«Злой» ангел

– Ты можешь сходить, ты неважно выглядишь, а я себя чувствую прекрасно!

– Извините, я, наверное, неправильно выразился…

– Нет, всё нормально, меня даже тронула твоя забота о моём здоровье, но уверяю тебя, со мной всё нормально! – Маргарита Львовна плюнула три раза через левое плечо и постучала по занесённой снегом спинке скамейки, стоящей у входа в котельную.

«Вот, что означает чёрная туча вокруг человека. Это смерть. Причём, скорая смерть! Научиться бы ещё контролировать эти видения. Тогда бы было вообще замечательно!» – думал Федя, входя в котельную.

8

Рабочий день прошёл спокойно, без аварий и без видений. Следующий день должен был быть выходным, но Николай Владимирович попросил Федю поработать, так как Игорь Долгих заболел, и работать было некому. Федя с удовольствием согласился выйти в тот день на работу, несмотря на то, что ему предстояло в тот же день заступить в ночное дежурство. Если бы у Феди был выходной, ему бы пришлось идти на похороны Сергея Ивановича, а Федя не хотел бы увидеть видения на кладбище. Вспомнив слова Ирины про то, что раньше на месте мебельной фабрики было кладбище, Федя понял, что чёрно-белые люди, бесцельно бродящие по котельной – это покойники, которые по какой-то причине не могут обрести покой и ходят среди живых людей. Какой-то внутренний голос подсказывал Феде, что на кладбище он обязательно увидит Сергея Ивановича, других покойников. Наверняка, они попытаются войти с ним, с Федей, в контакт, и он точно от этого сойдёт с ума.

«Лучше работать. Так хоть денег приплатят», – решил тогда для себя Федя.

Дневная смена прошла быстро и незаметно перетекла в ночную. Маргарита Львовна рассказала Феде про похороны. Выяснилось, что на похоронах было много народа. Был Николай Владимирович и директор фабрики, Юрий Борисович. Супруга Сергея Ивановича, Нина Васильевна, громко плакала и причитала. Когда гроб с телом Сергея Ивановича опускали в могилу, ей стало плохо, и её увезли с кладбища на «скорой помощи». Потом были поминки в столовой на улице Карла Маркса. Там были все родственники Сергея Ивановича, кроме супруги: два брата, сестра, дочь…

«Как хорошо, что меня там не было! – думал Федя, слушая рассказ Маргариты Львовны – Если бы там был я, меня бы тоже увезли на «скорой помощи».

9

Ночное дежурство Феди началось с обхода оборудования. Все насосы работали исправно, нигде ни одной течи. Походив по котельной, Федя ушёл в слесарную мастерскую, сел за стол, сколоченный из корявых досок, и стал читать книгу Стивена Кинга «Кладбище домашних животных». Раньше, глядя на этот стол, Федя ужасался и не испытывал желания присесть за него. Сейчас же Федя так к нему привык, что считал этот стол произведением искусства.

Анатолий, повозившись со сгоревшим электродвигателем, выпил свои законные пол-литра, лёг на скамейку и захрапел. Через пять минут после начала чтения книги, Федя уже не обращал внимание на храп электрика, и на шум, который издавал тот, когда переворачивался с боку на бок.

Книга была интересной и немного страшной. Возможно, «Кладбище домашних животных» не произвело бы на Федю должного впечатления, если бы он читал эту книгу дома, сидя на своём диване. Но сейчас была глубокая ночь, а за окном шёл снег. В помещении слесарной мастерской горела только одна лампочка, висящая над столом. Игнатьеву было одновременно и страшно, и интересно. Он так увлёкся, что совсем потерял счёт времени. Он мог бы сидеть и читать до утра, но услышал тихие шаги за спиной. Сначала Федя подумал, что ему это кажется, но, прислушавшись, понял, что кто-то к нему приближается.

«Наверное, это Света. Маргарита Львовна не умеет ходить тихо, а новая лаборантка химической водоочистки, Елена, в слесарную мастерскую никогда не заходит», – пронеслось в голове у Феди.

