О чем думает море…

Все оказалось гораздо страшнее. Секретность, сопровождавшая чудесное шоу, уже давно дала большую трещину, через которую почти сразу после продажи программы восьмеркой первооткрывателей шоу потекла такая преотвратнейшая правда, что охотников сделать из нее сенсацию не находилось. И, кто знает, может, так и продолжалось бы это шоу, загребая миллиарды и миллиарды миллиардов, несмотря на постоянную утечку страшной информации о том, что Джон в свое время называл досадными недоразумениями, если бы не въедливый адепт ставшего к тому времени почти новой религией движения «Гефсиманский сад – страждущим»…

Основы

Прежде чем все-таки объяснить читателю, в чем же, наконец, заключалась страшная и отвратительная истина чудес сада Гефсиманского, скажем немного об этом движении подробнее. Тем более, что отцы-основатели этого чудо-учения сыграли не последнюю роль в том, что правда о чудесах так долго оставалась лишь слухом, нелепой выдумкой, страшилкой на ночь, от которой все отмахивались.

Такое свое легкомысленное отношение к дыму слухов, которого, как известно, без огня не бывает, адепты нового знания, а вслед за ними и обыватели аргументировали тем, что «выслушивание и передача беспочвенных и абсолютно абсурдных слухов» как они значились в программных скрижалях нового учения (было уже и такое!) может воспрепятствовать совершению чуда и тогда «да падет на соблазнившегося сплетнею потеря очереди и всеобщее осуждение».

Что придумали эти умники? Тем, кто не успел пристроиться к кормушке, в которую шоу сыпало миллиарды и миллиарды, было отчаянно и безысходно тоскливо, злоба и зависть терзали убогие подобия их душ. Но они, сообразив, что чудеса – это золотая жила и беспроигрышный бизнес, пристроились подбирать то, что не успевала сожрать ненасытная утроба Шоу и размножившиеся по миру комиссии и подкомиссии по «востребованности чудесной помощи» – так они назывались. Надо отметить, что комитеты эти были организованы ООН.

Все чиновники этой некогда достаточно могущественной, а в последние пару веков растерявшей свое былое величие, организации и составили, впрочем, эти самые комиссии и подкомитеты. Нельзя было сказать, что они ничего не делали – они принимали заявления, они проверяли достоверность представленных документов, разрабатывали инструкции и памятки для граждан, формы бланков заявлений и апелляций, они буквально работали на износ…Но ни очередь желающих получить исцеление не уменьшалась, ни сама суть процесса исцеления не становилась понятнее.

Несколько инициативных групп ученых пытались выбить себе право на изучение данного феномена, но никто не поверил их познавательному интересу и им отказывали на всех уровнях. А уж после того, как одной группе все же удалось выбить для себя право присутствия при совершении чуда, но один из ученых этой команды не устоял перед искушением и «в качестве эксперимента на себе – все великие ученые проводили на себе эксперименты» вместо исцеления, потому как никакие недуги его, слава господу, не тяготили, вдруг получил красивое мускулистое вместо скрюченного и тщедушного, никогда не наблюдавшегося в спортзале, тело и шикарную шевелюру на рано полысевшую свою ученую голову… Уж после такого святотатства всех ученых объявили «поборниками лжи и несправедливости», а слово ученый, равно как и все другие поименования людей неглупых и не всегда корыстных, стало страшным ругательством. Чуть-чуть не дошли до сжигания книг и аутодафе.

Так вот, проворные дельцы, пристроили к действу небольшую (поначалу небольшую и простенькую) теоретическую базу, на основании постулатов которой, собственно говоря, и кормились все от тех же обывателей, наставляя последних, как нужно жить, чтобы получить право на исцеление.

В начале разработки теоретических оснований и привлечения адептов в лоно нового движения идеологи и маркетологи этого движения были весьма обеспокоены истерикой, которая окружала шоу, и даже пророчили очень скорое полное охлаждение аудитории к развлечениям такого рода. На основании чего подгоняли и себя, и высшее руководство движения поскорее выходить на широкую аудиторию.

