Послезавтра героя

От автора

Доброго времени суток, уважаемый Читатель!

Очень приятно познакомиться с Вами! Пусть даже заочно и в одностороннем порядке… Будем считать это началом нашего общения.

Всю свою сознательную жизнь я был полезен тем, с кем общался (независимо от места и времени общения: преподавая в академии или университете, проводя тренировки, или просто сидя в кафе или на кухне). Надеюсь, что и это наше общение тоже будет полезно для Вас.

Вспомните, пожалуйста, были ли в вашей жизни моменты, когда Вы ЗНАЛИ, что скоро случиться какое-то конкретное событие? Например: Вы хотели обогнать грузовик на узкой дороге, но что-то Вас останавливало, а через несколько мгновений по встречной полосе, там, куда Вы не выехали, проезжал на высокой скорости встречный транспорт. Или, не смотря на то, что красное солнце заходило в затянутый тучами горизонт, Вы точно знали, что завтра будет солнечно и тепло. И встав на следующее утро, Вы с непередаваемым восторгом наслаждались солнечными лучами, размышляя, что согревает больше: эта желтая звезда или осознание того, что Вы оказались сильнее приметы… А может наоборот, титаническим усилием воли преодолевая мнимую лень и полное нежелание ехать на встречу, Вы в глубине души надеялись, что в награду за ваш подвиг (преодоление себя) встреча пройдет успешно, но в результате либо встречи не было, либо лучше бы ее не было вообще…

Если с Вами случалось что-то подобное и Вы до сих пор не ЗНАЕТЕ откуда это берется и что с этим делать, то эта книга для ВАС. Если с Вами никогда ничего подобного не происходило, то эта книга может оказаться еще более полезной для Вас. И только тем, кто ЗНАЕТ природу своих неординарных способностей и умеет распоряжаться ими, я рекомендую не читать эту книгу, а сразу перейти к следующей моей работе…

Послезавтра героя

Для героя нет завтра.

Завтра наступает забвение.

С. Минязов

Пролог. Позавчера

В этой книге я хочу рассказать о новом поколении войн, новом типе бойцов и новой плеяде героев.

Как часто мы говорим сами и слышим от других:

«Твои слова очень больно ранят!» или «Ты меня без ножа зарезал!», существует понятие «доведение до самоубийства». Все это бытовые проявления ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ВОЙН, как охотничье ружье или кухонный нож, которыми, безусловно, можно причинить вред или убить, однако, они не идут ни в какое сравнение даже с пулеметами, не говоря о бомбах и ракетах с боеголовками несущими оружие массового поражения.

В каждой войне от наших дней до глубокой древности, в каждой армии было свое психологическое оружие. У тевтонцев было построение тяжелой конницы

«клином» или «свиньей», у македонцев – фаланга, у индусов – боевые слоны, у русов – берсерки, у древних греков – полубоги (герои), сражались плечом к плечу с обычными воинами…

Каждый военачальник применял это «оружие» по– своему: одни посылали его на прорыв, другие выжидали кульминации боя, чтобы склонить чашу весов в свою сторону виртуозным ударом в нужный момент времени, а иные сразу обрушивали всю мощь на головы противников.

Кто-то скажет: «психологическое оружие имело смысл до применения ядерной бомбы. А сейчас все решает оружие массового поражения…» Если бы это было так, то ядерные бомбы в 1945 году были бы сброшены на Квантунскую армию, а не на мирные города Хиросиму и Нагасаки. Последовавшая за этими событиями капитуляция Японии была мудрым и очень дальновидным шагом.

Не смотря на исключительную дисциплину и доблесть японской армии, было несложно понять, что выиграть в войне против наступающей с северо-запада Красной армии было непосильной задачей. Хорошо вооруженные, превосходящие числом, имеющие беспрецедентный опыт современной войны, вдохновленные Великой победой над фашистской Германией советские воины в содружестве с монгольской армией, не смотря на ожесточенное сопротивление, разгромили «самураев» в Маньчжурии и были на расстоянии одного приказа Главнокомандующего от высадки на острова.

Почти месяц после бомбардировки Япония самоотверженно сражалась на материке. Уважение вызывает не бессмысленное сопротивление превосходящим силам, а демонстрация духа и психологической несломленности. Показав, что их не запугать и не сломить, японцы сдались тем, кто в силу многих причин стал в дальнейшем более полезным победителем.

