Горячая точка

Выслушав всех, в том числе и начальника милиции посёлка – это он был с автоматом, обсудив все варианты и возможности как поиска бойцов, так и выяснения причин ухода, начали садиться на БТРы. Решили сначала проехать на сам блок-пост и ещё раз опросить тамошних солдат, хотя эту работу командир батальона с замами уже проделали. Но вполне возможно, что при втором опросе, да офицерами штаба миротворцев, вылезет какая-нибудь дополнительная информация.

Натужно загудев двигателями БТРы полезли по каменистой дороге вверх к зданию Ингури ГЭС. Вертолёт к этому времени прекратил вращения лопастями, приготовившись ожидать нашего возвращения, а из-за недалекого забора, за которым располагалась миссия военных наблюдателей ООН, исчезли головы военных наблюдателей, всполошённых внезапным появлением русских.

Я сидел на броне первой бронированной машины и с любопытством крутил головой по сторонам и по обшарпанным домам на окраинной улице посёлка. Проехав по узковатой улице вверх, выехали за пределы посёлка, через триста метров свернули вправо и по ещё более крутой дороге стали подыматься в гору, где по мере подъёма моему взору открывался красивенный вид как самого посёлка, так и окружающих высоких гор, покрытых изумрудной зеленью. Горами, конечно, их можно назвать с натяжкой, но крутые, обрывистые и скалистые склоны, высотой от 200 до 600 метров больше претендовали на название «гор», чем если их назвать просто высокими холмами. Слева, в метрах пятнадцати от дороги, мимо проплыли полуразвалившийся заброшенный дом с остатками изгороди и начальник милиции, который сидел вместе с нами на броне, засуетился и знаками попросил остановить машину. Соскочил с БТРа и скорым шагом, с автоматом на изготовку, двинулся к развалинам, а мы продолжили карабкаться вверх, среди невысоких, но густых и колючих придорожных зарослей.

Мы уже отъехали от дома метров на двести, когда на дорогу выскочил начальник милиции и дал две коротких очереди вверх, привлекая наше внимание.

Полковник Петренко и все сидящие на обоих машинах, недоумённо оглянулись на выстрелы.

– Чего он хочет? – Рефлекторно спросил полковник командира батальона, но тот лишь неопределённо пожал плечами.

– Товарищ полковник, вы езжайте, а я останусь и разберусь чего ему надо? – Меня как кто-то толкнул в спину с таким решением. Петренко разрешающе кивнул головой, а следом за мной на дорогу соскочил и особист батальона. БТР взревел и, обдав нас сизыми выхлопными газами, вновь начал движение. Также тяжело проползла мимо нас и вторая машина, а мы скорым шагом двинулись вниз к начальнику милиции.

Невысокого роста, худощавый, непритязательная внешность и неизменная небритость лица, среднего возраста, когда можно одновременно дать и тридцать пять и сорок пять лет, начальник милиции нетерпеливо топтался на дороге, поджидая нас. Пока мы к нему спускались, Андрей несколькими словами рассказал о нём: зовут Рустам, деловой, нормальный мужик, на своём месте, грузинскими партизанами приговорён к смерти. Выслушав эту информацию, я уже с уважением посмотрел на милиционера. Ведь партизанская зона практически граничила с посёлком Ингури.

– Андрей, товарищ майор, тут они были… оставили следы, – мы, следом за Рустамом, по узкой тропинке поднялись вверх и через разрушенную изгородь зашли во двор брошенного хозяйства. Через дверной проём с полу оторванной дверью зашли в дом и в большой комнате, в углу, увидели бутылку шампанского и оторванную морковную ботву.

– Тут они были, совсем недавно… бутылка даже высохнуть не успела. – Мы подняли бутылку из зелёного стекла и по очереди рассмотрели её, убедившись в правильных выводах абхазского милиционера.

– Понятно, ну и куда они по твоему дальше двинулись, Рустам? – Андрей и я выжидающе уставились на него.

Рустам молча покрутился по комнате, вышел из дома – мы за ним и стал методично осматривать обширный двор, после чего решительно махнул рукой в сторону посёлка: – Туда ведут следы, – и скорым шагом направился вниз, к посёлку, пристально вглядываясь в траву и землю. Шёл он уверенно, не сбиваясь из стороны в сторону, как ищейка взявшая след. Следом за ним мы спустились к посёлку, тут Рустам резко свернул вправо и по широкой дуге стал обходить населённый пункт. Мы с Андреем было засомневались в правильности направления, так как не видели даже малейшего следа и не понимали по каким признаком он угадывал их, но тут Рустам издал радостный возглас и с боку от малоприметной тропинки мы увидели несколько брошенных или уроненных больших, ярко-красных морковок.