Они не опустились до мошеннического обмана за минимальные деньги каждому обеспечить попадание в сад без очереди. Нет. Они не уподобились средневековым продавцам индульгенций. Они были хитры и осмотрительны, жадны и завистливы. И хотя пока они кормились от даров Шоу и всем своим учением поддерживали ажиотажный интерес к этому весьма сомнительному мероприятию, в глубине души они не просто надеялись, а можно сказать, точно знали, были уверены, что рано или поздно пузырь Шоу должен лопнуть.

Но непонятно, впрочем, почему, как и многие другие, озадачивавшиеся вопросом дальнейшей судьбы шоу, они ошиблись… хотя и ошиблись не вполне: предрекалось скорое и постепенное затухание интереса, а получилось с точностью до наоборот.

Шоу умерло. Да здравствуют Основы!

Интерес к шоу пропал как-то в одночасье и причем, исчез, как не бывал. Случилось невероятное – то, что буквально вчера вечером занимало умы всех, всех без исключения людей, населяющих планету, вдруг подверглось полному и окончательному забвению. Где небывалые рейтинги? Где фанатствующие зрители? Где рвущие друг друга на части телеканалы и рекламодатели, желающие за любые деньги получить хотя бы крошечку от лакомого пирога?

Первые пару дней после знаменательного вечера в истории не только телевидения, но и планеты вообще, руководство шоу жило как обычно – хорошо отлаженный механизм работал по инерции, но плавная остановка ему не была суждена: вначале с экранов телевизоров пропала реклама шоу – пропала резко – со всех и сразу, потом все города украсились новехонькими плакатами и объявлениями совершенно разнообразного содержания, потому как их целью было не сообщить скучающему обывателю о том, чем можно себя развлечь и порадовать, нет, основной целью миллионов тонн печатной продукции было закрыть собой доминирующие последнее время на всех свободных поверхностях рекламу шоу.

Последним гвоздем в крышку гроба шоу явился презабавнейший случай – в сад Гефсиманский снова стали пускать туристов, которые будто не видели декораций шоу, они смотрели сквозь них. Они не просто не рвались больше в вожделенную точку магического пространства, они весьма аккуратно обходили это место, а от последних, еще не сбежавших, но уже собирающихся это сделать, работников шоу, которых все еще можно было отличить по серебристо-золотистым комбинезонам с логотипом шоу, шарахались как от чумных.

А случилось вот что.

Шоу шло своим чередом, плотная стена из охранников, подобранных так, будто все они являются клоном одного первоохранника на земле, стойко выдерживала неистовый натиск визжаще-рыдающей в экстатическом упоении толпы зрителей. Ликующий счастливчик с красным от напряжения и от болезненной природы всего тела, худой, высокий, и, как говорили в старину, кривой на одну сторону, вышел под свет софитов. Нервно и нетерпеливо покрутился на месте, демонстрируя жадным взглядам толпы свои, мучавшие его с детства, увечья, и шагнул в магическое место…

После этого шага события развивались с такой поистине космической быстротой, что будто стерли какую-то часть памяти всего населения земли, а именно ту ее часть, в которой хранились завистливо-вожделенные мечтания о чудесной точке.

Произошедшее было настолько невероятно, что очередной оператор (оператор здесь сменялись с завидным постоянством – уж слишком нервная была работенка), давно привыкший вовремя выключать камеру, если исцеления пошло не по плану, и человек вместо того, чтобы вскочить с инвалидной коляски, на которой туда привозили самых немощных, вдруг поникал и будто сдувался или начинал бесноваться, что уже случалось и раньше, теперь смотрел как завороженный на многочисленные экраны своих камер. А объективы этих камер в этот момент были направлены в одну точку – на счастливчика – и, соответственно, то же видели со своих экранов сетезрители всего мира.

Миллионы жителей планеты пережили самые ужасные секунды своих жизней, а возможно, и всех своих перевоплощений, после чего все как один выключили канал и … как ни в чем не бывало стали жить дальше.

