«Злой» ангел

– Что они говорят?

– Говорят, что денег нет. Если бы был жив Котелок, они бы заплатили, а так…

– Ладно, вытаскивай её из подвала. Грузите её и тех двух в машины, – Гумер сделал неопределённый жест рукой. – И едем на поляну.

– Хорошо! – Рожа подхватил Ларису под мышки и, как тряпичную куклу, понёс её наверх.

–Так! Сучка и Тихий поедут в моей машине. Со мной поедет Рожа! – отдавал команды Гумер, стоя на крыльце. – Прыщ и Тофик! Вы поедете на корыте этой сучки. С вами поедут эти двое. Их вещи вытаскивайте из багажника. Этот поедет в багажнике!

Гумер пнул по рёбрам Тихого. Тот застонал.

– Ого! Этот ещё жив! Ну, это временно. По машинам!

«Ауди-80» и «десятка» долго кружили по лесным дорогам, пока, наконец-то не выехали на поляну, окружённую высокими елями. Уже начинало темнеть, но глубокую яму, вырытую у кромки леса, можно было найти без труда.

– Ох, Тофик! Ну, молодец! Не зря в армии служил! Такую ямищу вырыл. Хвалю! – Гумер приобнял Тофика, тот улыбнулся. – Тащите эти мешки с дерьмом, кидайте их в яму!

Прыщ, Рожа и Тофик дружно принялись подтаскивать Тихого, Ларису и Лиса к краю ямы.

– Шеф, но они ещё живы! – с удивлением в голосе произнёс Тофик. Он пнул ногой Ларису, она еле слышно застонала. – Их нельзя здесь живыми оставлять! Это же сектанты. Они как крысы живучи, уползут из самой глубокой ямы.

– До чего же вы бестолковые, – вздохнув, Гумер достал из внутреннего кармана пиджака пистолет, подошёл к своей машине, открыл пассажирскую дверь, извлёк из бардачка глушитель, прикрутил его к стволу пистолета. – Всему вас учить надо!

Гумер выстрелил в голову Ларисе, Тихому. В Лиса он выстрелил дважды: в грудь и в голову. Выстрелы были похожи на треск ломающихся сухих веток. С верхушки ели взлетела сорока и со стрекотом скрылась в чаще леса.

– Ментам весточку понесла! – Гумер носком ноги столкнул Лиса в яму.

Рожа и Прыщ последовали его примеру и сбросили в яму тела Тихого и Ларисы.

– Вот и всё, А вы боялись! – тихим голосом сказал Гумер, оглядывая своих помощников. – Закапывайте!

Рожа схватил в руки лопату и принялся засыпать яму землёй. Когда он устал, его сменил Тофик, Тофика сменил Прыщ.

– Всё, босс! – тяжело дыша, произнёс Прыщ, прихлопывая землю лопатой.

– Нет, не всё! – Гумер поднял с земли куст, вырванный с корнем, воткнул его в холм над могилой сектантов, присыпал сверху землёй.

– Это зачем? – удивлённо спросил Прыщ.

– Для красоты! – улыбнувшись, ответил Гумер. – Все по машинам. Рожа! Садись в тачку сучки, только езжай аккуратно, чтоб менты не тормознули. Мы отвезём это корыто в автосервис к Рустаму. Пусть её на запчасти разберёт.

Рожа кивнул головой и сел в «десятку». Машины, включив фары, покинули поляну.

До Гневинска нужно было ехать по Южному тракту. Выехав из леса на шоссе, Гумер втопил в пол педаль газа, включил магнитолу.

– Хэш-бола-бола. Хэш-бола-бола – на! – подпевал Гумер в такт Мистеру Кредо, глядя в зеркало заднего вида. Рожа ехал сзади, метрах в двадцати. Тофик и Прыщ спали на заднем сидении.

«Эх, хорошо!» – подумал Гумер.

Вдруг он краем глаза заметил тёмную тень на пассажирском сидении и услышал тихий голос :

– Гумерчик!

