Восьмой цвет радуги. Часть 1. Путь

– Может, я и правда на время… отключился. Бессонные ночи сделали свое дело. Спину потереть?

– Угу. А потом веничком…

Еще час мужчины парились, не о чем не думая, почти не разговаривая, а просто наслаждаясь процессом. Оспак больше не разглядывал Эйнара, для себя решив, что этот мужчина просто не может быть тем древним существом из сказок его бабки. Ни внешностью, слишком обыкновенной по мнению вождя, ни миролюбивым поведением, он не напоминал воина, посмевшего бросить вызов богам. Это был просто мужчина примерно тридцати лет, с жилистым телом и приятной внешностью. Он скорее напоминал человека, привыкшего к долгим пешим переходам, чем воина. Его помощник и друг Гнуп внешне выглядел намного сильнее его. Да и сам Оспак десяток таких, как Эйнар уложил бы одной рукой и даже не вспотел бы. Вот только глаза… Глаза у Эйнара были необычными. И взгляд странным. Как будто он смотрел не на Оспака, а внутрь него и видел то, что другим было не суждено увидеть. Встретившись с Эйнаром взглядом, Оспак на секунду замирал, а его душа, спрятанная в сильном и могучем теле, начинала трепетать, как крылья бабочки, порхающей у цветка. И вождь понимал, что боится этого мужчины. Испытываемый им страх не был страхом воина перед битвой или походом. Это бы ужас ребенка, оставленного родителями в темном и незнакомом месте. Испытав несколько раз это ощущение, вождь старался больше не смотреть Эйнару в глаза. Пусть он и не был тем легендарным древним воином, но он отзывался на это имя и пришел на помощь, когда Оспак его позвал. Бабка говорила, что Эйнара позвать просто. Нужно выйти в поле, дождаться, когда в небе появятся птицы и несколько раз громко прокричать его имя. Птицы передадут Эйнару, что его зовут, и он придет. Оспак в эти сказки не верил. Он все-таки был вождем, а не ребенком, и поэтому поступил иначе. Он отправил за Эйнаром своего лучшего воина. Потом еще одного. И еще одного. Потом отряд из десяти человек, из которого назад, в Хродгерд вернулся только один. Он был измучен, весь в крови и рассказывал такие небылицы, в которые трудно было поверить. По его словам поглотило всех воинов одного за другим и лишь ему удалось спастись. Он сумел до наступления темноты спуститься с плоскогорья и спрятаться среди камней Дороги Великанов. Он не спал всю ночь, вслушиваясь в шум моря и замирая от криков ночных птиц. Ему чудились шаги и тихий вкрадчивый шепот, который то приближался, то удалялся от него. Наверное, это искало его. Но у воина хватило выдержки и утром ушло, оставив его в живых. Все дружно посмеялись над этим рассказом, но никто из воинов не изъявил желания отправиться на поиски Эйнара. У всех перед глазами стоял образ трясущегося и заикающегося человека с безумными глазами и поседевшими волосами, который еще пару дней назад был одним из лучших воинов их дружины. К тому времени жизнь Оспака превратилась в сплошной кошмар. Невидимый убийца теперь приходил каждую ночь. Утром Бирта плакала и билась в истерике. Оспак боялся, что она потеряет ребенка. Да и сам он после такой ночи чувствовал себя полностью опустошенным. И вот тогда он заставил себя забыть о том, что он вождь. Ранним утром Оспак вышел в поле, дождался, когда в небе покажутся желтоклювые гуси и громко закричал: нечто нечто нечто

– Эйнар! Я зову тебя! Приди в Хродгерд! Мне нужна твоя помощь!

Накричавшись так, что у него осип голос, Оспак вернулся домой и стал ждать. Прошла неделя и на пороге его дома появился незнакомый человек, который отзывался на имя Эйнар и который (Оспак почему-то был в этом уверен), ему обязательно поможет.