Федор закрыл книгу, посмотрел на часы. Было три часа ночи.

«Долго же я читал!» – подумал он и поднял голову, чтобы посмотреть, кто к ним пришёл.

Однако это была ни Света, ни Елена и даже ни Маргарита Львовна. Перед Федей стояла Ирина, лаборант водоочистки. Она стояла совсем рядом. На ней был не тёмно-синий халат, в котором она обычно ходила по котельной, а красивое платье. Несмотря на строгий фасон, платье на Ирине сидело великолепно.

– Привет, Ира! – сказал Игнатьев, разглядывая её платье. – Ты чего такая…

Федор вдруг осёкся на полуслове. Лицо его вытянулось от удивления, рот приоткрылся.

– Нет! – прошептал он. – Не может быть! Ты умерла, ты…

Тусклая лампочка, одиноко свисающая на проводе с потолка, вдруг стала светить ярче, чем солнце. Вокруг Анатолия появилось тёмно-серое свечение, с синими вспышками. Как будто в тёмно-серую краску кто-то решил добавить синевы. Вокруг Ирины не было никакого свечения. Её лицо было похоже на чёрно-белую фотографию.

– Не трогай меня! Я ничего тебе не сделал! – закричал Федя, вскочив из-за стола. Стул, на котором он сидел, опрокинулся. Если встреча с Сергеем Ивановичем его удивила, то встреча с Ириной его почему-то испугала. Может, этому поспособствовало «Кладбище домашних животных»?

– Федя! – голос Ирины был спокойным, она протянула к нему правую руку. – Не бойся меня!

– Отойди от меня! – взвизгнул Игнатьев и стал пятиться от Ирины.

Ира продолжала приближаться. Федор пятился, пока не почувствовал спиной холодную стену.

– Федя! Не бойся меня! Это я, Ирина.

– Что тебе надо, Ирина? Почему вы все меня преследуете? Почему бы вам не приставать к Анатолию? Вон он лежит, даже не проснулся… Падла!

– Успокойся, Федя и не сквернословь! – Ира опустила руку и улыбнулась.

Игнатьеву сразу стало легче, и он немного расслабился, хотя чувствовал, как гулко стучит в груди сердце и липкий пот заливает лицо.

– Я спокоен! – он повёл плечом, ощутив, как футболка под спецовкой прилипла к телу.

– Вот и хорошо! Федя, я пришла не просто так. Моё время нахождения здесь ограничено, поэтому я начну с главного, с того, ради чего я пришла.

Игнатьев кивнул головой, проглотив комок в горле, Ирина с невозмутимым видом продолжала говорить.

– Дело в том, что ты наделён даром. Ты можешь быть одновременно в своём и в нашем мире. Это может не каждый, для этого нужна сила, большая сила. Недавно ты оказался на границе между двух миров, но ты остался в своём мире, в мире живых…

Федя потрогал лоб рукой. От шишки не осталось и следа.

– Бог наградил тебя даром. Видеть души умерших – не каждому дано.

– О, да! Мне есть, чем гордиться! – произнёс вслух Игнатьев, скорее для самого себя, чем для Ирины. – Ну, раз ты пришла ко мне, значит, это не просто так. Значит, ты хочешь предупредить меня о чём-то, да?

– Не предупредить, а попросить об одной услуге.

– Хотелось бы верить в то, что я с этим справлюсь. Сразу предупреждаю, что душу Дьяволу не продам!

– Тебе не придётся продавать душу Дьяволу, – губы Ирины тронула едва заметная улыбка. – Ты должен оказать мне маленькую услугу.

– Почему я? – спросил Федя, хотя он уже знал ответ на этот вопрос.

– Потому, что ты – единственный из живых, кто может помочь мне наконец-то обрести покой. Ты просто не представляешь, что это…

– Хорошо, что я могу сделать? А если у меня это не получится?

