Штормовое предупреждение

Штормовое предупреждение

Иван Свойняло

Дизайнер обложки Галина Миронова

© Иван Свойняло, 2018

© Галина Миронова, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4483-6616-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1. Шелковый путь

Глава 1

Заседание в управлении проходило очень нервозно. Всем присутствующим было понятно, что совещание должно закончиться определением «крайнего». В результате непродуманных действий было потеряно два ценных агента, имевших в будущем большую, если не сказать, огромную перспективу. Анастасия и Сергей Васневские, супружеская пара, довольно легко, по заданию контрразведчиков, сумевшие «попасться» на крючок вербовщиков из американской разведки, в разгар выполнения задания просто пропали. И теперь шел разбор полетов. На «ковре» перед начальником главка находились начальник отдела Скоробогатых Владимир Иванович и его заместитель Мария Александровна Веснина.

– Ну что скажете, Владимир Иванович? – Взгляд генерала был тяжелым, как никогда. – Как можно было так опростоволоситься и потерять таких ценных агентов?

– Максим Михайлович, да все, казалось, было под контролем! Никто и предположить не мог, что этот Васневский так взбрыкнет!

Владимир Иванович был явно растерян, на лбу выступили капельки пота.

– Вы его досье читали? – не успокаивался генерал. – Он же наследственный разведчик! Его дед работал с Дзержинским, а отец, до гибели, был полковником военной разведки. На вашем уровне надо же понимать, что этот мальчик с хорошей разведывательной родословной, тем более, что он не обделен талантом, и довольно гибок и решителен в поступках. Хотя бы взять тот момент, когда они сбежали из Чагринска…. Его беречь надо было, вести постепенно и достаточно осторожно, стараясь потихоньку пробудить интерес к нашей работе, а не «ломать» его! Вас ли мне этому учить?!

Генерал откинулся на спинку кресла и еще раз прошелся колючим взглядом по виноватым лицам своих подчиненных.

– Чего молчите? Докладывайте!

Скоробогатых кашлянул и стал докладывать:

– Васневские сбежали прямо с презентации начала производства корпорации «Боинг корпорейшен» на заводе «Каменские моторы». На такси доехали до автовокзала. Водителю автобуса «Каменск-Челябинск» передали свои мобильные телефоны, якобы для передачи в качестве подарка своим племянникам-близнецам. По информации сотовой компании мы установили нахождение мобильных телефонов и остановили автобус недалеко от Челябинска, в надежде, что задержим самих Васневских. Их там, естественно, не оказалось. Мобильные телефоны были изъяты. На них никакой информации, проливающей свет, куда они могли исчезнуть, обнаружено не было. Тогда стали отслеживать их банковские карточки. И это дало результат. Через неделю с одной из карточек в Челябинске была снята крупная сумма денег. Но этот след тоже оказался ложным – деньги снял водитель автобуса, которому Васневский сообщил пин-код карточки и попросил передать ее мифическому брату. Так как никакой брат не явился за карточкой, то водитель через некоторое время решил сам поживиться. Расчет, что человеческая алчность уведет наши поиски в сторону, оправдался – некоторое время мы работали по ложному пути…

– Какой молодец! Вот тебе и дилетант! – восхитился генерал.

– Это не все, товарищ генерал! Не ставя нас в известность, он спонсировал создание в рамках ОАО «Каменские моторы» ОАО «Ремонт авиадвигателей». Тем самым часть производства ушла из-под контроля американцев и теперь существует самостоятельно, что вызвало у американцев шок и настоящие разборки, – поторопилась доложить Веснина.

– Молодец! – вторично похвалил генерал. – Дальше!

Скоробогатых продолжил:

– Мы расширили поиски, вплоть до Москвы, но ничего обнаружить не удалось. Они канули, как в воду! Хотя…

– Что «хотя»? – генерал был нетерпелив и перебил подчиненного.

– Через неделю после их бегства некоторую активность проявил Мефистофель…

– Так, так!.. – генерал по-прежнему был нетерпелив. – И в чем это выражалось?

– Один из его сотрудников, находясь на отдыхе в Астраханской области, провалился на машине в карстовый провал. Машину из провала они вытаскивали что-то подозрительно долго!

