Веселов

– Именно поэтому у вас целая библиотека дома? – подшутил Веселов.

– Да, филиал городской, – очнулся «Рязань».

– Мама с папой заказывали книги почтой, целыми собраниями сочинений, зачастую отдавая за них половину зарплаты. Книги с нетерпением ждали и после перечитывались по нескольку раз. Потом, спустя некоторое время, мама относила в дар в библиотеку. На этом фоне разгорался скандал. Папа не всегда поддерживал такое транжирство.

– Почему? Хотя, понимаю.

– У папы коллекционирование в крови, он собирал все, что мог. Монеты, марки, книги, этикетки со спичечных коробок, даже пачки сигарет, – ответил «Рязань».

– Должно быть, ваша квартира была похожа на краеведческий музей, – предположил Веселов.

– Нет, наша квартира похожа на логово хомяков, всего навалом, – ответил «Рязань».

– А причина, по которой твои родители «избавились» от тебя? Судя по тому, что ты рассказываешь, ты рос в тепличных условиях.

– О, сейчас расскажу, – ответил «Рязань».

Живя с родителями, мне пророчили медицинское поприще. Поскольку в нашей семье со стороны отца все мужчины были врачами или фельдшерами, мое будущее было уже расписано заранее. Отец пропадал на работе большую часть времени. Он был хирургом, отличным хирургом, и как большинство одаренных людей, начинал «скатываться по наклонной». Периодически он пил.

Вообще в России, говорят, две беды: дураки и дороги. Я бы выделил еще одну – алкоголизм. Часто он приходил под утро с дежурства, проведя часов пятнадцать за хирургическим столом. Он, хотя и без сил, не мог заснуть. Чтобы уснуть, он принимал на грудь не одну стопочку. И так не могло продолжаться вечно…

Мама часто с ним ругалась, я попадал по горячую руку, почему-то под горячую руку мамы. Папа меня никогда не бил. В период опьянения он еще больше проявлял отцовскую любовь.

– Ты знаешь, есть три сорта людей, – отвлекся «Рязань».

– Есть люди злые, но когда они выпьют, становятся ангелами. А есть противоположности – добрейшие трезвенники, после алкогольного опьянения, снимая свою маску, становятся дураками и злыднями.

– Интересная теория, – ответил Веселов.

– А к какой категории ты относишься? – спросил Веселов.

– К третьему сорту – ненавидящих алкоголь, – с улыбкой сказал «Рязань».

– Да? А сейчас ты же пьешь пиво, – не унимался Веселов.

– Если бы ты был внимательный, то заметил, что я пью безалкогольное пиво, – оправдался «Рязань».

– Хорошо, значит, пьянство отца привело к тому, что тебя отправили к бабушке? – спросил Веселов.

– Нет, дело в том, что моего папу перевели работать в другой город и пока он жил в общежитии и договаривался о квартире, меня перевезли к бабушке.

– А как же мама?

– Мама поехала с ним, она же жена «декабриста», – улыбаясь, ответил «Рязань».

– Почему «декабриста»?

– Потому что папу перевели в другой город в декабре.

– Странно, что врача перевели в другой город. Я думал, распределение закончилось с развалом СССР.

– Перевели, потому что мой отец был военным хирургом. – Пояснил «Рязань».

– И когда ваша семья воссоединилась? – Спросил Веселов.

– Она не воссоединилась, – грустно ответил «Рязань».

– Мои родители погибли.

– Соболезную.

– Спасибо, но прошло много времени и сейчас я уже рассказываю эту историю о том, как геройски ушли из жизни мои родители.

– Да? Мне расскажешь? – Спросил Веселов.

– Хорошо.

После переезда в город N…, живя в общежитии, мои родители искали квартиру или домик для воссоединения семьи. Папа бросил пить, как мне потом сказали, а мама научилась готовить хороший борщ и перестала относить книги в библиотеку, – подшутил «Рязань».

Дом они вскоре нашли на краю города. Это был небольшой деревянный домик с маленьким садом. За забором в лесу был пруд, который использовался исключительно для полива огорода. Пруд был глубокий, более четырех метров, и питался холодными ключами, бьющими из под земли. Вода в летний период нагревалась только на поверхности, в глубине же оставалась ледяной. В нем никто не купался, все боялись. Для полива бывшие хозяева нагревали воду в бочках, которые стояли возле забора.