После бани вождь и его гость наелись вкусного супа с бараньими потрохами, выпили пива и поняли, что расслабились настолько, что вот-вот уснут. Оспак так и сделал, а Эйнар взял свои вещи и вышел из дома. Льот, старшая дочь Оспака, нашла его на берегу реки. Мужчина стоял на коленях на небольшом деревянном настиле, на котором женщины их города обычно стирали белье и что-то говорил, но так тихо, что она не могла понять ни одного слова. Льот усмехнулась. Ну и чудной этот незнакомец! Интересно, что он бормочет себе под нос? Простояв на коленях еще несколько минут, Эйнар встал и стал что-то доставать из своего мешка. Девушка вышла из-за дерева.

– Что ты собираешься делать?

Казалось, мужчина абсолютно не удивился, увидев ее.

– Собираюсь стирать одежду.

– Хочешь, я ее постираю?

– Нет. Я сам.

– Стирать вещи – не мужское дело!

– А чье?

– Женское!

– А если мужчина как я путешествует один? Он что, должен ходить грязным?

– Он может попросить кого-нибудь постирать его одежду.

Ореховые глаза взглянули на девушку.

– Я не люблю просить. Тем более о таких вещах, которые могу сделать сам. – Секунду помедлив, он добавил, – но все равно спасибо.

Льот понимала, что разговор окончен, но уходить ей не хотелось. Она села на настил недалеко от Эйнара и спросила:

– Ты пришел, чтобы спасти моего отца?

Мужчина кивнул, одновременно с этим окуная рубашку в реку.

– Ты думаешь, у тебя получится?

Эйнар не ответил. Он сосредоточенно намыливал мокрую рубашку.

– Говорят, ты великий воин… – На лице девушки появился румянец.

– Люди много чего говорят.

Обрадованная тем, что он ответил, Льот задала очередной вопрос:

– А где твой меч?

Эйнар повернул к ней лицо:

– Какой меч?

– Но ты же не будешь отрицать, что у каждого воина должен быть меч?

– Ну, раз ты так считаешь…

– У моего отца есть меч. И у дяди Гнупа есть.

– Это хорошо. – Теперь Эйнар намыливал штаны.

– Ты не ответил. У тебя есть меч?

– Есть.

– Тогда где он?

Мужчина усмехнулся.

– Отдал одному человеку на хранение.

– А если он тебе его не вернет?

– Почему не вернет?

– Обманет.

Эйнар улыбнулся.

– Я не думаю, что он обманщик. По крайней мере, до этого он никогда не обманывал меня.

– А если все-таки обманет?

В зеленых глазах девушки был неподдельный интерес.

– Тогда я вырву у него из груди сердце!

Эйнар показал, как он будет вырывать сердце у обманщика. Кусок мыла, который он держал в руке, смялся в бесформенный комок. Льот испуганно вскрикнула и отшатнулась. Эйнар положил изрядно деформированный кусок мыла на настил и, склонившись над водой, стал полоскать штаны. Девушка сидела, прижав к щекам вспотевшие ладошки. Она представила, как мужчина вырывает из чьей-то груди сердце и раздавливает его в кулаке. Этот Эйнар был страшным человеком. И почему ей раньше казалось, что он и мухи не обидит? Прополоскав брюки, мужчина их сильно выжал и принялся полоскать рубашку. Опасаясь, что Эйнар увидит, как у нее дрожат от страха руки, Льот стала потихоньку отползать в сторону. Эйнар выжал рубашку, положил ее сверху на штаны и спокойно произнес:

– Ты права насчет меча. Он всегда должен быть у настоящего воина под рукой, а то когда его нет, приходится убивать людей голыми руками. А это, к сожалению, не всегда удобно. Люди хрипят и извиваются, когда их душишь, а когда вырываешь сердце из их груди, руки сильно пачкаются кровью. А когда ломаешь шею…

Льот вскочила на ноги и со всех ног бросилась бежать. За ее спиной раздавался громкий смех Эйнара. Не решаясь обернуться, девушка стрелой пролетела через подлесок и скрылась в доме. Продолжая смеяться, мужчина встал на ноги, и собрав постиранную одежду, стал аккуратно развешивать ее на ближайшем дереве. Пристроив на ветке штаны, он резко сжал руку в кулак, как несколько минут назад, когда рассказывал Льот о том, как будет вырывать сердце, и снова засмеялся.

