Мотив для спасения

«Это именно то, что мне было нужно, – подумала Эйвери. – Почему я снова пыталась оттолкнуть ее?»

– Ну, что? Будем плясать вокруг темы Рамиреса всю ночь? – спросила Роуз.

Блэк ухмыльнулась. Было немного странно слышать его имя от дочери… Особенно просто фамилию, поскольку она также хорошо знала его по работе матери.

– Нет, не будем, – ответила Эйвери. – Не хочу, чтобы эта ночь превратилась в бесконечную череду всхлипываний и ты задумалась о том, что твоя мать в конец развалилась.

– В подобной ситуации это было бы нормально. Я просто не уверена, что лучшим для тебя будет оставаться в больничной палате. Я имею в виду… Разве это не депрессия?

– Похоже, – ответила Блэк. – Но я предпочитаю думать, что у моей постели тоже постоянно кто-то будет сидеть, если предстоит побороться за жизнь.

– Да, думаю, он поступил бы также. То есть, я бы тоже оставалась в больнице. Но, в то же время, ты понимаешь, что он бы сильно разозлился, узнав, что ты делаешь это.

– Возможно.

– А ты… – хотела было спросить Роуз, но резко передумала.

– Все нормально, – ответила Эйвери. – Можешь спрашивать, о чем угодно.

– Что подсказывает тебе интуиция? Типа… Твои инстинкты говорят тебе, справится он или нет?

Это был сложный вопрос. Она никак не чувстовала. Вполне возможно, что именно данный факт так сильно повлиял на ее состояние. Не было абсолютно никакой уверенности. Интуиция наотрез отказывалась говорить ей, вылезет он из этого состояния или нет.

– Пока нет.

– Еще один вопрос, – продолжила дочь. – Ты любишь его?

Это было так неожиданно, что на мгновение Эйвери расстерялась и не знала, что сказать. Она уже несколько раз задавала себе этот вопрос, ответ на который, в последние пару недель, появился сам самой.

– Да, люблю.

Роуз, казалось, засмущалась, скрывая улыбку за бокалом.

– Думаешь, он в курсе?

– Думаю, да. Но мы не…

Внезапно ее речь была прервана звуком разбитого стекла и тяжелым стуком. Все произошло так неожиданно, что Эйвери потребовалась пара секунд, чтобы сообразить, что случилось и встать со стула. Как только она это сделала, Роуз слегка вскрикнула. Дочь спрыгнула с дивана и попятилась в кухню.

Окно у дальней стены слева от дивана было разбито. Холодный поток воздуха проник в квартиру. Орудие, которым испортили стекло, лежало на полу, ничего особенного собой не представляя.

Это был старый использованный кирпич, который Эйвери заметила лишь после того, как разглядела мертвого кота. Он был худым, явно голодавшим. Животное было привязано к кирпичу каким-то резиновым ремешком, наподобии тех, которые используются для крепления навесов. Рядом лежали осколки разбитого стекла.

– Мам? – очнулась Роуз.

– Все хорошо, – быстро ответила Блэк, подбегая к окну. Ее квартира находилась на втором этаже, поэтому особой силы для броска не требовалось.

Внизу никого не было. Эйвери подумала о том, чтобы спуститься на улицу, но, кто бы ни забросил в окно кирпич с котом, у него была как минимум минута в запасе на то, чтобы скрыться. А с учетом загруженности улиц Бостона и прохожих в это время суток (она взглянула на часы, было 21:35), он уже наверняка сбежал.

Она подошла к коту, осторожно обходя осколки.

Между его животом и черным резиновым ремешком виднелся кусочек бумаги. Эйвери наклонилась, чтобы взять его, слегка сморщившись от прикосновения к холодному, жесткому телу животного.

– Мам, что это за дерьмо? – спросила Роуз.

– Там записка.

– Кто мог пойти на такое?

– Не знаю, – ответила она, доставая бумагу и разворачивая ее. Это был обычный тетрадный лист с довольно простым текстом, который, тем не менее, заставил Эйвери ощутить холодок по всему телу.

«Я СВОБОДЕН! Не могу ДОЖДАТЬСЯ нашей встречи!»

«Черт, – подумала она. – Говард. Это он».

Это была первая мысль, пришедшая ей в голову и Блэк вдруг поняла, что уже автоматически пытается избавиться от нее. Также, как и в случае с жестоким убийством при помощи гвоздей, что-то в дерзости этого послания, точнее методе передачи путем забрасывания мертвой кошки в окно квартиры вместе с запиской, было не похоже на действия Говарда Рэндалла.

