Архив сочинений 2016. Часть I

События той поры обычно отражаются с помощью подъёма в душе людей, ожидающих наступления лучших условий для жизни. Марков не стремится разбавлять повествование информацией о дальнейшем положении дел. Население стремилось к лучшей жизни и может быть где-то оно этого добилось. Ничего плохого о переменах в «Отце и сыне» сказано не будет. Действующие лица не испытывают сомнений, с радостью слушая о новых порядках, общественных организациях и внимая прочей коммунистической пропаганде. Наконец-то на болотах можно будет чувствовать себя достойным человеком – это самое главное. Отпала нужда бороться с нуждой, холодом и тягой к алкоголю. Впереди бесконечное счастье. Верил ли в описываемое сам Георгий Марков?

21.01.2016 (http://trounin.ru/markov64)

Отрицательная субстанция | 17:00

Обычный неказистый дом предстал передо мной. Калитка отперта, но во дворе три собаки. Встречающего отправил домой, чтобы вывел оттуда другого взрослого, который запрёт свирепую свору псовых. Вышла женщина, тоже налегке. Одну собаку закрыла в конуре, другую заперла в вольере, а третью заняла кормом и так крепко обхватила за шею, что у меня пропали все сомнения. Угроза была ликвидирована, и я смело прошёл в дом.

Замёрзший куда-то пропал. Наверное, пошёл отогреваться. Окликнул и отыскал его. Он с радостным выражением на лице разогревал чайник. Я его сразу предупредил о нежелательном быстром отогревании. Слушал ли он меня, водя руками поверх закипающего чайника? Скорее всего нет. Последние надежды на благоразумие данного человека меня оставили, и я дал несколько советов женщине, но та лишь махнула рукой, выражая сомнение в его способности к пониманию.

Только теперь меня провели к ребёнку. Глядя на него и не скажешь, что чем-то болеет. На руках у мамы направление. Сегодня с утра их посещал педиатр, тщательно осмотрел, расспросил, узнав про жидкий стул, уверил в необходимости ехать в инфекционное отделение. Я поинтересовался, когда появился понос да сколько раз был. Удивительно, был всего один раз за несколько часов до визита педиатра, которого вызвали из-за беспокойства о ребёнке, проявлявшем необычную вялость, так ему несвойственную. Я хотел было отговорить от больницы, но мама стала в такую решительную позу, что стало ясно – любые попытки ее переубедить бесполезны. Пусть собирается, нам лишние жалобы и последующие проблемы не нужны. Не увезу я, значит, вызовут ещё раз. Возможно, опять приеду я. У меня нет желания совершать повторные спуски и восхождения по той убийственной дороге. Стоит ли в такую погоду везти ребёнка куда-нибудь, не станет ли ему хуже уже только от такой низкой температуры за стенами дома и сможет ли мама его донести до машины?

Сборы закончились быстро. Встретивший нас мужчина с блаженной улыбкой обнимал чайник. Настроение его улучшилось. Но когда он узнал, что придётся помогать, уголки губ резко упали вниз. Надо будет подержать собак, а потом придерживать маму с ребёнком. Я бы тоже помог, да у самого в руках папка и ящик с медикаментами, их я никому не передоверю.

Выйдя со двора, начали подниматься по склону.

Сложнее подниматься или спускаться? Точно я вам ответить не смогу. Трудно совершать оба действия. Если при спуске можешь хоть как-то контролировать своё падение, то при движении в гору можно неудачно откатиться назад. Зажатая подмышкой папка и ящик в той же руке освободили левую руку, которой я смог держаться за любые выступы, что постоянно встречались на пути. Пошёл следом за мамой с ребёнком и непонятно чертыхающимся мужчиной. Он теперь оделся потеплее, натянув валенки, шапку-ушанку и что-то вроде ватника. Можно ли в валенках ходить по такой дороге? Оказывается, можно, однако крайне опасно. Женщина шла уверенно, равномерно шагая вперёд и не выражая особого беспокойства. Ребёнок на руках молчал. Я старался от них не отставать. Гораздо быстрее, чем спускаясь, мы дошли до нашего автомобиля.

