Я никого не хотел убивать. Криминальный детектив

Отключив мобильный телефон, и продолжая изображать из себя бывшего оперативника, я вновь предусмотрительно обратился к Лихачёвой.

– К сожалению, лучший следователь, до которого я дозвонился, сейчас в отпуске. У него частный дом под Вологдой. Ничего страшного. Как только мы с тобой выясним, что здесь произошло, незамедлительно сообщим участковому.

Я посмотрел на неё проницательным взглядом и тут же спросил:

– Помимо тебя, кто-нибудь из жильцов этой коммунальной квартиры, сейчас находится дома?

Татьяна на мгновение задумалась.

– Должны быть… – протянула она. – Ирина Александровна, старушка – божий одуванчик, парализована и сутками лежит в постели. Другая моя соседка, Инна Алексеевна, по-моему, с утра никуда не выходила…

По её взгляду, я понял, что Лихачёва хотела поинтересоваться для чего мне это нужно.

– Желательно кого-нибудь пригласить, в качестве понятых, – сказал я, опережая её вопрос.

Я отлично понимал, что не в моих интересах находиться в том месте, где может быть обнаружен труп человека, но мне очень понравилось выглядеть в глазах бывшей любовницы крутым начальником, достигнувшим определённых высот карьерного роста.

– Здесь, – Лихачёва указала на дверь, расположенную рядом с комнатой Ивана Никаноровича, – живёт восьмидесятилетняя бабулька, преподаватель химии. Я тебе о ней уже рассказывала…

– Это именно та Ирина Александровна, которая определила, что в вашей коммунальной квартире появился трупный запах? Или, как она выразилась: запах смерти…

– Да. Но она вряд ли сможет оказать какую-либо существенную помощь…

– Я уже это понял. Ты предупредила, что она сутками прикована к постели.

– У неё ноги парализованы! – заявила Татьяна бесстрастным тоном

– За ней кто-нибудь ухаживает?

– У Ирины Александровны когда-то был муж, но он скончался от пневмонии в сорокалетнем возрасте.

– Детей нет?

– Есть сын. Военный. Служит где-то на Дальнем Востоке.

– Мать навещает? – невинно поинтересовался я, хотя мне было совершенно наплевать на их семейные взаимоотношения.

– Здесь бывает очень редко. Практически один раз в пять лет. Да и не задерживается дольше, чем на неделю.

– Значит, можно считать, что она одинокая женщина, – констатировал я, преследуя свои меркантильные интересы.

Коммунальная четырёхкомнатная квартира, в которой один из хозяев уже теоретически был мёртв, а вторая квартиросъёмщица находилась на грани между жизнью и смертью, не могла не привлечь моё внимание. И хотя я не был чёрным реутором, и не занимался квартирными вопросами, всё ж таки мог обратиться к нужным людям и при этом поиметь личную выгоду.

– Так сложилось, что у Ирины Александровны кроме нас никого нет, – с глубоким вздохом, произнесла Лихачёва.

– Значит, она постоянно лежит в постели? – ради уточнения, переспросил я.

– У неё есть инвалидная коляска. Но я всё-таки думаю, что Ирина Александровна тебе не помощник.

– Разумеется, приглашать её, в качестве понятой, нет смысла, – согласился я, и тут же поинтересовался:

– Так она, хоть когда-нибудь, пользуется этой коляской?

– Мы с дочерью иногда помогаем Ирине Александровне в неё забраться, а уж потом она сама потихоньку передвигается на ней по комнате.

– А как же мебель?

– Мебели у неё не так много. Вернее, осталось не так много. Лихие девяностые не прошли для неё даром…

Усилием воли Лихачёва придала себе самый равнодушный вид, хотя было заметно, что упомянутые времена для неё самой не остались незамеченными, и наверняка ощутимо сказались на её благосостоянии.

