Бремя прожития, или Неисповедимы пути журналистские

Обнищавший от реформирования народ многократно сократил подписку на периодику. На столько же похудела сумка почтальона. Носить стало нечего. Казалось, поставленная перед необходимостью физического выживания почта начнет действовать по принципу: хочешь жить – умей вертеться. И станет с каждой газетой, с каждой посылкой носиться, как с писаной торбой, обслуживая клиентов быстро, качественно, вежливо и с улыбкой. Но не тут-то было.

Пришедший в упадок эпистолярный жанр иногда берет за горло, требует черкнуть письмишко, облизать конвертик и марку, отправив «голубя» (лети с приветом, вернись с ответом) «иногороднему адресату». Традиционно крепкий задним умом наш человек даже и не подозревает, что если раньше почта всемерно боролась за сокращение сроков доставки, то теперь явно стремится их растянуть.

Отправив письмо, наш человек ждет ответа. Когда ожидание выходит из рамок разумного, начинает бурчать с домочадцами, в полный голос обсуждать проблему с сослуживцами, а накалившись страстями, идет стучать кулаком по широкому cтолу почтового начальства.

Сколько должно идти письмо из Костромы в Ярославль? Сутки, скажет любой разумный человек. Если сегодня опустить письмо в Костроме, то завтра оно должно оказаться у ярославского адресата, доставленное туда хоть поездом, который каждый день в Москву ходит, хоть автомашиной, которая тратит на путь в соседний облцентр час-полтора. Допуская наличие у почтовиков исконно «наших» проблем, можно согласиться с тем, что письмо из Костромы в Ярославль придет через день.

На практике случилось следующее. Заказное письмо с уведомлением о вручении, сданное в окошечко на центральном почтамте третьего февраля, в Ярославль попало не четвертого, не пятого и даже не шестого, а, как стоит на штемпеле, седьмого (!) февраля.

Где оно ходило четыре дня? По каким городам и весям? В каких пыльных мешках и на каких складах валялось и почему? Почему почта не доставила его в Ярославль четвертого – максимум пятого?

Вряд ли кто сможет досконально разобраться в ситуации и доложить вразумительно: было такое-то ЧП, виновные уволены. Костромские почтовики свято блюдут не только тайну переписки, но и честь мундира. Простым людям, которые для почтового начальства лишь адресаты и адресанты, никогда не узнать, по каким потаенным тропам почтальоны, рискуя поплатиться здоровьем от малоподвижного образа жизни, со скоростью 20 километров в сутки тащат письма из Костромы в Ярославль.

Да никому и не интересна извилистость и загогуленность почтовых хитросплетений. Потому что законы физики-арифметики в почтовых пределах не действуют. Расстояние от Ярославля до Костромы, по мнению почтовиков, в два раза больше, чем из Костромы до Ярославля. Уведомление о вручении заказного письма, отправленное, судя по штемпелю, из Ярославля 12 февраля, бравая служба доставила только 21-го числа, то есть НА ДЕВЯТЫЙ ДЕНЬ.

Нет, господа, таким почтальонам мне улыбаться не хочется.

«Северная правда», 29 февраля 2000 г.

Осторожно: кабель! Копать запрещено!

МЕДЕНОСЫ ТЯНУТ ЖИЛЫ. А СУД ДАЕТ УСЛОВНО

Со вчерашнего перепоя копалось тяжело и надсадно. Почесываясь от липкого пота, со страхом поглядывали по сторонам – не увидел бы кто. Однако в 9 километрах от Сусанина ранним утром было безлюдно и спокойно. Испуганным зайцем прыгало сердце, а лопата не слушалась дрожащих рук. Рыть метровую траншею, что бы украсть кабель, ох как не хотелось, но это было единственной возможностью опохмелиться.

В 9.50 на глубине метр двадцать кабель обнаружили и вытащили на свет божий. В 9.53, вызвав сноп искр от силового напряжения в 900 вольт, его перерубили с одного маха. В ту же секунду от Москвы до самых до окраин взвыла сигнализация: «Авария на 62-й магистрали!». Замолчало радио, остановились телеграфные аппараты, тысячи людей продолжали кричать «Алло!» в замолкшие трубки, а телефонистки начали твердить казенное «Линия на повреждении». Главный центр управления магистральными связями в Москве перешел на чрезвычайный режим работы.

