Горячая точка

Вечером я накрыл стол в своём номере, достал несколько бутылок заранее припасённой в Екатеринбурге водки и уже в неофициальной обстановке представился офицерскому коллективу объединенного штаба. Приняли меня хорошо и я плавно вписался в коллектив штаба. Помимо меня в оперативном отделе служили ещё четыре офицера, все подполковники: подполковник Буреев мой тёзка, Паша Мошкин, Володя Петров, Володя Буйнов, который сейчас работает в Южной Зоне. Все были со штабных должностей, закончили в разное время академии и здорово «шарили» в штабных документах, запросто обсуждая между собой, те или иные приказы министра обороны, регламентирующие различные аспекты армейской жизни. Номера приказов, их названия и содержания прямо сыпались из них как из рога изобилия, что приводило меня в отчаяние, так как я их, то есть приказы, не любил читать и не переносил на дух.

Следующий день до обеда я добросовестно пытался влиться в работу отдела. Буреев, Мошкин и Петров легко и живо, перебрасываясь непринуждёнными шутками, работали над штабными документами, а я маялся и тихо впадал в отчаяние, понимая, что никогда не смогу так легко работать. Но, слава богу, сегодня была суббота, то есть короткий день и после обеда мы поехали в баню к пограничникам, а по возвращению пошли в кафешку и неплохо там посидели.

По воскресеньям миротворцы традиционно, в организованном порядке, выезжали на Сухумский рынок. И в этот раз мы набились в небольшой кунг и через десять минут езды в неудобных позах и тесноте, выгрузились перед рынком. Это наверно было единственное место в городе, где вполне оживлённо и деловито роился народ. Меня сначала повели в рыночную забегаловку к Катерине. Они ещё вчера расхваливали мне, как вкусно и дёшево она готовит мясные блюда и посещение миротворцами её забегаловки было своеобразной традицией. Хозяйкой забегаловки, Катериной, оказалась полная, высокая и дебелая армянка, с неизменными чёрными усиками под носом. Она приветливо встретила нас, живо освободила столик и уже через две минуты на столе стояла бутылка абхазской водки «Король Леоне», кстати совсем неплохая водка, и немудрящая закуска. Мы успели выпить по первой и перед каждым из нас оказалась дымящиеся вкусным паром глубокая тарелка мясного супа.

– Боря, смотри, – мой тёзка, подполковник Буреев, воткнул ложку в мясную гущу и она медленно завалилась, громко стукнув об край тарелки, – видишь, сколько мяса здесь.

В забегаловке мы просидели минут сорок, а потом меня повели по рынку. Ну…, рынок как рынок. Не особо богатый, но дешёвый. Я ещё вчера, когда вечером сидели в кафешке, обратил внимание на дешевизну. А на рынке ещё дешевле. Я буквально за копейки купил разных фруктов и разносолов и всё это увёз в санаторий.

На следующий день заступил помощником оперативного дежурного. Оперативным заступал капитан Ямшанов, который отвечал в штабе за пресс-службу. Звали его Андреем, общительный и лёгкий он толково ввёл меня в курс дела и рассказал о многих нюансах несения службы оперативным дежурным.

– Боря, смотри, – Андрюха, улыбаясь, показал на неприметную кнопку на косяке двери в ружейную комнату, – я тогда первый раз помощником заступил. Дежурный лёг спать, а я остался дежурить. Ходил по помещению, ходил взад вперёд, скукотище… Ну.., ходил, ходил… Боролся, боролся со сном…. Смотрю – кнопочка какая-то, а что за кнопочка – никто не сказал. Руки в карманах и беру и лбом на неё и нажал. Так и застыл, задремав на кнопке, а через минуты две лошадиный топот по коридору и сюда врываются офицеры. Чуть меня в дверях не затоптали и к ружейной пирамиде, где находятся автоматы и пистолеты офицеров штаба.