Гумер почувствовал, как волосы встают дыбом у него на голове. Гумерчиком его называла только подруга Таня, которая сгорела в притоне несколько лет назад. Таня была его первая и единственная любовь. После того пожара, когда Гумер лишь чудом выжил, женщины перестали его интересовать.

От неожиданности Гумер дернулся и чуть не выпустил руль из руки. Рядом с ним сидел здоровый мужик, в таком же, как у него, чёрном костюме и тоже в солнцезащитных очках.

– Удивлён? Мне нравится твой стиль! – Мужик улыбнулся, показав длинные острые клыки, потом высунул изо рта длинный раздвоенный язык, прижал левой рукой с длинными когтями Гумера к себе и засунул свой язык ему в ухо. Гумера обдало трупной гнилью, в следующую секунду Гумер оглох на одно ухо и почувствовал сильную боль в голове, как будто в голову воткнули раскалённые иглы.

– Что за чёрт? Пошёл на хрен, урод! – Гумер попытался ударить мужика локтем правой руки, но почувствовал, как большие зубы впились ему в локоть, и закричал от нестерпимой боли.

– Что происходит? – закричал Тофик.

В следующий момент мужик протянул когтистую волосатую руку и резко дёрнул за руль. Машина резко ушла влево и выехала на встречную полосу.

– Гумер! Ты куда едешь? – испуганным голосом заверещал Прыщ.

По встречной полосе в это время мчался «Камаз».

«А-а-а!»– закричал Гумер, увидев приближающиеся с неумолимой быстротой фары «Камаза». В следующую секунду последовал мощный удар, от которого «бочку» отбросило на противоположную полосу, и машина стала крутиться вокруг своей оси, как волчок.

– Какого хрена?! – воскликнул Рожа, увидев, как Гумер выехал на встречную полосу движения.

Тут же его ударил нёсшийся со скоростью пули, гружёный «Камаз», сильно просевший от перегрузки. В зеркало заднего вида Рожа наблюдал, как крутится на дороге машина Гумера. На Рожу это произвело такое сильное впечатление, что он забыл, что сам сидит за рулём. Увидев перед носом «десятки» габаритные огни, Рожа хотел нажать на тормоз, но не успел. «Десятка», ведомая Рожей, на полном ходу врезалась в стоящий на обочине, мигающий габаритными огнями, «Супер – МАЗ».

За Рожей ехал грузовик «МАН», тоже гружёный товаром. Водитель «МАНа» увидел крутящуюся на середине дороги «Ауди», пытался уйти вправо, чтобы избежать столкновения, но «Ауди», продолжая крутиться, налетела на «МАН». От второго, не менее сильного удара, «Ауди» улетела с дороги в кювет. Кувыркаясь, «бочка» катилась метров семьдесят, пока не врезалась в дерево и не загорелась.

Водитель «МАНа», Муслим Каримов, после столкновения с «Ауди», начал тормозить. Но, гружёная куриными окорочками машина неслась вперёд, пока не врезалась в прилепившуюся к «Супер-МАЗу» «десятку», превратив её в металлическую лепёшку.

Так прекратила своё существование банда Гумера, за которой долгое время охотились оперативники, на деятельность которой потом списали все нераскрытые преступления, совершённые в Гневинске и его окрестностях за последние пять лет.

Секта «Церковь Христа Седьмого дня», к большому удивлению сектантов, внезапно прекратила своё существование, а куст на могиле лидеров «Церкви Христа» прижился, пустил корни. Он растёт и по сей день. Только сейчас это не чахлый кустик с несколькими листочками, а большой, красивый куст, в тени которого любят отдыхать грибники-ягодники и простые горожане, любящие выезжать по выходным дням на природу.

22

На следующий день, в утреннем выпуске «Новостей», показали репортаж: женщина – диктор, с испуганным лицом, стоит на обочине дороги, у смятой в лепёшку груды железа, зажатой между двумя мощными грузовиками.