Однако оставим эти исторические события на совести тех, кто принимал ответственные решения. Сделаем только один вывод: «Применение ядерного оружия вывело психологические войны на новый уровень, в глобальных масштабах это было названо – холодной войной».

Прежде чем разбираться в хитросплетениях тактики и стратегии психологических войн, специфике «оружия», необходимо вспомнить вторую по известности крылатую фразу Сэмюэля Кольта: «Убивает не оружие, а человек». Конкретные люди – бойцы, вот кто определяет исход любой войны.

Тем более, что в нашем случае оружием является сам человек.

Именно о таком человеке, а точнее о нескольких эпизодах из его жизни, будет рассказано в нашем повествовании.

На написание книги автора вдохновили некоторые реальные события. Все персонажи и названия вымышлены, любые совпадения с реальностью случайны. Автор понимает, что каждый человек обладает индивидуальным восприятием и заранее приносит извинения тем, кто в силу своих личностных особенностей усмотрел в повествовании что-либо предосудительное. Автор не преследует целей религиозной, политической или иной пропаганды. Книга написана в целях привнесения в обыденность новых впечатлений и смыслов, в том числе экзистенциальных.

Глава 1. Вчера

До звонка будильника на мобильном телефоне еще 3-4 минуты. Забавное состояние, когда ты уже не спишь, но еще не проснулся… В одно мгновение пролетает вчерашний день и все события так или иначе с ним связанные. Одновременно с этим приходит ощущение собственного тела. Наверное, это похоже на включение какой-нибудь умной машины или компьютера. Сегодня оно достаточно необычное, это и не мудрено – первый день в гостинице. Командировка в столицу… Стажировка в министерстве…День обещает быть интересным.

Но сейчас необходимо понять, что со мной не так: странное ощущение слегка сковало шею и левую руку, в остальном все в норме. Шею свело из-за слишком мягкой гостиничной кровати и подушки, после нескольких лет сна на полу с валиком под головой. А вот с плечом не понятно, то ли это – очередное выпадение привычного вывиха, то ли очень сильно отлежал, правда одно не исключает другого. Шевелю пальцами, никаких ощущений как будто их и нет… ага, отлежал. Лег поудобнее, руку закололо, потом начало жечь. 20 лет занятий спортом научили отключать болевые ощущения почти на автомате. Через 30-40 секунд начал ощущать руку… все на месте. ОТЛИЧНО!

Почему-то вчера перед сном я хотел встать раньше будильника и выключить его… А! Я заселился в двухместный полу-люкс, в котором уже проживал забавный старичок и въехал поздновато, поэтому с ним мы пообщались мало, но что мне запомнилось, так это, что он встает не раньше, чем в 10.00 утра, а мой подъем был в 6.00, при этом беспокоить его не хотелось.

Взяв мобильный телефон в руку, поднес экраном к лицу и одновременно с включением сигнала нажал на кнопку его отключения. Бедный телефон даже не успел выдавить первой ноты бодро-мажорного саундтрека последнего сериала, который я скачал перед самым отъездом из родного города. Сейчас это один из немногих каналов связи с родными и близкими, находящимися за тысячу верст в центре страны, он появился у меня несколько лет назад, и сейчас могу в любое мгновение услышать нежный голос жены или рассудительный лепет двухлетней дочери.

Они – не просто самые дорогие на свете люди, они – смысл моей жизни. И это не «высокие слова» философов-экзистенциалистов, патетично восклицающих

«В чем смысл жизни?». Все что я делаю, все к чему стремлюсь, все ради чего совершаю подвиги – это сознание того, что они защищены от тягот и невзгод нашего мира. Все ради открытой улыбки и света ярко серых глаз.

Как я ездил в командировки до этого, ума не приложу. Дома уже 8 часов, но мои еще гарантировано спят, вчера легли поздно, малявка не признает никакой дисциплины. Об этом можно было долго и приятно размышлять, а времени у меня в обрез. Нужно успеть сделать зарядку, в смысле вправить позвоночник и отдельные суставы, прокачать и растянуть мышцы. Все занимает минут 40-50. На последних полевых сборах один из старых товарищей сослуживцев майор Коваль пошутил: «Серега, ты, вроде уже был и призером и чемпионом страны, что опять хочешь вернуться к спортивной карьере? Тебе 26 лет, пора делать служебную карьеру. Бросай ты эти зарядки для чемпионов».