…О том, что меденосы обнаглели до беспредела, связисты говорили неоднократно и во всеуслышание. Но, к сожалению, мало кто понимает, что кабель – это не только граммы меди, зарытые в землю, а огромный поток информации. Кабель лишь проходит по нашей территории, а разговаривают по нему транзитом, например, Сочи с Сыктывкаром и другие города, включая ближнее и дальнее зарубежье. 62-я магистраль, перерубленная 14 сентября в 9.53, – это 1380 каналов связи.

Неоднократно обращался ТУСМ-5 – представитель «Ростелекома» в нашем регионе в милицию. Потому что кабель воровали и раньше. Правда, с резервных, заглушенных линий. Несколько дел следователи довели до суда.

Суд отнесся к меденосам весьма лояльно, дал по два года условно, а одному штраф в 3815 рублей. Понятно, что судьи стеснены рамками закона и учитывают «характер, степень общественной опасности содеянного, личность виновных, смягчающие, отягчающие и иные влияющие на назначение наказания обстоятельства».

Примечателен, с точки зрения житейский логики, еще один законодательный вывих. Если меденосы украли кабель и пропили – это кража. Если выкопали, отрубили, но были застуканы на месте преступления, как это случилось в начале мая под сусанинской деревней Кулеберево, когда воров задержали служащие войсковой части, то есть не успели сдать в металлолом и пропить – это (по словам юристов) не кража, а покушение на нее. Если, не дай Бог, обчистили вашу квартиру, а бдительные соседи застукали воров с награбленным имуществом на лестничной клетке и задержали, это, выходит, тоже не кража, а лишь… покушение на кражу.

Приговоры суда – интересные документы. Они развеивают миф о вековой склонности русского народа к воровству. Среди осужденных сусанинских меденосов один коренной белорус, одна уроженка Татарстана, один родившийся на Украине поляк, один русский, но приезжий с далекого юга, и лишь один абориген – коренной местный житель. Исконно нашим гражданам, очевидно, попросту лень добывать себе на водку столь технически сложным способом, как копание траншеи протяженностью десятки метров и глубиной метр двадцать.

Особенности национальной охоты к воровству – не в компетенции нарсуда. Безнаказанность – за кабель не сажают! – спровоцировала воров на дальнейшие поиски «полезных ископаемых». То, о чем так долго говорили связисты и чего боялись до предынфарктного состояния, свершилось! 14 сентября в 9.53 меденосы грохнули не резервный, а стоящий под полной нагрузкой магистральный кабель.

… В 9.53 главный центр управления магистральными связями в Москве перешел на чрезвычайный режим работы. Были задействованы резервные магистрали, и связь Москвы с Нижним Новгородом и северным регионом пошла через Архангельск, Вологду и даже по кольцу через Хабаровск.

В это же время сусанинские связисты мчались к месту аварии. Аппаратура наблюдения за состоянием магистрали с точностью до сотен метров вычислила обрыв. Появление аварийной бригады оказалось столь стремительным, что воры – молодые мужики, правда, непохмеленные, не успели спастись бегством. Их взяли тепленькими и этапировали в Сусанинский РОВД. Следователи-дознаватели восстановят картину происшествия, но неужели Сусанинский нарсуд опять даст им по два года условно, и гуляй, Вася?!

А связисты тем временем начали мотать свой черный вторник. Под неусыпным контролем ГЦУМСа – начальству надо докладывать каждый час «о проделанной работе», Москва при подобных повреждениях – перерублена магистраль! – впадает буквально в истерику – инженеры связи спаивали жилы кабеля, монтировали муфты, откапывали как следует траншею. Напряженная, ни на секунду не прекращаемая работа велась свыше девяти часов. Лишь в 19 часов прошел рапорт о восстановлении связи, и тревога начала спадать. Затраты на ликвидацию аварии составили 35 тысяч рублей.

С недавних пор в Кострому проложен волоконно-оптический кабель. В нем нет ни грамма меди, других цветных металлов, только стеклянные волокна, по которым со скоростью света бежит загруженный информацией лазерный луч. Пропускная способность, количество каналов в сотни, тысячи раз превышают возможности медного кабеля. От мысли, что меденосы по незнанию доберутся до оптоволоконного чуда – им пользы ноль, а ущерб колоссальный, связисты приходят в тихий ужас. Они готовы каждому потенциальному меденосу прислать на дом официальное письмо, что в волоконно-оптическом кабеле меди нет, выкапывать его – только зря тратить силы, но как предохраниться? Наш народ пока не взроет, не убедится, что потел зря, не поверит.

