«Злой» ангел

– Что за фигня? – произнёс Федя, оглядываясь по сторонам. – Я схожу с ума?

Рядом пошёл чёрно-белый мужчина в старой военной форме. Такую форму Федя видел на фотографиях в семейном альбоме и в кинохрониках.

– Вот это номер… – Игнатьев проводил взглядом мужчину.

– Ты чего там бормочешь? – Игорь спустился с лестницы. – Смотри, какая красота!

Федя посмотрел наверх. Течь была устранена. Там, где раньше был небольшой фонтан из воды и пара, на трубе стоял хомут.

– Игорь! А ты ничего странного вокруг не замечаешь? – Игнатьев указал рукой на чёрно-белую старушку, проходящую мимо.

– Был бы у меня фотоаппарат, я бы сфотографировал эту берёзу и отправил снимок в какую-нибудь из газет. Красивое зрелище!

– А бабуля?

– Сам ты бабуля! Это Машка из третьего цеха. Ей всего двадцать восемь. Ну, ты даёшь! Машку обозвал бабулей! – Игорь засмеялся.

В сторону административного корпуса в это время бежала женщина, закутавшись в телогрейку.

«Он не видит того, что вижу я! – с ужасом подумал Федя. – Сильно меня шарахнуло!»

– Ну что, пойдём? – спросил Игорь, глядя на Федю с удивлением. Федя увидел жёлтую вспышку в свечении вокруг его головы.

– Восстанови изоляцию на трубе, а то перемёрзнет.

Игорь вздохнул и нехотя полез наверх. Желтизна в свечении вокруг его тела пропала. Сейчас Федя видел только яркий белый свет вокруг него. Этот свет красивым и завораживающим, но лучше, конечно, его не видеть, ведь он – проявление чего-то ненормального, того, что обычно не видно глазу.

Увы, видеть то, о чем простые смертные даже не подозревают, Игнатьеву предстояло ещё много-много раз. Но в тот день он надеялся, что это пройдет, как легкое недомогание, как насморк или кашель. Может, как конъюнктивит. Но зря надеялся.

Ровно через пять минут, уже находясь в котельной, Федя увидел, как из фронтальной стенки третьего котла вышел мужчина в коричневом костюме, с медалью, приколотой к пиджаку. Это был чёрно-белый мужчина. Он прошёл сквозь стену и исчез.

– Ты чего встал? Думаешь, мне легко держать эту грёбаную лестницу? – Голос Игоря вывел Игнатьева из состояния оцепенения.

Аккуратно положив лестницу между вторым и третьим котлами, парни направились в слесарную мастерскую. В это время из слесарки вышла девушка, лет семнадцати и растворилась в третьем котле. Она свободно прошла через термостойкий кирпич и через установленный на уровне человеческого роста манометр. Федя подбежал к котлу, прикоснулся к нему рукой, ощутив под рукой шероховатую поверхность кирпичной кладки.

– Может, тебе к врачу обратиться? Ты как-то странно себя ведёшь…

– Игорь, не обращай на меня внимание! Мне показалось. Что…

– Креститься нужно, когда кажется! – Игорь открыл дверь, ведущую в слесарку. – Ты идешь?

– Нет!

Игнатьев не торопился идти в мастерскую. Первым делом он решил пойти в медпункт. Он уже не сомневался в том, что с его здоровьем творится что-то ужасное. На то, что врачи помогут, надежда была слабая, но всё-таки она была.

«Эта чёртова сосулька повредила мне мозг! Повредила…» – вертелось в голове Феди, пока он шёл в административный корпус, где на первом этаже находился медпункт. По дороге ему встречались работники фабрики, которые здоровались с ним, спрашивали, как его дела, и… чёрно-белые люди, которые шли по снегу, не оставляя следов, не обращая внимания ни на кого, проходя сквозь стены цехов, сквозь деревья и стоящие у складов машины.

«Я сошёл с ума!» – Игнатьев сначала прибавил шаг, а потом побежал.