Андрей даже заржал от воспоминания: – Я стою и так одним глазом на всю эту суматоху смотрю. Что происходит? Ничего понять не могу. Дежурный выскакивает из комнаты отдыха и испуганно орёт… – Откуда нападение….

Потом прибежал Командующий с начальником штаба. Оказывается я на кнопку «Тревога» нажал. Ну и драли меня…

Следующий момент. Весь наш санаторий и соседний запитаны от энергосистемы Сухуми, а свет во всей Абхазии вечером вырубается в 23:00. Вот тут нужно проконтролировать, чтобы солдат-дизелист, как свет погаснет, включил свою электростанцию в течение одной минуты. В принципе, он со своей задачей справляется, но всё равно нужно контролировать. Потому что мы не только для себя электричество подаём, но и для абхазов – в их КГБ, ментовку городскую и по-моему в правительство. Если солдат проспит – то оперативный дежурный втык хороший получает. Да, ещё всегда вечером узнавай, сколько горючего у дизелиста есть, чтобы хватило на ночь работы.

А так, нормально. На…, инструкцию изучай…. И действуй по ней.

Действительно дежурство прошло легко и спокойно. Поэтому на первое своё дежурство я заступил не волнуясь. Правда, вечером произошёл небольшой конфуз. В десять часов позвонил дежурному дизелисту.

– Всё нормально, солдат?

– Так точно.

– Не проспишь?

– Никак нет, товарищ майор. В первый раз что ли? Только топлива у нас маловато….

– Сколько?

– 150 литров…

– Тюююю…., хватит с головой… Давай, смотри не проспи только, – и положил трубку.

Поудобнее расположился в кресле и уставился в экран телевизора. Но моё благостное настроение прервал помощник. Я его совсем не знал, но служил старший лейтенант здесь уже два месяца.

– Товарищ майор, 150 литров солярки действительно мало. Часа на два. Надо заправлять….

– Да ну, фигня, – самонадеянно отмахнулся я, – хватит…

– Моё дело предупредить, – старлей сгримасничал лицом, независимо подняв брови вверх, и тоже удобно расположился в кресле.

Помолчав минут пять, я зашевелился: – Ладно, схожу гляну…, что там за электростанция.

Дизельная электростанция располагалась за зданием столовой и когда я заглянул в будку огромного размера, удивлённо присвистнул. Ни фига себе, я думал что тут обычный армейский дизель… А тут реальная, мощная электростанция.

– Блинннн…, сколько она жрёт то?

– Да этих 150 литров, товарищ майор, часа на полтора… Заправлять надо, – озаботил меня дизелист.

Ну…, такие рядовые вопросы мы решаем на раз-два. Последующие тридцать минут прошли супер активно, в суете, где суетился не только я, но и наряд по парку, заправщик, не исключая караула, но зато агрегат был заправлен под завязку и ночью мы бесперебойно обеспечивали электричеством и себя и абхазов.

Утром, без пятнадцати шесть, обзвонил городскую милицию и абхазское министерство гос. безопасности. У них всё нормально и ночь прошла без происшествий. Утром доложил генерал-майору Суконному и, в принципе, основная часть дежурства была благополучно закончена. Днём – это рутина.

Так, в 10:00 от оперативного дежурного «Теза» (Северная Зона безопасности) пришло сообщение: – Вчера, начальник Гальского РОВД капитан Бейя-Бейсик в районе населённого пункта Сабчота-чай проводил плановые мероприятия по проверке паспортного режима. Были остановлены два автобуса с местными жителями, в подавляющем большинстве являвшимся грузинами, проживающие на абхазской стороне. После проверки все женщины и дети были высажены из автобуса, а 20 мужчин были задержаны и доставлены в здание Гальской милиции, где они находятся до сих пор.

