Орден Дракона vs Османы. «С Крестом и Мечом»

Королевство Венгрия было слабее, чем могло показаться со стороны. Когда Людовик I Великий, властитель Венгрии и Польши, умер в 1382 г., он оставил после себя грозную вдову Елизавету и двух дочерей – Марию в возрасте одиннадцати лет и Ядвигу девяти лет. Мария была коронована на следующий день после похорон Людовика, но поляки отказались признать ее своей королевой. Вместо неё они объявили своей королевой Ядвигу, таким образом окончился непродолжительный союз между Венгрией и Польшей. После того, как Ядвига вышла замуж за князя Ягайло, этот союз уступил место другому – между Польшей и Литвой. С детства Мария была помолвлена с Сигизмундом Люксембургским, маркграфом Бранденбургским, сыном императора Карла IV Германского. В действительности, он никогда не смирился с потерей Польши, которой надеялся править наряду с Венгрией. Но так как Сигизмунд и Мария по возрасту не могли пока вступить в брак, Венгрией управляла королева-мать Елизавета. Далее, проблемы престолонаследия ещё более усложнились: Кард Неаполитанский, правитель Южной Италии, принял у себя сына Людовика I Великого и поддержал его претензии на трон Венгрии. В 1385 г. он вторгся к Далмацию, Мария была вынуждена отказаться от престола, но тут Карл II (Дураццо) был убит сторонниками королевы-матери Елизаветы. Сторонники Карла борьбу за влаcть не прекратили и присоединились к бану Твартко, которому помогали венецианцы. Приверженцы Карла напали в Диаковаре на королев, перебили их сторонников, а затем удавили Елизавету на глазах дочери. В этот момент настало время действовать королю Сигизмунду и он не растерялся – он освободил Марию. Партия Елизаветы перешла на строну Сигизмунда, он был признан королем повсюду в Венгрии и короновался 31 марта 1387 г., в Секешфехерваре. Восемью годами позже Мария умерла. Многие из венгров полагали, что теперь Сигизмунд Немецкий потерял свои права на престол. В стране разгорелся дворянский бунт. В 1392 г., королю удалось подавить бунт венгерских вельмож, а стоявший во главе них Хорват (один из убийц Елизаветы) был взят в плен и предан мучительной казни. Но в своем правлении Сигизмунд был скорее «первым среди равных» дворян, чем самодержавный монарх. В течении второй части своего царствования Сигизмунд был коронован императором Германии. Но надвигалась беда, вскоре королю пришлось столкнуться с угрозой османского вторжения.

Как только османские турки продвинулись на север, венгры попробовали улучшить отношения со своими православными соседями. Они пожаловали Мирче Валашскому герцогство Фагараш и графство Северин. Однако события 1391 и 1392 г.г. убедили Сигизмунда, что в борьбе с турками помощью соседей не обойдешься. Венгрии нужна была помощь из Западной Европы. «По ту сторону границы» эти события убедили Баязида, что царство болгарского вассала Тырново ненадежно. И как только Сигизмунд призвал к крестовому походу, Баязид сокрушил Тырново и казнил болгарского князя. Пограничные замки в Дунайской Силистрии, Никополь и Видин были усилены и пополнены гарнизонами. Так мусульмане пытались закрепиться в стратегическом придунайском регионе. Для борьбы с турками венгры и валахи, в свою очередь, создали пограничную заставу напротив Никополя на северной стороне реки. Этот форпост получил название Никополис Минор (или Малый Никополис).

Баязид все ещё не чувствовал безопасности своих европейских границ. Поэтому зимой 1393—1394 г.г. он вызвал своих вассалов-христиан на совещание в Серее в Северной Греции. Здесь он выбрал серба Стефана Лазаревича доверенным вассалом. В то же время, император Мануил II был убежден, что Византия обречена и помощи искал не у православных соседей, а с Запада. По возвращении в Константинополь Мануил сбросил османский сюзеринитет и начал готовить город к новой турецкой осаде. Турецкие нападения на город не были чем-то из ряда вон выходящим, а происходили с пугающей регулярностью от случая к случаю, уже в течении восьми лет. Османские турки пока еще не имели тяжелой артиллерии, которая могла бы разбить стены Константинополя (как это случилось во время осады города полвека спустя), так что турецкие приступы к стенам Византии заканчивались грабежом окрестных сея и очередным замирением. Гораздо больше Константинополя Баязида волновали кровавые кампании Тимура или Тамерлана (Тимур-Ленка, что в переводе обозначает – «железный хромец»). Этот харизматический лидер татар был труднопрогнозируем, совершая свои бессистемные набеги во всех направлениях, где только на его взгляд орда могла взять достойную добычу. Византийский историк Дука пишет «Когда монголы Тимура выходили из одного города, чтобы идти в другой, они оставляли его настолыю покинутым и пустынным, что не было совсем слышно ни лая собаки, ни крика домашней птицы, ни плача ребенка».

