Банкир. Книга седьмая: Подземный ад Портон-Дауна

– Не разбуди, – шепотом, практически движением губ показал он сестренке, кивая назад.

На втором ряду сидений «Эксплорера» сейчас был маленький филиал царства Орфея. Намаявшиеся за долгий и трудный день Разумные спали – каждый по своему. Наденька согрелась в объятиях Алекса, и чуть слышно посапывала; сам парень даже во сне держал осанку – словно стоял на страже, охраняя покой любимой девушки. С другой стороны Надежду согревал своим массивным телом Хаим Гершвин. Старший гном откинулся на спинку общего сидения, закинул голову назад, и явно был готов исторгнуть из себя первую руладу мощного храпа. Ну, а младшенький уже начал храпеть – пока негромко, и протяжно.

– Очень вовремя и удачно, – прокомментировал эту картину Мастер, – так и продолжайте, ребята. Только негромко.

Внимание, которым Александр заполнил эту часть салона, тут же заместилось плетением, что не только гарантировало на ближайшее время крепкий и здоровый сон половины команды, но еще и отсутствие всякого звукового сопровождения. А гоблины за спинами этой четверки весело щерились. Обычно с их физиономий не сползало сонно-придурковатое выражение; теперь же они явно выражали готовность принять участие в очередной акции Главы.

– Да что там за акция?! – притворно засмущался перед реальными и виртуальными помощниками Шеф, – подумаешь – больных навестить…

– «В половине третьего ночи?», – Джесси с ехидством показала на экран, одновременно переведя время с московского а лондонское.

– А мы попросим, – Глава теперь усмехнулся хищно, – очень убедительно попросим!

Его мысль была прервана самым беспощадным образом. Первым громко, с всхлипом чихнул Гобл. Бобл через секунду втянул в себя не меньше половины воздуха салона, и вернул его обратно – с громовыми раскатами чиха, и мириадами капелек той самой субстанции, о которой сам Мастер и его помощники вспоминали очень часто – как только нужно было пустить в ход ману. В качестве строительного материала.

Второй ряд сидений; спящие на нем Разумные отреагировали недолгой паузой. Потом и люди, и гномы там продолжили посапывать, и похрапывать так, словно никакой бури звуков за их спинами, на расстоянии не более метра, не было. А Малышка на своем сидении рядом с Сашей в первый момент подпрыгнула на месте, а потом забилась в угол, образованный кожаной спинкой кресла и дверцей внедорожника. Причем определяющим в этом, таком не свойственном для демоницы, поведении были не эти самые раскаты, которые никак не прекращались на третьем ряду салона, а их первопричина – кот, нахально разлегшийся в ее ногах.

Мастер метнул настоящее облако маны назад, к бьющимся в припадке гоблинам. Среднее плетение – одно на двоих – помогло гоблинам, но лишь на десяток секунд. Теперь первым принялся выводить рулады Бобл. Короткая цепочка в два звена: «появление нового „члена“ команды – аллергическая реакция гоблинов, ни разу прежде не выказавших даже признаков недомогания», – подсказала Мастеру-целителю единственный правильный вывод – аллергия. Саша в своей короткой жизни встречал такой недуг; но чтобы столь скоротечный, и оглушительный…

– Умник – живо ищи местное лекарство… супрастины, там, всякие; и встраивай их в Руну. Эдди – полное обеззараживание салона.

– «Уже, Шеф!», – выдохнули одновременно оба искина.

Еще одно облако, с Руной, которую, скорее всего, можно было назвать уникальной, стремительно заполнило заднюю часть салона, и вместе со свежестью и едва уловимыми цветочными ароматами в нем воцарилась тишина. Недолго – до истеричного вопля демоницы, показавшей пальцем на кошку, от которой она старательно отодвигала ноги:

– Брат – нельзя убрать отсюда это?!

Саша в душе рассмеялся; вслух же заявил достаточно сурово:

– Принимая этот мир таким, какой он есть, сестренка. А в нем есть правило, которому следуют все Разумные, считающие себя цивилизованными: «Мы в ответе за того, кого приучили!».

– Но я не собиралась приручать это… это…

– Тогда считай «это» боевым заданием, – еще более твердо заявил Шеф.

– Каким?!

– «Каким заданием?!», – продублирвали вопрос Малышки Джесси с Умником.

