Воины-интернационалисты из Беларуси в гражданской войне в Анголе 1975-1992

Одной из главных целей войск УНИТА было блокирование сообщения Куито-Куанавале с центром провинции Квандо-Кубанго – Менонге, как наземное, так и воздушное. Части УНИТА минировали дорогу, осуществляли нападения на колонны ФАПЛА, а группы юаровских «охотников» пытались прерывать воздушное сообщение, сбивать – и часто успешно – летательные аппараты, самолеты, вертолеты, на борту которых находились не только ангольцы, но и советские военнослужащие, и которые пилотировали часто советские же летчики. Именно из Куито-Куанавале летел самолет Ан-12, бортовой номер 11747, сбитый 25 ноября 1985 года группой «охотников» во главе с капитаном юаровского спецназа Андре Дидериксом. Весь экипаж и все пассажиры (которых было больше десятка) погибли. Среди них были уроженец г. Слонима командир экипажа капитан Сергей Васильевич Лукьянов и пассажир – советник начальника тыла 11-й пехотной бригады ФАГОТА майор Михаил Михайлович Жерносек (уроженец Витебской области, проживал в Бресте). В боях за Куито-Куанавале в 1986 году принимали участие бывший военный переводчик, выпускник МГПИИЯ, лейтенант (сейчас старший лейтенант запаса) Сергей Петрович Демидчик, бывший советник по артиллерии 13-й пехотной бригады ФАГОТА подполковник (ныне подполковник запаса) Петр Павлович Бондаренко.

Ангольский «Сталинград»

В июле 1987 года началась крупная наступательная операция отрядов ФАГОТА «Навстречу Октябрю» (иной вариант названия – «Приветствуем октябрь»), подготовленная совместно ангольским командованием и советским советническим аппаратом. Целью операции в очередной раз были объявлены взятие Мавинги и последующий окончательный разгром формирований УНИТА на территории Анголы. Однако у плана этой операции был один недостаток, отмеченный всеми участниками событий, и специалистами, и переводчиками. Советское командование планировало свои действия в расчете на такого солдата, к которому оно привыкло – то есть, на советского, который мог бы дойти в указанные сроки не только до Мавинги, но и, если поступит приказ, до Йоханнесбурга. Однако боевые качества солдат ФАГОТА были гораздо ниже, и военное мастерство – тоже. Конечно, за десять лет ФАГОТА стала вполне боеспособной армией, и с отрядами УНИТА ее подразделениям справиться было бы вполне по силам. УНИТА – но не регулярной армии ЮАР.

На юге Анголы разгорелись ожесточенные бои, о которых участники, побывавшие до Анголы в других горячих точках, отзывались примерно так: «Таких ужасов, как здесь, в Афгане мы не видели… Ь>. Бригады ФАГОТА поначалу завладели инициативой, и если бы не задержки в передвижениях и доставке боеприпасов и «издержки» ангольского командования, цель операции была бы достигнута. Но, не желая допустить окончательного разгрома УНИТА, в дело включились подразделения ЮАР, и, как вспоминал участник событий Игорь Ждаркин, «это стало началом провала операции, началом трагедии». В ход пошли тяжелые бомбардировки и обстрелы, применение химического оружия, в результате которого отравились десятки людей, в том числе и военные советники 49-й бригады ФАГОТА. Бригады попадали в окружение, ангольские солдаты бросали оружие и технику, разбегались, только услышав о том, что в наступление идет батальон «Буффало». Так преимущество оказалось на стороне отрядов УНИТА, которые совместно с подразделениями армии ЮАР попытались захватить город Куито-Куанавале. Сражение за этот форпост ФАГОТА продолжалось почти год.

Положение правительственных войск было спасено только благодаря кубинским союзникам. К 16 ноября наступление УНИТА было остановлено в 10-15 километрах от Куито-Куанавале, однако бомбардировки города и окрестностей продолжались. Взлетная полоса в городе была разбита, сообщение по воздуху почти полностью прекращено, добраться до Куито-Куанавале из Менонге можно было только по единственной дороге длиной около 200 километров. Эта дорога, которая постоянно минировалась и обстреливалась, стала местной «дорогой жизни», поскольку только по ней доставлялись продукты и письма.