Одним летним воскресным днем мама готовила свой любимый борщ, а папа читал местную газету. Вдруг мама услышала отчаянные вопли, доносившиеся от места расположения пруда. Мама крикнула папе, что в пруду что-то происходит и попросила проверить. Отец отложил газету и в домашнем халате пошел посмотреть, куда его отправила жена. Придя на пруд, он увидел, что в пруду барахтается мальчишка лет пяти – шести. Отец не снимая халат, сиганул в пруд и поплыл к парню. Таща его за волосы к берегу, отец зацепился подолом халата за корягу и начал плыть на одном месте. Парень в шоковом состоянии начал карабкаться на отца, и в период этой борьбы у отца случился инсульт, он начал тонуть, парень не мог дальше двигаться от усталости. Оба пошли ко дну. Но потом, собравшись с силами, парень начал грести и выплыл. Случилось какое-то чудо, паренек поплыл к берегу.

Прибежав к пруду, мама увидела папины тапочки и, осознав, что случилось, побежала звать помощь. Спустя двадцать минут приехала скорая помощь, полиция и водолазы. Отца достали, но спасти не удалось.

– А кто был этот паренек? – спросил Веселов.

– Соседский мальчик, – ответил «Рязань».

– Потом он рассказал, что один плавал на своем плоту и, поскользнувшись на мокром дереве, падая, ударился головой о плот. Очнулся он в воде и стал тонуть.

– Он не умел плавать?

– Уверял, что умел, я думаю, это просто был страх и шоковое состояние, – ответил «Рязань».

– Ну а почему мама тебя не забрала к себе? – спросил Веселов.

– Я приехал к ней потом. Она начала встречаться с другим мужчиной. Тот не любил детей и мама, как мне рассказала бабушка, попросила ее оставить меня у себя.

– Как-то не по-людски, – сказал Веселов.

– Я не могу ее судить, она же моя мать.

– Да, ты прав, и я не могу осуждать, прости – извинился Веселов.

– Конечно, извини меня, но если быть точным, ты сказал, что твои родители погибли. Однако судя по твоему рассказу, мама жива. Почему ты сказал, что оба твоих родителей погибли? – Спросил с недоумением Веселов.

– Мама недолго прожила после смерти отца. Однажды, гуляя по лесу с моим отчимом, мама упала в обморок. Обморок продолжался минут пять. Отчим попытался ее оживить и после того, как принес домой вызвал скорую помощь. В больнице у мамы диагностировали рак головного мозга. Мама прожила после этого полгода. Свое тело она завещала сотрудникам медицинской академии.

– Я думал, сейчас так не поступают. – Сказал Веселов.

– Но она так поступила в память об отце, – сказал «Рязань». Так говорили на ее похоронах.

– Грустное у тебя детство, – сказал Веселов.

– Да, не среднестатистическое, – ответил «Рязань, отхлебывая из бутылки свое безалкогольное пиво.

– И как тебе жилось все эти годы?

– Признаться, честно, я не имею права жаловаться, у меня была отличная бабушка, которая играла роль папы и мамы в одном лице. Однажды ее вызвали на школьное собрание. Придя домой, она мне рассказала, что ее попросили повлиять на меня, поскольку я с друзьями катаюсь на закорках у девчонок старших классов. Возможно, началось раннее половое созревание, – передала бабушка слова директора школы. На что моя геройская бабушка ответила – раз молодухи разрешают, пусть катается. А на счет пола, вы пол в школе давно не красили, хотя ежемесячно просите денег на ремонт. Так что пол в школе давно созрел.

Я начал смеяться над бабулей. Так просто она закрыла тему. Скорее всего, интеллигентные учителя не стали ей объяснять мотивацию моего поведения.

– А поведение определялось именно созреванием? – С ехидством спросил Веселов.

– Нет, в школе я не любил женский пол и относился к ним как к мальчикам, только с косичками.

– Странный!

– Да не особо.

День подходил к концу, солнце садилось, костер догорал, сосиски были съедены, а пиво допито. Повеяло тихой и мягкой прохладой и казалось, что весь лес начинает выдыхать то коротко, а то протяжно. Трава плясала свои танцы под аккомпанемент музыки ветра. Из леса доносилась трель неизвестных птиц. Прислушиваясь к этому лесному концерту, Веселов спросил у «Рязани»:

– Почему ты пошел в аспирантуру?

– Я хочу быть начальником. – Коротко ответил «Рязань».

– У тебя большие шансы, – взбодрил его Веселов.