Таким же изумлением, и ожиданием очередного откровения Командира донесло к нему сзади, «облаком» жгучего нетерпения, которое коротышки вернули вместо благодарности.

– Таким, – продолжил Саша уже с ноткой проказливого смеха в голосе, – что наша задача здесь и сейчас – запутать противника; подкинуть ему столько нелогичных, и загадочных фактов, чтобы у них, и так уже показавших не очень высокий уровень интеллекта, по-настоящему поехала крыша. Пусть вся полиция графства ищет эту кошку. Там, где ты, Малышка, пристроишь ее к новому хозяину, и где не найдет все спецслужбы Ее Величества; даже агент 007. Я надеюсь.

– А у нас есть тут противник, Шеф?

Малышка, услышав это слово из уст старшего брата, казалось, забыла о животном. Она даже притопнула сапожком о резиновый коврик, и кошка отреагировала мгновенно – забилась в самый уголок этого коврика, блеснув голодным глазом.

– Есть! – взгляд самого Мастера стал тяжелым, не обещавшим ничего доброго врагам клана, – все, кто так или иначе был связан с Худобиным, наши потенциальные противники. Чувствую, что он еще не раз попытается достать нас… чужими руками. А мы сейчас по этим грязным ручонкам, испачканным Сухим ядом, хлопнем.

– «Уже хлопнули, – напомнил Умник, – в подземной лаборатории».

– Хорошо «хлопнули», – кивнул в ответ Мастер, – но там, в Портон-Дауне, мы не оставили ни одного следа. А сейчас оставим – жирный, ведущий… в никуда…

«Эксплорер» медленно истаял на улочке; ни один свидетель, кроме бездушных видеокамер Умника, этот удивительный факт не зафиксировал. А помощники Мастера задали ему вопрос, когда автомобиль уже материализовался в другой точке города Солсбери – у госпиталя, название которого ни им, ни самому Шефу ничего не говорило. Маячком здесь тоже служили слабые следы Сухого яда. Александр на несколько мгновений замер, вырабатывая тактику нового, весьма бесцеремонного вторжения в неспешное течение резонансного дела.

– «Шеф, а внешний вид нашего автомобиля – он тоже входит в те самые «следы»? — озвучила общий вопрос Джесси.

– Входит, – кивнул Мастер, – исключительно потому, что мы уже наследили его видом в лаборатории. Вот пусть умники в спецслужбах поломают головы – как у нашего Эдди получилось оказаться практически в одно время сразу в трех местах… а потом исчезнуть бесследно – из последнего. Вот этого.

Он постучал ногтем по лобовому стеклу, и в следующее мгновение хлопнул дверцей; уже снаружи. На нем, как и прежде, была сплошная маска, скрывающая лицо. Одно это уже, вместе с появлением внедорожника ниоткуда, должно было поднять на ноги службы местной безопасности; в первую очередь тех, кто был приставлен оберегать тайны главных пациентов этого лечебного заведения. Тех самых, к кому и привел сюда команду Эдди – по следу Сухого яда.

Внутри здания; на первом этаже поднялась суматоха. Прежде всего, это выразилась в море света, заполнившего вестибюль, прежде освещенном весьма экономно. Следом широко распахнулась дверь, в которую выскочили двое рослых охранников… Точнее, они попытались выскочить. Сила – могучая, и не отмеченная ни одним из органов чувств секьюрити – внесла их обратно в помещение, и расположила на полу; бескомпромиссно, но очень бережно. Мастер еще и коготь успел отрастить в эти краткие мгновения, и ткнуть им в сонные артерии охранников. Причем, в отличие от прежних своих опытов, не скрывая следов вторжения в организмы Разумных, а, напротив, оставляя хорошо видные следы. И «коктейли» плетений, материализованных в невероятном смешении химических соединений, вполне безвредных для «пациентов», но впоследствии способных заставить вогнать в депрессию аналитиков – от невозможности такого сочетания – он впрыснул в жилы несчастных, первыми попавшими под каток его плана. Впрыснул так, что этот след тоже должен был дождаться своих «Шерлоков Холмсов» и «Докторов Ватсонов».