В 14:00 поступило сообщение от майора Южмина командира сапёрной роты: – В районе населённого пункта Мзиури, северо-восточнее 5 км, в лесопосадке, были обнаружены 3 мины ТМ-57. Одна взорвана на месте, 2 обезврежены и находятся в сапёрной роте. Мины абсолютно новые и свежие, без следов ржавчины и были установлены накануне. Партия 12\4\6.

Тем и закончилось дежурство.

Вскоре после меня прибыл последний по штату офицер нашего оперативного отдела майор Кокин, которого поселили ко мне в номер. Алексей также как и я не разбирался в хитросплетениях штабных документов и основным нашим занятием стало хождение оперативными дежурными. А мы и не обижались – лучше сутки отстоять дежурным, чем целыми днями корпеть над документами. А когда наш начальник оперативного отдела полковник Максимов понял, что мы с Кокиным «дубы» в штабных документах он и вовсе отстал от нас. Днём, когда не был на дежурстве, я спал, читал книги, каждые два часа выходил на спортивный городок и в течение тридцати минут занимался на силовых тренажёрах, или же не спеша прогуливался по берегу моря. Вечером с Пашей Мошкиным или с Андрюхой Морозовым, который у нас был тыловым работником, проводил время в одном из пяти ресторанчиков на территории санатория. В выходные дни нас вывозили на рынок, где мы тоже не плоховали и весело проводили отведённое нам время. По правилам, мы должны были все вместе приезжать на рынок и также организованно уезжать оттуда. Но мы с подполковником Мошкиным, хорошо подогретые, отделялись от наших и возвращались в санаторий к себе пешком, не пропуская ни одного встреченного кафе. Но в последний раз Паша чересчур усугубил, потерял чувство реальности и мы два раза чуть не нарвались на «Харашиееее» неприятности.

Мы вошли в очередное кафе у полуразрушенного и не работающего морского вокзала, где всё-таки разгружались несколько грузовых турецких кораблей. Паша был уже «хороший», я чуть получше и нам обоим было очень весело. Увидев это кафе, мы решили ещё навернуть грамулек по сто, минут пятнадцать перекурить и двигать дальше. Шумновато расположились за столиком в пустом зале и вышедшей высокой и красивой официантке-абхазке весело сделали заказ.

– Девушка, по сто грамм водки и чего-нибудь закусить.

Я то только обратил внимание, что абхазка красавица и всё, а Паша активно «пустил слюну». Я уже не раз замечал, что как только Паша принимал на грудь водчонку, то становился сексуально озабоченный и старался не пропускать ни одной юбки. А при отсутствии оной, впадал в безумные сексуальные воспоминания, где имел всех и всё, не пропуская никого и ничего, даже трансформаторные будки на грязной животноводческой ферме, при этом получая максимальное сексуальное наслаждение. Вот и сейчас….

– Эиххх…, Какая… Боря, я её хочу и сейчас буду клеить…

– Паша, не лезь. Я вот хочу домой и в постельку бай-бай… Паша, наворачиваем и пошли…

– Нееее…, Боря, ты можешь идти, а я тут остаюсь.

– Вот ещё чего. Я тебя здесь одного не оставлю. Всё, хорош…, не дури. Пьём и идём.

Паша перестал со мной спорить, сидел, курил и хитровато щурился от сигаретного дыма и непонятно – то ли он внял моим словам, то ли упёрся в своём решении. Тем временем вновь появилась официантка с подносом, с водкой и двумя тарелками с сочных хинкали. Когда она принимала у нас заказ, то стояла несколько боком, а сейчас, расставляя на столу принесённое, она полностью повернулась к нам и под левым глазом засветился качественный фиолетово-жёлтый синяк.

– Ого, кто это тебя так, солнышко? – Заботливо защебетал Паша и, привстав, потянулся рукой к щеке официантки. Но та увернулась.

– Не надо, не надо… это мои проблемы…, – заволновалась молодая женщина.