Память каждого представителя человечества о своем существовании теперь простиралась от момента рождения до начала шоу, и затем с момента последнего шоу, без подробностей последнего, и далее на каждый день. Все связанное с шоу просто стерлось из памяти человечества, и если вдруг еще что-то напоминало о подробностях этого мероприятия, то мыслилось как страшный сон, непонятно каким способом воплотивший обрывки кошмара в яви.

Сведений о том, что же именно случилось, не осталось, все ушло в предание о том, что в Гефсиманском саду есть проклятое место, куда ни в коем случае нельзя попасть человеку.

Нужно сказать, что в проекте была хорошо отработана цензурная часть и для того, чтобы стереть запись, могущую хоть чем-то скомпрометировать шоу или подорвать его авторитет, нужно было только сказать «Изыди!» – это была, как тогда казалось всем, циничная и весьма остроумная шутка гения из группы программистов. Они же состряпали эксклюзивную программу, позволявшую транслировать все программы шоу прямо из студии Гефсиманского сада круглосуточно по нескольким каналам и одновременно, и в разбросанном порядке, что помогало в экстренных случаях, когда вместо искомого исцеления, человека начинало крючить, когда вместо счастливых просветленных глаз исцеляемого в объектив оператору смотрели вдруг абсолютно обезумевшие или вдруг резко ставшие пустыми и безжизненными глаза.

Один из пары десятков безнадежно неизлечимых сумасшедших, оказавшихся в клинике практически сразу после падения шоу с классическим диагнозом «шизофрения» и странной припиской в скобках (изыди), в редкие минуты возвращения в свой сумеречный рассудок рассказывал, что этот самый программист, наблюдавший на экранах студии последнее шоу, столько раз сказал это самое заветное слово, что с лихвой хватило на то, чтобы стереть всю базу программ, хранившуюся, во избежание копирования и нелицензионной трансляции только в этой студии. После этого рассказа больной как правило садился лицом к одной из стен своего безопасного бокса и, смотря куда-то внутрь стены, полными нечеловеческой печали и страха глазами, начинал повторять это самое заветное слово. После чего начинал волноваться, метаться, пытаться убить себя, подпрыгивая и кидая своё тело и голову о стену или о пол, в общем, бесноваться, что свидетельствовало о том, что временное улучшение не закрепилось, и болезнь вновь одержала верх.

Врачи и медбратья качали головами, вкалывали ему нечеловеческие дозы успокоительного, отправляя больного в неизведанный мир страшных снов, которые, по-видимому, и были причиной того, что даже после уколов больной продолжал метаться, и, пытаясь выговорить заветное слово, утробно мычал, не умея справиться с отяжелевшим и непослушным языком. И врачи, и персонал клиники, и даже сами сумасшедшие, искренне желали этому больному счастливо уснуть и больше никогда не просыпаться, так страшно, безысходно и глубоко было его страдание, и каждый раз, когда он затихал больше, чем на минутку, тихая старушка, прижившаяся в больнице непонятно когда и по какому праву, постоянно дежурившая возле бокса этого больного, по старинке крестилась и начинала что-то шептать.

Это все, что осталось в исторических хрониках и памяти народной о периоде шоу, который потом был назван некоторыми историками как период информационной амнезии. Эта самая амнезия позволила новому религиозному движению, сильно смахивающему на самого низкого пошиба секту, но изо всех сил открещивающаяся от такого поименования, историю своего возникновения относить к послеамнезийному времени, а основной причиной своего появления декларировать высшую волю гефсиманскую, «изрыгнувшую ужас из сердец наших и поселившую покой и мир в тела наши».

Именно так – тело – назывался теперь главный объект официально признанной мировой религии, которая победно шагала по планете, постепенно сливаясь с государственными аппаратами стран обоих полушарий.

Десять по десять

На самом деле, этот раскинувший по планете свои цепкие щупальца сектантский спрут был ни чем иным как тем самым чудо-учением «гефсиманский сад – страждущим», который когда-то бедным родственником приживал успехами шоу. Название тоже осталось прежним, но смысл его теперь был полностью противоположным.