– Так, всё понятно. Они пошли туда, – Рустам махнул рукой на почти отвесный и скалистый склон.

– Да ну, Рустам…, – усомнился Андрей, – Может быть это ваши местные морковку потеряли?

– Нееее, Андрэй, – рассмеялся начальник милиции, – не так богато мы живём, чтобы такой морковкой разбрасываться….

Тропинка привела нас к отвесному склону, где она уже присутствовала в виде отдельных ступенек, каких-то небольших площадок и длинных, узких карнизов.

– Что, туда полезем что ли? – Я банально испугался, – Да тут метров триста надо по стене ползти… Нееее…, мне чего-то совсем не хочется туда лезть….

– Солдаты ваши не испугались…, полезли. И нам надо туда лезть, если хотим их догнать. В обход не успеем. Вон и их следы ведут на стену, – Рустам показал стволом автомата на отпечаток солдатского сапога.

– Так давайте вдоль стены пройдём, наверняка сорвались и валяются где-то здесь, – предложил я, не теряя надежды, что мы туда не полезем.

– Неее…, не сорвались они, – Рустам закинул за спину автомат с деревянным прикладом и, поставив ногу на первую ступеньку, зацепился вверху за выступ, чуть потянулся руками и сразу вторую ногу он поставил уже на метровой высоте. Дальше он двинулся по узкому карнизу и через минуту замахал нам рукой с высоты примерно четвёртого этажа, – ну что вы там застряли?

– Блядь, – тоскливо выругался я, – Андрюха, ведь придётся лезть….

Особист тоже нерешительно мялся у стены и с такой же тоской смотрел вверх.

– Боря, меня только один вопрос интересует. Когда оттуда падать буду – успею я всю свою жизнь вспомнить? Хочешь, я тебе секрет скажу – отчего это дитя гор такой энтузиазм в поимке бойцов проявляет?

– Ну…?

– Да ему сдуру пообещали, что если он реально нам поможет словить бойцов, то ему двухсотлитровую бочку бензина подкатят. Вот так то.

Ещё раз бессильно проматерившись, закинули автоматы за спину, я затянул потуже ремешок каски под подбородком и мы полезли следом за местным следопытом в ментовской форме.

Если не считать нескольких опасных моментов, поднялись наверх вполне быстро, но пришлось минут десять поваляться на краю обрыва, приводя себя в порядок и чувствуя, как противно дрожали ноги. С нашего места открывался охренительно прекрасный вид, когда можно одним взглядом охватить сам посёлок, где-то далеко внизу, базовый лагерь девятой роты, комплекс зданий Ингури ГЭС и много чего другое. Даже ради такого вида стоило сюда залезть. Полюбовавшись и придя в себя, мы раскинулись жидкой цепью, так чтобы быть всегда в поле видимости друг друга, стали прочёсывать обширное плато, покрытое высоким кустарником и одинокими деревьями, плавно переходящее в склон более высокой горы.

Так мы шарились практически три часа, но уже ни каких следов присутствия бойцов обнаружить не удалось. Спустились с гор хрен его знает где, потом пёрлись ещё полтора часа по какой-то горной дороге и неожиданно вышли к посёлку Ингури. Усталые и раздражённые заявились в базовый лагерь. Рустам ушёл к себе домой обедать. Ещё когда шли через посёлок, мимо стадиона, увидел что там вертолёта не было. А в лагере мне сказали, что мои уже улетели обратно в Сухуми.

– А что им тут ещё делать? Информацию собрали, дедовщины во взаимоотношениях не обнаружили. В роте и на блок-постах порядок. Что ещё тут делать? Приказали усилить поиски. – Всё это командир батальона произнёс флегматичным тоном и тут же добавил, – обедать пойдёте?

– Да с удовольствием, – сразу же и охотно согласился, ощущая зверский голод от «прогулки» по горам, – а если к обеду что-то будет – вообще отлично. А в Сухуми поеду, как бойцов словим. Ну, их на хер. Там тоска зелёная, а тут жизнь. Отправишь меня потом?

– Да никаких проблем, товарищ майор.

