли, устремляющейся к добру и созиданию. Мы готовы помочь, но дайте то, к чему можно было бы приложить Нашу силу» [7, т. Х (21.03.1969), 176].

Нам по-человечески нелегко понять такую щепетильность в следовании принципу ненасилия, особенно если это оборачивается (по нашему мнению) попустительством торжеству враждебных и заведомо темных сил. Если нам противостоят некоторые примерно равные нам по силе противники, то мы считаем своим правом и благим долгом подчинить их нашей воле или даже уничтожить ради достижения наших целей. Для того же, чтобы понять причины запрета на физическое насилие в христианстве («Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» – Мф., 5, 39) и даже на психическое принуждение в Учении Живой Этики, необходимо приблизиться к правильному представлению о целях Космического Разума. Высший Разум не приемлет принудительной вербовки своих сотрудников. Его целью по отношению к людям является выращивание из них умелых, дальновидных, надежных, стойких творческих участников созидательных процессов во Вселенной. Этого нельзя достигнуть, ущемляя самостоятельность человека в принятии решений и тем освобождая его от ответственности за последствия совершаемых им поступков. Махатмы Гималаев, как ближайшие доступные нашему пониманию представители высших сфер Разума, легко могли бы добиться нашего почитания и послушания, да не это им нужно. «Нам тесно от людского почитания» [6, 4.3, I, 4]. «Наш идеал не Учителями быть, но сотрудниками. Но для этого нужно твердое сознание, что обоюдно будет принесено на пользу решительно все. Когда признаки такого принесения явлены, тогда созидается овладение физическим миром» [6, 4.2, VII, 9]. Принятие сотрудничества с Шамбалой могло уберечь народ и страну от многих бедствий, но, с точки зрения глубоких и дальновидных принципов космической этики, законно и благотворно лишь хорошо осознанное следование высшим указаниям при полной мобилизации собственных целеустремленных усилий ведомого. Если этого нет, то полезней для эволюции и усвоения ценности истин пройти через опыт ошибок, обусловленных пренебрежением советами мудрости. Именно грандиозность задач, к решению которых должны подниматься люди, могущество сужденных людям возможностей делают недопустимым ограничение свободы воли человека со стороны высшего разума.

Махатмы и людям не советуют прибегать к подобным средствам. «Всякая насильственность осуждена. Насильственное рабство, насильственный брак, насильственный труд возбуждают возмущение и осуждение. Но из всех насилий самое преступное и уродливое зрелище являет насильственная коммуна. Каждое насилие обречено на реакцию, а самое худшее насилие обречено на реакцию самую худшую» [2, ч. 3, II, 3]. Здесь перечислены примеры насилия с применением физической силы и административной власти.

К насилию психического типа относится навязчивое миссионерское зазывание. «Опасайтесь навязывания не только в отношении чужих зазываний, но чтоб и самим не сделаться навязчивыми. Невозможно исчислить вред навязывания, и нельзя без презрения увидеть, как на базаре продается Учение с уступкой <…> сознающее свое значение Учение не будет выставлять себя на базаре. Только исключительное невежество последователей может поставить Учение в позорное положение лжи и пресмыкания <…> Тонка черта между утверждением и навязыванием. Часто легко унизить себя не по цели <…> Потому только качество, но не количество» [8, 129].

Отказ от насилия и навязывания не означает отказа от борьбы за идеалы и цели Учения Живой Этики. Но борьбу следует вести методами убеждения, апеллирующего только к искренне заинтересованному сознанию. Упомянутая выше «тонкая черта между утверждением и навязыванием» должна быть осознана с полной недвусмысленностью, для чего будет полезна аналогия с освоением научных представлений. Глубокие теории науки, по существу, тоже не нуждаются в вербовке верующих сторонников, хотя полезность расширения круга людей, способных понимать эти теории, очевидна. Поэтому ученые считают своим долгом прокладывать для всех заинтересованных пути восхождения к завоеванным первопроходцами вершинам познания. Таинство посвящения в науку совершается через освоение дифференциального и интегрального исчислений, алгебраической теории пространств, теорий строения атомных ядер, атомов и молекул, математического аппарата синергетики и т. д. Главным результатом такой деятельности становится расширение и углубление сознания, а только на этой основе и формируются убеждения, обладающие наибольшей стойкостью и вместе с тем освобожденные от фанатизма и узости слепой веры, способные восходить к вершинам духовности. Поэтому, осуждая навязывание, Учение Живой Этики призывает к использованию психической энергии для утверждения взглядов, способных выдержать самую суровую проверку на истинность с помощью теории и практики. «…Община мира суждена – значит, элементы, не вместившие понятие общины, должны быть убеждены в ее непреложности. Не словами ли убеждать? Но не слова, но мысль убеждает и перерождает сознание. Мысль может быть обострена лишь психической энергией. Развитие этой энергии дает выход созидателям общины. Если они сами убеждены в непреложности общины, никто не может запретить им послать мощную мысль для убеждения противников» [2, 4.3, II, 3].