Пока турки осаждали Константинополь, Баязиду донесли о росте напряженности вдоль дунайской границы. Вероятно, речь идет о сражении при Ровине. О фактической дате этого сражения историки спорят. Но, по сербским летописям оно относится к 6903 г. (т.е. 1395 г.). Сражение произошло возле Ровина близ Букурешта на дороге в Крайово (которое ныне называется Келоджерово). Битва имела место во время османского набега на Трансильванию и Валахию, когда турецкая армия напала на семь венгерских укрепленных городов и замков. Сражение произошло при столкновении турок с войском воеводы Мирчи, вероятно. 17 мая. Согласно валашским летописям, эта победа над турками ненадолго обеспечила Мирче поддержку валашского дворянства и он, опять же ненадолго потеснил с валашского трона своего конкурента Влада. В стратегических целях, Мирча также разместил свои гарнизоны в Никополе, Миноре и Джурдже.

Однако, вскоре Мирча потерял контроль нал территориями, которыми он управлял к югу от Дуная, и Сигизмунд тотчас же удвоил свои усилия, чтобы получить помощь из Западной Европы. Его послы посетили главные европейские столицы, подтвердив договоры с Францией, Венецией и несколькими германскими принцами, а также с Мануилом Византийским н Мирчей Валашским Они также получили благоприятный ответ из Англии, от госпитальеров и из Арагона, управлявшего Сицилией и частью Греции. Вероятно, Сигизмунд надеялся провести относительно небольшую кампанию, отбросив, турок от своих границ. Но западные монархи сразу заговорили о полномасштабном вторженин на османские территории. В мае король Карл Французский отправил письмо Ричарду II Английскому, в котором писал: «Затем, справедливый брат. это будет справедливый момент… что вы и я для умилостивления грехов наших предков должны предпринять крестовый поход, дабы помочь нашим дружественным хрнстианам и чтобы освободить Святую Землю… Ни много, ни мало – начать с Дуная и закончить в Иерусалиме». Непосредственным результатом этих соглашений стал подьем специальных налогов – герцог Бургундский собрал огромную сумму в 700 тысяч золотых франков – в то время как венгры вернулись домой с ободряющими новостями. Конечно, венграм повезло, что их просьба совпала с четырехлетним перемирием в Столетней войне между Францией и Англией. Помощь обещалась со всех сторон. Основными организаторами и исполнителями в этом вопросе выступали бургунды. Герцог Филипп вел свою тонкую политику, с одной стороны, он любыми средствами старался усилить англо-французкую враждебность (пока Франция воевала с Англией, ей было не до Бургундии), с другой стороны, лидерство в крестовом походе могло стать демонстрацией мощи и власти Бургундии на фоне действий относительно небольших контингентов других европейских стран. В 1394 г., герцог Бургундский послал военную делегацию под предводительством Гульемо де ля Тремолья и Ренье По оценить ситуацию в Венгрии. Они вернулись, чтобы принятъ участие в военных обсуждениях в отеле д'Артуа в Дижоне (слово – «отель» в устах особ королевской крови преврашалось из обыденной «гостиницы» в загородный охотничий замок, в котором собирался круг наиболее приближенных дворян). Там герцог Иоанн Неверскнй (в другом прочтении – Жан де Невер), сын Филиппа, обещал посвятить свой первый подвиг во славу Божью, Этот высокопарный слог означал клятву уйти в крестовый поход. Он также вызвался возглавить поход, несмотря на свою неопытность и разбитое плечо (результат недавнего падения с лошади). Решение об этом было принято в августе 1395 г. Праздничная месса совершалась в соборе Сен-Дени в Париже, но даже тогда графу Иоанну Неверскому не было присвоено рыцарское звание, поскольку он должен был получить эту честь подобно рыцарю Иисуса Христа в первом сражении против неверных». Фактически Иоанн Неверский руководителем похода считался лишь номинально, в то время как реально армией командовал граф’Э. В число его многоопытных в военных делах советников входили адмирал Жан де Вин, маршал Бусико, сир де Бар, граф де ля Марше, и еще сир де Сампи, сир де Ройе и сир де ля Тремойль. Энтузиазм крестового движения был широко подхвачен малоимущими и неценными дворянами, число добровольцев было столь велико, что фактически только высшему дворянству позволялось присоединиться к армии. Бургундские камергеры приложили огромные усилия в украшении крестоносцев одеждой из парчи, золотили и серебрили упряжь, снабдив отряды графа Неверского «зелеными атласными палатками и туниками». Великолепие брони и вооружения трудно сравнигь с чем-либо. Госпитальеры были также готовы присоединиться к крестовому походу, начиная с их гарнизонов в Родосе, Измире и других частях Эгейских островов, которым угрожали османские турки. Филиберт де Наильяк, великий магистр госпитальеров Аквитании, был согласен поддерживать поход и отбыл на Родос с подкреплениями. Римский папа Бонифаций IX был очень доволен успешной организацией крестового похода – этим он как бы выигрывал заочный спор со своим конкурентом – римским папой Бенедиктом XIII, находившимся в Авиньоне. Венецианский сенат был согласен присоединиться к крестовому походу, однако только в морских операциях, в то время как венецианские послы тайно вели сепаратные переговоры с османскими дилерами. В политических вопросах Венецию больше интересовало лишь то, насколько вражда между странами повлияет на их торговый товарооборот. В феврале 1396 г., византийцы оплатили снаряжение десяти боевых галер, строившихся н Венеции, для использования в придунайской области, однако в описываемых событиях они, похоже, участие не приняли.