То что с ними остаётся офицер верхнего штаба, так сказать контролирующий орган, ни капли не обеспокоило командование батальона. За этот месяц они успели рассмотреть, что я, в отличие от штабных офицеров, при проверке службы не бежал галопом докладывать командованию об обнаруженных недостатках или же не писал со сладострастием длинную докладную, с таким же длинным списком недостатков. Я был таким же командиром, как и они и, видя адекватность батальонного командования, доводил обнаруженные недостатки до них и вместе решали, как их исправить.

Обедали мы в небогатой кафешке в пятидесяти метрах от базового лагеря. С веранды кафе, где мы сидели, открывался красивый вид на окрестности посёлка. Горячие и сытные хинкали, острые соления и пара бутылок водки, привели нас в хорошее настроение и сняли усталость. Поэтому, когда в кафе появился Рустам и предложил обойти местное населения на верхнем плато и предупредить их об сбежавших, мы сразу согласились. Через час небольшая колонна из нескольких автомобилей по сигналу Рустама остановилась и из машин выскочили опять я, особист, солдат пулемётчик с пулемётом и присоединились к милиционеру. Машины пошли дальше, а мы стали подыматься на плато, где было раскидано на больших расстояниях друг от друга несколько жилых домов. Что они тут выращивали, чем жили – не знаю, но вверх по склону тянулись огромные огороды. Правда, в это время года они были пустыми, а ещё дальше виднелась опушка леса, как сказал Рустам – там уже шастали грузинские партизаны.

Обойдя все дома и всех предупредив, Рустам предложил прочесать ещё один кусок местности. Мы с особистом переглянулись и с сомнением уставились на пулемётчика. Если мы были налегке, я даже каску не стал брать, а оставил у ротного, то солдат помимо пулемёта с пристёгнутым коробом на 100 патронов, был одет в бушлат, а на бушлате плотно сидел бронник. И на шапке каска. Уже сейчас у него была красная и потная рожа.

– Как тебя зовут?

– Николай.

– Выдержишь?

– Выдержу.

– Ну, тогда держись….

Участок, который надо прочесать, был небольшой. В длину километра три и в ширину полтора. Относительно ровный. Так…, небольшие впадины, овражки и всё это равномерно покрыто кучками кустарников, отдельными деревьями и огромными скалистыми обломками, торчащими из земли. Самое хреновое, что на всём протяжении он шёл вдоль опушки леса. Поэтому Рустама мы поставили на дальний от леса край нашей коротенькой цепи и побежали. Если ходить, то мы так до утра проходим. Поэтому и побежали, держа всё время друг друга в виду. Через сорок минут такого прочёсывания, мы остановились, тяжело дыша на краю отвесной стены метров в сто пятьдесят и сверху глянули на посёлок Ингури и базовый лагерь. Машины, на которых мы приехали на плато, только что вернулись обратно и оттуда вылезали солдаты и офицеры. Сглотнув тягучую слюну и высморкав сопли, мы дружно уставились на пулемётчика. Дааа…, мы были в поту, а того рожа, как из парной.

– Выдержу, выдержу, товарищи офицеры….

– Хорошо, сдвигаемся на триста метров вправо и назад чешем.

Когда мы в очередной раз оказались на краю стенки мы загнано дышали, а на солдата было страшно смотреть.

На наш немой вопрос, пулемётчик прохрипел: – Если воды попью, то ещё столько же прометелю…, – и мы заржали.

– Вот и я такой же был лет двадцать пять назад, – я сплюнул длинную и густую слюну, которая качество прилипла к моей груди. – А сейчас….., ну может быть…. Ещё…

И ещё раз плюнул, но уже более удачно: – Ладно, давайте уж до конца дело доделаем, – и мы побежали. Вернувшись к стенке, мы все с тоской посмотрели сверху на базовый лагерь, а Рустам на посёлок. Осталась последняя полоса и если её чесать, то обратно придётся лишние три километра просто брести. Чёрт…., неохота….

Мы одновременно посмотрели друг на друга, потом на пулемётчики и как-то сразу решили: – А на хрен это надо…

Тут же все оживились, в том числе и солдат, а я осторожно задал вопрос милиционеру: – Рустам, надеюсь, нам не придётся обратно переться по той дороге?

Рустам коротко рассмеялся и вытер пот с лица шапкой: – Здесь только одна дорога. По ней и пойдёт.