Книга «Община» изобилует свидетельствами того, что Учителя Живой Этики придают важнейшее значение переводу земного человечества на общинный образ жизни. Вот лишь некоторые наиболее общие и краткие высказывания. «Община есть единственный разумный способ человеческого сожития <…> Только из общины мы можем мыслить о будущем, и перенесем сознание на улучшение всей жизни, и борьба за существование сменится завоеванием возможностей. Так мыслите об общине. Улучшайте сознание» [2, 4.3, I, 12]. «…Община должна быть принята сознанием» [2, 4.2, IX, 4]. «Истинно, только щит общины может осмыслить пребывание на земле <…> Вы понимаете, что без общины земля жить не может» [2, 4.1, XI, 2]. «Кому же собрали Мы жатву? Конечно, Общине Мира» [2, 4.2, V, 3]. «…Нет на Земле выше данного плана Общего Блага» [2, 4.2, VIII, 7]. «Утверждающий общину способствует ускорению эволюции планеты» [2, 4.3, I, 23]. «Около общины должна быть вдохновенность» [2, 4.2, X, 8]. «Община есть вместилище всех возможностей и всех накоплений. Каждый умаляющий границы и мощь общины становится предателем. Община – чаша солнечной радости!» [2, 4.3, II, 21]. «Каждая община, основанная на труде и знании реальности, не вредит делу усовершенствования человечества <…> Все сознающие общину движутся вперед <…> против общины будет говорить лишь тот, кто начал двигаться назад, входя в состав космического сора <…> для Нас Община является сложившимся делом жизни <…> Общину будем защищать силами знания» [2, 4.2, X, 13]. «Каждый ребенок рождается общинником, но зараза от земного строя входит в него от второго дня <…> Можно ли в обиходе собственности воспитать сознание общего блага?..» [2, 4.2, XI, 6]. «Пока кто-то думает, что община есть опыт, до тех пор община будет находиться в банке алхимика. Только твердое осознание исторической необходимости введет общину в жизнь. Думайте, думайте сурово о непреложности общины» [2, 4.3, I, 3]. «Радость познания должна стать преимуществом общины» [2, 4.3, I, 10]. «Будут процветать мировое обновление и община!» [2, 4.2, XI, 8]. Популярный в наши дни антикоммунизм побуждает относиться к этим высказываниям с недоверием или пренебрежением. Но ведь есть еще фактическая достоверность исторических процессов.

Еще в 1880 году, т. е. за три года до возникновения первой русской марксистской группы «Освобождение труда» под руководством Г.В.Плеханова, Махатма Кут Хуми писал А.П.Синнету: «…главная цель Теософического Общества не столько удовлетворять индивидуальные устремления, сколько служить человечеству вообще <…> с нашей точки зрения, высочайшие стремления к общему благу человечества окрашиваются себялюбием, если в уме филантропа скрывается тень желания личной выгоды для себя или наклонность к несправедливости, даже если таковая существует в нем бессознательно <…> Однако, вы всегда вели дискуссии о том, чтобы отставить идею Всемирного Братства, подвергали сомнению его полезность и советовали преобразовать Теософическое Общество по принципу колледжа специального изучения оккультизма. Это, мой уважаемый и высокоценимый друг и Брат, никуда не годится!» [9, с. 18, письмо 2]. А вот что писал Синнету Махатма Мо-рия в феврале 1882 года: «Лишь тот, в чьем сердце живет любовь к человечеству и кто способен в совершенстве постичь идею возрождения на практике всеобщего Братства, только тот имеет право обладать нашими тайными учениями. Лишь такой человек никогда не злоупотребит своими силами, и можно будет не опасаться, что он обратит их на себялюбивые цели. Человек, который не ставит благо человечества выше своего собственного блага, не достоин стать нашим учеником» [9, с. 169, письмо 36].