–Ужасная авария произошла на двадцатом километре Южного тракта. Участниками аварии стали пять машин. Четыре человека погибли, трое ранены и доставлены в больницу. По предварительным данным, авария произошла по вине водителя автомобиля «Ауди», который ехал с явным превышением скорости, не справился с управлением, и его вынесло на встречную полосу движения… Личности погибших устанавливаются!

Глава 3. Ангел

1

После того, как Федя увидел репортаж о смерти брата Георгия, он перестал заниматься самобичеванием и укорять себя в непорядочности. Не зря же говорится, что время лечит все раны, в том числе и душевные. Со временем Федя стал забывать о «Церкви Христа Седьмого дня». К тому же, сходив через три дня в православный храм, и исповедовавшись перед отцом Алексием, Федя понял, что нет ничего лучше Православия. Молясь в храме, Федя получал столько положительных эмоций, что ему сразу расхотелось грешить. Он даже бросил курить. После исповеди Федя чувствовал небывалую лёгкость во всём теле и в душе. Ему казалось, что все грехи, которые прижимали его к земле своим грузом, свалились с его плеч.

«Как хорошо, что я не стал сектантом! – думал тогда Федя, идя из храма домой и, разглядывая привычный мир, который вдруг стал ярче и краше. – Всё-таки что Бог ни делает – к лучшему!»

Время полетело с головокружительной скоростью. Прошло лето, осень. Родители Феди купили дачу, так что лето и осень Федя провёл в труде, работая на грядках.

Иногда Игнатьев находил время для встреч с друзьями. Он очень любил встречаться с Ромой в баре «Старый дворик», где они могли посидеть, пообщаться за кружечкой пива. К тому же, кружечка пива – это единственное, что Федор мог себе позволить. Усаживаясь за столик в уютном баре, он всегда вспоминал слова Отца Николая: «Выпить пиво – это не грех! Грех-это напиться». Поэтому Федя никогда не пил пива много. Как правило, он ограничивался одной кружкой пива.

Наташа очень часто просила Федю взять её с собой. Федя охотно соглашался. Наташа не пила спиртное, только соки. Выглядела она в последнее время как-то странно, как будто она чем-то болеет.

На вопросы Феди и Ромы о самочувствии, Наташа отвечала: «У меня всё нормально!». Но, судя по её печальным глазам, Федя понимал, что это не так. В любом случае, Федя воспринимал Наташу как подругу, не более того. Он никогда не думал о более серьёзных отношениях с Наташей.

«Я – простой слесарь, работающий в котельной! Я для неё могу быть только другом. Для более серьёзных отношений девушки выбирают, как правило, парней покруче!» – так думал Федя, глядя на Наташу. О «Церкви Христа» они никогда не вспоминали. Когда однажды Федя пригласил Наташу сходить в православный храм, Наташа отказалась, сказав, что она не крещёная.

Только сейчас Федя начал понимать, что религия, а точнее, вера, нужна для того, чтобы не сойти с ума и не опуститься до уровня некоторых слесарей, которые работали с Федей в котельной. Они могли полдня пьянствовать, сквернословить, а оставшуюся половину дня они могли валяться на полу, в слесарной мастерской, в луже собственной блевотины. Федя всегда переворачивал их на бок, чтобы они не захлебнулись собственными рвотными массами.

«Я не хочу быть похожим на вас!» – думал Федя, глядя на таких людей, но он не испытывал отвращения, глядя на них. Он испытывал жалость.

Когда Федя стал ходить в храм, он перестал слышать голоса в котельной и перестал видеть тени. У него больше не было страшных видений и ощущения, что за ним кто-то следит.

«Слава тебе, Господи! – думал Федя, – кажется, я становлюсь на путь правильный».

2

Однажды Рома позвонил Феде по телефону и сказал, что хочет познакомить его со своей будущей женой. Они договорились встретиться в «Старом дворике», в субботу вечером.

