Архив сочинений – 2016. Часть I

Читать подобную книгу можно только с умным видом, поскольку иначе чувствуешь себя обманутым. Сборник пестрит множеством имён, которые ничего не говорят читателю. Об авторах можно осведомиться в обширной справочной информации, приведённой в конце, но и это ничего не даёт. Индийские поэты сливаются в единое целое в силу стремления самих индийцев объединять под именем одного многих неизвестных. А вот китайские, корейские и вьетнамские – похожи друг на друга, их просто невозможно отличить. Опять же, заслуга в этом именно составителей сборника, не сохранивших для читателя уникальность каждого представленного поэта.

Обидно за человека, рискнувшего прикоснуться к прекрасному и столкнувшегося с набором слов, кем-то прозванных поэзией. Недоумение вызывает пафос вводного текста, прививающий уважение к чужой культуре, после чего предлагаемые образцы начинают вызывать отторжение. Хорошо, если человек будет подготовлен, тогда он закроет и забудет такую книгу. А ведь иной читатель сочтёт поэзию Индии, Китая, Корея, Вьетнама и Японии навсегда недостойной своего внимания.

26.01.2016 (http://trounin.ru/classicpoetry)

Михаил Шолохов «Тихий Дон. Том I» (1928)

В переломный для России момент в стране происходило многое, о чём Михаил Шолохов предпочёл умолчать. Его простыня о вольной казацкой жизни не выдерживает никакой критики, если вообще стоит рассматривать описываемое автором за отражение будней общества, стоявшего накануне революции. Первый том «Тихого Дона» писался в качестве самостоятельного произведения и имел одну цель – показать переворот в самосознании людей. Только у читателя складывается стойкое ощущение, будто данную идею автору подсказали, поскольку последние страницы резко контрастируют с остальным текстом, не имея никаких предпосылок к финальным суждениям главного действующего лица казака Григория Мелехова.

Русский народ не чаял себя без царя. И не может такого быть, чтобы русский человек мог от чьих-то шальных мыслей всерьёз воспринять гибельность для страны исстари сложившегося государственного устройства. Шолохов и сам говорит об ограниченности населения, не знавшего ничего далее собственной деревни. Именно таким образом складывается повествование с самого начала: читатель внимает подростковому бунту Григория, не умеющему ещё разумно мыслить. Он «политически незрелый», да и о слове «политика» ничего не знает. Его мир ограничивается родным домом и степью, где донские казаки нещадно рубятся с хохлами, испытывая к ним лютую ненависть.

В прологе Шолохов сообщил читателю предысторию рода Мелеховых, ведущему начало от связи деда главного героя с пленной турчанкой. С той поры их потомков стали называть турками. Не раз в тексте делается упор на нерусскую внешность Григория: его чёрные глаза и тёмный оттенок кожи. Данное обстоятельство служит лишь красивой легендой, абсолютно не сказываясь на повествовании. Возможно, спокойный нрав и благоразумие главного героя как-то связаны с примесью чужой крови, но Шолохов ничего об этом не говорит. Скорее им этот факт был использован для того, чтобы показать разительное отличие Григория от его окружения.

Казацкая станица живёт спокойно, как и должна жить. Изредка происходят потасовки – без них люди в жарком климате не могут обходиться, покуда солнце припекает голову и заставляет совершать необдуманные скоропалительные действия. Читатель недоумевает – а где в тексте мало-мальский намёк на революционные настроения? Писатели того времени никогда не обходили эти моменты, широко освещая рост социального напряжения. Незадолго до описываемых событий Российская Империя проиграла русско-японскую войну и пережила всплеск гражданского неповиновения в 1905 году, что резко обострило внутреннюю обстановку. Крах было уже не оставить.

Шолохов на это не обращает внимания. Ему важнее показать взросление Григория. Может главный герой не замечал ничего вокруг, кроме себя самого. Ему важнее было наладить собственную жизнь, показав всем гордый независимый нрав. Психике молодого человека только предстоит устояться, но Шолохов стремительно толкает его вперёд, заставляя совершать ошибки. Это и брак без любви, и побег от родителей. Всюду Григория сопровождает неистребимый пофигизм, являющийся его основной характерной чертой, уходящей со сцены, когда автору требовалось изменить обстоятельства.