Аналогичный случай был в Ивановской области. Еще во время прокладки кабеля меденосы отрубили ночью кусок прямо с барабана и потащили его сдавать в цветмет, но были с позором оттуда изгнаны. Связистам пришлось пригонять к месту обрыва специальные автомобили-лаборатории и несколько суток сращивать кабель. Компьютерное оборудование для «спаивания» оптики стоит 40 тысяч долларов.

Вдохновленные попустительством судов меденосы уже начинают кружиться над волоконно-оптической линией. 19 августа в пределах городской черты утащили 15 столбиков с предупредительными знаками «Осторожно: кабель! Копать запрещено!». Связисты экстренно провели «разъяснительную работу» среди близживущего населения. В ответ 26 августа украли еще три столба. (С другой стороны, именно по этим столбам меденосы могут вычислить дислокацию кабеля).

Предвидя неизбежное, директор ТУСМ-5 Анатолий Зелькин решил бить во все колокола и обратился с письмом к начальнику УВД Николаю Разину. 13 сентября пришел ответ за подписью начальника отдела милиции № 3 Сергея Уханова. Майор милиции пишет, что «после проверки в возбуждении уголовного дела отказано, с жителями близлежащих домов проведена профилактическая работа».

Учитывая, что связисты уже проводили такую работу и в ответ местные жители украли еще три столба, вероятность повреждения кабеля остается высокой. ОДИН ВЗМАХ ТОПОРОМ ЛИШИТ ВСЮ КОСТРОМСКУЮ ОБЛАСТЬ МЕЖДУГОРОДНОЙ СВЯЗИ.

До каких пор мы будем пребывать в любимом национальном состоянии благости, надписывая на бумаге «Меры приняты», а в уме держа «Авось пронесет»? До каких пор ворье в суде будет отделываться условным наказанием и продолжать творить свое черное дело? По словам главного инженера ТУСМ-5 Валерия Сочишина, ни один медоносный приговор Сусанинского нарсуда не был обжалован, это говорит о легкости, приемлемости наказания для воров. Сколько можно позволять меденосам тянуть жилы из кабелей, из связистов, из народа, который в любую секунду рискует остаться без связи?

* * *

P.S. Пока материал готовился к печати, стало известно, что вступил в силу еще один приговор Сусанинского нарсуда. Меденосы вновь наказаны традиционным способом, получили по два года условно.

«Северная правда», 20 октября 1999 г.

ВЕЧЕРНИЙ ПРИЕМ В ДЕЖУРНОЙ ЧАСТИ

Сегодня – День милиции. Присоединяясь к поздравлениям в адрес органов охраны правопорядка, «Северная правда» публикует специальный репортаж из дежурной части отдела милиции №1 (бывший Свердловский) города Костромы.

– 65 процентов успеха при раскрытии любого преступления зависит от оперативного дежурного, – не стал скрывать профессиональных тайн начальник отдела милиции подполковник Яков Челябов. – Здесь работают опытные, знающие службу люди.

За что могут поощрить дежурного? За честный и добросовестный труд?

– Нет, – не согласен Яков Михайлович, – хорошо работать он обязан за зарплату, которую, кстати, по сравнению с другими, выдают с небольшой, трех– четырехнедельной задержкой. Поощряют дежурного за эрудицию, за смекалку, за знания, которые он смог применить в нужном месте в нужный час.

И привел пример. На прошлой неделе в дежурную часть сам пришел порезанный ножом мужчина. Зажимая руками раны и шатаясь от потери крови, он, теряя сознание, лишь смог прошептать: «Меня порезали. 7б…»

Пострадавшего увезла «скорая», а дежурный смекнул, что человек с такими серьезными проникающими ранениями не мог прийти издалека, вычислил все дома 7б в округе, послал туда наряд, и преступников взяли «тепленькими». Теперь они ждут суда в следственном изоляторе.

На сутки, с 8 до 8 утра, заступает дежурная смена. И с ходу – в работу, в круговерть из звонков, заявлений, протоколов… Недолгое время пробыл я рядом с дежурным Сергеем Едкиным, но осталось яркое ощущение непроходящего стресса. Один за другим гудели зуммеры, громко щелкал электрический замок на двери. Доставленный в собственном соку пьяный, которому требовалась помывка, в ожидании машины из медвытрезвителя благоухал, плевался, икал и кривлялся остатками сознания.