Затяжные бои продолжались до конца марта 1988 года. 23 марта отряды УНИТА и ЮАР предприняли решающий штурм, с применением тяжелой артиллерии и танков «Олифант». Штурм был отбит, а стратегическая инициатива перехвачена кубинскими подразделениями и бригадами ФАГОТА. К концу мая 1988 года кубинцы практически подобрались к границе Анголы с Намибией. Так было выиграно сражение, получившее звучное название «битва за Куито-Куанавале».

Претория запросила мира. В результате длительных переговоров между США, СССР, Анголой, Кубой и ЮАР 22 декабря 1988 года в Нью-Йорке было подписано соглашение о полном выводе войск ЮАР из Анголы и предоставлении независимости последней африканской колонии, Намибии – в обмен на вывод и возвращение на родину кубинского воинского контингента. Это серьезнейшее военное и политическое поражение ЮАР привело к смене политического курса в Южно-Африканской Республике и ускорило демонтаж режима апартеида в этой стране. И Фидель Кастро, и первый чернокожий президент ЮАР Нельсон Мандела утверждали, что победа под Куито-Куанавале стала поворотным пунктом в борьбе чернокожего населения ЮАР за свободу от политики апартеида[104].

Исследователь-африканист О. В. Опанасенко утверждает, что эта дипломатическая победа СССР стала возможна, в первую очередь, потому что и для Советского Союза, и для США, и для остальных явных и тайных участников конфликта стало очевидно, что чисто военной победы добиться ни у одной стороны не получится. Кроме того, эта война требовала все больших и больших финансовых затрат: по самым приблизительным подсчетам, боевые действия на территории Анголы и Намибии обходились в 2 млн долларов в сутки[105].

Плюс ко всему, США и Великобритании стало невыгодно поддерживать Преторию – а без помощи извне экономика Южно-Африканской республики испытывала серьезные затруднения, особенно в условиях кризиса 1985 года и резкого падения цен на золото[106]. Вывод войск ЮАР из Анголы завершился полностью к 1 сентября 1988 года: «Густые облака едкой желтой пыли висели над берегом Оваканго. Колонна танков, тяжелых бронемашин и тупорылых грузовиков с солдатами, скрежеща сталью, вползала на понтонный мост. А когда последняя машина пересекла реку и оказалась на намибийской земле, южно-африканские саперы принялись демонтировать мост… Конечно же, в глубине души каждый из них благодарил Бога, что остался жив. Ведь эти южноафриканские парни (их было около тысячи, почти половина – белые), последними пересекшие анголо-намибийскую границу, возвращались из-под Куито – Куанавал е»[107].

Кубинское руководство учредило для участников этой битвы специальную боевую награду, весьма почетную – медаль «За оборону Куито-Куанавале». Эти награды кубинские военачальники собирались вручить действительным защитникам города, своим военнослужащим – и советским, к которым они относились как к братьям. Они даже попытались, предвидя сложности и склонность отдельных «штабных» присваивать себе чужие подвиги, доставить медали в Куито-Куанавале в обход советского командования, однако утечка информации произошла, часть наград ушла в штаб советской военной миссии. И все же такой медалью награждено было около 90 советских советников и специалистов. На данный момент среди них выявлено пять представителей Беларуси:

уроженец Гомеля, советник командующего 6-м военным округом полковник Владимир Ефимович Алътшуллер:

житель Бреста, советник начальника политотдела 38-й десантно-штурмовой бригады подполковник (в настоящее время полковник запаса) Анатолий Павлович Давыдовский:

минчанин, специалист при офицере наведения ЗРК С-125, капитан (ныне майор запаса) Юрий Михайлович Морозов:

житель г. Барановичи, переводчик 25-й рейдовой бригады, лейтенант-двухгодичник (ныне старший лейтенант запаса, выпускник МГПИИЯ) Олег Аркадьевич Грицук;

уроженец Гомеля, переводчик 21-й пехотной бригады, младший лейтенант (ныне подполковник запаса) Игорь Анатольевич Ждаркин.