– И вы предполагаете, что это взаимосвязано с Васневскими?

– Несомненно! Бегство Васневского из Чагринска было связано с его конфликтом с кавказцами на охоте и падением в карстовый провал, где он случайно нашел золотые монеты. Скорее всего, Васневский вышел на Мефистофеля и заключил с ним сделку: он Мефистофелю – место падения, где были обнаружены монеты, а тот…

– … его укроет?

Скоробогатых приосанился:

– Я предполагаю, что суть сделки – переправка Васневских за границу!

– И на чем ваши предположения базируются? – сузил глаза генерал.

– Основное то, что Васневские баснословно богаты! В Швейцарии у них на счете пятьсот тысяч долларов, полученных за одну из монет от Мефистофеля. Кроме того, в банке хранится еще шесть аналогичных монет. На безбедную жизнь этого хватит надолго, даже за границей. В России же у них почти ничего нет, да и от нас, практически, скрыться невозможно!

Генерал задумался, постучал пальцами по столу и спросил:

– Что еще?

– У нас с Марией предложение – установить наблюдение за матерью Анастасии…

– Ни в коем образе! Это сфера деятельности наших соседей, разведчиков. Нельзя их подвести. Здесь надо придумать что-то другое, оригинальное, чтобы Васневский сам вышел на нас. А как замаскировали их исчезновение?

– Сымитировали их гибель в автотранспортном происшествии. Для верности похороны были организованы в закрытых гробах.

– Как все прошло? Ничего подозрительного не выявилось?

– Да все прошло нормально, только представитель «Альфа-групп плюс» Милен, сотрудник ЦРУ, рвалась к гробам поближе и, самое странное, не скрывала слез!

Генерал шумно выдохнул из груди воздух:

– Эх, какие возможности могли быть!.. Судя по предыдущим вашим докладам, она же была неравнодушна к Васневскому!

Он еще раз неодобрительно взглянул на Скоробогатых и Веснину:

– А все ваша торопливость и полное игнорирование психологии. Устали что ли?!

Оба контрразведчика побледнели. Они ждали чего угодно, но только не отставки.

Все понявший генерал, усмехнулся:

– Вы когда оба были в отпуске? Не помните? Вот я о том же. Давайте, оформляйте туристические визы во Францию. Погуляете там, Эйфелеву башню посмотрите, французского вина попробуете.… Вдруг, случайно, Васневского встретите.… Только никаких контактов! Сначала просто найдите, а потом уже подумаем, как вернуть его обратно.

– Да идея есть, товарищ генерал! – Веснина преданно смотрела в глаза начальнику. – Мы давно ее держим в запасе.

– И что за идея? – заинтересованно спросил генерал.

– Надо Васневскому подкинуть информацию о том, кто подстроил автокатастрофу с его родителями, и сообщить адрес проживания предателя. Судя по его характеру, я не сомневаюсь, что он отомстит!

– Но у нас ведь есть негласная профессиональная договоренность с «коллегами» из западных стран, что предателям не мстим: ни мы, ни они!

– А мы здесь будем не причем! Васневский – не сотрудник российской контрразведки. Он – частное лицо. Но когда он совершит мщение, то на этом его можно будет припереть к стенке и заставить работать на нас.

– А это неплохая идея! – второй раз во время совещания генерал откинулся в кресле. – Перед угрозой разоблачения перед американцами ему действительно ничего не останется, как согласиться на наши условия и стать вновь нашим сотрудником. Пожалуй, на этом и остановимся. Все свободны!

Скоробогатых и Веснина переглянулись – все закончилось вполне благополучно, даже разноса нормального не было. Оставалось только найти Васневских.