Проблемы всегда случаются там, где они обязаны быть. О сумках все забыли, а там сменная одежда и гигиенические принадлежности с посудой для ребёнка и мамы, да документы. Впрочем, необходимость документов, на мой взгляд, сомнительна. Ребёнок не является гражданином нашей страны, его родители уже больше года живут в этом городе и возвращаться обратно не планируют. Что-то мне подсказывает о новых проблемах в стационаре. Мужчину отправили обратно домой за документами, сами же остались ждать. Водитель завёл мотор, наполняя салон теплом. Пока машина стоит, печка будет работать на совесть; нет внешнего потока воздуха, способного понизить температуру внутри салона до температуры окружающей среды.

Свободное время занимаю заполнением медицинской документации. Особой сложности тут нет. Правда, большой объём всегда удивляет. Это, конечно, не история болезни, которую от руки пишут в больницах, отчего каждому пациенту становится понятна тайна почерка медицинских работников. Большое количество информации в учебном учреждении уже тогда заставляет трансформироваться любой стиль в тот, что со временем всё труднее становится разобрать. На работе послаблений нет, писать приходится не меньше, а больше. От этого почерк становится всё хуже, позволяя медику экономить время, выводя на бумаге невнятного вида прописные буквы, упрощённые до самого малозатратного вида.

Кроме прочего, виной такого почерка становится пресловутая лень. Было бы свободное время и другие возможности, почерк не был бы столь ужасным. Оптимальным вариантом является использование в работе печатных букв. В условиях скорой помощи ещё можно приноровиться к такому способу письма, напрочь устраняющему несколько лет начальной школы, возвращаясь к первоначальному варианту. Впрочем, пропись разработана совсем недавно, достаточно вспомнить текст и вид посланий, допустим, Петра Великого.

Может, со временем у медиков отберут ручки да выдадут иные приспособления, на которых придётся печатать или, о чудо, достаточно будет говорить, а заморский прибор будет сам преобразовывать слова в текст. Такая аппаратура установлена в современных диагностических центрах, где если не сам доктор заносит всю информацию в компьютер, то это за него делает его личный секретарь. Нам секретарей выдавать никто не станет, хотя почему-то у докторов-криминалистов они есть. А ещё у докторов-криминалистов иногда есть сопровождающий их охранник в погонах. Хорошо, когда руководство думает о своих сотрудниках. Нам же ясно дали понять – выделить каждой бригаде по охраннику нет возможности, что же тогда говорить про секретарей. Руководство страны решило ситуацию ещё лучше, отобрав у бригад санитаров, которые являлись иногда не только носильщиками и практикантами, но могли выступить в роли секретаря и охранника. Теперь нет и этого.

Карточка пациента заполнена, сопроводительный лист написан, а мужчина не возвращается. Женщина в салоне не волнуется, терпеливо ждёт. Раз такое дело, мы тоже не тревожимся. Ребёнок спокойно сидит у женщины на руках. Всем тепло, все греются. Недоволен только водитель, ему жалко расходовать бензин, он уже думает заглушить двигатель, но я его отговариваю от этого. Не хватало нам укоров от людей в салоне, они ещё успеют замёрзнуть, пока мы будем ехать: противный ветер выдует тепло, останется только терпеливо ждать прибытия в больницу.

Ожидание закончилось благополучно. Забрав сумки у совсем измученного мужчины, поставил их в салон. От медицинской помощи он продолжал отказываться. Против воли ничего не сделаешь. Пожелал ему мягкого спуска.

Снег продолжает падать. Такое количество осадков уже не радует. Оно и до этого не радовало, а теперь и вовсе нет желания смотреть на небо. Свод разверзся, одаряя мир залежавшимся богатством. Где-то воды нет годами, а у нас её такое количество, что девать некуда. Аккуратно выехали на дорогу, вклиниваясь в растянувшуюся пробку. Едем медленно и аккуратно. Больница располагается в спальном районе, туда, как раз в это время, люди начинают стремиться, освобождая тёплые помещения своих рабочих мест. Мы поедем в общем потоке, не включая сирен и не пытаясь наглеть. Для этого нет необходимости, да тепло хоть немного будет задерживаться в салоне.