Так каким же образом мировоззрение Григория изменилось? Шолохов ни разу не написал о том, что казаки воевали за царя. Их призвали, значит надо исполнять волю государя. Не было на войне и какой-либо пропаганды, лишь жаркие сечи и множество смертей. Позже на излечении в сознание Григория проникнет революционная агитация. Вполне можно поверить внушаемости главного героя, но есть два обстоятельства, мешающие этому: данную информацию ему сообщил хохол (см. выше про лютого врага) и всё тот же пофигизм.

Выходит, что Михаил Шолохов – писал в духе социалистического реализма, согласно которому все события и поступки действующих лиц должны обосновывать читателю важное значение социалистического устройства. Главный герой будет исходить желчью при виде людей королевской крови и в его душе появится желание сбросить иго угнетателей. Именно окончание первого тома губит весь написанный ранее текст. Конечно, читатель может читать и ужасаться жестокости жизни, но так ли всё хорошо у самого читателя, чтобы чему-то вообще удивляться?

Важное значение для Григория также имела измена любимой женщины с близким к дворянству лицом. Но это произойдёт тогда, когда его взгляды уже трансформировались в ненавистническое отношение к действующему режиму. Шолохов выводит читателя к пониманию предпосылок для разгоревшейся вскоре гражданской войны. Впрочем, сами предпосылки возникли в один момент, не имея под собой толкового обоснования.

Это был первый том «Тихого Дона».

27.01.2016 (http://trounin.ru/sholokhov27)

Кобо Абэ «Вошедшие в ковчег» (1984)

Вся жизнь человека замыкается на ободе унитаза. Такова действительность. Можно говорить про высокие идеалы, утверждая, что для человека важнее достижение поставленных целей, продолжение рода и решение вопросов бытия, но от правды всё равно не уйдёшь, стоит проснуться и осознать желание организма справить нужду. И кому ещё, если только не Кобо Абэ, раскрыть для людей очередную замалчиваемую всеми тему, соединив её со страхом перед концом света.

Кобо Абэ черпает вдохновение у насекомых. Он нашёл жуков, не имеющих возможности передвигаться, поэтому им приходится питаться собственными испражнениями. Их организм устроен таким образом, что они не испытывают никаких проблем. Даже, возможно, получают от такого существования удовлетворение всех потребностей. Никаких намёков в сторону человека Абэ не делает, предлагая читателю самостоятельно проводить параллели.

Долгое вступление не даёт читателю ничего, кроме наблюдения за неким сумасшедшим, что выстроил неподалёку убежище на случай ядерной войны. Он пришёл в магазин и ищет людей, которым сможет вручить билеты на свой ковчег. Он сразу знакомится с основными действующими лицами: продавцом и зазывалами. Все они глубоко проникаются идеей главного героя. Дальше же начинается абсурд.

Понимание действительности японцами довольно своеобразное. Они привыкли рассматривать ситуации под таким углом, от которого, допустим, европеец приходит в недоумение. И это при том, что создаваемая модель имеет чёткую структуру и подчинена определённым законам. Она существует вне времени и вне обстоятельств. Происходящие события будут постоянно повторяться, поэтому стороннему наблюдателю представлена одна история из множества. Подобная модель не может быть разрушена, как бы это не пытались сделать. Действующие лица заранее обречены победить, дабы осознать окончательное поражение. Этому невозможно дать разумное объяснение.

Чем примечателен ковчег «Сакура»? Он представляет из себя благоустроенную каменоломню с расставленными повсюду ловушками. Передвигаться по коридорам без проводника смертельно опасно. Основное действие развивается в одной из пещер. Кроме унитаза в ней ничего нет. Именно к нему приковано внимание автора.

Казалось бы, что такое может происходить, ежели есть только унитаз, пускай и квадратной формы? Можно спустить воду, что-нибудь смыть и, допустим, использовать его вместо стула. Кобо Абэ на этом не останавливается. Он вводит в повествование сторонние элементы: в каменоломне есть ещё кто-то, а также где-то спрятаны школьницы – их следует спасти. Разумеется, чистой воды абсурд, как не нажимай на кнопку слива.

