Где дом твой, киллер?

Машина в центре города. Генри трясет спутницу:

– Так куда ехать?

Та открывает глаза. Почти осмысленно показывает влево и снова отключается. Машина продолжает неуверенное движение. Наконец оказывается перед двухэтажным старинным домом на склоне холма, на самом краю этого тихого городка.

20:20. Дом в Шмалленберге.

Дом в стиле фахверк. Цокольный этаж – низкий полуподвал, ушел в землю, наверное, с тех пор, как построили дом. Но оба верхних этажа выглядят новенькими – даже не верится, что им, возможно, по три сотни лет.

Машину встречает очень худая женщина лет пятидесяти – пятидесяти пяти. Генри выводит свою спутницу и передает в руки женщины. Женщина извиняющимся голосом:

– Я видела, как вы плутаете. Меня зовут Эльза Вилленберг. Я – мать Марты. Спасибо, что привезли ее. Вы ее знакомый? Что-то я вас не помню.

– Я – Генри Полонски, мы познакомились с Мартой полтора часа назад в Кёльне. Она попросила меня отвезти ее домой.

– Еще раз спасибо, господин Полонски. Вы поможете отвести ее наверх?

– Конечно.

Забирает Марту, ведет ее по дорожке вокруг дома к входу, а потом почти тащит по лестницам на второй этаж. Госпожа Вилленберг открывает комнату, укладывает Марту, как она есть, на постель, снимает с нее только туфли.

– Думаю, что вам лучше остаться на ночь у нас. Сейчас поздно, такси можно заказать из Кёльна, но это будет не скоро. Я вам дам халат. Хотите принять душ?

– Спасибо за приглашение. Я тоже полагаю, что мне не стоит сегодня возвращаться в отель.

После душа, переодевшись в халат, устроился в любезно предоставленной комнате на первом этаже. Сидит в мягком кресле, удобном для раздумий. Хотя думать практически не о чем. Ясно, что завтрашний день можно провести здесь, а потом попросить Марту (дурацкое имя, совсем ей не подходящее) отвезти его во Франкфурт или в Кассель. А там видно будет, в Гамбурге нужно быть в среду.

Непонятно почему, мысли перекинулись почти на шесть лет назад. Это было в Германии, недалеко от Мюнхена. Первое задание в «конторе».

2009 г. Дом недалеко от Мюнхена.

Генри сидит за рулем, следит за выездом из дома. Из ворот усадьбы выезжает машина. Генри засекает на часах время. Машина Генри следует за выехавшей на расстоянии полусотни метров. Доезжают до поворота. Преследуемая машина пунктуально тормозит, после поворота увеличивает скорость. Генри мысленно отмечает: «Все, как вчера и раньше». Отстает от объекта.

На следующий день Генри ждет недалеко от поворота, смотрит на часы. Выезжает к повороту, из-за которого навстречу медленно выползает та же знакомая машина. Через открытое стекло Генри стреляет в водителя. Уезжает не оборачиваясь. Преследуемая машина съехала в кювет.

Когда он был на службе, все было очевидно, хотя временами и очень трудно: есть враг, которого нужно захватить или уничтожить. А здесь наоборот – легко в исполнении, но объект – человек, о деятельности которого мало что известно, и его нужно вычеркнуть из жизни. Вероятно, он сделал что-то плохое, иначе, с чего бы его «заказали»? Но это слабо утешает. Он был не защищен, не вооружен – теперь застрелен и лежит в кювете. Трудно забыть его лицо, вернее, фотографию. Кстати, за это задание заплатили всего пять тысяч евро. Задача простая, поэтому ее доверили новичку: по существу, проверяли, годится ли он для такой работы. Никогда больше не платили так мало.

Позднее все стало проще. Это работа – почти такая же, как у других, может быть, немного опаснее, ведь не все «клиенты» безоружны и беззащитны. Кто-то должен ее выполнять – возможно тот, кто больше ничего другого не умеет делать.

7:00. 17 мая 2015 г., воскресенье.

Дом госпожи Вилленберг.

Генри поднялся рано утром. Сделал зарядку, пробежку по долине вдоль ручья. Вернулся как раз к завтраку.

Столовая в доме госпожи Вилленберг.

Госпожа Вилленберг, Марта и Генри пьют кофе. Марта рассматривает Генри, наморщив лоб.