Женщина ехала спокойно, но через небольшой отрезок времени стала отчаянно возмущаться из-за пробирающего холода. А ведь я ей говорил, когда отговаривал от поездки, что на улице холодно и в машине тоже холодно. Видимо, не ожидала женщина именно такого холода. От предложенного одеяла отказалась, продолжая ругаться, что если бы знала о таком несерьёзном отношении к людям, то сама могла спокойно уехать на общественном транспорте или в крайнем случае на такси.

Я, конечно, сильно сомневаюсь в тепле общественного транспорта. Не каждый автобус радует горячим отоплением, про троллейбусы и трамваи можно не заикаться. Но трамваи стоят особняком – зимой они напоминают гробы. Всегда поражался людям, которые каждый день в трамвае передвигаются по городу, а ещё больше меня удивляют люди, которые в таких условиях работают. Там же спокойно не присядешь на сиденье, рискуя, как минимум, заработать воспаление мочевого пузыря. Да, у нас условия труда сегодня не лучше. Есть у скорой помощи автомобили с нормальным отоплением, но я не привык выбивать для себя какие-либо снисходительные условия.

Если работаю один, не возмущаюсь. Бывает, конечно, иной раз могу состроить обиду, но уходить на больничный от этого не стану. Холодный автомобиль можно заменить на тёплый, только нет их свободных в наличии. Расформировать бригаду также невозможно – будет меньше машин. Одна надежда на перевозимых людей, что они пожалуются куда надо, после чего сверху задумаются о проблемах работников или хотя бы о неудобствах пациентов. Дни идут, а никто из пациентов не спешит изливать душу начальству. Всё высказывают нам лично, мы передаём непосредственному начальнику, а как там дальше происходит, уже не важно. Не стоит решать проблемы через голову выше тебя стоящего.

Недолго женщина сохраняла неприступность. Стоило нам покинуть пробку и ускорить движение, как она тщательно укуталась сама и ребёнка укутала получше. Слов неблагодарности больше от неё не было слышно. Вместо этого она раскачивалась вперёд-назад, размышляя о таком удручающем стечении обстоятельств. Главное, не срывает зло на ребёнке. Пусть ругает нас, мы привыкшие и в ответ ничего не скажем.

Было бы в кабине тепло, садили бы пациентов туда, но в кабине не теплее. Наоборот – пальцы на ногах зябнут непередаваемо. Водитель ногами хоть что-то делает, ему это необходимо для управления автомобилем. Я же изредка собираю пальцы в щепотку, проверяя адекватность их реакции; постоянно борюсь с желанием снять обувь и согревать ступни в собственных руках. Зря я не надел три пары шерстяных носков, они бы малость мне помогли.

Допустим, в кабине было бы тепло. Тогда почему я сам должен мёрзнуть, если каждого пациента туда садить? Данный конкретный случай не требует вмешательства скорой помощи. Ребёнок не в критическом состоянии, мама его может спокойно сама довезти до больницы, с ним ничего не случится, он никого не заразит.

Инфекционное отделение встретило лабиринтами. Можно зайти с двух сторон. Каждый раз идёшь не туда. По какой-то неведомой причине вводят запреты проходить именно через выбранную мной дверь. Отчего так, работники и сами объяснить не могут. Мама с ребёнком остаются в общем коридоре, я же захожу с документами в приёмный покой, где доктор смотрит ранее поступившего по скорой помощи пациента. Медсестра без особой радости взирает на заграничное свидетельство о рождении, где хоть и понятными буквами всё написано, однако наличие некоторых несвойственных нашему языку букв сразу выдаёт страну рождения.

Медсестра зовёт маму, чтобы не откладывая прояснить всю ситуацию. Мама припоминает случай, как примерно шесть месяцев назад они уже лежали в некой больнице, там ничего против не имели. В доказательство она показывает паспорт гражданина нашей страны. Оформить гражданство на ребёнка у неё до сих по не получилось. Причин не пояснила – может, некогда было, может, другие бюрократические проволочки помешали. Медсестра спросила доктора о своих дальнейших действиях, тот тоже не знал, что в данной ситуации делать. Всё разъяснил звонок начмеду больницы. Тот однозначно сказал про платное лечение, за свой счёт никто ребёнка не будет лечить. Мама от огорчения садится на кушетку, чуть не придавив ребёнка, осматриваемого доктором. Вовремя опомнившись, извиняется. Продолжает настаивать на том случае шестимесячной давности. Медсестра тоже ничего не может сделать со своей стороны. Стоимость всего лечения равняется сумме чуть меньше моей месячной зарплаты. Вот такой бюджетный вариант санатория.