По телефонам и рациям к Сергею Владимировичу стекались сообщения: там семейный скандал, тут сумочку украли, женщина выпала из окна второго этажа (Как выпала? Сама, что ли? – Сама!). Заявление о похищении документов. Принято. Заявление о грабеже. (Ограбили вчера, а заявляете сегодня?)

За стеклом дежурной части появляется женщина, на мой дилетантский взгляд, слегка поддатая, и начинает доказывать Сергею, что ее сын, которого только что забрали, ни в чем не виноват. Вот и девушка рядом, аргументирует мать. Парня «в легкой степени опьянения», с которого в милиции уже слетел уличный гонор, отпускают «на поруки», но он не особо доволен, так как на бедолагу тут же обрушивается град тычков и затрещин: «Мало тебе! Будешь знать!» Продолжая экзекуцию в четыре руки, женщины уводят избиваемого, а мать, обернувшись напоследок, благодарит дежурного: «Спасибо вам!»

– Когда вооружаться будем? – интересуется сержант.

– Сейчас вооружимся, – отвечает Сергей, снимает оружейную с сигнализации, выдает парню автомат и вновь звонит на пульт охраны. Смекалку и эрудицию дежурный должен уметь сочетать с четким соблюдением регламента.

С помощником дежурного старшиной Иваном Смирновым наскоро перелистываем журнал. В 9.25 вскрыто помещение прачечной, похищено белье, выезжала опергруппа и задержала подозреваемых. В 11.23 звонок с улицы Шагова, в подъезде подозрительный пакет лежит. Патруль проверил, пакет пустой. В 11.45 кража из квартиры на улице Скворцова. Мужчина пришел домой, позвонил, а воры из квартиры спрашивают: «Кто там?» Пока он бегал наверх к соседям вызывать по телефону милицию, воры, по словам очевидцев, подростки, сбежали, бросив у порога упакованные вещички. В 12.50 на вещевом рынке «Спартак» грузчик поставил сумку, принадлежащую вьетнамке, и ее тут же сперли. В сумке были две дубленки и кожаные куртки на сумму 22 тысячи рублей. В 16.00 квартирная кража на Никитской. Выехала опергруппа. Украдено пальто и колечко. Хозяева заявили о несущественном ущербе. У кого щи пустые, а у кого жемчуг мелок, подумали милиционеры, и не стали возбуждать дело.

История умалчивает, какой милицейско-кадровый чин придумал название должности для Юрия Гусарова – инспектор по разбору с доставленными. Он явно не подозревал, что появится второй смысл термина «разборка». Юрий Николаевич разбирается с каждым задержанным профессионально. До милиции он работал в медвытрезвителе, за плечами с погонами старшего лейтенанта большой практический опыт.

Если здание Свердловского райотдела, мягко говоря, оставляет желать лучшего и давно требует капитального ремонта, то «кабинет» Юрия Гусарова расположен на самом «дне». Здесь стоит густой, невыветриваемый запах мочи и разносится сочный храп мирно дрыхнущих на нарах в камере за решеткой бомжей.

Так сладко спать в шесть часов вечера могут только люди с чистой совестью, подумалось мне, а Юрий Николаевич подтвердил, что основная масса его клиентов – контингент постоянный, в течение года по 10-20 раз здесь ночуют. Такие порядки знают, и хлопот с ними меньше, чем с первопроходцами. Случайно напившийся до потери сознания приличный гражданин, обнаружив себя в милиции, со страху начинает скандалить и угрожать. «Полковник милиции С-ов мой друг, я ему скажу, и ты завтра уже не будешь здесь работать», – это самая мягкая угроза. Инспектор понимает, что задержанный в шоке от одного только вида камеры и собственного в ней нахождения, но обязан выполнять свою работу, соблюдать закон, оформлять нарушителя. Процедура снятия отпечатков пальцев для таких равносильна кастрации. Утром, протрезвев, извиняются, говорят: «Да ты бы мне по роже съездил, я бы и затих». Привозят за сутки по 30-40 человек, и у каждого своя песня.

Раз с массовой драки доставили 12 парней, две враждующие группировки. Рассадили по разным камерам. Так они, даже не видя друг друга, кричать продолжали, «стрелки забивали». Отпускали по очереди, сначала одну команду, через час – другую.