– Что там написано? – спросила Роуз, подойдя ближе. Она выглядела так, будто вот-вот была готова разрыдаться.

– Просто глупая угроза.

– От кого?

Вместо того, чтобы ответить дочери, Эйвери схватила телефон, лежащий на диване, и набрала Коннелли.

Роуз спросила от кого.

И пока телефон пытался соединиться с абонентом, единственным разумным ответом, который приходил на ум, был только один.

Говард Рэндалл.

Глава пятая

Слишком многое произошло за те двенадцать минут, которые потребовались Коннелли, чтобы добраться до места происшествия. Во-первых, первым делом приехала далеко не патрульная машина А1. Перед домом Эйвери с визгом остановился новостной фургон. Сквозь разбитое окно она наблюдала, как из него вышли три человека: репортер, фотограф и технический специалист, который тянул кабель из задней части фургона.

– Вот дерьмо, – произнесла Блэк.

Команда журналистов уже практически подготовилась, когда рядом остановился Дилан. Сразу за ним подъехала еще одна машина, чуть не столкнувшись с фургоном СМИ. Эйвери абсолютно не удивилась, наблюдая за выходившим из нее Финли. О’Мэлли, судя по всему, симпатизировал ему и пытался продвинуть по карьерной лестнице. Возможно, даже чтобы заменить Рамиреса.

Она нахмурилась, наблюдая, как Финли разговаривает с репортером. Возник краткий спор прежде, чем они с Коннелли скрылись из виду на лестнице, ведущей к квартире Блэк.

Она открыла дверь сразу после стука, не давая гостям возможности что-либо сказать прежде, чем сама поделится своими впечатлениями и размышлениями.

– Коннелли, какого черта? Я позвонила лично тебе, а не в участок, чтобы избежать журналистов. Что они тут забыли?

– А то, что у них слюни текут при теме побега Говарда Рэндалла. Всем известно, что ты не самое последнее лицо в этой истории. Поэтому за тобой следят. Думаю, у этих ребят снизу есть даже прослушка.

– Моих звонков?

– Нет. Слушай, я должен сообщить о произошедшем в участок. Это слишком громкое дело. Скорее всего, они прослушали по радио каналам.

Эйвери ощутила прилив ярости, но прекрасно знала, насколько сложно общаться в тайне, когда за тобой следят безумные СМИ, стремясь перелопатить всю историю. Она взглянула на съемочную группу и увидела, что те уже занялись делом. И только одному Богу известно, о чем шла речь. Пока она наблюдала за ними, подъехал еще один фургон, небольшой внедорожник.

Коннелли с Финли рассматривали кирпич, кота и разбитое стекло. Эйвери оставила записку на полу, не желая, чтобы бумажка с мертвого животного попала на кухонный или кофейный столик.

– Не хочу показаться занудой, – произнес Финли, – но тут все как по учебнику. Я имею в виду… «Я свободен». Кто еще это может быть, Эйвери?

– Понятия не имею, но… Я понимаю, что вам сложно поверить в это, но Говард не стал бы так поступать. Это мелко для него.

– Старый Говард Рэндалл не стал бы, – ответил Коннелли. – Но, кто знает, насколько тюрьма изменила его?

– Подождите, – вклинилась Роуз. – Я что-то не понимаю. Мама же вроде смогла отстоять этого парня, когда работала адвокатом. Зачем ему угрожать ей? По-моему, ему стоит быть благодарным.

– Да, ты и должна думать так, – пояснил Дилан. – Но мозг преступника работает слегка иначе.

– Он прав, – перебила его Блэк до того, как он смог продолжить свою тираду. – Такие, как Говард, видят угрозу в любом участнике процесса, даже если речь идет об адвокате, который выпустил его. Но Рэндалл… Это не похоже на него. Те несколько раз, когда я приходила к нему за помощью, он был… даже не знаю, как сказать… общителен. Если у него и были какие-то плохие намерения, то он отлично их скрыл.

– Естественно, – ответил Коннелли. – Думаешь, его побег был просто случайностью? Готов поспорить, что эта вылазка планировалась на протяжении многих месяцев. Возможно, даже с первого дня его пребывания там. И, раз он собирался сбежать и прийти к тебе или же вовлечь тебя в какой-то новый ненормальный план, то какого черта ему давать тебе знать об этом?