…А в это время, далеко от Москвы, где проходило совещание контрразведчиков, в Париже, Сергей и Анастасия Васневские вели настоящий затворнический образ жизни. Им не разрешали никуда выходить, нельзя было даже показываться в окнах. Мера была вынужденная. Они и сами это понимали, поэтому стоически терпели все, что от них требовалось. У каждого из них была своя комната, оборудованная ванной и туалетом. Столовая была общая. Но так выходило, что когда Сергея приглашали на завтрак, обед или ужин, то Настя с матерью обычно уже успевали посетить столовую до его прихода, и ему никак не удавалось их не то, что застать, но даже увидеть. Сначала он думал, что в таком распорядке приема пищи присутствует определенная случайность. И только через неделю ему стало понятно, что это отнюдь не случайность – Настя его избегала сознательно. Как-то он задержался в столовой, аппетита не было совсем, и он бездумно ковырялся в тарелке. Кто-то заглянул в столовую и тут же закрыл дверь. Он подхватился со своего места и бросился к двери. В отдалении, в коридоре мелькнул силуэт Насти. Обо всем догадавшись, он даже не стал ее окликать. Сергей еще в Каменске, после известных событий, принял для себя решение, что все зависит от Насти. Если она его не простит, то он сам не будет делать никаких шагов к примирению. Хотя ссоры, как таковой, и не было. Была измена, что хуже, но в таких условиях, что вообще неизвестно, что можно было сотворить, чтобы спастись в той ситуации. Если честно, то от нечеловеческого напряжения он тогда просто потерял над собой контроль, произошел эмоциональный срыв и вот теперь результат – Настя, его любимая жена и верный друг, не хочет с ним общаться.

Впервые в жизни ему стало себя жалко, но в тоже время появилось желание наказать себя: «Так тебе и надо!..» На душе было тоскливо, тяжело и муторно. Все последующие дни он мало спал, много думал и усердно качался на небольшом тренажере, установленном в комнате.

И однажды ночью, когда в особняке все стихло, он осторожно вылез из постели. Окно открылось почти неслышно. С улицы дохнуло ночной прохладой. Он полной грудью втянул в себя воздух, прислушался, а потом решительно шагнул на подоконник. По небольшому выступу, плотно прижимаясь к стене, он дошел до следующего окна. Это место он наметил еще днем, так как здесь к стене особняка прижималась толстая ветка каштана. Он осторожно шагнул на ветку, пробуя ее крепость, и перехватился руками за ствол дерева. Спуститься с дерева было простым делом техники, отработанной еще в детские годы. Еще минуту он стоял неподвижно, прижавшись к дереву и прислушиваясь. Ничто не нарушало ночную тишину. Особняк казался вымершим.

Сергей, оторвавшись от дерева, легкой тенью скользнул к невысокой ограде и одним прыжком перемахнул ее…

Утром Элен Грюньон позвала к себе дочь и перед ней отнюдь не стала скрывать свою озабоченность, вызванную ночным происшествием.

– Настя, что собой представляет Серж?

– В каком плане, мама? – удивилась Настя.

– Я же вам с Сержем все объяснила: никуда ни ходить, ни с кем не разговаривать, даже к окну не подходить, пока я не оформлю на вас все документы! Пойми, даже учитывая мое высокое положение вдовы министра, – это все равно не так просто!

– Мама, да в чем дело?

Вопрос Насти звучал вполне естественно. За эти десять дней затворничества, о чем только они с матерью не переговорили! Они не расставались ни днем, ни ночью, и сблизились настолько, что, казалось, никогда и разделены не были. Сближение произошло настолько естественно, настолько органично, что Настя в какой-то момент подумала, что детдомовского прошлого у нее и не было вовсе. Десять дней пребывания с матерью дали такой внутренний покой, такую душевную уверенность, что на некоторое время она снова почувствовала себя маленькой девочкой, окруженной безграничной материнской лаской, любовью и вниманием. Поэтому задать такой вопрос Настя уже имела право.

– Серж покидал ночью особняк и обратно вернулся только под утро.… Ты не знаешь, где он мог быть?

Элен не скрывала свою тревогу. И Настя ее поняла.

– Мама, узнать про это лучшего способа, чем спросить его самого, нет!

– Ты считаешь, что такое возможно? И он все честно расскажет?

– Да. Не сомневайся! – увидев некоторое сомнение в глазах матери, заторопилась подтвердить Настя.

Не очень-то веря в такую реальность, Элен все-таки вызвала прислугу, молодую девушку-алжирку, и попросила ее, чтобы она позвала Сергея. Через некоторое время тот уже стучался в дверь комнаты Элен и, после ее согласия, нерешительно открыл дверь. Сделав шаг в комнату и, увидев вместе с Элен Настю, он несколько растерялся и на мгновение застыл у порога.