– Нет, девонька, это теперь и наши проблемы, – Паша всё больше и больше распускал перья и мне почему-то это очень не нравилось. Интуиция и задняя точка, под названием задница, настойчиво и горячо подсказывали мне: – Боря, Боря…, надо отсюда съё…..ть, пока мы не нашли здесь приключений.

А Паша разливался соловьём и уже пьяно требовал, только что не стучал кулаком по столу: – Кто это тебя? Кто? За что? Покажи его мне и я…, – мой безумный товарищ не успел закончить свою мысль, как сзади послышался грубый и жёсткий голос, на который мы живо обернулись.

– Ну, я….

В дверях, ведущих на кухню, заслоняя весь проём, стоял агромадный, заросший жёсткой, чёрной щетиной абхаз.

– Это я ей в глаз заехал… Ну и что? – Помолчал и добавил, – это моя жена и я имею право зафинтить ей за дело… Да и без дела тоже….

Паша от вида явно агрессивного громилы, забыв что он хотел сделать с обидчиком официантки, раскрыл рот в изумление и широко открыл глаза. Я же сразу понял, что даже вдвоём мы против него не бойцы. Да и честно говоря, с самого начала не хотел никаких конфликтов. Но если он завяжется с Пашей или наоборот – мне из солидарности придётся тоже лезть в драку, результат которой нетрудно было предугадать. Ладно если он нас только отлупит, но после такого скандала генерал Суконный просто вышвырнет нас с позором из миротворцев да ещё с какой-нибудь гнусно-пикантной характеристикой. Всё это мгновенно и удивительно чётко пронеслось в моём затуманенном алкоголем мозгу и я начал действовать.

– Всё.., всё, мужик….. Всё нормально. Мы уже уходим и нам неинтересно, за что ты поставил синяк. Паша.., Паша…, встаём и уходим… Чего сидишь? – Я тормошил впавшего в ступор товарища, надеясь обойтись без драки и думая, что до Паши тоже дошла двусмысленность ситуации.

И тут Паша очнулся и с яростным воплем стал выдираться из-за стола: – Аааа…, так это тебе надо еб….ник начистить, так это мы сейчас….

Надо сказать, что абхазы очень хорошо и лояльно относились к русским и особенно к миротворцам, справедливо считая, что мир сегодня в Абхазии – это благодаря только России и русским миротворцам, да десантникам в Гудауте. Но сейчас нам попался явно неправильный абхаз, видевший русских первый раз в жизни, и на вопль Паши он только плотоядно ощерился и стал засучивать рукава.

Понимая, что нас сейчас будут бить. Бить больно и долго, может быть ещё ногами по животу, или стульями по голове, а может быть хоть и лёгкими столами, но больно и что нас может спасти только что-то неординарное. Я схватил Пашу за шиворот и выдернул его из-за стола, одновременно с этим вторую руку сунул в карман и, выхватив оттуда комок бумажных денег, сгоряча кинул их на крышку стола.

– Так…, так…, мужик, видишь….. мы уходим. Девушка возьми деньги за заказ, без сдачи….

В комке бумажных денег была явно дневная, если не недельная выручка этой захудалой забегаловки. Тоже самое мгновенно прочухал и абхаз. Он прекратил приготовления к драке и теперь только и ждал, когда мы уберёмся отсюда, чтобы забрать себе деньги.

Паша сопротивлялся, но не особо, сообразив наверно, чем всё это пахнет и сопротивлялся только ради сохранения своего статус Кво и «приличия». Выкатились на улицу, по инерции протащил его ещё метров тридцать и отпустил его.

– Паша, ну тебя на х….й. Чтоб я ещё с тобой…, да куда-нибудь…

Но озабоченный товарищ не обращал внимания на мою ругань и, поправляя на себе обмундирование, восхищённо цокал языком и всё порывался вернуться обратно.