– Всё, что Ирина Александровна скопила за долгие годы непосильного труда и хранила на сберкнижке, бесследно исчезло, – взволнованно продолжила Татьяна. – Ради того чтобы выжить и не умереть с голоду, мебель, а так же многие хорошие вещи пришлось продать. Так что теперь, в её комнате можно кататься на этой инвалидной коляске хоть вдоль, хоть поперёк…

– Понятно. Всё самое лучшее и дорогостоящее, из того что она имела, ушло за бесценок, – подытожил я, с напускной грустью.

– Деньги были нужны… – с глубоким вздохом, произнесла Лихачёва.

– А кому они не нужны? – понимающе констатировал я.

– К сожалению, ты прав, – поникшим голосом, произнесла Татьяна. – Как говорится: «не в деньгах счастье»… Но и без них уж больно муторно на душе…

Её непроизвольная улыбка сменилась выражением озабоченности. Она посмотрела на меня вопросительным взглядом.

– Насчёт Ирины Александровны, мы уже определились, – вновь предугадав ход её мыслей, подытожил я. – Без особой необходимости не будем беспокоить старого больного человека…

Лихачёва понимающе кивнула головой и подошла к противоположной двери.

– Вот здесь, в семнадцатиметровой комнатушке живём мы с Леночкой, – испытывая чувство неловкости, пояснила она.

Татьяна поправила узкую бретельку её ажурного платья связанного из светло-голубой пряжи, спадающую с оголённого плеча. По её лицу скользнула смущённая улыбка. Я не мог не догадаться, что она стеснялась бытовой неустроенности.

– Твоя повзрослевшая дочь скоро получит диплом о высшем образовании, начнёт хорошо зарабатывать и всё образуется, – пытаясь хоть как-то её подбодрить, пообещал я.

– По-моему, мы с ней никогда не выберемся из нищеты, и постоянно будем сидеть в долговой яме. Я делаю всё, что в моих силах, но по-прежнему не верю в светлое будущее. Мне почему-то кажется, что впереди нас ждёт лишь одна неустроенность и непроглядная кромешная мгла…

– Ну, зачем же так мрачно? – нахмурившись, возмутился я. – Всегда нужно надеяться на что-то лучшее…

– Только это и остаётся, – огорчённо ответила Лихачёва.

Мне захотелось как можно скорее сменить тему неприятного разговора, тем более что ничем существенным я помочь не мог, а разводить пустую ничего не значащую демагогию не было смысла.

– Нетрудно предположить, что в комнате, которая расположена рядом с твоей, проживает Инна Алексеевна, – уверенно, произнёс я.

– Инна Алексеевна Безымянная, – уточнила Татьяна. – Интеллигентная женщина. По-своему очень несчастная…

Она выдержала непродолжительную паузу, но, не дождавшись от меня наводящих вопросов, с сочувствием прошептала:

– Незамужняя. Похаживал одно время кавалер, но что-то у них не сложилось…

– Позови, пожалуйста! – коротко попросил я. – Её присутствие будет необходимо…

Лихачёва незамедлительно постучала в дверь.

– Инна Алексеевна! Можно вас на минуточку? У нас товарищ из уголовного розыска! Насчёт Ивана Никанорыча… – воскликнула она, не в силах сдержать всплеск бурных эмоций.

– Иду, Танечка, иду… – послышался бойкий голос пожилой женщины.

Глава 5

Инна Алексеевна вышла в цветастом кимоно. У неё на шее красовался шарфик из такого же материала. Её ресницы и брови были подведены чёрной тушью, в тон коротко остриженных волос. На их фоне, её глаза орехового цвета, имеющие золотистый оттенок, казались выразительными и броскими, но тем самым отвлекали внимание от её приплюснутого утиного носика.

– Насколько смею судить, мужчин в вашей квартире нет? – произнёс я, прилагая усилия, чтобы мой голос не прозвучал слишком мягко.

Я уже всерьёз начал тешить надежду собственной выгоды при обмене их просторной коммунальной квартиры на менее равноценную. Если с представителями сильной половины человечества в этом вопросе могли возникнуть проблемы, то обмануть доверчивых женщин для меня не составило бы особого труда.