– Получится. Завтра и послезавтра у тебя выходные дни. Николай Владимирович не попросит тебя работать сверхурочно. Тебе нужно подъехать на улицу Мира, дом семь, квартира семнадцать. Там живут родственники человека, которого я любила. Так получилось, что именно он сбил меня машиной в тот злополучный вечер.

– Ничего себе! – воскликнул Федя.

– Его зовут Руслан Нуруллин. Он сейчас сидит в следственном изоляторе, ждёт суда и очень переживает. Он хочет наложить на себя руки. У него осталась бывшая жена, Ольга, и сын Саша. Руслан нужен им. Тебе нужно сказать его родственникам, чтобы они передали ему через адвоката, что я его простила. Я всё ещё люблю его. Пусть он не переживает о случившемся, у него всё будет хорошо.

– А кому же я это передам? – удивился Федя. – И как я им это преподнесу? Они никогда мне не поверят, если я расскажу им, что видел тебя и говорил с тобой.

– Ты недооцениваешь себя. Ты найдёшь выход из положения. Ты приедешь на троллейбусе седьмого маршрута завтра, в десять утра. Дома будет мать Руслана, Надежда Фёдоровна. Ты попросишь её передать для Руслана эту информацию и уйдёшь. Вот и всё. Сделаешь?

– Сделаю. До улицы Мира ехать не так уж далеко. Ты прости мою реакцию на твоё появление. Я был не готов…

– Улица Мира, дом семь, квартира семнадцать. Не забудь. – Свет от лампочки над столом стал меркнуть. Слесарную мастерскую стал поглощать полумрак. Очертания Ирины стали размывчатыми, а потом она исчезла.

– Вот это номер! – Игнатьев смахнул со лба капли пота, подошёл к столу, поднял с пола стул, сел на него. – Пора с этим что-то делать. Это начинает меня нервировать.

Только он об этом подумал, опять стало светло, краски стали сочными, насыщенными. В слесарку вошла девочка лет десяти. На голове у неё были две туго заплетённые косички. На ней было красивое платье из тёмно-синего бархата и белые колготки, в руках её была тряпичная кукла, с пуговицами вместо глаз. Лицо девочки было чёрно-белым.

– Фёдор?

– Да! А тебя как зовут?

– Настя, – девочка улыбнулась.

– Тебе тоже что-то нужно, Настя? – Федя уже ничему не удивлялся.

Девочка утвердительно качнула головой.

– Моя мама живёт в Промышленном посёлке. Я знаю, ей сейчас плохо. Она думает, что это она виновата в моей смерти, но её вины в том нет. Это не она за мной не доглядела, это плохой человек похитил меня, пока мама покупала сахар. Этот человек сделал мне больно и убил меня.

Игнатьев удивлённо вытаращил глаза.

– Найди мою маму. Она живёт в Промышленном посёлке, улица Солнечная, дом три, квартира пять. Скажи ей, пусть не волнуется. Она не виновата.

– Подожди, я запишу, – Федя достал из нагрудного кармана спецовки блокнот, карандаш, начал записывать. – Мне тут надо ещё одну информацию записать, а то точно забуду! Так… По Ирине: Надежда Фёдоровна, мать Руслана… Мира, семь, квартира … Где, говоришь, твоя мама живёт?

– В Промышленном посёлке, – повторила девочка.

– Нет сейчас Промышленного посёлка. Есть Промышленный микрорайон. Твои данные устарели лет на шестьдесят.

– Ты найдёшь, я знаю.

– Ладно, я попытаюсь. Как маму твою зовут? – Федя замер над блокнотом.

– Мария Ивановна… Верёвкина. Передай ей, пусть не волнуется. Тот плохой человек уже наказан.

– Хорошо. Я постараюсь…

– Ещё скажи, что я люблю её!.. Спасибо тебе, Федя!

– Не за что! – Игнатьев оторвал глаза от блокнота. Девочки рядом не было, а мир снова обрёл свои обычные черты. На скамейке всё также храпел Анатолий. Федя посмотрел на него, вздохнул и улыбнулся.