– Боря, Боря…, какая женщина… Да ради такой можно и по морде получить…

– Паша, пошли отсюда, – почти жалобно попросил я товарища, – если тебе не жалко своей рожи, то пожалей мою. Да, красивая баба, но это ж её муж…

Так уговаривая Пашу, я повернул его в сторону нашего санатория и мы пошли туда. За эти пятнадцать, двадцать минут, пока мы сидели в кафе, обстановка на набережной кардинально изменилась. Когда мы пришли сюда, здесь почти никого не было, царило полное спокойствие, лишь в отдаление несколько пар старых абхазов играли под пальмами в шахматы. Но теперь здесь стояло несколько иномарок, а в метрах тридцати от нас явно проходили активные криминальные разборки, под названием – «Стрелка». Две группы абхазов, человек по восемь каждая, явно уголовного характера, находились в том накале страстей, когда горячие кавказские парни хватаются за пистолеты и палят во всё что стоит против него и налезает на ствол пистолета. Тут даже целиться не надо, только нажимай на курок. Пистолеты тоже присутствовали, заткнутыми за пояса сзади. Абхазы громко кричали друг на друга, ругались, размахивая руками и постепенно отдаляясь друг от друга, выбирая удобную позицию для стрельбы. Было понятно, что Счас начнётся…. Громкая пальба…

Паша насторожился, глядя в ту сторону, а я стал торопливо оглядываться, прикидывая, что возвращение в кафе и драка с абхазом…, даже побитие нас, было самым лучшим выходом и спасением из смертельной ситуации.

Но подполковник Мошкин с пьяну принял совершенно другое решение, от которого я чуть не грохнулся в обморок. Я только и успел придушливо пискнуть вслед: – Паша, назад…

А Паша ломанулся к толпе криминальщиков и, подскочив к одному из них, неожиданно выхватил у того из-за пояса пистолет ТТ, ворвался в круг, закружился в нём, потрясая оружием, и неистово заорал на хозяина пистолета.

– Ты как его носишь? Как? Тебя, что научить? Чё, глаза вылупили. Вам, что – показать, как его носить?

Паша опустил глаза и хотел что-то показать пистолетом, но только ожесточённо плюнул на асфальт – он был без ремня. Мошкин при полном молчании и всеобщем изумлении, выщелкнул из пистолета обойму и сунул его хозяину: – Неправильно носишь…, хотел показать как надо…. Да, вот ремня не оказалось…

В этот момент в круг на цыпочках вошёл я и, потянув товарища за рукав, слащавым, противным тоном протянул: – Товарищ подполковник, пойдёмте отсюда, – тут же обернулся к присутствующим, впавшим в ступор, – ребята, мы сейчас уйдём, а вы разбирайтесь…. Мы мешать вам не будем…

Абхазы, разобравшись, что это русские миротворцы, которых нельзя трогать ни при каком случае, иначе это чревато, разошлись в стороны, освобождая нам проход. Из Паши как всё равно выпустили воздух, он ссутулился и устало пошёл вперёд, полуобернувшись ко мне и стал жаловаться.

– Боря, хотел ведь показать, как правильно… Блин…, а ремня нет… Вот же чёрт побери.

Накал разборки мы всё таки сбили и абхазы тоже молча разошлись по машинам и уехали с набережной, а я начал орать на товарища. Ругал его до тех пор, пока не уткнулись в следующее, уже приличное кафе. Навернув тут по 100 грамм, и я уже спокойно сказал Мошкину: – Всё, Паша, я с тобой больше в город не ходок. Хочешь со мной общаться за столом, давай общаться на территории санатория….

На какое-то время я перестал выпивать в компании Паши и сошёлся с подполковником Морозовым и мы неплохо проводили вечера в небольшой, но уютной кафешке «У Саши» на территории санатория.

Вскоре приехал новый Командующий генерал-майор Коробко и теперь начальник штаба генерал Суконный ушёл в тень и психологическая обстановка в штабе нормализовалась. Генерал-майор Суконный не пользовался авторитетом у своих подчинённых и его боялись, за подлую натуру.