– У вас сказочные окрестности, Марта. Даже не хочется уезжать вот так, сразу. Пейзажи вокруг, как на лубочных картинках о доброй старой Германии.

– Сказочные, если видишь их в первый раз. А если каждое утро и вечер перед тобой одна и та же долина, можно эти окрестности возненавидеть.

Госпожа Вилленберг возражает:

– Марта, ты преувеличиваешь. Как будто ты сидишь неделями дома. Ты почти все время в отъезде, возвращаешься только тогда, когда заканчиваются деньги.

– Мама, мне двадцать пять лет. Я не могу всю жизнь прозябать в нашей дыре.

– Кто тебе мешает? Живи в Кёльне, Франкфурте, да хоть в Париже. Отец дает тебе ежемесячно достаточно денег. Просто ты успеваешь их тратить за полторы недели. Научись жить нормально, займись любым делом, тогда тебе будет не так тоскливо. В конце концов, выйди замуж, и жизнь наполнится новым содержанием.

– Да? Замуж? Ты довольна своей жизнью, баронесса Вилленберг? Сначала возилась со мной, потом терпела постоянные измены папаши, а после того как он ушел от нас, заперлась в этой глуши.

Генри решил спасать ситуацию:

– Дамы, я извиняюсь, но мне кажется, что кофе может остыть, если мы столь долго не будем уделять ему внимание.

– Простите, господин Полонски, это наши с Мартой привычные пикировки. Если вы не прочь остаться здесь на некоторое время, думаю, что Марта покажет вам наши немногочисленные достопримечательности.

– Именно, что немногочисленные. Но я покажу – я у вас в долгу. Мама говорила, что вас зовут Генри. Можно я вас буду так называть? Господин Полонски звучит как-то слишком официально.

– Разумеется, и я буду рад осмотреть с вами окрестности. Я пробежался сегодня вдоль ручья, но это только низина, а у вас очень симпатичные холмы.

Генри продолжает разговор с баронессой Вилленберг за чашкой кофе.

9:00. В машине Марты.

Марта и Генри объезжают Шмалленберг. Марта показывает на дома в стиле фахверк:

– Здесь все рассчитано на зимних туристов. Зимой городок оживает, население возрастает в два раза. В каждом втором доме микроотель или хотя бы сдаваемые лыжникам квартиры.

Генри попеременно смотрит то на очередное здание, то на экскурсовода. Марта замечает эти взгляды и все более оживляется. Наконец не выдерживает:

– Давай заедем тут в одно место, выпьем по коктейлю.

– Только, если ты потом отдашь мне руль.

– Мне один коктейль не повредит.

– Охотно верю, но машине может повредить. А она у тебя очень симпатичная, почти как хозяйка.

Марта быстро взглянула на Генри, но грубую лесть проглотила молча.

В кафе «Blanke & Richert» Марта выпивает коктейль, Генри берет кружку пива и демонстративно забирает ключи от машины, которые она нерешительно вертит в руке.

10:30. Оба в машине, за рулем Генри.

Проезжают мимо городской гимназии, мимо нового стадиона, городской кирхи и остатков городских стен. Остановились за городом у развилки дорог: на север – к Бремену, на юго-восток – к Франкфурту. Марта вопросительно глядит на Генри:

– Уедем куда-нибудь? Куда угодно. Хоть на несколько дней. У тебя деньги есть?

– Марта, так нельзя. Нужно хотя бы предупредить твою маму, попрощаться. Ты, может быть, привыкла так исчезать, но мне это кажется неприличным. Деньги имеются, но мне в среду нужно быть в Гамбурге.

– Поедем в Гамбург через Бремен. Там прекрасное казино. Я там один раз выиграла.

– Хорошо, можем поехать, но только завтра утром. Ты же не поедешь с одним комплектом одежды?

– Тебе нужно еще заехать в Кёльн, в отель?

– Нет, в Кёльн я заеду после Гамбурга. Тогда и заберу вещи и машину. Чемодан у меня в машине, а номер я не успел взять.

– Не обманываешь? Завтра уедем?

Генри делает обиженное лицо:

– Я похож на обманщика?

– Сложно сказать, я тебя совсем не знаю.

– И готова уехать с совсем незнакомым мужчиной?

– Да хоть как, лишь бы вырваться из этой серой паутины. Здесь только зимой можно жить, когда приезжают лыжники.