Подойдя к белой двери с надписью на табличке «Медпункт», Федя дёрнул за ручку. Дверь не открывалась. Он подёргал ещё, дверь не открывалась.

– Юлия Ивановна на больничном! – сказала проходящая мимо женщина с тремя толстыми папками в руках. Федя посмотрел на неё внимательно. Вокруг неё была тёмно-коричневая оболочка.

– Спасибо! – проговорил Игнатьев. Посмотрев на женщину, он увидел большое чёрное пятно в районе её левой груди.

– Не за что! – Женщина как-то странно улыбнулась и зашла в бухгалтерию.

Назад Федя шёл пешком. Его уже не пугали «серые люди», он решил вдоволь насладиться картинками, которые видит. Он шёл не торопясь, разглядывая серых людей и встречающихся на его пути работников мебельных цехов. У одних он видел яркие светлые свечения, у других свечения были чуть бледнее, серые, или тёмно-серые, с темными, или чёрными пятнами в районе груди, живота. Начальник ремонтно-механического цеха, Сергей Иванович, излучал чёрный цвет. Он был, как будто накрыт чёрной плёнкой. В верхней части его головы Федя увидел чёрное пятно, размером с кулак.

– Здравствуйте, Сергей Иванович! – поздоровался Игнатьев.

– Здорово, Федюня! – вялым, еле слышным голосом проговорил Сергей Иванович. Лицо его было бледным.

– Как здоровье, Сергей Иванович?

– Ой, лучше не спрашивай! Что-то хреново! Башка трещит…

– Сходите к врачу!

– Работы много. Я думаю, доработаю сегодня, а завтра… – Сергей Иванович махнул рукой и направился в сторону ремонтно-механического цеха.

Войдя в слесарную мастерскую, Игнатьев начал разглядывать слесарей. Белый свет излучали только Борис Александрович и Игорь. Все остальные были тёмными. У многих были чёрные пятна в районе печени, сердца, почек. У сварщика Евгения были два больших пятна в районе легких, и он излучал коричневый цвет.

Судя по запаху и по пустым, бутылкам под столом, Федя понял, что все уже пообедали и «приняли на грудь» грамм по сто, а то и по двести. В их свечениях имелись голубые вкрапления.

Игорь вырезал из паранита прокладку. Рядом с ним стоял чёрно-белый старик и пристально смотрел на него.

– Ай, мля! Чуть палец себе не отрезал! – Игорь замахал правой рукой, потом осмотрел большой палец. – Нет, смотри-ка, не порезал. Царапина…

Серый старик потерял интерес к Игорю и растворился в стене, у которой стоял стеллаж с вентилями и задвижками.

– Был в медпункте? – спросил Игнатьева Борис Александрович.

– Да. Там закрыто, Юлия Ивановна на больничном.

– Ну-ка покажи шишку! – Борис Александрович подошёл к Феде. Тот снял шапку и нагнулся, чтобы Борису Александровичу было лучше видно.

– Тоже мне шишка! Мелочи! Когда я на металлургическом заводе мастером работал, там одному слесарю монтажники вентиль на пятьдесят на голову уронили!

Все, кто были в слесарке, хором охнули, кто-то присвистнул. Федя увидел зеленоватую вспышку в светло-сером свечении Бориса Александровича. Вспышка погасла, и свечение Бориса из светло-серого превратилось в белое.

«Врёт!» – понял Игнатьев.

– Сейчас я тебе йодом шишку намажу и дам тебе выпить водки…– Борис пошёл к своему верстаку.

– Я не хочу водку! – Федя не хотел пить спиртное.

– Другого нет. Пей! Это должно помочь! – Борис Александрович протянул Феде стакан, наполовину наполненный водкой. – Нам Игорь рассказывал, как тебя долбануло. Поверь мне, старому слесарюге, это не навредит и может помочь. Пей!