– А если он умрёт, кто отвечать будет? – быстро находится мама, нанося удар по самому больному месту любой медицинской организации, стремящейся избегать жалоб и конфликтов с пациентами, однако и не желающей совершать убыточные для себя действия.

В первичном осмотре ребёнку никто не отказывает. Доктор обязательно его посмотрит. Персонал приёмного покоя успокаивают мои слова, что с ребёнком нет ничего серьёзного. Ему поставят нужный диагноз, пропишут лечение и с пожеланием скорейшего выздоровления сразу отправят домой. Только вот как мама всё это потащит обратно, я себе слабо представляю. Вызвать такси можно, но это не гарантия, что оно приедет. А если приедет, то всё равно к дому подъехать не сможет. Может, дальше автобусной остановки откажется ехать по тем буеракам, по которым опасались проехать даже мы. Для чего была задумана вся эта поездка и почему люди не слушают добрые советы знающих людей?

Я не торопился возвращаться в машину, предпочитая постоять в стороне и понаблюдать за развитием ситуации, вынося для себя много нового и поучительного. Всё равно без подписи доктора в карте вызова о приёме пациента мне предписывается находиться в приёмном покое. Раньше этого момента могу уйти только по разрешению старшего врача, которое в данном случае не требуется. Ничего важного не произойдёт за это время – доктор почти закончил осмотр ребёнка и дал распоряжение о его подготовке к госпитализации. Мама моего пациента с завистью посмотрела на этого счастливчика, имеющего полис обязательного медицинского страхования, позволяющий сохранить родителям порядочную сумму денег.

Увидев розовые щёчки заграничного маленького пациента, доктор приёмного покоя сразу же расписался в моей карте, пожелал мне поменьше проблемных больных, после чего я сразу вышел. Очень мне не хотелось покидать тёплые стены помещения, хоть и принадлежащего инфекционной больнице. Микроорганизмы и вирусы, они, знаете ли, на улице по воздуху редко передаются, предпочитая обитать вот в таких тесных закрытых пространствах.

Вдыхать поглубже воздух я не стал, скорее, весь из себя выдохнул, чтобы выйти на улицу и испытать прекрасное ощущение слипающихся ноздрей. Вдыхаю и выдыхаю, с замирающим сердцем ощущая некоторый дискомфорт в носу. Пока он ещё не замёрз, можно получить радость от минусовых температур. К сожалению, чем дольше организм подвергается охлаждению, тем быстрее настроение стремится к точно такому же минусу.

21.01.2016 (http://trounin.ru/os14)

Харпер Ли «Пойди поставь сторожа» (2015)

Невозможно бросить камень в огород Харпер Ли, одно имя которой заставляет трепетать и отдавать дань уважения. В далёком 1960 году была издана её единственная на тот момент книга «Убить пересмешника…» и случилось продолжительное затишье. В 2015 году нашлись рукописи юной поры писательницы, их решили опубликовать, заботясь в первую очередь о получении солидной прибыли. Ожидания издателя в любом случае должны были оправдаться: подобную книгу сметут с прилавков. Однако, разочарование не заставит себя ждать. И странно при этом то, что Харпер Ли решила написать о совести.

Практика показывает – не нужно прилагать усилий, чтобы добиться людского внимания. Необходимо лишь удивить, желательно чем-нибудь неожиданным, либо до жути пошлым. Человек падок до низменностей, ему неинтересна высокая мораль и ему безразлична культурная ценность. Понимание этого углубляет регресс цивилизации, погрязшей в решении неважных для общества проблем. Харпер Ли легко могла обойтись без пошлости, но наполнила повествование самым низменным, что только можно найти в человеческой душе. Не единожды главная героиня будет погружаться в воспоминания, среди которых лишь раз найдётся место процессу над чернокожим, обвинённым и несправедливо наказанным. Чаще дело касается нетривиальных подростковых проблем, таких как совместное купание с мальчиком, с ним же поцелуи и страх от этого забеременеть, а также пример чёрного юмора в виде страстей вокруг накладной груди. Других воспоминаний у главной героини не осталось.