– Иван Никанорыч был единственным мужчиной в нашем обществе, – вступила в разговор Инна Алексеевна. – Будь у него не столь скверный характер, он бы у нас как сыр в масле катался.

Это было высказано с таким серьёзным видом, и с такой вызывающей откровенностью, что я не мог усомниться в искренности её слов.

– Говорить о нём в прошедшем времени пока рано, – резонно подметил я.

– Так ведь запах… – на мгновение, оторопев, возразила Безымянная.

Она как-то странно посмотрела на меня.

– О чём вы только что подумали? – напрямую спросил я. – Любая, кажущаяся мелочь, может оказаться очень важной…

– У нашего соседа был хорошо откормленный котик, – растянуто пояснила Инна Алексеевна.

– Почему был? – запротестовала Лихачёва. – Этот наглый зверёныш до сих пор сидит взаперти в его комнате.

– Обычно, когда Иван Никанорыч забывал его покормить, кот жалобно мяукал, а теперь его не слышно. Вот я и подумала, а что если…

– Ничего с ним не случилось! – Возмущённо заявила Лихачёва. – Я даже сейчас слышу его мурлыканье…

Я напряг слух, но ровным счётом ничего не обнаружил. За дверью воцарилась гнетущая тишина. Однако, излишняя уверенность Татьяны, навела меня на мысль о том, что она имеет доступ в комнату Ивана Никаноровича и точно знает, по какой причине оттуда исходит зловонный запах.

– Пожалуйста, успокойтесь! – попросил я, не позволив женщинам поссориться из-за такого пустяка. – Не стану досконально объяснять, чтобы не шокировать вас обеих жуткими подробностями, но можете не сомневаться, в комнате Ивана Никаноровича сейчас однозначно находится разлагающийся труп взрослого человека, а не какого-то мелкого животного.

– Может там женщина? – предположила Лихачёва.

В этот раз я отчётливо заметил её смятение. Она вновь говорила не о том, о чём думала.

– Когда придёт участковый, войдём в комнату и во всём разберёмся, – сказал я, стараясь преждевременно не задавать им наводящих вопросов, опасаясь тем самым поставить в неловкое положение.

«Если хотят что-то скрыть, пусть скрывают! – подумал я. – Всё равно, рано или поздно, всё тайное становится явным…»

Видимо на моём лице отразилась такая горькая озабоченность, что Татьяна невольно решила прийти мне на помощь.

– Могу позвать жильцов из другой квартиры, – предложила она.

– Пока нет такой необходимости.

– Там, вместе с жёнами, проживают их законные мужья…

Мне пришлось предпринять некоторые усилия, чтобы не рассмеяться.

– А что, мужья могут быть и не законными? – ради того, чтобы хоть немного снять возникшую напряжённость, полюбопытствовал я.

– Сейчас, многие современные люди предпочитают жить в гражданском браке, – слишком серьёзно восприняв мой вопрос, ответила Лихачёва.

– Пожалуй, сможем решить возникшую проблему без их участия! – отмахнулся я

– Если вы, Павел Николаевич, считаете, что нашего присутствия недостаточно…

Она обратилась ко мне по имени и отчеству с определённой целью возвысить мою значимость в глазах соседки. Я решил отплатить ей той же монетой.

– Нет, Татьяна Зиновьевна, так не считал и не считаю! – заявил я категоричным тоном, и более мягко уточнил:

– Если при наличии трупа Ивана Никаноровича, вы обе осмелитесь войти в комнату и согласитесь его опознать, тогда мы с вами обойдёмся без посторонних мужчин.

Словно по команде, переглянувшись, между собой, очаровательные представительницы прекраснейшей половины человечества, в знак согласия утвердительно кивнули своими милыми головками.

– Вот и договорились! – удовлетворённо произнёс я. – А теперь расскажите мне более подробно о вашем соседе.

Они вновь переглянулись.

– Что о нём рассказать? – недоумённо переспросили женщины.