– Спасибо, почему ты так думаешь?

– Ты умеешь говорить, умеешь рассказывать и заинтересовать людей.

Я где-то читал, что лидер должен уметь говорить. Если он не умеет говорить, он не сможет сделать карьеры.

– Я знаю, кто это сказал, это сказал Наполеон – ответил возбужденно «Рязань».

– Я читал книгу высказываний Наполеона и припоминается, что именно эту фразу у него видел, – продолжил «Рязань».

– Отличная память. Наверное, нам пора собираться, – сказал Веселов.

– Пожалуй, ты прав.

Друзья затушили костер «по-пионерски», предварительно сожгли весь мусор, который мог гореть. Собрали все свои вещи и пошли в общежитие.

По дороге Веселов думал о том, как ему повезло, что его родители живы и здоровы. Веселов жалел «Рязань» за его сиротство, хотя тот никогда не показывал свою слабость и не жаловался на свою судьбу. Этот человек был действительно сильным и уверенным в себе, он шел с оптимизмом к своей цели и выдерживал все испытания, которые наваливались на него.

Иногда Веселов завидовал его оптимизму, его силе, но эта зависть была добрая.

4

Друзья пошли в общежитие. Проходя мимо магазина, «Рязань» вспомнил, что ему нужно купить батон. Он вошел в магазин. Веселов остался ждать его на улице. Навстречу Веселову шел мужик, который был одет по-мещански.

Старая, но чистая зелена фланелевая рубашка, на локтях имела стёртости, которые появились, судя по всему, давно, ибо цвет локтевых оттянутых мешков, явно превосходивших толщину рукава, приобрели уже салатовый оттенок. Рубашка была навыпуск, не застёгнутая на верхние пуговицы. Из неприкрытой части груди выглядывала натуральная «шерстяная подкладка», которая явно свидетельствовала о правдивости теории Дарвина про происхождение видов. Мужик был одет в синие, растянутые на коленях джинсы. На правой штанине, чуть ниже колена, зияла небольшая дыра. Обут был последний представитель австралопитеков в сандалии фирмы «Коламбия», из отверстий которых, выглядывали цвета ржавчины носки. Подойдя ближе, Веселов почувствовал сильный запах перегара, который испускал этот модник.

Веселов достал сотовый телефон и, взглянув на него, убедился, что его батарея села.

– Извините.., – решил справиться о времени у почитателя современного стиля «кэжуал» Веселов.

– Ладно, не извиняйся. Проехали, – ответил мужик и пошел дальше.

Веселов опешил от ответа и стоял с открытым ртом, пока не вышел «Рязань». Он вышел с уже надкусанным батоном.

Закрой рот и проглоти слюни, – сказал, улыбаясь, «Рязань», – я угощу тебя батоном, я не жадный.

– Спасибо.

Они пошли дальше. Когда пред ними показалось крыльцо общежития, «Рязанью» было съедено уже полбатона. Веселов и «Рязань» вошли в холл, и их встретила сторожиха.

Сторожиха была женщиной в пенсионном возрасте, мудрость прожитых лет дополнял лишний вес. Весила она навскидку центнера полтора. Жидкие волосы, которые, следуя пенсионной моде, окрашивала в красно-фиолетовый цвет, были собраны в пучок «а – ля 70-е» на затылке. Свои толстые руки она, сидя за столом, располагавшимся перед входом, часто ставила на край столешницы, упираясь в нее, как будто готовилась отжиматься. За такую позу и привычку кричать, а крик ее напоминал лай, местный бомонд ее называл ласково – «Бульдожка».

«Бульдожка» встретила «Рязань» ласково, пролаяв:

– Че так поздно?

– Уже девять часов, я дверь собиралась закрывать, – продолжала вопить сторожиха.

– Я встречался с другом, – начал оправдываться «Рязань».

– Очередной наркоман, наверное, твой друг, раз не знает когда нужно приходить в общежитие, – не успокаивалась она.

– Я так не думаю, Софья Григорьевна, он положительный молодой человек, с золотой медалью окончил школу и красным дипломом институт, – начал свой панегирик «Рязань».

– Знаю я таких отличников, – вопила «Бульдожка» – сначала по блату получит медаль в школе, потом родители заплатят за красный диплом, и жизнь удалась. И такие отличники, – указывая пальцем на «Рязань», продолжила она, – неприспособленные к жизни без поддержки родителей, чаще становятся наркоманами.