Глава 3

До вечера было еще далеко, а женщины из рода Оспака уже начали готовиться к предстоящему ужину. Льот помогала матери ощипывать кур. Эта работа не требовала от девушки внимания и сосредоточенности. Она была настолько привычной, что руки справлялись с ней сами. В то время как руки ощипывали птицу, голова была занята непривычным для нее делом. Она думала. Но долго так продолжаться не могло. Льот непременно нужно было с кем-то поделиться своими мыслями.

– Послушай, Бирта, – она окликнула свою мачеху. – Этот Эйнар… Что ты думаешь о нем?

Бирта чистила овощи.

– Ничего не думаю. А что?

– Мне он показался очень опасным. Ты думаешь, он поможет отцу?

– Надеюсь, что поможет. За этим он и пришел сюда.

– А может не за этим?

Женщина вытерла вспотевший лоб.

– А зачем тогда?

– Ну, я не знаю…

Женщина сердито посмотрела на падчерицу:

– Ты чего-то не договариваешь, Льот. А ну давай, выкладывай все на чистоту!

Льот глубоко вздохнула и, стараясь не смотреть на Бирту, заговорила.

– Когда отец уснул после бани, я пошла следом за Эйнаром.

– Зачем?

Девушка скривилась, не желая отвечать на такой глупый по ее мнению вопрос.

– Я нашла его у реки, где он собирался стирать белье.

– И что?

– Я сказала ему, что стирка это не мужская работа!

Бирта покачала головой, то ли осуждая девушку, то ли соглашаясь с ней.

– А он?

– Он сказал, что привык все делать сам.

Бирта усмехнулась.

– И вот тогда я спросила его про меч!

Улыбка исчезла с лица женщины.

– Про какой меч?

– Ну, ведь у каждого воина должен быть меч! Ведь, правда? У отца есть и у Гнупа тоже…

– И что он тебе ответил?

– Сказал, что отдал свой меч на хранение.

Бирта бросила очищенную репу в ведро и повернулась к девушке.

– Не понимаю, к чему ты клонишь. Ну, поговорили вы и что? Надеюсь, ты не совершила какую-нибудь глупость?

Льот отрицательно покачала головой.

– Он сказал, что убивает врагов голыми руками…

Бирта откинулась телом назад и расхохоталась. Она смеялась до тех пор, пока ее щеки не стали пунцовыми, а из глаз не потекли слезы. Льот обиженно нахмурилась.

– Ты не понимаешь…

Бирта вытерла слезы.

– Я все понимаю. Он просто подшутил над тобой, глупая девчонка! Ты видела его руки? Как такими руками можно кого-нибудь убить?

– Ты думаешь…

– Я думаю, что ты надоедала ему, как мне сейчас, своими пустыми разговорами, вот он и решил припугнуть тебя, что бы ты от него отстала! – И она снова принялась за овощи.

– Мне не показалось, что он шутит…

– Все, хватит, Льот. Занимайся делом. Твой отец позвал его. Значит, он наш гость. А то, что он сам свою одежду стирает, тоже хорошо. Нам меньше хлопот. И не ходи за ним больше, слышишь? Не то я пожалуюсь твоему отцу. Скажу, что ты бегаешь за взрослыми мужчинами!

Льот закусила нижнюю губу. Она была обижена и не хотела скрывать этого. Еще посмотрим, кто окажется прав!