В итоге, последний крестовый поход стал крестовым походом нового типа – со светскими правителями, выступающими инициаторами, и двумя римскими папами, благословившими его. Еще раз об энтузиазме – обогатиться мечтали все, продвинуться по службе – многие. Религиозный энтузиазм среди рядовых участников похода был почти нулевым – двоепапство, продажность церковной верхушки, протестантские движения в Богемии и Германии оставляли очень мало места религиозному фанатизму. Целью обычных солдат-крестоносцев был грабеж, почти несовместимый с идеалами Святой борьбы и Рыцарства. Дворянство воспринимало этот поход чуть ли ни как одну из форм рыцарского турнира, где можно было сверкнуть своим новым оружием, модной одеждой и доблестью в стычке с противником. Реальность борьбы с турками отступала на второй план: поход протекал в сплошных пирах и попонках, на которых обсуждали вопросы… завоевания Иерусалима.

Опишем некоторых участников данного крестового похода. Сигизмунд, маркграф Бранденбургский и второй сын германского императора Карла IV и Елизаветы Померанской, родился в 1368 г. В 1387 г, обрученный с Марией, дочерью короля Людовика I (Луи или Лайоша) Венгерского. Сигизмунд стал правителем Венгрии. В 1410 г. он был также выбран императором Германии и десятью годами позже – королем Богемии. Он умер 9 декабря 1437 г. Сигизмунд получил хорошее образование (пишут, что он бегло говорил на шести языках), имел мужественную и приятую наружность; у него была пылкая душа и меткий ум. Он был мужчиной с большими амбициями и неуемной энергией. Сигизмунд организовывал походы против османских турок, пробовал искоренять ереси среди католических священников, пытался сгладить разногласия между католической и православной церквями. Пробовал закончить столетнюю воину между Англией и Францией и атаковал «еретиков» гуситов Богемии. Он был слишком непостоянен, нерешителен, не мог долго держаться какого-нибудь одного важного решения, сегодня желал одного, завтра – другого. Оттого он и не смог найти разрешения великих задач своего времени. Слишком подверженный чувственности, плохой хозяин, он скоро растрачивал все, что получал и постоянно находился в затруднительном положении. Хотя в царствование Сигизмунда наблюдалось значительное расширение городов и торговли в центральной Европе.