– У вас есть пример? – начинал затягивать разговор «Рязань».

– Да сколько угодно, – ответила «Бульдожка».

– Сын соседа моего знакомого, того, который приходит к нам чинить розетки – наркоман, – сказала женщина с собачьим именем.

– Электрика дяди Славы? – спросил «Рязань».

– Какой он тебе дядя Слава? Вячеслав Михайлович, – приподнимаясь со стула, прокричала сторожиха.

– Да, извините, – сказал «Рязань».

– Его фамилия, случайно, не Потемкин?

– Да, – успокоившись, сказала сторожиха.

– Вот оно что, – тихо и задумчиво произнес «Рязань».

– Софья Григорьевна, можно мой друг, кстати, которого вы назвали наркоманом, забежит на пару минут ко мне в комнату, нам нужно обговорить статью, – спросил «Рязань», кладя на стол бакшиш в виде плитки шоколада.

«Бульдожка» оценивающе осмотрела Веселова и, опустив свой взгляд на предложенную взятку, не смогла отказать:

– Только ненадолго.

– Ровно в десять мой друг уйдет, – ответил «Рязань».

– Здравствуйте, – впервые произнес слово Веселов.

– Здрасте, – прищурив взгляд, прошипела сторожиха.

Веселов и «Рязань» стали подниматься по лестнице. Новый знакомый жил на втором этаже. Отворяя комнату, Веселов почувствовал странный сладковато-кислый запах. Такой запах имел французский сыр «Понт – Левек».

– Странно пахнет, – сказал Веселов «Рязани».

– Да? А я не чувствую.

«Рязань» жил один в комнате. Большая роскошь, учитывая, что проблемы с жилплощадью у НИИ существовали давно.

– Как ты уговорил комендантшу выделить тебе отдельную комнату? – Спросил Веселов.

– Я оказываю «Рентгеновне» определенные услуги, – улыбаясь, ответил «Рязань».

– Да ладно?

– Ну, это не такие услуги, о которых ты подумал, – быстро оправдался он.

– Я уже грешным делом подумал, что ты мне поведаешь очередную сенсацию, – сказал Веселов.

– Историю я расскажу, но попозже, – ответил «Рязань», скидывая ветровку на кровать.

Комната была старая, оклеена выцветшими обоями, которые у потолка уже отходили. А чтобы они окончательно не упали, будущий кандидат наук прибил их гвоздями.

На стене были пару плакатов репродукций известных картин. Но самыми примечательными были карта Советского союза во всю стену и висевший на противоположной стене, как бы разглядывая результат своей деятельности, портрет Ленина.

«Рязань», не сняв обувь, завалился на кровать и, смотря на портрет Ленина, начал цитировать стих:

   Это Ленин на портретеВ рамке зелени густой.Был он лучше всех на свете -И великий, и простой…На октябрьский праздник, дедушка сосед,     Подарил мне в рамке – Ленина портрет,    Я этим подарком, очень дорожу,   И всегда с любовью на него гляжу,   С ним веду беседу я наедине,   Ленин и сегодня улыбнется мне.

– Браво, – зааплодировал Веселов.

– Сам сочинил?

– Нет, воспоминания с детства.

Веселов стоял у порога и продолжал рассматривать комнату. В комнате был старый письменный стол, на котором стоял монитор, системный блок и большие колонки. Кроме оргтехники, на столе лежали грязные ложка, вилка и нож. На клавиатуре неудобно располагалась грязная тарелка. Кроме стола в комнате был шифоньер, двери которого были открыты. В шифоньере висел весь гардероб «Рязани»: зимнее пальто, несколько брюк, пару курток и рубашек. На полках скомкано валялись свитера, толстовки и майки. Лишь один костюм был помещен в целлофановый портплед.

Заметив остановившийся взгляд Веселова на портпледе Рязань сказал:

– Там мой единственный костюм, это подарок бабушки на выпускной после института. Я его очень берегу и надеваю его редко. В последний раз надевал на защиту темы диссертации.

– Вот как? – промычал Веселов.

Кроме стола в комнате было три тумбочки и три стула. На каждом стуле были навалены разные книги. На тумбочках, посуда. Вся комната напоминала какое-то логово.

– Словно логово хомяка, – улыбнувшись, сказал Веселов.

– Ты вспомнил мой рассказ о моем детстве? – спросил «Рязань».

– Да, действительно. – вскрикнул Веселов.