Вечер начался как обычно. Гости устроились за огромным столом и стали ужинать. Тосты за здравие Оспака следовали один за другим, пиво текло рекой. И только один человек за этим огромным столом не принимал участия в общем веселье. Бирта, после разговора с падчерицей, решила «присмотреться» к гостю. Она заметила, что Эйнар почти ничего не ест и не пьет. Да, он поднимал кубок вместе со всеми и даже подносил его к губам, но женщина готова была поклясться, что он не сделал из него ни одного глотка. Выглядел сегодня Эйнар тоже иначе, чем вчера. Может причиной тому была чистая одежда и отмытое в бане тело… Бирта не знала. Волосы мужчины больше ничем не напоминали грязные бурые сосульки. Они мягкими волнами спускались вдоль лица и ложились на плечи. Одет он был в холщовую коричневую рубашку и такого же цвета штаны. Кожаный жилет, подбитый мехом, был туго зашнурован, оставляя открытым только небольшой участок кожи у самого горла. Вспомнив рассказ Льот, Бирта посмотрела на его руки. Они были сильными и красивыми. Это были руки музыканта, но никак не убийцы. А глаза… Наверное, Эйнар заметил, что она его разглядывает и посмотрел на Бирту. Женщина замерла. Даже ее ребенок, который секунду назад настойчиво бил ножкой в животе, тоже перестал шевелиться. Медленно, как сквозь щель в старой раме, в дом проникает холодный воздух, в сердце женщины стал пробираться страх. Она перестала слышать крики возбужденных мужчин. Очаг, возле которого она сидела, больше не грел ее. Бирта озябла, как будто она несколько часов простояла на улице под дождем. Её руки и ноги стали такими тяжелыми, словно на них положили камни. Она хотела, но не могла пошевелить даже пальцем. Задыхаясь, женщина прошептала:

– Отпусти…

Никто в общем шуме не смог бы услышать этого тихого шепота. Но Эйнар услышал. Его глаза скользнули в сторону, отпуская Бирту. Женщина глубоко вздохнула, «проталкивая» в себя воздух. Ребенок слабо шевельнулся у нее в животе. И тут усталость разом навалилась на нее. Кто такой этот Эйнар? Что он сделал с ней? Бирта закрыла лицо руками. Сидевшая неподалеку от нее Льот бросилась к ней со словами:

– Что случилось, мама? Тебе плохо? Что-то случилось с ребенком?

Бирта убрала от лица руки.

– Все хорошо. Теперь все хорошо. Не волнуйся.

Ей нестерпимо хотелось снова взглянуть на Эйнара, чтобы понять, что он сейчас чувствует, но она сдержала себя. Бирта помнила, какой ужас она пережила всего лишь несколько секунд назад. Льот права. Этот человек убийца. Она ошиблась в другом. Меч ему не к чему, раз он умеет делать такое просто взглядом.

Вечернее застолье в доме Оспака сегодня закончилось не так, как обычно. В самый разгар веселья Эйнар встал со своего места и спокойно, как будто он был хозяином в этом доме, заявил:

– Ужин окончен. Всем пора спать.

И пьяные, и трезвые дружно посмотрели на Оспака. Вождь кивнул головой.

– Эйнар прав. Пора спать.

Такого от него не ожидал никто. Люди начали роптать. Оспак медленно поднялся со стула.

– Я сказал: ужин окончен. Расходитесь по домам. Гнуп, дружище, проследи за тем, чтобы через пять минут за этим столом никого не было. И сам ложись спать. Сегодня ты мне больше не понадобишься.

Произнеся такую длинную речь, Оспак опустился на стул и посмотрел на Эйнара. Тот кивнул и снова замер на стуле, постукивая пальцами по столешнице. Задвигались стулья. Недовольные разговоры стихали за дверью, которая скрипела и стучала, провожая гостей. Женщины принялись убирать со стола.

– Бирта!

Женщина обернулась.

– Сегодня я буду спать в комнате Оспака. Постели мне там.

– В комнате лишь одна кровать!

Бирта старалась не смотреть в глаза Эйнару.

– Тогда постели мне на полу.

– Ты слышишь, о чем тебя просят? – Густые брови Оспака сошлись в одну линию. Лоб прорезала глубокая морщина.

– Я сделаю, как ты хочешь.