Участники этой битвы Ю. М. Морозов и И. А. Ждаркин были также награждены медалями «За боевые заслуги», П. П. Бондаренко – орденом Красной Звезды.

В последующие годы самым крупным военным событием стала операция «Зебра» – снова направленная на взятие Мавинги. Одновременно с этим продолжались военные операции локального значения, вывод кубинских войск из Анголы и сокращение советского советнического аппарата, что было завершено к 1992 году. Гражданская война была приостановлена. После захвата бригадами ФАПЛА Мавинги и завершения ряда прочих операций, при посредничестве Португалии, США и СССР Ж. душ Сантуш и Ж. Савимби подписали так называемые Биссекские соглашения. Савимби признал лидера МПЛА легитимным президентом, боевые действия были прекращены, обе армии сосредоточены в 50 специально отведенных населенных пунктах. Были назначены всеобщие демократические выборы, на которых населению страны предстояло выбрать новую власть. Ангольское командование наградило своих и нескольких советских офицеров боевой медалью «За взятие Мавинги»; среди награжденных ею – председатель российского Союза Ветеранов Анголы, выпускник Минского суворовского училища Вадим Андреевич Сагачко.

Сокращение советского военного присутствия в Анголе началось после 1988 года – после вывода из Анголы южно-африканских и кубинских войск. Сначала сокращалось число советников, позже – специалистов. Как правило, по возвращении на родину бывшие советские советники и специалисты после 1983 года получали удостоверения участников боевых действий. Но, к сожалению, не все. Причины тому следующие. Во-первых, отметок в личных делах о пребывании в «горячей точке» не ставилось (ставилось «отбыл в распоряжение 10 ГУ ГШ СССР»), а во-вторых, само пребывание в Анголе (в отличие, например, от Афганистана) не считалось участием в боевых действиях – таковым признавалось только участие в боевых операциях. Таким образом, залогом присвоения статуса ветерана войны становились добросовестность командования и собственная настойчивость.

Долгий путь к миру

Что касается заключительного этапа гражданской войны, который начался сразу после проведения президентских выборов 1992 года и стал едва ли не самым кровавым в истории этого долгого и изматывающего конфликта, то к истории независимой Республики Беларусь этот этап не имеет непосредственного отношения. Поскольку наша республика не содержит миротворческие войска, а наши граждане не служат в миротворческих миссиях ООН, официально они не могли командироваться в Анголу в этот период, когда миротворческие миссии осуществляли в стране так называемые peace-keeping operations – операции по поддержанию мира.

Однако в то же время в Анголу продолжали летать гражданские летчики, в том числе и из Беларуси. В течение 1996-1998 годов было отмечено несколько случаев гибели российских самолетов, обслуживавших по контрактам внутренние ангольские авиалинии, или попадания экипажей в плен к УНИТА. Впоследствии, если летчикам удавалось выйти на связь, оказывалось, что их переправляли на территорию Заира или Конго и там заставляли выполнять полеты на территорию Анголы – на аэродромы, находившиеся под контролем отрядов Савимби. Например, в октябре 1998 года во время полета из Нзаги в Луанду пропал без вести самолет Ан-12Б ГНЦ РФ ЛИИ им. М. М. Громова, работавший в Анголе по контракту с авиакомпанией Maweva. Судьба экипажа, командир которого – Кутявин Юрий Иванович – являлся гражданином Республики Беларусь, до сих пор остается неизвестной[108].

Этнические белорусы и уроженцы Беларуси, которые после развала СССР остались жить в России или в Украине и, соответственно, служить в российских или украинских вооруженных силах, могли быть командированы в Анголу для службы в составе контингента миротворческих миссий ООН. Точно так же белорусы и уроженцы Беларуси могли в разные годы эмигрировать в страны дальнего зарубежья и оказаться в составе тех же миротворческих миссий ООН уже по направлению тех государств, гражданами которых они стали.