– Счастливый ты человек! Залил шары и спать! А мне нужно выполнять волю усопших. Я сейчас исполнитель желаний! – Игнатьев засмеялся нервным смехом. Это был смех сквозь слёзы. – За что мне это?

Электрик заворочался, приподнял голову.

– Федька! Всё нормально?

– Нормально!

– Значит, послышалось! – Анатолий лёг лицом к стене и через минуту захрапел.

Игнатьев поднялся со стула и пошёл на обход оборудования. Закончив с обходом, он бесцельно слонялся по котельной, не зная, чем заняться. Идти в слесарную мастерскую ему не хотелось.

«Пойду на второй этаж, в раздевалку. Может, там получится поспать часок?» – думал Федя, поднимаясь по «парадной» лестнице. Войдя в раздевалку, он снял с себя телогрейку, свернул её, сделав из неё что-то похожее на подушку, лёг на кушетку, закрыл глаза. Уставший организм требовал своей порции отдыха, и Федор быстро заснул.

Игнатьев не знал, сколько он спал, но проснулся он от шума льющейся воды в душевой.

«Странно, – подумал он. – Неужели Анатолий решил принять душ, чтобы протрезветь? Что-то это на него не похоже. А если это не он?»

От этой мысли сон, как рукой сняло. Игнатьев открыл глаза. В раздевалке было темно, но из приоткрытой двери душевой бил яркий пучок света. Федя поднялся с кушетки, подошёл к двери душевой.

– Большая черепашка по имени Наташка! С очками из Китая, такая вот большая! – Сквозь шум льющейся воды слышался приятный женский голос.

– Света? – спросил Федя.

– Большая черепашка по имени Наташка! С очками… – Пение продолжалось.

– Света, это ты? – спросил Федя, входя в душевую.

Под душем мылась брюнетка с хорошей фигурой. Она была вся в мыльной пене и тёрла себя мочалкой. Она стояла спиной к Феде. Федя посмотрел, как струи тёплой воды смывают с её молодого упругого тела мыло.

– Кто вы? – спросил Федя.

Незнакомка прекратила петь, обернулась.

Феде показалось знакомым её красивое молодое лицо, с порочным красивым ртом и большими голубыми глазами.

– Федя! – брюнетка улыбнулась, показав два ряда ослепительно-белых, ровных зубов. – Я ждала тебя. Мне скучно.

– Кто ты? Как ты сюда попала? Что ты делаешь здесь, в мужской раздевалке, в душе? – Федя не мог понять, это реальность, или сон.

– Фу, какой ты бука! – девушка надула губки. – Иди ко мне, шалунишка! Я покажу тебе, что я здесь делаю!

Брюнетка запрокинула голову и стала тереть мыльной губкой свои большие упругие груди.

Игнатьев смотрел на её грудь, на её плоский живот, по которому текла мыльная пена, на её стройные ноги.

«Где-то я её уже видел, где?»

И тут Федор вспомнил фотографию в каком-то журнале для мужчин, который ему показывал когда-то Вовка, его покойный друг. Там была эта брюнетка в пене.

– Ну, потри мне спинку, мой ковбой! Возьми! – Девушка сделала ещё один шаг вперёд, убрав губку от пышных грудей.

Федя укусил себя за руку, почувствовал боль.

– Я не сплю.

– Что ты сказал, проказник? – Брови девицы удивлённо поползли вверх.

– Я не сплю, а ты – не настоящая. Ты не существуешь. Тебя нет! Ты – иллюзия! – Федя сделал шаг назад.

– Возьми же меня, шалунишка! Войди в меня! Я хочу тебя! – Девушка прикрыла глаза и сжала ладонями свои большие груди с торчащими светло-коричневыми сосками.

Федя сделал ещё один шаг назад.

– Иди же сюда, окажи мне одну услугу! – девушка засмеялась. – Трахни меня, чтобы у меня сиськи полопались!

– Нет! – Федор сделал ещё один шаг назад.