Блэк была не против поспорить, но она четко понимала, откуда росли ноги. Все указывало на Говарда. Также она понимала, что выраженный обществом страх перед его побегом, лишь подталкивал кэпа и Дилана к тому, что именно Рэндалл оказался тем жестоким убийцей, использовавшим гвозди.

– Слушай, давай сейчас просто откинем дело Рэндалла в сторону, – произнесла она. – Он это или нет, кто-то все равно кинул кирпич в мое окно. Просто я подумала, что будет лучше пойти по иным каналам, раз О’Мэлли так хочет, чтобы я была подальше от всего, что так или иначе может касаться Говарда.

– Это так, – вдруг влез Финли. – Я созванивался с ним по дороге сюда. Сейчас он занят с мэром и прессой.

– По поводу Говарда Рэндалла?

Финли кивнул.

– Боже мой, – сказала Эйвери. – Это становится просто смешно.

– Что ж, тогда тебе вряд ли понравится полученный мною приказ, – добавил Коннелли.

Блэк ждала, пока он сам все расскажет. Дилан явно ощущал себя неуютно и скорее предпочел бы, чтобы О’Мэлли сам передал ей все. Наконец, он вздохнул и заговорил:

– Он хочет, чтобы мы укрыли тебя на несколько дней. Даже, если этот кирпич забросил не Рэндалл, то все равно есть кто-то, кто следит за тобой и посылает угрозы. И да… Возможно, все это из-за его побега. Мне не доставляет удовольствия говорить это, но в данной ситуации ты выглядишь ужасно. Ты выпустила его несколько лет назад… Отправила его убивать. Так много людей…

– Да это просто идиотизм, – выпалила Роуз. – Неужели люди и правда могут решить, что моя мама имеет какое-то отношение к его побегу?

– Да, есть те, кто впадает из крайности в крайность, – признался Коннелли. – К счастью, в новостях прозвучали лишь слухи. Ты не смотрела телевизор? – добавил он, взглянув на Эйвери.

Ей вспомнились все те туманные дни, проведенные в больничной палате Рамиреса. Телевизор был включен и на экране возникло лицо Говарда, в бегущей строке под фотографией говорилось о его побеге. Но она не видела там своего имени, да и не ожидала этого. Блэк, наконец, покачала головой в ответ на заданный вопрос.

– Что ж, каковы бы ни были твои ощущения по этому поводу, мне кажется, он абсолютно прав. Тебе нужно сменить обстановку, пока ситуация не изменится. Предположим, что человек, который бросил кирпич, не Говард. Получается, что это было сделано случайным прохожим. Неким недовольным придурком, который решил, что ты выпустила убийцу на свободу. Так где же он? – продолжил Коннелли. – Подумай об этом, пока будешь паковать вещи. Мы с Финли с удовольствием отвезем тебя туда, куда захочешь.

– А думать и не надо, – ответила она. – У меня уже есть предположение.

***

Через полчаса они добрались до квартиры Рамиреса. Менее десяти минут ушло на то, чтобы упаковать все необходимое. По настоянию Эйвери и Дилана Роуз поехала с ними. После короткого, но довольно горячего спора, она плюнула, заявив, что останется с матерью всего на день, чтобы убедиться, что с той все хорошо.

Было немного странно, когда они вчетвером зашли в квартиру Рамиреса. Согласившись перебраться к Блэк, он так и не попал больше домой. Все его вещи до сих пор хранились здесь, ожидая прихода хозяина.

Эйвери прохаживалась по квартире, делая вид, что это никак не влияет на нее. Она уже бывала здесь ранее и всегда чувствовала себя комфортно. По идее, сейчас не должно быть иначе.

– Ты уверена в этом? – спросил Финли. – Извини, что говорю это, но выглядит немного грустно.

– Не более печально, чем то, что она постоянно торчала в его палате, – парировала Роуз.

Эйвери пыталась впитать в себя всю атмосферу этого места, прочувствовать ее, чтобы затем попытаться понять, что делать дальше.

Коннелли разговаривал по телефону касательно установки видеонаблюдения за домами Эйвери и Рамиреса с того момента, как только они переступили порог квартиры. Они были очень осторожны, всячески стараясь избежать слежки, но шансов было немного.