С приездом Коробко начальник штаба по притих, ощущая неприязнь прямолинейного и честного генерала. Теперь чтобы генерал Суконный захотел выкинуть какого-либо офицера в Россию – ему бы пришлось наткнуться на непреклонность Командующего, который мог бы и сам его выкинуть из Абхазии.

Статный, с грубоватым юмором, спокойный генерал Коробко сразу завоевал авторитет среди офицеров, а через две недели как прибыл он, его ещё больше укрепил. Мой товарищ Рома, с которым я прибыл в Абхазию и ещё один из офицеров получили очередные звания – Подполковник и решили их обмыть всем коллективом штаба. И вот Командующий, присутствуя на этом мероприятии, сумел удержать офицеров от банальной пьянки, превратив её в реальное чествование получивших звание. Причём, как новоиспечённые подполковники, так и гости остались довольны этим моментом.

Последующие события показали, что назначая Коробко на эту должность, Кремль сделал правильный выбор.

Жизнь текла размеренно и спокойно и я быстро пришёл в себя и уже в полной мере наслаждался покоем. Давно так не отдыхал и не был предоставлен самому себе. Правда, вскоре мне навесили новую обязанность и я стал отвечать за ведением БЧС миротворческих сил (боевой и численный состав) и за оборону санатория, где мы располагались. В течение недели с энтузиазмом изготовил большую, красочную, новую схему обороны санатория, где были указаны все позиции, вплоть до одиночного солдата. И теперь я её только совершенствовал. В перерывах между дежурствами меня начали посылать, как правило, на вертолёте в разные точки расположения наших миротворческих подразделений, что здорово разнообразило мою жизнь в штабе.

Бывали и совсем неожиданные выезды, так особенно запомнилось мне одна из поездок, когда я в составе группы офицеров убыл для расследования и организации поисков ушедших из расположения двоих солдат.

* * *

Довольный и сытый от хорошего завтрака, вышел на крыльцо столовой и задумался – Чем сегодня буду заниматься? И что может придумать командование? Впрочем, вроде бы сегодня никуда меня не пошлют. Погода была отличная и хоть стоял на дворе конец декабря – солнце светило ярко и на улице было где-то двадцать градусов тепла, отчего даже море ласково шуршало галькой и швыркало ослепительными искрами в пятидесяти метрах от столовой на пляже.

– А…, сейчас погуляю с часик по берегу моря…, посижу и полюбуюсь на череду зелёных волн. Потом заварю чайку, минут сорок позанимаюсь на спортивных тренажёрах…., – дальше череда приятных размышлений прервалась бесцеремонным вмешательством запыханного Лёхи Кокина.

– Боря…, там тебя Петренко ищет. Шуруй к нему.

– А чего ему надо от меня? – Недовольно буркнул, досадуя на наверняка поломанные и спокойные планы сегодняшнего времяпревождения.

– Подробностей не знаю, но вроде в девятой роте ЧП и туда надо лететь разбираться….

Уууу…, настроение сразу улучшилось, так как ЧП в девятой роте предполагало вертолётную прогулку, интересную суматоху и суету. День пролетит мигом, насыщенный новыми впечатлениями, которыми я с удовольствием буду делиться вечером в ресторанчике «У Саши» со своими товарищами.

Полковник Петренко был замом по воспитательной работе Командующего Миротворческими Силами в Абхазии – короче Замполитом. Но в отличие от многих замполитов был на мой взгляд нормальным мужиком. Справедливым и рассудительным. Конечно, замполитовская должность накладывала на него свой отпечаток и сущность политработника, ту какую не любят в войсках командиры, вот она иной раз и проскакивала. Но всё равно с ним можно было смело работать.

– Товарищ полковник, майор Копытов по вашему приказанию прибыл.