– Спасибо, Бирта. – Теперь Эйнар был сама вежливость. Его губы улыбались, а необычные ореховые глаза блестели.

Прошел еще час. Оспак ворочался в кровати, пытаясь уснуть. Эйнар тенью скользнул по опустевшей общей комнате и склонился над своим мешком. Несколько слов, сказанных шепотом, и мешок открылся. Мужчина покопался в нем и достал… трубку. Так же тихо он вернулся в комнату Оспака, сел на расстеленную постель и стал набивать трубку. Женская комната располагалась напротив комнаты хозяев и отделялась от общей залы (как, впрочем, и другие комнаты) лишь плотной занавеской. Льот дождалась, когда Бирта уснет и чуть сдвинула в сторону плотную ткань. Теперь она видела комнату отца и Эйнара, сидящего на расстеленной на полу постели. Оспак продолжал ворочаться. Выспавшись днем, он никак не мог уснуть. Эйнар закурил трубку. Зеленовато-сизый дым кольцами поплыл к потолку. Прошел еще час. Льот устала следить за Эйнаром. Ей смертельно хотелось спать, и только раненое самолюбие и женское любопытство мешали ей уснуть. Заворочалась Бирта.

– Чем это так пахнет?

– Это дым. Эйнар курит трубку.

– Так он весь дом провоняет…

Недовольная женщина повернулась на другой бок и снова уснула. Льот тоже закрыла глаза. Густой зеленоватый дым кружился над кроватью Оспака. Громкий храп свидетельствовал о том, что вождь тоже, наконец, уснул. Льот открыла слипающиеся глаза. Что там делает Эйнар? Неужели все еще курит свою трубку? Так и есть. Мужчина по-прежнему сидел на полу и курил, пуская в воздух кольца дыма. Льот показалось, что он даже позы за это время не поменял. И тут громкий храп Оспака сменился хрипом. Льот мгновенно проснулась. Неужели ночной убийца вновь пожаловал к ним в дом? Но как он смог сделать это? Дверь была закрыта и девушка готова была поклясться, что после ухода последнего гостя она ни разу не открывалась. Эйнар отложил в сторону трубку. Теперь его поза выдавала напряжение. Дым, который за это время «растекся» по всему дому, стал собираться над кроватью Оспака. Он клубился, принимая странные формы, и вдруг превратился в женщину. Нет, не так. Льот потерла глаза. Он просто окутал своим зеленоватым шевелящимся покровом женщину, которая (здесь Льот снова потерла глаза) сидела на груди ее отца. Оспак теперь хрипел громче. Он задыхался. Его мозг, околдованный странным сном, спал, а тело пыталось бороться. Могучие руки кружили в воздухе, разметая дым и пытаясь оттолкнуть женщину. Беспорядочные движения не мешали призрачной женщине. Теперь она не просто сидела на груди Оспака, она душила его. Её длинные светлые волосы разметались по спине, на лице была злая, уродующая ее улыбка. И тут Эйнар прыгнул. Это произошло настолько неожиданно и так быстро, что Льот не успела и глазом моргнуть. Мужчина приземлился на Оспака, точно позади душившей его женщины, и быстро намотав ее светлые волосы на руку, дернул ее голову назад. Женщина хрипела, но продолжала душить Оспака. В руке Эйнара появился какой-то блестящий предмет. Он поднес его к горлу женщины и что-то произнес. Она завизжала. Это звук напомнил Льот вой зимнего ветра за стенами их дома. Когда она была маленькой, она часто слышала этот звук и всегда его боялась… Взрослые смеялись над ней. А она знала, что это не пустые страхи. Кто-то действительно звал ее из темноты ночи. Звал, чтобы убить. Блестящий предмет в руке Эйнара сверкнул ярче. Женщина разжала руки и упала на спину. Эйнар сдернул ее с кровати и бросил на пол. Он стоял над ней, а она извивалась у его ног. И тут Оспак проснулся. Он сел на кровати и недоумевающим взглядом уставился на Эйнара. Потом он увидел женщину и закричал. Люди повыскакивали из своих кроватей и заметались по комнате. Бирта бросилась к Оспаку. Полуголый Гнуп бегал по комнате, сжимая в руке меч. Кто-то споткнулся и упал. Следующий упал на него, испугался, и стал кричать. В общем, началась такая суматоха, что понять что-либо стало невозможно. Льот по-прежнему стояла за занавеской, зажав рот руками, и смотрела на Эйнара. Она увидела, как мужчина окинул взором зал и вдруг резко взмахнул рукой. Дым рассеялся. Женщина, которую дым делал видимой, исчезла. Хлопнула входная дверь. Льот убрала руки от лица. Почему Эйнар отпустил призрачную женщину? Почему не убил ее? Ведь она чуть не задушила отца! У Льот было больше вопросов, чем ответов.