– Мне необходимо иметь о нём наиболее ясное представление, – глубокомысленно пояснил я. – Меня интересует буквально всё.

– Он отпетый негодяй, каких свет не видывал! – взвинчено заявила Лихачёва. – Если, действительно умер, то ни грамма не жалко. Туда ему и дорога…

Меня поразило её дерзкое высказывание.

– Характер у него скверный, неуживчивый. Слишком пакостный и злопамятный человек! – без тени смущения, добавила Безымянная.

В загадочной глубине её глаз таилось что-то опасное и предупреждающее.

Я широко развёл руками.

– Вас обеих послушать, так он вообще деспот! – вступился я за Ивана Никаноровича, не столько ради справедливости, как из-за элементарной мужской солидарности.

– А он и есть деспот! – запальчиво продолжила Инна Алексеевна. – Постоянно ходит как сыч надутый. Вечно чем-то недоволен…

Не только по интонации голоса, но и по одному их взгляду я понял, что обе женщины его недолюбливали и при первой же возможности были готовы смешать с дерьмом.

– Наверное, часто пьёт и буянит? – не ради личного интереса, а скорее для проформы, полюбопытствовал я.

– Слишком мягко сказано, – взвинчено проговорила Инна Алексеевна. – Он никогда не бывает трезвым. Напьётся, глазищи вытаращит и ничего не соображает.

Она перевела взгляд на Лихачёву и тут же попросила:

– Подтверди, соседушка. Я ведь права?

– А кто в этом сомневается? – парировала Татьяна – Пьёт беспробудно, но что самое интересное, всегда при деньгах.

– Много денег? – некорректно, но с определённой заинтересованностью спросил я, учитывая, что для кого-то сто рублей огромная сумма, а для кого и миллиард долларов ничего не значит.

– Нам с вами такие не снились! – почти в один голос, ответили женщины.

– Где работает?

– В том-то и дело, что нигде…

– Так не бывает, – возразил я. – Если человек совершенно ничего не делает, то никаких денег у него быть не может. Даже, самые опустившиеся бродяги, живущие в подвалах, встают рано утром и ради скудного пропитания роются в мусорных баках.

– Наш сосед не такой, – опять высказалась Инна Алексеевна. – Всегда опрятно одет, да и пьёт только марочные вина или дорогой коньяк. В крайнем случае, водку, но опять-таки, очень дорогую.

– В таком случае, если Иван Никанорович, как вы обе только что заявили, имеет солидный доход, то значит, он всё-таки непременно где-то и чем-то занимается, – резонно подметил я.

– Целыми сутками околачивается на железнодорожном вокзале, – сказала Лихачёва.

– Наверняка не ради того, чтобы украсть чемодан у зазевавшегося пассажира? – спросил я.

– Конечно же, нет. Имеет связи с кассирами и за определённые проценты приобретает дефицитные билеты на поезда дальнего следования, – пояснила Безымянная. – Если не ошибаюсь, берёт за услугу тысячу рублей…

– За каждый билет?

– Разумеется! А иначе, откуда у него такие шальные деньжищи?

– Иногда, он ещё проворачивает валютные махинации, – добавила Татьяна.

Моё сердце бешено заколотилось. Мысль о чужом богатстве затмила мой разум.

– Фарцовщик… – подытожил я. – Вероятно, не брезгует распространением наркотиков?

– Этим он вряд ли занимается! – мгновенно опротестовала Инна Алексеевна.

Она прямо-таки впилась в меня глазами.

– Откуда у вас такая непоколебимая уверенность? – крайне заинтересованно спросил я. – Практически, на все сто процентов…

– Много лет живу с ним в одной квартире. Рано или поздно, всё равно бы заметила…

– Тоже на этот счёт ничего плохого сказать не могу, – честно призналась Лихачёва. – Он увлекается спиртными напитками, но не наркоман.