Как только Эйвери поставила свою сумку в гостиной Рамиреса, он завершил разговор. Глубоко вздохнув, Дилан выглянул в окно. На улице было чуть меньше народа, нежели в тот момент, когда Эйвери и Роуз наслаждались вином и приятной беседой. А после того, как в окно забросили мертвого кота, она стала казаться даже более зловещей.

– Итак, перейдем к делу, – сказал Коннелли. – Следующие три дня за тобой будут наблюдать профессионалы. Они будут находиться в обычных машинах, но все это служащие участка А1.

– Это необязательно, – ответила Эйвери. Ей стало казаться, что все выходит из-под контроля.

– Думаю, стоит, – возразил он. – Последние дни ты провела практически в полном одиночестве. Все становится лишь хуже. Шпана на улицах пытается отыскать Рэндалла. Люди по-тихоньку пролазят в эту историю и скоро наткнутся на тебя.

«Продолжай, заканчивай, – подумала она. – Они наткнутся на то, как я, будучи адвокатом, подарила ему свободу, которой он воспользовался, чтобы снова убить. Вот, что ты хочешь сказать мне».

Но он не стал. Вместо этого, Коннелли взглянул на дверь.

– Для начала это будут Сойер и Деннисон. Они подъедут через полчаса, а потом… Судя по всему, это будем мы с Финли.

– Это… Все действительно так плохо? Нам требуется защита? – спросила Роуз, посмотрев на двух офицеров и переведя взгляд на мать.

– Нет, – ответила Эйвери. – Они слегка переборщили.

– Это для защиты твоей матери. И тебя. В зависимости от того, кто стоит за убийством гвоздями и броском кирпича с котом в окно, ты тоже можешь оказаться в опасности. Все зависит от того, что он хочет от твоей мамы.

– Давай не будем так драматизировать, – слегка ядовито произнесла Блэк. – Буду рада, если ты перестанешь пугать мою дочь.

– Извини, мам, – сказала Роуз. – Но за последний час я наблюдала, как в твое окно влетел мертвый кот с запиской, в которой содержалась угроза, а потом меня чуть ли не веником погнали из твоей квартиры, предоставив круглосуточную охрану. Могу с уверенностью сказать, что я и правда напугана.

Глава шестая

Все надежды о тихом девичнике были разбиты. Когда Коннелли с Финли покинули квартиру, она наполнилась тишиной. Роуз улеглась на диване Рамиреса. Она читала новости в социальных сетях и переписывалась с друзьями.

– Надеюсь, ты понимаешь, что никому нельзя рассказывать о случившемся, – сказала Эйвери.

– Да, – ответила дочь слегка обиженным тоном. – Подожди… А как же насчет папы? Мы ведь должны сообщить ему?

Блэк задумалась на секунду, взвешивая все «за» и «против». Если бы дело касалось только ее, никаких вопросов не возникло бы. Не было необходимости посвящать Джека в данную ситуацию. Но тот факт, что в этом была замешана Роуз, менял абсолютно все. Как минимум, определенный риск все же существовал.

– Нет, – ответила она. – Пока не стоит.

Дочь лишь слегка кивнула в ответ.

– Роуз, я правда не знаю, что сказать тебе. Ситуация хреновая, я согласна. Это подстава и мне жаль, что тебе приходится участвовать в этом. Я тоже не развлекаюсь, поверь.

– Я понимаю, – ответила Роуз, убрав телефон и заглянув в глаза матери. – Не могу сказать, что сильно расстроена подобным неудобством. Это не так. Мам… Я понятия не имела, что тебе приходится постоянно крутиться в таких опасных ситуациях. Такое часто бывает?

– Нет, не часто, – слегка усмехнулась Эйвери. – Все это благодаря тому, что Говард Рэндалл сейчас в розыске. Жители города напуганы и им нужен тот, кого можно обвинить во всем, пока они ищут ответы на свои вопросы и способ ощутить себя в безопасности.

– Ответь мне прямо, мам, с нами все будет хорошо?

– Да, думаю, именно так.

– Правда? Тогда кто забросил в окно тот кирпич? Это был Говард Рэндалл?

– Я не знаю. Честно говоря, сомневаюсь в этом.

– Между вами двумя происходит что-то плохое, так?

– Роуз…

– Нет, я хочу знать. Как ты можешь быть настолько уверена?

Эйвери не видела никаких оснований лгать дочери или что-либо утаивать от нее, особенно сейчас, когда ей пришлось принять участие в происходящем.