При таком понимании задач эволюции земного человечества могли ли Учителя Живой Этики остаться безучастными к назреванию революционных настроений во второй половине XIX века и в особенности к первому опыту построения социалистических производственных отношений в начале XX века? О проявлениях их участия еще до социалистической революции в России можно судить по некоторым скупым высказываниям в книге «Община» (Урга). «Уже Говорил, что Наши представители посетили Маркса в Лондоне и Ленина в Швейцарии. Явно было произнесено слово Шамбала. Разновременно, но одинаково оба вождя спросили: “Какие признаки времени Шамбалы?” Отвечено было: “Век истины и Мировой Общины”. Оба вождя одинаково сказали: “Пусть скорее наступит Шамбала”. Словами вождей измеряем наследников» [2, 4.3, II, 26]. «Мы знаем книги Маркса и Энгельса, даже Наши представители, в свое время, беседовали с Марксом. Все их положения легко вместимы Нами» [2, 4.2, X, 19]. «Вспомните ваших социальных пророков <…> Вы не называете их мистиками или ханжами <…> Осужденное слово пророк значит “предрекающий”. Ленин и Маркс были предрекающими течение событий, значит, это понятие не менее реально, нежели медицина и астрономия» [2, 4.2, XII, 2]. «Ленин и Маркс заботливо чуяли достижение знания. Коммунист должен быть открыт всем новым возможностям» [2, 4.2, XII, 12]. «Нужно, наконец, усвоить уявление реального материализма, как его учили Маркс и Ленин. А всякая невежественность должна быть реально обнаружена и удалена из коммуны» [2, 4.3, II, 14].

Конец XIX века ознаменовался апофеозом классического научного мировоззрения в его противоборстве с религиозными предрассудками. Учителя Живой Этики, как поборники реального знания, настаивают на широкой пропаганде научных достижений. «Утверждайте материю во всем ее многообразии и единстве!» [2, 4.2, XI, 2]. «Необходимо проверить программы школ и усилить линию материально достоверного познания. Идеализм суеверия загоняет людей в щели ужаса. Необходимо это выпрямление школьного мышления провести немедленно, иначе еще одно поколение недоумок будет позорить планету. Нужно усилить естествознание, поняв значение этого слова. Биология, астрофизика, химия привлекут внимание самого раннего детского мозга. Дайте детям возможность мыслить!» [2, 4.2, XI, 23]. «Нужно до такой степени обосновать материализм, чтобы все научные достижения современности могли войти конструктивно в понятие материализма <…> Мы, материалисты, имеем право требовать уважения и познавания материи. Друзья, материя – не навоз, но вещество, сияющее возможностями. Нужда человечества – от презирания материи. Настроены храмы, где востребована помощь для обмана и убийства, но не воспеты гимны знанию» [2, 4.2, X, 9]. «Не верьте, но знайте» [2, 4.2, X, 5]. «Истинно там, где горит огонь знания, там суждено светлое будущее. Знание есть врата к Братству. Не будем удивляться, если заложение Братства начнется от синтеза наук» [10, 427, 428]. И вместе с тем Махатмы внедряют в общественное сознание представления о более глубоких и высоких знаниях через Елену Петровну Блаватскую, книги которой были встречены с резкой неприязнью большинством деятелей науки, но проложили путь к лучшему восприятию раскрытий, предложенных полувеком позже через Рерихов. Таким образом, Махатмы с большой убедительностью, но незаметно для непосвященных выступили в роли соучастников и дальновидных руководителей эволюции нынешней цивилизации. Они ясно понимали то, что теперь необходимо осознать и нам.

Сегодня становится особенно ясно, что овладение глубинными свойствами материи, дающее могущественные средства воздействия на процессы в Мире Плотном, должно предваряться или хотя бы сопровождаться совершенствованием общества в смысле его способности подчинять свою деятельность целям общего блага. К служению общему благу призывали выдающиеся представители утопического социализма. Несравненно бóльшую убедительность получило развитие этих идей в научном социализме, вдохновившем своих последователей на практическое переустройство жизни общества. Как не обратить внимание в этой связи на поразительную синхронизацию основных вех тридцатилетия революции в физике с тридцатилетием подготовки и осуществления социалистической революции при активной руководящей роли Ленина (1893–1924)? В 1892–1895 гг. Х.А.Лоренц предложил свои знаменитые преобразования, получившие более глубокое объяснение в специальной теории относительности и в модели мира Минковского. В 1896 году А.А.Беккерель открыл явление радиоактивности, с которого началось изучение структуры атомов и ядер химических элементов, а к 1926 году уже была построена волновая квантовая механика Э.Шредингера, причем в тот же промежуток времени уложилось создание обеих теорий относительности и теоретическое открытие в 1922–1924 гг. расширения Вселенной А.А.Фридманом. Если с традиционных позиций антропоцентризма и космической изолированности земной цивилизации и можно счесть это совпадение случайным, то нельзя все-таки не признать его исторически весьма уместным.