Федя, по привычке, взял с собой Наташу. Они пришли минут за двадцать до назначенного времени и заняли столик у окна. На улице было холодно и пасмурно, хотя стояла середина сентября. Обычно в это время года в Гневинске не было так холодно.

Сидя в тёплом баре, Федя с Наташей пили горячий кофе и слушали спокойную музыку, льющуюся из динамиков.

Внезапно входная дверь открылась. В бар вошла высокая блондинка, похожая на Мерлин Монро, одетая в кожаный плащ с меховым воротником. Следом за ней вошёл улыбающийся Рома. Они сдали верхнюю одежду в гардероб, и подошли к столику, за которым сидели Федя с Наташей.

– Знакомьтесь! Это моя будущая жена Людмила! – Рома вытянул руку, указав на блондинку.

– Людмила! – Блондинка одарила Федю с Наташей очаровательной улыбкой с ослепительно белыми зубами и присела на стул.

– Фёдор! – привстав, представился Игнатьев, кивнув головой. – Очень приятно! Я не знал, что у Ромы такой хороший вкус.

Людмила засмеялась. Её смех был похож на журчание ручья. Он был чистым и естественным.

– Наталья! – Наташа пристально посмотрела на Людмилу, не выпуская из рук кружки с дымящимся кофе и делая глоток.

«Где я раньше видел Людмилу? – думал Федя. – Такое впечатление, что мы с ней раньше встречались. Может, это дежавю?»

Рома заказал себе коньяк, а Людмила выбрала сухое вино. Федя ограничился традиционной кружкой светлого пива, а Наташа попросила принести ей сок. В качестве закуски все дружно выбрали салат из кальмаров.

Весь вечер Рома шутил, рассказывал анекдоты. Некоторые анекдоты были вполне приличными. Потом Рома стал рассказывать про свою работу. Он работал системным администратором в какой-то крупной торговой компании. Когда всем надоело слушать про компьютеры, про компьютерные игры и про компьютерные вирусы, Людмила спасла положение.

– Федя, а где вы с Наташей познакомились?

– Мы учились в одном классе. Живём в одном подъезде, – Игнатьев почувствовал, что краснеет. Он всегда чувствовал себя неловко, когда кто-нибудь спрашивал про взаимоотношения его и Натальи.

– Наверное, ты втюрился в неё, когда вы учились в первом классе? – хохотнув, спросил Рома.

– Нет, – ответил Федя, но встретившись взглядом с глазами Наташи, поправился. – Класса со второго. В первом классе я был ещё слишком мал!

Вся компания взорвалась смехом.

– А я с Людой познакомился, когда в армии в Чечне служил! – гордо заявил Рома, откинувшись на спинку стула.

– Ничего себе! – удивлённо произнёс Федя. – Ты мне никогда не рассказывал…

– Я была медсестрой в лазарете, куда доставили раненого Рому…

И тут Федя вспомнил свой сон. Он вспомнил себя, лежащего на больничной койке, обмотанного бинтами. Он вспомнил медсестру и то, чем они с ней занимались. Люда продолжала рассказывать, но Федя не слышал её. Он смотрел на неё широко открытыми от удивления глазами. Вот, откуда Феде знаком её голос, каждый её жест, каждый изгиб её тела, запах её духов. Он видел её во сне.

– Этого не может быть! – не сдержавшись, воскликнул Федя.

Наташа, Рома и Люда смерили него недоумённым взглядом.

– Я что, сказал это вслух? – Федя опять почувствовал, что краснеет.

– Очень даже может быть! – продолжала Людмила. – Я уволилась из армии, приехала домой, в Гневинск, позвонила Роме. Он был счастлив, как мальчишка. Недавно он сделал мне предложение выйти за него замуж, и я согласилась.

Игнатьев посмотрел на Рому. Роман утвердительно кивнул головой и засиял от счастья.

– Какие вы молодцы! – сказала Наташа. – Об истории вашего знакомства можно книгу написать. Это будет бестселлер!

– На пенсии займусь этим! – заявил Рома, и вся компания разразилась дружным смехом.