Перспектива отправиться дальше на этой прекрасной машине, в сопровождении женщины с нормальными документами, – это именно то, чего так не хватает Генри. А потом с Мартой и ее машиной можно будет учтиво распрощаться.

9:45. 18 мая 2015 г., понедельник. Гостиная у баронессы.

Генри интересуется: – Ты готова, Марта?

– Не совсем. Я еще не собралась.

В гостиную входит баронесса:

– Куда собираешься, Марта?

– В Гамбург, мама. С Генри. Мы ненадолго, на несколько дней. Я буду тебе звонить.

– Ты только добралась домой. И удобно ли это? Подумай. Вы с господином Полонски едва знакомы.

Генри уходит в свою комнату, сзади доносятся отголоски вялой перебранки женщин.

Через полчаса Марта бродит между спальней и гостиной, медленно наполняя чемодан. Генри выходит из комнаты:

– Марта, ты в Австралию собираешься? Куда столько набила в чемодан, если мы едем на несколько дней?

– Я же не знаю, где мы будем, что нужно будет надевать. У меня нет денег, чтобы в дороге что-то покупать.

– На все случаи жизни не напасешься. Нужно будет что-то – купим.

Баронесса входит в комнату:

– Господин Полонски, проследите, пожалуйста, чтобы Марта не наделала глупостей.

– Трудно остановить женщину, если ей нравятся экстравагантные выходки. Но я с ней буду строг, не сомневайтесь, баронесса.

– Мама, мне уже двадцать пять. Пора тебе привыкнуть, что я не маленькая.

13:00. Машина выезжает, провожаемая баронессой.

Генри за пять секунд набрал скорость в сто километров, улыбается от удовольствия. После выхода на автобан:

– Молодец твой предок. Такую машину подарил. Зверь. Врубить бы сейчас на автобане километров двести – двести сорок в час. Но не хочется знакомиться с дорожной полицией. А спортивные кресла с тугой набивкой и высокими валиками – просто улет.

Марта пропустила мимо ушей похвалу машине. Оживленно показывает Генри виды слева и справа, рассказывает о местах, которые они проезжают.

Генри практически ее не слушает. Размышляет про себя о потенциальных проблемах с Мартой.

Она привыкла делать только то, что ей хочется, управлять ею трудно. Вопрос о послушании необходимо решить изначально. Странствования приучили Генри, что спутница должна подчиняться мужчине не на уровне здравых рассуждений, а «нутром». Ее следует сразу ставить на место. Иначе от нее можно ждать всяких неожиданностей, а при его «профессии» неожиданности совсем даже не нужны. Если женщина не слушается, от нее нужно определенно избавляться. Нет, речь не идет о крайних мерах, просто нужно решительно, без сантиментов расстаться.

14:00. Эльзен, пригород Падеборна.

Около ресторана «Elsener Brau & Burgerhaus» на Боленвег Генри и Марта выходят из машины.

Генри передает Марте семьсот евро:

– Расплачиваться везде будешь ты.

Марта с изумлением смотрит на него:

– Генри, ты не боишься, что я буду расходовать деньги не рационально. Папаша мне много раз говорил, что я трачу деньги бестолково.

– Нет, не боюсь. Но если будешь тратить бестолково или не будешь слушаться, будешь наказана.

Вспыхнула от негодования:

– Как?

– Больно или очень больно.

Марта хотела еще что-то сказать и запнулась.

В ресторане Генри велел Марте:

– Заказывай обед. Я посмотрю дорогу.

Необходимости в этом нет, маршрут продуман еще утром, и GPS всегда наготове. Но нужно дать Марте возможность самой заниматься заказом, чтобы она переварила в себе сценку, сыгранную при выходе из машины.

И снова они в дороге. А дороги здесь отличные – чуть больше чем через час, проехали окраины Петерсхагена, еще через полчаса миновали Нимбург и минут сорок ехали до Бремена. В Бремене были уже к пяти часам вечера.

Бремен

Понедельник – среда

17:00. 18 мая 2015 г., понедельник.

Отель «Motel one» на улице Шлахте.

Генри и Марта выходят из машины. Марта оглядела отель, недовольно повела носом:

– Почему ты его выбрал?

– Я выбрал его еще в Шмалленберге. Посчитал, что он удобен. Отзывы не очень хорошие, но имеется платная крытая парковка для машин, Wi-Fi, по утрам завтрак – «шведский стол», цены на двуместные номера с двумя кроватями не высокие, менее ста евро. Иди, оформи стоянку машины и номер. Закажи номер на двоих с двумя кроватями.