В Учении Живой Этики уделено большое внимание тому, что ограниченность классических научных представлений о закономерностях природы и общества несовместима с теми задачами эволюции, которые возникли перед земным человечеством уже в XX веке. Если во второй половине XIX века изложение Учения Махатм в книгах Е.П.Блаватской представлялось несовместимым с классическим научным мировоззрением, то к началу второй четверти XX века в науке уже сформировались предпосылки для плодотворного синтеза человеческих познаний с высшим знанием. С высоты минувших восьми десятилетий мы можем понять, что время для космического оповещения руководства революционной страны в 1926 году было выбрано Махатмами оптимально – не раньше, чем можно, и не позже, чем нужно. Физика к этому времени подошла вплотную к открытию и практическому использованию закономерностей материальных форм более глубоких и тонких, чем материя Плотного Мира. А исторический опыт свидетельствует, что преждевременная информация о Тонком Мире и возможности жизни сознания в нем воспринималась неразвитым сознанием людей в искаженном смысле и вместо стимулирования свободного творчества сковывала общество религиозным фанатизмом и лицемерием. Во избежание таких отрицательных последствий можно приоткрыть перед людьми сокровенную тайну бытия не раньше, чем они сами подойдут к ее осознанию в собственных исследованиях природы. Не раньше – это одна из границ благоприятных сроков.

Но есть еще и другая граница – не опоздать с открытием. Прочно укоренившаяся привычка придавать первенствующее значение материальным формам и событиям Плотного Мира может побудить людей использовать неправильно, во вред себе то могущество, которое дается научно-техническим познанием законов, управляющих построением и разрушением плотных телесных форм. Общество, расчлененное на антагонистические группы, сосредоточенные на борьбе за обладание вещами и властью, не должно, а по законам космической разумной жизни, видимо, и не может без риска саморазрушения получить доступ к глубинным и мощным воздействиям на мир плотных тел. С другой стороны, дело нравственного совершенствования общества не будет иметь под собой надежной основы, если оно не опирается на глубокое понимание закономерностей материального мира. Без такого понимания люди будут иметь весьма узкое и поверхностное представление о своем месте и роли в мироздании, о своих способностях и возможностях, соответственно чему выстраивается шкала ценностей, которыми люди действительно серьезно руководствуются в повседневной жизни. «…Никто не может остаться при младенческом понимании реальности. Ленин мыслил широко и понимал материю. Неужели вы не можете хотя бы частично следовать за вождем? Младенческий материализм явится дурманом для народа, но материализм просвещенного знания будет лестницей победы. Без отрицаний, без суеверий, без страха пойдете к истинной общине. Без чудес, беспоклонно найдете ясную реальность и киркою испытателя будете вскрывать закрытые глубины. Полюбите бесстрашие знания» [2, 4.2, X, 7]. «Учение материализма представляет мир богатым, радостным и увлекательным. Нигде не указаны вериги и бичевания. Как корабль, полный сокровищ, несется указанная община <…> Ярко светит познавание бесчисленных свойств материи» [2, 4.3, III, 20]. «Мы, как опытные материалисты, можем видеть вред нетерпимости, основанной на грубейшем незнании. Где же реальность, когда мышление стеснено, вместо тысячи знаков знает лишь пять! Утверждение становится искажением, если заранее скован стереотип условностей <…> Строитель не может фантазировать о почве под зданием. Такое положение тем более преступно, что материальное воззрение дает самые неограниченные законные возможности. Фетишизм по существу своему ограничен. Но именно материя уявляет победу при понимании свободы. Материалисты должны быть свободными, иначе свет материализма погрузится во тьму фетишизма. Прозрение природы материи, как сияющий венец человечества, создаст камень жизни» [2, 4.3, I, 8].