Пьяную, еле на ногах стояла, пожилую женщину привезли вместе с собачкой на поводке, которую она выгуливала (или наоборот?). Ругалась она мастерски, обзывала скотами, пыталась драться и кричала, что у нее сегодня день рождения, наготовлен целый стол закуски и гости собрались. Рассадили опять по разным камерам. Собачка, вздремнув, спокойно дождалась вытрезвления хозяйки.

Бывает, привозят абсолютно голых, и люди не помнят, кто они и зачем в таком виде. Один мужчина оказался в трико, тапках и с бидончиком. Утверждал, что он живет в .Ярославле, пошел за молоком, но сел к другу в автобус. Как оказался в Костроме – не помнит.

У гостиницы «Кострома» задержали двух дебоширов. При досмотре у них оказались пистолеты ИЖ-71 с патронами. Выяснилось, что перепились два охранника частной фирмы, перевозящие красносельское золото, имеющие разрешение на ношение оружия, один, кстати, в звании подполковника. Третий спал в гостинице с десятью килограммами золотых ювелирных изделий. Выступали и скандалили они круто, но гордыню пришлось усмирить, штраф заплатить.

Исходя из практики, Юрий Николаевич советует всем читателям «Северной правды» – не спорьте с милиционерами при задержании. Наберитесь терпения и спокойно объясните ситуацию инспектору по разбору с доставленными.

– Поверьте, – говорит Юрий Гусаров, – чем меньше людей в камерах, тем мне выгодней, меньше работы. – И подтверждает слова делом, отпустив доставленного военным патрулем слегка пьяного, но чисто одетого и адекватно соображающего мужчину, не подпадающего под 162-ю статью.

– Да я в баню шел, – демонстрирует мужчина сумку с бельем.

– Вот и иди в баню, – провожает его инспектор, – и в следующий раз пей не до бани, а после.

Живая, с людьми работа дежурной части продолжалась.

…Яков Челябов, начальник отдела милиции № 1, посетовал на криминальные новости. Школьник, прихватив в раздевалке куртку друга с ключами, сбегает с уроков, обворовывает квартиру и возвращается в школу, повесив куртку на место. Старшие школьники теперь отбирают у младших не только деньги. Заставляют снимать куртки, обувь и отпускают домой в носках.

* * *

Возвращаясь вечером из райотдела домой, я с удовольствием вглядывался в нормальные лица нормальных людей. На тихих костромских улицах пахло сыростью, мокрыми листьями, поздней осенью. Солидные люди спешили к теплу домашних очагов. В тени обнимались парочки, а «крутая» молодежь тусовалась на освещенных перекрестках. Город выглядел спокойным и по-предзимнему домовитым. В этот вечер я точно знал, что в таком спокойствии немалая заслуга дежурной части Свердловского райотдела. Что дежурные не сомкнут глаз, что их рация всегда включена «на прием».

«Северная правда», 10 ноября 1999 г.

ЧП ПРИГОРОДНОГО МАСШТАБА

Объявление, переданное в четверг утром по областному радио, шокировало костромичей: «В связи с отсутствием средств на топливо отменяются все пригородные и междугородные автобусные рейсы…»

Нетрудно было предположить, что автовокзал с раннего утра гудит, как растревоженный улей, что ставшие заложниками кассирши отчаянно отбиваются от толп разъяренного народа, что вдоль дорог, замерзая и проклиная судьбу, пассажиры с сумками стоят, а на дорогах – тишина, ни одного автобуса, одни леваки-частники, с ходу загибающие астрономическую цену в надежде погреть руки на очередной народной беде.

Но на автовокзале оказалось, как в Багдаде, все спокойно, автобусы ходили, пассажиры не бузили, «согласно расписания и купленных билетов» отправляясь к местам следования.

Что за ложная тревога? Кто тебя выдумал, паника для народа? Что это: костромской рецидив антитеррористических «учений по-рязански» или эффектное начало, на натуре, месячника гражданской обороны? «Стрелочник» нашелся быстро. Начальник ПАТП-3 Вячеслав Цветков с утра отбивался от журналистов. Ставший заложником льготников, он за последние годы привык оставаться крайним.

По словам Вячеслава Анатольевича, подобное объявление звучит третий раз. Правда, раньше оно не было столь категоричным – «отменяются все рейсы». Раньше шла речь о «частичной отмене», поэтому объявление и не вызвало столь широкого общественного резонанса.