– Ты, знаешь, я на подсознательном уровне сравнил твою комнату, и первое что мне пришло в голову – это логово хомяка.

– Послушай, а чем так пахнет? – Вспомнив о навязчивом запахе, спросил Веселов.

– М, возможно это от моей стиральной машины, – ответил «Рязань», который встал с кровати, и достал из под нее ведро.

Запах усилился. Веселов увидел эмалированное ведро, в котором плавало что-то из одежды. Поверх этой одежды, которая уже всплыла, образовалась грязная пленка серо-зеленого цвета с ужасным запахом.

– Это мой новый метод стирки, – начал пояснение «Рязань, – я кидаю грязную одежду в ведро, заливаю кипятком и оставляю на неделю – полторы под кроватью. В этом субстрате, – так назвал это месиво «Рязань» – начинают делиться бактерии, которые своими ферментами разрушают органическую грязь. Запах, конечно, не очень, но потом стирать значительно проще, – резюмировал «светило».

– А ты не пытался просто стирать в машинке? – спросил Веселов.

– У меня ее нет, – ответил «Рязань», – а ручную стирку я не уважаю, у меня нежные ладони.

– Тебе следует запатентовать этот способ. – посмеялся Веселов.

– Обязательно, – уже серьезно ответил «Рязань».

– Послушай, почему тебя так заинтересовал тот наркоман, о котором рассказывала ваша сторожиха? – спросил Веселов.

– Я с ним жил пару недель, когда только поступил в аспирантуру, – ответил «Рязань».

– Кстати, хочешь чего-нибудь выпить? Безалкогольное, конечно.

– Пожалуй, от воды не откажусь, – ответил Веселов.

– Уже страдаешь от похмелья? – спросил «Рязань» с улыбкой.

– Нет еще, просто жажда, – оправдывался Веселов.

«Рязань» поднялся с кровати и, подойдя к столу, налил Веселову воды из бутылки. Затем налил себе, попил и начал свой рассказ.

– Я приехал сюда первого декабря 20.. года. Меня поселили в эту комнату. Со мной соседствовал один паренек. Назовем его Петр. Петя был старше меня на год-два. Как сейчас помню, Петя произвел на меня приятное впечатление. Высокого роста парень с темно-русыми волосами. Был худощав и немного сутулился. Свои шикарные волосы он зачесывал назад, но посредине формировал ровный пробор, как у гангстеров начала XX века. Мне кажется, ему очень нравилось амплуа гангстера, и он носил тонкие усики над верхней губой. Хотя эти усики были малозаметными. Одевался он хорошо, и, следуя своему стилю, чаще носил брюки, полосатую рубашку и жилетку от костюма – тройки. Иногда я задавался вопросом, откуда у этого аспиранта второго курса столько денег для покупки хороших шмоток. Позже я узнал, что его мама работала в швейном ателье и могла сшить для него любой костюм.

– Я живо представил твоего соседа, – бросил реплику Веселов.

– Петя был красив, но труслив, – продолжил «Рязань», – после одиннадцати он боялся, что его заметят долго сидящим в туалете. У нас же работает «Бульдожка»…

– Весьма странный тип, – добавил Веселов.

Да, но странность его заключалась в том, что он пробовал наркотики и где он находил на них деньги, были для меня загадкой. И эта загадка так и осталась для меня неразгаданной, поскольку прожив со мной всего пару недель, он съехал.

Однажды с Петей приключилась такая история. Я пришел с работы поздно вечером, перекусил и, умывшись, завалился спать. В два часа ночи вваливается Петя с каким-то парнем, сначала они вели себя тихо.

– Знаешь, как говорят шепотом пьяные люди? – спросил «Рязань».

– Представляю. – ответил Веселов.

Парни начали разговаривать о своих похождениях к девчонкам, о своих подвигах на этом поприще. И вдруг мой сожитель сказал:

– У меня есть кое-что.

– Ты все-таки купил? – Спросил незнакомец.

– Да, только попробовать, – ответил Петя.

– Тогда может, разведем и попробуем, – предложил незнакомец.

– Давай! – Ответил Петя.

Они начали возиться, пару раз роняли ложки и вилки. Самое любопытное, что они не включали общий свет, а воспользовавшись ночником, проводили все свои подготовительные работы.

– А кто там спит? – спросил незнакомец.

– А, это Роман, аспирант, – ответил Петя.

– Может, и его разбудим? – спросил незнакомец.