Глава 4

Криспин покинул гостеприимный дом Оспака на рассвете. Небо было еще серым, а воздух сырым и прохладным. Растревоженные ночным происшествием люди крепко спали. Входная дверь, забыв скрипнуть, открылась, выпуская мужчину, и также беззвучно закрылась за его спиной. Криспин несколько минут стоял на пороге, полной грудью вдыхая холодный утренний воздух, а потом направился в сторону Скалистых гор. Он шел по узкой тропе, петлявшей среди покрытых травой данянских домов, и улыбался. Из кармана его куртки торчала тростниковая дудочка. Миновав город, он стал подниматься вверх. Тропа расширилась настолько, что ее уже смело можно было назвать дорогой. Небо на востоке светлело с каждой минутой. Криспин ускорил шаг.

Он шел до тех пор, пока не услышал шум воды. Тогда он сошел с дороги и пошел на звук. Небольшая горная речка, подобно змее извивалась между каменных глыб и впадала в маленькое озеро. Криспин сел на корточки возле озера, вода в котором была прозрачной, как стекло. Белые, черные и коричнево-рыжие камушки устилали дно. Минуту помедлив, он опустил в озеро руку. Вода была ледяной. Стряхнув с руки капли, Криспин встал и осмотрелся. Заметив недалеко от озера огромный валун, он забрался на него и достал из кармана дудочку. Небо было чистым и таким высоким, что глядя на него кружилась голова. Вода в озере сверкала на солнце. Из зеленой травы выглядывали головки цветов. Криспин поднес дудочку к губам и заиграл. Мелодия, которую он исполнял, была простой и вместе с тем прекрасной. Казалось, в ней соединились воедино все звуки, которые его окружали: журчание родниковой воды, щебет птиц и тихое дыхание ветра. Но это было настолько гармоничное сочетание, что хотелось слушать эту музыку вечно. Криспин играл долго, до тех пор, пока не услышал посторонний звук, диссонирующий с общей мелодией. Тогда он оторвал дудочку от губ и открыл глаза. В нескольких метрах от него стояла белая козочка и внимательно смотрела на него. Криспин улыбнулся и снова заиграл. Через полчаса количество козочек увеличилось в несколько раз. Они были уже повсюду: у озера, вокруг камня, на котором сидел Кристин, и даже на соседних камнях. Криспин положил дудочку в карман и хлопнул в ладоши. Усиленный эхом звук разнесся над горами. Козочки бросились врассыпную. Криспин встал на камне и, глядя на убегающих козочек, крикнул:

– Я не хочу никого убивать! Я здесь не за этим. Я пришел поговорить с тобой!

Цоканье копытцев стихло. Над озером вновь воцарилась тишина. Криспин вздохнул и покачал головой. Он собирался спрыгнуть с камня, когда его внимание привлек новый звук. Постукивая изогнутым пастушьим посохом, к озеру шла старуха. Криспин улыбнулся. Его услышали. Это хороший знак. Скатившись с камня, он пошел навстречу старухе. Рваный плащ, надвинутый на глаза капюшон, длинные изогнутые ногти, сжимающие посох и ноги, развернутые ступнями назад. Это была она. Криспин поклонился. Старуха громко, с шумом втянула носом воздух и сбросила с головы капюшон. Морок исчез. Перед ним стояла красивая молодая женщина с длинными светлыми волосами.