В первый раз удалось сохранить пригородные рейсы. Мотивов два. Во-первых, междугородные маршруты кроме ПАТП-3 выполняют АТП, которые имеются почти в каждом районе. Пассажиры худо-бедно могут справиться по своим делам. Во-вторых, сбой на пригородных маршрутах, где ПАТП-3 едино во всех лицах, чреват невыходом на работу и учебу многих тысяч человек, которые день проводят в областном центре, а ночуют в пригороде.

Второй кризис оказался страшнее. Хотя по радио объявили о частичной отмене рейсов, но пошло лишь три автобуса на Москву. (Конкуренты поджимают, случись что, ярославцы и москвичи захватят нишу.) Больше суток жители пригорода были предоставлены сами себе. Кто добирался на попутках, кто на частном такси. Прознав о беде, таксисты подняли цену в три-пять раз. Придя вечером на автовокзал, люди кричали, стучали кулаками и топали ногами: «У вас в расписании рейс записан! Где он? Если бы в расписании не было, мы бы сюда и не пришли». Бедным людям, у которых нет бешеных денег на такси и которые из осторожности боятся ездить на попутках, пришлось искать ночлег у родных и знакомых в Костроме.

Имеющий уши да услышит. Объявления по радио (ими ПАТП-3 подстраховывается от подачи пассажирами исков в суд) побудили антимонопольное управление встать на защиту прав потребителей и предложить автотранспортникам давать по радио перечень всех отмененных рейсов. Последним оказалось проще сообщить о нескольких выполняемых рейсах. Глубина третьего кризиса произвела на свет крутое объявление.

Лишь наивный может предполагать, что ПАТП-3 со своими бедами оказалось брошенным на произвол судьбы. Еще накануне рокового четверга меры начали приниматься на самом высоком для нашей области уровне. Ситуацию взял под личный контроль вице-губернатор Юрий Цикунов, и уже в среду к вечеру автотранспортникам удалось изыскать средства на бензин и 15 тонн солярки для дизельных автобусов. Пути изыскания настолько изысканны, что о них предпочитают не распространяться вслух, а пассажирам, по большому счету, до лампочки эти пути, их интересует свой «путь следования» и багдадское спокойствие автовокзала.

Итак, четверговое ЧП пригородного масштаба не состоялось. Кто гарантирует, что новый кризис не обрушится на головы пригорожан с мерзким ноябрьским дождем буквально на следующий день после опубликования материала? Вячеслав Цветков грех на душу брать не хочет. Покуда его автобусы «за бесплатно» перевозят 76 процентов льготников, а правительство в ус не дует по поводу возмещения льгот, транспортные кризисы так и будут будоражить народ.

Ситуация знакома и уже не раз описана на страницах «СП». Островская пенсионерка (льготница), насидевшись без газа (баллонного), потрясая квитанцией, кричала на корреспондента облгазеты: «Не надо мне льгот! Я готова за полную стоимость газ выписывать, только дайте мне баллон!» Но газа не было. Его «съели» льготники.

Не ходи к гадалке, что какой-нибудь льготник с клюшкой, застигнутый кризисом на автобусной остановке где-нибудь в Борщино и выбирающий между поездкой втридорога на такси или возвращением несолоно хлебавши домой, мысленно вставал на верный третий путь: «Я готов полностью оплачивать билет, только дайте мне автобус».

Но автобус с сухим баком стоит в парке. Потому что ПАТП-3 получило в октябре 1,6 млн. рублей доходов и понесло 2,3 миллиона рублей расходов. На ГСМ истрачено 1,5 миллиона рублей. Октябрьские убытки составляют 750 тысяч рублей. В ноябре и декабре они увеличатся, потому что зимой транспортная активность населения снижается.

Где конкуренция? Где частные автобусы? Неужели перевелись на Руси предприимчивые граждане?

– Не перевелись, – рассказывает начальник департамента транспорта Валентин Кучин, – прознав о бедах ПАТП-3, приходят ко мне на разведку. Наши требования – ездить не когда вздумается, в часы «пик», снимая «сливки» и «пенки», а соблюдать графики, маршруты и расписание – кажутся им чрезмерными.

Какой частник за свой счет на своем автобусе станет возить льготников, если рядом стоят частные легковые такси, которые льготников в упор не видят? Не зря автовокзал с недавних пор отгородился от них веревочкой.