Элен решительно указала на стоящий стул:

– Проходи, садись!

Пока он усаживался на стул, она не спускала с него своих пронзительных черных глаз, так удивительно похожих на Настины. «Да чего тут удивляться – она же ее мать!» – подумал он про себя. Он понимал, что его позвали не просто так. Скорее всего, Настя все рассказала матери, и теперь его ждали суровые внушения. Про себя он уже давно все решил, поэтому спокойно ждал, когда начнется материнский разнос. Решение принято, план составлен, и острых вопросов он уже не боялся. Но то, о чем его спросили, для него оказалось все-таки совершенно неожиданным, так как он был твердо уверен, что все сделал незаметно и скрытно.

– Серж, ты, где был этой ночью?

На мгновение в комнате воцарилась тишина, но насколько неожиданным был вопрос, настолько неожиданным оказался и ответ.

– Я искал штаб-квартиру Иностранного легиона! – не опуская глаз перед пытливым взором матери Насти, твердо ответил Сергей.

– Зачем?!!

Обе женщины совершенно не смогли себя сдержать и в один голос повторили еще раз тот же вопрос:

– Зачем?!

Сергей обернулся на Настю и увидел, что она просто полна неподдельного ужаса. И он понял, что дальше честно он уже не сможет разговаривать с матерью Насти.

– Можно, я не буду на этот вопрос отвечать?

Элен внимательно посмотрела на Сергея, затем медленно перевела взгляд на Настю – у той щеки горели пунцовым румянцем, голова сама опустилась на грудь.

– Та-ак!.. Серж, можешь идти к себе в комнату, а я здесь пообщаюсь с дочерью.

– Можно вопрос?

И получив утвердительный кивок Элен, он спросил:

– Откуда вы узнали, что я выходил из здания? За мной следили?

– Нет. Тебя зафиксировали камеры наружного наблюдения, – несколько суховато пояснила Элен.

Да, здесь он не додумал. Ведь по-другому и быть не должно было! Он же знал, кто такие дед и мать Насти. Естественно, что они всегда начеку и принимают все меры для обеспечения своей безопасности…

Он шел в свою комнату и с некоторым удовлетворением вспоминал, как шагал по пригороду Парижа и не чувствовал себя чужим в этом незнакомом для него городе. Многочисленные прохожие, в том числе и шумные подростки арабского происхождения, совершенно не обращали на него никакого внимания и были заняты только своими проблемами. Мало того, когда он знаками попросил телефон у одного из них, то араб без колебания позволил ему им воспользоваться. Он с волнением набрал навсегда оставшийся в его памяти номер и нажал кнопку вызова. После третьего гудка женский задыхающийся голос взволнованно спросил по-английски:

– Ты?!..

В ответ он только шумно выдохнул из груди воздух и нажал кнопку отключения.

Он не знал пока еще, правильно ли поступил, выдав себя, но та тоскливая атмосфера, что сейчас окружала его, заставляла его действовать, по меньшей мере, не совсем разумно. И самое плохое, что он умом это понимал. Но чувства все-таки победили. То ощущение, что он в психологическом тупике, не давало покоя и в глубине души ему хотелось, чтобы был хоть какой-то путь для отступления, пусть даже единственный. И этим звонком он попытался создать себе такую иллюзию возможности…

В этот день он не пошел на обед – есть не хотелось. Он читал, смотрел телевизор и чего-то ждал. Впрочем, чего ждал – он знал. Сейчас его волновало только одно – реакция двух женщин, Насти и ее матери – Элен.

Незаметно прошел день. Ужин он тоже проигнорировал, но если к обеду его даже не позвали, то сейчас служанка без всякого предупреждения принесла ему ужин прямо в его комнату. Она постучала в дверь, и, не дожидаясь его ответа, открыла ее и, произнеся извиняющие слова по-французски, поставила ему на стол тарелку с едой, покрытую салфеткой. После ее ухода, чувствуя приступ голода, он несколько раз оглядывался на тарелку, источающую соблазнительный аромат еды. Наконец, не выдержав, встал с койки и подошел к столу. Картофель фри и несколько сосисок были съедены одним махом.