Несмотря на подписание в 1994 году Лусакского протокола лидерами МПЛА и УНИТА Ж. Э. душ Сантушем и Ж. Савимби, боевые действия продолжались. В первую очередь – по вине Савимби. Именно Савимби ни разу не выполнил до конца обещание разоружить свои войска и всегда сохранял за собой в труднодоступных районах страны хорошо вооруженные и боеспособные отряды. После собственного проигрыша душ Сантушу на президентских выборах 1992 года Савимби отказался от предложенного ему поста вице-президента и возобновил вооруженное противостояние, поскольку хотел только одного – полной и безоговорочной собственной победы. Как высказались в интервью СМИ Франции и США 29 февраля 1992 года диссиденты УНИТА Тони да Кошта и Мигел Нзау Пуна, «пока Савимби будет находиться во главе руководства УНИТА, можете быть уверены, что в Анголе не наступит мир. Он против демократии, против всех и вся, против тех, кто мыслит иначе, чем он. Савимби приказал убить много людей. Жамба исключительно по воле Савимби превратилась в ад, застенок для заложников. Это хуже нацистского концлагеря. Савимби – предатель, предатель идеалов нашей борьбы, он предал наши принципы, предал наших друзей. Сегодня мы превратились в вооруженную группировку, которая не смогла приспособиться к демократическому режиму, и к открытому плюралистическому обществу»[109].

Ангольский историк-исследователь Б. даш Дореш Себастьяш утверждает, что одной из причин, породивших военно-политический конфликт в Анголе в конце сентября 1992 года, стало полное и открытое игнорирование Контрольной миссией ООН в Анголе публичных разоблачений, сделанных накануне выборов М. Нзау Пуна и другими бывшими высокопоставленными руководителями УНИТА (диссидентами, позже перешедшими в открытую оппозицию Ж. Савимби). Они утверждали, что в распоряжении Савимби в г. Ликуа на юго-востоке страны была сосредоточена армия численностью в 20-25 тыс. человек, включая подразделения спецназа, находившиеся вне контроля международных наблюдателей. Как ни парадоксально, представители самой ООН выступили с публичным заявлением, отвергающим подобную информацию.

Между тем подразделения УНИТА действительно находились в состоянии боевой готовности и ждали только приказа к выступлению. Не признав волеизъявления народа, Ж. Савимби и подконтрольные ему силы развязали новую войну, которая за короткий срок унесла тысячи жизней ангольцев, вызвала огромные потоки беженцев. Количество убитых и оставшихся без имущества и крова с октября 1992 года превысило количество жертв за все годы гражданской войны 1975-1992 годов[110]. Кроме того, Савимби имел хорошую финансовую поддержку – поскольку УНИТА сохранил за собой контроль за крупнейшими месторождениями алмазов (в частности, в провинции Южная Лунда). Добытые старателями алмазы нелегально переправлялись в ЮАР, Израиль; есть сведения и о доставке их для огранки в Украину[111]. В итоге кровопролитие затянулось еще на десять лет.

Савимби неоднократно получал предложение занять пост вице-президента и интегрировать свои вооруженные отряды в правительственную армию. Однако, желая лишь бесконтрольной единоличной власти, всегда отказывался от этого и возобновлял боевые действия.

Война продолжалась, несмотря на присутствие в стране миротворческих сил ООН. Поскольку МПЛА после развала СССР отказался от марксистской составляющей своей идеологии, западные страны, ранее поддерживавшие УНИТА, стали оказывать помощь ангольскому правительству, вкладывать средства в добычу полезных ископаемых и способствовать наступлению мира. В частности, в 1994-1997 годах в Анголе находились миротворческие войска ООН и гражданские силы в составе миссий (UNAVEM I–III), проводившие операцию по поддержанию мира в стране (peace-keeping operation)[112]. Их обязанности заключались в том, чтобы контролировать процесс распространения власти центрального правительства над всеми регионами страны, наблюдать за разъединением сторон и соблюдением условий перемирия. При этом военный блок отвечал за проверку информации о численности и передвижениях боевых подразделений сторон, наблюдение за выводом, размещением и демобилизацией отрядов УНИТА, руководство процессом сбора и хранения вооружений. Гражданские силы ООН контролировали деятельность ангольской полиции, занимались вопросами ее реформирования и интегрирования в нее бойцов УНИТА, оказывали помощь в разминировании территории и координировали работу в гуманитарной сфере[113].