– Я так плохо выгляжу, или у тебя не стоит? – Девушка встала вполоборота, выгнула спину, провела руками по ягодицам, слегка сжав их. – Исполни моё желание, полижи мою щель. Она истосковалась по мужской ласке.

Изо рта девушки высунулся тёмный, раздвоенный на конце язык, скользнул по торчащим соскам. В глазах девушки Федя увидел красные огни.

– Не дождёшься!– Игнатьев подошёл к стене, включил свет в раздевалке. – Ты ужасно выглядишь! Ты полное дерьмо, шлюха!

– Как ты посмел такое сказать, жалкий человечишко? – Лицо девушки перекосило от злости. Она стала расти в высоту и в ширину. Её груди втянулись, кожа потемнела и погрубела. Лицо вытянулось вперёд, стало похожим на морду какого-то хищника. Некогда хрупкие руки девушки превратились в мускулистые когтистые лапы.

Федя стоял и смотрел, завороженный увиденным зрелищем. Существо сделало шаг вперёд, сверкнуло ярко-красными глазами.

– Ну, тогда повеселимся! – Монстр улыбнулся зловещей улыбкой, обнажив частокол острых зубов, и щёлкнул пальцами. В следующее мгновение из душевой выскочили гигантские пауки с человеческими лицам вместо голов. Щёлкая острыми длинными зубами, брызгая жёлтой слюной, они кинулись на Федю. Всё это сопровождалось жутким смехом монстра.

Вскрикнув, Игнатьев выскочил из раздевалки, захлопнул дверь и припёр её своей спиной. Он чувствовал мощные удары в дверь, понимал, что вот-вот у него иссякнут силы, или дверь слетит с петель. Внезапно всё прекратилось. Федя облегчённо вздохнул, но тут же увидел, как распахнулась дверь склада, и из неё чёрным потоком хлынули пауки, сверкая огненно-красными глазами и царапая бетонный пол своими острыми когтями на концах лап.

Игнатьев тут же кинулся к железной лестнице, ведущей на первый этаж. Спустившись вниз, Федя побежал к входу в слесарную мастерскую.

«Должно быть оружие. Где-то должно быть оружие!» – вертелось в Фединой голове.

Пробегая мимо фильтров, Федя прямо перед собой увидел мужчину и женщину.

–Ты всё пьёшь и пьёшь… Когда деньги в дом приносить будешь? – вопрошала женщина визгливым голосом.

– Отстань ты от меня! – крикнул мужчина.

Чёрно-белые фигуры пропали, материализовавшись слева, у питательных насосов.

– Ты всё пьёшь и пьёшь, – опять причитала женщина.

Федя вспомнил, что именно эти голоса он слышал раньше под шум оборудования.

«Даже в могиле не могут угомониться!» – подумал Федя и побежал дальше.

Пробегая мимо операторской, он увидел через стеклянную перегородку Светлану. Она сидела за пультом, склонив голову. Глаза её были закрыты, от неё исходило фиолетовое свечение. Всё её тело было покрыто тёмными пятнами.

У неё не было ни одного здорового органа. Раньше Игнатьева это бы удивило, но только не сейчас. Сейчас ему было на это насрать.

Он дернул за ручку двери операторской. Дверь оказалась закрытой изнутри.

– Так я и знал! – простонал Федя.

Царапанье множества лап по бетону слышалось всё отчетливее и отчетливее. Игнатьев оглянулся. Пауки бежали со всех сторон, быстро перебирая лапками. Времени на раздумья не было, и Федя устремился в сторону слесарной мастерской.

– Толя! Помоги! – крикнул Федор, вбегая в слесарку. Электрик даже не пошевелился. Он был окутан тёмно-синим облаком, а под скамейкой валялась пустая бутылка. Федя пробежал мимо него, открыл свой шкаф с инструментами.

– Так-так-так… А чем же мне отбиться от пауков? – прошептал Федя, судорожно шаря руками, перебирая гаечные ключи, монтировки, отвёртки.