– Потому что забросить мертвого кота в окно слишком мелко для него. Это зрелище, не более того. Глядя на те способы, которыми он убивал, Говард Рэндалл просто не стал бы тратить свое время на подобные занятия. Мертвый кот… Это практически шутка. Я общалась с ним, будучи и адвокатом, и детективом. Он бы не стал так поступать. Ты должна поверить мне, Роуз.

Эйвери выглянула в окно и заметила черный Ford Focus, который был припаркован на дальнем конце улицы. На месте водителя она смогла разглядеть левое плечо Деннисона. Сойер находился рядом, скорее всего, щелкая семечки, привычка, которой он был хорошо известен в их кругах.

Размышляя о кирпиче и коте, она начала отматывать происходящее. Список имен и лиц в ее голове за период работы адвокатом и детективом, был достаточно длинным. Она прикинула, кто еще мог бы забросить в ее окно кирпич с котом, но вариантов оказалось слишком много.

«Боже, да это мог быть кто угодно»…

Эйвери обернулась на квартиру, пытаясь представить себе последний раз, когда Рамирес стоял здесь. Она медленно прошлась вдоль гостиной и кухни, уже не раз бывав здесь, но ощущая себя так, будто находится тут впервые. Местечко было небольшим, но хорошо обустроенным. Все сияло чистотой и аккуратностью, все вещи на своих местах. На холодильнике висело несколько фотографий и магнитов, в основном привезенных членами семьи, которых Эйвери никогда не видела, но периодически слышала истории о них.

«Кто из них в курсе, что произошло?» – задумалась она. Пока он лежал в больнице, только двое родственников пришли навестить его. Блэк знала, что члены семьи Рамиреса не слишком близки, но тот факт, что они даже не стремились побыть с ним в такой ситуации, сильно обескураживал, хотя она прекрасно понимала, что если нечто подобное произойдет с ней, то ее ждет абсолютно такое же отношение.

Эйвери отвернулась от холодильника, поскольку фотографии этих незнакомцев вдруг странным образом начали давить на нее. В гостиной также были развешаны снимки из разных этапов его жизни: они с Финли на кухне играют в подковки; Рамирес, участвующий в марафоне, на финишной прямой; они с сестрой рыбачат на краю пруда, будучи совсем молодыми.

– Не могу, – тихо произнесла она.

Блэк обернулась в надежде, что Роуз не услышала брошенную фразу и увидела дочь спящей. Судя по всему, она отключилась, пока Эйвери разглядывала фотографии. Какое-то время она изучала дочь, чувствуя собственную вину. Роуз вообще не должна находиться здесь, но оказалась замешана в деле.

«Возможно, ей было бы куда лучше, не старайся я все исправить», – подумала она.

Это была не просто пролетевшая в голове мысль. Эйвери не в первый раз искренне задумывалась об этом. Но теперь, когда они обе находились под охраной, пока ей угрожали за грехи прошлого, все только усугублялось.

«А может я не расплачиваюсь за грехи прошлой жизни? – размышляла она. – Может это действительно был Говард. Может он просто поспешил, ощутив вкус свободы, чего я даже не могла предположить?»

Эйвери прикинула, что если она все правильно истолковала, то не может просто исключить вероятность того, что именно Говард убил ту бедную девушку при помощи строительного пистолета, а затем, буквально на следующую ночь, подкинул ей в окно мертвого кота с угрозой. У нее нет никаких аргументированных доказательств того, что это сделал не он, поэтому Рэндалл просто обязан находиться в числе подозреваемых.

«Он слишком дорог мне, – поняла она. – Каким-то образом он заставил меня поместить его на некий пьедестал. Он намеренно сделал это?»

Мысль была пугающей, но сработал он идеально. Она прекрасно знала о его склонности к головоломкам. Неужели он манипулировал ею так, что Эйвери даже не заметила?

Она подняла две сумки и отнесла их в спальню Рамиреса. Прежде, чем переехать сюда она утромбовала файлы из дела Говарда Рэндалла в одну из них. Вытащив их, Эйвери разложила бумаги на кровати.