Со следующим вопросом я обратился непосредственно к Инне Алексеевне Безымянной:

– Татьяна Зиновьевна утверждает, что не видела вашего соседа более двух суток. А вы, Инна Алексеевна, когда встречались с Иваном Никаноровичем в последний раз?

– Наверное, так же? Дня два или три назад… – озадаченно, ответила она.

Мне непроизвольно показалось, что наряду с Лихачёвой, она пытается скрыть от меня более точную информацию. Но и заподозрить обеих женщин в обоюдном сговоре, я тоже не мог.

– Точно, с тех пор прошло почти трое суток… – поспешно, подтвердила Инна Алексеевна.

Бесцеремонно прикуривая тонкую сигарету, с «золотым» угольным фильтром, созданную специально для изящных дамских ручек, чей душистый аромат мгновенно затерялся в тошнотворном запахе разлагающегося трупа, она задумчиво произнесла:

– А всё-таки, Танечка не права!

– В чём? – поинтересовался я.

– Действительно, с того самого времени, как я видела его в последний раз, прошло не двое, а трое суток.

– Татьяна Зиновьевна сразу сказала, что прошло более двух дней. Она не утверждала, что её предположения высказаны с достоверной точностью, – вступился я.

– Точно помню! Прошло именно трое суток.

Я ни на секунду не сомневался, что Инна Алексеевна совершенно не умела лгать. Она точно так же, как и Лихачёва, то и дело краснела и смущённо прятала глаза.

– В таком случае, почему вы так безапелляционно в этом уверены? – попытался уточнить я.

– В тот день, ранним утром чистила овощи, а Иван Никанорыч вошёл на кухню и беспардонно высморкался в раковину. Он очень торопился, потому что в его комнате кто-то был…

– Как часто у него собираются посторонние люди?

– Да почитай, каждый день кто-нибудь обязательно заходил. Особенно летом, в период отпускного сезона…

– Мужчины?

– В основном богатые, хорошо обеспеченные женщины, – протянула Инна Алексеевна.

– Это притом, что ваш сосед омерзительный тип у которого замкнутый и необщительный характер? – машинально съязвил я.

Инна Алексеевна оставила мой упрёк без должного внимания.

– Иван Никанорыч обращается с ними очень грубо, но, правда, денег на них не жалеет… – запальчиво, продолжила она.

– Липнут к нему бабы, – поспешно, словно боясь не успеть, добавила Лихачёва. – Слетаются как мухи на мёд…

Она была готова выразиться в резкой форме, но взглянув в мои глаза, всё-таки предпочла наиболее вежливое высказывание.

– Он мужчина видный, хоть и алкоголик, – подытожила Безымянная.

В её голосе непроизвольно прозвучали нотки женской ревности.

– Последним, кто к нему приходил?

– Тоже, дама какая-то… – заявила Инна Алексеевна. – Точно, это была женщина!

– Внешность её запомнили?

– Нет! У меня плохая зрительная память, особенно на лица. Да и видела я её мельком. Они ведь, подруги его, прошмыгнут в комнату, а уж потом оттуда визг и гам доносится…

– В чём была одета, не подскажете? – спросил я, откровенно сомневаясь, что у Инны Алексеевны действительно плохая зрительная память.

– На ней была дорогая норковая шуба… – Безымянная на мгновение задумалась и, вновь затянувшись сигаретой, добавила: – У неё на правой руке было обручальное кольцо. Красивое! С бриллиантом…

– Именно с бриллиантом? – переспросил я. – Может искусная подделка, после качественной обработки практически не отличимая от этого благородного камня…

– Потому, что знаю! – на повышенных тонах, ответила она. – Не совсем тупенькая, кое в чём разбираюсь…

Я благоразумно предпочёл не спорить, и был вынужден, поверить ей на слово.

– Значит, говорите обручальное кольцо? – протянул я.

– У него почти все женщины замужние.