Внезапно из ящика ударил яркий свет. Игнатьев прищурился, ища глазами источник этого света. Оказалось, что свет исходил от ножа, который подарил ему Володя. Обычно Федя пользовался им, когда вырезал прокладки и резал сальниковые шнуры. Когда Игнатьев схватил нож правой рукой, его лезвие полыхало ярко-жёлтым огнём.

Услышав за спиной шум, Федя отскочил от шкафа. В этот момент первые два паука прыгнули на Игнатьева. Он тут же сделал шаг назад и стал махать перед собой ножом. Нож проходил сквозь тела пауков, как через масло. С писком пауки падали на пол и загорались. Федя махал ножом, как шашкой, наступая на пауков, оставляя позади себя полыхающие костры, визжащие и дрыгающие лапками. Костры горели не больше трёх секунд, после чего они исчезали. Федя рубил, продвигаясь вперёд. Чёрный поток пауков заметно редел. В какой-то момент остались три паука, которые быстро сориентировавшись в обстановке, развернулись и выскочили из мастерской.

– Испугались, твари? – Игнатьев побежал за ними, но пауки добежали до третьего котла и юркнули в закрытый лючок топки. Федя открыл лючок и нисколько не удивился, увидев кирпичную кладку за лючком. Потрогав кирпичи рукой, Федор понял, что в отличие от всего происходящего с ним, кирпичная кладка вполне реальная.

– Ещё раз сунетесь ко мне, пожалеете! – прокричал он, ткнув ножом в стройные ряды кирпичей, услышал металлический звон. – А теперь я разберусь с этой тварью!

Игнатьев поднялся на второй этаж, держа перед собой нож. Он проверял все двери по пути, они оказались закрытыми, даже дверь склада. Войдя в мужскую раздевалку, Федор включил свет, осмотрел всё помещение, все шкафы для одежды. Там никого и ничего не было. Федя щёлкнул выключателем, включив свет в душевой. Там тоже не было посторонних и было тихо. Даже вода не капала.

Тогда Игнатьев прошёл в женскую раздевалку. Двигаясь осторожно и стараясь не шуметь, он осмотрел всю женскую раздевалку, женскую душевую, отметив про себя, что в мужской раздевалка лучше, уютнее и пахнет табаком, а не духами. Удовлетворив свой интерес и не найдя монстров в женской раздевалке, Федя хотел было спускаться вниз, но вспомнил про лабораторию водоочистки. Подойдя к лаборатории, Федор рванул на себя дверь.

У входа стояла Елена. На ней была расстегнутая юбка и лифчик телесного цвета. Судя по открытому шкафу для одежды, она переодевалась.

– Лена… – Федя застыл в дверном проёме, не зная, что сказать.

– Нахал! – Елена влепила Феде звонкую пощёчину, от которой у него появились искры в глазах. – Как посмел входить без стука? Я ведь женщина!

Елена опустила глаза и увидела нож в руке Федора, который успел остыть, став обычным, с пятнами машинного масла и солидола на широком лезвии.

– Он ещё и с ножом… Лечись, придурок, пока не поздно! Понабрали тут пьянь всякую! – Елена с силой вытолкнула Игнатьева из лаборатории и захлопнула дверь. Послышались металлические щелчки ключа, проворачиваемого в замке.

«И чего она так рано переодевается? Время-то… – подумал Федя и посмотрел на часы. – Ой! Уже семь часов утра. Нужно успеть обойти оборудование и включить дренажный насос!»

Спустившись вниз, Игнатьев увидел Анатолия, шатающегося между котлами, Маргариту Львовну и Свету, сидящих в операторской. Всё выглядело так, как обычно, и уже ничего не напоминало кошмарную ночь, которую Федя будет помнить весь остаток своей жизни.

«Может, мне это приснилось? Может, ничего не было, а я спал всю ночь? Я не верю в то, что это может быть правдой!» – думал Игнатьев, включая дренажный насос.

Однако нож в кармане и блокнот на столе с именами и адресами родственников Насти и Ирины свидетельствовали об обратном. Федя хотел было положить нож в шкаф для инструментов, но передумал. Он обернул нож куском плотной ткани и засунул его в карман.