Игнатьев присел на табуретку у стола, выдохнул и залпом осушил стакан. Холодная жидкость осела в желудке и стала согревать тело приятным теплом. Борис Александрович достал из железного шкафа с инструментами аптечку, нашёл в ней йод, кусок ваты. Смочив вату йодом, Борис Александрович подошёл к Феде и стал обрабатывать его лоб йодом.

– Ай, больно! – Игнатьев попытался схватить Бориса за руку.

– Сиди, не дёргайся! Йодная сетка снимет опухоль и продезинфицирует рану.

Федя убрал руку. Сразу почувствовал, как по его телу разливается приятное тепло, а вокруг меркнут краски.

– Всё! – Борис выкинул вату в урну.

Игнатьев посмотрел на него. Свечения вокруг его головы не было. Все остальные слесари выглядели как обычно, и никаких чёрно-белых людей.

– Спасибо! Мне уже лучше! – улыбнувшись, проговорил Федя.

– Чекушку завтра купишь! – Борис улыбнулся, продемонстрировав кривые зубы, забывшие о зубной щётке.

Остаток смены не происходило никаких аварий. Весь день Игнатьев ходил в вязанной спортивной шапочке, чтобы никто не видел его шишку. Переодеваясь вечером в раздевалке, он посмотрел на своё отражение в зеркале и был приятно обрадован тем, что от шишки остался маленький бугорок на лбу.

– Нетрадиционная медицина действует! – проговорил Федя.

В душевой вдруг раздался шорох. Казалось, что там кто-то ходит.

– Есть здесь кто? – Игнатьев включил в душевой свет. В душевой никого не было, однако Федя мог поклясться, что он слышал шаги, а, приоткрыв дверь душевой, он слышал дыхание.

«Это мне кажется!» – Игнатьев закрыл душевую, выключил свет и вышел из раздевалки.

По дороге домой он смотрел по сторонам. Приглядывался к прохожим, осматривал пассажиров автобуса, смотрел на занесённые снегом улицы родного города.

«Всё нормально! У меня была галлюцинация. Я же не врач, не знаю, как галлюцинации проявляются. Наверняка, они именно так и проявляются после удара по черепу, только я этого не знал, не мог знать!» – думал Федя, подъезжая в автобусе к своей остановке.

Голос водителя, искажённый динамиками: « Остановка Октябрьская, следующая – Школьная», оторвал Игнатьева от размышлений и вернул к реальности.

Когда Федя вышел из автобуса. Стало градусов на пятнадцать теплее, чем днём, и пошёл снег.

– Игнатьев! – услышал Федя знакомый голос, проходя мимо продуктового киоска, стоящего рядом с автобусной остановкой.

От неожиданности он вздрогнул. Оглянувшись, Федя увидел Дениса Николаева и Костю Старцева. Они опять были пьяны и в хорошем настроении.

– Здорово, мужики! – Федор поздоровался с каждым из них за руку.

– С работы? – пошатываясь, спросил Костя.

– Да!

– Ты всё ещё сантехником работаешь? – спросил Денис.

– Нет, слесарем по ремонту котельного оборудования на «Красной Заре»,– настроение у Игнатьева, которое было и без того плохим, стало ещё хуже. Он не любил разговоры о работе. Тем более, он не любил никому рассказывать о том, что работает в котельной.

– Какая на хрен разница? – Костя засмеялся. – Всё равно ты – лох!

Услышав слово «лох», Федя разозлился. Он сжал кулаки и уже хотел ударить Костю. Но вдруг почувствовал, что снег стал ярче, а уличные фонари стали гореть в несколько раз ярче и ослепляли Федю своим светом.

– Что ты сказал? – Игнатьев подошёл к Косте, щурясь от яркого света.

– Извини! Я… пошутил! Не бери в голову! – Костя явно не ожидал такой реакции Феди. Федя увидел чёрное свечение вокруг него, в котором были серебристые и голубоватые вспышки.

– Федька, ну не заводись! – подал голос Денис. Посмотрев на него, Игнатьев также увидел чёрную тучу, обрамляющую его тело и голубые пятна. Больше всего голубых пятен было вокруг головы Дениса.