Большого шума в госпитале не случилось. Кроме этих двух верзил, лежащих теперь на каменном полу с блаженными улыбками на устах, Мастер Боя проверил обретенные знания и навыки лишь еще на четырех Разумных. Двое остались на лестнице, по которой они спешили со второго, нужного Шефу этажа. Еще двое – у дверей, расположенных так близко в длинном коридоре, что получился единый парный пост. Один из этих охранников оказался настолько шустрым, что даже успел достать из кобуры пистолет. Это оружие, не успевшее поднять общую суматоху в погруженном в ночном здании, Саша повертел перед лицом, спрятанным за частью костюма Мастера жизни и смерти мира Фаитон, и аккуратно вернул в кобуру. А сам шагнул внутрь так тщательно (как казалось местной службе безопасности), а на самом деле так небрежно охраняемой палаты.

Внутри, как и ожидалось, на больничной кровати лежал пациент; точнее, пациентка, опутанная проводами и трубками. Ментальный Мастер выделил одну из них – тянувшуюся к штативу с мутным содержимым. Эта емкость светилась в полумраке ярким пятном маны; вторая часть заканчивалась толстой иглой, которую оставшийся неизвестным британский эскулап загнал в центр девичьего горла.

– Ну, вот, – констатировал Александр, – хоть одно доброе дело вась Худоб успел совершить. Оставил антидот для людей, которых сам же, вероятно, отравил. Интересно, для чего ему это было нужно?…

– «Шеф, – тут же отозвался Умник, – часть ответа в Книге, которую мы нашли в подземелье Портон-Дауна».

– Позже доложишь, – внешне отмахнулся Шеф.

На самом деле этим движением он щедро напитал жидкость в емкости собственным плетением. Теперь никто и ничто не должно было помешать жертве отравления проснуться поутру абсолютно здоровой.

– «Еще как могут, Шеф, – горячо возразила Джесси, – ты не думаешь, что „ребята“, которых Алекс вась Худоб подрядил на такое злодейство, сейчас примутся заметать следы? Может, лучше забрать ее с собой?».

– Ага – и вывезти на Родину, – продолжил невысказанную мысль помощницы Мастер, – чтобы через пару дней все западные правительства и газеты заявили: «Смотрите, вот оно – прямое доказательство причастности России к кошмарному применению боевых отравляющих веществ в центре Европы!». Еще и в фальсификации обвинят – скажут, выкрали полумертвую девицу, и подсунули на всеобщее обозрение двойника. Нет – пусть здешние спецслужбы почешут в головах. Предполагаю, что через пару недель британское правительство выступит с объявлением, типа: «Новый триумф науки свободного мира!». Девчонку, конечно, жалко, но… все вопросы вот к нему.

Александр, чья целительская деятельность в первой палате продлилась не дольше десятка секунд, перешел в соседнюю, которую занимал своей персоной пожилой человек, уже «заглядывающий» за грань бытия. Здесь и маны потребовалось больше, и плетение «поядреней».

Мастер-целитель, отринувший на очередные секунды свое отношение к этому Разумному, нанесшему колоссальный ущерб его, Александра, и своей бывшей Родине, быстро сформировал Руну; убедился, что она начала действовать, и выскользнул в коридор, уже заполнившийся людьми самых разных возрастов, навыков ведения боя, и желания этот бой вести. Но открывать боевые действия было не с кем. Мастер Разведчик-исследователь крался назад, в ставший уже родным салон «Эксплорера» так, словно пытался превзойти Уровень, наработанный еще в мире Ваалдам.

– «И зачем все это? – задала вопрос Джесси, а значит, и он сам себе, – сюда рвался с шумом, кровавыми соплями, а назад…».

— Пусть побегают здесь, подергаются; поищут нас, – объяснил Саша такую перемену в своих перемещениях, – так им будет не до больных. Глядишь – не успеют вмешаться со своим «лечением».

Последнее слово Мастер произнес уже в салоне внедорожника, «приветствовав» Эдика очередной командой: «Вперед, Эдди!».

– «Куда вперед, Командир?», – озадачился обычно бесстрастный искин восемнадцатого Уровня.

– Не уловил алгоритма? – усмехнулся Командир, устраиваясь удобней в кресле, и кивая Малышке – мол, все в порядке, – конечно к ближайшей точке, «испачканной» следом Сухого яда.

На крылечке госпиталя, озаренного теперь огнями во всех возможных местах, раздался слитный протяженный и изумленный вопль, к своему завершению резко поменявший тональность на яростную – кто-то из Разумных там понял, что злоумышленники, нарушившие ночной покой этого стратегического объекта, исчезают.