– Блинннн…., чтоб я опять в горы пошёл…., – рядом, примерно а таком же духе выразился особист Андрей, но только сочнее и содержательней. Лишь пулемётчик, постеснявшись офицеров, молча плюнул и в очередной раз вытер рукавом мокрое лицо. Как мы шли в лагерь, вспоминать не хочется, но когда пришли, пулемётчик без сил рухнул на скамейку, закатив глаза, и мы трудолюбиво захлопотали вокруг него. Сняли с него бронник и удивились – бушлат был мокрым насквозь от пота и тёмное, влажное пятно точно повторяло конфигурацию бронника. Пулемёт утащили в ружейку дневальные, а мы продолжили раздевать бойца и лишь потом глянули на себя. Мы были не лучше. Мой бушлат был тоже насквозь мокрый и от него несло лошадиным потом на версту. Появились командир батальона с замполитом и, полыбившись над нами, дали распоряжение срочно затопить баню.

Помывшись, одел всё ещё влажное обмундирование и поминутно принюхиваясь к себе пошёл к командиру роты. Комбат с замполитом и особистом уехали в батальон, а я от ротного связался с Сухуми, с полковником Петренко.

Только представился и тут же замолчал, так как на меня обрушилась лавина брани. Всегда спокойный полковник чехвостил меня, совершенно забыв, что он «инженер человеческих душ». Обвинял, что я специально сбежал, чтобы балдеть вдалеке от штаба, много было и других обвинений, но это я как всегда выслушал в пол уха. На то оно начальство, чтобы ругаться. Даже иногда для расширения общего кругозора и полезно послушать. Много чего узнаешь про себя интересного. А с познавательной точки зрения – узнаёшь новые словесные обороты и сочнейшие словосочетания. Как правило непечатные. Терпеливо дождался окончания бессмысленного начальственного трёпа. Бессмысленного, потому что он на меня не действовал. Да…, лет так двадцать – пятнадцать тому назад я может быть и дрожал бы от замполитовского гнева, а так сам мог кого угодно испугать или осадить.

Словив паузу, решительно начал: – Товарищ полковник, разрешите доложить о результатах поисков….

– Каких поисков? Копытов! Командир батальона всё уже доложил Командующему. – И начальственный гнев пошёл по второму кругу, как заезжанная пластинка, внушив некоторое сомнение в состоянии рассудка полковника. Но в конце мне удалось понять причину такого нервного срыва уважаемого полковника. Оказывается, генерал Коробко ехидно спросил Петренко.

– А как так вы потеряли офицера штаба непонятно где?

А Петренко, банально забыл про меня и вспомнил только после вопроса Командующего. Я представляю, если мне он такого наговорил по телефону, как он оттрахал остальных, кто летал с ним и не сказал ему про меня, когда садились в вертолёт.

После Петренко позвонил своему начальству и полковник Максимов весьма флегматично принял мой доклад: – Ладно, Копытов, будь там от нашего оперативного отдела. Да.., заодно проверь всю документацию в роте и на блок-постах….

Сообщил Максимову и о разговоре с полковником Петренко, так сказать прозондировал ситуацию.

– Ааа…, не обращай внимание… Что ты хочешь от замполитовской кафедры. Я бы сам с удовольствием из штаба сбежал.

В девять часов утра командование батальона, особист, я, командир роты и начальник милиции Рустам вновь собрались в кафе рядом с базовым лагерем. Водки на столах не было, все были настроены по деловому. Рустам сразу предложил уйти в горы и прочесать там кое какие места.

– Деревушка там стоит в несколько домов и там я могу узнать – Не захватили ли ваших бойцов в плен грузины? Если нет – то их надо где-то здесь искать. Больше негде. Но ту местность партизаны контролируют…., – Рустам выжидательно замолк.

– Что тебе надо? – Спросил в упор комбат.

– Много людей не надо, пойдём пешком. Там узкая горная дорога и если что…, не развернуться. Да и бесполезна техника там. Патронов побольше и гранат…, – комбат недовольно нахмурился. Да и понятно – никому хочется рисковать своими подчинёнными

– Оооо…. Это мне нравится, – особист довольно потёр руки.

– Вот как раз тебе, Андрей, и не стоит идти. – Рустам отрицательно покачал головой.

– С чего это? – Удивился особист и не только он с интересом ждал ответа.

– Если зажмут. Меня и тебя грохнут, а солдат и другого офицера-миротворца…. Если конечно потерь с их стороны не будет… Их оставят живыми. Обменяют на что-нибудь. Они знают кто ты такой, а мне давно уж приговор вынесли….