Они могли бы сидеть в баре до утра, но Наташа сослалась на головную боль, и они с Федей поехали домой. Общественный транспорт уже не ходил, машины, как назло, не останавливались, поэтому Федя с Наташей решили пойти домой пешком, так как идти было недалеко.

Обнимая Наташу за талию, Федя думал не о большой и чистой любви, ни о звёздах на небе, а о Людмиле и о Роме. У Феди не укладывалось в голове, как он мог во сне видеть глазами Ромы и чувствовать то, что чувствовал Рома? История их знакомства, действительно, может стать бестселлером. Если Рома вдруг решит написать книгу, ему нужно будет назвать её «Военно-полевой роман – 2».

Феде понравилась эта мысль, и он улыбнулся. Глядя на него, Наташа тоже улыбнулась и прильнула к Фединому плечу.

«До чего же Наташа хороша! Из нас получилась бы неплохая пара», – думал Федя, но какое-то чутьё подсказывало ему, что скоро их союз распадётся, как карточный домик и они никогда не будут вместе.

3

Время пролетело незаметно. На смену холодной осени пришла снежная зима. Февраль 1997 года выдался холодным. Как назло, в котельной постоянно случались аварии, то лопались трубы, то ломались насосы. Работая в ночную смену, умер второй дежурный слесарь, Юрий Хлопков. Его нашли мёртвым утром, в мужской раздевалке. Вскрытие показало, что он умер от инфаркта.

«Какая странная смерть! – с ужасом думал Федя. – Живёшь-живёшь, ничего не подозреваешь, а потом просто умираешь и всё!»

Юрий заступил в ночное дежурство, сменив Федю, после того, как Федя отработал дневную смену. На здоровье Юра никогда не жаловался, не пил, не курил.

В ночь, когда умер Юра, Феде приснился сон, смысл которого Федя понял только тогда, когда узнал о трагедии.

Феде снилось, что он сидит вечером в раздевалке. За окном темно, в ярком свете уличного фонаря видны пушистые снежинки, падающие с неба.

–До чего же красивое зрелище! – говорит Федя, глядя на полную луну, неподвижно висящую в ночном небе, похожую на золотую монету, начищенную до блеска.

Федя открывает шкаф с одеждой, который принадлежит Юре Хлопкову, не понимая, зачем он это делает? Это ведь не его шкаф. Федя достаёт из шкафчика книгу, садится на кушетку. Только он открыл книгу, слышатся какие-то звуки из душевой.

– Что там за херня? – говорит Федя, откладывает книгу в сторону, и только он протянул руку, чтобы включить свет в душевой, из приоткрытой двери высовывается волосатая когтистая рука, хватает Федю за запястье.

Федя тянет руку на себя. Из душевой выходит мужчина в чёрном костюме, в солнцезащитных очках.

– Испугался, красавчик? – изо рта мужчины показался раздвоенный язык, скользнувший по щеке Феди. Федя кричит, то ли от страха, то ли от отвращения, пытается вырваться, но хватка у мужика крепкая.

Странный тип уже вышел из душевой и сейчас стоит перед Федей. Он высок и широк в плечах, Феде с ним не справиться.

–Ты кто такой? Пошёл вон! – кричит Федя.

Мужик снимает очки, и Федя видит пустые глазницы, горящие красным светом. Надев очки, мужик зловеще улыбнулся, резким движением руки притянул Федю к себе. Его лицо стало превращаться в звериную морду с хищно торчащими клыками. Существо заревело. От этого рёва у Феди заложило уши. Свободную лапу монстр погрузил в грудь Феди. В следующую секунду Федя почувствовал сильную боль в груди, ему стало тяжело дышать.

– Допрыгался, ягнёночек! – прошипело существо, и Федя проснулся от дребезжащего звука будильника. Он лежал на своей кровати, тяжело дышащий и мокрый от пота. У кровати сидит Чарли. В его умных глазах Федя увидел удивление и испуг.