– Не, у меня мало, – отговорил Петя.

Я лежал на кровати с головой накрытой одеялом. Признаться честно, весь трясся от страха, потому что начал понимать, о чем идет речь.

– Ну что, колись, – предложил мой сожитель, – не бойся, я проверялся, у меня ВИЧ отрицательная проба.

Тут в моем подсознании что-то перевернулось, я сжался как эмбрион и ждал чего-то худшего.

– Давай все-таки оставим Роману, – предложил Петя, – он вроде бы нормальный парень, смотри, даже нам молоко купил.

Я еще больше стал трястись от страха, не дай Бог кольнут меня своей гадостью, – думал я. Не доверял я уверениям Пети о его отрицательном результате исследований на ВИЧ и тем более тому незнакомцу, который с ночным визитом посетил нашу берлогу.

Я начал припоминать, что же за молоко купил и никак не мог вспомнить. Хотя, возможно, от страха я мог и забыть. Мои соседи замолчали и, судя по всему, завалились спать.

Утром я увидел такую картину. Два великовозрастных болвана валялись, прижавшись, друг к другу на кровати.

– Но у тебя сейчас только одна кровать? – Спросил Веселов.

– Действительно, раньше было три, но после того как Петю выселили, я договорился с комендантшей «Рентгеновной», и две вынес.

Так вот, – продолжил «Рязань» – эти два наркоши кольнули себе раствор хлорида натрия, ампулу, которого я обнаружил валявшуюся на полу. По-видимому, сильно пьяным, им какой-то умник продал раствор соли, написав на ампуле маркером – морфий.

Я смеялся до упаду, особенно когда обнаружил в железной кружке, которую мы использовали для кипячения воды и заваривания чая, два сантиметра соли. Эти дуралеи приняли соль в целлофановом пакете за молоко и насыпали в кружку, воспевая при этом мою доброту. В алкогольном опьянении, не разобравшись, начали разливать остатки воды из этой железной кружки в свои стаканы. Я представить себе не могу, как это пить такую воду, равноценно, наверное, хлебнуть из моря.

«Рязань» продолжал смеяться, показывая знаменитую железную кружку. Литровая кружка темно зеленого цвета с выгоревшей эмалью на дне, которая присутствовала при такой комедии.

– Хватит орать, всем спать! – громогласно прокричала сторожиха за дверью.

Спустя мгновенье она открыла дверь и посмотрела, чем мы занимаемся.

– Как бесцеремонно, – начал «Рязань» – Софья Григорьевна, нужно стучать, прежде чем открывать дверь. Это же не этично, вдруг я обнажен.

– Да что я не видела! – С бахвальством ответила «Бульдожка».

– Возможно, за свою долгую жизнь вы повидали много, но, азы этикета так и не приобрели, – громко ответил «Рязань».

– Спать ложитесь, а ты молодой человек? Что-то я тебя не помню, ты кто? – Спросила сторожиха.

– Это мой приятель, он в десять уйдет, как мы с вами и договаривались, – ответил «Рязань».

– Ах, да, – закрывая дверь, ответила «Бульдожка».

– Что это у вас за порядки? – Спросил Веселов.

– Да, я уже привык, – ответил «Рязань» – у нас здесь как концлагерь. Как дежурит «Бульдожка», проходят такие проверки. Самое любопытное, она заглядывает в каждую комнату и неистово орет, чтобы ложились спать, и, даже если ты уже спишь, она уложит тебя своим лаем. Но если ты, вдруг, закроешь дверь на замок и выключишь свет, будет барабанить по двери, пока ты ей не откроешь, и она не убедится, что в комнате все на месте.

– Материнская забота, – с улыбкой сказал Веселов.

– Нет, любопытство и нереализованные лидерские качества. – прервал Веселова «Рязань».

– А как ты избавился от горе-наркоши? – Спросил Веселов.

– М. «Бульдожка» помогла – ответил «Рязань».

По непонятным мне причинам, но на следующее утро, после инцидента, когда я совершал утренний туалет, «Бульдожка» прошлась по комнатам, и застала туже картину, что и я. То ли провидение было на моей стороне, то ли я понравился «Бульдожке», но использованный шприц и разбитая ампула с раствором соли, была приписана именно моему сожителю и его товарищу.

Петю выгнали в тот же день, а поскольку ампула была не с наркотиком, дело замяли.

– Интересная история. Но, наверное, мне пора собираться. – сказал Веселов.