«Господи! Это опять началось!» – подумал Федя, но сейчас это его не испугало.

– Я спокоен! – произнёс он, разглядывая своих бывших одноклассников. Когда он ещё их увидит в таком свете?

– У спокойных так рожи не перекашивает! Ты похож на дьявола! – Костя закурил сигарету. – Будешь с нами бухать?.. Я тебя угощу тебя пивом.

Игнатьев отметил, что серебристого цвета в Косте стало больше.

– Нет, пацаны, спасибо! Я устал и хочу домой! – Федя понял, что Костя, будучи нетрезвым, оскорбил его лохом и сейчас боится, что Федя его ударит. Серебро – это страх, а голубой цвет – опьянение. Все слесари сегодня сверкали голубым и все были пьяные.

– Ну вот! Опять отказывается! – Денис театрально развёл руки.

– Ну, давай, иди домой! – Серебро в вокруг Кости пропало. – Только знай, что мы на тебя обиделись!

– А «Красная Заря» – говно! В нашем мебельном магазине мебель от других производителей расходится «на ура», а «Красную Зарю» никто не покупает. Не будь лохом, увольняйся оттуда! Переходи работать в наш магазин. Нам сейчас грузчики нужны…– Денис подул на замёрзшие руки и засунул их в карманы своей дублёнки.

– Спасибо, пацаны, я подумаю, – Федя зашагал прочь. Отойдя метров на пять, он ощутил, что мир снова становится бледным. Оглянувшись, Игнатьев увидел всё тех же Дениса и Костю, стоящих у киоска. Никакого свечения вокруг них не было.

«И всё-таки, почему они светятся чёрным цветом?.. Что это, а главное, к чему это?..» – вертелись вопросы в голове Игнатьева, на которые не было ответа. Пока не было.

5

– Что с твоим лицом, Фёдор? – спросила мать, когда Игнатьев зашёл в квартиру, открыв дверь своим ключом.

– Устал после работы. Я же слесарем работаю.

В коридор высунулся отец. Судя по звукам из гостиной, он смотрел хоккей.

– Алкоголем не пахнешь, а глаза какие-то ненормальные… – Отец подошел вплотную к Феде, посмотрел ему в глаза.

– Я устал! Чарли! Пойдём гулять! – Как только Игнатьев взял в руку поводок, пёс радостно залаял. Но, стоило Феде потянуть на себя дверную ручку, отец положил ему руку на плечо.

– Федя! Надеюсь, ты не колешься?

– Ну, что за глупости, папа! Конечно, нет! Нет! – Игнатьев почувствовал, что начинает закипать. Вот-вот из ушей повалит пар.

– Может, ты нюхаешь клей, или травку куришь? – осторожно предположила мать.

И тут мир в глазах Игнатьева опять расцвёл красками, вокруг отца с матерью появилось яркое свечение.

– Началось! – прошептал Федя.

Он посмотрел на родителей. Федор впервые смотрел на них своими новыми глазами, видящими то, что раньше было скрыто, а сейчас лежало на поверхности, как на ладони.

И отец, и мать светились тёмно-серым светом. У отца было замутнение в районе сердца. Мать… Присмотревшись, Игнатьев смог смотреть сквозь её тело. Он увидел два симметричных пятна ближе к спине.

« Что это? Почки! У неё больные почки. Так вот, почему у меня нет братьев и сестёр. У моей матери проблемы с почками. Второй раз она не решилась рожать … Серебристые проблески у матери означают, что она боится, ей страшно. Она переживает за меня… Оранжевый взрыв у отца – это злость. Он злится, думая, что я – наркоман!» – догадался Федя. От этой догадки ему стало как-то не по себе.

– Началось? – спросил отец, сдвинув брови.

– Да, началось! Нас беспокоит твоё странное поведение – то, как ты выглядишь. Ты ведь наш сын, наш единственный сын. Кто, как не мы о тебе позаботится, направит тебя на путь истинный, – на глаза Галины Дмитриевны навернулись слёзы.