– Ты мне ещё можешь пригодиться, – прошептал Федор и вышел из слесарки.

10

Всю дорогу от работы до дома Игнатьев думал о том, что с ним произошло, и о том, что ему делать дальше. Уставший после безумного ночного дежурства мозг отказывался работать, и Федя не смог найти в своей голове не одной умной мысли.

«А может, обратиться к психиатру. Может, это лечится? Или просто не приходить на работу и это всё закончится?» – думал Федя, гуляя с Чарли. Чарли гонял голубей и оглашал окрестности своим громоподобным лаем.

– Чарли! У тебя уже морда седеть начинает, а ты всё щенка изображаешь! – прокричал ему Игнатьев.

Чарли, словно поняв, о чём идёт речь, тявкнул и завилял обрубком хвоста.

Позавтракав, Федя всё же решил съездить к родственникам Насти и Ирины. Не хотелось ехать, но раз пообещал…

Выйдя из квартиры и закрывая входную дверь, Игнатьев услышал переговаривающиеся голоса, раздающиеся снизу. Где он слышал раньше эти голоса? Определённо, по лестнице поднимались какие-то давние знакомые. Федя не слышал шума шагов, но отчётливо слышал голоса.

– Федя, привет! – раздался за спиной знакомый голос. Обернувшись, Федор увидел Веронику, сестру Вовы. Рядом с ней стояли Нина Ивановна и Илья Владимирович. От неожиданности Игнатьев потерял дар речи.

– Ты не видел нашего Чарлика? – спросил Илья Владимирович. – Куда он мог деться?

Федя молчал, не в силах произнести ни звука, прижавшись спиной к входной двери своей квартиры. За дверью выл Чарли. Переглянувшись, Киселёвы прошли к своей квартире, в которой уже долгое время жили какие-то студенты. Вселившись в квартиру Киселёвых, студенты первым делом установили металлическую дверь, но сейчас Федя видел, как Нина Ивановна достала из своей сумочки связку ключей, открыла ими старую, тёмно-коричневую дверь. Настоящая, металлическая дверь оставалась закрытой. Вероника махнула Феде рукой, Киселёвы пошли сквозь металлическую дверь. Старая дверь закрылась, а потом пропала. Федя шумно выдохнул воздух, ощутив ручеёк пота, струящийся между лопаток.

«Они всё ещё здесь! Невероятно! – Федя смахнул пот со лба. – Значит, я всё-таки должен исполнить обещание. Меньше всего мне бы хотелось, чтобы Ирина или Настя преследовали меня весь остаток жизни. Я переговорю с их родственниками, а потом постараюсь избавиться от своего «дара», иначе просто сойду с ума!»

Спускаясь вниз по лестнице, Игнатьев почувствовал, что его ноги стали ватными и не гнулись.

«Слава Богу, что жмурики в нашу квартиру не просачиваются! Или пока не просачиваются? Я бы наложил в штаны, если бы их увидел, проснувшись ночью. – Вспомнив Володю, стоящего в комнате, освещённого лунным светом, Федя вздрогнул. – А вдруг они всё-таки ходят по ночам, когда я сплю? Стоят над моей кроватью, смотрят на меня? Хорошо, что у меня сон крепкий!»

До улицы Мира Игнатьев доехал быстро. Ему не составило труда найти дом под номером семь. Это был панельный девятиэтажный дом, семнадцатая квартира находилась на пятом этаже. Стоя перед тёмно-зелёной железной дверью, Федя долго думал, стоит звонить в звонок, или нет.

«Может, развернуться и идти домой? – шептал ему внутренний голос. – Что я скажу? Что я – от мёртвой Ирины, которую сбил Ваш сын Руслан?»

Постояв ещё немного, Федя всё-таки протянул руку и нажал на кнопку дверного звонка. Никто не открывал. Федор ещё раз позвонил. Подождав секунд десять, он решил, что дома никого нет, но услышал за дверью приглушённый женский голос.