До какой степени бешенства достиг этот крик, ни Глава, ни его небольшой клан так и не узнали; одним мгновением шум и ор, и яркий свет тоже, сменились идиллией деревенской (если можно было так назвать) британской глубинки.

– «Глубинка» – это ты загнул, Шеф, – неслышно рассмеялась Джесси, – Умник утверждает, что «огни большого города» за нами – это Лондон. А такие города, как известно, не засыпают окончательно даже в самые длинные ночи».

– Проверим, – пообещал Александр, – а пока разберемся, что это за замок, и какое отношение он имеет к Алексу вась Худобу?

Внедорожник действительно стоял «задом» к далекому зареву, что зависло над древней британской столицей, а «передом» к воротам не менее старинного (по первым ощущениям) замка.

– Все, как в книжках, – пробормотал Саша, – ров, заполненный водой, подъемный мост, неприступные стены. Сейчас кто-нибудь выскочит на эту стену, и протрубит какой-нибудь древний гимн, или прокричит: «Кто вы такие, джентльмены, и зачем вы пытаетесь потревожить сон моего господина?».

Никто на стены не вышел; не протрубил. И ворота не дрогнули, открываясь. Лишь слабый ветерок обдувал совсем не нагревшийся капот внедорожника, да широкую холмистую равнину, словно только вчера подстриженную косами, или ощипанную овцами. Александр на факт, выуженный Умником из общей памяти, и утверждающий о том, что первые газоны в этих краях, и вообще на планете создавались именно благодаря неуемному аппетиту домашних животных, обратил лишь в том контексте, что хорошим аппетитом обладали, и обладают не только британские бараны.

– «Проголодался?», – внешне очень участливо спросила помощница.

– И не только я, – улыбнулся и ей, и Малышке с кошкой Мастер, – вот этот зверь вообще голодает уже пару недель.

– «Что же ты молчал?!», – всполошилась помощница еще более сердобольным тоном.

Мастер не стал сокрушаться насчет того, что к нему самому она с таким участием не обращалась ни разу – с того самого длинного ваалдамского дня, когда внутри человеческого организма зародилось это удивительное существо.

– Если только, – пробормотал Саша, – все это – и Джесси с Умником, и Ваалдам, и этот замок, перед которым застыл «Эксплорер», не является результатом горячечного бреда. Но вот это никак не может быть бредом!

Так он отреагировал на запахи, что выбились из-под крышек разномастной посуды, что доставил на столик расторопный Эдди. Искин, кстати, прежде явил чудеса трансформации. Каким-то образом второй ряд сидений оказался позади – там, где тылы надежно защищала пара зеленокожих коротышек. А гоблины вместе с сидениями, и сам Командир с рогатой сестренкой образовали (не сами, а их удобные кресла) уютную кают-кампанию – в виде столика и этих самых кресел, на подлокотник одного из которых без всякого приглашения запрыгнула кошка.

– «Надо бы ей имя дать», – в очередной раз проявила заботу Джесси.

– Незачем, – отмахнулся Мастер, одновременно посылая в сторону гоблинов щедрую порцию маны с целебным плетением; аналогом супрастина, – этим новый хозяин озаботится.

Гоблины, уже открывшие рты, чтобы внести свой «вклад» в пиршество мощным чихом, и всем, что к этому прилагается, так и застыли с открытыми ртами, повернувшись туда, где только недавно сидели сами.

– Хозяин? – раздался сонный голос Мойши Гершвина, – да – это мы тут хозяева!

Глава 4. Тайная комната

Неизвестно, что именно разбудило гномов – ароматы позднего ужина (или очень раннего завтрака), или то самое облачко лечебной маны, которую Мастер послал в направлении Гобла с Боблом. Как бы то ни было, одна тайна сегодняшней ночи разрешилась – за столом, к которому очень энергично подсели Гершвины. С помощью Эдди, конечно. Искин – с разрешения Командира – плавно переместил банкиров в «кают-компанию», оставив на самом заднем сидении Наденьку с Алексом, которые по-прежнему мирно посапывали, сидя на общем кресле; или диванчике.

– Да, – кивнул старший, Хаим, уже подвинувший к себе блюдо с мясом, – это наше имение. Удобно, знаете ли – рядом финансовая столица мира…

– И престижно, – чуть подколол его Александр, – кто в этом замке жил раньше – графы?… Герцоги?…

– Младшая ветвь королевской семьи, – оторвался от блюда Хаим, – засохшая ветвь… Вот мы и подсуетились.