Чарли тявкнул, встал на задние лапы и лизнул Федю в лицо. Игнатьев загородился рукой, чтобы Чарли не запачкал его своими слюнями. Свечение вокруг родителей исчезло, а вместе с ним появился прежний мир, в котором Федор привык жить, в котором до недавнего времени чувствовал себя комфортно.

– Я не наркоман и не алкоголик! – Игнатьев помедлил, думая, как сказать родителям то, что он только что увидел. – Я вас понимаю. Вы считаете, что я у вас непутёвый, но, поверьте мне, я не первый день живу и способен понимать, что такое хорошо и что такое плохо. А вам пора собой заняться. У тебя, отец, проблемы с сердцем, а у мамы…

– Откуда ты это знаешь? – от удивления глаза Иннокентия Фёдоровича стали размером с чайные блюдца.

– Знаю! – Федя открыл дверь, пристегнул поводок к ошейнику Чарли и вышел в подъезд.

«Всё-таки эти видения показывают правду. Возможно, я не сумасшедший!» – думал Игнатьев, глядя, как Чарли носится по снегу и громко лает, пугая прохожих.

6

– Зря ты его лохом обозвал! – произнёс Денис, глядя вслед удаляющемуся Феде. – Он обиделся.

– Случайно сорвалось с языка. Я не думал, что он так на это отреагирует… – Костя докурил сигарету и бросил окурок в снег. – Чуть в бубен не получил от школьного товарища!

– Надо было, чтобы ты в бубен получил! Тогда было бы, над чем посмеяться! – Денис усмехнулся. – Ладно, забыли и проехали. Пойдём, купим водки в киоске, а потом пойдём ко мне на хату.

– У тебя же родичи дома, – Костя посмотрел на Дениса с недоверием.

– Фигня! Закроемся в моей комнате и забухаем! А родичи… Родичи к этому привыкли.

– Круто! Вот мне бы так! – Костя улыбнулся, сверкнув металлическими коронками на передних зубах.

Пошатываясь, парни вошли в киоск. Немного отогревшись внутри, друзья купили две бутылки водки, консервы на закуску. Выйдя из киоска, Денис с Костей рассовали водку и консервы по карманам, закурили по сигарете и неспешно пошли.

– Клёвая погодка!

– Да, не то, что утром! Бр-р-р! – Костя поморщился и сплюнул.

Парни подошли к дороге, посмотрели по сторонам.

– Смотри, какая тёлка идёт! – Костя указал рукой на девушку в енотовой шубе.

– Девушка! – Денис подбежал к особе в шубе. – Давайте с вами познакомимся…

– Пошёл на хрен, козёл! – Девушка ускорила шаг.

– Не очень-то она приветлива, – с разочарованно произнёс Денис.

– Да забудь ты про неё. Нафиг нам такая стерва.

– Пошли уже! – Денис потянул Костю за рукав куртки, и парни шагнули на дорогу.

Они синхронно сделали шаг, и сразу же их сбил, несущийся на большой скорости по улице Октябрьской, внедорожник «Тойота». Он вынырнул из-за поворота, сбил двух бывших одноклассников и, прибавив скорость, скрылся, оставив на заснеженной дороге два неподвижных тела, лежащих в неестественных позах в лужах крови.

–Ух ты! Прям, как кегли в боулинге. Разлетелись в разные стороны! – Человек в чёрном костюме посмотрел на неподвижно лежащее на пассажирском сидении тело мужчины. На том мужчине был одет ярко-зелёный пиджак. – Молчишь? Ну ладно, можешь не отвечать. Я-то знаю, что тебе понравилось.

Человек в чёрном костюме и в тёмных очках включил повышенную передачу, втопил педаль газа в пол. В этот момент мужчина зашевелился и застонал.

Сергей Громов, хозяин внедорожника, знал, что у него эпилепсия, знал, что ему нельзя водить машину, но не будет же он, Серёга Гром, крутой бизнесмен, ездить до своего офиса на трамвае? Конечно, нет! Поэтому ему пришлось купить права и ездить на работу как подобает любому нормальному руководителю фирмы.