Он еще некоторое время смотрел телевизор, а потом постепенно стал придремывать – бессонная предыдущая ночь давала о себе знать. Он разделся, выключил свет и улегся в постель. Когда открылась дверь, то он, почему-то даже не удивился – на пороге стояла Настя. Она закрыла дверь, сбросила с себя халат и, оставшись в ночной сорочке, еле слышно попросила:

– Подвинься!.. Я замерзла…

Глава 2

Назавтра утром события стали развиваться очень быстро. Прямо после завтрака Элен попросила их зайти к себе в кабинет. Она сидела за столом и внешне имела весьма сосредоточенный вид. В руках она держала небольшой лист бумаги. Самое удивительное, что, несмотря на лежащие всегда рядом с ней очки, Сергей за то время, что находился здесь, ни разу не видел, чтобы она ими пользовалась. Так произошло и сегодня. Увидев их, она тут же взяла лист бумаги в руки и, не прибегая к помощи рядом лежащих на столе очков, прочитала негромким, но твердым голосом:

– Распорядок дня. Первое. С сегодняшнего дня вы интенсивно занимаетесь изучением французского языка и истории Франции. Второе. Между собой разговариваете только на французском. Третье.… Впрочем, дальше почитаете сами. К концу второго месяца вы должны свободно разговаривать на французском языке, а Сергей, помимо всего, должен на достаточно хорошем уровне овладеть приемами рукопашной борьбы и оружием…

Видя, что Сергей при ее последних словах недоуменно дернулся, она устремила на него свои пронзительные черные глаза:

– Заниматься всем этим будешь по четырнадцать-шестнадцать часов в день! А через два месяца оба будете сдавать экзамен на французском языке по истории Франции, чтобы стать ее гражданами. Что касается борьбы и стрелкового оружия, то это на тот случай, если вас будут искать и попытаются мстить. Хотя, если вам захотят отомстить, то все это, конечно, не поможет…

Она немного задумалась, а потом подняла на них глаза и спросила:

– Все ясно?

Сергей удивился:

– Разве можно за два месяца выучить язык?!

Элен усмехнулась:

– В советских, теперь – российских, спецслужбах слушатель должен был освоить за год два иностранных языка. Если не осваивал – отчисляли! Но слушателям было труднее – в процессе обучения рядом не было полноценной языковой среды. У вас же будут исключительные условия – ни один человек, что будет общаться с вами, не знает русского языка, и упростить учебный процесс не получится.

Она еще раз оглядела их и, глядя на Настю, почему-то сказала Сергею:

– Придется тебе, Сережа, очень постараться!..

Такая концовка разговора была объяснима – Настя и так владела французским языком сносно. Если не сказать больше – она им владела вполне хорошо!

При этих мыслях Сергей растерянно почесал затылок:

– Но я, наверное, за два месяца не смогу!..

Элен была непреклонна:

– Сможешь!

Резким движением отодвинув от себя так и не понадобившиеся очки, вдруг сказала негромко, но достаточно жестко:

– Тебе просто деваться некуда!..

Потом без тени всякой улыбки добавила:

– А то будешь отчислен…

Сергей правильно понял шутку Элен и, не ощутив в ее словах никакого подвоха, улыбнулся, но Настя почему-то недовольно хмыкнула и отвернулась в сторону, чтобы не встречаться с матерью взглядом. Значит ситуация не так проста, как ему показалось. Похоже, ему устраивается проверка на интеллект, выносливость и выживаемость в предельно сложных условиях. Только для чего все это Элен?!

Своей жесткостью она остро напомнила ему Марию Александровну, их куратора из российской контрразведки. Невольно подумалось, что образ неженских занятий ломает характер и ломает не в лучшую сторону. Многое у таких женщин становится мужским, строгим, независимым. Таким женщинам многое в жизни приходится брать на себя, ни на кого не надеясь. И в результате – какие-то женские черты теряются, и с этим ничего не поделаешь.

Так что, после последних слов Элен, Сергею ничего не оставалось, как согласиться:

– Хорошо. А когда начало?