– Отлично, Копытов, будешь от оперативного отдела. Хватай автомат и через пять минут едем на вертолётную площадку.

– Есть! Товарищ полковник, а что случилось? И на сколько едем?

– Копытов, – Петренко досадливо поморщился, – давай без вопросов… На день едем…. На день…

Взял оружие, немного подумал и взял немецкую каску. В вертолёте вместе со мной и Петренко летело ещё пять офицеров. Здесь же был Андрей Ямшанов, отвечавший за информационное обеспечение деятельности миротворческих сил, и ещё несколько штабных офицеров – для работы на подхвате.

Андрюха уже проинформировал меня о некоторых подробностях случившегося. Два бойца с девятой роты сбежали с 206 блок-поста, который располагался в здании Ингури ГЭС. Убежали без оружия и успели ещё ограбить магазин. Вот и летим туда, чтобы организовать поиски и разобраться в причинах побега. Я уже там был, поэтому прекрасно представлял себе как располагалась вся 9ая рота. Сам базовый лагерь находился в посёлке Ингури ГЭС – это блок-пост 204 и были ещё два блок-поста. Сама Ингури ГЭС – здания, трансформаторы и другое важное энергетическое оборудование находилась в паре километрах от базового лагеря роты и выше в горах. Вот там то и был блок-пост 206, откуда сбежали бойцы.

Вообще, когда планировали и строили Ингури ГЭС никто не мог и подумать, что Абхазия и Грузия отделятся друг от друга и будут воюющими сторонами. Сама плотина и водохранилище оказались на территории Грузии. Плотина пропускала через свои турбины воду и вырабатывала электроэнергию, которая шла уже на энергетический комплекс Ингури ГЭС, находящийся в двенадцати километрах от плотины, но уже на территории Абхазии. И Абхазский энергетический комплекс ГЭС являлся самой важной частью распределения вырабатываемой электроэнергии. И именно абхазы распоряжались электроэнергией, в результате чего – 80% электричества шло для потребления в Абхазию, а 20% в Грузию. В советские времена Ингури ГЭС обеспечивало 80% потребления электроэнергии всей Грузии, а в результате такого, с точки зрения грузин, несправедливого распределения, в Грузии был теперь энергетический кризис.

В самой Абхазии тоже не баловали своих жителей избытком электричества и давали его по часам, а сэкономленное электричество с хорошей прибылью для мятежной республики продавали России в Краснодарский край. Как это не странно, но там станций было мало и электричество с Абхазии очень кстати выручало Сочи и его окрестности.

Через сорок минут, зависнув над поселковым стадионом, вертолёт стал медленно опускаться на центр футбольного поля. Слегка пригибаясь и придерживая головные уборы, мы быстро и споро выгрузились и подбежали к двум БТРам, стоявшим в отдаление, около которого перекуривали командир девятой роты старший лейтенант Смирнов, командир батальона майор Бондаренко со своими заместителями и особист Андрей. Чуть в сторонке стоял невысокий местный милиционер с автоматом с деревянным прикладом за спиной. Все доложились Петренко и тут же быстро ввели в курс дела.

Действительно, сбежали два бойца Климушкин и Хетагуров. Русский боец был призван из Волгограда, а второй осетин из Владивокавказа. Дружили друг с другом. Моральная обстановка в роте нормальная, как и в любом другом воинском коллективе с нормальным командиром роты. Сбежавшие слабаками не были, но и в лидерах не ходили. Фактов дедовщины или других каких-либо неформальных взаимоотношений, поползновений со стороны сослуживцев замечено не было. Причины ухода неизвестны. Сбежали без оружия, но при уходе с блок-поста вскрыли кладовку местных энергетиков и похитили оттуда две бутылки шампанского и два килограмма моркови. Вот это несколько нелепо выбивалось из общего ряда. Но с другой стороны давало надежду, что бойцы с таким запасом «продовольствия» далеко не пойдут.