– Я бы бросил, да спортивная карьера не отпускает, держит своими костлявыми ручонками мой скелет, зарядку не сделаю пару дней, и она перестает держать. А когда позвоночник в штаны просыплется, его сложно будет выковыривать. Все сопровождалось изображением «женщины с косой»…

Ржали всем кубриком. Именно ржали. В кубрике кроме меня жили 4 преподавателя физической и тактико– специальной подготовки. Все пятеро были внешне похожими около 180 см роста, около 100 кг веса. Совместные занятия по тактико-специальной подготовке с элементами психологии сразу стали называть «богатырскими игрищами». Апогеем «игрищ» был «парный кегельбан», когда 30 молодых бойцов в касках, бронежилетах с резиновыми палками и щитами отрабатывали построение «Вал» и «Вал-2», делая из щитов «стеночку», мы парами с дикими криками с разбегу пробивали стройные ряды. Выигрывал тот, кто на прорыве выносил на себе больше юных бойцов (кеглей). Весело было всем.

А через пару месяцев после окончания сборов меня назначили руководителем группы психологического обеспечения. В то время в министерстве сложилась практика приглашать на стажировку руководителей психологических служб по одному из практических органов и учебных заведений.

В результате я в первопрестольной на стажировке в министерстве…

Вот на выдохе хрустнул последний позвонок, пора быстренько в душ и завтрак.

Обычно мой завтрак мало чем отличается от обеда, потому что служба приучила, что нужно плотно есть с утра, ведь не знаешь, когда будет обед и будет ли он вообще… Но в гостинице с дороги пришлось доесть дорожную снедь, обильно запивая ее вкусным свежесваренным кофе. Ароматный напиток был сварен в ковшике, потому что другой подходящей посуды в номере не было, но получилось вполне прилично. Даже уважаемый Ашот вышел из второй комнаты.

– Салам азиз Ашот! – повторил я вчерашний урок.

– Салам хенсадам! Дадли кухфе! – «Вкусный кофе» – пояснил дедушка Ашот.

– Извините, что разбудил! А как по– азербайджански будет «Извините»?

– «Юзр», но можешь сказать «пардон».

– Как у французов… Мне больше нравится «Юзр», правда как-то странно звучит то ли «узр», то ли «юзр».

Вчера при знакомстве, когда я случайно увидел его работу над переводами с английского языка статей о морских водорослях, спросил разрешения полюбопытствовать и отметил несколько значимых неточностей перевода, поскольку достаточно свободно владею этим языком. Он извинился, пояснив, что гораздо лучше владеет французским, и предложил дать несколько уроков разговорного азербайджанского. Мне всегда были интересны языки и я, естественно, согласился. Тем более, плата была очень скромна, мне нужно было «причесать» все его переводы (около сотни страниц), что можно было легко сделать за несколько дней во время поездок в метро.

Позже я узнал, что жизнь так легко свела меня с доктором биологических наук, профессором биофака Бакинского государственного университета, который искал субсидии на исследования полезных свойств водорослей для дальнейшего внедрения в косметологии. Та легкость, с которой жизнь продолжала сводить меня в этой поездке с неординарными личностями, заставила меня сделать однозначный вывод, что каждая встреча не случайна, а нужна для чего-то.

Кто-то из экзистенциалистов сказал, что, если ты понимаешь, для чего нужна каждая встреча, сможешь извлечь из нее максимальную пользу, вплоть до выполнения жизненных задач, а может и достижения целей. Важно не просто догадываться об истинных причинах, приведших Вас в конкретную точку пространства и времени для общения с определенным человеком, гораздо полезнее понимать к чему приведет ваше общение. Еще более важно видеть взаимосвязь и взаимозависимость разных событий и явлений. Вы словно незрячий ощупью пробираетесь в лабиринте, натыкаясь на стены и преграды. Но с какого-то момента появляются проблески очертаний находящихся вокруг предметов. Затем эти проблески появляются все чаще. Вы начинаете чувствовать уверенность, как в себе, так и в ощущении мира. В дальнейшем проблески становятся все более и более продолжительными, а замутнение восприятия все более короткими, до тех пор, пока это не станет сродни обычному зрению, когда Вы вынуждены время от времени моргать.