– А аль Худдоб тут тоже «суетился»? – Сашин вопрос едва не заставил банкира подавиться.

Его великовозрастный наследник и партнер продолжил жевать с невозмутимым лицом.

– Приезжал, – с видимой неохотой кивнул Хаим, – не часто, но бывал у нас… в гостях. А как откажешь – деловой партнер семьи уже сотни лет.

– Предполагаю, что в этом замке у этого «делового партнера» были отдельные, закрепленные за ним покои, – Саша не только жевал и глотал интенсивнее кого-то было за этим столом (включая голодную, урчавшую от счастья кошку), но и успевал «думу думать», и делиться ею с участниками этого пиршества-совещания.

– Есть… были, – еще более скучным голосом подтвердил Гершвин.

Мойша вскинул было голову, явно пытаясь предупредить отца о чем-то; о чем, скорее всего, не должен был услышать никто, кроме адресата. Но раньше прозвучала просьба Мастера; высказанная таким тоном, что это было скорее приказом… точнее, решением, не подлежащим обсуждению:

– Вот в этих покоях нас и поселите.

Командир подвинул к себе очередное блюдо, показывая тем самым, что вопрос закрыт. Старший Гершвин кивнул, соглашаясь. Только вот Мастеру Общения совсем не понравились взгляды, которыми обменялись два гнома.

Мастер перевел их для себя, и помощников так:

– «Это что – мы теперь до скончания веков будем „под колпаком“ у этого человечишки?», – предположительно «задал» вопрос одними глазами младший банкир.

– «Куда деваться, сын, – отец вздохнул совсем не предположительно, – сила и правда на его стороне. К тому же не забывай, что он нас вытащил буквально из преисподней… и не один раз!».

Мойша с таким итогом семейного «совещания» мириться не пожелал; он буквально полыхнул огнем из глаз, оглядев поочередно каждого из сидящих за столом:

– «Ну, это мы еще посмотрим!».

Его лицо при этом изображало вполне доброжелательную улыбку, но даже Джесси, обычно призывавшая видеть в каждом Разумном прежде всего самые лучшие черты характера, зябко передернула «плечами», и беззвучно предложила:

– «Саша! Может, ну его, этот замок?! Выпустим этих… из салона, а сами – домой, в Россию».

– И оставим здесь очередную тайну вась Худоба, и этого хлопца, который не успокоится; будет искать нас, и наших близких. Тем более, что адрес, пусть и очень приблизительный, он знает.

– «Какой адрес?».

– Очень конкретный, Умник, – ответил Саша виртуальному помощнику, – «Россия, «Восточный банк». Запустить поиск, с описанием моего «красивого и мужественного лица», и через минуту-другую интернет выдаст более точный адрес.

– «Да, – вынужден был согласиться Умник, – я такую информацию могу предоставить прямо сейчас».

На интерфейсном экране перед лицом Мастера возникла картинка с последней праздничной вечеринки ковровского отделения банка, с которой сам Саша, выбранный дежурным трезвенником, развозил сотрудниц по домам… Шеф на эту, и несколько последующих фотографий, выложенных во всемирной сети неизвестно кем и когда, любовался недолго. Он решительно отодвинул от себя пустое блюдо (других, полных, уже не было), и скомандовал:

– Ну, что, хозяева – отворяйте ворота; заезжаем!

На лицах гномов проявилась легкая растерянность; очевидно, сами они к этим огромным воротинам не прикасались ни разу в своей долгой жизни; а тут еще и ров, и мост, действительно сейчас поднятый. Мастер легко предположил, что вышколенной челядью, которая обслуживала эту часть замка, командовали, используя какие-то средства связи. У хозяев, конечно, таких сейчас не оказалось. Зато у самого Шефа был чудо-мобильник, не требующий ни подзарядки, ни привязки к местным сетям – где бы они не находились.