Некогда злой мир, лишь в меру уютный, ныне наполнился более мрачной атмосферой. Действующие лица напрочь утратили былой блеск, став обыкновенными людьми. Даже любознательный ребёнок сбросил с себя тяжкие оковы справедливости, представ перед читателем убогим средним представителем человечества, который в первую очередь заботится о собственном благополучии, пеняя на дурноту других, тогда как у самого в голове кроме дум о чепухе ничего нет. Теперь непогрешимого отца можно обвинить в ошибках и назвать нелицеприятным словом, характеризуя не его вообще, а только себя, поскольку мудрость родителя не смогла найти путь к сердцу, растаяв от агрессивной, разъедающей подсознание, внешней среды.

Читателя интересовать должно другое – нужно ли в очередной раз поднимать тему расовой нетерпимости в мире, где пришло время для решения совершенно иных затруднений? Искать ответы в прошлом можно бесконечно, только не надо забывать о дне насущном. Читатель должен быть готов заново погрузиться в распри, где белые говорят о собственной исключительности и даже об исключительности одних белых над другими, снова присутствовать на судебном разбирательстве против чернокожего и раздумывать о необходимости предоставления людям с отличным от белого цвета кожи прав полноценных граждан. Если сравнивать прошлое и настоящее, то видишь всё ту же борьбу за шанс чувствовать себя человеком, но при других обстоятельствах и на других континентах.

Совесть купить нельзя, её можно приобрести только в детстве. Дети понимают многое, а когда вырастают – находят слова для выражения чувств. Харпер Ли предоставляет читателю противоположное мнение, из которого следует, что нельзя воспитать человека по своему усмотрению. Сколько не пестуй ребёнка, а он, как волк, на других смотрит. Стоит дать ему волю – и он навсегда потерян. Демонстрация отношения главной героини к отцу, окружению и обстоятельствам – наглядное тому подтверждение. Значит, совесть приобрести в детстве всё-таки нельзя. Она даётся человеку обществом, согласно нормам морали. И тут надо понимать то, что мораль в шестидесятых имела коренные отличия от морали других десятилетий. Опять же получается, совесть приобретается в детстве, а когда человек вырастает, реалии уже воспринимаются иначе.

Харпер Ли так глубоко не заглядывала, а может и предполагала найти людей, способных иносказательно понять смысл её произведения.

22.01.2016 (http://trounin.ru/lee15)

Элис Манро «Танец блаженных теней» (1968)

Поскольку реальность одного неотличима от реальности других – следует понимание общей реальности для всех. Предлагается для рассмотрения данного утверждения сборник рассказов нобелевского лауреата по литературе за 2013 год канадской писательницы Элис Манро. За основу будет взята канва приводимых ей историй, следуя которым устанавливается реальность главных действующих лиц относительно реальности других в большем и реальности самой писательницы в малом. Проводится итоговая чарта под идентификацией личности, согласно чему любой рассказ от первого лица воспринимается рассказанным от лица Элис Манро. Следуя этим размышлениям, нужно понимать реальность в общем.

В жизни Элис происходило много интересного. И она, как талантливый рассказчик, имела огромное желание применить свой дар с малых лет. Потребовались долгие годы, пока она смогла преодолеть авторитет отца. Именно отец запрещал ей о чём-либо рассказывать матери, предлагая всё оставить в тайне. Более тридцати пяти лет Манро боролась с собой, подавляя желание к самовыражению. Надо ли говорить, что однажды берега реки сомнений были размыты, а бурный поток решительно снёс все преграды. Элис начала уверенно излагать мысли, получая одну премию за другой, покуда не добралась до одной из самых престижных. Всё это случилось благодаря отцу, что умело подавлял её стремление к самовыражению, позволив осуществиться им задуманному через заложенную в человека борьбу за право нарушать запреты.