Пик вооруженного противостояния пришелся на 1998-2002 годы: несмотря на достигнутые договоренности по мирному урегулированию конфликта и превращению УНИТА в обыкновенную политическую партию, Савимби сохранил несколько хорошо подготовленных вооруженных отрядов в состоянии боеготовности, желая сохранить за собой контроль над алмазодобывающими регионами и вообще иметь монополию на незаконный алмазный бизнес[114]. Работа миссии ООН фактически была сорвана действиями УНИТА. Тем более что мандат миссии не предполагал силовых действий. Участники операции по поддержанию мира (peace-keeping operation), в отличие от операции по принуждению к миру (peace-making operation), вообще не имеют права носить оружие.

Прекратилось же все практически в одночасье: как только некому стало отдавать приказы о наступлении. То есть – после убийства Жонаса Савимби. Дело в том, что внутри УНИТА после 1999-го года формировалась так называемая «обновленная» политическая оппозиция, главной целью которой были прекращение боевых действий и мирный конструктивный диалог с Луандой. Потому… не такой уж фантастической кажется гипотеза, что убили его свои же соратники, которым просто надоело воевать. Его преемник Антониу Дембо собирался продолжить вооруженную борьбу против МПЛА, однако вскоре он сам скончался от ранений, полученных в том же бою. Руководство УНИТА перешло к Паулу Лукамбе – стороннику компромисса с ангольским правительством. 30 марта 2002 года в городе Луэна – административном центре провинции Мошико – было заключено соглашение о прекращении огня. УНИТА была окончательно легализована и стала партией парламентской оппозиции во главе с ее лидером Исайаша Самакува.

Уважение или забвение, или Чем встретила Родина

По подсчетам Союза ветеранов Анголы, на протяжении только 1975-1992 годов в НРА было командировано приблизительно 12 тыс. советских военнослужащих, не считая гражданских специалистов (инженеров, медицинских работников, пилотов, журналистов и т. д.). Сколько среди них было представителей БССР, еще предстоит подсчитать полностью, как еще предстоит определить и само точное количество тех, кого по праву можно причислить к ветеранам войны в Анголе. Военные комиссариаты владеют только частью информации, остальное приходится устанавливать через архивы и личные связи, а многие документы до сих пор остаются засекреченными.

Многие участники войны в Анголе уже признаны воинами-интернационалистами, имеют соответствующие (хоть и небольшие) льготы, носят заслуженные награды. Но есть среди них и те, кто после возвращения на Родину попытался получить признание своих заслуг, однако столкнулся с непониманием и даже враждебностью, выраженными одной, ставшей, к сожалению, крылатой, фразой «Мы вас туда не посылали». Есть и те, кого несколько раз представляли к боевым наградам, но по каким-либо причинам эти представления не доходили до вышестоящего командования. В основном это касается военных переводчиков: очень часто, когда их представляли к наградам, успехом почему-то это не увенчивалось. Публикация воспоминаний этих людей может снова привлечь внимание к этой проблеме и помочь восстановить справедливость.

Несмотря на относительно небольшие масштабы вовлечения наших соотечественников в вооруженный конфликт в Анголе, на протяжении 17 лет они направлялись туда, выполняли интернациональный долг в сложных климатических условиях, участвовали в боевых действиях против хорошо подготовленного противника, приобретали и теряли боевых друзей, а кому-то и вовсе не суждено было вернуться назад. Однако все эти люди достойны уважения и благодарности, их опыт, боевой и жизненный – изучения, понимания и перенимания, а их история – памяти.

Часть II. Человек на войне: воспоминания ветеранов войны в Анголе

Устная история давно признана перспективным направлением современной науки. Воспоминания непосредственных участников и очевидцев событий являются ценным историческим источником. Как отмечает в своих работах крупный специалист по психологии войны Е. С. Сенявская, «значение мемуарных и эпистолярных источников очень велико, и дело даже не в том, что по целому ряду вопросов они служат единственным свидетельством. Источники личного происхождения играют первостепенную роль в воссоздании «живого образа человека» в его неповторимой индивидуальности, дают возможность восстановить атмосферу эпохи, психологический фон событий, без которых немыслимо и само их понимание. Именно эти источники позволяют приоткрыть внутренний мир своих создателей, сделать изучение событий прошлого живым, эмоциональным»[115].