Марта вспыхнула:

– Я с тобой спать не собираюсь!

– А я и не спрашивал об этом.

С независимым видом Марта отправилась заказывать.

Номер в отеле простенький: маленькая гостиная, спальня с двумя тесно стоящими кроватями, совмещенные душ и туалет.

Генри поставил чемодан Марты в шкаф, оглядел все помещение, пока Марта в спальне и туалете приводила себя в порядок и переодевалась. Не задерживаясь лишнего, вышли из номера.

Не спеша идут по улице Шлахте. Генри показывает Марте здание слева:

– Это казино «Spielbank Bremen».

– Я знаю. Я тебе говорила, как однажды выиграла здесь двести евро. Правда, на следующий день проиграла все, что у меня было.

У ресторана «Luv».

Ресторан расположен все на той же улице, в десяти шагах от казино. Генри предлагает:

– Ужинать рано, но ведь мы собираемся в казино. Поедим и сходим туда – поиграем. Потом прогуляемся или пойдем в ночной ресторан.

Марта молчит, но по ее лицу видно, что это ее устраивает.

18:00. Зал ресторана.

За отдельным столиком сидят Генри и Марта. Перед Генри свиные отбивные под лимонно-соевым соусом. У Марты курица с ананасом в кисло-сладком соусе. Генри взял себе темный кёльш, уже пил его в Кёльне, а Марта выбрала радлер – пиво с лимонадом. Генри спокойно расправляется с отбивными, Марта почти ничего не ест – поковырялась в курице, кусочки ананаса, правда, съела. На десерт выбрали совместно яблочную шарлотку, но к пиву она была неуместна, а кофе ни Генри, ни Марта не захотели.

Марта рассказывает Генри, как она приезжала в Бремен, как выиграла в казино. Тот молчит, временами кивая. Музыка тихая, спокойная, не заглушает слова.

Генри рассчитывается с официантом. Потом очень серьезно говорит Марте:

– Мне не помешает немного выиграть. Так что не подходи ко мне, не отвлекай. Если захочешь посмотреть, как я играю, стой в стороне, чтобы я тебя не видел.

19:00. «Spielbank Bremen».

Билеты на входе оплачивает Марта, но документы пришлось показать службе безопасности обоим. Генри показывает паспорт, который использовал в первой гостинице в Марселе. Кейс забрали на хранение в сейф, но Генри предварительно вытащил из него две тысячи евро.

Генри говорит Марте:

– Поиграй на автоматах, но не проигрывай больше полусотни. И помни, что я тебе сказал.

Обходит залы. Казино достаточно стандартное: обычные автоматы, только их много – больше сотни, столов рулетки всего три, и один стол для блэк-джека.

В зале рулеток Генри осматривает столы и читает выставленные правила. Правила на столах немного отличаются: минимальными и максимальными ставками. Выбрал стол, на котором минимальная ставка на варианты с большими выигрышами равна пяти евро, а на равные ставки, на дюжину и на колонну – двадцати пяти евро.

Максимальная ставка везде ограничена полусотней евро. На двух других столах ставки существенно ниже, но там и желающих играть больше. А здесь, кроме Генри, сидит только один рыжий шотландец или ирландец – непонятно кто. Прежде чем купить фишки, минут пять Генри наблюдает за игрой шотландца: слишком импульсивный, сидит как можно ближе к крупье, все время глядит на вращающийся шарик, даже привстает, чтобы лучше видеть – как будто хочет загипнотизировать или убедиться, что его не надувают.

Генри купил у крупье фишки на две сотни. Поставил пять евро на два центральных ряда, и дополнительно на каре в левой части этих рядов. Выпало двадцать один – получил двадцать евро. Поставил десять на правый верхний корнер – проиграл. Начал баловаться малыми ставками, попеременно проигрывая и выигрывая, без существенных результатов.

Неожиданно поставил двадцать пять на левую колонну. Шарик остановился на шестнадцати. Выигрыш пятьдесят евро. Снова поставил 25 на каре в левой части средних рядов. Опять шестнадцать – выигрыш двести евро. Пропускает одну игру, чтобы успокоиться.

Шотландец понял наконец, что сегодня не его день, сгреб оставшиеся фишки и встал из-за стола. Генри нервно бросает взгляд на пустые места.