– А чего ты тогда туда лезешь? Ни хрена себе – тебя там грохнуть могут, а ты за бочку бензина шкурой рискуешь…., – Комбат сверлил подозрительным взглядом абхазского мента.

– Да надо мне и по личному и по служебному. Один я даже бы и не рискнул, а так и свои дела сделаю и заодно узнаем и про солдат.

– Чёрт, если бы не сбежавшие, хрен бы я согласился.

На том и порешили. С Рустамом пошли я, Егор – замполит батальона и пулемётчик Николай. Учитывая вчерашний опыт, пошли налегке: без бушлатов и бронников – благо погода была солнечная и тёплая. Углубились в горы. Впереди, по правой обочине, насторожено шёл Рустам, по левой, сзади метров пять, шёл я. За мной замполит, и замыкал пулемётчик, который прикрывал наш тыл и каждые пять-шесть шагов оглядывался назад и шёл задом ещё несколько, прощупывая взглядом все опасные места. Один замполит шёл беспечно, наслаждаясь ходьбой и отличным деньком. Приструнивать или взвывать к его военной сущности я не стал. Действительно, не та кафедра и если что-то завяжется, всё равно придётся его страховать. Через полтора часа такого не спешного движения, из-за крутого склона, заросшего лесом, показалась небольшая, уютная долинка, где на невысоких холмах раскинулось типичное местное селение.

Минут пятнадцать мы скрытно наблюдали за поселением, но ничего подозрительного не увидели. Настораживало только отсутствие жителей на улице и у домов. Деревня словно вымерла, лишь разномастная домашняя живность мирно паслась везде, где было возможно.

– Рустам, а где жители? – Мы повернулись к милиционеру, но тот сам лишь недоумённо пожал плечами.

Мы опять уставились в глубину долины. По различным косвенным признакам с жителями ничего не случилось, в деревне они были…. Но вот безлюдность и мычание как будто брошенного крупного рогатого скота, были нехорошими признаками. И соваться в такую деревню, что-то совсем не хотелось. Но надо было выяснить – Что всё-таки здесь происходит?

Коротко посовещавшись, решили разбиться на пары и зачистить деревню с двух сторон. Рустам и замполит идут с дальней окраины, а я с пулемётчиком, через двадцать минут как уйдёт первая пара, начинаем чистить с ближней окраины.

Они ушли, а мы продолжили наблюдение, хотя за это время не получили никакой дополнительной информации. Через двадцать минут я стал распоряжаться.

– Николай, видишь ближайший дом такой здоровенный? – Я показал рукой на двухэтажный дом, крыша которого вздымалась над дворовыми постройками в метрах двухстах от нас.

– Я сейчас постараюсь скрытно подобраться к огороду, потом вдоль вон тех кустов проберусь в переулочек и выгляну на улицу. Если там нормально, то по улице зайду сначала во двор, а потом в дом.

Если там кто-то есть и я не смогу взять ситуацию под контроль, то они будут отходить по тому краю огорода к лесу. Так вот твоя задача. Если услышишь шум или кто-то без лишнего шума постарается скрыться в лес – даёшь предупредительную очередь перед ним. Но не валишь. Если начнёт отстреливаться – бьёшь по ногам. Ну, а если стрельба… И меня не видишь… Ну, тут хрен что предусмотришь – тогда действуй по обстоятельствам. Вали всех. Потом разбираться будем. Если меня грохнут – всё вали на меня. Мол, он мне приказал стрелять. Ну…, а если грохнешь сам кого-нибудь, а я живой буду – там разберёмся. Не ссы только – я уже опыт в этих делах имею и всё будет нормально. Сможешь по живым людям стрельнуть? – В упор задал вопрос.

Солдат отвёл взгляд, помолчал и не совсем уверенно произнёс: – Смогу…., наверно.

– Сможешь. Зажмут меня – сможешь… Да, если я ещё буду на виду и по мне откроют огонь – прикроешь меня. Только бей короткими очередями и чаще меняй позицию. Но, думаю всё будет нормально. Раз с той стороны тишина, значит и у нас обойдётся. Ладно…, я пошёл.

Поплотнее надвинул каску, закатал рукава по локоть и, пригнувшись, метнулся по открытому пространству и через сто метров залёг у хлипкой изгороди, но зато здесь была густая трава и незнакомые мелкие и колючие кусты. Оглядевшись, двинулся дальше вдоль редких жердин чуть ли не на карачках и через четыре минуты оказался у проулка между изгородями. Пока всё шло нормально, но непонятно с какой стороны до меня стал доноситься невнятный мужской говор. Говорило сразу несколько человек – Но вот где? Продвинулся вперёд по короткому проулку и осторожно выглянул на пустынную деревенскую улицу. Никого и бубнение стало глуше. Чёрт побери… Вроде бы справа.

