Тайна послания незнакомки. Исторический детективный роман в двух частях

– В этих, как их – без одежды?

Таис Мельбур рассмеялась. – Нет, одетая. Нагие модели – это особая статья, как мне кажется.

– А почему они поверили в то, что Общество содействия заблудшим женщинам заинтересовано в ней? Они, что, предположили, что она заблудшая?

– Нет, это я сказала, что мы заинтересованы открыть художественный класс для наших женщин. Это не вызвало у них подозрений, они даже дали мне имена других студентов, которые хотели бы преподавать.

– Она им сообщала, что собирается уйти?

– Только записка, предположительно после того, как она ушла домой. Кто-то принёс её, так они думают, они не помнят. Я спросила о её друзьях. Конечно же, они ничего не знают – это всего лишь администрация. Они предположили, что я могла бы встретиться с человеком по имени Тонкс, который преподаёт рисование. Естественно его там в это время не оказалось. Ну, что, пойдём?

– Вы, похоже, просто жаждете подключиться к моему проекту.

– Я вам уже сказала, – это что-то, что мы можем сделать вместе».

Звучало обнадеживающе. – Вы можете войти в мою жизнь, а я в вашу, похоже, нет?

Она смотрела в сторону, будто что-то привлекло ее внимание на Говер Стрит.

– Наверное, в этом что-то есть. Она схватила его за руку. – Пойдёмте – дождь начинается.

– Не как вчера. Он был рад прозвучавшей реплике, испугавшись, что вчерашним эмоциям, поцелую, ужину позволят ускользнуть. Она глянула на него, нахмурилась и покрылась румянцем.

– Мы идём на Фитцрой Стрит. Вы знаете, где это, Фитцрой Стрит?

– А почему вы только что улыбнулись?

– Потому что мы оба думаем о вчерашнем вечере. Она рассмеялась. – Ну, разве не пара дураков…?

Номер 22 по Фитцрой Стрит был высоким домом, выходящим прямо на тротуар, его кирпич потемнел, а в окне на улицу было объявление о сдаче комнат. Несмотря на сломанную урну, валявшуюся рядом со ступенями, и, несмотря на рёв и запах конской мочи, доносившихся с проходящей рядом Юстон Роуд, дом являл собой вид непреклонной респектабельности. На улицу выходила стена без окон, так что никаких пакетов с едой, охлаждающихся снаружи, никаких разбитых окон, заклеенных бумагой, никаких свидетельств студенческой убогости через не зашторенные окна. Рядом со звонком от руки на бумаге было написано «Миссис Дернкесс».

– В Слейде её имя записано. Она вроде предпочтительного приюта для новых студентов, полагаю, что у неё всё в порядке с отзывами. Женщина, с которой я разговаривала в Слейде, сказала, что миссис Дернкесс «родители доверяют», что бы это ни значило. Не могу себе представить, что родители, чья девушка учится в Слейде, знают многое из того, что на самом деле происходит, если только они не живут на Юстон Сквер.

Прозвучал звонок. Через тридцать секунд после второго звонка девочка-подросток с ирландским акцентом открыла дверь. Не дожидаясь услышать, чего они хотят, она произнесла, – Комнат нет – все сданы.

– Я хочу увидеть миссис Дернкесс, девочка моя. Голос Таис Мельбур, мог бы пройти и сквозь сталь.

– О, да, мэм. Не разглядела вас сразу, извините, мэм. Сейчас я ее позову.

– Можно, мы войдём?

– Конечно же, можно, мэм, Я весь день мечусь между шестой и седьмой комнатами, пожалуйста, извините – беспорядок, который студенты оставляют, мэм и сэр. – Я сейчас её позову. И она пошла по коридору, который уходил вглубь дома. Дверь слева когда-то вела в переднюю гостиную, а сегодня, предположил Мортон, сдаётся кому-то, кому доверяют, что он не будет раскрывать шторы, выходящие наружу. Слева от них на верхние этажи вела лестница, по которой устало стелилось нечто считавшееся ковром и не падающее вниз, только благодаря удерживающим его потускневшим планкам. Перила и их стойки свидетельствовали о многочисленных конфликтах. В здании пахло варёным мясом.