Основной задачей своего существования учение считало – очищение планеты от «страждущих чуда». Инквизиции средних веков не снились те методы работы с населением, которые были придуманы и претворены в жизнь первоотцами этого чудо-учения.

С рассвета следующего за днем падения шоу знаменательного дня непревзойденные по своей расторопности и бесстыдству учителя нового учения, так долго и терпеливо сносившие тяготы вынужденного существования на вторых ролях, так вожделевшие абсолютной власти, получили ее.

Образовавшаяся пустота в том месте мировой организации общества, которую занимало шоу, была настолько огромной, что заполнить ее могло только что-то столь же вездесущее и невероятное, как само шоу. Чудо-учение, распространившееся по всей планете и в отличие от шоу, существовавшего только виртуально, вполне реальное пустило плотно материальные корни в виде сект и их «Домов Чуда», где собирались адепты на ежедневные наставления учителей о том, как нужно планировать свое существование, чтобы обрести чудо внутри себя, не стремиться в сад Гефсиманский, но впустить его в сердце свое и ощутить благодать его телом своим.

После долгожданной, но, тем не менее, все равно неожиданной катастрофы шоу, пока все, в том числе руководство сетевидения разных стран еще пребывали в шоке и замешательстве, близком к панике, потому как они понятия не имели, чем заполнять эфир (последние лет сто так избаловали их постоянством программы, в которой почти половину составляли репортажи и он-лайн включения из Гефсиманского сада), чудо-учителя со свойственными им лицемерием и чувством собственной важности великодушно спасли сетевидение.

Ни словом ни полусловом не обмолвившись о страшном, они сразу стали поучать, умиротворяя взбудораженное человечество спокойствием монотонной речи своих учителей и упорядоченностью и простотой правил существования, не забыв, однако, подписать соглашение на предоставление им всего освободившегося сетевремени с растерянными и ошалевшими от молниеносности происходящего ответственными лицами мировой сети.

День после падения шоу сразу же был объявлен праздником, и теперь им начиналась декада Великого очищения Земли от страдания, на протяжении которой каждый адепт учения должен был обратить в свою веру «десять по десять». Каждый день декады адепт был обязан привести под сень чудо-учения десять новообреченных, которые тут же автоматически становились адептами и, соответственно, в оставшиеся дни также должны были привести каждый по десять… ну и так далее. Благодаря этой декаде, введенной уже в первую же годовщину учения, на настоящий момент, а шел уже сто тридцать пятый год существования этой религии (не считая лет, проведенных под игом шоу), на земле не было практически ни одного человека, который не являлся бы адептом этого учения.

Однако декаду продолжали праздновать, требование по обращению тоже не отменили, невозможность его выполнения не смущала ни основателей религии, ни обычных адептов, потому что все те же (или может уже другие, но ничуть не лучше прежних) объявили, что «настоящий адепт» всегда сможет выполнить основное требование учения. Спасались тем, что обращали только что родившихся младенцев, но и их, понятное дело, не хватало. Тем, кто не мог претендовать на звание «настоящего адепта», было предписано требование в течение всей декады в качестве очистительной жертвы встречая любого человека, произносить вместе с ним десять раз основные десять правил учения. За всю декаду это нужно было сделать не менее чем «десять по десять», то есть… тысячу раз. Да, математика у отцов учения была своя.

…Если ты повстречал своего друга по учению, остановись с ним и поведай ему основы и пусть и он поведает тебе их. Но неправильно будет, если оставите вы знание это только между собой, потому должны вы пойти и встретить еще одного друга по учению и сказать ему основы и пусть он скажет его вам, но неправильно, чтобы учение звучало тогда не десятью священными голосами, потому Вам требуется снова пойти и повторять основы друзьям учения до тех пор, пока не станет вас друзей десятеро, а основы не будет произнесены десять по десять раз. Но другими словами не оскверняй рта тела своего в этот раз.