Начал двигаться вправо, вдоль уже основательного, деревянного забора, напряжённым взглядом просматривая места, источающую угрозу и в готовности немедленно залечь. Обошлось и тут и я, тихо приоткрыв калитку, скользнул в узкую щель во двор. Здесь тоже никого, но голоса стали слышны более отчётливо. Стремительным броском пересёк просторный и травянистый двор, прыгнул на обширную веранду и прижался спиной у косяка приоткрытой входной двери. Перевёл дыхание и заглянул в щель. Большая, прилично обставленная комната, посередине помещения богато накрытый едой большой стол и опять никого. Уже без особой опаски открыл дверь и зашёл в комнату, поводя автоматом из стороны в сторону. Да.., тут готовились к хорошему торжеству. Проще было сказать чего здесь не было, чем перечислить, всё что стояло на столу и на полу. У стены, как солдаты в строю, выстроились плетёные десятилитровые бутыли, а глиняные кувшины, наполненные вином, стояли среди наполненных тарелок, мисок с закуской и бокалов. Озадаченно приподнял перед каски и вытер мокрый от пота лоб, потом не удержался и запустил пальцы в миску с солениями.

– Уууу, отличная закуска. И мясо тоже что надо…. Хорошо прокопчено. Эх, холодненького чего-нибудь выпить, – голоса теперь чётко доносились из внутреннего двора и, воровато оглядевшись, я налил себе вина в большой бокал, – эйх…, винцо-то холодненькое и хорошо пошло.

Утолив жажду, подошёл к дверям, выходящим во внутренний двор и тихо приотворив её, выглянул в узкую щель. Во дворе, боком к дверям, вдоль стены, сидело человек десять сельских мужиков. Именно мирных и сельских. Это было видно по одежде, по их сидячим позам, позам людей хорошо потрудившимся и теперь спокойно отдыхавшим. Мужики курили и о чём-то оживлённо толковали, может быть о сельских делах, а может о хорошей погоде. Чуть дальше, у сарая смеющиеся женщины кормили курей и индюков. Вооружённых людей не было видно, обстановка во дворе безмятежная – так что можно появиться перед сельчанами и разобраться с обстановкой в деревне.

Широко открыв дверь, я шагнул за порог, сделал несколько шагов вперёд и остановился так, чтобы видеть мужиков, не упускать из виду женщин и держать под контролем весь двор. Автомат при этом держал наготове.

Остановившись перед изумлёнными сельчанами, я ничего лучше не нашёл как задал дебильный вопрос, при этом поводя стволом автомата из стороны в сторону: – Русских солдат здесь не видели?

Только сейчас до меня дошёл весь идиотизм положения. Сидят мужики вдоль стены дома, курят в преддверии хороших посиделок, обсуждая житейские дела и поглядывая на своих жён. А тут из их дома появляется непонятный потный военный в камуфлированной форме, с засученными рукавами по локоть, в фашисткой каске и задаёт вопрос про русских солдат в деревне, находящейся под контролем партизан.

Все присутствующие замерли в тех позах, в каких были, когда я так неожиданно появился, как в немой сцене у Гоголя. Пауза затягивалась, я смотрел на мужиков и меня как заклинило, не зная как выйти самому из глупой ситуации и расшевелить сельчан. В тоже время с интересом смотрел, как выпавшая изо рта сигарета одного из мужиков, густо задымила на ширинке штанов. И громко засмеялся, а мужик, переведя изумлённый взгляд на сигарету, уставился на дым. Потом вскочил на ноги и под такими же изумлёнными взглядами мужиков, стал пытаться стряхнуть на землю тлеющие ткани штанов. Через несколько секунд судорожных движений, дым исчез, на месте тления осталась круглая дырка, а мужик рухнул снова на скамейку. Отсмеявшись, я уж хотел было по нормальному заговорить с мужиками, но увидел как и так изумлённые глаза, глядевшие мне за спину, стали ещё больше и ещё изумлённей. Я резко развернулся, вскинул автомат, желая встретить опасность, и тут же его опустил. Из-за угла сарая, с пулемётом в руках, вышел потный солдат Николай.