Валашский полководец Мирча Старый также заработал титул «Великий». Воеводой Валахии он стал в 1386 г. В стратегическом плане Мирча мечтал о захвате территории, обеспечившей бы Валахии выход к Черному морю. Он присоединился к балкано-христианскому альянсу. Участвовал в битве на Косовом поде в 1389 г. Возглавленное Мирчей Старым, валашское войско нанесло в 1394 г. в битве при Ровине поражение турецкой армии Баязида. Но, подобно всем средневековым валашским правителям, Мирна не отличался политической последовательностью н часто принимал то сторону Венгрии, то сторону набиравшей силу Османской империи. Каждая такая смена политической ориентации имела фактически одну цель – сохранить Валашскую автономию. Долгие годы это ему удавалось – он сохранял независимость страны и трон, используя могучих соседей Валахии. В сложившейся обстановке у него не было выбора принимать или не принимать участие в трагическом крестовом походе на Никополь. Впрочем, и здесь он сумел извлечь для себя политические выгоды. После сокрушительного поражения турок от Тамерлана к 1402 г., Мирча поддерживал различных конкурирующих османских принцев, пока они боролись за раздел Османского государства. Восстановление стабильности Османской империи положило конец этим политическим маневрам. Валахия стала вассальным государством Османской империи. Произошло это, вероятно, вскоре после смерти Мирчи Старого в 1418 г. (хотя по другим данным – еще до смерти, в 1416 г.). За пределами Валахии репутация Мирчи была самой разной, часто диаметрально противоположной. Среди крестоносцев при походе на Никополь похоже только Энжеран де Куси относился к нему по-дружески, остальные западные военачальники – кто с презрением, кто со скрытым недоверием, в то время как турки считали его «самым отважным и проницательным» среди принцев христиан.

Иоанн, сын Герцога Филиппа Бургундского, родился в 1371 т. и провел большую часть своей молодости во Фландрии. Его фламандский девиз был «le houd» (Я никогда не отступаю). Иоанн начал играть общественную роль еще в 1384 г. и был почти немедленно титулован графом Неверским. За шесть недель до его 14-го дня рождения он женился на Маргарите Баварской и в течение будущих нескольких лет служил при дворе своего отца, набирая, военный и политический опыт. Иоанн стал Герцогом Бургундским в 1404 году, графом Фландрии и Артуа в 1415 г. Его описывали как «маленького брюнета с голубыми глазами, полным лицом, тяжелым взглядом, крепкой челюстью и массивной, чуть сплющенной головой». Заработал ли он действительно свое прозвище «Бесстрашный» в сражении при Никополе, вопрос спорный, но он был единственным правителем Бургундии XV века, который мог компетентно управлять армией. Он считался грубияном. Иоанну не хватало обаяния, и он не проявлял никакого интереса к моде и деталям одежды, хотя большинство французских дворян интересовались подобными вещами. Граф Неверский был храбр, хитер и честолюбив, ему также нравилось наводить страх. К сожалению, в течение всего царствования Иоанна над всеми его поступками превалировала ссора с Луи Орлеанским, приведя к десятилетию гражданской войны между Бургундией н провинциями Арманьяка, что поволяло англичанам опустошать Францию. Он был убит в результате покушения в 1419 г.

Семейство де Наильяк было одним из самых влиятельных в исторической области Берри центральной Франции. Филиберт стал самым знаменитым представителем этого рода, но как младший сын в семье, он не наследовал земель и замков и вынужден был искать удачу на стороне. Свою политическую и военную карьеру он сделал в армии Ордена госпитальеров. С 1383 г. он был магистром Ордена в Аквитании. Филиберт де Наильяк сам распределил имевшиеся у него владения среди своих братьев, когда прозвучал призыв к крестовому походу. Сначала он был направлен в главную штаб-квартиру госпитальеров на острове Родоса, где в марте месяце неожиданно умер Великий магистр ордена Фердинанд де Хередиа (De Heredia). Филиберт де Наильяк был выбран Великим магистром на его место и почти немедленно снарядил эскадру галер госпитальеров на войну, направив войско рыцарей-ионитов к устью Дуная. После его возвращения на Родос, Филиберт де Наильяк командовал маленьким флотом, который продолжал где только мог атаковать османских турок, беспокоить их владения в Эгейском море, а также опустошать побережье, управляемое мамлюкскими султанами Ливана. Он умер в 1421 г.