В первые пару дней декады, когда только ввели это правило как действие страдание искупляющее, по планете слонялись огромные толпы народа, случайно попавшиеся неистовым адептам на улице, и вынужденные теперь вместе с другими счастливчиками повторять некороткий список основ. На третий день вымершие поначалу улицы снова наполнились доверчивыми гражданами, которые желая отсидеться дома, беззаботно открыли дверь, постучавшим в нее адептам и теперь хором повторяли основы. В дальнейшем слишком большого столпотворения не замечалось, однако, десять дней безвылазно дома не отсидишься… Кроме того, неистовые адепты, которые, как вы понимаете, входили в состав местных, областных и государственных органов власти изобретали все новые и новые ухищрения. Заметив, что народ стал заблаговременно готовиться к декаде и закупаться продуктами, чтобы не нужно было выходить на улицу, они то повышали перед декадой цены так, что впору было зубы на полку класть, а не впрок закупаться, то в течение самой декады проводили такие снижения цен, что самый нежадный не мог не соблазниться, то действовали старым проверенным способом – отключали электричество, газ, воду. Рассказывали, что однажды, а декада приходилась на самые жаркие летние месяцы первой половины июля, власти северных стран включили своим гражданам отопительную систему, якобы в рамках подготовки к зиме… Или, предписывали студентам-актерам устраивать представления на улице в спальных кварталах – заскучавшая публика, особенно дети, не выдерживала испытания любопытством, за что и расплачивалась многократным повторением основ.

Глава 3

Так и не добившись от Бреты ни объяснений, ни даже взгляда, Грета прямо с напитком ушла за свое учебное место и занялась привычным и надо сказать любимым ею делом – поглощением информации. Брета так и не вернулась к своему инфомодусу, и Грета в относительной тишине попробовала сосредоточиться. Дверей в их боксах не было и все шумы общего пространства, рекреационной зоны и звуки, рождавшиеся в недрах других боксов, сопровождали их существование от того момента, когда она начинали себя осознавать.

Сделав очередной глоток кофе, она на минутку отвлеклась от инфомодуса. Процессы осмысления информации вдруг будто свернулись и раскатились как бусины, и тяжелым неповоротливым квадратом в самом центре восприятия обнажилось досадное удивление: «И чего она взъелась! Никогда не придиралась, даже бравировала перед другими ячейками такой моей оригинальностью… Чего вдруг?!…»

Грета и Брита были тщательно подобраны друг другу специальной психологической программой, которая практически не ошибалась в том, какие индивиды неконфликтно смогут жить бок о бок. Программа и правда работала прекрасно, особенно ей удавались группы из трех и пяти человек. До последнего времени у них была троица, но пару месяцев назад их третья – Света ‑ получила назначение на миссию продолжения рода, причем ее тело было признано максимально подходящим для вынашивания особи мужского вида человека, поэтому практически сразу после первичной диагностики плода, ее изолировали в специальном учреждении.

Новые технологии и научные достижения давно могли заменить женский организм как место вынашивания новой жизни, и несколько поколений нового общества были как раз пробирочными… Но вдруг у третьего-четвертого таких поколений было отмечено новое свойство – они неспособны были вырабатывать донорские яйцеклетки, природа просто убирала этот механизм. В этом случае человечество спасла только инертность и запасливость, а именно то, что в рамках других медицинских проектов, во-первых, продолжались эксперименты на плоде в естественных природных условиях, а во-вторых, то что существовал банк яйцеклеток, созданный для того, чтобы с одной стороны, регулировать уровень рождаемости, а с другой, иметь любое количество научного материала для все новых и новых исследований. Потому, с трудом восстановив необходимый уровень рождаемости за счет замороженных клеток самых ранних поколений, человечество уяснило для себя одно непреложное правило: Возложена на каждого индивида миссия продолжения рода и основная она… Удивительно, но факт, правило это неизвестно каким образом вдруг оказалось прописанным в Основах, а если кто и задался вопросом, где ж вы раньше были с мудростию вашей, на этот счет учителя задумчиво и укоризненно вещали: «… не увидели слепые мудрости Гефсиманской».