– Через десять минут! – она больше не улыбалась. – Я серьезно. Каникулы закончились, и теперь отдых тебе будет только сниться. Забудешь обо всех своих дурных мыслях…

Это было сказано тоном строгой матери нерадивому сыну. Пожалуй, вчера он зря сказал ей об Иностранном легионе. С другой стороны, все объяснимо – он совершенно не владеет французским языком, по натуре излишне самостоятелен, и она, похоже, сознательно нагружает его, чтобы действительно было не до «дурных» мыслей.

Ну что ж, пусть попробует создать условия, чтоб отдых ему только снился. Не получится! Она еще ничего не знает о его нечеловеческом упорстве и неуемном стремлении к цели, если цель поставлена и желанна его душе и мыслям. А такую цель себе он уже поставил.

Но получилось все-таки так, что он зря хорохорился – было действительно тяжело. И через неделю он уже думал не столько о том, чтобы доказать что-то Элен, сколько мечтал о настоящем полноценном отдыхе, который, ощущалось, в ближайшее время ему даже не предполагался.

Особенно доставали занятия по языку. Собственно, это были не совсем занятия, как он привык в России в школе и институте. Его просто усердно и старательно натаскивали разговорной речи, по десять-двадцать раз заставляя повторять названия предметов и бытовых действий. Если в начале занятия довольствовались только запоминанием предмета или действия на французском языке, то в конце занятия добивались его чистого произношения. И это было самое трудное. Казалось, что язык и нёбо в конце дня опухали. Занятия продолжались целыми днями, а преподаватели менялись каждые полдня. Они не задавали ему никаких вопросов и добросовестно пытались поставить ему настоящее французское произношение. Через первую неделю он мог уже спросить самые элементарные вещи: «Как пройти на авеню генерала де Голля?» или «Как проехать к Эйфелевой башне?» и тому подобное.

Романтические названия парижских улиц вызывали целую гамму положительных чувств, навеянных романами Дюма, Гюго и Стендаля. Проспекты Турвиль и Бретёй, бульвар Энвалид, улицы Сен-пласид и Монпарнас звучали волшебной музыкой в ушах, вызывали любопытство и даже, неожиданно для него, желание познать этот открывающийся перед ним новый и неизвестный мир. Так что в какой-то момент он стал заниматься с определенной долей интереса и любопытства. Особенно, когда появились первые успехи, и он кокетливо спрашивал у Насти: «Мадемуазель, я вам, как француз, нравлюсь?» Та, смеясь, отвечала: «Уи, уи!»

Интенсивные занятия по языку перемежались с не менее интенсивными занятиями по дзюдо и стрельбе. Когда Сергей впервые увидел инструктора по дзюдо, то его невольно охватил внутренний смех. На татами в подвале особняка его в костюме дзюдоистки ждала хрупкая небольшого роста темнокожая женщина. Невольно подумалось: «Ну чему она, эта крохотная пигалица, научит меня, восьмидесятикилограммового мужика?!» Но буквально через несколько занятий она заставила его уважать – дело свое эта спортсменка знала. И насколько понял Сергей, то достаточно на высоком уровне. Пока шли общие упражнения на быстроту, растяжку и гибкость, Сергей вполне серьезно относился ко всем требованиям этого маленького тренера и даже старался. Но когда началась отработка приемов, то его притихший на время скептицизм возрос до такого предела, что все это стало отражаться на его лице. Темнокожая француженка прекрасно все поняла. И в первом захвате, который они стали отрабатывать – Сергей даже не понял, как все произошло – она в одно мгновение опрокинула его на татами и, не выпуская из рук кимоно Сергея, уселась прямо на него. С одной стороны – это определенное издевательство, с другой – демонстрация возможностей человека, владеющего приемами дзюдо, невзирая на хрупкое телосложение и комплекцию.

Надо сказать – демонстрация была убедительной. Сергей сконфуженно приподнялся с колен и неожиданно для себя склонил голову, как делают ученики восточных единоборств перед учителями-сенсеями.

В ответ француженка произнесла целую тираду:

– Главное, держать равновесие и контролировать собственный центр тяжести. Далее, после захвата кимоно противника, нарушить его равновесие и провести прием.

Все было сказано на французском и, удивительно, Сергей понял это! Значит, интенсивные занятия языком начинают приносить свои плоды.