Через кресло от Генри садится полноватая дама в дорогом наряде, непрерывно вытирающая платком пот со лба. Щурится – наверное, стесняется надеть очки. Купила фишки на пятьдесят евро и поставила пять евро на черное.

Крупье останавливает игру – не принял ставку. Объясняет на английском, на немецком, но дама все равно не понимает. Генри обращается к ней на русском:

– Извините, но за этим столом на черное нужно ставить не меньше двадцати пяти евро.

– Ой, вы говорите по-русски? Я первый раз в казино. Почему двадцать пять? Я видела, за соседним столом ставят на черное даже два евро.

Генри, обращаясь к крупье:

– Извините, сейчас все объясню даме.

Даме:

– Это разные столы. Перейдите за соседний стол.

– Но там нет свободного места.

– Здесь более крупная игра. На черное нужно ставить двадцать пять евро.

– Извините.

Добавила фишки. Генри пропустил ставку, наблюдая за игрой дамы. Крупье облегченно вздохнул, пустил шарик по кругу и произнес свое обычное: «Ставки сделаны, ставок больше нет». Шарик остановился, крупье объявил: «Двенадцать, черное», и пододвинул к даме ее ставку с дополнительными фишками на двадцать пять евро.

– Я выиграла? Это так просто. Я видела в кино, как выигрывают двенадцать раз подряд на черное.

Генри тихо сказал ей:

– Извините, здесь не положено разговаривать, тем более громко.

Дама поставила на черное пятьдесят евро. Генри поставил двадцать пять на красное и пять на правый верхний корнер.

Крупье объявляет:

– Пятнадцать, красное.

Сгреб ставку дамы и передвинул к Генри вместе с его двадцатью пятью. Пятерку Генри подвинул к себе.

Дама недоуменно подняла на Генри глаза, как будто просила о помощи, но промолчала. Вытащила из сумки солидную пачку денег, протянула крупье пятисотенную бумажку и сказала по-русски:

– На все.

Генри перевел недоумевающему крупье:

– Она хочет обменять все пятьсот.

И практически перестал играть, так как дама вытворяла на столе что-то непонятное. Только временами ставил минимальные ставки.

Дама ставит беспорядочно, чувствуется, что ничего не понимает в игре. Например, поставила десять на левый нижний корнер и десять на пятый ряд. Одновременно поставила двадцать пять на зеро. Естественно, проиграла все. Дама проиграла уже триста евро, когда ее ставка на число двадцать три выиграла. Она никак не может понять, почему крупье пододвигает к ней все новые и новые столбцы фишек. Не выдержала и спрашивает Генри:

– Сколько я выиграла?

– Восемьсот семьдесят пять евро. Я советую вам завершить игру, забрать фишки и обменять их на выходе.

– Почему? Я хочу играть.

– Вы же все проиграете.

– Какое это имеет значение? Не для того я вкалывала целый год как проклятая, чтобы прекратить играть, когда мне хочется.

Генри промолчал – у дамы есть деньги, она хочет играть, плевать ей на возможный проигрыш. Но Генри из-за нее потерял темп, теперь трудно сконцентрироваться, так как вокруг столпился народ: глазеют, как непонятная иностранка непрерывно ставит пятидесятиевровые ставки. А тут еще и Марта подошла:

– Когда мы уйдем?

– Дорогая, что я тебе сказал?

– А что?

– Я сказал не подходить ко мне, не мешать. Разве в этом есть что-то непонятное?

Встал, посчитал фишки. Дополнительных фишек на триста пятьдесят евро – ерунда, сморщился. Не обращая внимания на Марту, перешел в комнату, где одиноко стоит стол для блэк-джека.

20:00. Стол для блек-джека.

У стола сидят двое американцев – этих ни с кем не спутаешь. Нет, они не орут, не пытаются положить ноги на стол, но выражение этих лиц, короткие сленговые слова, которыми они периодически обмениваются, несмотря на запрет разговоров во время игры, принадлежат непременно американцам.

Игра идет быстро, так как против дилера сейчас в ней участвуют только два игрока. Победы и поражения сменяются скорее, чем в рулетке.