Баязид I родился в 1354 г., он был сыном османского правителя Мурада I и Гюльчичек Хатун. Многие считают, что эта жена Мурада I была гречанкой. Баязид был назначен губернатором недавно завоеванной провинции Анатолия, примерно в 1381 г. и несколько лет нес ответственность за османские дела повсюду на Востоке. Баязид заработал репутацию храброго и стремительного солдата и прозвище Yildirim («Молниеносный»), после нанесения поражения эмирам Караманидам в 1386 г. Он был признан правителем после убийства Мурада в ходе сражения при Косово. После этого, Баязид женился на Марии, дочери короля Лазаря Сербского. Брат Марии, Стефан Лазаревич, новый Сербский правитель, сохранил лояльность вассала и дружбу до самой смерти Баязида. Единственной войной, в которой Баязида подвела его выдержка, стала битва с Тамерланом при Анкаре 1402 г., где Баязид был захвачен к плен. Он умер в плену на следующий год. Если отвлечься на мгновение от того, что он был опытным и умным полководцем, то надо сказать и о том, что Баязид был одним из первых османских правителей, которые покровительствовали исскуству и литературе. Он также поддерживал мистические мусульманские группы. Его дочь Нилюфер («Водяная лилия», по общему мнению, женила на себе лидера дервишей Шухраварди.

Второстепенные военачальники играли только незначительную роль в чрезвычайно централизованной османской системе военного руководства. Однако среди них было несколько талантливых командиров. Самым опытным и старым из них был главный визирь, или «главный министр» Кара Тимурташ, сын знаменитого воина Кара Али-бея. Тимурташ впервые попал в исторические хроники ещё в период царствования Мурада, командуя османской армией на реке Тунка. C того времени, он усиленно воевал в восточной Болгарии, далеко расширил границы турецких владений и стал бейлербеем, или военным командиром османских территорий в Европе. В этой роли он сформировал два полка регулярной конницы, целиком состоящих из улуфеджи (улуфеджи «правой и левой руки» – два придворных конных полка регулярной службы» и вербовал в свое войско местных войнуков (войники – болгарскне крестьяне, которые вместо уплаты части налогов несли военно-вспомогательную службу). За храбрость Тимурташ получил право носить штандарт с тремя хвостами. Он был первым бейлербеем, удостоенным этой чести, от него и пошел потом знак отличия достоинства паши: одни хвост – мирдива, два хвоста – мирмиран, три хвоста – визирь. Несколькими годами позже он также заработал невысказанную благодарность Баязида, устранив опасного конкурента правителя (являвшегося зятем Баязида). Тимурташ был убит в 1405 г., в ходе анархических гражданских войн, которые охватили османское государство после смерти Баязида, и был похоронен в мечети, которую он основал в Бурсе.

Карьера Гази Евренос-бея была ещё более драматичной, согласно нескольким источникам, Евренос, сын Мусы Иса-бея Пранги, был родом из семьи византийского происхождения, которая перешла на службу к турецким правителям Карасы и приняла ислам в начале XIV столетия. Гази Евренос был одним из командиров в том войске, которое Орхан послал на помощь византийскому императору Кантакузену во время гражданской воины против конкурирующего императора Иоанна V. За участие в этой войне на стороне императора османские турки получили землю и крепости на европейской стороне Дарданелл в 1354 г. Евренос стал одним из самых успешных командиров на Балканах. Его победы затмевали военные достижения всех пяти приграничных Ук-беев, действовавших в Фессалонике, Македонии, Албании и центральной Греции. В отличие от большинства османских командиров того времени, Гази Евренос был верующим ортодоксальным мусульманином, совершившим паломничество (хадж) в Мекку и повсеместно воздвигавшим мечети, учреждавшим религиозные школы медресе, общежития для бедноты, минареты, женские монастыри, общественные бани и караван-сараи для торговцев. Во время его губернаторства в северо-восточной Греции, город Комотини стал одним из первых центров турецкой мусульманской культуры в Европе. Евренос умер 17 ноября 1417 г. Надпись на его могиле в городе Энидже-Вардар гласит: «Перешедший из этого Переходного мира в Мир постоянства, преемник Божьего милосердия и прощения, благословенный мученик, борец Газавата, убийца неверных и язычников… Хаджи Евренос, сын Исы, да освятит Бог его могилу и пусть 6удет прах его угоден милосердию Всевышнего и деяния его одобрены»