– Я видел и похуже, – пробормотал Мортон.

– Я жила похуже.

Прислуга-ирландка снова появилась в конце коридора, приглашая их пройти к ней. Волосы девочки свисали из-под неопрятной шапочки потными кудряшками. Она застёгивала рукава, которые, похоже, были закатаны и пуговицы расстегнулись, когда она открывала им дверь. – Миз Де примет вас в гостиной, – сказала она, указав на последнюю дверь, и скрылась.

Постучавшись, они услышали пригласивший голос. Через открытую дверь они увидели комнату, битком заставленную мебелью, наверное, все «ценные» вещи со всего дома, остальное было оставлено жильцам. Диван «честерфилд»39, похоже, раскладывался в кровать. Стены были увешены картинами, на которых в глаза бросалось обилие коров, и рамки которых наезжали одна на другую. На другом берегу этого моря беспорядка, там, куда попадал свет от окна, сидела необъятная женщина. Её чёрное платье и чепец свидетельствовали об аскетизме, а вот избыток плоти утверждал излишество в еде. – Я миссис Дернкесс, – произнесла она. – Я не встаю.

– Не беспокойтесь. Таис Мельбур вошла в комнату так, будто была её владелицей и протянула свою визитную карточку. – Меня зовут миссис Мельбур из

Общества содействия заблудшим женщинам. А это один из наших патронов, хорошо известный писатель мистер Мортон. Наш визит связан с благодетельностью, миссис Дернкесс: мы ищем местонахождение одного из ваших жильцов.

– Местонахождение моих жильцов здесь, иначе они не мои жильцы. В этом отношении я очень строга. Мортон услышал в её акценте притворную аристократичность, но он плохо разбирался в английском, на котором говорят англичане, всё, что произносилось с опущенным Х, было для него «кокни»40, большая часть остального диалекта – «жеманная манерность».

– Мы надеялись, что вы сможете нам помочь.

– Была бы очень счастлива, помочь вам, миссис… м-мм – Мельбурс, я не надела очки, особенно, если вы поставите меня в известность, о ком идёт речь.

– Молодая женщина по имени Кэтрин Джонсон.

На её толстом лице появилась недовольная гримаса. Чувство тактичности отказало ей. – Ушла, – сказала она.

– Ах… – голос Таис показался таким же манерным, как и домовладелицы; он никогда раньше не слышал, чтобы она напускала на себя полный глянец человека среднего класса. – Как мы и боялись. От нас тоже ушла – о, нет, не как один из наших клиентов, не как одна из тех женщин. Скорее, как доброволец. Как помощница.

– «Ушла. Миссис Дернкесс вздохнула. – Не как некоторые, не свернув свои пожитки, как арабы, посреди ночи, и втихаря, ускользнув на Фитцрой Стрит. Нет, она была доброй и честной девушкой; она исправно платила аренду, и за неделю вперёд, но всё равно она ушла.

– Могу я спросить, когда? Мы потеряли ее с августа.

– Да, это и было в августе. Не хотите присесть миссис, м… мм, и вы, сэр. Я уже подолгу не стою, но я знаю, что это утомительно. Вот это кресло от королевы Анны41 или рекамье42 вполне удобны. Да, это было в августе. Она оставила мне записку и шиллинг, а потом исчезла.

– Вы не знаете, почему?

Голова, украшенная сверху седыми, похожими на сосиски завитками, которые вряд ли были полностью естественными, покачалась вверх-вниз. – Из-за ее отца. Там был несчастный случай на заводе. У меня самое смутное представление, что это был за завод, и слой общества был не самым лучшим, но она была доброй, милой девушкой с манерами куда выше этого положения.

– Она вам сообщила в записке, что с отцом случился несчастный случай на заводе? И что она уезжает домой, чтобы быть с ним? А где находился дом?»

Миссис Дернкесс махнула рукой, от чего её дряблые мышцы повисли как тесто.

– Где-то на Западе.

– Корнуолл? Девоншир? Уэльс?