В тот вечер ничего не предвещало беды, пока на перекрёстке улиц Ленина и Гагарина у него не случился эпилептический припадок. В тот самый момент сознание покинуло Сергея.

Незнакомый голос выдернул Сергея из небытия. Он открыл глаза, огляделся по сторонам. Он больше всего боялся, что попадёт в аварию, или собьет какого-нибудь пешехода. Машина дорогая и деньги на возмещение ущерба тратить жалко. Сейчас он сидел в своей машине, но, почему-то, на пассажирском сидении. За рулём сидел здоровяк в чёрном костюме, похожий на работника похоронного бюро. На его глазах были тёмные очки с зеркальными стёклами.

– Что случилось? – спросил Сергей. – И что ты делаешь за рулём моей машины.

Мужчина обернулся, улыбнулся страшной улыбкой, обнажив большие острые зубы.

– Случилось чудо! – Мужчина снял очки и Сергей увидел, что глаза незнакомца полыхают красным огнём. – Я решил показать тебе своё водительское мастерство, пока ты не умер. Эх, жалко, что ты был в отключке. Я только что играл в боулинг. Увлекательная игра, где мы с тобой были шаром, а пешеходы – кеглями.

– Останови машину! – крикнул Сергей. – Я хочу выйти, … отпусти меня, пожалуйста!

– Заткнись и смотри. Это последнее, но самое фееричное шоу в твоей жизни!

Монстр с горящими глазами ещё сильнее втопил педаль газа в пол и высунул раздвоенный язык. Из его рта воняло гнилью, а с его языка на приборную панель капала вязкая слюна. Сергей увидел, что машина разогналась не меньше ста пятидесяти километров в час и мчится на бетонный забор, огораживающий стройку.

– Нет! – крикнул Сергей и крутанул руль вправо, чтобы не врезаться в забор. Чудовище отсалютовало, приложив два пальца с острыми длинными когтями к виску, и выпрыгнуло из машины.

Перед самым бетонным забором внедорожник резко ушёл вправо и врезался в огромный тополь.

На следующий день, в утреннем выпуске новостей, показали два окровавленных тела на асфальте, чёрный внедорожник «Тойота», со смятой «в гармошку» передней частью. Создавалось впечатление, что внедорожник обнял тополь.

– Страшная авария произошла в семь часов вечера на улице Октябрьской в Первомайском районе города Гневинска. Автомобиль «Тойота», двигавшийся по улице Октябрьской, на большой скорости сбил двух пешеходов и скрылся с места происшествия. Не справившись с управлением, на перекрёстке улиц Октябрьской и Школьной, водитель «Тойоты» допустил наезд на дерево. В результате аварии погибли пешеходы и водитель машины…– Девушка-репортёр, в шубе из собачьего меха, держа в маленьких озябших ладонях большой микрофон, говорила скороговоркой. При каждом её слове из её рта вырывались клубы пара.

Федя не видел этого репортажа ни утром, ни вечером. В тот день у него был выходной. Он спал до полудня и не смотрел телевизор. Почти весь день Федя с Ромой катались на лыжах за городом, а потом они поехали к Роману домой, где до позднего вечера играли в компьютерные игры.

7

В следующее дневное дежурство Игнатьев узнал о том, что умер Сергей Иванович Гришин, начальник ремонтно-механического цеха. На проходной стоял его портрет, обрамлённый траурной лентой. Под портретом на столике лежали две гвоздики.

– От чего он умер? – спросил Федя у Маргариты Львовны, которая стояла перед портретом и плакала.

– От инсульта! – Маргарита Львовна вытерла глаза платком.

– От чего? – не понял Игнатьев.

– От обширного кровоизлияния в мозг. Он уже старый был, ему было шестьдесят восемь. Говорят, он в цехе на прошлой неделе споткнулся, упал и ударился головой. Сказал, что ничего страшного не произошло. А потом, позавчера вечером пришёл с работы и …. – Маргарита Львовна заплакала.