Генри купил фишек на триста евро. Пропустил две раздачи и заказал себе, поставив двадцать пять евро. Крупье сдал ему валета и восьмерку. На карты других игроков – они тоже выложены на обозрение – Генри бросил только короткий взгляд, чтобы убедиться, что у них нет сплита. Каждый играет против дилера за себя. У того восьмерка. Надежда слабая, но имеется. Дилер берет и открывает вторую карту – девятка. Пододвигает к Генри его ставку и дает еще фишку на двадцать пять евро. Начало сделано. Оба американца проиграли.

Генри продолжает игру: ему «везет», и он ставит более серьезные ставки – благо, здесь максимум достаточно высок. Выиграл уже чуть больше шестисот евро. Дилер начинает нервничать, так как американцы теперь больше следят за игрой Генри, чем за своими небольшими ставками. Других зрителей нет.

После того как у Генри на ставке в сто евро выпал туз с дамой (блэк-джек), а у дилера девятка – получает выигранные сто пятьдесят евро, прекращает игру и направляется к стойке бара.

20:40. У стойки стоит Марта, в руке у нее почти пустой бокал хайболл с коктейлем «Джон Коллинз».

– Марта, который у тебя коктейль?

– Второй, Генри. Не сердись, мне было так скучно. Ты бросил меня, не разрешаешь подходить. А здесь даже не с кем поговорить. И я проиграла только пятьдесят евро, как ты сказал.

– На ногах твердо стоишь?

– Конечно, я ведь только два коктейля выпила.

– Тогда пойдем, посмотрим вечерний Бремен.

На выходе обменял все фишки: от игры в блэк-джек и рулетки. Марта с изумлением смотрит на пачку купюр, переданных ему кассиром:

– Генри, ты профессионал?

– Отнюдь, просто ты мне не очень мешала сегодня.

Проверил кейс, который ему вернули на выходе, вроде все нормально, можно уходить.

Генри и Марта гуляют без особого плана, «куда глаза глядят». Прошли по зеленой Шлахте до Уленштайн, выбрались на Мартини штрассе – здесь это главная улица, и по кривой улочке добрались до Рыночной площади.

В первую очередь глаз останавливается на Роланде – этом огромном символе города. Десятиметровая скульптура начала XV века впечатляет, без внимания мимо нее никак нельзя пройти. Роланд не кажется маленьким даже в сравнении с двуглавым фасадом собора святого Петра, на который он смотрит вот уже шестьсот лет. Виден только фасад собора, сам он спрятался за зданием Бременского парламента. Парламент весь сияет стеклом и совершенно не вписывается в общую картинку. От него хочется отвернуться в сторону массивной двух-трехэтажной ратуши, самодовольно смотрящей на своих худосочных, тянущихся вверх соседей. Вот она, Германия XV–XVII веков, чистенькая, полностью отреставрированная.

Марта начинает вдохновенно рассказывать легенду о Роланде, о том, что Бремен останется независимым, пока его будет охранять Роланд. Подошла к статуе и потерла колено. Для этого ей пришлось перегнуться через ограждающую решетку. Колени Роланда очень темные: тысячи людей терли их много лет.

– Что это ты?

– Я хочу еще раз побывать в Бремене, для этого и потерла колено, так положено.

Проходят еще с десяток метров и натыкаются на четырехзвенную фигуру.

Марта оживленно:

– Смотри, Генри, Бременские музыканты.

Действительно, на осле стоит барбос, на нем кот, и на самом верху кричит вытянув шею свое «ку-ка-ре-ку» петух.

У Марты поднялось настроение, улыбается, глядя попеременно то на Генри, то на скульптуру:

– Генри, пойдем в гостиницу.

– Что это ты улыбаешься? С кем из них меня сравниваешь? Впрочем, понятно, о чем ты сейчас думаешь.

22:00. Номер в отеле.

Только вошли в номер, Генри обнял Марту, молча повел к кровати и довольно грубо взял. Довольно грубо, это еще мягко сказано. Но Марта даже не пытается сопротивляться, хотя бы символически – наверное, у нее были раньше совсем другие приятели, другие отношения.

9:00. 19 мая 2015 г., вторник.

Шведский стол в отеле.

Поздно, уже все позавтракали. Генри и Марта только спустились в зал. Кушанья разнообразные, но еда не очень вкусная, довольно пресная. Марта морщится:

– До обеда много времени. Давай прокатимся по Везеру.

У нее прекрасное настроение, почти пританцовывает.

Пристань на Везере.

Генри изучает расписание. Марта предлагает:

– Поедем до Бремерхафена.

– Нет, туда три часа, да обратно три – не успеем до обеда.