«Приснится же всякая чушь!» – прошептал Федя, вытирая рукой пот с лица.

4

– Как он мог умереть от инфаркта в тридцать пять лет? – недоумевала Маргарита Львовна. – Совсем нынче мужики дохлые пошли!

– Ну что вы такое говорите, Маргарита Львовна? Об усопших нужно говорить или хорошее, или ничего… – пыталась урезонить Маргариту Львовну Света.

– Ну, если так оно и есть. Хилые нынче мужики пошли. Мой вон… Я, говорит, в молодости чемпионом по боксу был, – Маргарита Львовна наморщила лоб, словно пытаясь что-то вспомнить, – среди юниоров… Может, мой Ваня и был хорошим спортсменом, но как мужик, скажу я тебе, Светочка, по секрету, он явно слабоват. У нас даже детей поэтому нет.

Этот разговор происходил в присутствии Феди.

Остальные слесари всё время болели, поэтому Феде приходилось работать за двоих, а то и за троих. Он работал посменно и выходил на работу в свои выходные дни, так как аварии случались постоянно, а народу не хватало. Николай Владимирович часто говорил Феде, что он из-за переработок стал самым высокооплачиваемым слесарем в котельной. Федя мог бы этим гордиться, но зарплату очень часто задерживали.

Однажды прорвало трубу, подающую горячую воду для отопления цехов. В последнее время это было обычным делом, но, как назло, именно в тот день было тридцать градусов мороза.

– Мужики, а у нас маленькая неприятность! – сказал Николай Владимирович, входя в слесарную мастерскую. – Отопительную трубу прорвало….

– Где? В котельной? – спросил Борис Александрович, закуривая папиросу.

– Хуже… – Николай Владимирович замолчал, оглядывая мастерскую. – На улице. над пятым цехом, на высоте второго этажа. Перекрыть подающую задвижку мы не можем, так как холодно, всё может перемёрзнуть к чёртовой матери, поэтому нужно ставить хомут.

– Неужели ты, Коля, думаешь, что я полезу? – спросил Борис, выдыхая облако сизого дыма.

– Нет, Борис. У нас есть дежурный слесарь, господин Игнатьев. Я думаю, он этим сегодня займётся. Да, Фёдор? – Николай Владимирович вопросительно посмотрел на Федю.

– Без проблем! – Игнатьев утвердительно кивнул головой.

– Тогда бери себе в помощники Игоря Долгих, возьмите железную лестницу, которая лежит между вторым и третьим котлами и вперёд!

– Хорошо! Пойду искать Игоря! – Федя направился к выходу из слесарки.

– Оденься теплее! – хриплым голосом крикнул вслед Игнатьеву Борис Александрович.

– Нет, в шортах пойду! – оборачиваясь, пошутил Федя. Все, кто были в слесарной мастерской, засмеялись.

Войдя в раздевалку, Игнатьев выудил из своего шкафчика для одежды тёплые рукавицы, снял сапоги и одел валенки.

«Надеть шапку-ушанку, или пойти в этой, вязаной? – подумал Федя, посмотрев на своё отражение в зеркале. – Ладно, надену «ушанку», а то и вправду холодно».

Походив по котельной минут пять, Федя нашёл Игоря. Он был в операторской и о чём-то беседовал со Светой.

– Представляешь, время – три часа ночи, а мы все набухались, и денег ни у кого нет! – рассказывал Игорь, активно жестикулируя руками. Света громко смеялась.

– Пойдём, есть работа! – Федя подошёл к Игорю и потянул его за рукав спецовки.

– Подожди, сейчас расскажу…

– Потом расскажешь! У нас трубу над пятым цехом прорвало!

– Вот так всегда! На самом интересном месте! – Игорь встал со стула, помахал рукой Свете и вышел из операторской.

Через пять минут Федя с Игорем стояли у пятого цеха. У их ног лежала четырёхметровая металлическая лестница.