Поскольку унитаз становится средоточием всего, то именно от него стоит отталкиваться, пытаясь объяснить созданную Абэ модель. Решать все возникающие проблемы также предстоит с его помощью. Унитаз – сам по себе является головоломкой и никто не может объяснить принцип его функционирования, как и предугадать последствия, если унитаз демонтировать или испортить трубопровод. Непродуманные действия могут привести к краху отлаженной системы.

Хозяин ковчега должен решить – собирается ли он и дальше стараться сохранить каменоломню или стоит предоставить заниматься этим другим действующим лицам. Какой бы вывод им не был сделан, он не в силах повлиять на происходящие события. Всё развивается не по его плану, поэтому случись настоящий конец света, то спасаться под землёй смысла не будет. Человек всё равно съест человека, какими бы методами он не пользовался.

Идеального сочетания Кобо Абэ добиться не удалось. Основная идея отлично усваивается, чего нельзя сказать про остальной текст. Впрочем, человеческий организм устроен по такому же принципу, усваивая минимум из поступающей в него пищи, отправляя остальное бродить по закоулкам кишечника. Поэтому без унитаза всё-таки не обойтись. О нём можно не думать, но он краеугольный камень всего.

28.01.2016 (http://trounin.ru/abe84)

Отрицательная субстанция | 18:05

На улице стемнело. Всегда удивляет такое быстрое наступление темноты зимой. Где-нибудь в горах такое явление легко объяснимо, но там, где солнце ничего не закрывает, сложно понять причины этого. Оно словно резко падает. Заводил маму с ребёнком при ярком освещении, а спустя десять минут день уже закончился.

Автомобиль остыл. Поражаюсь водителю – может, он и не человек вовсе, а допустим, Дед Мороз или, если отбросить невероятные объяснения, морж, что обливается холодной водой и в свободное время любит устраивать заплывы в ледяных водоёмах, освобождённых от слоя замёрзшей воды. Нет, грубо, конечно, но я бы не постеснялся сравнить его с пингвином. Было бы любопытно взглянуть на слой жира под тем мехом, что пробивается на слегка оголённой груди через расстёгнутый ворот рубашки в клеточку. Со своего кресла он сходит только на подстанции, всё остальное время пребывая в крайне замороженном состоянии, сохраняя тепло внутри себя и не давая ему выходить наружу. Удивительный человек, мне бы тоже не помешало иметь какие-нибудь сверхспособности, но я не пингвин, не морж и не Дед Мороз, а человек, что тепло одевается, отчего мне тоже не слишком досаждают низкие температуры, но ноги всё равно ничем спасти не удаётся: мёрзнут бёдра, холодеют ступни.

Половину обратного пути до подстанции мы проехали спокойно. Пока в лесу, совсем рядом с тем местом, где ещё утром я испытал культурный шок от поведения первого пациента, нас не остановил наряд полиции. Они попросили оказать помощь найденному здесь же человеку, мирно спавшему в сугробе. Он в сильном алкогольном опьянении, но серьёзно обморозился, поэтому они не могут забрать его в отделение и совершенно спокойно решили передать заботам медицины. Они уже собирались звонить в скорую помощь, но увидев нашу машину, решили её остановить. Был бы у меня в этот момент в машине пациент, я мог бы спокойно отказаться, уведомив при этом диспетчера, который прислал бы другую бригаду. Всё хорошо, но я мирно ел апельсин и не планировал так сразу отрываться от процесса поглощения. Однако пришлось.

Ничего не имею против выпивающих людей. Только одно дело, иногда выпивать для поддержания жизненного тонуса, и совсем другое, сделать это образом своей жизни. Как только этот человек добрался сюда? Может, кто-то его вёз и высадил – скорее, именно так. Больше всего не нравится запах от таких людей. Это и запахом не назовёшь – очень пахучая вонь. Она слегка подмерзла, но по мере оттаивания наш автомобиль все больше будет наполняться неприятными ароматами. Документов при человеке нет, сам он весь трясётся – вряд ли от охлаждения его так кидает в разные стороны, тут виноват алкоголь. На руках ничего нет. Такие люди кисти берегут от холода, пряча их в рукавах, втягивая руки поглубже в куртку. Не удивлюсь, если сей гражданин не имеет определённого места жительства, проводя всё своё время на свежем воздухе. Такие очень любят быть клиентами ожоговых центров зимой, да и в другое время года они тоже не против побыть несколько недель в больнице, где им дадут кров и вкусно накормят.