Вы продолжаете двигаться по лабиринту, осматриваясь, стараясь все запомнить и понять, как он устроен. И наконец, приходит прояснение, все становится простым и понятным и… инсайт, озарение, мир

«схлапывается». Вы понимаете, как «устроен лабиринт», для чего нужны были те или иные события, и как все связано между собой. Но до этого момента нужно перелопатить горы информации, проанализировать терабайты вводных и производных данных.

А пока идейки лениво роились в голове, я наслаждался переходами контрастного душа от ледяной воды в кипяток и обратно. Вместе с последними каплями слетели остатки утренней расслабленности. Праздные размышления сменились точными расчетами, где и во сколько я должен быть по времени, а все это происходило под мелодичный напев собственного сочинения.

Быстро надел костюм-двоечку и галстук в переход рубашки в тон костюма. Попытался попрощаться с дедушкой Ашотом: «Элвида баба Ашот».

– Хотел бы я иметь такого внука… – усмехнулся дедушка Ашот из-за двери своей комнаты, затем в проеме появился нос и весело сощуренные глаза, – правильнее будет «азиз» – «уважаемый», а не «дедушка». А что это за забавная песенка?

– Какая? – не сразу понял я.

– Ну, вот эта, латина, которую ты так «выводил»:

Барселона и Мадрид

Шум и гам кругом стоит.

Вон красотка в кабачке сидит.

…М-м-м…

Кастаньетов стук звучит, Взгляды, страсти как магнит, Карнавал закружит до утра…

Ну и так далее…

– А! Это мы с другом лет десять назад сочинили альбом песенок под гитару. Потом расскажу, нужно бежать.

– Ладно, беги. «Угулар» – «Удачи».

– «Ташакур эдирем!» (Благодарю)

Спускаясь по лестнице с 8-го этажа в очередной раз посмеялся над собой: одновременно петь песню, думать о великом и завязывать галстук, – очень напоминает симптомы шизофрении! С той лишь разницей, что шиза – это неконтролируемое болезненное расщепление сознания, а здесь налицо гармонично многосторонне развитая личность.

А может разработать реабилитацию шизофренических расстройств через «сборку» и примирение всех расщепившихся граней личности. Может быть больные шизофренией никто иные, как несостоявшиеся гении, которым не хватило чего-то, что делает личность монолитной… Так может оказаться, что, излечивая людей от психических расстройств, мы можем подарить миру новых Бахов и Бетховенов, Шопенгауэров и…

Размышляя об этом в метро и безбожно «перекраивая» переводы дедушки Ашота, добрался до сердца столицы. «Вынырнув» из перехода метро, растворился в суетном потоке людей и уже через 4 минуты входил в здание министерства на Газетном переулке.

Прямо на проходной меня уже ждал куратор – невысокого роста, спортивного телосложения блондин с острым слегка уставшим взглядом светло-серых глаз. Узнать его было проще простого, поскольку они защищали диссертации вместе с моим предшественником и бывшим руководителем. На мое бодрое приветствие: «Здравия желаю, товарищ майор!» Прозвучал такой же слегка уставший голос. «Вольно… старлей.»

– Пойдем знакомиться с коллегами. Сначала твой напарник, тоже Сергей из Тамбова.

Вдруг мой куратор вытянулся по струнке:

«Здравия желаю, товарищ генерал!» Я успел только примерно оценить по его взгляду, где находится генерал, и последовал его примеру. Одним быстрым движением распрямился, расправил плечи, сделал пол-оборота, отступая в сторону и, подняв подбородок, выпалил:

«Здравия желаю, това…» Осекся я потому, что понял, что с расстояния 15 см на меня сверху-вниз смотрели два немигающих широко посаженных жгуче-карих глаза. Он смотрел пристально, изучая… казалось, что хочет проникнуть в сознание «…рищ ге-не-рал!» – закончил я.