–Ух! Красота какая! – воскликнул Игорь. – Сталактиты и сталагмиты! Я по телевизору такое видел. Это такие большие ледяные наросты в пещерах.

Действительно, зрелище было потрясающее. Из трубы проходящей над окном второго этажа, хлестала смесь пара и горячей воды. Стены здания были белыми и гладкими ото льда. С крыши здания свисала гигантская сосулька. Рядом с цехом стояла берёза. Сейчас она вся была покрыта толстым слоем льда и напоминала ледяную скульптуру.

– Что делать будем, Федя? – прошептал Игорь. По его голосу чувствовалось, что он был в шоке от увиденного.

– Сначала вдвоём поставим лестницу. Её нудно поставить поближе к месту течи. Плотом я залезу, сниму изоляцию с трубы и поставлю хомут.

– А я что буду делать? – Игорь вопросительно посмотрел на Федю.

– Держать лестницу. Если я с такой высоты на лёд грохнусь…

– Понял!

– Ну что? Поднимаем! – Игнатьев взялся за лестницу, ощутив под рукавицей холод металла. Пока Федя с Игорем обсуждали план действий, лестница успела замёрзнуть.

Взяв лестницу с двух сторон, парни поставили её вертикально, уперев одним концом в обледенелую стену здания цеха.

– Давай поближе пододвинем. Так я до свища не дотянусь! – Игнатьев присмотрелся, прикидывая, как лучше придвинуть лестницу, чтобы ему было ближе, и чтобы его не ошпарило горячей водой.

– Хорошо! Давай! – Игорь напрягся. Вены вздулись у него на лбу.

Они ещё немного пододвинули лестницу, и тут случилось то, чего Федя боялся: лестница задела большущую сосульку, свисающую с крыши здания. Раздался треск. От сосульки оторвался большой кусок, похожий на ледяной меч Ильи Муромца. Этот кусок скользнул по железной лестнице и прилетел Феде в голову, прямо в лоб.

Всё произошло так быстро, что Федя не успел среагировать и отскочить в сторону. Федя почувствовал сильный удар в голову, потом резкую боль. В следующую секунду в глазах его потемнело, и ноги подкосились. Тишина и темнота. Федя не знал, сколько это длилось, пока не услышал голос Игоря.

– Федька! Федька! Что с тобой? Ты меня слышишь?

Федя увидел белые искорки в темноте, потом снова увидел дневной свет. Федя стоял на коленях, опершись правой рукой на снег. Левую руку он прижимал к голове.

– Федька! Федька! – продолжал истошно кричать Игорь.

– Да не ори ты!

– Я думал, что тебе крышка. Я испугался. Смотри, какая ледышка тебе в голову прилетела!

Федя опустил взгляд и увидел три увесистых куска льда, лежащих у его правой руки. Это всё, что осталось от меча Ильи Муромца.

– Офигеть! – Федя попытался подняться на ноги. Его шатало, как пьяного. С третьей попытки ему всё же удалось встать.

– Дай-ка я посмотрю!.. Ого! – Игорь приподнял Федину шапку. – Вот это шишка! Будто рог растёт…

– Лезь наверх и ставь хомут! – Игнатьев достал из сумки с инструментами жестяной хомут и протянул его Игорю. – Хватит с меня на сегодня! Ты лезь, а я буду лестницу держать!

Игорь схватил хомут и с обезьяньим проворством забрался наверх. Стоя внизу и придерживая металлическую лестницу, Федя вдруг увидел, как всё вокруг него стало ярче. Цвета стали контрастнее, насыщеннее. Снег стал таким белым, что у Феди появилась резь в глазах.

Кругом ходили работники мебельной фабрики. Вокруг них Федя видел яркое свечение. Только вокруг одних свечение было светлым, вокруг других – темнее. Кроме работников фабрики, одетых в тулупы и в телогрейки, кругом ходили мужчины в костюмах и в галстуках, женщины в нарядных платьях. Вокруг них, почему-то, не было никакого свечения. Они были похожи на чёрно-белые фотоснимки.