– Кэтрин была художественной натурой и страдала от типичного недостатка художников – своеобразия, хотя, может, именно это своеобразие делает их художниками. Многие из моих жильцов художники или художники в зачаточном состоянии. Когда почивший мистер Дернкесс ушёл от нас – он также был художником, его дважды принимали в Берлингтон-Хаусе43, но, увы, не в Королевскую Академию – мне остался только этот дом и его картины. Полная рука указала на стены. А сейчас я живу тем, что сдаю комнаты, которые были для меня домашним приютом, студентам, посвящающим свою жизнь этому великому делу – Искусству.

– Ах. Таис быстро глянула на Мортона. – Мистер Мортон разговаривал с ее работодателем. С этим человеком, Геддисом?

– Вот как. Я никогда не одобряла, и не буду одобрять отношения мужчины намного старше и слишком молодой женщины. Нет, не к тому, что там что-то было между ними. Я не одобряю всякие догадки, особенно по этой причине. И все же… Она подняла свои крохотные и подкрашенные брови. – Он провожал ее домой после работы гораздо чаще, чем это должен был делать джентльмен.

– А она могла убежать с ним?

– Ох! Это был почти хриплый тихий визг. Мысль о возможности побега произвела очень сильный эффект. – В Гретна Грин?44 Думаю, что вряд ли. Я потребовала объясниться с ним в январе и напомнила ему, что мы должны производить впечатление честных и быть честными в жизни на самом деле. Людям, сказала я, нельзя давать повод для скандала. Я потребовала от него сообщить мне, что означают его проводы ее домой. Она слегка выпрямилась и втянула воздух носом. – Он показался мне очень льстивым человеком, коим человека делает несколько непривлекательный физический недуг. Я ему сказала, что на меня не действует лесть и притворство. Он понял, о чём я говорю, и откровенно сказал, что провожает Кэтрин домой, потому что она его работник слишком наивное и хорошенькое создание для города полного рисков. Я выразила ему то, что я называю сомнением в пользу ответной стороны. В конце концов, это правда, что такой ребёнок как Кэтрин, откровенно говоря, была слишком незащищённой.

– И чем это все закончилось? Запиской и шиллингом?

– Ну, почему же, нет, там был ещё её брат. Я имею в виду потом. В своей записке она написала, что её брат приедет за её вещами, и что он привезёт от неё ещё записку в качестве своего рекомендательного письма. Так он и сделал.

– А что он был за человек?

– Ну, похожий на Кэтрин. Можно было сразу разглядеть фамильное сходство. Крупнее ее, это конечно, мужественный, довольно плохо изъясняющийся, боюсь – пошёл в отца, полагаю. Кэтрин говорила как леди. Но у него была упомянутая записка и он забрал её вещи, вот на этом и всё.

Мортон наклонился вперёд. Он сидел на стуле с сиденьем на конском волосе, очень высоком посередине, и, если не удерживать баланс, то можно было соскользнуть с него.

– А что у неё были за вещи?

– Она была небогата вещами материального мира. Он привёз небольшой чемодан и человека, чтобы нести его, он сложил её вещи туда, и они ушли. Она махнула другой рукой в сторону вокзала Юстон.

Мортон задал ещё вопросы относительно брата, но она уже рассказала им всё, что знала. Что касается человека, переносящего чемодан, она сообщила, – моя служанка Хана общалась с ним.

Затем миссис Дернкесс сказала, что устала, и что просит её извинить, и потянула за шнур с кисточкой, который свешивался с чугунной рукоятки рядом с лепным украшением. Таис Мельбур попыталась задать ещё пару вопросов, но они уже получили ответы, которые хотели получить; полминуты спустя они уже были в коридоре.

Медленная тяжёлая походка свидетельствовала о приближении ирландской служанки

Мортон дал ей шиллинг. – Мы ищем Кэтрин Джонсон.

– И кто же это? А, да, та маленькая, что жила в седьмой комнате. Она ушла давным-давно.

– Думаю, прошло всего три месяца – сказала Таис Мельбур.

– А для меня, единственной здесь прислуги, показалось, что прошли года.

Мортон посмотрел на Таис взглядом, который говорил, что хотел бы поговорить сам, и, повернувшись снова к служанке, произнёс, – тебя зовут Ханна.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.