«Здравствуйте, товарищи офицеры!» ответил огромный почти двухметрового роста великан и протянул руку. Как и следовало ожидать рукопожатие напоминало слесарные тиски. Пришлось давить, что было силы. Он еще внимательнее посмотрел сквозь меня, одобряюще угукнул и, хлопнув по плечу, пошел по коридору. Казалось, он настолько глубоко ушел в свои мысли, что не просто не замечал ничего вокруг, для него ничего не существовало, препятствий точно.

Я поделился этой мыслью с куратором: «Если на его пути поставить стену он точно пройдет сквозь нее и не заметит».

– Точно. Ты знаешь кто это?

– Видимо сейчас узнаю…

– Генерал Волкодавов!

– Генерал кого? – попытался я пошутить.

– Остряк?! У стен тоже есть уши. Генерал Волкодавов – начальник собственной безопасности.

– Ну,.. фамилия очень подходящая.

– Пойдем уже, умник…

Вопреки ожиданиям первый день в министерстве прошел рутинно и чинно. Первое оперативное совещание при начальнике 13 отдела, оформление документов на стажировку с кучей допусков, работа с документами и направление в первый выход в подразделения на следующий день. Но обо всем по порядку, ведь за кажущейся рутиной можно пропустить что-то очень важное, чего потом уже никогда не наверстаешь.

Идти пришлось недолго –на втором этаже сразу слева от лестницы начинался 13 отдел – психологической работы управления по работе с личным составом департамента кадровой политики МВД. И первый встретившийся на пути человек оказался полковник Осипенко – инспектор, который проверял мой отдел год назад. Проверил на совесть, после его заключения о высоком научном потенциале нашего подразделения нам на год заказали только от министерства шесть научно– исследовательских работ по одной в 2 месяца.

На лице полковника Осипенко сначала промелькнуло изумление, а затем как в зеркале отразились все мыслительные процессы, по результатам которых он с неподдельной радостью заключил: «Добро пожаловать на стажировку, Сережа!»

– Рад Вас видеть, Василий Иванович!

– Ну, ты как в тринадцатом оформишься, заходи.

– А Вы разве не в психологической службе?

– Нет, уже полгода руковожу ИМЦ. – сказал он с некоторой гордостью и грустью.

– Информационно-методический центр?! Вы вроде на зама в 13 отделе метили?

– Заходи, поговорим… – деликатно прервал меня Василий Иванович, подвесив мой вопрос в воздухе.

– Хорошо, до встречи.

Оставшуюся часть пути до кабинета мы с куратором прошли в напряженном молчании. Я ждал, что он что-нибудь скажет про Василия Ивановича, но мхатовская пауза прервалась лишь, когда мы вошли в кабинет. Там я познакомился с еще одним старшим инспектором, подполковником Ганиным Дмитрием Васильевичем и товарищем по оружию из Тамбовской губернии старшим лейтенантом Кувалдиным Сергеем.

В отличии от генерала Волкодавова Кувалдин не очень подходил к своей фамилии. Это был достаточно высокий, стройный мужчина интеллигентного вида со светлыми кучерявыми волосами и забавно сощуренными серыми глазами. Он что-то очень активно теребил в своих крупных руках с длинными пальцами. С первого взгляда в его внешности чего-то не хватало, все встало на свои места, когда он закончил свои манипуляции и водрузил на тонкий с горбинкой нос очки с темными линзами. Но эти темные линзы нисколько не скрывали ясность и глубину его взгляда.

Он перестал щуриться и, улыбаясь, протянул правую руку, на которой были надеты командирские часы. По рукопожатию стало ясно, свой парень, сработаемся. Вообще рукопожатие многое говорит о человеке. Тут я невольно вспомнил свое счастливое детство, когда мой дед, во время моего очередного приезда на летние каникулы не просто обнял меня, а сначала протянул мне руку, затем крепко, но очень аккуратно сжал ее. Мне показалось, что это – какая-то игра, и я попытался повторить его действия, но ощутил за мягкой аккуратностью непоколебимую твердость, которую можно было сравнить с камнем. Я немедленно поделился этой мыслью с дедом, он долго смеялся, а потом, сидя за столом, обстоятельно рассказывал, откуда появилась традиция рукопожатия и что через него можно сказать о своем визави.