– Меня зовут Криспин.

Губы женщины изогнулись в презрительной улыбке.

– Ты ведь не надеешься, колдун, что я скажу тебе свое имя?

– Я не колдун.

– Ты смог обхитрить меня вчера. Это мог сделать только колдун.

– Думай, что хочешь.

– Зачем ты пришел?

– Я ведь уже сказал: нам нужно поговорить.

– Мне это не нужно.

Криспин нахмурился.

– Тогда зачем ты пришла?

– Чтобы сказать: чтобы ты не делал, я все равно убью его! Ты не сможешь мне помешать!

– Тогда и я скажу тебе: если ты еще раз появишься в доме Оспака, я убью тебя!

Необычные глаза мужчины больше не светились. Лицо стало холодным. Он развернулся и пошел прочь.

– Стой!

Он продолжал идти, как шел. Фонтан ледяной воды вылетел из озера и обрушился на мужчину. Торжествующий смех подобно кинжалу ударил ему в спину. Отбросив с лица мокрые волосы, он вытащил из кармана дудочку и заиграл. Женщина снова засмеялась. Правда, продолжался этот смех не долго. Трава, на которой она стояла, пришла в движение. Она стала расти, обвивая ноги женщины. Стебельки цветов, вытягивались, заползая в ее длинные светлые волосы. Мышиный горошек уцепился за пальцы и стал подниматься вверх по рукам. Женщина попыталась освободиться от этих нежных пут и не смогла. Повинуясь звукам, издаваемым дудочкой, трава за несколько секунд полностью опутала тело женщины, превратив его в цветочный кокон.

– Что ты делаешь? Прекрати!

Криспин опустил дудочку, развернулся и пошел прочь.

– Вернись! Ты что, просто уйдешь, оставив все как есть?

Проходя мимо озера, Криспин взмахнул рукой, и длинная струя ледяной воды обрушилась на шевелящийся травяной кокон.

– Ай! Что ты делаешь?

Криспин усмехнулся. Давно он не играл в подобные игры. А это, оказывается, очень забавно… Вслед ему неслось:

– Не бросай меня! Пусть будет, как ты хочешь! Давай поговорим!

Он продолжал идти.

– Меня зовут Дьюри! Я прошу, вернись!

Криспин остановился, развернулся и пошел назад. Он остановился перед травяным коконом и стал осторожно убирать траву с лица женщины. Голубые, как небо, глаза сердито смотрели на него, драгоценными камнями сверкали среди розовых цветов мышиного горошка.

– Почему ты не уберешь всю траву?

– Не хочу больше купаться в ледяной воде. Да и времени у нас нет на подобные глупости. Солнце уже почти в зените.

Взгляд Криспина стал очень серьезным.

– Почему ты хочешь убить Оспака, Дьюри? Что он тебе сделал?

– Это не он. Его отец.

– Я не понимаю. Объясни.

– Освободи меня. Обещаю, я не буду больше обливать тебя водой!

Криспин вновь вытащил из кармана дудочку. Несколько рулад и трава охапкой упала к ногам женщины. Она покрутила головой, а потом обреченно махнув рукой, села на ближайший камень. Криспин устроился рядом.

– Это было давно. Тогда люди были ближе к природе, чем сейчас. Нам, агуане, не нужно было прятаться от них. Мы жили в мире, границы между нашими поселениями и деревнями людей были скорее условными. Они не охранялись. Это было время свободы и счастья. Однажды, гуляя у подножья гор, я встретила юношу. Он был смелым и веселым. Это был Валь, отец Оспака. Мы стали много времени проводить вместе. Гуляли в горах, пасли скот на одних лугах. Я поведала ему о тайнах этого мира. Я дарила ему подарки. Он рассказывал мне о людях. Об их жизни, которая сильно отличалась от нашей. Тогда это занимало меня. Вместе нам не было скучно…