Безымянная опустила глаза, ей не удавалось смотреть на меня не краснея. Но теперь её лицо вспыхнуло ярким алым румянцем не от того, что она не могла позволить себе быть со мной предельно откровенной. Я не только не стал заострять на этом ни малейшего внимания, но и преднамеренно сделал вид, будто не замечаю её истинных чувств, которые она испытывала по отношению к Ивану Никаноровичу.

– В какой-то степени это благоразумно, – сказал я. – Замужние женщины не станут предъявлять претензий насчёт свадебных обрядов, к тому же, не в их интересах, чтобы кто-то узнал о порочных связях на стороне.

Спохватившись, что меня явно понесло куда-то не в ту сторону, я был вынужден в срочном порядке изменить ход моих суждений.

– Но лично я склонен думать, что оказание услуг по доставке железнодорожных билетов, вовсе не располагает к интимным отношениям. Одна финансовая заинтересованность и ничего более. Бизнес, есть бизнес… – интуитивно добавил я.

– Бабы – дуры! – словно вновь опасаясь куда-то опоздать, или просто остаться не у дел, вставила Лихачёва. – Иван Никанорыч дарит французские духи, а они за ним – хоть в огонь, хоть в воду.

– Потом выбегают из комнаты с растрёпанными волосами и со слезами на глазах… – вновь затянувшись сигаретой, раздражённо вспылила Инна Алексеевна. – Мы их только и видели…

В этот раз я уже не сомневался, что она постоянно ревновала Ивана Никаноровича даже к тем женщинам, которые, по той или иной причине находясь в его комнате, вели себя благопристойно и не допускали излишеств.

Глава 6

Я опять набрал несуществующий номер, сделал вид, что разговариваю непосредственно с начальником уголовного розыска, но уже через минуту вежливо извинился и, отключив мобильный телефон, убрал его в нагрудный карман пиджака. Посмотрев на женщин, я огорчённо произнёс:

– Вениамин Данилыч сейчас находится в служебной командировке. У него экстренное совещание в Мончегорске. Попросил, чтобы я сам во всём разобрался. Ближе к вечеру, он будет в Мурманске и обязательно займётся решением вашей проблемы.

– Это важный человек? – спросила Безымянная.

Вместо ответа я глубоко вздохнул и демонстративно закатил к верху глаза.

– Что за вопрос? – возмутилась Лихачёва. – Павел Николаевич сам занимает высокое положение и с рядовым следователем разговаривать не станет.

– Вениамин Данилыч сейчас действительно очень важный человек! – не моргнув глазом, сымпровизировал я. – У меня есть все основания смотреть на него с чувством необъяснимой гордости. Вроде совсем недавно он был у меня на практике. Молоденький стажёр, только что демобилизовавшийся из армии, а теперь заметно возмужал. Зрелый, до неузнаваемости серьёзный мужчина, старший участковый уполномоченный полиции капитан Курдашев.

– Ненужно ничего объяснять, Павел Николаевич! – сказала Лихачёва, непосредственно обращаясь ко мне. – Инна Алексеевна просто не знает вас так хорошо, как знаю я.

Несмотря на её старания представить меня в лучшем виде, Безымянная осталась при своём мнении, о чём красноречиво указывала её саркастическая ухмылка.

– Если на мой счёт у вас есть сомнения, то могу предъявить официальный документ… – блефуя, предложил я.

– В этом нет необходимости, – смутившись, сказала Инна Алексеевна. – Танечка знает что делает. К тому же, она о вас много рассказывала. У неё такие замечательные отзывы, что мне самой захотелось поближе с вами познакомиться.

– Надеюсь, вы не будете разочарованы! – начальственным голосом изрёк я, и тут же добавил: – У вас в квартире совершенно нечем дышать. Такого едкого запаха даже нет на городской свалке. Предлагаю заняться делом…

После того, как обе женщины утвердительно заявили, что у Ивана Никаноровича всегда были при себе крупные деньги, я решил, во что бы то ни стало обследовать его комнату. Во всяком случае, надеялся незаметно для женщин положить в свой карман хотя бы пару тысячных купюр, которые их бывшему хозяину теперь наверняка не понадобятся.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.