В этот раз она не теряла времени, разглядывая фотографии. Теперь ей нужны были факты. А фактом было то, что однажды Эйвери Блэк, как и написано в деле, будучи адвокатом, защищала мужчину, обвиняемого в убийстве. Она подозревала, что он совершил преступление, но на тот момент у них не было никаких четких доказательств его вины и дело так и не вышло за рамки суда. В конце концов, она выиграла. Говарда Рэндалла отпустили. В течение следующих трех месяцев студентки колледжа в возрасте от восемнадцати до двадцати одного года были убиты шокирующими способами. В результате, его поймали и он умудрился признаться во всех своих преступлениях.

Эйвери следила за происходящим по телевизору. Она бросила карьеру адвоката и решила начать свой путь в противоположной сфере – детективом. Все говорили, что ей не удастся сделать это после всего случившегося. Плюс ко всему, она начинала гораздо позже большинства и была женщиной, которую еще и преследовала тень Говарда Рэндалла. Слишком много лишнего багажа на плечах. Она не справится.

«Но вот, кем я сейчас являюсь, – подумала Блэк, рассматривая материалы дела. – Может быть именно поэтому он всегда был открыт со мной во время визитов в тюрьму. Вероятно, как и многие вокруг, он считал, что я затеряюсь в рядах полиции, стремясь стать хорошим детективом. Что ж, я не просто стала им, я стала чертовски отличным следователем, видимо, завоевав его расположение».

К собственному сожалению, она искренне надеялась, что это так. Ей нравилось думать, что она просто не могла придавать этому меньшее значение, но она могла. Возможно, все дело было в его интеллекте, а может в том простом факте, что никто не разговаривал с ней так, не бросал ей вызов, подобно ему.

Она вспоминала их встречи, перебирая бумаги, чувствуя себя так, словно в голове катался теннисный мячик. Туда-сюда, туда-сюда.

«Казалось, он искренне радовался моим визитам, не считая одного раза, когда решил, что я просто воспользовалась им. В тюрьме у него были хорошие связи, благодаря которым он всегда владел информацией, что нельзя сказать об обычных заключенных.

Давала ли эта информация что-то лично ему? Давала ли она причины бросить все?

Что он будет делать после побега? Каким человеком он станет? Сбежит ли он как можно дальше, пытаясь жить обычной жизнью простого человека (хоть и объявленного в розыск)?

Или же снова начнет убивать? Говорят, когда человек совершает убийство и переживает первоначальный шок, то второе уже происходит легче, а третье становится чем-то практически естественным.

Но Говард не является обычным человеком, способным на исключительно животные инстинкты. Все его убийства были чистыми и простыми.

Последняя жертва была убита очень жестоко… Будто убийца пытался доказать что-то своим стилем.

Есть ли у Говарда что-то, требующее доказательств?»

Размышляя над этим, она будто снова увидела его сидящим на противоположной стороне тюремного стола со стандартной улыбкой на лице. Такой уверенный. Практически гордый.

«Я должна найти его, – думала она. – Или, по крайней мере, определить, является ли он убийцей. И лучшим стартом здесь будет поговорить с людьми, которые знали его также, как и я. Стоит поговорить с преподавателями Гарварда, где он работал».

План был так себе, но хоть что-то. Конечно, О’Мэлли запретил ей участвовать в расследовании, но то, о чем он не узнает, никак не навредит ему.

Эйвери взглянула на дисплей телефона и обнаружила, что уже было 00:10. Тяжело вздохнув, она собрала все в кучу и положила на тумбочку Рамиреса. Собираясь спать, она принялась медленно снимать с себя вещи, вспоминая ощущения, когда в последний раз находилась в его спальне.

Улегшись, Блэк решила не выключать свет. Она не верила в паранормальные явления, но что-то чувствовала. В какой-то момент она даже решила, что это может быть Рамирес, который проверял, все ли в порядке с ней, хотя сам боролся сейчас за жизнь.

Эйвери понимала, что ему слишком сложно выкарабкаться, но до сих пор не ощущала, что все кончено. Оставив свет включенным, она уснула очень быстро.

Глава седьмая

Без помощи со стороны участка, Эйвери могла полагаться только на себя. Подкрепившись чашкой кофе и парочкой черствых бубликов, которые удалось отыскать у Рамиреса, она запустила Google и принялась за работу. Благодаря материалам дела, которые Блэк прихватила с собой, она уже знала имена трех профессоров, тесно сотрудничавших с Говардом во времена его работы в колледже. Один из них скончался в прошлом году, оставив лишь два потенциальных варианта. Эйвери вбила их имена в строку поиска, перешла на страницу персонала Гарварда и записала их номера в телефон.