Конечно, нельзя быть уверенными в непогрешимой точности воспоминаний конкретных людей. Человеческая память избирательна, фиксирует лишь наиболее яркие и близкие человеку события, при этом могут перепутаться даты, забыться имена и точные названия мест. В то же время именно воспоминания способны предоставлять нам такие уникальные сведения, которых не содержат и не могут содержать документы и справки. А именно: личные впечатления непосредственных участников событий, подробности и обстоятельства, известные только им. И если хромающую достоверность фактов практически всегда можно уточнить, перепроверить по документам или свидетельствам других людей, то эмоции, мысли и чувства, которые испытывал именно в тот момент именно этот человек и которыми он готов поделиться с исследователем, бесценны. Воспоминания позволяют узнать отношение участников событий к тому, что с ними происходило, к поступкам, которые приходилось совершать, к решениям, которые приходилось принимать в тех или иных обстоятельствах.

Война – это всегда экстремальные условия, это всегда обстановка повышенной опасности, даже если речь идет не непосредственно о зоне боевых действий и эпицентре вооруженного противостояния, но и о достаточно тихих тыловых районах. У человека, побывавшего на войне, меняется психология, меняется отношение к жизни, даже если он сам этого не ощущает или ощущает не сразу. «Человек воюющий» – своеобразный социально-психологический и нравственный феномен. Однако военно-психологическая наука, по мнению Е. С. Сенявской, скатывается в изучении этого феномена к двум крайностям: либо сведению проблемы только к медицинским аспектам (физиологии и психиатрии), либо смешению психологии с идеологией, когда пропагандистские штампы подменяют собой подлинный анализ духовных явлений. Реальные мысли и чувства человека на войне остаются при этом за кадром[116].

Пробел этот становится еще более очевидным в наши дни: ведь войны, к сожалению, продолжаются почти во всех частях света. А участники боевых действий в той или иной стране, соответственно, возвращаются к мирной жизни, вливаются в общество, которое слабо (несмотря на многочисленные художественные книги и фильмы) представляет, что чувствуют и переживают эти люди, «обожженные войной». Как поведут они себя в мирной обстановке, чего следует от них ожидать в той или иной ситуации, какое требуется к ним отношение? Все эти вопросы по-прежнему часто остаются без ответа.

Мы предлагаем вашему вниманию воспоминания советских офицеров – военных советников, специалистов, переводчиков – принимавших участие в гражданской войне в Анголе в разные ее периоды. Мы специально не ограничились записью одних лишь обстоятельств службы, а позволили себе, с согласия интервьюируемых, записать их рассказы о себе, о службе в армии, командировках в Анголу и последующей жизни после возвращения из Африки и увольнения из армии. Эти люди – воины-интернационалисты – достойны огромной благодарности: ведь они поделились с читателями частью себя и своей жизни.

Подборка интервью и воспоминаний получилась уникальной по нескольким критериям: в книге удалось представить воспоминания представителей практически всех категорий советских военнослужащих, служивших в Анголе: советников и специалистов из разных родов войск, переводчиков, летчиков и борт-инженеров, офицеров ВМФ; личные впечатления героев охватывают все ключевые периоды гражданской войны в Анголе: от первых дней после провозглашения независимости НРА в ноябре 1975 года до конца 1990-х годов, когда происходили очередные попытки примирения воюющих сторон. Такая палитра воспоминаний позволяет оценить особенности и различия хода боевых действий и тактики воюющих сторон в разные годы войны с точки зрения конкретных людей, принимавших в подготовке и реализации событий непосредственное участие; представлены воспоминания офицеров различных возрастных групп, в том числе участников одних и тех же событий (например, одного из ключевых сражений войны в Анголе – битвы за Куито-Куанавале). Это особенно важно, поскольку позволяет проследить, как меняется и меняется ли вообще восприятие людьми происходивших с ними экстремальных событий в зависимости от возраста и непосредственной вовлеченности в военный конфликт и боевые действия, отношение к жизни как таковой.