Стефан Лазаревич был самым лояльным из балканских вассалов Баязида, он родился примерно в 1373 г., а наследовал трон своего отца, став королем Сербии после смерти Лазаря в битве при Косово в 1389 г. В это время Стефан был очень молод, и его мать, регентша Милица, вероятно, устроила брак между сестрой Стефана и Баязидом. С этого времени Стефан и Баязид стали свояками и союзниками вплоть до того момента, когда Баязид был схвачен Тамерланом при Анкаре. Стефан избежал преследователей Тамерлана и по пути домой посетил Константинополь, где император Мануил официально назначил его деспотом Сербии. Гражданская война между конкурирующими османскими принцами предоставила возможность Стефану расширить территорию Сербии. Он также стал вассалом Венгрии и получил Белград, как награду от Сигизмунда, примерно в 1403 г. В свои последние годы жизни Стефан Лазаревич восстановил хорошие отношения с Османским государством. Он умер от старости и болезней в 1427 г. и был похоронен в монастыре, который он сам и основал в Ресаве.

В течение XIV столетия Франция была самой богатой страной Европы. Феодализм ХII-ХIII столетий уступил дорогу так называемому «извращенному феодализму» (в англоязычных источниках – bastard feudalism, при котором рыцари и оруженосцы служили за плату; а не из-за феодального обязательства. Было также искусственное возрождение рыцарских идеалов, но скорее это выглядело борьбой старого дворянства за поддержание своего социального статуса, которому все более и более угрожал богатеющий средний класс. Тем временем война по-прежнему оставалась одним из путей, по которому храбрый, способный к удачливый мог проникнуть в высшие слон общества.

Из всех регионов Франции, раздробленной междоусобицами на герцогства, графства, баронства – Бургундия на тот период была одной из самых могущественных – Герцог Бургундский конкурировал с королем по численности войск и его приобретение Фландрии предоставило контроль над одним из эффективнейших экономических районов Средневековой Европы. В пределах Бургундии вооруженные силы герцога формировались вокруг его «семьи»: свояки, близкие и дальние родственники составляли командирский костяк его постоянной армии. Ее ядро состояло из тяжелобронированных латников, способных сражаться верхом или в пешем строю. Небольшой контингент составляли конные лучники и арбалетчики (представлявшие по сути посаженную на коней пехоту). В дополнение к ним было немного легкой конницы.

Несмотря на то, что вышедшая в поход в 1396 году армия крестоносцев включала немного лучников и арбалетчиков, доля их в отряде графа Неверского (13.6%) была фактически больше, чем в традиционных бургундскнх армиях. Однако все-таки преобладал акцент на тяжелобронированных латников, и в численном составе, и в тактике. К тому же идеологическнй контекст крестового похода не соответствовал идее использовання лучников и арбалетчиков, подразумевая исключительно наступательную тактику, мало подходящую для борьбы с османскими турками.

Чрезмерное доверие бронированной коннице отражало точку зрения бургундского дворянства, в среде которого старая аристократия пустила корни гораздо глубже, чем в какой-либо другой части Европы. Фактически, бургундская рыцарская масса полагала, что все они имеют в Европе высший рыцарский статус, превосходя рыцарей других земель. Даже проявившие большой героизм, мастерство и лояльность дворяне, лишь недавно получившие рыцарские звания, по бургундскому мнению, не могли идти ни в каное сравнение с дворянами, имевшими более длинные родословные. Как результат этого лояльность и рыцарский долг часто затмевали голос разума, честь для этих господ была существенно важнее, чем жизнь. Честь диктовала, что никогда нельзя отказываться от сражения с противником, хотя здравый смысл свидетельствовал, что иногда стоит и отступить. Результатом компромисса в этих вопросах были угрызения совести и бессонные ночи для многих командиров.