Руки он точно отморозил. В отношении остальных частей тела оценку дать невозможно. В нашем салоне мужчине отогреться не получится, ему это, впрочем, противопоказано. Жалоб не предъявляет, разговаривать тоже не может – алкоголь порядком расслабил его, не давая возможности вернуться членораздельной речи. Согласен или не согласен, его спрашивать не надо. Сейчас от этого ничего не зависит. Вот если бы он говорил поразборчивей и обматерил нас поосновательней, выламывая дверь и буяня, сразу отправился бы обратно к добрым полицейским. Мне помогли его перегрузить из машины полиции в нашу, где мужчина удобно расположился на носилках и сразу заснул. Вот же люди, отрежут ему кисти, дадут инвалидность да пропишут в каком-нибудь доме-интернате, а то и вовсе умрёт на улице – пропащий человек.

Раньше в нашей стране существовали вытрезвители, где давали возможность провести ночь нарушителям общественного порядка, пожелавшим отдохнуть в лежачем положении на дорогах, тротуарах и других местах города, окончательно ослабших от большой дозы алкоголя. Кто-то счёл такое гуманное отношение к людям негуманным, унижающем их достоинство. С тех пор нет единой точки зрения на данный вопрос. Такие отдыхающие не нужны полиции и не нужны медикам, но куда-то их девать всё-таки следует. По умолчанию, если человек может ходить на ногах, то его забирают в отделение, если не может – скорая помощь доставляет в больницу. Где-то таких клиентов принимает терапевтическое отделение, где-то токсикологическое. Но нигде не хотят с ними иметь дело. Как правило, всё упирается в деньги, поскольку люди с тягой к асоциальному образу жизни не имеют страховки, которая им положена бесплатно. Нет времени или нет возможности, а может, без паспорта не могут получить. Круговая система проблем упирается в самого человека, который не любит в первую очередь себя. Поэтому стоит ли винить медиков, с пренебрежением к ним относящихся.

С отморожением просто так из больницы не отпустят, хотя если доктора не увидят ничего серьёзного, то задерживать у себя не станут из-за малого числа коек, количество которых с каждым годом только сокращается. Считается нужным развивать поликлиническую службу, только я лично вижу по своим пациентам, что в ту службу никто обращаться не хочет. Там постоянно нет нужных специалистов или очередь на несколько недель вперёд, а платно идти никто не желает. Да и нет у поликлинического доктора возможности постоянно наблюдать за пациентом, который легко может отказаться пить прописанные таблетки, сводя на нет все затраченные доктором усилия, и от этого у доктора только голова сильнее болит, ведь прописанное лечение должно было вылечить, а эффекта нет.

Хорошо пьяным в токсикологии зимой – их спящие тела всегда лежат вдоль стен в коридоре рядом с дверью приёмного покоя. До утра их никто не трогает, зато охраннику новой смены будет чем заняться, пытаясь спровадить очнувшихся людей да хоть слегка проветрить помещение до вечера, когда всё повторится снова. Летом в токсикологии всегда наблюдаешь бои гладиаторов, когда охранник с одной стороны и несколько пьяных с другой. Охранник их выталкивает за дверь, а те активно сопротивляются. Впрочем, будучи выдворенными, они всё равно далеко не уходят, устилая газоны внутри территории больницы и снаружи. К таким никто не подходит. Все в округе знают главную истину – проспится, тогда сам уйдёт, а иначе всё равно из больницы выйдет и ляжет на это же самое место.

Ровное дыхание заснувшего мужчины быстро перешло в громкий храп, сотрясающий барабанные перепонки. Руки он зажал между бёдрами, где они у него должны согреться. Я его разбудил и попросил держать руки свободно, на что он отреагировал с адекватной покорностью. После чего переворачивается на другой бок, засыпает, начинает храпеть, а руки снова зажаты между бёдрами. Не буду его больше беспокоить. Лучше обработаю свои руки специальным средством.