Чем же так поразила читателя манера изложения Элис Манро? Если судить по её первому сборнику «Танец блаженных теней», то можно выделить два приёма построения историй: пересказ событий без лишней драматизации и пересказ событий с драматизацией до состояния тотальной трагедии. В обоих случаях Манро начинает издалека, оставляя читателя гадать, когда всё-таки наступит переломный момент или он так и не наступит. Шокировать читателя у Элис получается превосходно – это особенность её творчества. Однако, учитывая короткий размер произведений и их обилие, подобное однообразие начинает утомлять. Иной раз заранее знаешь, что вот этот персонаж сойдёт с ума, а вот тот неожиданно скончается. И когда так и происходит, то остаётся ударить себя в грудь и укорить ту жизнь, которая подсказывает писательнице сюжеты.

Очень часто Манро возвращается к воспоминаниям об отце. Он был для неё самым главным человеком, чьи поступки достойны многократных упоминаний. Его обаятельная харизма и уверенность в поступках вызывают трепет у юной девушки, сопровождающей отца не только на работе, когда тот наподобие торпеды рассекал по канадским дорогам, но и во время походов в лес, чтобы содрогнуться от мужественности родителя, умеющего оценить обстановку и найти правильные слова для неадекватных встречных. Она всегда была в нём уверена. И каждый раз продолжала получать от него внушения, касательно умалчивания обо всём с ними случившимся. Отсюда и стоит искать обстоятельства для идеализации, усилившиеся за давностью лет и в связи с особенностью воспринимать детство с позитивной стороны, если оно не омрачалось горестными событиями.

По рассказам Манро не сразу удаётся понять, почему такое значение придаётся трагедиям. Радужное детство резко контрастирует с вхождением во взрослую жизнь. Будто Элис пробудилась от заблуждений, увидев боль и страдания окружающих её людей, дотоле не ведая о смерти. Единожды с ней случилась неприятность, опять же связанная с отцом. Может именно в этом травмирующем психику эпизоде стоит искать причины для кровавых развязок, так необходимых для повествования, будто они являются залогом продолжения существования. Дело касалось лошадей, которых отец держал для прокорма лисиц, чьи шкуры давали средства для пропитания. Тогда сердце Манро треснуло, а разум восторжествовал. И она больше не задавалась вопросами касательно гуманности. С этой поры происходящие события начинают блекнуть по мере движения вперёд, имея изначально яркие радующие оттенки.

Манро есть о чём рассказать. Она только начала это делать. Сборник за сборником. Но косу от крови не отмыть, она нужна Элис для отражения собственных чувств. Можно бояться. Можно читать. А шок – это нормально. Организм требует встряски. Главное пригибаться, дабы коса Манро никого не задела, а чья-то смерть так и осталась запечатанной в текст.

22.01.2016 (http://trounin.ru/munro68)

Фрэнсис Брет Гарт – Рассказы (конец XIX)

Фрэнсис Брет Гарт был из тех писателей, которые останавливали время. Его наблюдательность и талант рассказчика сохранили для потомков воспоминания о былом, некогда являвшимся для людей настоящим. Современники Фрэнсиса могли не придавать значения происходящим вокруг них событиям, воспринимая их за естественный ход вещей. Но годы минули, поменялись взгляды и само понимание жизни. Прикоснуться к прошлому теперь можно лишь прибегая к помощи очевидцев тех дней. Знакомясь с рассказами американского прозаика, читатель сможет более детально понять быт людей, населявших Калифорнию в конце XIX века, а также устремившихся в сей край золотоискателей для разработки приисков.

Трудная жизнь закаляет людей, поэтому действующие лица рассказов Брета Гарта наполнены железной волей, их характер не поддаётся чужому влиянию. Женщины ни в чём не уступают мужчинам, испытывая иной раз гораздо больше трудностей, когда решают поступать согласного личным убеждениям. И подобное закладывается в них с самых малых лет. Читатель не раз в этом убедится, поскольку много рассказов касаются именно их: гордых, красивых, своенравных. Мужчинам остаётся стараться быть сильнее, но и они пасуют перед женщинами, готовые принять смерть во имя идеалов. В круговерти высоких моральных ценностей ковалось независимое и неуступчивое племя знающих себе цену людей. Не стоит удивляться, что дети обладали более крутым нравом, нежели родители.