Кодекс Новой Жизни

Основы как ответ природной потребности человека в том, чтобы кто-то им руководил и совершал чудеса для него, настолько вошли в плоть и кровь каждого на планете, что любое слово, сказанное секстантами, истолкованное адептами, растиражированное сетевизорами и переданное из уст в уста, в конечном итоге мыслилось истинным, хотя и оставалось только словом – непонятным, необъяснимым и оттого чудесным.

Учение развивалось по каноническим законам становления любой религии. Вначале существовало только в виде идей, затем имели хождение приписываемые неизвестным никому и потому загадочно мистическим основателям вероучения глубокомысленные высказывания типа «не сетевизором единым живо тело человека».

Так, после исторического высказывания о слепоте случился всплеск исследований… зрения, в результате чего генетически была исправлена возможность возникновения чуть ли не всех заболеваний глаза, вплоть до старческой близорукости, глаукомы и тому подобного, ну или, по крайней мере, так утверждали изобретатели этой дородовой генной процедуры.

Так как ждать сорок лет для того, чтобы проверить верность утверждения никому не хотелось, процедуру ввели в список других подобных дородовых исправлений генома, да и забыли какая процедура для чего. Так «генная процедура совершенствования» оказалась записанной в основах. Вначале ее там нашли в зашифрованном виде толкователи, а потом просто включили в сам текст.

Чуть позже появились рассказы об жизни основателей и творимых ими чудесах, передаваемые из уст в уста и по мере продвижение во времени и пространстве обрастающие такими невероятными подробностями и перипетиями сюжета, что даже если бы основателям нового вероучения хватило ума нанять группу пиарщиков-профессионалов самого высшего уровня, то и они бы не сумели так лихо закрутить сюжет, так красочно проработать детали, так заинтриговать население и искусно овладеть вниманием буквально каждого на планете Земля.

Через какое-то время чудо-учение вступило в ту закономерно наступающую фазу в развитии любой религии, когда беснующаяся часть фанатичных адептов, то закатывая глаза в экстатическом трансе, то насупливая брови в праведном гневе на всех ныне и присно живущих, металась по миру, разыскивала еще не обращенных, а основная часть адептов без всякой надежды пересидеть Декаду, готовилась к ней целый год, изобретая все новые и новые способы выживания и пытаясь предугадать и предупредить действия властей.

Впрочем, истоки своего чудо-учения, а также и сопутствующие сведения по истории его возникновения и философии его знания, благополучно забыли и те и другие.

Помимо основной цели каждого жителя планеты Земля, заключающегося, как гласили Основы, в соблюдении Тела своего, делом жизни считалось выведение многочисленного потомства. Так сложилось, что во время повального помешательства на Шоу, все остальные мировые проблемы отошли за задний план, и когда в мире увеличилась смертность мужчин репродуктивного возраста, то прежде чем, наконец-то, забили тревогу и открыли вирус Захария, болезнь превратилась в пандемию и остановить ее стало невозможно. Прошло несколько веков, вирус Захария не считался больше болезнью или напастью, теперь официально было признано, что это часть генома мужчины, потому с болезнью никто не боролся, а родиться мужчиной означало жить в специальном блоке, под наблюдением и контролем.

Когда в какой-то момент истории человечества человеческий вид мужчин стал вдруг максимально подверженным разным патологическим воздействиям, что приводило к тому, что редкие индивиды доживали до 40-50 лет, было принято решение на уровне мировых правительств, а, как вы помните, теперь там сидели сплошь женщины, – мужчин как вид сохранить, для чего изолировать от влияния патогенных факторов, коими считались: во-первых, существование в естественных природных условиях в компаниях и сообществах, а во-вторых, общение с другим человеческим видом – женщиной – если только по медицинским показаниям для продолжения человеческого рода и наконец, категорическое противопоказание любого вида занятий кроме воспитания детей от 0 до 5 лет.