В больницу ехать обратно в спальный район, да по тем же самым пробкам. Радует одно – скоро машин станет меньше. От пьяного пациента отгородились, закрыв перегородку – единственное средство сообщения между кабиной и салоном. Не слишком хорошая защита от шума, но отличное средство, препятствующее проникновению в кабину постороннего запаха. Пахнет работник скорой бензином и перегаром – известная истина. Бензином пахнет от постоянно протекающих шлангов в моторном отсеке, а также из-за запасной канистры. Перегар и прочие запахи немытого тела достаются от пациентов, один из которых сейчас мирно спит в салоне, и салон теперь так просто не проветришь. Сам работник ничем не пахнет. Посторонние запахи впитывает униформа и волосы. Если одежду можно снять, то волосы после каждого вызова мыть не будешь. Хорошо, что пока требуют мыть лишь руки. Дома, после смены, семья всегда воротит от тебя нос, указывая в сторону ванны.

Пока мы едем, есть повод вспомнить состояние после работы. Не зря существуют анекдоты о соседях, о которых весь дом думает, будто они постоянно с перепоя, не понимая, что человек после смены пришёл. Он идёт качаясь, изредка зевая, потирая рукой лоб, глаза у него красные, речь невнятная, соображает он также очень медленно. Хорошо, когда есть возможность спокойно лечь и заснуть. В частном доме могут помешать важные дела, в молодой семье – маленькие дети, в многоквартирном доме – затеявшие ремонт изверги. Вот немного поспал. Хорошо ли теперь себя он чувствует? Нет! Голова болит, хочется постоянно пить, руки трясутся, глаза по-прежнему красные, способность логически мыслить продолжает хромать. Нужно мне было как-то сходить в магазин после такого сна. Те ощущения сохраню до конца жизни. Мне взвесили товар, назвали цену, а я, как олигофрен в последней стадии отупения, пытаюсь отсчитать нужное количество бумажных и железных денег трясущимися руками, понимая нелепость всей ситуации и боясь взглянуть в глаза продавцу. Хорошо тем, кто отдыхает между сменами не менее трёх дней – такие люди могут придти в себя. Чаще люди себя не берегут, работая через сутки или через двое. Лично мне сомнительна долгая жизнь и лёгкая старость таких стахановцев.

Вспомнил про две дольки апельсина, так грубо возвращённые мной обратно в пакет. Аккуратно развязал маленький, быстро завязанный узел, потратив на это никак не меньше пяти минут. Этот пакет мне потом целым пригодится – вдруг кто рвотные позывы не удержит, а ведро мне будет жалко ему давать, вот и подсуну мешок. Сейчас в нём лежит кожура апельсина и ещё одна его четвертинка.

Не самое приятное чувство отозвалось со стороны желудка. Еды в запасе ещё на один час, а дальше начнётся дискомфорт. Надо будет что-то придумывать, так как на ужин рассчитывать не приходится. Люди окончательно осознают свою беспомощность после семи вечера. Примерно как у Габриэля Гарсии Маркеса в его повести о человеке, выжившем после того, как он оказался за бортом корабля. Там к нему акулы каждый день приплывали ровно в пять часов вечера. Так и у нас – пациенты вспоминают о том, что нельзя на завтра откладывать то, что можно сделать вечером; что нельзя до утра откладывать то, что можно сделать ночью. Очень повезёт тем бригадам, которым удастся добраться до подстанции и с мольбой в голосе рискнуть отпроситься поесть. Не повезёт тем, кто будет вынужден обслуживать вызовы до одиннадцати, а то и дольше. Конечно, существуют нормативы, коих следует придерживаться. Но каждый старается уберечь себя, посылая голодных недовольных медиков вновь и вновь, не обращая внимание на просьбы на человеческое к себе отношение. В вечернее время медики пугают пациентов урчанием желудков, вдыхая ароматы с кухни на очередном вызове, – и хоть кто бы чем-нибудь угостил.

Ожоговый центр традиционно недоступен. Мой пациент преспокойно продолжает спать в машине, пока я с помощью звонка пытаюсь добиться внимания медицинского персонала. Вот замок щёлкнул, но дверь не открылась. Разумное действие в такой мороз, значит, медсестра сразу отбежала от двери вглубь помещения. Я тоже дверь не стал открывать, а пошёл будить пациента. Он недовольно отбивался от моих попыток поднять его пьяное тело. Изрыгал проклятия, да отмороженными пальцами начал отчаянно цепляться за носилки. Трудно его было поднять.