Хаим тупо посмотрел на айфон, что протянул ему Александр; отказаться не успел. Быстрее аппарат схватил младший гном. Своими толстыми пальцами он ловко «пробежался» по кнопкам, и практически сразу дождался ответа. Слушая этот сочный голос – даже сквозь плоть гнома, с силой прижавшего мобильное устройство к собственному уху, Мастер представил себе классического британского дворецкого – чопорного, одетого во все черное и ходившего так, словно проглотил деревянный столярный метр. Именно такой персонаж появился прямо посреди каменной дороги, что вела во внутренний двор замка. Внушительный, надо сказать, двор. Мастер леса определил это пространство, где ничто не мешало проводить парады, или рыцарские турниры, в целый гектар – чуть вытянутый с севера на юг, и подступавший к самому крыльцу главного здания.

От этого крылечка – тоже внушительного, и каменно-массивного – по обе стороны разбегались коротко подстриженные газоны, которые (не сомневался Саша) по бокам здания, и за его задней стеной, смыкались в такие же обширные, как каменный плац, площади.

– Но уже не такие сплошные, – предположил Мастер, – а нарушенные цветниками, беседками, фонтанами… В общем, жалкое подобие Рая мира Ваалдам. Я уже, друзья, соскучился и по нему, и по Афродите…

– «По стряпне ее ты соскучился! – прервала его ностальгические воспоминания Джесси, – ненасытный… только ведь поел! А на это поместье нечего возводить хулу. Очень миленькое. И порядок тут идеальный».

Саша вздохнул, соглашаясь. Он оглядел видимое пространство внутреннего двора замка уже с верхней ступени крыльца, а потом поспешил внутрь – за шустро шагавшими Гершвинами. Последние его распоряжения о покоях Алекса вась Худоба нарушить не посмели. Александр предполагал, что в этом пятиэтажном здании могли бы найтись покои, подобные тем, что навсегда были закреплены за покойным Худобиным. Но лишь со второго этажа тянуло ощутимой волной маны; концентрированной, несмотря на ряд последовательно закрытых дверей, через которые пришлось пройти процессии. Возглавлял ее (и удивительным образом ухитрялся завершать) тот самый дворецкий, которого Хаим достаточно тепло приветствовал еще у ворот замка, и назвал Гарри. Если до последнего и дошли вести о предполагаемой кончине хозяев, то он скрывал свои эмоции так, что даже опытный уже Мастер Общения не смог их прочесть.

Сейчас Гарри открывал двери перед Хаимом, вышагивающим впереди на правах хозяина дома, а потом еще и закрывал их – уже за тяжело сопящими Гоблом и Боблом, которые несли Алекса и Надежду, так и не открывших глаз; опять в неприметном человечьем обличье. Малышка скользила боевым танцующим шагом сразу за спиной Главы, несомненно, отмечая все возможные участки, где таились предполагаемые противники. Сам Мастер таких пока не Видел; кроме Гершвинов, конечно. А последние, наконец, остановились – рядом с Гарри, который впервые проявил на лице какое-то чувство. Мастер Общения определил его, как смущение, и даже некоторое отчаяние – оттого, что этот верный слуга не мог сейчас открыть очередную дверь. А ментальный Мастер уже от предыдущей двери был уверен в таком исходе их путешествия. Потому что издали разглядел такие знакомые Руны, бродившие по поверхности деревянного (дубового!) полотна. Подобные он уже распутывал – на дверях «Дома-2».

Хаим его движение, в результате которого оба гнома оказались на приличном расстоянии от запертых дверей, прокомментировал так:

– Трое… или четверо воришек пытались проникнуть внутрь…

– И что с ними случилось? – этот вопрос вместо Главы задала демоница – на Общем, как и фраза, которую произнес Гершвин.

– Не знаю, – пожал плечами тот, – наверное, до сих пор в богадельне, куда мы их сдали; совсем без памяти.

Сам Мастер знал абсолютно точный ответ на вопрос сестренки – три, или четыре неприкаянные души сейчас бродили внутри древних камней; без всякой надежды на обретение материального вместилища.

– «Саша, а может быть…», – начала Джесси – в то время, как сам Шеф зацепился за кончик запутанного плетения, и принялся неторопливо сматывать один клубок маны за другим, и прятать их в пространственном кармане.

– Не может! – чуть устало, но вполне спокойно отказал он в спасении неведомым британским грабителям, – это не тот случай, когда нужно отзываться на призыв: «Не проходите мимо!». Пройду и не поморщусь! Куда нам эти души девать? В кошку? Да они, к тому же, уже действительно свихнулись здесь – все вместе. По всем законам человеколюбия им лучше оставаться здесь; пока кто-то, или что-то окончательно не развоплотит их.