– … будь осторожен с теми, у кого рука во время рукопожатие как «селедка», они либо высокомерно к тебе относятся, либо просто трусливы и пакостливы.

– Деда, а если давит со всей силы, это он свое превосходство хочет показать или нарывается?

– Может то, может другое, а может просто дебил…

– В смысле дурачок?

– В смысле болезнь такая, они, как правило, очень сильные, но силу соразмерять не могут, потому что не очень умные.

– А как определить, кто есть кто?

– Так ты не только руку дави с закрытыми глазами. Смотри, как смотрит, как говорит, что делает, какая поза… чем больше информации соберешь, тем точнее сможешь сделать выводы…

Мои детские воспоминания были прерваны короткими сухими репликами куратора: «Стажеры заканчиваем ручкаться и к начальнику отдела, знакомиться». Я не мог не спросить: «Левша?» и кивнул на часы. Он ухмыльнулся и ответил «Ага.» При этом меня поразила мысль, что между началом моих воспоминаний и их окончанием не прошло даже секунды. Сначала я подумал, что часы стоят, но задержав рукопожатие, убедился, что они идут исправно.

– Стажеры, вы там прилипли, что-ли? – не выдержал куратор.

– Нет, товарищ майор, часы рассматриваю, не могу разобрать есть на стрелках фосфор или нет… – ответил я.

– Идем уже, а то полковник вам так засветит, что без фосфора всю ночь светиться будете.

Зря пугал куратор, полковник Васин оказался вполне дружелюбным мужиком. Единственное, что сбивало с толку, его поведение в отношении разных людей разительно отличалось. Причем это было не просто по ситуации, а постоянно. К майору Перову (нашему куратору) он был неизменно требователен и строг. Старшего инспектора Стегний Юлию Сергеевну, он всегда слушал с отеческой улыбкой и ставил ее в пример и не столько потому, что это была высокая и красивая генеральская дочка, а скорее потому, что она готовилась к защите кандидатской диссертации под его руководством. С нами, стажерами, был подчеркнуто деликатен и очень внимательно слушал.

Наше знакомство произошло в обмене дежурными вопросами и не менее дежурными ответами. Как служба, как относятся руководители, как техническое обеспечение… Мы в голос отвечали, что все нормально, даже поблагодарили за присланные недавно из Москвы аппараты свето-звуковой стимуляции головного мозга. После этих слов благодарности в сдержанном полковнике проснулся скрупулезный ученый-исследователь. Доктор психологических наук, выпускник МГУ начал засыпать нас вопросами. Мы с трудом выдержали первый натиск и, удовлетворив любопытство Михаила Ивановича, не успели перевести дух, как в его глазах появился озорной огонек. Стало ясно, что он нас «прощупал» и дальше должна была последовать или академическая лекция, или череда зеноновских апорий, которая вынесет наши мозги. Боковым зрением я увидел взгляд своего товарища, преисполненный неизбывной тоской и абсолютной безысходностью. Он мучительно пытался что-то сказать, но слова как будто застревали в горле.

Полковник Васин уже с невообразимым удовольствием начал открывать рот и прикрывать глаза, набирая полную грудь воздуха. Было слышно, как гудит лампа дневного света. Время сжалось…

– Извините, товарищ полковник, разрешите задать вопрос? – мой голос звучал как-то издалека.

– Конечно… спрашивайте, – с некоторым разочарованием проговорил Михаил Иванович. При этом нужно было видеть лицо Кувалдина, на нем бурей пролетели все возможные эмоции от восторга спасения до сочувствия самоубийце, вызвавшему огонь на себя. А вот о чем спрашивать думать было некогда, пришлось выпалить первое, что пришло в голову.

– К сожалению, Вы не направили нам рецензию на последнюю научно-исследовательскую работу, которую мое подразделение выполнило по вашему заказу…

В следующее мгновение мы оба с полковником задумались, а какую последнюю научно– исследовательскую работу заказывал у нас центральный аппарат… В воздухе повисла продолжительная пауза, Серега Кувалдин недоуменно смотрел то на меня, то на начальника отдела, пытаясь понять почему мы замолчали. А через несколько мгновений, когда он понял причину наших судорожных мыслительных процессов, он уже еле сдерживал смех.