На несколько секунд мир в глазах Феди стал ярче. Посмотрев на Маргариту Львовну, он увидел светло-коричневый свет вокруг неё. Опустив глаза, Федор заметил тёмные пятна в нижней части живота Маргариты Львовны. Он увидел матку, яичники, маточные трубы. Они выглядели примерно так же, как на картинке в учебнике по анатомии за девятый класс, только они были чёрными.

«Так вот почему у неё нет детей! Дело не в муже, а в ней. Быть может, она этого не знает? – подумал Игнатьев, отвёл взгляд от детородных органов Маргариты Львовны, смотреть на которые не доставляло особого удовольствия. – Может, сказать ей об этом?»

Посмотрев ещё раз на портрет Сергея Ивановича, Федя с трудом сдержался, чтобы не закричать. У столика с портретом стоял Сергей Иванович. На нём был его старый коричневый костюм, протёртый на локтях, и тёмно-синяя рубашка с расстёгнутым воротом. Сергей Иванович с тоской смотрел на свой портрет. В его глазах читалась паника и непонимание того, что происходит. Он протягивал руки ко всем, работникам фабрики, проходящим через проходную, видимо, пытаясь пожать руки, окликал их по имени, но все смотрели на портрет, тяжело вздыхали, некоторые смахивали с лица слезу и шли дальше. Руки Сергея Ивановича проходили сквозь работников фабрики, он злился и плакал.

– Это что за дурацкие шутки? Я жив, я пришёл на работу! А они тут выставили мой портрет, словно я умер. Посмотрите-ка на них! И здороваться никто не хочет! Вы что, все с ума посходили? Федя! Ну, хоть ты скажи мне, что это шутка! – Сергей Иванович подошёл к Феде, встав между ним и Маргаритой Львовной.

– Когда его похоронят? – спросил Федя у Маргариты Львовны.

– Что?

– Похороны когда?

– Завтра, днём. У нас завтра выходной. Ты пойдёшь на похороны Сергея Ивановича? – Маргарита Львовна высморкалась в платок.

– Это не шутка, – сказал Федя, глядя на Иваныча. Тот не был чёрно-белым, как остальные, кого Федя видел в котельной, но и свечения вокруг него не было.

– Как! Ты тоже решил надо мной поиздеваться? – закричал Сергей Иванович.

Игнатьев посмотрел по сторонам. Никто не обернулся на крик Иваныча. Никто, кроме Феди, его не слышал.

– Я не шучу и не издеваюсь. Вас похоронят завтра! – Игнатьев старался говорить тихо. Чтобы Маргарита Львовна его не слышала, но она всё же услышала.

– Ты с кем говоришь?

– Я что, сказал это вслух? – Федя изобразил удивление на лице.

– Да! – Маргарита Львовна кинула ещё один взгляд на портрет Сергея Ивановича и вздохнула. – Ну ладно, пойдём в котельную, а то на работу опоздаем.

Игнатьев кивнул головой в знак согласия, и они покинули помещение проходной.

– У тебя всё нормально? – спросила Маргарита Львовна, как только они вышли на свежий воздух.

– Да, а что?

– Как-то ты странно выглядишь, бледный какой-то. А на проходной у тебя было такое лицо, как будто ты увидел призрака…

– Всё хорошо, – Федор обернулся назад. Меньше всего ему хотелось бы, чтобы Сергей Иванович пошёл за ним, но, судя по всему, Иваныч остался на проходной. Мир в глазах Феди вновь стал обычным, свечение вокруг Маргариты Львовны исчезло. Игнатьев облегчённо вздохнул.

– Я тут подумал, а не обратиться ли вам к врачу?

– Это ещё зачем? – Маргарита Львовна метнула в Федю настороженный взгляд.

– Я ещё в прошлое ночное дежурство заметил, что вы устало выглядите. А тут Сергей Иванович… Я постоял у его портрета, подумал, что нельзя наплевательски относиться к своему здоровью. Я тоже схожу, обследуюсь…