В помещении пьяный пациент сразу упал на кушетку и продолжил спать дальше. Медсестру это привело в крайнее возмущение, а подошедшие санитарки стали его интенсивно тормошить. Мужчину им придётся раздевать самостоятельно, если тот не в состоянии это сделать сам. Чуть позже подошёл доктор. Я его сразу узнал, он нам как-то лекцию читал в актовом зале, где администрация скорой помощи старается повышать уровень знаний своих работников. Только работники, крайне неблагодарные, на те занятия ходить не хотят, отчего чувствуешь себя весьма неуютно, будто все договорились сбежать с занятий, а ты один решился пойти против коллектива.

На таких занятиях иногда получается вынести для себя что-то действительно полезное. Только вот крайне полезная информация разбивается о нормативные акты и иные препоны, обязывающие нас поступать согласно старым заветам, а не так, как требует стремящаяся вперёд медицинская наука. Получается парадоксальная ситуация – для блага человека нужно делать одно, а для блага пациента другое, отчего пациент продолжает пребывать в статусе больного человека, не понимая, почему же ему не удаётся стать полностью здоровым. Избитая истина приходит на ум каждую смену – мы лечим заболевание, а не того, кто от него страдает.

Доктор посмотрел на нового пациента, на медсестру, на санитарок, потом посмотрел на меня. Вздохнул. Расписался в карте вызова. Больше здесь мне делать нечего. Спокойно выхожу, навожу порядок в салоне, даю пять минут на его проветривание, открывая боковую и задние двери. Сам стараюсь заполнить карту пациента, только пальцы мёрзнут быстро, и я прекращаю этим заниматься. Лучше пусть руки будут в тепле, для чего сам их втягиваю внутрь рукавов куртки. Так действительно теплее. Вот почему таким способом некоторые люди предпочитают уберегать кисти рук от холода, только всё равно не следует отказываться от перчаток или варежек – пальцы лишними не бывают, да и сами руки могут в жизни много раз пригодиться.

От запаха полностью избавиться не получилось – это и не требовалось. Жалко мне тех людей, которым предстоит ездить в салоне и вдыхать ароматы непонятного происхождения. Но деваться некуда. Только на подстанции есть средство для опрыскивания салона. Оно тоже не избавляет от запаха и не маскирует его, а уничтожает болезнетворные микроорганизмы и вирусы. Иного не предусмотрено. Поэтому-то я в случае личной надобности предпочту добраться до больницы самостоятельно. По этой же причине в боулинг хожу со своей обувью. Скажете, вот же брезгливый какой. Ошибаетесь. Я не забываю о голове на плечах… и другим советую не забывать о своих головах.

28.01.2016 (http://trounin.ru/os15)

Дмитрий Рус «Комэск-13. Кадет» (2015)

В подавляющем большинстве случаев фантастика перестала быть филигранной. Чаще она теперь представляет из себя недалёкое понимание отдалённых событий. Не надо знать о чём-то, когда у тебя есть собственная фантазия. Пусть минует добрая сотня веков, а в сюжете так и останется приблизительное представление о развитии технологий лет на сто вперёд. Совершенно не учитывается аспект изменения взглядов общества, окружающее понимается согласно времени написания произведения. Золотой век фантастики миновал, приходится мириться с работами авторов, чей удел создавать чтиво для подростков.

Дмитрий Рус приступил к созданию нового цикла о XXVIII веке. Главный герой был выдернут из своего настоящего и зачислен в ряды тысячи себе подобных, чтобы пройти подготовку и стать частью правых сил Российской Империи, взращенной на представлениях белого движения образца гражданской войны начала XX века. Происходящее полагается понимать буквально, либо считать погружением в виртуальную среду или свести всё описываемое автором к его собственному сну.

Читатель сталкивается с внушительным потоком информации, что создаёт у него ощущение недосказанности. Зачем автор так упоённо что-то описывает, если для последующего сюжета это не имеет никакого значения? Может быть это будет раскрыто в следующих книгах цикла, но скорее всего будет забыто в угоду движения повествования вперёд.